Текст книги "Утерянные победы"

Артиллерия РГК, которую должна была выделить группа армий «А», не прибыла вообще, за исключением полка тяжелых минометов. Оказалось, что из числа семи дивизий, предназначенных для деблокирующей группы Холлидта, две (62-я и 294-я пехотные) уже были брошены в бой на фронте 3-й румынской армии, чтобы придать ему хотя бы относительную устойчивость. Снятие с фронта привело бы к немедленному развалу участков 1-го и 2-го румынских армейских корпусов. Таким образом, обе эти дивизии не смогли участвовать в выполнении задач по деблокированию.

Обещанная 3-я горнострелковая дивизия также не прибыла. Ее первый эшелон, уже двигавшийся по железной дороге, распоряжением ОКХ был передан группе армий «А», чтобы ликвидировать там местный кризис. Другой эшелон по такой же причине удержала группа армий «Центр». 22-я танковая дивизия, которая с началом советского наступления была брошена в бой на помощь 3-й румынской армии, представляла собой груду развалин. После потерь, понесенных ею в ноябрьских боях, на ее наступательную силу рассчитывать было нельзя.

Ввиду того, что, как уже упоминалось, поручать авиаполевым дивизиям этой группы наступательные задачи было невозможно, в составе ударной силы для операции по деблокированию у 4-й танковой армии практически оставались только 57-й танковый корпус со 2-й танковой дивизией, у армейской группы Холлидта – штаб 48-го танкового корпуса с прибывающей 11-й танковой дивизией и 336-й пехотной дивизией. 17-я танковая дивизия и 306-я пехотная дивизия, впоследствии выделенные ОКХ на замену выбывших дивизий, не могли возместить потери в отношении их численности, а также не могли быть приведены в боевую готовность так скоро, как это было необходимо в интересах операции по деблокированию.[192]192
  См. комментарий № 47. (Прим. ред.)


[Закрыть]

В этих условиях вскоре стало ясно, что первоначальный план – с целью деблокирования 6-й армии предпринять удары силами 4-й танковой армии из района Котельниково восточнее реки Дон и силами группы Холлидта со среднего Чира на Калач – окажется невыполнимым ввиду недостатка сил. Можно было, правда, рассчитывать на то, что удастся сосредоточить достаточно сил в одном месте. При нынешнем положении вещей для деблокирующего удара могла быть использована только 4-я танковая армия. Ей было ближе до Сталинграда. На своем пути к Сталинграду ей не приходилось бы преодолевать Дона.

Можно было также надеяться, что противник меньше всего будет ожидать такого наступления на восточном берегу Дона, так как при существовавшей на фронте обстановке сосредоточение в этом районе крупных сил было бы связано для немцев с большим риском. Поэтому противник вначале выдвинул только относительно слабые силы в направлении на Котельниково для прикрытия внутреннего фронта окружения. Здесь на первых порах 4-й танковой армии противостояло только 5 дивизий противника, тогда как на реке Чир противник имел уже 15 дивизий.

Поэтому отданный командованием группы армий 1 декабря приказ на проведение операции «Зимняя гроза» предусматривал следующее.

4-я танковая армия должна была начать наступление основными силами из района Котельниково восточнее реки Дон. День начала наступления должен был быть указан дополнительно (предполагалось, что это будет не раньше 8 декабря). Ей предстояло прорвать фронт прикрытия противника, ударить в тыл или во фланг войскам, занимающим внутренний фронт окружения южнее или западнее Сталинграда, и разбить их.

Часть сил – 48-й танковый корпус из состава группы Холлидта – должна была ударить в тыл войскам прикрытия противника с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская. На случай, если еще до начала наступления количество войск противника перед фронтом 4-й танковой армии севернее Котельниково значительно возрастет или же если вновь возникнет критическая обстановка на фронте 4-й румынской армии, прикрывавшей глубокий восточный фланг 4-й танковой армии, приказом был предусмотрен следующий запасный вариант: танковые дивизии 4-й танковой армии должны срочно и скрытно для противника быть переброшены по западному берегу Дона на север, на донско-чирский плацдарм у Нижне-Чирской, и наносить главный удар отсюда. Далее было предусмотрено, что меньшая ударная группа из донско-чирского плацдарма должна наносить удар западнее реки Дон на Калач с тем, чтобы разорвать здесь фронт противника и открыть 6-й армии путь через Дон по мосту.

