Текст книги "Блеск шелка"

На рассвете Анна добралась к дому Аврама Шахара. Было слишком рано, и все в доме, наверное, еще спали, но она не осмелилась ждать на улице. Одинокая женщина более уязвима, чем евнух. Несмотря на то что ее грудь и бедра более не скрывали накладки и повязки, Анне приходилось напоминать себе о том, что теперь она выглядит совершенно по-другому. Под легким покрывалом были видны ее светло-каштановые волосы.

Стояла изнурительная жара, а когда поднимется солнце, она станет и вовсе невыносимой. Пыльные улицы раскалятся добела.

Анна постучала в дверь Шахара и стала ждать. Прошло несколько минут. Она постучала снова, и почти сразу же после этого появился хозяин дома, очевидно, только что проснувшийся.

– Да? – Шахар окинул ее взглядом сверху вниз, озадаченный, но вежливый, как всегда. – У вас кто-то заболел? Вам лучше войти. – Он отступил в сторону, открывая дверь шире.

Стараясь ступать тихо, чтобы не разбудить его домочадцев, Анна проследовала за Шахаром внутрь, в комнату, где он хранил травы.

Аврам зажег свечу, повернулся и снова посмотрел на нее. На его лице промелькнула тревога, словно он понимал, что знает ее, но был смущен, потому что никак не мог вспомнить.

– Анна Заридес, – тихо подсказала она.

Его глаза удивленно распахнулись, когда он понял, кто стоит перед ним.

– Что случилось? Расскажи мне. Что я могу сделать?

– У меня есть письмо от императора с помилованием для моего брата, – ответила Анна. – Мне придется уехать из Константинополя, но в любом случае нужно отправиться на Синай, до того как город будет захвачен. Я должна освободить брата, пока слово императора что-то значит. Я не знаю, как это сделать. Ты мне поможешь? Нужно передать сообщение Льву и Симонис, чтобы они принесли деньги, которые мне удалось собрать. Я не осмелюсь вернуться в город.

Шахар медленно кивнул и улыбнулся.

– И еще я должна быть уверена, что о моих друзьях позаботятся. Лев может поехать со мной, а вот Симонис должна вернуться в Никею.

– Конечно, – мягко согласился Аврам. – Конечно. Я позабочусь об этом. Но сначала ты должна поесть и отдохнуть.

Глава 97

Джулиано спешно покинул Сицилию. Он знал, что Карл будет его искать и, если найдет, непременно прикажет казнить. Поэтому венецианец сел на первый же корабль, который отплывал на Восток. Он останавливался в Афинах и Абидосе – только для того, чтобы тотчас пересесть на другие корабли – и снова как можно скорее отправлялся в путь. И вот на рассвете Джулиано наконец оказался в константинопольской бухте. Приведя себя в порядок, он поспешил сойти на берег. У венецианца с собой не было ничего, кроме одежды, в которой он поджигал флот в Мессине, – и того, что он успел купить в Афинах.

Дандоло поднялся по узким приморским улочкам вверх по склону к Влахернскому дворцу. Он с горечью и болью убедился в том, что Константинополь охвачен страхом, смятением и отчаянием. В глаза бросались осиротевшие лавки и дома, необычная тишина и запустение. Словно город умирал.

Когда Джулиано добрался до дворца, его остановила варяжская стража. Они ни за что не обратятся в бегство, останутся на посту до тех пор, пока их не изрубят на куски.

– Джулиано Дандоло, – сказал он, привлекая к себе внимание. – Час назад высадился на берег, прибыл из Мессины. Привез хорошие новости для его величества. Пожалуйста, отведите меня к Никифорасу.

Первый охранник, огромный человек со светлыми волосами и голубыми глазами, был очень удивлен:

– Хорошие новости?

– Отличные. Ты ожидаешь, что я расскажу тебе о них, прежде чем сообщу императору?

Джулиано нашел Никифораса в его покоях. Евнух в одиночестве стоял посреди комнаты. На маленьком столе лежали хлеб и фрукты. Никифорас выглядел гораздо старше, чем когда Джулиано видел его в последний раз. Несмотря на желание поделиться с ним хорошими новостями, венецианец остро ощутил щемящее одиночество Никифораса.

– Хочешь поесть с дороги? Или вина? – спросил гостя евнух.

Джулиано знал, что выглядит измученным, но не мог сдержать улыбку. Он ведь приготовил такой сюрприз!

– Флот крестоносцев повержен, – сказал венецианец вместо ответа. – Сгорел в гавани Мессины. Теперь Карл Анжуйский не отправит его в Византию, или Иерусалим, или еще куда-нибудь. Останки кораблей покоятся на дне моря.

