Текст книги "Утерянные победы"

Чтобы осознать значение этой решающей борьбы, а также всю серьезность угрожавшей германской армии опасности, необходимо в общих чертах представить себе оперативную обстановку к началу этой кампании.

Зимой 1941/42 года сил Советской Армии хватило только на то, чтобы отразить германское наступление на Москву и тем самым приостановить продвижение немцев по всему фронту.

Летом 1942 года волна немецкого наступления на Восток поднялась вновь и постепенно замерла у Волги и Кавказских гор.

Теперь же – зимой 1942/43 года – противник почувствовал себя достаточно сильным, чтобы попытаться вырвать инициативу из наших рук. Дело шло о том, будет ли уже этой зимой сделан решающий шаг к поражению Германии на Востоке. Катастрофа 6-й армии, как бы тяжела и печальна ни была она сама по себе, в сравнении с масштабами Второй мировой войны в целом не могла еще быть таким шагом. Но разгром всего южного крыла Восточного фронта открыл бы путь к скорой победе над Германией. Советское командование по двум причинам могло рассчитывать на достижение этой цели на южном фланге. Первая – это огромное численное превосходство русской армии, а вторая – преимущества оперативной обстановки, которые советское командование получило благодаря ошибкам германского командования, связанным со Сталинградом. Советское командование, несомненно, стремилось к этой цели, хотя и не достигло ее.

Обрисуем вкратце стратегическую обстановку, в которой началась эта зимняя кампания на юге Восточного фронта.

Германский фронт, стабилизировавшийся в ноябре 1942 года, большой изогнутой на восток дугой проходил по Северному Кавказу и восточной Украине. Правый фланг этой дуги у Новороссийска упирался в Черное море. Дальше фронт группы армий «А» (17-я армия и 1-я танковая армия) проходил по Северному Кавказу, но на востоке непосредственного соприкосновения с берегом Каспийского моря не имел.

Глубокий открытый фланг этого обращенного на юг фронта прикрывала со стороны нижней Волги 16-я моторизованная дивизия, находившаяся в калмыцких степях восточнее Элисты.

Только южнее Сталинграда начинался сплошной фронт группы армий «Б», который отходил затем назад к Дону и пролегал вдоль Дона до Воронежа. Здесь стояли 4-я румынская армия, 4-я танковая армия, 6-я армия, 3-я румынская армия, итальянская армия, венгерская армия и еще одна немецкая армия (2-я армия). Основные силы немецких войск уже в течение нескольких месяцев были сосредоточены в кулаке под Сталинградом, в то время как остальные участки фронта, главным образом рубеж по реке Дон, в основном были доверены союзным армиям. Ни группа армий «А», ни группа армий «Б» не располагали сколько-нибудь существенными резервами.

Этим двум группам армий противостояли Кавказский фронт, Юго-Западный фронт и Воронежский фронт противника, имевшие не только численное превосходство на линии фронта, но располагавшие также очень крупными резервами. Противник имел, далее, большие резервы на центральном участке Восточного фронта (Москва), а также и в глубоком тылу.

Чтобы оценить, насколько опасна была обстановка и какие преимущества она предоставляла противнику, необходимо вспомнить некоторые показательные в стратегическом отношении расстояния.

Расстояние от рубежа по реке Дон, на котором 19 ноября была разбита 3-я румынская армия (район советского плацдарма на Дону у Кременской и западнее ее), а также от оборонявшегося итальянцами рубежа по реке Дон у Казанской до переправы через Дон у Ростова составляло по прямой немногим более 300 км. Через Ростов проходили коммуникации не только всей группы армий «А», но также 4-й румынской и 4-й танковой армий. Расстояние же от левого фланга группы армий «А» на Кавказе до Ростова составляло не менее 600 км, а от 4-й танковой армии, стоявшей южнее Сталинграда, – около 400 км.

Далее, на запад коммуникации южного крыла германской армии проходили по переправам через Днепр в городах Запорожье и Днепропетровск. Пропускная способность пути через Крым и Керченский пролив на Кавказ была невелика. Основные переправы через Днепр в тылу южного крыла германской армии были удалены от Сталинграда почти на 700 км, а от левого крыла Кавказского фронта – почти на 900 км. В то же время расстояние до них от фронта противника (измеренное по линиям: Казанская – Запорожье и Свобода – Днепропетровск) равнялось примерно лишь 420 км.

Я по собственному опыту очень хорошо знал, что означает такое положение. Ведь летом 1941 года я со своим танковым корпусом прошел 300-километровое расстояние от Тильзита до Двинска за 4 дня, преодолевая при этом сопротивление, которое в любом случае было намного более упорным, чем то, которое оказывали русским на Дону румынские, итальянские и венгерские армии. К тому же русские в то время имели позади своего фронта несравнимо больше резервов, чем мы имели в зиму 1942 года.