6-й армии приказ ставил следующие задачи: в определенный день после начала наступления 4-й танковой армии, который будет указан штабом группы армий, прорваться на юго-западном участке фронта окружения в направлении на реку Донская Царица, соединиться с 4-й танковой армией и принять участие в разгроме южного или западного фронта окружения и в захвате переправы через Дон у Калача.

В соответствии с категорическим приказом Гитлера армия должна была продолжать удерживать свои прежние позиции в котле. Было ясно, что эта задача была практически неосуществима, если 6-я армия осуществила бы прорыв на юго-запад, навстречу 4-й танковой армии. Если бы Советы атаковали ее северный или восточный участок, ей пришлось бы отходить здесь от рубежа к рубежу. Гитлеру, надо думать, не осталось бы ничего другого, как примириться-с этим фактом, как он это и делал впоследствии в других случаях. Однако нельзя было ясно высказать эту точку зрения в приказе, так как Гитлер узнал бы об этом через своего офицера связи, находящегося при 6-й армии[193]193
  Этот пресловутый «офицер связи» был направлен в армию не Гитлером, а Цейтцлером, и напрямую подчинялся ОКХ. (Прим. ред.)


[Закрыть], и немедленно отменил бы наш приказ.

В первые дни после принятия мною командования обстановка на фронте группы армий оставалась относительно спокойной. По-видимому, противник готовился к нанесению сходящихся ударов по 6-й армии. Однако противник, судя по всему, не решался сразу же нанести удар крупными танковыми силами в направлении на Ростов или хотя бы по жизненно важным для нашей группы армий переправам через Донец или по железнодорожному узлу Лихая. Видимо, он считал, что ему незачем идти на риск, когда он имеет превосходство в силах в большой излучине Дона, обеспечивающее ему успех в любом случае. Несомненно, он тем самым упустил важный шанс, так как в конце ноября – начале декабря у немцев не было сил, способных отразить подобный удар.[194]194
  Точно так же, как у советского командования не было сил для нанесения этого удара. Поэтому оно вынуждено было снимать силы с внутреннего кольца окружения – если на 1 декабря котел 6-й армии блокировали силы общей численностью 480 000 человек, то до 4 декабря из них для переброски на внешний фронт было взято до 180 000 человек. Большинство этих частей и соединений прибыли на нижний Чир и реку Мышкова уже после начала вражеского контрудара. Тем не менее следует констатировать, что советское командование наращивало силы быстрее, чем немецкое, и день ото дня шанс на успех деблокирующей группы становился все более призрачным. (Прим. ред.)


[Закрыть]

2 декабря началось наступление противника на 6-ю армию. Это наступление, как и повторные удары 4 и 8 декабря, были отбиты нашими храбрыми войсками с большими потерями для противника. Обеспеченность окруженной армии оказалась, к счастью, лучшей, чем мы ожидали вначале. 2 декабря командование армии донесло, что армии (считая от 30 ноября) хватит продовольствия на 12–16 суток (при условии сокращения норм выдачи пищи и убоя части лошадей на мясо). В то же время метеорологическая обстановка позволяла надеяться на улучшение в будущем снабжения армии по воздуху, так как 5 декабря впервые удалось перебросить на самолетах 300 тонн грузов. Но, к сожалению, этот случай так и остался единичным. Как бы то ни было, время не ждало, необходимо было срочно пробить наземный коридор к 6-й армии и вывести ее из котла.

В этом отношении благоприятно для нас было только то, что противник, как сказано выше, не решался использовать шансы, которые он получил бы, перерезав коммуникации нашей группы армий у переправ через Донец или у Ростова (в этом случае были бы перерезаны коммуникации и группы армий «А»). Но в остальном на тех участках фронта, откуда должны были наноситься деблокирующие удары с целью освобождения 6-й армии, обстановка значительно обострилась.

