Текст книги "Утерянные победы"

В этот критический момент произошла смена командующего 1-й танковой армией. Генерал-полковник фон Макензен был переведен в Италию, чтобы принять там командование другой армией. Как я, так и он очень сожалели, что нам приходится расстаться после столь долгой совместной работы, проходившей в обстановке взаимного доверия. Его преемником стал генерал Хубе, опытный фронтовик, потерявший руку в Первой мировой войне, во время которой он служил офицером пехоты. Это не помешало ему, однако, в последующие годы с успехом выступать в конно-спортивных состязаниях. Он пользовался хорошей репутацией как воспитатель офицерского корпуса, однако у него не было специального образования, необходимого для службы в высших штабах. Под Сталинградом он командовал корпусом. Это был бодрый, энергичный человек. К сожалению, в 1944 году он погиб во время авиационной катастрофы после вручения в Оберзальцберге бриллиантов к «Рыцарскому кресту».

В начале ноября противник крупными силами снова перешел в наступление на северный фланг группы армий – участок фронта 4-й танковой армии на Днепре. Было неясно, имеет ли это наступление далеко идущие цели или противник пока пытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм. Вскоре оказалось, что 4-я танковая армия не сможет удержать своей полосы на Днепре перед натиском обладающего значительным превосходством сил противника. Уже 5 ноября было ясно, что Киев будет сдан.[286]286
  См. комментарий № 77. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Командование группы армий должно было бы в связи с этим бросить все имевшиеся в его распоряжении части и в первую очередь находившиеся на подходе 3 танковые дивизии на северный фланг группы армий. Однако, поскольку Гитлер дал указание использовать эти дивизии только в районе нижнего течения Днепра, для этого необходимо было получить согласие ОКХ. Если оно не могло перебросить новые крупные силы в район действий 4-й танковой армии, не оставалось ничего другого, как оставить Днепровскую дугу. Так как решения по этому принципиально важному вопросу не удалось получить, 7 ноября я сам вылетел в ставку фюрера.

Во время нашей беседы Гитлер заявил, что он не намерен упустить тот «первый и единственный в своем роде шанс», который дает ему предложение группы армий относительно действий в полосе 6-й армии для удержания Крыма. Он сказал, что под Киевом мы не можем достичь такого решительного успеха, который дал бы нам возможность снять с этого участка танки и перебросить их на южный фланг. Нам в этом случае не удастся удержать ни Крым, ни нашу оборону по нижнему течению Днепра.

В ответ на это я заметил, что если мы будем придерживаться плана сражения в Днепровской дуге или в полосе 6-й армии, то не слишком многим рискуем при этом на нашем северном фланге и тем самым на всем участке фронта групп армий «Юг» и» «А». Как ни тяжело мне отказываться от удара южнее нижнего течения Днепра, сейчас все же необходимо использовать все 3 прибывающие дивизии в районе Киева.

Гитлер ответил на это, что по военным и политическим соображениям победа, которую мы можем одержать на нижнем течении Днепра, должна быть достигнута. Необходимо снова показать армии, что она еще может наносить успешные удары. Далее следует учесть также настоятельную необходимость удержать в наших руках важные в военно-экономическом отношении месторождения марганца в районе Никополя. Противник не должен получить Крым, который он использует как плацдарм для действий авиации против румынских нефтяных промыслов.

Я настаивал на том, что, хотя доводы Гитлера и представляются очень вескими, риск на нашем северном фланге очень велик. Если 4-я танковая армия дрогнет, рано или поздно судьба групп армий «Юг» и «А» будет решена.

Гитлер согласился с тем, что риск велик, однако заявил, что в сложившейся обстановке на него надо пойти. Он готов взять его на себя.

Все же мне удалось добиться того, что он обещал перебросить на наш северный фланг уже неоднократно обещанную мне 4-ю танковую дивизию из состава 2-й армии (впрочем, и на этот раз мы ее не получили), бригаду СС «Нордланд» и позже еще 2-ю парашютную дивизию. Он согласился на то, чтобы использовать не одну 25-ю танковую (уже переброшенную в район действий 4-й танковой армии) дивизию, но и обе другие – 1-ю танковую дивизию и «Лейбштандарт» – в районе действий 4-й танковой армии, а не на Днепровской дуге.

