Текст книги "Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта"

Глава 3

– Я не впущу вас в дом!

Алан Грейс стоял на пороге и с вызовом смотрел на Норвуда Эксберри.

– Вы не имеете никакого права врываться ко мне, – продолжил он. – Я – добропорядочный горожанин с кристально чистой репутацией. Да я вас в судах сгною, если вы осмелитесь… А-ах…

И отшатнулся, когда в его грудь ударили алые атакующие чары, слетевшие с пальцев Норвуда.

Как ни странно, Алан устоял на ногах. Но скривился от боли, растирая пострадавшее место.

– Да как вы посмели?.. – потрясенно проговорил он. – Это же… Это немыслимо!

– Почему ты еще в сознании? – удивленно спросил Норвуд и шагнул к нему.

Алан попятился, но было поздно. В следующую секунду некромант схватил его за грудки. Хорошенько встряхнул, затем, продолжая удерживать его за отворот камзола одной рукой, другой залез за шиворот и выудил амулет.

Дзынь!

С тонким печальным звоном серебряная цепочка порвалась.

– Что вы творите? – помертвевшими от страха губами прошептал побледневший Алан.

Норвуд пропустил его вопрос мимо ушей. Он вглядывался в глубину зеленого кристалла, который прежде висел на груди Алана.

– Хороший амулет, – наконец констатировал он. – Но его запас почти иссяк. Любопытно, по какой причине?

И вперил немигающий строгий взгляд в Алана.

Частный поверенный к этому моменту растерял весь свой пыл и решительность. Он словно стал ниже ростом, редкие волосы растрепались, а лысина глянцево блестела от выступившей испарины.

– Я не понимаю! – все-таки нашел он в себе силы ответить твердо. – Господин Эксберри, вы осознаете, что творите? Это настоящий произвол!

– Произвол? – Норвуд нехорошо улыбнулся, и его ухмылка была похожа на волчий оскал. – О нет, уважаемый. Это еще не произвол.

После чего резко взмахнул рукой и впечатал кулак прямо в лицо Алану. Тот смешно взмахнул руками и отлетел к противоположной стене. Врезался в нее и сполз, глядя на Норвуда круглыми от изумления глазами.

– А вот это уже произвол, – заключил Норвуд. Подошел ближе и присел на корточки перед перепуганным мужчиной. Кончики его пальцев зловеще заалели багровым, когда он схватил его за горло. Отрывисто спросил: – Ну? Где Эсми? Сам скажешь или мне продолжить?

– Да вы… вы… – пролепетал Алан. – Безобразие!

– Значит, продолжим, – констатировал Норвуд. Сжал пальцы сильнее, и Алан побагровел, раззявив рот в немом крике. Слепо замахал руками, пытаясь освободиться от хватки некроманта.

– Норвуд! – В холл ворвался Этан в сопровождении нескольких мужчин в полицейской форме.

Норвуд приглушенно выругался и с неохотой разжал пальцы. Встал, с презрением глядя на Алана, который скорчился на полу в приступе кашля, силясь отдышаться после несостоявшегося удушения.

Этан бросил быстрый взгляд на хозяина дома. Позволил себе короткий вздох облегчения.

– Все-таки не убил, – пробормотал себе под нос. – Счастье-то какое!

– Что тут происходит? – спросил один из полицейских, с явным интересом глядя на Алана, который отплевывался от крови, текущей из свернутого набок носа.

– Господин Алан споткнулся и упал, – холодно произнес Норвуд. – Крайне неудачно упал.

– Ложь, – просипел тот. – Этот господин ударил меня! Ворвался в дом и хотел убить! Я требую…

– Я же говорю: крайне неудачно упал, – оборвал его Норвуд с презрительной усмешкой. – Головой вон как треснулся. Сам не соображает, что говорит.

Полицейский скептически вздернул бровь, выжидающе посмотрев на Этана.

– У вас есть ордер, – скомандовал тот. – Приступайте к обыску дома. Тут я сам разберусь.

Алан вздрогнул.

– Ордер? – Он неверяще уставился на директора магического надзора.

– Ага, – подтвердил тот, разглядывая его с каким-то нехорошим интересом.

– Но почему? – искренне изумился Алан. – Разве у вас есть какие-нибудь основания для того, чтобы подозревать меня в преступлении?

