Текст книги "Завоевание Тирлинга"

Она прошла мимо Корина, прислонившегося к стене. На этой неделе он отвечал за ночной караул. Айсе нравился Корин, он всегда отвечал на любые ее вопросы, а еще показал, как лучше всего метать нож. Но она знала, что говорить с ним во время дежурства запрещалось. Они тихонько помахала ему двумя пальцами, удерживающими книгу, и увидела, как он улыбнулся в ответ. Остальные стражники, стоящие в коридоре, не были ее друзьями, поэтому она шла, опустив голову, до самой Оружейки. Похожая на пещеру комната, большая и темная, должна была бы ее напугать: многие темные комнаты ее пугали. Но Айсе ужасно нравился блеск оружия в свете свечей, столы, заваленные мечами, ножами и доспехами, слабый запах застарелого пота. Даже длинные нависающие тени, отбрасываемые ее свечой, не пугали Айсу: все эти тени казались высоким заботливым отражением Веннера, и их присутствие в темноте дарило утешение. Айса знала, что с каждым днем сражается все лучше: несколько дней назад она даже пробилась со своим ножом через защиту Фелла, под улюлюканье мужчин, подпиравших стены. Айсу прямо распирало от гордости, что несколько стражников потратили свободное время, наблюдая за ее тренировкой. Да, она стала лучше, но это еще не все. Она чувствовала в себе потенциал, чтобы стать еще лучше. Стать великолепной.

Когда-нибудь я стану одним из величайших бойцов Тира. Буду самим Ловкачом.

Айса никому не рассказывала об этой мечте, даже Маман. Даже если люди не смеялись, она знала, что говорить вслух о своей мечте нельзя – можно сглазить. Айса собрала соломенные чучела в дальнем углу Оружейки, как следует их уложила и удовлетворенно развалилась, открыв книгу. Она читала несколько часов о великой битве и мольбах женщины, мечтающей держать меч, и мысленно переносилась в тот день, когда сама будет шагать по миру с оружием в руке, преследуя и сокрушая зло. Мечты мелькали перед нею, все быстрее и быстрее, и Айса заснула. Свеча продолжала гореть еще минут сорок, пока пламя, вздрогнув, не умерло, оставив ее в темноте.

* * *

Она проснулась от звука открывающейся двери и голосов. Чутье, приобретенное еще в раннем детстве, велело замереть, сделаться невидимой. Она давно уже сбежала от Па, но в момент пробуждения это не имело никакого значения. Какая-то маленькая часть ее никогда не засыпала, ища его густое, тяжелое шевеление во тьме. Разлепив глаза, она увидела слабый свет факелов, огибающий угол стола. Девочка подтянула колени, сжавшись, насколько могла. Через мгновение она поняла, что это двое мужчин: у одного был молодой голос, другой голос явно принадлежал человеку постарше. Судя по характерному грубоватому тону речи, он давно состоял на службе в Королевской Страже. Ей потребовалось всего пара мгновений, чтобы определить, кому принадлежит второй голос: Булаве. В последнее время Айса наслушалась его гневного рыка и легко узнала его сейчас, даже когда он говорил спокойно и негромко.

– Хорошо развеялся? – спросил Булава. Тон был приятным, но Айса слышала, что под ним скрывается что-то неприятное. Другой человек, должно быть, тоже это услышал: он ответил низким оправдывающимся голосом.

– Я трезв.

– Это не моя забота. Я знаю, что ты никогда не повторишь эту ошибку.

– Тогда что тебя беспокоит? – воинственно поинтересовался молодой.

– Ты и она.

Айса сжалась еще сильнее, внимательно прислушиваясь. Это определенно о Маргарите. Все стражники, даже Корин, смотрели на Маргариту по-особенному, пусть она даже просто проходила по комнате. Айса немного ревновала, но потом вспомнила, что Корин старый: ему уже тридцать восемь. Слишком старый для Айсы, даже в ее фантазиях.

Булава по-прежнему говорил неторопливо и осторожно, но в его тоне все еще чувствовалось двойное дно.

– От меня ничего не скроешь, ты же знаешь. Я знаю тебя слишком давно. Ты же не деревянный. Это нормально, возможно, мы все такие. Но только у тебя такая работа, знаешь ли…

– Отвали! – вскричал молодой.