В районе действий 4-й танковой армии по уже упомянутым выше причинам затянулась переброска с Кавказа 57-го танкового корпуса. Срок занятия исходного положения пришлось передвинуть с 3 декабря сначала на 8 декабря, а затем и на 12 декабря. Ясно было, что, видя это, противник не будет так долго бездействовать. 3 декабря он относительно крупными силами нанес удар в направлении на Котельниково, основной пункт выгрузки 57-го танкового корпуса, видимо, стремясь выяснить обстановку. Он был отброшен 4 декабря контратакой приведенной тем временем уже в боевую готовность 6-й танковой дивизии. Начиная с 8 декабря обозначилось скопление крупных сил противника перед северным фронтом 4-й танковой армии (северо-восточнее Котельниково). Здесь была отмечена новая армия (51-я).[195]195
  См. комментарий № 48. (Прим. ред.)


[Закрыть]

На восточном участке фронта 4-й танковой армии, занятом преимущественно войсками 4-й румынской армии, находившейся в подчинении 4-й танковой армии, обстановка, однако, продолжала оставаться спокойной. Спокойно было также на участке 16-й мотодивизии в районе Элиста. По приказу командования группы армий эта дивизия, чтобы опровергнуть опасения командования 4-й румынской армии, незначительными силами (моторизованные части) предприняла в тылу войск противника смелый рейд на север параллельно линии фронта. Таким образом, было бесспорно установлено, что противник, противостоящий румынским войскам, не располагает на западном берегу Волги крупными силами.

Значительно более угрожающей становилась обстановка в районе действий 3 румынской армии и группы Холлидта. Здесь по нижнему Чиру, начиная от его впадения в Дон, на участке шириной 70 км фронт занимали, кроме нескольких зенитных подразделений, только боевые группы, составленные из солдат обоза и возвратившихся отпускников 6-й армии. К ним впоследствии присоединились 2 авиаполевые дивизии, предназначавшиеся для армейской группы Холлидта – но ввиду отсутствия всякого боевого опыта и подготовленных командных кадров боеспособность этих дивизий оказалась весьма ограниченной.

Брешь, пробитая противником в ноябре в полосе 3-й румынской армии между излучиной реки Чир у хутора Большой Терновский и еще удерживаемым нами фронтом по Дону, была кое-как закрыта отошедшим назад правым флангом стоявших на Дону войск 3-й румынской армии (румынские 1-й и 2-й армейские корпуса), 22-й танковой дивизией, сильно пострадавшей в боях, и остатками разбитых румынских дивизий. Но, кроме того, сюда пришлось направить также 62-ю и 294-ю пехотные дивизии, предназначенные для группы Холлидта, чтобы в какой-то степени упрочить этот 120-километровый фронт. В начале декабря над Чирским фронтом нависли грозные тучи предстоящего большого наступления противника. 3 декабря было установлено наличие крупных сил артиллерии противника на участке нижнего Чира. 4 декабря здесь начались удары русских, непрерывно следовавшие друг за другом при постоянных изменениях направления главного удара. Противник вновь и вновь пытался прорвать этот фронт, вводя в бой также и значительные силы танков. Обстановка на нижнем течении Чира стала критической. Необходимо было обязательно удержать этот фронт, так как наш плацдарм при слиянии Чира и Дона и восточнее Дона с мостом через Дон у Нижне-Чирской имел решающее значение для деблокирования 6-й армии. Кроме того, осуществив прорыв на реке Чир, противник открыл бы себе путь к авиабазам Морозовский и Тацинская, до которых ему было 40–80 км, а через них также и кратчайший путь к переправам через Донец и к Ростову. Поэтому командование группы армий не могло не дать своего согласия на то, чтобы 48-й танковый корпус с прибывшими тем временем 11-й танковой дивизией и 336-й пехотной дивизией временно был использован для усиления фронта на нижнем течении реки Чир. Этот корпус здесь в буквальном смысле слова играл роль пожарной команды, каждый раз бросавшейся туда, где слабый заслон временных боевых групп угрожал распасться под ударами противника. Но, конечно, тем самым группа Холлидта лишалась на время последних дивизий, которые вообще еще могли быть использованы для проведения деблокирующей операции с этого направления. Было, однако, предусмотрено, что в дальнейшем, как только позволит обстановка, корпус будет переброшен через упомянутый выше мост через реку Дон для взаимодействия с деблокирующей группой 4-й танковой армии.