Никифорас уставился на него. Его лицо посветлело от радости.

– Ты… уверен? – прошептал он.

– Абсолютно. – Голос Дандоло дрожал от внутреннего напряжения. – Я видел это своими глазами. И был одним их тех, кто его поджег. Никогда не забуду этого, пока жив. Когда стал взрываться «греческий огонь», который хранился в трюмах, вся гавань превратилась в настоящее пекло.

Никифорас раскинул руки и сжал Джулиано в объятиях с такой силой, что чуть не задушил его. Венецианец не подозревал, что евнух способен на такое. На глазах у Никифораса блестели слезы.

– Мы должны сказать об этом императору!

Некогда было ждать, пока Михаил примет их в подобающей обстановке в тронном зале. Они прошли мимо варягов в императорские покои.

Михаил наспех оделся. Он не выглядел сонным. Его черные глаза лихорадочно блестели. Лицо осунулось, щеки были впалыми. Кожа туго обтягивала его череп.

– Ваше величество! – воскликнул Джулиано.

– Говори!

Джулиано поднял глаза и встретил взгляд Михаила.

– Карл Анжуйский больше не будет угрожать Византии, ваше величество. Его флот сгорел и лежит на дне залива Мессины. С ним покончено. Сицилия вздохнет свободно.

Михаил не отрываясь смотрел на говорившего:

– Ты сам это видел?

– Капитан Дандоло лично поджег корабли, ваше величество, – вставил Никифорас.

– Ты же венецианец! – недоверчиво воскликнул Михаил.

– Наполовину, ваше величество. Моя мать была византийкой. – Джулиано произнес это с гордостью.

Михаил медленно кивнул. Напряжение и боль постепенно покидали измученного императора; его глаза загорелись, на лице расцвела улыбка. Он махнул Никифорасу, по-прежнему пристально глядя на Джулиано:

– Дать этому человеку все, что он пожелает: еду, вино, чистую одежду.

Михаил снял золотой перстень с изумрудом и протянул его гостю. Джулиано залюбовался искрящимся камнем.

– Возьми, – сказал император. – Теперь мы услышим, как возликуют горожане! Никифорас! Объяви всем радостную весть. Пусть на улицах города звучит музыка, пусть все танцуют, пусть вино льется рекой, пусть повсюду звучит смех! Наденем лучшие наряды! – Он замолчал и посмотрел на Джулиано. – Жаль, что умерла Зоя Хрисафес. Она бы посмеялась от души. Византия благодарит тебя, Джулиано Дандоло! А теперь иди, ешь, пей, отдыхай. Тебе заплатят золотом!

Джулиано поклонился и вышел. Его голова кружилась от восторга. Но, едва оказавшись в коридоре, он понял, что не может думать ни о чем другом, кроме необходимости сообщить радостную весть людям, которые были для него особенно дороги, и в первую очередь – Анастасию. Сначала он должен рассказать обо всем ему; остальные могут услышать новость позже. Она быстро распространится, но Анастасию он должен сказать об этом лично, чтобы увидеть его радость – и облегчение.

– Спасибо, но я должен сообщить обо всем своим друзьям, – сказал венецианец Никифорасу, стоявшему рядом с ним. – Я намерен сделать это лично. Хочу быть рядом, когда они об этом узнают.

– Разумеется, – кивнул евнух. – Ты найдешь Анастасия в Галате, в доме Аврама Шахара.

– Он покинул свой дом? – По спине Джулиано пробежал холодок. – Почему? Что-то случилось?

Радость тотчас померкла в его глазах. Он осознал, с каким нетерпением ждал момента, когда сможет рассказать обо всем Анастасию.

– Ты найдешь его… сильно изменившимся, – ответил Никифорас. – Но живым и здоровым.

– Изменившимся? Но каким образом?

– Шахар живет на улице Аптекарей. Ты сам все поймешь. Иди. Скоро они уезжают на юг. Лео и Симонис тоже собираются покинуть город, но немного позже. У тебя мало времени. – Никифорас улыбнулся. – Византия многим тебе обязана, и мы этого не забудем.

Джулиано крепко пожал ему руку, почувствовав, как императорский перстень врезается в плоть, повернулся и ушел.

Как только равноапостольный император Михаил Палеолог остался один, он пошел в свои покои и закрыл за собой дверь. Он ужасно устал. Долгая битва окончательно его подкосила. Император чувствовал слабость, которую, он знал, ничем не излечишь.

Михаил склонился к запертому шкафу, ключ от которого висел у него на шее. Император снял цепочку через голову, сунул ключ в замок и отпер дверцу.