– Не переноси на меня свою злость, – мягко ответил Булава. – Не я сделал это с тобой.

– Просто это… сложно.

– Значит, ты заметил, как она изменилась.

– Меня никогда не волновало, какое у нее лицо.

– Ах. Значит, это у тебя давно.

– Да.

– Думаю, это еще хуже. Хочешь, я подыщу на твое место кого-нибудь другого?

– Нет.

Айса нахмурилась. Что-то шевельнулось у нее в голове: она почти узнала голос молодого стражника. Ей хотелось высунуться из-за угла стола и подглядеть, но она не решилась. Булава видел все: он бы, конечно, заметил ее макушку, стоило только той показаться. Он и сам любил пошпионить, но с тем, кто подслушивает, церемониться бы не стал. И если она попадется, ей могут запретить приходить сюда читать по ночам.

– Это не скажется на моих навыках, – настаивал младший стражник. – Это мелкая неприятность, а не беда.

Булава долго молчал, а когда снова заговорил, Айса с удивлением обнаружила, что его голос смягчился.

– Тебе может казаться, что ты первый, с кем случилось нечто подобное, но уверяю тебя, это давняя проблема личных стражников. Я все хорошо понимаю, поверь. Не знаю, может, ты даже станешь лучшим стражником. Ты ведь бросишься на нож, не раздумывая?

– Да, – мрачно ответил молодой, и Айса наконец-то его узнала: Пэн Олкотт. Она присела пониже, пытаясь вспомнить остальную часть беседы, пытаясь разгадать эту загадку.

– Что за женщину ты нашел? – спросил Булава. – Она вообще не приносит облегчения?

Пэн безрадостно рассмеялся.

– Десять минут облегчения, каждый раз.

– Можем найти другого стражника, знаешь ли, – сказал ему Булава. – Некоторые готовы. Элстон не преминет воспользоваться таким шансом.

– Нет. Я буду сильнее мучиться вне ее комнаты, чем внутри.

– Это ты сейчас так говоришь, но подумай, Пэн. Подумай о том, что она выйдет замуж или просто приведет мужчину на ночь. Как ты будешь себя чувствовать, находясь за дверью?

– А может, и не приведет.

– Приведет, – твердо возразил Булава. – Она унаследовала безрассудство от матери и с каждым днем становится старше. Скоро она обнаружит для себя эту отдушину…

Пэн долго молчал.

– Я не хочу, чтобы меня заменяли. Деревянный или нет, я лучше остальных подхожу на эту работу, и ты это знаешь.

– Хорошо, – голос Булавы потерял всякую мягкость, и он жестко продолжил: – Но запомни: я буду наблюдать. И если замечу хоть намек на то, что это отразилось на твой работе, ты покинешь не только пост, но и Стражу. Понял?

Тишина. Куча соломенных чучел начала расползаться за спиной Айсы, и она уперлась пятками в пол, сжимая книгу, пытаясь предотвратить чучельную лавину.

– Понял, – сухо ответил Пэн. – Прости, что поставил тебя в такое положение.

– Боже, Пэн, мы все это проходили. Среди стражников ее матери не найдется ни одного, кого бы это так или иначе не коснулось. Старая проблема. Сложная штука.

Айса потеряла равновесие. Она оттолкнулась ногами, прижалась спиной к углу, удерживая чучела на месте. Когда же они уйдут!

– Выдвигайся сейчас. Она проснется через пару часов.

– Да, сэр.

Кто-то протопал к двери.

– Пэн?

– Сэр?

– Ты отлично справляешься с работой. Она не возражает, что ты всегда рядом, говорю тебе, это действительно выдающееся достижение. Думаю, будь на твоем месте кто-нибудь другой, она бы не удержалась от убийства.

Пэн не ответил. Мгновение спустя Айса услышала, как отворилась и захлопнулась дверь. Она расслабилась и почувствовала, как одно из чучел свалилось справа от нее.

– А ты, бестия?

Айса взвизгнула. Булава навис над ней, сжав руками край стола. Несмотря на испуг, Айса не могла отвести взгляд от этих покрытых шрамами рук. Веннер и Фелл говорили ей, что Булава был великим воином, одним из величайших в Тире. Он, должно быть, сражался всю жизнь, чтобы заработать такие руки.

