Текст книги "Неделя длинных ножей"

– Ладно, тогда ходи и молчи. А лучше найди эту Ангелину. Может, ее в природе не существует? Но на всякий случай надо все проверить... Ментам-то уж верить на слово нельзя, это точно. Сэкономишь нам время. У вас в редакции, я видел, полно подшивок газет. Наверняка там есть ее объявления. В «МК» загляни.

– Да их полно в Интернете, – сказал Игорь. – У них даже есть свои сайты и системы поиска. Только вряд ли она там под этим именем...

– А ты постарайся. Тем более уже поди заглядывал туда?.. – пригрозил пальцем Денис. – Все жене скажу! Ладно, пошли.

7

Они направились к жилому дому, где произошло покушение на банкира Цивилло.

Но подниматься наверх, в квартиру, Денис пока не стал, а подошел к старушкам, сидевшим на лавочке возле подъезда. При появлении чужих они сразу смолкли и подозрительно уставились на них.

– Доброго здоровья, – вежливо сказал им Денис. – Я следователь прокуратуры, мой коллега, – кивнул на Игоря и показал бабкам удостоверение, но те, едва скользнув по нему взглядами, демонстративно отвернулись, поджав губы.

– Мы проводим расследование по поводу случившегося в вашем доме, – продолжал Денис. – Вы ведь в курсе?

Они промолчали. «Что за черт, – подумал Денис. – Пенсионеры обычно такие всегда активные...»

– Мне нужна ваша помощь. Напомню: здесь погибли грудной ребенок, его бабушка, няня, а отец...

– Да знаем! – отмахнулась бойкая бабка, которая выглядела помоложе других, поскольку громче всех фыркнула. – И сам теперь тоже в реанимации.

– И правильно! – поддержали ее. – А не воруй! Никто тебя трогать не будет... Он тут три квартиры на двух этажах купил и «евриремонт» сделал!

– За это, конечно, убить мало, – согласился Денис.

– Нас вот почему-то никто не убивает! – возразила самая старая из бабок, со слезой в голосе и полным маразмом в глазах. – А вот если мы начнем про это рассказывать...

– Помолчи, – строго перебила ее та, что помоложе. – Мы как договорились? Уже забыла, Сергевна? Склероз замучил?

– Дак он же спрашивает? – простодушно ответила та. – Как же не ответить?

– Вы это о чем? – поинтересовался Денис и присел перед ними на корточки. – Что с вами может случиться, если начнете рассказывать? Говорите, не бойтесь, раз начали...

Но они дружно поджали губы и отвели взгляды.

– А вы знаете, что вас всех можно привлечь за групповое сокрытие от следствия известных вам фактов и за отказ сотрудничать с правоохранительными органами власти? – строго спросил Денис, грозно нахмурившись.

Некоторые старушки, собравшиеся было уходить, снова присели, испуганно переглянувшись.

– Ладно пугать-то, – неуверенно сказала все та же, самая молодая, которая явно была здесь лидером.

– Вас, простите, как зовут? – вежливо спросил Денис, достав для понта записную книжку и шариковую ручку, как если бы собрался записывать.

– Антонова Александра Тимофеевна... – сказала та. – Это вот все из-за тебя... – толкнула она локтем соседку. – Язык без костей.

– Ничего мы не видели и знать ничего не знаем... – заладили другие.

– Понятно. Тогда объясните, почему, если вы ничего не знаете, отказывались со мной разговаривать?

Сергеевна, которая прислушивалась к их разговору, приложив руку к уху, снова прошамкала:

– Дык мущина тут один, представительный такой, мимо проходил, очень нам не советовал. Еще говорил, мафия нам будет мстить какая-то. Житья, мол, нам никакого не будет.

– Кровная месть, – заговорили другие старушки.

– Это чеченцы, что ли?.. – хмыкнул Игорь. А Денис строго посмотрел на него: прикуси язык!