Но зато обе танковые дивизии 40-го танкового корпуса (14-я и 24-я) должны были остаться в составе 1-й танковой армии. Вопрос о нанесении удара в районе действий 6-й армии остался пока открытым. Впрочем, эти дивизии нельзя было высвободить из этого района, так как Гитлер не хотел вывести 1-ю танковую армию из Днепровской дуги, где создалась опасная обстановка, – ведь он стремился удержать Никополь и Крым.

В последующие дни обстановка на фронте 4-й танковой армии быстро стала принимать угрожающий характер. 11 пехотных дивизий этой армии, которые по своему личному составу почти без исключения равнялись полкам, не могли больше удержать превосходящих сил противника, бросившего в бой уже в первом эшелоне 17–20 стрелковых дивизий полного состава,[287]287
  На этот момент стрелковые дивизии 2-го Украинского фронта имели от 3,5 до 6 тысяч человек личного состава – то есть по численности тоже равнялись немецким полкам. (Прим. ред.)


[Закрыть] 3–4 танковых корпуса и один кавалерийский корпус. 2 танковые дивизии, находившиеся в резерве корпуса, также были слишком слабы для того, чтобы остановить прорвавшегося противника.

После тяжелых боев был оставлен Киев, так как действовавший здесь 7-й армейский корпус находился под угрозой окружения в городе. Корпус был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижение противника лишь в 50 км ниже города. Только перебросив на этот участок 10-ю мотодивизию 8-й армии, нам удалось предотвратить дальнейший отход войск на этом участке фронта на восток. На западном фланге 7-го армейского корпуса мы потеряли важный для выгрузки подходящих сил и снабжения 8-й армии железнодорожный узел Фастов (60 км юго-западнее Киева).

Оба корпуса, стоявших на Днепре севернее Киева, были отброшены далеко на восток: 13-й армейский корпус – до Житомира, а 49-й армейский корпус – до Коростеня. Оба этих важных железнодорожных узла, через которые осуществлялась связь с группой армий «Центр», а также снабжение танковой армии, были заняты противником.

4-я танковая армия, таким образом, была разорвана на три далеко отстоявшие друг от друга группы.

Единственным просветом в этой критической обстановке было то, что противник теперь также раздробил свои силы, действуя на двух направлениях – южном и западном. При этом силы противника, продвигавшиеся на запад, до тех пор не могли добиться решающего успеха, пока им не удалось бы повернуть на юг для глубокого охвата группы армий. Задача двух отброшенных на запад корпусов состояла в том, чтобы не дать им возможность совершить этот маневр, пока группа армий не подтянет подкрепления.

Однако нам суждено было еще пережить много тревожных дней, пока к середине ноября группе армий не удалось осуществить намеченные ею контрмеры. Они заключались в контрударе, который должны были нанести 3 прибывающие к нам свежие танковые дивизии (25-я, 1-я и «Лейбштандарт») под общим руководством штаба 48-го танкового корпуса в направлении на продвигавшиеся от Киева на юго-запад танковые соединения противника. Эта группа противника в тот момент представляла собой наибольшую угрозу. Вслед за тем корпус должен был повернуть на запад, чтобы разбить противника, преследующего 13-й армейский корпус в направлении на Житомир.

В случае успеха на этом участке, возможно, удалось бы еще нанести удар в тыл группе войск противника, продвигающейся из Киева на юг вдоль Днепра. Для дальнейшего усиления 4-й танковой армии группа армий передала ей от 8-й армии еще 2 танковые (3-ю и 10-ю) и 2 мотодивизии (20-ю и дивизию СС «Рейх»[288]288
  Моторизованная дивизия СС «Рейх» была преобразована в танковую еще в конце 1942 года. (Прим. ред.)


[Закрыть]), а также 10-ю и 8-ю пехотные дивизии. Было ясно, что тем самым мы выше всякой меры ослабляем 8-ю армию – но группа армий была в тот момент вынуждена значительно ослабить менее важные участки фронта и передать их силы на решающий участок.