«Вот какой я хочу быть, – поняла Айса, пристально глядя на три белых шрама, идущих через одну из костяшек. – Такой опасной. Такой пугающей».

– Я слышал о твоих ночных странствиях, девочка. Веннер и Фелл сказали мне, что вы с ножом нашли друг друга.

Айса кивнула, ее щеки немного порозовели от удовольствия.

– Ты приходишь сюда каждую ночь?

– Почти. Жаль, не могу все время тут спать.

Булава не смутился.

– Ты услышала кое-что, чего не должна была услышать. Что-то, что может представлять опасность для королевы.

– Почему?

– Не прикидывайся дурочкой. Я наблюдал за тобой, ты – малявка с головой.

Айса на мгновение призадумалась.

– Я с головой. Но я никому не расскажу, что услышала.

– Ты не простое дитя. – Булава внимательно посмотрел на нее, и Айса сжалась. У него были ужасные глаза, пронзающие насквозь. Он как будто выворачивал человека взглядом наизнанку. – Что ты собираешься делать с ножом в один прекрасный день? Если ты и вправду такая способная, как утверждают Веннер с Феллом?

– Поступлю в Королевскую Стражу, – быстро ответила Айса. Она решила это три дня назад, в тот самый момент, когда пробила защиту Фелла и приставила нож к его шее.

– Почему?

Айса поискала слова, но ничего не вышло. Только образ, в глубине подсознания: тень Па на стене в ночи. Она ничего не могла объяснить Булаве: даже если она могла объяснить кому-нибудь про Па, огромные куски воспоминаний пропали, темные пятна из детства Айсы просто испарились. Это было невозможно рассказать.

Но это место, Королевское Крыло, казалось безопасным, светлым приютом, где они могли бы остаться навсегда. Маман говорила, что здесь они в постоянной опасности, но с опасностью мечей Айса могла сжиться. Она понимала, что, прежде всего, они каким-то образом оказались здесь из-за Маман, из-за ее странности, но Королева стояла выше Маман. Богоподобная фигура, одетая в черное, и Айса знала, что больше никогда не увидит тень Па на стене.

Она не могла рассказать это Булаве. Поэтому сказала, что могла:

– Я никогда не сделаю ничего, что навредит Королеве. И убью любого, кто попытается это сделать.

Острый взгляд Булавы буравил Айсу еще пару секунд, пронзая ее, словно ножом. Затем он кивнул.

– Поверю-ка я тебе, бестия. Более того, буду считать это твоим первым испытанием. Умение фехтовать – важное качество королевского стражника, но есть и другие, не менее важные. И одно из них – умение хранить тайны.

– Я умею хранить тайны, сэр. Возможно, лучше иных взрослых.

Булава кивнул, в его пристальном взгляде промелькнула жалость, и Айса поняла, что он, должно быть, знает все о Па. Маман каждый день сидела подле Королевы, подносила ей еду и питье. Наверняка они все о ней разузнали, да и Па не был тайной в их окрестностях. Даже когда Айса была маленькой, других детей не пускали играть в их дом.

– Капитан?

– Да?

– Я-то промолчу, но другие все равно узнают. Прочитают на лице Пэна, как вы.

– Ты прочитала?

– Нет. Но мне двенадцать.

– Справедливое замечание, – серьезно ответил Булава. – Но давай просто признаем, что я вижу в лицах людей больше, чем многие. Думаю, некоторое время эта тайна будет оставаться только между тобой и мной.

– Да, сэр.

– Марш в постель, бестия.

Айса вскочила, схватила книгу и свечу и поспешила прочь. Добравшись до их семейной комнаты, она аккуратно положила книжку в красном переплете на прикроватный столик и нырнула в постель. Но заснуть не смогла: мысли полнились всем, что она видела и слышала.

Пэн Олкотт любит Королеву. Но Королева не может выйти замуж за своего стражника, даже Айса это знала, хотя и не понимала, почему. Значит, у Пэна нет никакой надежды. Она попыталась ему посочувствовать, но получилось только чуть-чуть. Пэн должен каждый день находиться подле Королевы, защищая ее своим мечом от огромного мира. Конечно, это было достойной наградой.

«Любовь – сто́ящая штука», – подумала Айса, – «но второстепенная». И, конечно, не такая сто́ящая, как ее меч.

