Текст книги "Нежное прикосновение"

ГЛАВА X

Утро затворничества Рори провел, растянувшись на своей полке, просматривая книгу о боксерах призовых матчей, завернутую в бумагу. Анне, которая делала кисти для оперной сумочки миссис Чарльз, он предложил почитать вслух описание боя между ирландцем из Корка Янки Саливэном и Хэмером Моуреном, который, по словам Рори, был близким другом Стефена.

Анна отказалась:

– Не надо бы и тебе забивать голову историями боксеров, когда ты можешь почитать книжку об Америке. Не вредно хоть немного узнать о своей новой родине.

Рори повалился на живот и вздохнул:

– И подумать к тому же о том, что ты натворил вчера, не послушав отца. Глупо и опасно было спускаться в машинное отделение. И грязь к тому же! Чтобы отстирать твои вещи, мне понадобилось не меньше часа.

Рори не шевелился.

– Ты могла отдать мою рубашку стюардессе… Она бы выстирала. Так сказал мой папа.

Анна колюче взглянула на него:

– Я могу сама все сделать, если уж идет речь об уходе за тобой. Но не нужно создавать работу другим только из-за того, что тебе захотелось измазаться сажей.

Рори подпер подбородок кулачком и наблюдал за работой Анны.

– Мне хотелось бы, чтобы в Нью-Йорке ты жила с нами.

Руки Анны остановились. Она не отваживалась думать об этом. Она уже почти соскользнула к погибели, чувствуя то, что никогда в жизни не ощущала; по собственной воле делая то, к чему раньше ее принуждали.

– Ну, я не буду жить с вами, вот и весь сказ! – ответила она. – Буду заниматься более увлекательным делом, чем починка да стирка для вас.

Рори хотел было запротестовать, но в дверь постучали. Анна удивленно посмотрела на дверь. Стефен тренировался с мужчинами из четвертого класса, да он никогда и не подумал бы постучать перед тем, как войти.

Снова раздался стук. Анна отложила работу, Рори скатился на самый угол полки.

– Это мистер Кинкейд! Он опять за мной пришел!

– Ерунда, – успокоила Анна.

Она открыла дверь и увидела горничную миссис Смит-Хэмптон. Девушка протянула Анне записку и сказала:

– Я подожду ответа.

– Тогда войдите, – пригласила Анна. Она развернула записку. «Дорогая миссис Флин, – прочитала она. – Есть ли у вас возможность найти время, чтобы отделать кружевом оборки на моем концертном платье? Если да, то я зайду к вам в 11 часов. Миссис Смит-Хэмптон».

Анна взглянула на часы – было десять. Боже мой, она и не заметила этого за работой. Оперная сумочка миссис Чарльз должна быть готова к завтрашнему дню.

Она свернула записку.

– Передайте вашей хозяйке, что я буду рада видеть ее в одиннадцать.

– Хорошо, мадам. – Горничная вежливо кивнула и ушла.

Анна быстро оглядела каюту. Книги Рори по наращиванию мускулов были разбросаны по всей комнате вперемешку с гимнастическими гирями, индейскими дубинками и боксерскими перчатками.

– Я хочу, чтобы ты подобрал свои вещи.

– Но мне они нужны все время.

– Тебе придется их убрать сейчас, – приказала Анна. – И поставь в порядке свою обувь, застели хорошо постель. Миссис Смит-Хэмптон не привыкла к мальчикам, а особенно к мальчикам, у которых шея такая грязная, что можно сажать картошку, а волосы нуждаются в расческе.

– Она не ко мне придет… Анна налила в таз воды.

– Помойся хорошенько, подтянись и надень чистую рубашку. Рори Флин! Эта каюта должна быть в полном порядке. Немедленно начинай!

Через пятнадцать минут в порядке были и Рори, и каюта. Анна расчесала щеткой волосы, заколола их повыше на затылке, переоделась в синюю юбку и надела свои лучшие башмачки из серой ткани.