К сожалению, ввиду того что доукомплектование 48-го танкового корпуса не могло быть закончено раньше середины ноября, а обстановка юго-западнее Киева все ухудшалась, группе армий пришлось раньше времени передать 25-ю танковую дивизию, находившуюся в резерве группы, для удара на Фастов, чтобы в результате наступления с ограниченной целью обеспечить район развертывания танкового корпуса. Снова оказалось, что вновь сформированные дивизии, не имеющие опыта использования на Восточном фронте, вынуждены в первое время расплачиваться за получаемые уроки. К тому же командир дивизии, выдвинувшийся вперед для разведки местности со своим разведывательным батальоном, при первом же соприкосновении с противником был ранен и вышел из строя. Таким образом, наступление дивизии не принесло ожидаемого успеха – захвата железнодорожного узла Фастов. Наоборот, это первое соприкосновение с противником на Востоке, не говоря уже о больших потерях, означало для личного состава дивизии психический шок, которого главное командование должно было избежать. Все же, в результате нанесенного удара, а также ввода в бой сил, переданных 8-й армией, удалось остановить противника на участке южнее Киева и помешать дальнейшему отводу линии фронта назад.

15 ноября 48-й танковый корпус начал наносить намеченный удар, который привел к тому, что продвигавшиеся от Киева на юго-запад танковые корпуса противника – ближайшая цель удара – были разбиты. Затем 48-й танковый корпус повернул на запад и нанес удар по силам, преследовавшим 13-й армейский корпус. Житомир снова оказался в наших руках. Последний намечавшийся удар корпуса на восток вдоль большого шоссе Житомир – Киев в тыл противнику, находившемуся южнее Киева, был сорван в результате распутицы.[289]289
  И опять генерал-фельдмаршалу мешает распутица! (Прим. ред.)


[Закрыть] Если, таким образом, и не удалось сбросить противника с западного берега Днепра, то все же удалось к началу декабря временно восстановить положение на фронте 4-й танковой армии. Армия занимала теперь позиции фронтом на север от Днепра, от пункта в 40 км южнее Киева до района севернее Житомира. Оставшийся изолированным в районе Коростеня 49-й армейский корпус снова захватил Коростень и тем самым восстановил железнодорожную связь с группой армий «Центр». По донесению штаба 4-й танковой армии, противник потерял около 20 000 человек убитыми. То, что наряду со всего лишь 5000 пленных было захвачено и уничтожено 600 танков, 300 орудий и свыше 1200 противотанковых орудий, снова свидетельствовало о том, что техническое оснащение Советской Армии все время улучшается[290]290
  В донесениях захваченную и уничтоженную технику, безусловно, многие считают по несколько раз. Тем не менее, даже если сократить часть данных, они дают правильную картину. (Прим. авт.)
  Признание генерал-фельдмаршала о том, что немецкие донесения завышали даже число трофеев, заслуживает особого внимания. Увы, сравнение заявленных одной стороной результатов с документированными потерями другой стороны, убеждает: реляции об убитых врагах, подбитых танках и сбитых самолетах не просто плохо соотносятся с реальностью – «коэффициент искажения» в разных случаях может быть совершенно различным. Единственная прослеживаемая закономерность – чем хуже идут дела на фронте, тем сильнее потери противника завышаются относительно реальных. Более или менее объективными можно считать данные о взятых пленных и захваченных трофеях – но, как мы видим из признания Манштейна, в немецких донесениях искажались даже эти цифры. (Прим. ред.)


[Закрыть]. Одна треть всех действовавших в районе Киева стрелковых дивизий, а также 4 танковых корпуса, один механизированный и один кавалерийский корпус понесли в этих боях большие потери[291]291
  См. комментарий № 78. (Прим. ред.)


[Закрыть].