Кроме преимуществ стратегической обстановки, Советы имели огромное численное превосходство. Соотношение сил к моменту начала боевых действий группы армий «Дон» уже показано в начале главы о Сталинграде. Как изменилось это соотношение в течение зимы, можно показать с помощью двух цифр. В марте 1943 года группа армий «Юг» (бывшая группа армий «Дон») имела на 700-километровом фронте от Азовского моря до района севернее Харькова 32 дивизии. Противник же имел на этом фронте, включая и резервы, 341 соединение (стрелковые дивизии, танковые и механизированные бригады и кавалерийские дивизии).

Таким образом, два фактора определяли собой обстановку, в которой вела боевые действия группа армий «Дон», и составляли постоянный фон, на котором развертывались изображаемые ниже события.

Во-первых, это подавляющее численное превосходство противника. Даже после того, как группа армий была усилена 1-й танковой армией (из группы «А») и переданными ей Главным командованием войсками и в ее состав вошли 3-я, а затем и 4-я немецкие армии, соотношение сил немецких войск и войск противника равнялось 1: 7 (это соотношение установлено с учетом того, что некоторые русские соединения по численности уступали немецким дивизиям).[216]216
  См. комментарий № 54. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Во-вторых, стратегическая угроза, состоявшая в том, что численно превосходящий нас противник, имевший временами в ходе операций полную свободу действий благодаря разгрому союзных армий, был ближе к жизненно важным узлам коммуникаций южного крыла германской армии – к Ростову и переправам через Днепр.

Оба эти фактора обусловливали опасность того, что это южное крыло будет отрезано от своих коммуникаций, прижато к берегу Азовского, а затем и Черного моря и здесь уничтожено. Советский Черноморский флот все еще имел возможность парализовать наши транспортные перевозки по этому морю. С уничтожением групп армий «Дон» и «А» рано или поздно была бы решена и судьба всего Восточного фронта.

Боевые действия на южном крыле Восточного фронта зимой 1942/43 года, которые представляли собой сущность всей зимней кампании на Востоке, как показывает разобранная выше исходная оперативная обстановка, свелись к борьбе между нами и противником за разрешение следующей проблемы: удастся ли Советам окружить южное крыло германской армии и тем самым сделать первый шаг к достижению окончательной победы в войне, или же германскому командованию удастся предотвратить подобную катастрофу?

Для советской стороны оперативный план был, если можно так выразиться, ясен, как на ладони. Германское командование прямо-таки само подготовило его для русских, перейдя к позиционному ведению боевых действий на рубежах, достигнутых к концу летнего наступления. Ничего не было естественнее, чем решение русских использовать обстановку для того, чтобы взять в клещи сконцентрированную под Сталинградом 6-ю армию.

В дальнейшем ходе операций противник стремился использовать свой сокрушительный успех на участках, занятых румынскими, итальянскими и венгерскими войсками, для того, чтобы обойти с севера или с запада южное крыло германской армии, вновь и вновь нанося удары все более крупными силами и на все большую глубину. Его цель должна была заключаться в том, чтобы отрезать это крыло от его коммуникаций, ведущих к западному флангу этого фронта, чтобы в конечном итоге окружить его у морского побережья. Такой оперативный план прямо-таки навязывался обстановкой, которую германское командование слишком долго сохраняло на южном крыле германской армии.

Германская сторона стояла перед гораздо более сложным вопросом: как избавиться от опасности, в которой она оказалась по своей же вине и в результате неожиданных первоначальных успехов противника севернее и южнее Сталинграда. При этом Главному командованию германской армии с самого первого дня наступления противника должно было быть ясно, как при данной общей стратегической обстановке будут развиваться события, в особенности же, какая опасность с самого начала угрожает стоящей на Кавказе группе армий «А».

Германское Верховное командование должно было, в сущности, выбирать между двумя путями. Первый путь заключался в том, чтобы сразу же после начала наступления противника под Сталинградом отвести от Волги 6-ю армию (до того, как ее окружение было бы завершено) и попытаться восстановить положение в большой излучине Дона, стянув сюда крупные силы. Для этого одновременно потребовалось бы усиление с помощью немецких войск тех участков обороны по Дону, которые были заняты союзными армиями. Но, по всей видимости, германское Главное командование не располагало силами, необходимыми для этого решения, а низкая пропускная способность немногих имевшихся здесь железнодорожных магистралей не позволила бы ему своевременно перебросить сюда войска. Оно не могло решиться на отвод 6-й армии от Сталинграда. Через несколько недель после начала советского наступления уже стало ясно, что 6-я армия будет окончательно потеряна и что в общем плане операций ее единственной задачей может стать сковывание возможно более крупных сил противника в течение возможно более долгого времени, Эту задачу храбрая 6-я армия выполнила до конца, ради ее выполнения она пожертвовала собой.