Глава 7
Галерея

Мортийцы ничего не делают наполовину.

Аноним

– Дерево. – Тайлер поднял другой лист бумаги. Булава посмотрел на него с тем же раздраженным, свирепым выражением, что не сходило с его лица во время их занятий.

– Хлеб.

Тайлер поднял очередной лист, затаив дыхание. После некоторых сомнений он добавил в стопку несколько сложных слов: этот ученик не хотел, чтобы с ним нянчились. Булава поглядел на слово, его глаза забегали вперед-назад между слогами. Тайлер предложил читать слова вслух, но Булава отказался. Он хотел делать все в голове. Его навыки чтения улучшались с почти пугающей скоростью.

– Расщелина, – наконец объявил Булава.

– Хорошо, – Талер опустил карточки. – Очень хорошо.

Булава вытер мокрый от пота лоб.

– Я по-прежнему с трудом различаю Ш и Щ.

– Это непросто, – согласился Тайлер, не встречаясь с Булавой взглядом. На этих занятиях Тайлер шел по тонкому льду, балансируя между поощрением и педантичностью, ведь, почувствуй Булава, что к нему относятся, как к ребенку, он бы, вероятно, избил священника до беспамятства. Но, тем не менее, Тайлер сам с нетерпением ждал этих уроков. Ему нравилось учить, и он жалел, что прождал семьдесят один год, чтобы это обнаружить.

На этом приятная часть дня Тайлера заканчивалась. Сломанная и теперь закованная в гипс нога постоянно напоминала о гневе святого отца. Весь Арват, казалось, знал, что у Тайлера неприятности, и братья-священники его избегали. Только Вайд, слишком старый, чтобы беспокоиться о своем месте на арватской карьерной лестнице, не избегал общества Тайлера.

Булава смотрел на него выжидающе, ожидая дополнительных инструкций. Но Тайлер внезапно потерял интерес к уроку. Он разложил карточки на столе и с интересом посмотрел на Булаву.

– Как вам удавалось столько лет это скрывать?

Булава напрягся, став подозрительным.

– Какая разница?

– Никакой. Мне просто любопытно. У меня бы так ни за что не получилось.

Булава пожал плечами: он был невосприимчив к лести.

– Кэрролл знал. Мои умения подходили Страже, поэтому он помог мне сохранить это в тайне. Мы договорились.

– Почему же он вас не научил?

– Он предлагал, – Булава отвел взгляд. – Я отказался. Тогда это все равно не имело значения. Элисса была так же расположена к чтению, как кошка – к верховой езде. Но сейчас…

Тайлер с легкостью услышал невысказанную Булавой мысль. Королеве Элиссе не было дела до неграмотности, а Келси было, и еще как.

– Но Королева никогда не выгонит вас из Стражи.

– Конечно, не выгонит. Я просто не хочу, чтобы она знала.

Тайлер кивнул, не впервые задумавшись, не Булава ли отец Королевы. Часто он относился к ней чересчур по-отцовски. Но личность отца королевы была одной из самых страшных тайн Стражи. Тайлер даже не был уверен, что это знала сама Королева.

– Что дальше?

Тайлер задумался.

– Попрактикуемся собирать слова в предложения. В королевской библиотеке есть несколько книг, написанных Далем. Выберите одну и попробуйте над ней поработать. Не пропускайте длинные слова: произносите их вслух, и в следующий раз принесите книгу.

Булава кивнул.

– Думаю…

В дверь Тайлера трижды резко постучали. Булава взлетел со стула быстрым, бесшумным движением. Когда Тайлер повернулся посмотреть на него, в комнате было пусто, лишь потайная дверь возле стола качнулась, закрываясь.

– Пожалуйста, заходите.

Дверь открылась, и Тайлер застыл, когда в комнату вошел святой отец. Позади маячило любопытное круглое лицо брата Дженнинга, но святой отец оставил его снаружи, притворив дверь. Тайлер ухватился за край стола и поднялся, держа сломанную ногу на полу.

– Добрый день, Тайлер.

– Ваше Святейшество. – Тайлер предложил ему стул, но Андерс отмахнулся.

– Сидите, Тайлер, сидите. Это у вас, в конце концов, сломана нога. Прискорбный несчастный случай.