– Мол, разбираться с нами по отдельности не будут, а сразу весь дом взорвут. Вот так.

– Знаем мы этих чеченцев, – махнул рукой Денис. – Он рыжий такой и высокий, как я, да? В короткой дубленке и вязаной лыжной шапочке? И с шарфом? И смотрит с прищуром, когда говорит?

Он даже прикрыл глаза, стараясь припомнить, во что был одет Демидов.

– Вроде... – они неуверенно переглянулись. – Рыжий, ну да. С под шапки волосы видно. И в черной дубленке. И шарф у него вязаный... А вы откуда про него знаете?

– Так это наш человек, ему и поручили, чтоб он специально вашу бдительность проверил. Чтобы вы посторонним ни звука... Но мне – можно.

Он достал из кейса фотороботы разыскиваемых убийц, среди которых была фотография Доронина, которые взял с собой из прокуратуры.

– Вот, смотрите, видели ли вы кого-нибудь из этих мужчин в тот день, когда убивали вашего соседа Цивилло?

И пустил их по рукам.

– Вот этого я самолично видела! – безапелляционно заявила Антонова, указав на Павла. – Помните, девки, ему плечо, что ли, поранило? В «скорую» звали, перевязать его хотели, а он еще отказался! Махнул рукой и убег.

– Его ранило в плечо? – переспросил Денис. – Вы это сами видели?

– Вроде в плечо, – поправили другие.

– В него стреляли?

– Да нет. Как сверху посыпалось-то, его и ударило. Хорошо не по голове. Да и не только его. Тетю Нюру Стернину из двадцать седьмой квартиры по темечку прямо. Сейчас у Склифосовского лежит с сотрясением, под капельницей...

– Не понял... – помотал головой Денис. – Давайте не все сразу. Еще раз уточним. Его ранило, когда он был здесь, внизу? Или он из подъезда вышел сюда уже раненым?

Они замолчали и переглянулись.

– Да нет, это здесь уже было! – махнул рукой пожилой мужик, который подошел к ним, услыхав разговор и увидев фоторобот Павла. – Вот прямо здесь, когда сверху рвануло. Никто и отскочить не успел... Он тоже...

– Спасибо, спасибо... – пробормотал Денис. – А этого не видели? – он показал на фотографию Доронина.

– Нет, не видели... Постой, дак а вот этого точно видел! – сказал мужик, указав на другой фоторобот. – Только не здесь. Я ходил к соседу в четвертый подъезд, он... А может, не он?.. Оттуда как раз выходил.

– Вы скажите мне ваши данные. Фамилию, адрес, телефон... Возможно, потребуются ваши показания, – сказал Денис.

– Это можно, – кивнул мужик. – Записывайте. Афанасьев я. Только не знаю, смогу ли вам помочь... Я точно не припомню. Мало ли? Могу только зря оговорить человека.

Денис с Игорем поднялись на этаж, где жил Цивилло и где сейчас работала оперативно-следственная бригада. Дверь в квартиру банкира была приоткрыта. Там находился следователь Генпрокуратуры Виктор Шаравин. Молча обменялись рукопожатиями.

Денис увидел молодую, смертельно бледную женщину, сидевшую с откинутой головой в кресле, возле которой хлопотала пожилая женщина в домашнем халате, а также Бугаев, знакомый судмедэксперт. Пахло валерьянкой и еще чем-то медицинским.

– Витя, есть что-нибудь новое? – вполголоса спросил Денис у Шаравина. – Как она? Ты не будешь возражать, если я задам несколько вопросов?

Тот неопределенно пожал плечами.

– Вы тоже следователь? – вдруг спросила молодая женщина, выпрямившись в кресле. И даже попыталась встать.

– Да, следователь. Мы работаем вместе с Виктором Николаевичем, – сказал Денис и кивнул на Шаравина. – Вы сидите, сидите... Я вас не затрудню.