Рори скользнул в кресло-качалку, несчастный оттого, что Анна запретила ему лежать на койке, когда придет миссис Смит-Хэмптон.

– Можно я одну ночь посплю в трюме? Меня приглашают Эди и Майк.

– Нашел время спрашивать, – заметила Анна. Она старалась закончить орнамент для сумки до прихода миссис Смит-Хэмптон. – Эти мальчишки – испорченные дети.

– Они не такие уж плохие, – ответил Рори. – А миссис Карэн очень добра со мной. Я ей принес апельсинов для малыша.

– Так ты до сих пор выносишь апельсины, да? – Анна вспомнила о добром отношении Рори к ней, когда она голодала. Если бы не он, кто знает, где бы она сейчас была. – У тебя, Рори, доброе сердце…

– Так мне можно будет разок там поспать?

– Спроси у своего отца. Думаю, что одна ночь в трюме не страшна, но он может думать иначе.

Рори улыбнулся и стал раскачиваться в кресле, довольный будущим приключением. Анна сосредоточилась на работе, стараясь не думать о том, как тяжело ей будет расстаться с этим ребёнком.

Миссис Смит-Хэмптон извинилась:

– Конечно, если у вас нет времени, я это пойму.

– У меня масса времени, – ответила Анна.

Она взяла из рук миссис Смит-Хэмптон платье для концерта и разложила на кушетке. Платье было сшито из атласа в полоску розового и розовато-лилового цветов. В дополнение к кружевному полотнищу юбки оно было отделано на лифе двумя короткими воланами. «Узкие полоски гипюра по краю воланов было бы неплохо, – решила Анна».

– У меня, кажется, есть то, что надо.

Она подошла к чемодану и, порывшись в кружевах, нашла куски с нежным рисунком из цветов в виде звезд, украшенные фестонами.

– Ах, какие красивые, – воскликнула миссис Смит-Хэмптон. – Ну, конечно же, они отлично подойдут. Надеюсь, такой короткий лиф много работы не потребует.

– Не волнуйтесь, – успокоила Анна. – Я смогу закрепить сделку меньше, чем за час. Пришлите вашу девушку завтра утром забрать.

Анна положила на койку переливающееся сокровище. Когда она повернулась, то думала, что миссис Смит-Хэмптон собирается уходить. Вместо этого ее гостья с интересом разглядывала каюту.

– Вижу доказательство профессии вашего мужа, – кивнула она на перчатки и гимнастические гири, засунутые в угол.

– А-а, эти не Стефена, – ответила Анна. – Это Рори.

Миссис Смит-Хэмптон улыбнулась Рори, который переминался с ноги на ногу, зная, что не должен сидеть в присутствии стоящей дамы.

– Так, молодой человек, похоже на то, что вы пойдете по следам отца.

Рори гордо ответил:

– Да, мадам.

– Это мы еще поглядим, – заметила Анна, выразительно взглянув на него.

В каюте стало тихо. Миссис Смит-Хэмптон не сделала ни единого движения к выходу, и это сказало Анне, что та, видимо, хочет задержаться.

– Ах, пожалуйста, присаживайтесь, – быстро проговорила Анна, смущаясь, что показалась негостеприимной. – Не хотели бы выпить кофе?

– Отчего же, с удовольствием. Если я вас не задерживаю.

Анна повернулась к Рори:

– Сходи посмотри – нет ли стюарда на прогулочной палубе, и закажи кофе для двоих.

– Но ведь мне не разрешено уходить из каюты…

– Рори!

Мальчик выбежал за дверь.

Миссис Смит-Хэмптон устроилась в кресле-качалке, а Анна присела на кушетку, соображая, о чем же им говорить, пока не принесут кофе. Она взяла чашку с засахаренными сладостями:

– Пожалуйста, попробуйте сладости…

Миссис Смит-Хэмптон выбрала крошечный кусочек вишни.

– Ребенок просто очаровательный, – сказала она. – Всем дамам он очень нравится.

Анна от похвалы порозовела.