Тайлер сел, наблюдая, как глаза Андерса шныряют по комнате, обыскивая ее, хотя лицо по-прежнему оставалось неподвижным. Этим он напомнил Тайлеру старого святого отца, который тоже все замечал. Вся былая храбрость Тайлера, казалось, испарилась, быстро и тихо, и он остро почувствовал бремя своей старости, каким хрупким он был по сравнению с этим крепким мужчиной среднего возраста.

– Я в трудном положении, Тайлер. – Святой отец тяжело, мелодраматично вздохнул. – Королева… Она подняла на меня руку, вы тому свидетель.

Тайлер кивнул. Никому не позволялось трогать священника Церкви Божьей – во всяком случае, публично, – а поднять руку на самого святого отца было просто немыслимо, особенно женщине. Это случилось всего лишь неделю назад, но Вайд, работающий по утрам на кухне для бездомных, рассказал, что, кажется, весь город уже знает, что произошло на королевском ужине. Ходил даже слух, будто Королева голыми руками жестоко избила святого отца. Безусловно, эти истории вредили Королеве: верующие были шокированы. Но святому отцу они вредили гораздо сильнее.

– Такое нельзя терпеть, Тайлер. Если Королева не ответит за содеянное, мы останемся в подвешенном состоянии. Политическая власть Арвата упадет до нуля. Ты понимаешь?

Тайлер снова кивнул.

– Но если гнев Божий незамедлительно обрушится на грешницу… подумай об этом, Тайлер! – Глаза святого отца просветлели, в них был намек на то же ужасное злорадство, который Тайлер увидел в них в ночь отца Сэта.

– Подумайте, как Церковь Божья может выиграть! Число обращенных на путь истинный возрастет. Десятина увеличится. Вера ослабла, Тайлер, и нам нужен пример. Наглядный пример. Понимаешь?

Тайлер не понимал до конца, но ему не нравилось, к чему шел разговор. Андерс перестал расхаживать туда-сюда перед книжными полками Тайлера, вытащил «Далекое зеркало», и Тайлер напрягся, переплетя пальцы на животе. Когда Андерс открыл книгу и провел пальцем по странице, у Тайлера волосы встали дыбом.

– Королева неуязвима! – выпалил он. – Этот Булава…да и она обладает магией…

– Магией?

Внезапным, резким движением Андерс вывернул книгу, разрывая ее надвое. Тайлер закричал, его руки машинально дернулись, прежде чем улечься обратно. Он не обладал дерзостью Королевы, не осмеливался поднять руку на святого отца.

Он мог только смотреть, как Андерс бросил одну половину книги и начал вырывать страницы из другой, по одной за раз. Покачиваясь, они лениво опускались на пол.

– Магией, Тайлер? – тихо спросил Андерс. – И ты священник?

Раздался мягкий стук, и брат Дженнингс просунулся в дверной проем, охватывая все происходящее алчным взглядом.

– Все в порядке, Ваше Святейшество?

– В полном, – ответил Андерс, не отрывая взгляда от Тайлера. – Приведи-ка сюда пару братьев. Есть работа.

Брат Дженнингс кивнул и ушел. Тайлер молча смотрел на полки, уставленные книгами. Как их много.

– Пожалуйста, – услышал он собственный умоляющий голос. – Пожалуйста, не надо. Они не сделали вам ничего плохого.

– Это светские книги, а вы храните их в Арвате. Я имею полное право их сжечь.

– Они не приносят никому вреда! Их только я и читаю!

Брат Дженнингс постучал и вошел. За ним последовали несколько других священников, включая Вайда, бросившего на Тайлера тревожный взгляд.

Андерс указал на полки.

– Перенесите книги и полки в мои личные апартаменты.

Молодые священники тут же поспешили исполнять, а вот Вайд замешкался, глядя на Тайлера.

– Что-то не так, отец Вайд? – поинтересовался Андерс.

Отец Вайд покачал головой и протянул руки, принимая стопку книг с полки.