– Можете не волноваться, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы поймали этих подонков! – отстранила рукой женщину, ей помогавшую. – Только не слишком ли много вас, следователей, на одно дело? Как коршуны слетелись!

– Ксюша, тебе лучше бы не волноваться... – вздохнула та.

– Я привез фотороботы, – сказал Денис. – Возможно, среди них есть убийцы ваших родных.

– Ладно, говорите, – сказала молодая женщина. – Ну где же они? Показывайте!

– Одну минуту. Начнем по порядку. Вы – Ксения Арнольдовна Цивилло, дочь Цивилло Арнольда Семеновича?

– Да, это я! Уже отвечала вашему коллеге, и он все занес в протокол. Но вы спрашивайте, не обращайте внимания на мое состояние... Все, что я помню, я вам расскажу. Скажите, с чего начать?

– Начните с того момента, какой сами считаете нужным отметить. Например, что вы видели и что показалось вам странным, когда вы всей семьей возвращались домой?

– Ничего особенного, – сказала она. – Мы отсюда собирались съезжать. Отец уже купил нам квартиру в новом районе... Он и сам хотел уехать, хотя вложил сюда немало средств и нервов. Он вырос в этом районе, понимаете? Но обстановка в нашем доме для нас неподходящая. Банкиров, знаете ли, у нас не любят. Вещи мы на новую квартиру перевезли, но ремонт там не закончили и здесь задержались... И вот, пожалуйста! Но вас интересует другое, я понимаю... В этот день вошли в подъезд, все было, как всегда. Те же бабушки сидели внизу на лавочках и, как всегда, смолкли, когда нас увидели... Что еще? Ну, поднялись в лифте. Вошли мы в квартиру... Леночка... – ее голос дрогнул, она всхлипнула. – Ничего, не обращайте внимания. Это моя погибшая дочка... так вот, она капризничала, хотела спать. И я сказала нашей няне, чтобы она выкатила коляску на балкон. Мы решили его не застеклять, чтобы дочка там спала на свежем воздухе, понимаете? – ее голос снова дрогнул. – И вот что из этого получилось. Какой-то подонок сверху бросил гранату прямо на балкон... Ну, мы сняли шубы, я прошла на кухню, остальные были в комнате с балконом... Вот. И только поэтому я осталась жива. Не знаю, зачем и для чего... Впрочем, знаю... – Она подняла взгляд на Дениса. – Чтобы найти этих подонков. И всех своими руками... А так жить не хочу!

– Вы еще молодая, – сказал Шаравин. – И все-таки ваш муж остался жив...

– Ну да, и мы народим новых детей... – качнула она головой. – Я от всех это слышу! Леночку я уже не рожу, вы понимаете?! Это будут уже другие дети! Ну что вы смотрите? Спрашивайте...

– Ксюшенька, не надо так... – заплакала пожилая женщина.

– Это моя свекровь, – сказала дочь банкира Цивилло, глядя на следователей глазами, полными слез.

Денис достал из кейса все те же фотороботы и диктофон.

– Мы запишем ваши показания на магнитную пленку, после расшифровки ознакомим вас с протоколом... Если согласны, посмотрите внимательно. Узнаете кого-нибудь из них?

– А кто они... – она сощурилась, разглядывая.

– Это фотороботы подозреваемых, объявленных в розыск...

– Вот! – вдруг сказала она, уперев свой палец в фоторобот Павла, сделанный со слов Игоря Володина. – Это он, я видела его! Даже без очков вижу, что это он!

– Где вы его видели? – спросил Денис, переглянувшись с Шаравиным.

– Здесь, на лестничной площадке. Он появился, поздоровался с нами, попросил мужа придержать лифт... – она растерянно взглянула на Дениса. Потом на Шаравина, на Игоря. – И уехал на нем вниз. А с виду не скажешь... Смотрел прямо, сам спокойный. Куда-то, правда, спешил. Мы здесь мало кого знаем, я еще подумала: может, сосед по лестничной площадке. А что это он – убийца, вы уверены?