К сожалению, имевший место вначале быстрый отход корпусов 4-й танковой армии на юг и восток привел Гитлера к убеждению, что командование этой армией надо передать в другие руки. Несмотря на мое возражение о том, что причину следует искать не в плохом управлении армией, а в том, что превосходство противника и слабость наших потрепанных дивизий неизбежно должны были привести к потере наших позиций на Днепре, Гитлер заявил, что генерал-полковник Гот после слишком напряженных событий последних лет нуждается в отдыхе. Гот был переведен в резерв фюрера. Я очень сожалел о его уходе, но добился, по крайней мере, обещания, что он после отпуска получит армию на Западе. Его преемником стал бывший командир 6-й танковой дивизии, а затем 11-го армейского корпуса нашей группы армий, опытный генерал Раус, служивший ранее в австрийской армии.

В то время как 4-я танковая армия еще вела бои, противник к середине ноября уже снова оправился от поражения под Кривым Рогом. Он начал новое большое наступление свежими силами на Днепровской дуге, нанося удар по северному участку фронта 1-й танковой армии и примыкающему к нему (фронтом на восток) правому флангу 8-й армии. Кроме того, он попытался также перейти Днепр на восточном участке фронта, занимаемого 1-й танковой армией, южнее Запорожья, а также атаковал позиции 8-й армии на Днепре по обе стороны от Черкасс. Позже он расширил фронт наступления, нанеся удар с юга по плацдарму в районе Никополя (находившиеся на этом плацдарме корпуса 6-й армии были приданы 1-й танковой армии.) Намерение противника окончательно окружить и уничтожить 1-ю танковую армию в восточной части Днепровской дуги было очевидным.

Развитие событий во второй половине ноября вынудило командование армии обратиться к ОКХ по вопросу о дальнейшем ведении операций.

В нашем письме от 20 ноября мы исходили из того, что противник, несмотря на действия его крупных сил перед фронтом группы армий, имеет еще в своем распоряжении большие оперативные резервы. По имеющимся сведениям, до сих пор еще не введены в бой 44 стрелковые дивизии и большое количество танковых бригад, сформированных Советами в 1943 году. Кроме того, 33 стрелковые дивизии и 11 танковых и механизированных корпусов, очевидно, находятся за линией фронта на доукомплектовании. По всей видимости, следует считаться с тем, что противник будет продолжать свое наступление на южном крыле Восточного фронта и в течение зимы. При этом главный удар будет наноситься на северном фланге группы армий. Даже в случае успеха контрудара, наносившегося нами в тот момент на участке 4-й танковой армии, противник западнее Днепра все же будет обладать достаточным пространством для возобновления наступления. Вследствие этого ни при каких обстоятельствах нельзя снимать силы с являющегося решающим в оперативном отношении северного фланга группы армий для использования их в Днепровской дуге.

Даже если бы там, несмотря на это, удалось в боях с перешедшим теперь в наступление противником добиться успеха в обороне и временно стабилизировать положение, в оперативном отношении необходимо было учесть следующие факты.

Группа армий должна будет удерживать в течение зимы довольно потрепанными дивизиями участок фронта, для которого ее сил далеко не достаточно. Она не имела бы достаточных резервов, чтобы отражать наступление крупных сил противника, которое может быть предпринято на нескольких участках.

Группа армий, следовательно, будет находиться в полной оперативной зависимости от противника, что является особенно опасным в связи с понизившейся боеспособностью ее соединений. Боевые действия, которые будут вестись в зависимости от намерений противника, не могут привести к серьезному ослаблению его ударной силы. Поскольку Советы постоянно будут диктовать нам свою волю, а мы не сможем своевременно маневрировать резервами, чтобы отражать их удары или упредить противника, мы будем не только отдавать им большое пространство, но и нести большие потери в людях и технике.

Предпосылкой для успешного продолжения военных действий является создание достаточных и боеспособных резервов. Если их нельзя выделить из состава войск, действующих на других театрах военных действий, то необходимо значительно сократить линию фронта на правом крыле Восточного фронта (эвакуировав 17-ю армию из Крыма морским путем). Без резервов группа армий не может удержать в течение зимы своих позиций.

К концу ноября на южном крыле Восточного фронта обстановка сложилась следующим образом.

Южнее нижнего течения Дона (в полосе группы армий «А») 6-я армия отошла своим правым флангом за Днепр, удерживая лишь один плацдарм у Херсона. 17-я армия была отрезана в Крыму и удерживала подступы к нему.