9 декабря атаки на фронте 6-й армии, в которых противник понес большие потери, прекратились. Но, по-видимому, он уже начал высвобождать силы для отражения ударов, которые были предприняты нами с целью деблокирования 6-й армии.

На Чирском фронте давление со стороны противника, наоборот, продолжалось с прежней силой, тогда как перед северным фронтом 4-й танковой армии атаки противника после неудачи у Котельниково стали менее интенсивными.

Естественно, в этой напряженной обстановке я держал постоянную связь по телефону с начальником Генерального штаба сухопутных сил. Генерал Цейтцлер был полностью согласен со мной в том, что я ему доложил относительно предполагаемого развития оперативной обстановки и вытекающих из этого выводов. Но удастся ли ему убедить во всем этом Гитлера да к тому же добиться от него своевременного решения – это было другое дело.

Речь шла о двух вопросах – если не считать постоянных требований об увеличении количества транспортной авиации для снабжения 6-й армии.

Во-первых, о том, что даже в случае успеха деблокирующей операции 6-ю армию – то, что останется от нее в случае успешного прорыва блокады – ни в коем случае нельзя будет оставлять в районе Сталинграда. Но Гитлер все еще хотел продолжать удерживать город и снабжать держащуюся там армию через пробитый к ней коридор, как он настоял на этом в отношении Демянского котла зимой прошлого года.

Командование группы армий по-прежнему стояло на той точке зрения, что такое решение неприемлемо, что необходимо обрести вновь оперативную маневренность, иначе может наступить катастрофа. Эта борьба между командованием группы армий и Гитлером продолжалась до тех пор, пока не была упущена последняя возможность спасения 6-й армии.

Второй вопрос, решить который было необходимо, был вопрос об усилении деблокирующих сил. Когда стало ясно, что из 7 дивизий, намечавшихся нами для нанесения деблокирующего удара группой Холлидта, в лучшем случае удастся использовать для этой цели только две дивизии 48-го танкового корпуса, возникла настоятельная необходимость усилить 4-ю танковую армию. Не требовалось доказательств для подтверждения того, что она не сможет пробиться к Сталинграду только имевшимися в ее составе двумя дивизиями (6-й и 23-й танковыми).

Усиления можно было добиться двумя путями.

Штаб группы армий вновь и вновь требовал, чтобы ему был передан из группы армий «А» 3-й танковый корпус с его двумя танковыми дивизиями, которые в гористой местности, несомненно, были не на месте.[196]196
  К этому моменту 3-й танковый корпус Э. фон Макензена вряд ли был боеспособен – всего три недели назад (12 ноября) Макензен был вынужден отвести свои войска из мешка у села Гизель под Орджоникидзе, оставив на поле боя практически всю технику 134-й и 23-й танковых дивизий – 140 танков (в основном неисправных), 7 бронемашин, 70 орудий, 95 минометов, 183 мотоцикла и 2350 автомобилей. (Прим. ред.)


[Закрыть] Но эта просьба постоянно отклонялась, так как – как заявил штаб группы армий «А» – высвобождение этих двух дивизий было возможно только при условии, что ей будет разрешено отвести назад свои войска с вклинившегося глубоко в сторону Кавказа участка фронта. Но такое мероприятие Гитлер проводить не разрешал. Также не удавалось добиться того, чтобы 16-я мотодивизия, прикрывавшая у города Элиста глубокий фланг 1-й танковой армии, была сменена полком группы армий «А». Это было сделано только тогда, когда для Сталинграда было уже слишком поздно.