Он больше не смотрел на отца Тайлера. Пока они работали, Андерс продолжал вырывать страницы из «Далекого зеркала». Одна приземлилась на ногу Тайлера, и, посмотрев вниз, он увидел напечатанный жирным шрифтом заголовок: «Глава 7». Слезы наполнили глаза, и ему пришлось прикусить губу, чтобы их сдержать. Подняв взгляд, он сделал неприятное открытие, что Андерс неимоверно доволен собой: его глаза сверкали от удовольствия. Священники продолжали маршировать из комнаты в коридор, пока, наконец, полки не опустели. От этого зрелища Тайлеру захотелось упасть на пол и плакать. Брат Дженнингс отодвинул полки от стены, положив их горизонтально, и Вайд бросил на Тайлера последний извиняющийся взгляд, берясь за угол. Потом они ушли. Стена опустела, только два белых прямоугольника остались напоминанием, где стояли книги. Старик отупело глядел на них, больше не в силах сдерживать слезы.

– Тайлер?

С бешено колотящимся сердцем Тайлер повернулся к святому отцу. Впервые за всю свою сознательную жизнь ему захотелось совершить насилие над другим человеком. Его руки сжались в кулаки под рукавами рясы. Андерс покопался в своей рясе и вытащил небольшой пузырек с прозрачной бесцветной жидкостью. Он задумчиво переложил его из одной руки в другую, прежде чем заметить:

– Королева чувствует себя в безопасности рядом с тобой. Я видел, как ты передавал ей хлеб за ужином. Пила ли он что-нибудь, переданное из твоих рук?

Тайлер судорожно кивнул. Его лицо похолодело.

– Чай.

– Булава не считает тебя угрозой, иначе никогда не допустил бы тебя к королеве. – Святой отец протянул пузырек. Он казался гладким на ощупь, почти маслянистым, и Тайлер смотрел в оцепенении, не в силах поверить.

– Не буду принижать твой интеллект, объясняя, что с этим делать, Тайлер. Скажу лишь, что хочу, чтобы это произошло в течение месяца. Если нет, увидишь, как я оболью каждую твою книгу маслом и зажгу спичку. Я буду делать это лично, на крыльце Арвата, на глазах у всех.

Тайлер огляделся вокруг в поисках ответа, но не обнаружил ничего, кроме вороха вырванных страниц на полу.

– Бери, Тайлер.

Тайлер взял пузырек.

– Пойдем со мной, – приказал святой отец, открывая дверь.

Подхватив свои костыли, Тайлер заковылял следом. Несколько братьев и отцов открыли свои двери, глядя, как Тайлер следует за святым отцом по коридору, ведущему к лестнице. Тайлер чувствовал их, но не видел, голова была совершенно пустой. Ему казалось важным не думать о своих книгах, а это значило не думать ни о чем вообще.

Дойдя до конца коридора, они вышли на лестницу. Тайлер старался смотреть в пол, но в последний момент не выдержал и взглянул наверх. Сэт был там, сидел на своей табуретке, как и каждый день последние две недели, широко расставив ноги, демонстрируя искореженную плоть между ними. Саму рану прижгли и кое-как зашили, но то, что осталось, было даже хуже: обугленный и испещренный швами кусок мяса. Розовые полосы, идущие по внутренней стороне бедер Сэта, говорили о начинающейся инфекции. На его шее висела табличка с одним-единственным словом:

МЕРЗОСТЬ

Сэт безучастно пялился в коридор остановившимся взглядом, и Тайлер задумался, не давали ли ему наркотик, чтобы держать в состоянии отупения. Но нет, ведь то, что убивает боль, убило бы также и саму суть урока? Первую неделю из коридора безостановочно раздавались стоны Сэта, и никто из них не мог заснуть несколько ночей.

Тайлер закрыл глаза, а затем, к счастью, они миновали Сэта и двинулись вниз по ступенькам. Андерс снова заговорил, приглушив голос, чтобы Тайлер слышал, а брат Дженнингс, молча тащившийся в нескольких футах позади, нет.

– Я осознаю, Тайлер, что это поручение, должно быть, тебе неприятно. И каждое неприятное поручение требует не только наказания за невыполнение, но и награду за успех.

Тайлер шел молча, все еще пытаясь вытеснить образ Сэта из головы.

Рассуждения святого отца о вознаграждении ничуть его не подбодрили: в детстве Тайлер видел, как точно так же натаскивали для боев деревенских собак. Когда животное сильно бьют, оно работает за то, чтобы не быть битым, почитая это за высшую награду. Сложившееся положение могло измениться в любой момент.