– А почему вы так заволновались? – вопросом на вопрос ответил Этан. – Если вы ни в чем не виноваты, то обыск ничего не даст. И мы уйдем, прежде принеся вам извинения. В противном же случае…

– Не будет никакого противного случая! – резко перебил его Алан. Кряхтя, поднялся на ноги. Вытащил из кармана носовой платок и уткнулся в него, вытирая кровь, после чего посмотрел на Норвуда с кривой ухмылкой и добавил: – Вы ничего не найдете. Это я вам гарантирую.

Некромант скрипнул зубами от бессильного гнева. Шагнул было к мерзавцу, но на его дороге встал Этан.

– Дружище, остынь, – почти беззвучно обронил он. – Не делай глупостей. Если Эсми здесь – ее отыщут. Гарантирую тебе.

Алан услышал это. Улыбнулся шире, глядя на Норвуда в упор.

– Думаю, вы не будете против, если мы расположимся в гостиной, – сказал хозяину дома Этан. – Составите нам компанию?

Меньше всего последняя фраза напоминала вопрос. Скорее, прямой приказ.

– Конечно. – Алан равнодушно пожал плечами. С сарказмом добавил: – Мой дом – это ваш дом. По крайней мере, на время обыска.

Как же я устала! Острая стреляющая боль пронзала руку от кончиков пальцев до самого плеча при каждом новом ударе. А проклятая печать продолжала держаться.

Наверное, если бы не поддержка Моники, я бы давно сдалась. Рухнула бы в изнеможении на пол, зарыдав от отчаяния. Но женщина стояла рядом, придерживая меня и не давая упасть. И в ее глазах светилась такая надежда, что я просто не могла отступить.

– Не могу больше, – выдохнула я.

Замерла, покачиваясь от переутомления, и тупо уставилась на стену, усыпанную мельчайшими брызгами крови из моих разбитых костяшек.

– Все хорошо, Эсми. – Моника обняла меня крепче. Провела своей прохладной рукой по моему пылающему лбу. – Тебе надо отдохнуть.

Какое заманчивое слово – отдохнуть! Так хочется упасть на пол. Хоть на миг забыться в темном благословенном небытии, где нет страдания.

Но…

Одна мысль никак не давала мне успокоиться. Норвуд знает, что я попала в беду. А что, если сейчас он в доме Алана и ищет меня? Алан обмолвился, что этот проклятый каменный мешок находится в самой сердцевине фундамента. Уверена, что вход сюда прекрасно замаскирован. Поисковые чары тоже не действуют. Если сейчас я сдамся, если прекращу попытки пробить печать, то Норвуд уйдет ни с чем. Тогда Алан вполне может заявиться сюда с желанием поквитаться. Каждая секунда сейчас на вес золота.

– Еще чуть-чуть, – упрямо проговорила я.

До боли в челюстях стиснула зубы. Сжала кулак и отвела его для нового удара. Ну же!

Сначала показалось, будто я вовсе сломала руку – такая жгучая невыносимая боль пронзила ее. Сил для крика не оставалось, поэтому я просто замычала, тяжело привалившись к Монике.

– Эсми! – потрясенно выдохнула она. – Смотри!

Печать сломалась. Эта проклятая печать сломалась! По стене перед нами запрыгали лиловые огоньки. Сначала едва заметные, они неуклонно набирали свечение. Миг – и Моника попятилась, оттаскивая меня от завесы ледяного огня.

Пламя погасло так же внезапно, как и вспыхнуло. Следом и все крохотное помещение погрузилось в непроглядную тьму, поскольку исчезло зеленоватое магическое свечение стен.

С сухим шелестом в воздух взмыла тусклая искра, сорвавшаяся с моих пальцев. На большее у меня просто не оставалось сил. Но главное – магия действовала!

– И что дальше? – растерянно спросила Моника.

Я сосредоточилась. Прежде всего – не отключиться сейчас. Только не сейчас, когда спасение так близко. Я должна послать Норвуду зов. Пусть он услышит меня.

Губы беззвучно шевельнулись. Искра мигнула раз, другой и погасла. А следом и я погрузилась в темное ничто, исчерпав свои силы до дна и так и не успев понять, получилось ли у меня создать чары.

Норвуд рассерженно метался по гостиной, то сжимая, то разжимая кулаки. Этан следил за ним встревоженным взглядом, но ничего не говорил. А вот хозяин дома удобно развалился в кресле и баюкал в раскрытой ладони бокал вина, по всей видимости пребывая в прекраснейшем расположении духа. Ему удалось остановить кровь из разбитого носа, он умылся, и о неприятном происшествии напоминали лишь темно-бурые пятна на вороте его рубахи, выглядывающей из-под камзола.