После того, как вследствие упрямого нежелания Гитлера отказаться от Сталинграда обстановка стала угрожающей, после того, как была потеряна всякая надежда на спасение 6-й армии, германское Главное командование могло избрать еще один путь. Оставив занятую в ходе летней кампании территорию (которую все равно нельзя было удержать), можно было тяжелый кризис использовать для победы! Для этого надо было организованно отвести войска групп армий «А» и «Дон» из выступающей далеко на восток дуги фронта за нижний Дон и Донец и далее за нижний Днепр.

Одновременно надо было бы сосредоточить, например, в районе Харькова, все имеющиеся в распоряжении командования силы, включая дивизии обеих групп армий, высвобождаемые в результате сокращения линии фронта. Эта группировка получила бы задачу ударить во фланг силам противника, преследующим отходящие группы армий или стремящимся отрезать им путь к переправам через Днепр. Таким образом, был бы совершен переход от отступательной операции большого масштаба к обходной операции, в которой немецкие войска преследовали бы цель прижать противника к морю и там его уничтожить.[217]217
  См. комментарий № 55. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Командование группы армий предложило это решение ОКХ, когда была потеряна надежда на освобождение 6-й армии из окружения, когда к тому же стала ясна шаткость положения группы «А» на Кавказе и когда начала вырисовываться опасность отсечения всего южного крыла вследствие прорыва противника на фронте итальянской армии.

Но не в характере Гитлера было соглашаться с решением, которое прежде всего требовало отказа от достижений летней кампании (а здесь это было неизбежно), а к тому же было весьма рискованным в оперативном отношении. Это решение было несовместимо с теми чертами характера Гитлера, которые рассмотрены в главе «Гитлер – верховный главнокомандующий». Не имея достаточного опыта в оперативных вопросах, он, быть может, тогда еще действительно надеялся, что удастся спасти положение на южном фланге с помощью направлявшегося в Харьков танкового корпуса СС.

Когда штаб группы армий «Дон» принял командование над этим участком фронта, первый из названных путей – восстановление положения в большой излучине Дона – был уже закрыт вследствие завершенного противником окружения 6-й армии. Для того, чтобы провести сражение в излучине Дона с надеждой на успех, у группы армий «Дон», созданной из остатков разных объединений, не хватало сил, и поступавшие по капле подкрепления также не меняли дела, тем более, что и эти подкрепления вскоре после поражения итальянской армии, стали направляться в группу армий «Б». Но мы не имели достаточной власти для того, чтобы избрать второй путь – начать в большом масштабе отход, а затем сразу же нанести контрудар по северному флангу противника, который он подставил бы под удар, преследуя отходящие силы. Для этого необходимо было иметь под своим командованием все южное крыло фронта и свободно распоряжаться резервами ОКХ.

Группе армий приходилось решать те задачи, которые вновь и вновь вставали перед ней на отведенном ей участке фронта. Она должна была все время находить выходы из положения, чтобы справиться с опасностью, обусловленной исходной стратегической обстановкой и становившейся все более грозной. Эта опасность заключалась в том, что могло быть отрезано все южное крыло германской сухопутной группировки.

Первой задачей, которая встала перед группой армий, было освобождение из окружения 6-й армии. Все остальные оперативные соображения отступали перед этим на второй план.

Когда разрешить эту задачу по причинам, рассмотренным в главе «Сталинградская трагедия», оказалось невозможным, перед группой армий во весь рост встала задача любыми средствами предотвратить еще большую катастрофу, угрожавшую отсечением всего южного крыла Восточного фронта. Сил, находившихся еще в резерве ОКХ, было недостаточно, чтобы обеспечить прикрытие коммуникаций южного крыла, проходивших через нижний Дон и Днепр. Оставался только один путь – отвести назад восточный фланг группы армий и высвобожденные при этом силы перебросить на западный фланг. Задача группы армий «Дон» заключалась, таким образом, в следующем: своевременно, вернее, заблаговременно перебрасывая силы с восточного фланга на западный, вовремя отражать удары противника, стремящегося осуществить все более глубокий охват с запада. Эта задача особенно осложнялась тем, что наш северный сосед (группа армий «Б») в конце концов совершенно исчез с фронта в результате разгрома союзных армий. Вместе с тем сил, перебрасываемых на западный фланг, было бы недостаточно, пока для этого не использовались бы также войска группы армий «А», которая нам подчинена не была.