– Пока только выясняем. Так что он делал потом? – спросил Денис. – Вспомните. Попросил придержать лифт? И только?

– Да... И вошел в него, потом лифт загудел, отправился вниз...

– Точно вниз? А может, наверх? – уточнил Шаравин.

– Нет, вниз, я это как сейчас помню... Точно, это он. И поехал вниз. И я это хорошо помню. Но он ничего больше не делал и не говорил...

– А этого здесь не было? – Денис показал фотографию Доронина.

– Нет, у меня хорошая память на лица. Его бы я запомнила.

– Через сколько времени после этой встречи на лестничной площадке произошло покушение? – спросил Шаравин. – Хотя бы примерно?

– Мы вошли в квартиру через полминуты, пока разделись, потом Леночку в коляске на балкон... Я плохо ориентируюсь во времени, но, думаю, минуты три-четыре прошло.

– Еще взгляните, – Денис кивнул на остальные фотографии. – Может, кого-нибудь из них видели в тот день?

Она рассеянно их просмотрела.

– Нет, больше никого не видела... Ну и рожи! А этот, которого я сразу узнала, я про него, наоборот, еще подумала, хоть сосед попался нормальный. А он, оказывается...

– Спасибо вам... – кивнул Денис. – Отдыхайте, больше беспокоить не буду.

– Зато я вас буду тормошить, – сказала она. – Пока вы его не поймаете. И не отдадите его мне.

– Хорошо. И последнее. Мы сейчас выйдем на лестничную клетку покурить, – сказал ей Денис. – А вы покажите нам, где вы его увидели и откуда он к вам выходил...

– Обязательно! – она сделала попытку встать из кресла и одновременно отстранила рукой свекровь, попытавшуюся ее остановить. – Мама, не мешайте!

Денис сам помог ей подняться из кресла и только сейчас разглядел темные провалы вокруг ее глаз, тщательно подретушированные и запудренные. Она изо всех сил старалась держать себя в руках. Похоже, только желание отомстить поддерживало в ней силы.

Они вышли на лестничную площадку.

– Вот здесь мы были, отсюда вышел этот убийца, – показала она.

– Предполагаемый убийца... – поправил Шаравин, но она не обратила внимания.

– ...И прошел к лифту. Помню, мой муж придержал дверь для этого подонка... Так, значит, он вошел в него, и поехал... Постойте, но он точно поехал вниз, я специально, конечно, не прислушивалась, просто не обратила внимания, но если бы лифт где-то остановился, снова поехал вверх, я бы запомнила. Прямо как сейчас слышу его удаляющийся гул. Может, это все-таки не он?

– Это нетрудно проверить... – кивнул Шаравин. – Стойте, где стоите, а один из нас поедет на лифте.

Он взглянул на Игоря, тот кивнул, нажал кнопку вызова. Все молча ждали. Наконец двери лифта распахнулись, как в прошлый раз.

– Встаньте туда, где вы стояли в тот раз, – попросил Шаравин. – И попробуйте вспомнить и представить, как это все было. Когда открыли дверь, когда вошли, а мы замерим это время... А вы, – сказал он Игорю, – поезжайте или вниз, на первый этаж, или вверх. Но чтобы мы этого не знали.

Бледнея, что было заметно даже под толстым слоем макияжа, она вслушивалась в гул кабины.

– Сейчас он едет вверх... А вот поехал вниз.

Лифт остановился, Игорь вышел.

– Сначала вверх. Потом вниз, – сказала она, и тот согласно кивнул. – Вот так это было... – сказала она негромко. – Значит, это сделал не он? Не мог же он снизу забросить гранату на балкон девятого этажа? Только с крыши. Значит, это сделал кто-то другой?

Шаравин пожал плечами, переглянувшись с Денисом и Игорем.