Вторая возможность своевременного усиления 4-й танковой армии для ее удара на Сталинград заключалась в передаче ей новых войск по указанию ОКХ. 17-я танковая дивизия и вслед за ней вновь сформированная 306-я пехотная дивизия находились уже на пути к группе армий «Дон». Ввиду того, что занятие исходного положения 57-м танковым корпусом у Котельниково задержалось, 17-я танковая дивизия могла бы еще прийти вовремя, к началу его наступления на Сталинград. Однако по приказу ОКХ дивизия стала выгружаться позади левого фланга группы армий, где она должна была находиться в качестве резерва ОКХ. ОКХ – не без оснований – опасалось создания критического положения на этом участке в случае большого наступления противника, которое можно было ожидать. Но нельзя было добиваться и того, и другого – и успеха операции 4-й танковой армии, и безопасности в случае кризиса на левом фланге группы армий, с которым, если бы он наступил – не смогла бы справиться и 17-я танковая дивизия. Мы предпочитали успех 4-й танковой армии, а Гитлер – призрачную безопасность, обеспечить которую он надеялся, оставляя за собой 17-ю танковую дивизию. В результате этого, когда Гитлер после прибытия 306-й пехотной дивизии наконец передал нам 17-ю танковую дивизию, она уже не смогла принять участие в первом этапе деблокирующего наступления 4-й танковой армии. Может быть, именно поэтому и была упущена возможность добиться решающего успеха.

Для подкрепления своих устных обращений к Цейтцлеру я оказался вынужденным представлять по телефону ему, а иногда и лично Гитлеру, порой через очень короткие интервалы, обзоры обстановки. Этим я стремился поддержать Цейтцлера в его ежедневной борьбе.

Один из этих «Обзоров обстановки» – обзор от 9 декабря 1942 года – как пример, показывает, насколько подробно командование группы армий постоянно информировало Гитлера и ОКХ. Кроме того, он показывает, какое превосходство имел противник перед фронтом группы армий «Дон» и каковы были те войска, если не считать немногих вновь прибывших дивизий, которыми она располагала для ведения боевых действий вне сталинградского котла. Наконец, из этого документа видно, каким способом командование группы армий старалось разъяснить Главному командованию существо оперативных вопросов.

Для критически настроенного читателя я могу добавить к этому документу еще два замечания. Может вызвать недоумение, почему в этом документе вообще рассматривается вопрос о том, как нужно было вести боевые действия, если бы 6-я армия осталась в районе Сталинграда и после того, как к ней был бы пробит коридор. На это можно ответить, что на такого человека, каким был Гитлер, доводы о том, что 6-я армия не сможет оставаться под Сталинградом, несмотря на возможность снабжения ее через коридор, не произвели бы никакого впечатления. Только показав ему наглядно, какие новые силы ему пришлось бы изыскивать, если бы он попытался по-прежнему удерживать Сталинград, можно было надеяться, что он осознает необходимость отвода 6-й армии из-под Сталинграда при любых условиях. К сожалению, и это обращение к здравому смыслу не возымело успеха из-за упорства Гитлера в вопросах престижа. Но мы тогда еще тешили себя надеждой, что когда дело дойдет до этого, Гитлер все же уступит под давлением необходимости.

Далее, может показаться странным, что командование группы армий, зная о превосходстве противостоящих ему сил, вообще еще продолжало верить в возможность выручить 6-ю армию. Нас могли бы обвинить в недооценке противника. Но нам было ясно, что следовало идти на любой риск, чтобы добиться хотя какой-нибудь возможности спасения наших товарищей из 6-й армии. События показали, что мы были недалеки от того, чтобы открыть армии путь к свободе. Если эти попытки и закончились неудачей, то этому способствовали причины, которые будут еще рассмотрены ниже.

Во всяком случае, тогда мы начали с противником соревнование не на жизнь, а на смерть.

Нашей целью было спасение жизни 6-й армии. Ради этого мы ставили на карту существование не только группы армий «Дон», но и группы армий «А».