Плацдарм на южном берегу Днепра перед Никополем удалось удержать на всем его протяжении, хотя действующий на юге 4-й Украинский фронт ввел здесь в бой свои главные силы – 18 дивизий и крупные танковые соединения.

На подступах к Крыму и в нижнем течении Днепра противник пока прекратил свои атаки.

В Днепровской дуге противник южнее Запорожья на небольшом участке форсировал реку и захватил узкий плацдарм. В остальном 1-я танковая армия в обороне добилась полного успеха. Правда, на некоторых участках непрерывно атакующему противнику удалось несколько потеснить наши войска, но ему нигде не удалось прорвать фронт. Однако эти бои потребовали использования последних резервов армии. В конце ноября она занимала сплошной фронт от района севернее Запорожья до района северо-западнее Кривого Рога. Далее фронт поворачивал на север до стыка с 8-й армией.

Очень тяжелая обстановка сложилась на фронте 8-й армии, что не в последнюю очередь объясняется передачей четырех моторизованных и одной пехотной дивизий 4-й танковой армии в связи с обстановкой, сложившейся в начале ноября под Киевом. Противнику удалось овладеть районом южнее Днепра у Кременчуга и продвинуться здесь вверх по течению реки, захватив переправу у Кременчуга. Кроме того, юго-западнее Кременчуга он, хотя и на узком участке, вклинился в позиции армии, обращенные фронтом на восток.

На северном участке 8-й армии у Днепра противнику удалось форсировать реку по обе стороны от Черкасс. Так как у армии не было больше резервов, она была вынуждена оставить позиции на берегу Днепра на фронте в 100 км, закрепившись на новой, хотя и очень слабой позиции за болотистым участком местности на берегу реки, протекающей в 50 км к югу от Днепра.[292]292
  Эта операция проводилась силами 52-й армии (3 дивизии, 25 тысяч человек) как отвлекающая, при отсутствии превосходства в численном составе и значительном перевесе противника в танках. Успех ее оказался неожиданным для советского командования, поэтому развить прорыв не удалось, а окруженные в Черкассах полторы дивизии противника вырвались из кольца. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Хотя группа армий и передала 8-й армии, как только это позволила обстановка, по две моторизованные дивизии от 1-й и 4-й танковых армий, было сомнительно, сумеет ли 8-я армия выбить вклинившегося на ее восточном участке противника и восстановить положение у Черкасс. Этот пример показывает, что группа армий часто была вынуждена перебрасывать механизированные соединения с места на место. Попытка восстановить положение на одном участке, перебросив на него механизированные соединения с другого участка, неизбежно приводила к созданию тяжелой обстановки на фронте той армии, которой приходилось отдавать эти соединения.

Во всяком случае, в конце ноября Днепр на участке от района севернее Запорожья до района западнее Черкасс и дальше от района южнее Киева до района действий группы армий «Центр» был в руках противника.

На северном фланге группы армий, в районе действий 4-й танковой армии, обстановка после успешного контрудара 48-го танкового корпуса временно разрядилась. Не могло, однако, подлежать сомнению, что противник хотел лишь снова сосредоточить здесь силы для того, чтобы нанести решительный удар глубоко во фланг группы армий. Несмотря на это, необходимость продолжать борьбу в Днепровской дуге привела к передаче упомянутых выше двух механизированных соединений 8-й армии.

4-я танковая армия в начале декабря своим правым флангом еще стояла на Днепре; 24-й танковый корпус[293]293
  Хотя здесь речь и идет о танковых корпусах в составе германской армии, это не означает, что они состояли полностью из танковых дивизий. Речь идет о штабах танковых корпусов, которым в зависимости от обстановки придавались танковые или пехотные дивизии. (Прим. авт.)


[Закрыть], входивший в ее состав, выше переправы у Канева примыкал к левому флангу 8-й армии. Несколько южнее Киева ее фронт резко поворачивал на запад от Днепра и, представляя сплошную линию (7-й, 48-й танковый корпус и 13-й армейский корпус), проходил до района севернее Житомира. В стороне от этого фронта, в районе Коростеня, располагался фронтом на восток 59-й армейский корпус.