Мои книги.

Оцепенение немного отступило, и Тайлер почувствовал давно уже притаившуюся, словно вода под тонким льдом, агонию. Он сосредоточился на ходьбе, ощущая каждый шаг как отдельную боль. Старый святой отец всегда использовал лифт, перемещаясь с этажа на этаж, но Андерс редко так делал. Казалось, он наслаждался, демонстрируя свою физическую форму, а сейчас, безусловно, наслаждался неудобством Тайлера. Артрит не заставил долго ждать: бедра Тайлера жалобно запульсировали. Сломанная нога ворчала с каждым шагом, хотя Тайлер старался не касаться ею пола. Он сосредоточился на каждой точке боли, почти смакуя ее, безобидную физическую боль. Пройдя по бесконечным лестничным пролетам, они оказались на первом этаже и продолжили спускаться вниз по ступенькам, в подвал Арвата. Тайлер никогда не ходил в подвал, который служил только местом упокоения почивших вечным сном святых отцов. Никто не спускался вниз, кроме двух неудачливых братьев, которым было поручено оберегать крипту от насекомых и крыс. Эти двое, неизвестные Тайлеру, вскочили на ноги и поклонились, когда вошел святой отец. Тайлер следовал за ним по пятам, словно приведение. Андерс взял факел, протянутый одним из юношей, и повел Тайлера к гробницам. Холод здесь пробирал до костей, и Тайлер дрожал в своей тонкой рясе. Они миновали входы во многие склепы, украшенные арками из камня, высоко простирающимися над ними с обеих сторон.

Тела святых отцов всегда бальзамировали, прежде чем они обретали свое последнее жилище, но Тайлеру все равно казалось, что он ощущает запах смерти. Вдруг он подумал, уж не привел ли его сюда Андерс, чтобы убить, но потом отмахнулся от этой мысли. Он был необходим.

Боже, пожалуйста, укажи мне дорогу.

Теперь гробницы оказались позади них. Впереди располагалась лишь одна массивная каменная дверь, покрытая слоем пыли. Когда они к ней подошли, Андерс вытащил простой железный ключ.

– Посмотри на меня, Тайлер.

Тайлер поднял глаза, но обнаружил, что не может посмотреть в глаза этому человеку. Вместо этого он сосредоточился на переносице Андерса.

– Я единственный, у которого есть ключ от этой двери, Тайлер. Но если ты справишься с заданием, я отдам его тебе.

Несколько раз провернув ключ в замочной скважине, он открыл дверь. Дверь жалобно застонала, когда святой отец распахнул ее: в эту комнату явно уже давно никто не заходил. Святой отец поманил его внутрь, но Тайлер уже откуда-то знал, что там окажется, и когда факельный свет озарил комнату, его сердце сжалось от отчаянья.

Комнату заполняли книги. Кто-то сколотил для них полки: из нестроганых досок, что были в ходу после Переселения, когда даже простые инструменты оказалось не так-то просто раздобыть. Глаза Тайлера беспомощно блуждали по комнате: полка за полкой, целые тысячи, вплоть до дальней стены.

Он шагнул вперед, беспомощно потянувшись, протягивая руки к книгам на полках. Некоторые были в кожаных переплетах, некоторые – в бумажных обложках. Никто не заботился о них, даже не удосужился упорядочить их: названия и авторы горизонтально уложенных книг смешались. Все было покрыто толстым слоем пыли. Вид ранил Тайлера в самое сердце.

– Тайлер.

На мгновение он забыл, что святой отец здесь.

– Если ты справишься, – мягко сказал святой отец, – то не только получишь ключ, но и станешь первым библиотекарем Арвата. Перестанешь быть Священником Цитадели, и я освобожу тебя ото всех остальных обязанностей. Никто никогда тебя не побеспокоит. Твоей единственной задачей станет жить здесь и заботиться об этих книгах. Тайлер повернулся, чтобы взглянуть на комнату, вдыхая запах старой бумаги. Он мог бы провести остаток своей жизни здесь, а не перечитывать одну и ту же книгу дважды.

– Яд обладает замедленным действием, – продолжил святой отец. – Пройдет два-три часа, прежде чем у Королевы появятся первые симптомы. Ты как раз успеешь вернуться в Арват.