– Уже завтра, господин Эксберри, вы получите иск от моего имени, – вальяжно проговорил Алан. – Вам придется заплатить за ваше самоуправство.

Норвуд промолчал. В этот момент в гостиную быстрым шагом вошел один из полицейских, и некромант порывисто обернулся к нему.

– Простите, пока ничего, – вежливо ответил тот. – Мы почти закончили, но…

– Значит, начнете заново! – взвился с места Норвуд. – Эсми здесь. Я знаю, чувствую это!

Полицейский вопросительно посмотрел на Этана Грира.

– Иди, Арчер, – велел ему директор магического надзора. – Продолжайте работу.

Полицейский склонил голову и поспешил покинуть гостиную.

– Я добьюсь, чтобы вас с позором выгнали из надзора, – почти пропел Алан, лучась от удовольствия. – Вы даже представить себе не можете, господин Эксберри, какую ошибку допустили, связавшись со мной.

Норвуд переменился в лице. Его синие глаза потемнели от гнева, стали почти черными из-за неестественно расширенных зрачков.

– Норвуд, – почти не разжимая губ, обронил Этан, – остынь.

– Пять минут, – умоляюще прошептал Норвуд, взглянув на друга. – Дай мне пять минут с ним наедине. Прошу!

Улыбка Алана ощутимо поблекла. Он встревоженно заерзал в кресле, как-то затравленно обернувшись к директору магического надзора.

– Прости, Норвуд. – Этан расстроенно всплеснул руками. – Я не могу, ты же знаешь.

Некромант зло сплюнул слова проклятия. Устало потер лоб. А вот Алан расслабился и вновь лениво откинулся на спинку кресла, с удовольствием сделав глубокий глоток вина.

Какое-то время в гостиной было тихо. Алан неспешно наслаждался напитком, то и дело поглядывая на Норвуда через розовые переливы вина. Этан хмурился все сильнее и сильнее. Наконец в коридоре вновь послышались шаги.

– Простите. – Полицейский виновато всплеснул руками, замерев на пороге. – Ничего.

Алан запрокинул голову и весело, от души расхохотался. Норвуд с силой, до побелевших костяшек, сжал кулаки. Качнулся было в сторону Алана, и Этан торопливо поднялся из кресла, готовый остановить некроманта. Но вдруг тот замер. Широко распахнул глаза, уставившись куда-то поверх головы приятеля.

– Эсми… – пробормотал он с удивлением. – Я ее слышу.

– О, ваш товарищ точно ненормальный! – радостно констатировал Алан. – Вон от галлюцинаций страдает. Или он считает, что разыгранное сумасшествие поможет смягчить заслуженное наказание?

Этан одарил его мрачным взглядом, но ничего не сказал. Норвуд меж тем встряхнул рукой, и на пол скользнула зеленая поисковая нить.

Алан следил за его действиями со снисходительной ухмылкой, которая, однако, мгновенно исчезла, когда заклятие быстро зазмеилось в сторону коридора.

Полицейский посторонился, и чары скрылись в полумраке первого этажа, оставляя после себя отчетливый светящийся след.

Норвуд, не мешкая, рванул за ними. Грохоча сапогами, миновал просторный холл, свернул в один из коридоров и ворвался на кухню.

Здесь чары свернулись клубком в самом центре помещения. Длинным огненным хвостом отчетливо обрисовали подобие люка.

– Что… – Задыхаясь от быстрого бега, вслед за Норвудом в помещение вбежал Этан. Запнулся, увидев такую картину.

– О небо, да сколько можно! – капризно воскликнул Алан, в свою очередь заходя на кухню. И замолчал, неверяще уставившись на искрящийся проем.

Приятели переглянулись. Затем Норвуд повелительно прищелкнул пальцами, направив их вниз. И просто вынес кусок пола.

Несколько крупных обломков камня отлетели далеко в сторону. С оглушительным грохотом обрушились, подняв целое облако пыли.

– Это не то, о чем вы думаете! – выпалил на одном дыхании Алан, когда развеялась пыль и открылся черный зев спуска. – Честное слово, вам туда нельзя!

– Помогите! – послышался откуда-то снизу слабый женский голос. – Мы здесь, помогите!