– Ах, да он чертенок. Как раз вчера он и несколько парнишек из четвертого класса пробрались вниз в машинное отделение.

Миссис Смит-Хэмптон улыбнулась:

– И я молю Бога о рождении ребенка. Не может быть, чтобы когда-нибудь это не произошло.

Анна даже похолодела от интимной доверительности миссис Смит-Хэмптон. Такие вопросы леди не обсуждают, а особенно с людьми более низкими по социальному положению. Ее хозяйка в Дублине, жена доктора, ни разу не говорила с ней доверительно.

– Конечно, Бог услышит ваши молитвы, – смущаясь, проговорила Анна. И она выругала мысленно мистера Смит-Хэмптона, который растрачивается на содержанку в отеле «Святой Николай».

Миссис Смит-Хэмптон потрогала жемчужные пуговицы на платье.

– Так и мой муж говорит. Он очень тонкий человек.

Анна сжала губы.

– Ну, да, и я уверена, он человек прекрасный. Они опять помолчали. Миссис Смит-Хэмптон изучающе взглянула на Анну.

– А у вас есть платье для концерта, миссис Флин? Анна покачала головой, не решаясь отвечать. Вопрос был абсурдным.

– Встаньте на минутку.

Миссис Смит-Хэмптон встала рядом с ней, они коснулись друг друга плечами.

– У вас намного красивее фигура, чем у меня, но мы одного роста. Вы сможете надеть одно из моих платьев после небольшой подгонки. – Ее лицо просияло. – У меня как раз есть одно именно для вас, миссис Флин. Сапфирово-голубое… Вам очень подойдет, уверяю вас!

Анна лишилась дара речи. Она была совершенно довольна своими несколькими скромными платьями. Никто от нее не ждет, что она будет модничать. Она невольно заподозрила насмешку со стороны миссис Смит-Хэмптон.

– Не велика птица, нечего мне парить в облаках, миссис Смит-Хэмптон.

– Вы хорошо выглядите и в своих скромных платьях, но только представьте, как понравится вашему мужу, когда он увидит вас в шелке цвета сапфира. Это для него будет большим сюрпризом.

Анна подумала о Стефене и других джентльменах, разодетых в вечерние костюмы, а также о дамах в богатых платьях. И потом представила себя – самой изысканной вещью в ее гардеробе было шелковое платье ее хозяйки с рукавами, отделанными мехом…

– Он будет так вами гордиться, – добавила миссис Смит-Хэмптон.

Анна сложила на коленях руки, сцепив пальцы. Ей было интересно знать, стыдится ли ее Стефен из-за простой юбки и жакета. Предложение предстало перед ней совсем в другом свете – в перспективе его смущения от неуместности ее наряда.

– Так вы считаете, что это будет иметь для него значение? – спросила она.

– Ему будет приятно, если вы появитесь в подходящем случаю платье. Любому мужчине было бы приятно…

Анна решилась:

– Хорошо, раз так. Я согласна, но только из-за концерта.

Миссис Смит-Хэмптон в волнении сжала руки:

– Это будет восхитительно! Моя девушка вас причешет…

– Незачем, – прервала Анна. – Волосы не будем трогать. И никаких румян или духов. Благодарю вас.

– А может быть, что-нибудь из жемчуга?

– Нет! Никаких украшений. Представлять буду только себя, и больше ничего.

В глазах миссис Смит-Хэмптон было такое выражение, как если бы ей был известен некий секрет, которым она не хочет поделиться с Анной.

– Уверяю вас, дорогая моя миссис Флин, вы будете презентабельны в любом случае.

На следующий день в дамском будуаре Анна вручила миссис Чарльз законченную оперную сумочку. Все собрались вокруг, чтобы разглядеть ее как следует. Сумочка переходила из рук в руки, каждая дама восхищалась чудесной работой, безукоризненностью деталей и художественностью орнамента. Анна держалась в стороне, позволяя миссис Чарльз принимать комплименты так, как если бы она сама все это сделала.