Она была там, как всегда. Спокойное лицо, возвышенная красота. Богоматерь работы святого Луки, которую подарила ему Зоя Хрисафес. Михаил опустился перед ней на колени. Слезы текли по его щекам.

– Спасибо, – просто сказал он. – Несмотря на нашу слабость и наши сомнения, Ты спасла нас от врагов. И еще большее чудо, что Ты спасла нас от самих себя!

Он осенил себя крестным знамением на древний православный манер, продолжая стоять на коленях.

Джулиано нашел улицу Аптекарей. Пока он спускался вниз по склону холма, от дворца в порт, пока ожидал лодочника, чтобы переправиться на другой берег, ему казалось, что время еле-еле тянется. Мысли же метались в его голове с бешеной скоростью. Что имел в виду Никифорас? Как именно изменился Анастасий? Джулиано не хотелось бы, чтобы его друг лишился страсти, смелости, остроумия и мягкости, которые ему запомнились. Пусть остается таким же добрым, умным и уязвимым, каким он его знал.

Дандоло шел по улице Аптекарей под палящим летним солнцем, мимо пустых лавок и уличных лотков, мимо опустевших домов. С минуты на минуту тут обо всем узнают – такие новости распространяются со скоростью пожара. Венецианец по-прежнему хотел быть первым, кто расскажет Анастасию о том, что произошло.

– Где лавка Аврама Шахара? – крикнул он человеку, который медленно приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Тот показал. Джулиано поблагодарил его и ускорил шаг.

Венецианец нашел нужную дверь и постучал в нее – слишком громко и настойчиво, – а затем смутился, сообразив, что это могут счесть грубостью.

– Прошу прощения, – произнес он, когда дверь открылась. – Я ищу Анастасия Заридеса. Он здесь?

Шахар кивнул, но не отступил в сторону.

– Я – Джулиано Дандоло, его друг. У меня важная новость. Карл Анжуйский повержен. Его флот потоплен – сожжен и покоится на дне моря. Я хочу лично рассказать об этом Анастасию… – Тут венецианец заметил, что говорит слишком быстро, и замолчал. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Пожалуйста…

Шахар медленно кивнул, пытливо глядя ему в лицо:

– Это правда?

– Да, клянусь. Я уже сообщил об этом императору. Но хотел сам сказать Анастасию… и тебе.

Лицо Шахара расплылось в широкой улыбке.

– Спасибо. Заходи. – Он раскрыл дверь настежь и указал в сторону комнаты, расположенной дальше по коридору. – Помещение, где хранятся травы, там. Анастасий как раз занимается ими. Вас никто не потревожит.

Шахар, казалось, хотел добавить что-то еще, но потом передумал.

– Спасибо.

Джулиано скользнул мимо хозяина дома и пошел по коридору к указанной двери. И тут на него нахлынули дурные предчувствия. Какие изменения имел в виду Никифорас? Что произошло? Может, Анастасий болен? Или ранен?

Дандоло громко постучал в дверь.

Она открылась. На пороге стояла какая-то женщина. Немного выше среднего роста, с нежной изящной шеей, высокими скулами и светло-каштановыми волосами. В ней была некая особенная красота, которая привлекла венецианца. Словно он знал эту женщину сколько себя помнит и при этом никогда прежде ее не видел.

Лицо незнакомки залил жаркий румянец.

– Джулиано… – Ее голос казался охрипшим, словно ей трудно было говорить.

Венецианец не знал, что сказать. Теперь он все понял. В его душе вспыхнуло смущение. Он вдруг вспомнил все, что говорил, что чувствовал, истории, которыми делился с другом. Джулиано забыл отдельные слова – в его памяти сохранилось лишь мощное ощущение товарищества, эмоциональной близости, когда ничего не нужно скрывать.

Затем он вспомнил пробуждение физического влечения, свой стыд и замешательство, которые причинили ему столько боли. Он так мучительно боролся с этими чувствами, пытаясь их заглушить!

Все эти мысли, словно молния, промелькнули у него в голове. А что чувствовала она?

Джулиано посмотрел в сторону и увидел упакованные травы и мази, словно женщина готовилась к путешествию.

– Шахар уезжает? – внезапно спросил он. – А ты?

Она улыбнулась и часто заморгала, словно пытаясь прогнать набежавшие слезы.

– Со дня на день в город придут крестоносцы. Когда они будут здесь, евреям не поздоровится… как и мусульманам.

– Поэтому ты…

Венецианец осмотрел ее наряд. Он смущал его – и привлекал. Под ним угадывались соблазнительные формы – такие же щедрые, как были у Зои.