– Нет! – Хозяин дома рванул наперерез Норвуду. Тот, не глядя, небрежно отмахнулся от него – и мужчина со стоном рухнул на колени, получив очередной удар по лицу.

А некромант уже нырнул в провал.

– Я отдам вам все мои деньги. – Алан поднял залитое кровью лицо, уставившись на Этана. – Пожалуйста! Я все объясню! Они… они сами виноваты.

Директор магического надзора молчал, буравя тяжелым взглядом Алана. И чем дольше длилась эта пауза – тем бледнее становился мужчина.

– Прошу! – в последний раз выдохнул он. – Неужели мы не сумеем договориться? Это же такая мелочь!

Этан немо дернул кадыком. Взглянул на полицейского, который со стороны наблюдал за этой сценой, не рискуя вмешаться.

– Забери эту падаль, Арчер, – глухо сказал директор магического надзора. – Иначе я за себя не ручаюсь. А за Норвуда тем более.

Полицейский понятливо кивнул и шагнул вперед, выудив из-за пояса магические наручники.

– Я прошу вас! – взвыл Алан и умоляюще простер руки к Этану. – Пожалуйста, это было недоразумение! Я просто немного погорячился.

Этан не успел ему ответить. Из провала послышались тяжелые шаги, и на свет появился Норвуд. Он бережно нес на руках бесчувственную девушку, ее темно-русые волосы полоскались в воздухе, а в мертвенно-белом лице, казалось, не осталось и кровинки.

– Жива, – ответил Норвуд на вопрос, застывший в глазах Этана, и покрепче прижал девушку к себе. – Там еще одна. Надо помочь подняться.

Этан понятливо кивнул и в свою очередь нырнул в провал. А Норвуд слабо улыбнулся. Впервые за этот вечер. И неожиданно нежно поцеловал свою ношу в лоб.

Глава 4

Я открыла глаза. Это простое действие настолько удивило меня, что я тут же зажмурилась вновь.

Я прекрасно помнила все свои невеселые приключения. Нападение Алана, жуткий каменный мешок, в котором мы с Моникой оказались заточены, мое отчаянное сражение с древней печатью…

Но сейчас все это казалось каким-то ненастоящим. Как будто мне приснился на удивление подробный и реальный сон. Кошмар, после которого особенно остро чувствуешь радость жизни.

Удивительнее всего было то, что у меня ничего не болело. Ни голова, ни рука, которую я раз за разом разбивала в кровь, силясь разрушить энергетический контур.

– И долго ты еще собираешься валяться?

От звука этого голоса я опять широко распахнула глаза. Повернула голову и воззрилась на Норвуда, сидевшего на краешке моей постели. Осмотрелась по сторонам и поняла, что очнулась в уже знакомой мне больничной палате.

– Ну и лежебока ты, Эсми! – шутливо пожурил меня Норвуд, дождавшись, пока я перестану оглядываться и вновь устремлю на него взгляд. – Все спишь и спишь.

А затем вдруг сграбастал меня в объятия. Так крепко сжал, что я жалобно пискнула.

– Норвуд, эдак ты завершишь то, что не удалось Алану Грейсу, – услышала я насмешливое. И уже серьезнее: – Будь аккуратнее. Эсми еще слишком слаба, чтобы выдержать твой пыл.

Норвуд чуть отстранился, а я повернула голову в сторону говорившего. Почему-то смутилась чуть ли не до слез, увидев Этана Грира.

Директор магического надзора, который удобно расположился в кресле, приветливо кивнул мне и улыбнулся.

– С возвращением, Эсми Эрвиш, – сказал он. – Кстати, пока не забыл. Позвольте выразить вам свое искреннее и неподдельное восхищение. Я видел печать, которую вы разрушили. Честное слово, я впервые встречаю настолько… – Этан на миг замялся, пытаясь найти подходящее слово.

– Упрямую, – подсказал ему Норвуд.

– Целеустремленную особу, – мягко завершил Этан, укоризненно сверкнув на него глазами.

– У меня не было другого выхода, – ответила я. – Алан…

И замолчала, вздрогнув всем телом.

Опять навалился пережитый страх. Вспомнился тот ужас, когда мы с Моникой думали, что никогда не выберемся из этого подвала. Что будем умирать от голода и жажды, слыша злорадный смех Алана. Вспомнилось мое отчаяние, когда я вновь и вновь била по печати, силясь ослабить энергетический контур. И резкие вспышки боли в руке после этого.