– Они придут за мной. Булава точно.

– Возможно. Но даже Булава не решится забрать тебя из Арвата без моего разрешения. Ты видел, как им пришлось выманивать Мэтью в Цитадель, чтобы взять его. Вероятно, ты больше никогда не сможешь покинуть Арват, но, вернувшись, будешь защищен от мести и сможешь жить своей жизнью здесь, с этими книгами.

Подумав о сверхъестественной способности Булавы при желании исчезать и появляться из стен, Тайлер чуть не улыбнулся. Булава найдет его, где бы он ни спрятался, но Тайлер не стал разубеждать святого отца. Он представил, что бы сказала Королева, увидев эту комнату.

– Что случится, когда она умрет? – спросил Тайлер, поражаясь самому себе.

– Конечно, не обойдется без разбирательств, но в итоге Тир станет мортийским протекторатом.

Тайлер моргнул.

– Красная Королева – известная вероотступница. Не станет ли Церкви от этого хуже?

– Нет, – улыбка заиграла в уголках губ Андерса. – Все уже устроено.

«Никудышные союзники», – болезненно подумал Тайлер, вспоминая слова Булавы.

– Моя нога все еще слаба, Ваше Святейшество. Я бы хотел вернуться наверх.

– Конечно, – закивал Андерс, теперь его голос стал заботливым. – Пойдемте немедленно.

Андерс закрыл за ними дверь, и они медленно пошли обратно между гробниц. У Тайлера так разболелось нога, что он с трудом ее подволакивал.

– Воспользуемся лифтом, Тайлер, чтобы поберечь твою ногу.

Они взобрались на толстую деревянную платформу, располагающуюся между лестницами, и Андерс кивнул двум ожидающим священникам.

– Комнаты братьев.

Тайлер ухватился за перила, снова почувствовав легкую слабость, когда лифт начал подниматься.

– Это проверка, Тайлер, – объяснил святой отец. – Бог испытывает твою веру и верность.

Тайлер кивнул, чувствуя себя потерянным и сбитым с толку. Он жил в Арвате всю свою сознательную жизнь, считал его домом. Но теперь это место казалось странным, полным неизвестных опасностей. Когда лифт достиг комнат, он побрел прочь от святого отца, не сказав ни слова, мимо Сета, мимо пялящихся братьев, мимо опустившего глаза Вайда, поджидающего у двери Тайлера.

– Извини, – пробормотал Вайд. – Я не хотел, Тайлер, но…

Тайлер закрыл дверь прямо у него перед носом и сел на кровать. Голые стены, казалось, глядели на него, и он попытался не обращать на них внимания, попытался молиться. Но не мог отделаться от ощущения, что его никто не слушал – Бог сосредоточился на чем-то другом. Наконец, он сдался, вытащил маленький пузырек из-под рясы, покатал в ладонях, провел пальцем по восковой пробке. Жидкость внутри была совершенно прозрачная: сквозь нее Тайлер видел искаженное изображение крошечной комнаты. Комнаты, в которой не так давно он рассчитывал безропотно жить до конца своих дней.

Он думал о библиотеке Королевы, о том, как время останавливалось, пока он сидел там, а все таяло и расплывалось, и ему казалось, что он часть Лучшего мира. Он не мог этого сделать, но и свои книги оставить не мог. Ситуация казалась безвыходной.

Тайлер встал и положил руку на стену, поглаживая белый камень. Он понял, что молитва ему не поможет и что он не может позволить себе полагаться на чудеса. Бог не станет выделять Тайлера среди других. Если он хочет спастись, ему придется спасаться самому.

* * *

– Пустая затея, – проворчал Булава.

– Вы считаете все мои задания глупыми, Лазарь. Я не удивлен.

Они продвигались в почти полной темноте по одному из многочисленных туннелей, казалось, пронизывавших всю Цитадель. Единственным источником света служил факел, который нес отец Тайлер, хромающий рядом с Пэном. В тусклом янтарном свечении лицо священника казалось бледнее, чем когда-либо. Келси спросила Булаву, что происходит в Арвате, отчего отец Тайлер выглядит таким несчастным, но Булава, будучи Булавой, ничего не сказал, отметив только, что новый святой отец еще хуже старого.