Соревнование заключалось в том, удастся ли деблокирующей группе – 4-й танковой армии – протянуть руку помощи восточнее Дона 6-й армии раньше, чем противник принудит нас прекратить проведение деблокирующих операций. Он мог бы прорвать нашу слабую оборону на реке Чир или смять наш левый фланг (группа Холлидта), и возможно, одновременно и правый фланг группы армий «Б». Тем самым он открыл бы себе путь к отсечению всех коммуникаций группы армий «Дон» и группы армий «Б» в районе Ростова.

Начав и проводя наступательную операцию на восточном берегу Дона в направлении на Сталинград в то время, когда рассмотренная выше угроза с каждым днем становилась все отчетливее, мы пошли бы на риск, на какой редко приходилось идти кому-нибудь. Я не думаю, чтобы Гитлер в то время осознавал подлинное значение этого риска. Иначе он принял бы более действенные меры – хоты бы для усиления 4-й танковой армии с целью возможно более быстрого деблокирования 6-й армии. Вместо этого он, как выражался генерал Цейтцлер, «только вставлял нам палки в колеса». Так, например, он удерживал 17-ю танковую дивизию не там, где это было необходимо, тогда как в эти дни ее участие в боевых действиях имело бы решающее значение; он также слишком поздно передал в наше распоряжение 16-ю моторизованную дивизию. Гитлер всегда повторял, что генералы и Генеральный штаб умеют только «рассчитывать», а не рисковать. Пожалуй, трудно найти более веское опровержение этому, чем риск, на который пошло командование группы армий, приказав 4-й танковой армии наступать в направлении на Сталинград и продолжать это наступление до последней возможности, несмотря на то, что сложившаяся на Восточном фронте обстановка угрожала уничтожением всему южному крылу германской армии.

Здесь только в общих чертах можно изложить это соревнование не на жизнь, а на смерть, начавшееся 12 декабря наступлением 4-й танковой армии, которое должно было деблокировать 6-ю армию. Нет никакой возможности изложить здесь весь ход боев 57-го танкового корпуса с их молниеносно менявшейся обстановкой, когда корпус вел бой с противником, бросавшим против него все новые силы – и прежде всего танки. Гибкость управления нашими танковыми соединениями, превосходство наших танкистов проявились в эти дни самым блестящим образом, так же, как и храбрость солдат механизированных войск, и умелые действия нашей ПВО. Этот бой показал также, что способна совершить старая испытанная танковая дивизия, когда ее перед боем полностью укомплектовывают танками и самоходными орудиями – как, например, 6-й танковой дивизией во главе с ее отличнейшим командиром генералом Раусом и его заместителем по танковым войскам полковником фон Гюнерсдорфом (впоследствии погибшим на посту командира этой дивизии). Но как трудно приходилось по сравнению с этим 23-й танковой дивизии – командиром ее был пять раз раненный еще в Первую мировую войну генерал фон Форманн, один из моих бывших сослуживцев по оперативному управлению ОКХ, – которая располагала всего двадцатью с небольшим танками!

Попытаемся проследить по крайней мере основные моменты развития этого боя, этого соревнования не на жизнь, а на смерть.

Когда еще только подходило к концу сосредоточение сил 57-го танкового корпуса в районе Котельниково для нанесения деблокирующего удара на восточном берегу Дона, противник 10 декабря вновь атакует большими силами наш фронт западнее Дона, на нижнем течении реки Чир.[197]197
  См. комментарий № 49. (Прим. ред.)


[Закрыть] Стало ясно, что уже не может быть и речи о высвобождении с этого участка 48-го танкового корпуса с тем, чтобы он наступал во взаимодействии с 57-м танковым корпусом с донско-чирского плацдарма.

Зато теперь самой срочной задачей становится наступление 57-го танкового корпуса. Обеспечив себе в тяжелых боях с крупными силами противника, пытавшимися сорвать его подготовку к наступлению, возможность произвести выгрузку и занять исходное положение в районе Котельниково, и нанеся серьезное поражение этим силам противника, корпус 12 декабря начал наступление на Сталинград.[198]198
  См. комментарий № 50. (Прим. ред.)