Норвуд, словно угадав мои мысли, почувствовав, что сейчас со мной происходит, притянул меня ближе. Принялся гладить по волосам, как маленького испуганного ребенка.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – пробормотал он мне на ухо. – Алан вовек не выйдет на свободу. Обещаю тебе, что он сгниет в тюрьме и никогда больше не увидит над головой чистого неба.

– Жаль, что кормить его при этом будут, – проворчала я. – Он-то к своим пленникам был не столь милосерден.

– Как бы то ни было, но если бы не вы – все могло бы завершиться намного печальнее, – проговорил Этан и встал. – Вход в подвал был слишком хорошо замаскирован. Я ни разу не видел подобного. Кто бы ни создал эту ловушку – он был настоящим гением своего дела.

– А вы уже проверили сад на заднем дворе? – спросила я, вспомнив слова Алана про чудесные урожаи с его яблонь. – Алан обмолвился…

– Он нам уже все рассказал, – оборвал меня Норвуд. – На редкость трусливый тип. Как только понял, что попался, запел соловьем. – Помолчал немного и жестко добавил: – А жаль. Я бы с величайшим удовольствием применил к нему допрос с пристрастием.

– Ты и без того сломал ему нос, – напомнил Этан. – Хотя на тот момент у тебя даже разрешения на обыск в его доме не было.

Я приподняла бровь и внимательно взглянула на Норвуда.

– Ты слишком быстро появился, – огрызнулся некромант, обращаясь к приятелю. – Иначе я бы сломал ему не только нос.

Этан фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. Посмотрел на меня.

– Не буду вас отвлекать, – сказал он. – Всего доброго, Эсми. И, надеюсь, до скорой встречи.

Как-то загадочно это прозвучало. С какой стати мне еще раз встречаться с директором магического надзора?

Но спросить я ни о чем не успела. Этан еще раз поклонился напоследок и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Впрочем, почти сразу она открылась вновь, и в палату проскользнула Дория Альм.

Норвуд по-прежнему обнимал меня, поэтому я почувствовала, как он вздрогнул при виде женщины. И так торопливо отпрянул от меня, что чуть не свалился с кровати.

Я невольно улыбнулась. Норвуд при этом скорчил такую виноватую физиономию, как будто был не прославленным магом, возглавляющим инспекцию в самом крупном и влиятельном учреждении страны, но каким-то подростком, застигнутым на месте преступления строгим отцом.

– Господин Эксберри! – провозгласила Дория с явным неудовольствием. – По-моему, мы договаривались. Я согласилась вас пустить в палату Эсми Эрвиш лишь с одним условием: что вы не будете досаждать ей.

– А я не досаждаю, – поторопился тот оправдаться. – Вот ни капельки!

– Вы к ней пристаете! – Дория вытянула вперед руку и обвиняющим жестом ткнула в Норвуда указательным пальцем. – Госпоже Эрвиш сейчас нужен покой. А вы смущаете ее душевное равновесие!

– Я смущаю твое равновесие? – спросил у меня Норвуд и мило захлопал ресницами.

Лапочка какой. И не скажешь, что на самом деле он настоящий тиран.

Удивительно, но после всего случившегося злость на Норвуда прошла. Нет, я по-прежнему была недовольна тем, что он столько раз обманывал меня. Но, с другой стороны, именно те черты характера, которые мне не нравятся в нем, в конечном счете помогли Норвуду спасти меня. Будь он чуть менее упрямым, решительным или более законопослушным – и все могло бы закончиться намного печальнее для меня.

– Вон, господин Эксберри! – приказала Дория. Норвуд страдальчески сморщился, и она добавила чуть мягче: – На сегодня достаточно. Полагаю, уже завтра Эсми Эрвиш выпишут.

– Завтра? – Я радостно встрепенулась. – Так быстро?

Дория как-то странно хмыкнула и покачала головой.

– Быстро? – переспросила она. – Эсми, вы были без сознания пять дней.

Я негромко охнула от изумления. Пять дней? Ничего себе! А я-то думала, что все произошло буквально вчера.

– Сюда вас доставили в состоянии крайнего истощения жизненных и магических сил, – продолжала тем временем Дория. – Все, что вам было необходимо, – это время. Недаром говорят, что оно лучший лекарь. Поэтому вас погрузили в глубокий сон. За этот срок запас ваших сил восстановился полностью. К тому же я исцелила трещину в вашей руке. Словом, к настоящему моменту вы абсолютно здоровы.