– Нет… – тут же возразила Анна. – Елена собиралась заключить договор с захватчиками. Она – незаконнорожденная дочь Михаила. Я нашла доказательства ее предательства и рассказала об этом императору. Она же открыла Михаилу, что я – женщина.

В ее голосе слышалась боль. Взглянув в лицо женщины, Дандоло увидел печаль и понял, что ей очень тяжело.

– Анас… – Он замолчал, сообразив, что не знает ее имени.

– Анна Ласкарис, – прошептала она.

Джулиано протянул руку, но так и не коснулся ее, вдруг подумав о своих разочарованиях, мечтах, о разрушенной дружбе и одиночестве.

– Теперь все кончено, – тихо сказала Анна. – Император разрешил мне уехать, и я не могу оставаться в городе. Симонис вернется назад в Никею. А если падет и она…

– Не падет! – быстро прервал ее Джулиано. – Никакого вторжения не будет. Византии ничто не угрожает, по крайней мере, ей нечего опасаться Карла Анжуйского. Весь его флот лежит на дне гавани у Мессины. Я видел это собственными глазами. Крестовый поход не состоится.

Радость и облегчение вновь вспыхнули в его душе. Джулиано хотелось схватить Анну, крепко прижать к себе, оторвать от пола – и закружить по комнате. Желание было мучительно сильным. Но это было невозможно.

– Тебе не обязательно уезжать… – сказал он.

Она посмотрела на венецианца, как будто изучая его.

– Нет, обязательно. У Елены много союзников. Они узнают, что именно я выдала ее Михаилу. Ее убьют прямо во дворце. Сломают ей шею. И мне этого не простят.

Джулиано попытался представить себе эту жестокую казнь.

– И потом, у меня есть письмо Михаила с помилованием для моего брата, – продолжила Анна. – Я должна отвезти его…

– В Иерусалим?

– А потом в Синай.

Если ее здесь не будет, зачем ему Византия?

– Ты вернешься в Венецию? – с трудом спросила Анна.

– Нет. – Джулиано отчаянно замотал головой. – Я был одним из тех, кто поджег венецианский флот.

Почему он вдруг смутился перед ней? Потому что хвастаться – это мелко и, в конце концов, бессмысленно? Больше всего на свете Джулиано хотелось поехать вместе с Анной в Иерусалим – не столько как в некую точку на карте, сколько в то место, куда зовет его сердце.

– Шахару нет необходимости покидать Византию, – мягко произнес венецианец. – Тут он будет в безопасности. С тобой поеду я… если можно.

Лицо Анны снова залилось жарким румянцем, но на этот раз она не отвела взгляд.

– Я теперь… не евнух.

– Знаю.

– Правда?

Это был вопрос. Джулиано заметил в ее глазах страх. Что-то причиняло Анне невыносимую боль. Ее тело напряглось, словно боль заполнила ее до краев и она уже не могла с ней справиться.

О чем она подумала?

– В качестве твоего мужа, – быстро добавил Джулиано.

Анне хотелось отвести взгляд, но это был момент, когда между ними не должно было оставаться недосказанности, обманов и тайн, чего бы им это ни стоило.

– У меня не может быть детей, – прошептала она. – И в этом моя вина. Я жалею об этом от всего сердца, но изменить ничего нельзя. Я ненавидела своего мужа и спровоцировала его избить меня…

Она замолчала. Боль и горечь сжали горло, мешая говорить. Анне отчаянно хотелось испытать страсть – дарить и получать взамен, со всей отчаянной неукротимостью, снедавшей ее, но ложь могла все разрушить.

– Я могу обойтись без детей, – тихо сказал Джулиано, касаясь пальцами ее щек. – А без тебя не смогу. Без тебя мне будет совсем одиноко. Без тебя мне нет дороги в рай. Выходи за меня – и мы отправимся в Иерусалим. Найдем духовный путь, который поведет нас все выше и выше. Найдем – или проложим его сами. Там тоже есть люди, которых нужно лечить и защищать.

Анна накрыла руками его ладони, прижатые к ее лицу.

– Я согласна, – сказала она. – Согласна!

Об авторе

Энн Перри является автором бестселлеров о викторианской Англии: серии о монахе Вильяме, среди которых «Execution Dock» и «Dark Assassin», и о Шарлотте и Томасе Питте, из которых следует особо отметить «Buckingham Palace Gardens» и «Long Spoon Lane». Она также написала несколько исторических романов о Первой мировой войне – «No Graves As Yet» и «Shoulder the Sky», «Angels in the Gloom», «At Some Disputed Barricade» и «We Shall Not Sleep», и семь развлекательных романов, последний из которых – «A Christmas Promise». Энн Перри живет в Шотландии.

Посетите ее вебсайт по адресу www.anneperry.net.