В течение всего декабря Советы пытались добиться решительного успеха в Днепровской дуге. Только короткие паузы, необходимые противнику для замены потрепанных в боях соединений свежими или для ввода в бой новых сил, прерывали его атаки на этот далеко выдающийся на восток бастион. В этих атаках он, несомненно, нес большие потери.

В самой Днепровской дуге 3-й Украинский фронт, непрерывно бросавший в бой на северный участок 1-й танковой армии (30-й армейский корпус и 27-й танковый корпус) значительно превосходящие нас силы (две армии), не смог добиться каких-либо успехов.

Одновременно 2-й Украинский фронт (бывший Степной фронт) начал наступление силами не менее шести армий и одной танковой армии с задачей смять левый фланг 1-й танковой армии и обращенный на восток фронт 8-й армии. Противник, очевидно, намеревался, введя в бой крупные силы танков в районе северо-западнее Кривого Рога, прорвать фронт на стыке между обеими немецкими армиями в юго-западном направлении. Затем он собирался нанести еще один удар в направлении на нижнее течение Днепра с целью окружить 1-ю танковую армию в восточной части Днепровской дуги. Другое направление главного удара в этом наступлении намечалось на северном участке обращенного на восток фронта 8-й армии к югу от Днепра. Вместе с намечавшимся позже ударом с плацдарма, захваченного у Черкасс, это наступление, очевидно, имело целью окружение 8-й армии.

В то же время 4-й Украинский фронт силами трех армий начал наступление с юга на плацдарм в районе Никополя, нанося тем самым удар в тыл 1-й танковой армии.

Все атаки противника были отражены, однако было ясно, что наступление 2-го Украинского фронта, обладавшего подавляющим превосходством сил, нацеленное на левый фланг 1-й танковой армии, приведет к некоторому успеху Советов и на фронте 8-й армии. Дважды противнику удавалось на указанных выше направлениях главного удара осуществить глубокий прорыв. В результате этого наш фронт между районом Кривого Рога (который, однако, еще удерживался) и Днепром стал постепенно отодвигаться назад.

В обоих случаях командованию группы армий удавалось – правда, ценой опасного ослабления тех участков, которые в данный момент не подвергались угрозе, – сосредоточить на угрожаемом участке танковый корпус в составе нескольких дивизий, который контратаками останавливал прорвавшиеся войска и мешал им развить свой успех в оперативном масштабе. В этих тяжелых боях неминуемо падала боеспособность немецких соединений. Пехотные соединения непрерывно находились в боях. Танковые соединения, как пожарную команду, бросали с одного участка фронта на другой. Конечно, потери противника в живой силе при непрерывных атаках во много раз превышали наши потери, но он мог их восполнить. Все обращения группы армий к Главному командованию относительно того, что здесь, на Днепровской дуге, наши силы расходуются на оперативно невыгодном направлении, не дали существенных результатов. ОКХ не имело необходимого для нас пополнения в людях и технике, чтобы компенсировать потери, а от Гитлера нельзя было добиться приказа своевременно оставить этот бастион, чтобы сберечь силы и высвободить их для значительно более важного в оперативном отношении северного фланга группы армий.

Борьба за Днепр

Все предостережения о том, что даже успехи, достигнутые нами при обороне Днепровской дуги, не могут на долгое время обеспечить 1-ю танковую армию от окружения, так как противник все время подтягивает сюда новые силы, оставались безрезультатными. Такая же судьба постигла наши предложения о том, что необходимо сократить линию фронта на юге и благодаря этому создать резервы. В конце концов, как уже говорилось выше, не оставалось ничего другого, как бросить на Днепровскую дугу 2 дивизии, которые гораздо лучше можно было бы использовать на северном фланге группы армий.

Только когда на северном фланге группы армий сложилась тяжелая обстановка, Гитлер – но и тогда еще с колебаниями – понял, где должен был решаться оперативный успех.