Это была, по существу, та же задача, которая стояла перед генералом Паулюсом под Сталинградом между 19 и 23 ноября, хотя ее масштаб был, конечно, крупнее и времени для ее выполнения было больше. Задача эта состояла в том, чтобы своевременно и не обращая внимания на частные последствия на отдельных участках, перебрасывать силы в те пункты, от которых зависело прикрытие коммуникаций, и одновременно сохранять за собой оперативную свободу действий. Но у генерала Паулюса исход операции мог быть решен в несколько дней, а может быть, и часов, а на подкрепления рассчитывать ему не приходилось. Для нашей же группы армий эта задача являлась стержнем всех ее оперативных мероприятий, и вокруг нее в течение ряда недель и месяцев мы вели борьбу с Главным командованием.

Мысль о том, чтобы воспрепятствовать попыткам противника отрезать наш фланг, произведя для этого своевременную рокировку сил с востока на запад, не заключала в себе ничего сложного. Едва ли она может претендовать на то, чтобы считаться особо хитроумной стратегической идеей. Но на войне часто как раз самое простое оказывается самым сложным. Трудности обычно заключаются не в решении как таковом, а в его последовательном осуществлении. В данном случае отвод войск с восточного фланга создавал на этом фланге угрозу; удастся ли справиться с нею или нет, предугадать было нельзя. Но для того, чтобы эта переброска сил дала своевременный эффект, ее надо было начинать заранее, за несколько недель до того, как опасность отсечения южного крыла стала уже непосредственно и остро ощущаться. Гитлер тогда еще не осознал или не хотел признавать этой опасности. Кроме того, как будет показано ниже, развитие обстановки перед фронтом группы армий «А» в течение долгого времени препятствовало осуществлению рокадного маневра.

Оперативный замысел, лежавший в основе плана действий группы армий, был прост и общепонятен, но тем труднее было настойчиво проводить его в жизнь в условиях все более усложняющейся обстановки. Не менее трудно было отстаивать эту точку зрения перед Главным командованием, каждый раз в последний момент добиваясь согласия на осуществление нужных мер, так как Главное командование, по существу, стояло на диаметрально противоположных позициях. Гитлер всегда в принципе был за упорное удержание захваченного, в то время как мы видели средство к достижению победы в маневренном ведении операций, так как в этом отношении противник уступал нашему командованию и нашим войскам.

Характер обстановки, которая сложилась на фронте к моменту образования группы армий, ограничения, возникавшие из-за того, что она во многом зависела от боевых действий соседних групп армий и изменений обстановки перед их фронтом, а также налагавшиеся на нее Главным командованием, обусловили выработку «системы выходов из положения», позволившей командованию группы армий все же неуклонно проводить в жизнь свой основной оперативный замысел.

Зимняя кампания 1942/43 года, проводившаяся группой армий «Дон» (позднее переименованной в группу армий «Юг»), в соответствии с изложенным выше распадалась на четыре следующие друг за другом фазы.

Первая фаза – борьба за освобождение 6-й армии. В ней группа армий поставила на карту все!

Вторая фаза – борьба за прикрытие тыла группы армий «А» во время ее отхода с Кавказского фронта.

Третья фаза включает в себя собственно борьбу за прикрытие коммуникаций южного крыла германской армии с целью помешать его отсечению.

Из нее вытекает последняя, четвертая фаза. На этой фазе группе армий удается, хотя и не в полном объеме, после отхода осуществить контрудар. Результатом этого контрудара является победа под Харьковом.

Выше мы уже рассказали о попытке деблокировать 6-ю армию или обеспечить ей возможность осуществить прорыв из сталинградского котла.

Стремясь во что бы то ни стало добиться успеха этой попытки, командование группы армий шло на самый крайний риск. Вплоть до того момента, когда окончательно была решена судьба 6-й армии, оно старалось обойтись минимумом сил в центре и на левом фланге группы армий, где фронт и без того представлял собой только слабую линию заслонов. Оно стремилось избежать решающих столкновений на этих участках до тех пор, пока бои 4-й танковой армии восточнее Дона не дадут желаемого успеха, то есть пока 6-й армии не будет открыт путь к освобождению.

Командование группы армий оказалось вынуждено сосредоточить все свои усилия на выполнении задачи по спасению всего южного крыла Восточного фронта уже после того, как по рассмотренным выше причинам пришлось отказаться от надежды, что 4-я танковая армия пробьется на соединение с 6-й армией, и когда к тому же в результате разгрома итальянской армии обнажился западный фланг группы «Дон» и противнику открылся путь на Ростов.