Наконец, изучив сумочку вдоль и поперек, дамы повернулись к Анне, засыпав ее вопросами. Им хотелось знать, где в Нью-Йорке она планирует организовать свое дело, или же у нее будет возможность приходить к дамам в их дома по вызову, делает ли она шали и покрывала, может ли украшать манжеты и будет ли продаваться этот милый воротничок, который она делает?

На все вопросы Анна ответила «да» и вручила карточки Стефена. Казалось, дамы сочли визитные карточки Стефена забавными, и вокруг стояло веселье. «Но… веселья слишком много», – подумала Анна.

Она задержалась в будуаре до второй половины дня, трудясь над починкой кружев. Ближе к вечеру ее оторвала от работы надменная мисс Кэмберуел, принеся веер из итальянских кружев, элегантный, но сильно порванный.

Пока Анна рассматривала рваные места, мисс Кэмберуел сказала:

– Я почти разочаровалась в вашем муже, миссис Флин. Я полагала, что он живет в лучшем районе, чем Бауэри.

Анне не нравилась мисс Кэмберуел. Не нравилась манера молодой женщины оценивать людей, бесцеремонно их рассматривая. А особенно ей не понравился откровенный взгляд, которым она окинула Стефена в обеденном салоне.

– Он живет, где процветает его бизнес, – ответила Анна. – А район, без сомнения, респектабельный.

Мисс Кэмберуел улыбнулась так, как если бы невежество Анны ее позабавило.

– Для проживания не подходит ничто ниже Бликера, миссис Флин. Вы допустили ошибку, вручив нам визитные карточки. Не думаю, что кто-то из дам появится в Бауэри, да к тому же в салуне.

Анна почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Она бросила взгляд на сладкую улыбочку мисс Кэмберуел.

– Ну что ж, вам нет нужды являться в салун. А я не собираюсь латать вам веер, вот так!

– Ох, миссис Флин, – воскликнула мисс Кэмберуел со смехом. – Я не хотела вас обидеть! Я только хотела вам помочь. Если вы хотите преуспеть, нужно учиться, как вести себя в Нью-Йорке.

– Починка вашего веера обойдется вам в пять долларов, – сурово сказала Анна.

Остаток времени до ужина она чувствовала себя просто распятой как из-за высокомерия мисс Кэмберуел, так и из-за себя, вручившей леди визитные карточки с адресом салуна в плохом районе.

Придя в каюту, она жаловалась Стефену:

– Они посмеялись над визитными карточками. Мисс Кэмберуел объяснила мне, что ни одна из них никогда не придет в салун в Бауэри.

Стефен был крайне удивлен. Это раздражило Анну еще больше.

– Это ведь вам пришло в голову, чтобы я использовала ваши карточки, – напомнила она ему. – Вы должны были знать, что они никогда туда не придут.

– Вот и чудесно, что не заявятся, – заметил он, смеясь. – Приход дам из верхнего города прикончит мой бизнес. Парни решат, что они теперь должны быть трезвенниками.

Анна опустилась на софу и достала из рабочей сумки кусок кружева для починки.

– Не знаю, что эта миссис Смит-Хэмптон думает. Она так доверительна: говорила со мной о рождении ребенка.

– Думаю, ты ей очень нравишься.

– Почему это я ей должна нравиться? – спросила подозрительно Анна.

– Она ведет замкнутую жизнь, как и все в ее кругу. Анна возмущенно хмыкнула:

– Жаль, если это так. Это большое неудобство.

– Раньше она мечтала петь на сцене. Анна подняла глаза:

– Такая леди и петь на сцене? Откуда вам это известно?

– Слышал в курительной.

Анна откинулась назад в изумлении:

– До чего же вы, мужчины, сплетники! Да вы, пожалуй, сплетничаете хуже дам! – Она вернулась к работе. – Петь на сцене! Кто бы мог подумать!

Стефен сидел в кресле-качалке и наблюдал, как работает Анна.