В качестве причины для удержания Днепровской дуги Гитлер по-прежнему указывал на значение Никополя и Крыма для ведения войны. Он все еще не отказался от надежды на то, что после успешного отражения атак противника из Днепровской дуги можно будет нанести удар на юг, чтобы снова установить связь с крымской группировкой. Наряду с этим, очевидно, он также надеялся, что противник истощит свой наступательный порыв, если он (Гитлер) – как и под Москвой в 1941 году – будет требовать, чтобы войска отстаивали каждую пядь земли.

Каждый раз, когда ему делали предложения о сокращении фронта, он пускал в ход аргумент о том, что в этом случае и у противника высвободятся силы. Этого, естественно, нельзя было оспаривать. Но Гитлер при этом сознательно не хотел видеть, что наступающий может истощить свои силы, атакуя оборонительные позиции, лишь в том случае, если они заняты крупными силами. Всякая же попытка удержать линию фронта, которая занята войсками примерно так же, как линия охранения, должна привести к тому, что слишком слабые силы обороняющегося будут очень быстро истощены или противник просто выбьет их с этих позиций.

На северном фланге группы армий описанные выше удары 48-го танкового корпуса 4-й танковой армии привели к временному затишью. Однако не подлежало сомнению, что противник здесь снова перейдет в наступление, как только возместит понесенные потери. Задача 4-й танковой армии должна была заключаться в том, чтобы по возможности оттянуть этот момент и еще больше ослабить противника. Кроме того, так как армия теперь своими главными силами занимала позиции, обращенные фронтом на север, между Днепром и районом севернее Житомира, по-прежнему существовала опасность обхода ее западного фланга. Стоявший под Коростенем изолированный 59-й армейский корпус не мог бы помешать этому.

Силы армии ни в коей мере не были достаточны для того, чтобы в результате наступления на Киев сбросить противника с западного берега Днепра. Поэтому командование группы армий хотело по крайней мере попытаться в некоторой степени обеспечить западный фланг 4-й танковой армии. Кроме того, желательно было как можно дольше удерживать в своих руках инициативу, полученную нами в результате действий 48-го танкового корпуса.

Поэтому командование группы поставило перед 4-й танковой армией задачу использовать обстановку, сложившуюся в настоящее время на открытом западном фланге в районе Житомир – Коростень, для нанесения новых ударов с ограниченной целью. По его указанию 48-й танковый корпус снова был высвобожден с участка армии, обращенного фронтом на север. Тщательно маскируясь и предпринимая ложные маневры, передвигаясь только ночью, он выдвинулся на открытый западный фланг стоявшей севернее Житомира 60-й армии противника. Последовавший затем внезапный удар вынудил армию к отходу на восток. Ее соединениям были нанесены большие потери. Непосредственно вслед за этим корпус нанес еще один удар по сосредоточившейся юго-восточнее Коростеня группе противника, в результате которого были разбиты по меньшей мере три механизированных корпуса.[294]294
  Здесь Манштейн сознательно «лакирует действительность» – командующий группой армий «Юг» не мог не знать, что между прекращением наступления немецкого 48-го танкового корпуса в районе Радомышль – Малин – Коростень и началом наступления 1-го Украинского фронта (Житомирско-Бердичевская операция) прошло всего два дня. Здесь командование 1-го Украинского фронта продемонстрировало завидную выдержку и умение обернуть локальный успех противника против него самого. Сыграв на самодовольстве немцев и использовав их стремление к «локальным победам» (описанное Манштейном выше), Ватутин и его штаб отвлекли внимание противника от района готовившегося наступления, заставив их ударные силы увязнуть в боях на второстепенном фланге. В результате немецкая механизированная группировка, которой полагалось бы находиться в резерве 4-й танковой армии и парировать советское наступление, оказалась в стороне от направления удара и вместо осуществления контратак была вынуждена спешно уходить из-под угрозы окружения. (Прим. ред.)


[Закрыть] Таким образом в конце концов удалось не только частично разбить войска, накапливавшиеся для нового наступления на участке впереди Днепра, но и взять под контроль район перед левым флангом 4-й танковой армии[295]295
  См. комментарий № 79. (Прим. ред.)