[Закрыть] Его фланги прикрывали: на востоке, со стороны Волги – 7-й румынский корпус; на западе, со стороны Дона – 6-й румынский корпус.

Наступление по всем признакам явилось неожиданностью для противника – во всяком случае, он не ожидал наступления так скоро. Вначале корпус успешно продвигается. Но противник срочно перебрасывает сюда новые силы из района Сталинграда. Он отнюдь не ограничивается оборонительными действиями, но постоянно пытается с помощью контратак вновь захватить занятую нашими танковыми дивизиями местность или окружить части этих дивизий превосходящими силами танков.

57-му танковому корпусу неоднократно удается разбить крупные силы противника. Но к 17 декабря, когда в бой восточнее реки Дон наконец-то смогла вступить 17-я танковая дивизия, исход этих боев, шедших до сих пор с переменным успехом, еще не был решен. ОКХ, уступая постоянным настойчивым требованиям командования группы армий, в конце концов передало ему эту дивизию, находившуюся в районе своей выгрузки позади левого фланга группы армий. Но дивизии сначала пришлось совершить продолжительный марш до моста через Дон у Потемкинской и перейти по этому мосту, прежде чем она смогла принять участие в боевых действиях восточнее реки Дон.

В то время как 57-й танковый корпус пытается добиться решающего успеха на восточном берегу Дона, противник удваивает свои усилия на западном берегу, чтобы разгромить наш фронт по реке Чир. Он, по-видимому, оценил значение удерживаемого нами плацдарма в углу, образуемом реками Дон и Чир, и находящегося там моста через Дон. Начиная с 12 декабря его массированные атаки направляются на этот плацдарм и мост через Дон. 14 декабря мы были вынуждены оставить этот мост, предварительно взорвав его. 15 декабря стало ясным, что нам удастся продолжать бои на участке по нижнему течению реки Чир не дольше чем несколько дней.

Одновременно с этим вырисовывается новая угроза в районе большой излучины реки Дон. 15 декабря нами была обнаружена явная подготовка противника к наступлению перед левым флангом группы армий «Дон» и правым флангом группы армий «Б». 16 декабря здесь начались атаки противника небольшими силами на отдельных участках. Нельзя было еще определить, хотел ли он только прощупать наш фронт перед решающим наступлением с целью прорыва, как он это часто делал, или же только приковать наши силы к этому участку, чтобы не дать нам перебросить силы с этого фланга на восточный берег Дона. Однако радиоразведка установила наличие новой армии противника (3-я гвардейская армия[199]199
  7 стрелковых дивизий, 3 стрелковые бригады, механизированный корпус и мехбригада. (Прим. ред.)


[Закрыть]), что позволило сделать вывод о намерении противника предпринять глубокий прорыв с далеко идущей целью – может быть, для захвата Ростова?

Командование группы армий не имело возможности вести решительные боевые действия на левом фланге, когда еще приходилось добиваться освобождения 6-й армии восточнее реки Дон. Оно вынуждено предпринять попытку избежать здесь боя. Чтобы действующая на этом фланге группа Холлидта могла выделить резервы, необходимые для ведения маневренной обороны, штаб группы армий потребовал отвести ее назад, заняв более короткий фронт и сохраняя при этом локтевую связь с правым флангом группы армий «Б».

18 декабря было днем самого серьезного кризиса.

Восточнее реки Дон 57-й танковый корпус, несмотря на ввод в бой 17-й танковой дивизии, так и не добился решающего успеха, который создал бы предпосылки для того, чтобы корпус быстро продвинулся в район сталинградского котла и обеспечил бы 6-й армии возможность вырваться из окружения. Дело, наоборот, выглядело так, что корпус будет принужден занять оборону, поскольку противник бросал против 57-го танкового корпуса все новые силы, снимаемые с внутреннего фронта окружения под Сталинградом.

На нижнем Чире бои продолжались, хотя противнику и не удавалось прорвать наш фронт.