Ее горящие рыжиной кудри в беспорядке разметались по плечам, мысли туманили открытый лоб. Ему пришло в голову, что у нее нет понятия о собственном обаянии. Никакого представления…

– Я тебе скажу, что ее в тебе занимает, Нэн. Ты – искусная кружевница, зарабатываешь сама деньги, живешь с парой отличных парней, вроде меня и Рори. Да к тому же убила голыми руками мужика!

Анна нахмурилась:

– В убийстве нет ничего привлекательного…

– Может, и нет, но ведь ты нашла в себе смелость за себя постоять. Для женщины, наподобие миссис Смит-Хэмптон, то, что ты сделала – выше всяких похвал.

Стефен откинулся в качалке. Ему нужно было идти тренироваться на палубе с мальчишками, но не хотелось двигаться. Лучшую часть своего дня он теперь проводил с Анной, беседуя, наблюдая за ее руками, лицом и мысленно раздевая ее.

Анне снился Спинер. Он подходил к ней, спотыкаясь и что-то бормоча. Девушка лежала навзничь, парализованная ужасом, пытаясь кричать, но не могла издать ни звука. Она сжимала нож, готовясь пырнуть его.

И вдруг это оказался не похотливый Спинер, а Стефен, приближающийся к ней с любовью.

– Стой, Стефен! – закричала она. Но он склонялся все ниже, улыбаясь ей, и она понимала – еще мгновение, и он упадет на нож, как упал Спинер, и она проткнет ему сердце.

Задыхаясь, она проснулась – тело сжато ужасом, щеки залиты слезами. Потом поняла, что она в каюте, на своей койке… Она услышала шум машин. Напряжение в мышцах ослабло – она в безопасности. Стефен спит в двух шагах от нее.

Стефен! Ей хотелось пойти к нему, скользнуть в кольцо его рук, прижаться к его сильному, теплому телу. Хотелось услышать, как бьется его сердце и как он хочет ее. Хотелось, чтобы он вошел в нее…

Анна прижала к щекам руки. Боже мой! Что с ней случилось? Этот брак – только временное деловое соглашение, вызванное необходимостью. Она никогда не ждала, что Стефену захочется от нее чего-то другого, кроме самого грубого вида любви. И ей самой никогда не приходило в голову, что она вообще его захочет.

Но – хочет… Просто дрожит от страстного желания!

Она встретилась с добротой: он ее утешил, успокоил… И пробудил в ней страсть, о которой она не имела представления. Пробудил глубочайшее тайное желание ее сердца – разделить с кем-то ношу жизни, любить без страха и страданий и быть любимой…

Но Анне известно – женское счастье не для нее. Она не может иметь мужа, рожать детей. Даже если бы она была свободной, ей со Стефеном Флином не быть… Она несет с собой неприятности, как проклятие. Когда-нибудь она причинит ему вред – точно как в этом сне.

У нее нет выбора – она должна жить в одиночестве!

На следующее утро Стефен разрешил Рори спать в трюме в ночь, когда будет концерт.

– Мы вернемся поздно, – сказал он Анне после того, как Рори побежал сообщить друзьям новость. – Скорее всего, это до одиннадцати не закончится.

Он вертел кофейную чашку в своей большой руке. Выглядел взъерошенным и сонным, но, слава Богу, живым! У нее от короткого сна и долгих слез раскалывалась голова, но, выплакав печаль, она чувствовала облегчение.

– Надеюсь, с ним ничего не произойдет в трюме.

– Он думает – это забава, – заметил Стефен. – Молодой Дейви Райен обещал не спускать с него глаз.

Анна закончила закалывать волосы и отвернулась от зеркала.

– Я опасаюсь, как бы Рори не втянули в неприятности.

– Ну, ты ли это? – усмехнулся Стефен. – Ведь это кажется, ты была уверена, что он никогда не превратится в уголовника.

Анна вспомнила, в какую ярость впал Стефен, узнав, что Рори спускался в машинное отделение. Она замолчала, не зная, что ответить.