[Закрыть].

Все же было ясно, что на этом фланге группы армий снова собирается гроза. 24 декабря она разразилась!

Первые донесения о начале наступления противника по обе стороны от шоссе Киев – Житомир я получил, находясь в 20-й моторизованной дивизии, расположенной за угрожаемым участком фронта в резерве. Я хотел присутствовать на рождественском празднике в ее полках. Вначале донесения не содержали особо тревожных сведений. Только на фронте 25-й танковой дивизии, действовавшей южнее шоссе Киев – Житомир, дело, казалось, принимало скверный оборот. Вечерние донесения, полученные мною по возвращении в наш штаб в Виннице, однако, уже показывали, что противник пытается крупными силами прорваться в направлении на Житомир.

В последующие дни обстановка сложилась следующим образом.

Действовавший в районе Киева 1-й Украинский фронт сосредоточил западнее города очень крупные силы для прорыва на широком фронте по шоссе на Житомир и южнее его. В этой главной ударной группе действовали 38-я, 1-я гвардейская и 1-я танковая армии, имевшие в своем составе свыше 18 стрелковых дивизий и 6 танковых и механизированных корпусов. Впоследствии в этой группе стала отмечаться и 18-я армия.

Южнее это главное наступление дополнялось ударом 40-й советской армии на Фастов.

На северном фланге наступала 60-я армия, которой мы недавно нанесли удар. Она была пополнена. Далее к северу в направлении на Коростень наступала 13-я армия, в составе которой действовало не менее 14 стрелковых дивизий и один кавалерийский корпус. Эти соединения, правда, были сильно потрепаны в результате нанесенных нами ударов. Особенно опасным было то, что за этой армией, по-видимому, сосредоточивалась 3-я гвардейская танковая армия в составе не менее 6 танковых и механизированных корпусов. 3–4 корпуса этой армии, правда, были сильно потрепаны в прошедших боях. Но у гидры слишком быстро вырастали новые головы! Во всяком случае, сосредоточение этих подвижных корпусов свидетельствовало о намерении командования противника дополнить прорыв на Житомир глубоким охватом через Коростень.

Хотя за участком, на котором наносился главный удар – командование было сосредоточено здесь в руках недавно введенного на этом участке штаба 42-го армейского корпуса, – в районе Житомира находился в боевой готовности 48-й танковый корпус с двумя боеспособными танковыми дивизиями, 168-й пехотной и недавно сформированной в районе действий группы армий 18-й артиллерийской дивизией, было все же неясно, будут ли эти силы достаточны для отражения удара противника, по своей численности превосходившего их во много раз. Даже если бы это и удалось, не хватило бы сил для ликвидации угрозы прорыва противника через Коростень с последующим охватом северного фланга группы армий.

Поэтому 25 декабря командование группы армий направило телеграмму в ОКХ, в которой были изложены общая обстановка и те выводы, которые необходимо было сделать. Было указано, что 4-я танковая армия не сможет остановить наступление противника теми силами, которые находятся сейчас в ее распоряжении. Тем самым она не сможет выполнить своей задачи – прикрывать глубокий фланг групп армий «Юг» и «А». Ее необходимо значительно усилить. Если ОКХ не имеет для этого в своем распоряжении сил, командование группы будет вынуждено снять со своего правого фланга не менее пяти-шести дивизий. В этом случае мы, очевидно, не сможем более удерживать свои позиции в Днепровской дуге. Поэтому командование армии просит разрешения по своему усмотрению решить вопрос о своем правом фланге.

Одновременно 4-й танковой армии была поставлена задача всеми имеющимися в ее распоряжении силами остановить противника, наносящего своей главной ударной группой удар на Житомир в районе действий 42-го армейского корпуса с целью закрыть прорыв. Своим северным флангом (13-й и 59-й армейские корпуса) она должна действовать так, чтобы не дать противнику повернуть свои войска и нанести удар на Житомир. 17-я танковая дивизия, действовавшая в составе 6-й армии (которая временно была снова передана нашей группе армий), уже высвободившаяся из района нижнего течения Днепра, была передана 4-й танковой армии.