Нам остается еще вкратце остановиться на обострении обстановки на фронте группы «Дон», явившемся следствием вынужденного отказа от освобождения 6-й армии из окружения и изменений на правом фланге группы «Б» (итальянская армия).

Выше мы уже обрисовали затруднительное положение, в котором оказалась на восточном фланге группы 4-я танковая армия вследствие того, что противник бросал против нее все новые и более крупные силы, снимаемые с внутреннего фронта окружения под Сталинградом. В боях между рекой Аксай и Котельниковым, а также в боях за захват этого исходного плацдарма для наступления с целью деблокирования окруженных войск 57-й танковый корпус понес большие потери, так как румыны бежали, оставив его в одиночестве на поле боя. В особенности велики были потери 23-й танковой дивизии, которая сильно пострадала еще до этого. Так как группа «Дон» не получала подкреплений из группы «А», которых требовало командование группы, вообще было сомнительно, удастся ли 4-й танковой армии оказать противнику достаточно сильное сопротивление и помешать ему нанести удар крупными силами в тыл 1-й танковой армии.

Не менее критическая обстановка складывалась на остальных участках фронта группы «Дон». На участке, прежде занимавшемся 3-й румынской армией, 4-я танковая армия была оттеснена противником на восточный берег Дона. Это дало противнику возможность форсировать по льду Дон в районе Потемкинской, а затем вскоре и в районе Цимлянской, чем создавалась угроза флангу и тылу наших войск, занимавших оборону по реке Чир. На этом участке фронта теперь командование осуществлял генерал Мит (вместо штаба 3-й румынской армии). Ввиду форсирования русскими Дона с востока и с юга нам не оставалось ничего другого, как постепенно с боями отвести группу генерала Мита за реку Кагальник.

Однако значительно более критическая обстановка, чем здесь, сложилась на левом фланге группы армий. Оперативной группе Холлидта все же удалось, несмотря на бегство румынских дивизий, отвести свои силы с верхнего Чира на юг. Но вновь прибывшая заново сформированная дивизия, которой было поручено прикрывать фланг группы Холлидта у реки Быстрая Гнилая, отступила на этом участке без достаточной необходимости и таким образом оставила противнику переправу у Милютинского. Тем самым ему был открыт путь к флангу группы Холлидта, а также к важной авиабазе в Морозовском.

Еще хуже было то, что вследствие развала итальянской армии и бегства почти всех румынских войск (1-й и 2-й румынские армейские корпуса на прежнем левом фланге группы Холлидта) противник мог продвигаться в направлении переправ через Донец у Белой Калитвы, Каменска и Ворошиловграда, не встречая почти никакого сопротивления. Только в районе Миллерово, как одинокий остров в красном прибое, оказывала сопротивление вновь созданная на правом фланге группы армий «Б» оперативная группа Фреттер-Пико. Но все же противник имел возможность по своему усмотрению повернуть на восток для удара в тыл группе Холлидта или группе Мита или же продолжать продвижение на юг, по направлению к Ростову.

Положение группы армий «Дон» было весьма серьезным. Если дело шло только о нашей группе, то следовало бы немедленно приступить к неуклонному проведению в жизнь плана переброски сил с востока на запад, чтобы таким образом справиться с критическим положением. Нужно было быстро перебросить 4-ю танковую армию к Ростову, чтобы затем использовать ее для защиты левого фланга и прикрытия идущих на запад коммуникаций группы. Войска группы Мита и оперативной группы Холлидта, которые еще вели бои в большой излучине Дона, должны были быть отведены на Донец.

Но такому решению препятствовало то обстоятельство, что группа армий «А» по-прежнему неподвижно стояла на своих позициях на Кавказе. Ни в коем случае нельзя было обнажать ее тыл, к чему привели бы рассмотренные выше перегруппировки. Напротив, группа «Дон» должна была не только прикрывать группу «А» с тыла, но также защищать ее коммуникации, проходившие через Ростов.

Таким образом, еще нельзя было приступить к выполнению основного оперативного замысла, которым в основном и должно было руководствоваться командование группы; он заключался в том, чтобы воспрепятствовать отсечению южного крыла армии, сосредоточив основные силы группы на ее западном фланге. В первые недели после принятия командования над группой мы сознательно отказались от выполнения этой задачи и направили все усилия на освобождение 6-й армии. Теперь же – на второй фазе кампании – мы оказались вынужденными вести отчаянную борьбу за прикрытие тыла группы армий «А», несмотря на то, что обстановка на нашем западном фланге становилась все более угрожающей.