– Ах, Стефен, не о нем я беспокоюсь, а о вас.

Боюсь, что вы потеряете терпение и когда-нибудь выпорете его.

Улыбка исчезал с лица Стефена.

– И почему же это ты так думаешь? Что мужчина моего размера будет бить маленького парнишку, своего собственного сына?

Расстроенное выражение его глаз заставило Анну пожалеть о сказанном.

– Вы столько раз ему угрожали, – ответила она. – Рассказывали, как вас бил отец.

Стефен встал со стула и стал собирать все для бритья; его лицо окаменело, замкнулось. Через какое-то время он взглянул на нее.

– Можешь не волноваться, я не ударю сына никогда! Я его пугал, чтобы в нем был страх, но пальцем не трону даже в ярости. Я-то думал, ты меня знаешь лучше…

Анна свернула в узел кружева и спрятала в рабочую сумку. Она должна была уже нести в дамский будуар веер мисс Кэмберуел и реставрированную шаль миссис Оутис, но не хотела уходить, не восстановив мира.

– Я подозревала, что вы его не побьете, – ответила она, – но хотела услышать это от вас.

Стефен молча брился. Анна глядела на его широкую голую спину, стройную талию без единой жиринки… Невольно восхитилась игрой мускулов в солнечном свете и …желание вновь охватило ее. Ах, это же сумасшествие – так страстно желать мужчину, воображать его руки на своем теле, его полноту внутри себя, и все это при том, что никогда от мужчин не получала ничего, кроме тоски и боли.

– Подозреваю, что вы были порочным мальчишкой, вот что! Поэтому ваш отец и бил вас!

Стефен убрал опасную бритву, вытерев ее о полотенце, стер мыло с лица.

– Не так уж я был плох, чтобы с этого начинать. А порки сделали меня хуже.

– И ваша мама позволяла отцу это делать? Он нетерпеливо взглянул на нее:

– Что это с тобой, Анна? Зачем все эти вопросы?

– Ш-ш, тихо, не будьте таким недотрогой, – заметила она, сделав гримаску. – Просто мне интересно знать, как прошло ваше детство. Расскажите мне, что с вашей семьей и как у вас появился сын.

Он все еще был в плохом настроении, но после недолгого молчания все же заговорил:

– Мой отец был кузнецом. Это был большой мужик, с грубым разговором. Размерами я пошел в него… Он учил меня ремеслу. Моя мама побаливала с того времени, как я еще был младенцем. Когда мне исполнилось пятнадцать, а то и все шестнадцать, в кузне занялся пожар… Все сгорело… и родители тоже.

Анна проглотила комок:

– Боже мой!

– Это давно было…

– Но вы спаслись, – заметила Анна.

– Меня не было дома. Вдобавок к прочим недостаткам я попивал самогон с парнями, дрался – бесов тешил. – Он взглянул на нее. – За городом жила красивая вдова. Она научила меня многому… Я с ней спал в ту ночь.

Анна сжала неодобрительно рот:

– Но ведь вы еще были мальчишкой! Стефен улыбнулся:

– Все равно я после смерти попаду в ад, так что привык не беспокоиться.

– Ну, что вы такое говорите, – ворчливо сказала Анна, но выговорила это мягко.

Он сел за стол, налил кофе из кофейника, добавив молока, размешал.

– Мак-Карси взялись за меня, наставили на путь истинный – вернули к кузнечному делу. И все это сделал Пэди… Старший сын.

Стефен задумался.

– Он был директором школы, мыслитель и писатель. Серьезный, как церковник. Пэди уехал в Дублин, в университет, и там подхватил заразную болезнь – идеи о революции. Пэди и я были неразлучны – как собака со своей тенью…

Погруженный в воспоминания, Стефен замолчал. Анна не стала его торопить.