– И даже голова в порядке? – удивилась я.

– Спорный вопрос. – Дория сурово поджала губы. – Эсми, надеюсь, вы не будете на меня в обиде, если я скажу чистую правду. Но за всю мою многолетнюю практику вы, пожалуй, уникальный случай. Впервые встречаю девушку, которая так часто получает травмы головы.

– Я тебе шлем подарю, – внезапно оживился Норвуд. – Железный.

– Не смешно, молодой человек! – отчеканила Дория. – Абсолютно! Вы бы лучше заботились о своей невесте получше.

– Так я забочусь! – обиженно заявил Норвуд. – Кто же виноват, что она постоянно сбегает от меня и моей заботы!

– Значит, так заботитесь, – парировала Дория и повелительно вскинула руки, когда Норвуд открыл было рот, собираясь продолжить спор. С нажимом произнесла: – И достаточно на этом.

– И все-таки зачем Эсми оставаться на ночь в больнице, если она уже совершенно здорова? – проявил настойчивость Норвуд.

– Я хочу убедиться, что все действительно в порядке, – пояснила Дория. – Ведь последнее сотрясение она получила из-за магии. Это нечастый случай в моей практике. Поэтому будет лучше, если я понаблюдаю за поведением Эсми тогда, когда она находится в сознании.

Норвуд нахмурился, вряд ли слова целительницы его убедили. Но спорить не осмелился.

– Пожалуйте вон, господин Эксберри, – с нажимом повторила она. – Приходите завтра. И не переживайте. Ваша невеста в надежных руках.

Вот, опять Дория назвала меня невестой Норвуда. В первый раз я пропустила слово мимо ушей, решив, что Дория оговорилась, но теперь насторожилась. А самое удивительное то, что Норвуд отреагировал на это совершенно спокойно.

– Невеста? – Я вскинула бровь, посмотрев на него.

– Да, госпожа Альм, вы совершенно правы, – как-то странно засуетился Норвуд. – Я и впрямь задержался сегодня. Мне еще на работу заглянуть надо.

– Подожди, что это значит? – попыталась я остановить его.

Но куда там! Некромант послал мне шутливый воздушный поцелуй и тут же выскочил из палаты как ошпаренный.

Я перевела взгляд на Дорию, которая понимающе усмехнулась при виде этой сцены.

– Почему вы назвали меня его невестой? – требовательно спросила я.

– О нет, моя дорогая! – Дория негромко рассмеялась и помахала указательным пальцем. – Сами разбирайтесь со своим ухажером. Я в жизни не полезу в чужие любовные дела.

После чего сама торопливо вышла прочь.

Я нахмурилась, обдумывая услышанное. Как-то все это очень странно. А впрочем, скорее всего, разгадка куда проще, чем мне кажется. Возможно, Норвуд специально назвал меня своей невестой, желая смягчить сердце Дории. В прошлый раз она на него чуть с кулаками не накинулась, считая, что именно он и является основным виновником моих травм.

И даже не особенно ошиблась при этом.

Ну что же, это будет первый вопрос, который я задам завтра Норвуду.

Уже позже, когда закатное солнце мягко позолотило листву больничного сада, куда выходили окна моей палаты, а я сытно поужинала и расположилась в кресле, наслаждаясь спокойствием, в дверь внезапно постучались.

– Можно? – раздался знакомый женский голос.

– Моника! – Я радостно встрепенулась и встала. – Конечно! Заходи!

В палату первым делом вплыл просто-таки угрожающих размеров букет великолепных алых роз. Тонкий аромат в один миг наполнил все помещение. За этим великолепием едва угадывалась хрупкая фигурка моей сестры по несчастью.

К слову, выглядела Моника просто чудесно! Голубое шелковое платье удивительно шло к цвету ее глаз, подчеркивая их оттенок. Светлые волосы в кои-то веки не были собраны в высокую строгую прическу, а свободно струились по плечам. А самое главное – женщина широко и счастливо улыбалась, хотя я привыкла видеть ее обычно серьезной и сосредоточенной.

Спустя несколько минут, общими усилиями запихнув цветы в вазу и от души расцеловав друг друга, мы расположились в креслах друг против друга.

– Первым делом я хочу поблагодарить тебя, – проговорила Моника. – Если бы не ты, то…

– Если бы не я, то ты, скорее всего, никогда не угодила бы в тот подвал, – скептически проговорила я.