Но зато на левом фланге группы армий намечается серьезнейший кризис. Противник начал здесь большое наступление против группы Холлидта и итальянской армии, образующей правое крыло группы армий «Б». В группе Холлидта румынские корпуса были не в состоянии выдержать натиск. Сомнительно, удастся ли хотя бы немецким дивизиям отойти на указанный рубеж, сохранив в какой-то степени свою боеспособность после того, как они оказались брошены своими союзниками на поле боя.

Еще хуже, если противнику с первого удара удастся разгромить итальянскую армию, вследствие чего фланг группы армий «Дон» окажется оголенным.

В эти дни командование группы армий потребовало от ОКХ немедленно отдать приказ 6-й армии начать прорыв из окружения навстречу 4-й танковой армии. Еще есть надежда, что когда будет полностью использовано преимущество, приобретенное благодаря участию в боях 17-й танковой дивизии, 57-му танковому корпусу удастся продвинуться еще дальше по направлению к котлу. Еще можно надеяться на благоприятный исход боев восточнее Дона. Насколько раньше можно было бы достичь успеха, если бы 17-я танковая дивизия, а также задерживавшаяся до последнего времени в районе Элисты 16-я мотодивизия могли с самого начала принять участие в деблокирующей операции 4-й танковой армии!

Несмотря на то, что Гитлеру было доложено, что настоятельно требуется принять решение и разрешить 6-й армии начать прорыв из окружения, он вновь отклоняет это предложение. И это происходит в тот момент, когда начальник Генерального штаба вынужден сообщить нам, что все направляющиеся на фронт войска вследствие разгрома итальянской армии будут переданы группе армий «Б». Поставленный тогда в этой связи перед нами вопрос, сможем ли мы, несмотря на это, удержать Сталинград, лишний раз свидетельствует о том, как мало Главное командование осознавало всю серьезность положения или как оно не хотело ее признавать.

Отказ Гитлера разрешить 6-й армии отход от Сталинграда не мог помешать командованию группы армий по крайней мере подготовить все необходимое для того, что вскоре, безусловно, неизбежно потребуется сделать. 18 декабря я направил в штаб 6-й армии начальника разведки штаба группы армий, майора Генерального штаба Айсмана. Он должен был изложить командованию армии соображения командования группы армий относительно проведения операции по выходу из окружения, предпринять которую, несомненно, необходимо будет в ближайшее время.

Эти соображения заключались в следующем.

Критическая обстановка на Чирском фронте, так же, как и на левом фланге группы армий, не позволит нам долго продолжать действия силами 4-й танковой армии на восточном берегу Дона с целью освобождения 6-й армии. Кроме того, сомнительно, удастся ли 4-й танковой армии непосредственно приблизиться к внутреннему фронту окружения, так как противник постоянно бросает против нее силы, снимаемые с этого фронта. Но благодаря этому в настоящее время 6-я армия имеет теперь большую, чем когда-либо, возможность прорвать изнутри фронт окружения. Необходимым условием соединения 4-й танковой армии и 6-й армии является теперь переход последней к активным действиям. Как только 6-я армия начала бы наступление с целью вырваться из окружения в юго-западном направлении, противник лишился бы возможности снимать войска с внутреннего фронта окружения. Это создало бы для 4-й танковой армии новые предпосылки для дальнейшего продвижения в направлении сталинградского котла.

Задача, поставленная 6-й армии в приказе об операции «Зимняя гроза» от 1 декабря и заключавшаяся в том, что армия должна быть готова к продвижению в юго-западном направлении до реки Донская Царица с целью соединения с 4-й танковой армией, теперь должна быть расширена. Может оказаться необходимым, чтобы армия осуществила прорыв на большую глубину, чем предусмотрено планом операции «Зимняя гроза», вплоть до соединения с 4-й танковой армией. Если в плане операции «Зимняя гроза» было предусмотрено, что армия в соответствии с приказом Гитлера будет удерживать район Сталинграда, то в этом случае она должна будет по мере продвижения на юго-запад отходить из этого района от рубежа к рубежу.