– Когда я женился на сестре Пэди, это сделало меня в большей степени Мак-Карси, чем она стала миссис Флин… Роза была самой лучшей девушкой на свете. Она ненавидела политику, ненавидела то, что я лезу туда, но я ничего не мог поделать. Я этим просто горел… Ни на что не обращая внимания, я уехал за оружием для восстания, а когда вернулся…

Розы уже не было – умерла при родах. Пэди посадили в тюрьму, а восстание подавили. Я уехал в Америку. В Ирландии у меня никого не осталось.

– Но у вас был сын, – напомнила Анна. Стефен пожал плечами:

– Я не умел нянчиться с младенцами… Парнишке было лучше остаться дома.

Анна удивилась тому, как человек может покинуть свое дитя, но ничего не сказала.

– Я никогда не понимал, почему Роза была мне предана, – сказал Стефен. – А мальчик получился таким необузданным…

Анна неожиданно резко сказала:

– Не будьте суровым, Стефен. Этот красивый, необузданный мальчик тронет сердце даже у святого на небесах.

Казалось, он ее не слышал.

– Розе хотелось, чтобы я был хорошим. Таким же хорошим, какой была она… – Он замолчал, на лице появилось смущенное выражение. – Ах, из-за вас я разболтался. Не люблю вспоминать! Прошлое – в прошлом, и думать о нем – лишние волнения!

Он взглянул на рабочую сумку Анны, потом на часы:

– Тебе пора. Дамы заждались.

После обеда миссис Смит-Хэмптон привела Анну к себе в каюту, которая была не роскошнее, чем у Стефена, но в ней было больше женских деталей: баночки с румянами, ленты, модные журналы и обшитые бахромой зонтики, коробки с драгоценностями и сложенные веера.

У миссис Смит-Хэмптон был огромный висячий гардероб, из которого она и достала платье из шуршащего голубого шелка.

– Этот наряд подходит вам по всем статьям, – заметила она, раскладывая платье на софе. – Мы сейчас его только немного подгоним.

Платье было божественно простым: вырез был украшен буфами на лифе, а грудь прикрывал волан. Юбка была сшита из трех воланов, обшитых кружевом голубого цвета.

Анна даже не мечтала надеть когда-нибудь что-то подобное. Ни разу за все четыре года работы на Маунтджой-стрит, где она только и осмелилась принять одно из платьев хозяйки.

– Лили поможет вам снять платье.

Когда Анна разделась, горничная надела на нее корсет и затянула так, что Анна едва могла дышать.

– Придется вам не обедать завтра, – с улыбкой заметила миссис Смит-Хэмптон, подавая Анне первую нижнюю юбку.

Как только нижние юбки были на месте, Лили помогла одеть платье и застегнула застежки на спине. Руки были обнажены – волан на лифе не доходил Анне даже до локтей.

– О, мадам, немного великовато…

– Да… Как раз в талии, а вот в груди и плечах маловато, – сказала миссис Смит-Хэмптон. – Придется закрыть вас шалью, Анна.

Лили нашла шаль из персидского шелка с рисунком голубого и бледно-золотого цвета, с шелковыми кистями, которые точно подходили к платью.

– Зашьем платье сзади, а вас закроем шалью, – сказала она. – Взгляни, Лили!

Обе внимательно рассматривали смущенную Анну. Первой заговорила Лили:

– Она просто восхитительна, мадам, вам не кажется?

Миссис Смит-Хэмптон взяла Анну за плечи и подвела к большому зеркалу, висевшему на внутренней стороне двери.

Анна взглянула на свое отражение и быстро опустила глаза. У нее похолодело под сердцем…

– А вы как думаете? – спросила миссис Смит-Хэмптон.

Анна упрямо смотрела в пол. «Быть суетной – большой грех, – думала она. – А уж тем более смотреть на себя и при этом думать – „До чего я хороша!“.

– Неплохо, – ответила она. – Мистер Флин стыдиться не будет.

Миссис Смит-Хэмптон пожала плечами.

– Дорогая моя, – сказала она, еле сдерживая смех. – Мистер Флин будет чувствовать что угодно, только не стыд!