– Знаешь, а я ведь рада, что все так получилось, – неожиданно сказала Моника. – Эсми. Я развожусь.

– Что?

Я удивленно уставилась на женщину, думая, что ослышалась. Разводится? Она ведь с Генрихом двадцать лет прожила. Да, боги не благословили их брак детьми, но я всегда считала, что в этом союзе больший упор делается на расчете, а не на чувствах. В каком-то смысле Алан был прав, когда сказал, что родители Моники продали дочь. Он, конечно, выразился слишком резко, но суть остается той же. Я знала, что Моника относится к мужу с огромным уважением, но без любви. А вот Генрих просто обожал молодую супругу, задаривая ее подарками по поводу и без.

– Когда я вернулась домой, то меня словно молнией ударило, – продолжила Моника. – Показалось, что я вновь очутилась в том проклятом каменном мешке. И буду обречена гнить заживо без солнца. Наш дом давно напоминал мне склеп. Темный. Пустой. Наполненный тенями исполнительных слуг. И с затхлым запахом безысходности, старости и болезни. И я подумала: да какого демона? Мне даже сорока нет, Эсми. Я еще могу встретить человека, с которым буду по-настоящему счастлива. Которого буду любить по велению сердца, а не разума. Да что там, я еще и ребенка смогу родить.

И Моника уставилась на меня сияющими глазами.

– А Генрих? – осторожно поинтересовалась я после долгой паузы. – Как он отнесся к твоему решению?

– Я ведь говорила тебе, что он почти потерял разум. – Моника погрустнела и тяжело вздохнула. – Он уже давно не узнает меня, Эсми. Вряд ли он вообще осознает, что у него есть жена. Поэтому, полагаю, ему все равно. Его средств вполне хватит, чтобы организовать уход за ним на самом лучшем уровне. Безусловно, я продолжу навещать его. Но хоронить себя заживо рядом с ним я не собираюсь.

– А как твои родители отнеслись к такому решению? – задала я новый вопрос.

– Отвратительно отнеслись. – Моника кратко хмыкнула. – Перед свадьбой Генрих настоял на брачном договоре. Он прекрасно понимал, что у нас слишком большая разница в возрасте, поэтому, видимо, предполагал подобный исход. В случае развода по моему желанию или же в результате моей измены я не получу и медного гроша из его состояния. Поэтому родители целый день убеждали меня не глупить. Мол, жила с Генрихом столько лет, неужели тяжело потерпеть еще немного? Вряд ли он протянет долго. Год, два, не больше. И я стану очень и очень богатой женщиной. Но знаешь что, Эсми? Я послала их ко всем демонам! Это моя жизнь! И я хочу наслаждаться каждым днем, каждой минутой, каждой секундой! Все то время, пока мы сидели в подвале, я думала, что потратила жизнь на какие-то пустяки. Старалась не расстраивать родителей, была верной женой и всегда отводила своим желаниям последнее место. Хватит, Эсми! Смерть слишком близко подобралась ко мне. И теперь я точно знаю, что не собираюсь больше играть по чужим правилам.

– Понятно, – протянула я, слегка ошеломленная прочувственным монологом Моники.

– Что бы я сказала богам, если бы предстала на их суд? – Моника грустно улыбнулась. – Какое свое достижение поставила бы в заслугу? Что всегда была удобной для окружающих? Что двадцать лет провела рядом с нелюбимым мужчиной? Что забыла о своих мечтаниях ради того, чтобы не расстраивать родителей? Нет, Эсми, я действительно благодарна тебе. Если бы я не пережила этот ужас, то так и продолжила бы утопать в сером болоте обыденности. Сама умирала бы рядом с Генрихом, не замечая этого.

Моника замолчала, и в палате повисла тишина, нарушаемая лишь веселым чириканьем птиц, доносившимся из сада.

– Кстати, у меня сегодня свидание. – Моника вдруг горделиво приосанилась. – С тем самым симпатичным блондином, который вынес меня на руках из подвала Алана.

– С Этаном? – недоверчиво уточнила я. – С Этаном Гриром?

– Да. – Моника словно невзначай поправила волосы. – И это уже вторая наша встреча.

– Очень рада за тебя, – честно сказала я. – Надеюсь, у вас все получится.

– Я тоже надеюсь. – И Моника мелодично рассмеялась.