– Но тогда зачем он приходил сюда? – спросила она. – Это же он здесь был! У меня очень хорошая память.

– Успокойтесь... – сказал Денис. – И спасибо, на сегодня хватит. У нас к вам потом будут еще вопросы. И я вам обещаю: мы сделаем все возможное, но убийц найдем.

– И их заказчиков! – с жаром сказала она.

– ...И заказчиков, – подтвердил Денис. – Мы обязательно об этом поговорим. Но не сейчас.

– Понимаю, – она оглядела присутствующих, кивнула и вернулась в квартиру.

– Итак, констатируем: стрельбы здесь точно не было, – сказал Шаравин. – Была брошена граната Ф-1, верно? И ее осколки уже собраны и идентифицированы, включая те, что извлечены из погибших и раненого зятя...

Все согласно кивнули.

– Откуда? – спросил Денис.

– Только с крыши... – сказал Шаравин. – Больше неоткуда. У соседей балконы застекленные. А у них нет. Сами слыхали. Стало быть, убийцы это знали?

– Какие-нибудь следы еще есть? – спросил Денис.

– Откуда? Все снегом замело...

– Ладно. Хочу убедиться в этом сам. Сейчас слазаю туда, на крышу, и все посмотрю свежим взглядом.

Через некоторое время он выбрался на крышу, слегка заметенную свежим снегом, который действительно прошел ночью. Никаких следов, конечно, заметно не было... А посмотреть здесь вечером было некому, недовольно подумал он.

Впрочем, этот снег пока свежий, рассыпчатый, не слежавшийся. До этого была небольшая оттепель, затем подморозило... И если осторожно сгрести...

Денис, отметив направление, стал осторожно смахивать перчаткой выпавший снег, пока не заметил отпечатки чьей-то обуви на ледяной коросте. Стараясь ее не нарушить, он добрался до края, лег на живот, заглянул вниз.

Шаравин прав. Гранату можно было бросить только отсюда, с крыши. С других застекленных балконов – исключено. Только отсюда. Он разглядывал какое-то время обломки бетонной плиты, выступающие из стен.

Значит, этот подонок прекрасно все видел. И коляску с ребенком в том числе. И все равно бросил туда гранату. Но не младенца же ему заказывали! А сам Цивилло вполне мог находиться в другом месте, на той же кухне, то есть уцелеть. Конечно, убийство близких тебе, особенно любимой внучки, может человека уничтожить морально. Он сломается и пойдет на любые условия...

Но это может вызвать и ответную реакцию, такую, что мало не покажется. Значит, был здесь еще какой-то резон, пока неизвестный.

– Там, на крыше, можно снять след, как раз над местом преступления, – сказал Денис, когда снова присоединился к оперативно-следственной группе.

8

Утром Турецкий прибыл в Матросскую Тишину для допроса Доронина.

– Все свои вопросы, гражданин следователь, сначала запишите в протокол, – прохрипел Дон после выполнения всех формальностей, кивнув на диктофон. С похмелья его губы были синими, с белым налетом. – Мы ученые. Сначала прочитаю в письменном виде, после думать буду: отвечать или нет. Иль сначала адвоката позову. Хотя не верю я им.

– Обязательно. Я буду вести протокол, а в ходе допроса будет проводиться аудиозапись ваших показаний. – Турецкий кивнул на стол, где лежал небольшой японский диктофон. – Итак, согласно статьям сорок шестой и сто девяностой УПК вы допрашиваетесь в качестве подозреваемого...

– Не верю я им... – повторил Дон. – Можете спрашивать без адвоката.

– Это вы уже говорили...

– И адвокатам и технике этой... Вы что угодно можете переиначить. А мы к бумажному протоколу привычнее, он нам больше доверия внушает.

– Согласно статье сто девяностой УПК ход и результаты допроса отражаются в протоколе, – терпеливо ответил Турецкий. – Если сейчас записывать каждое ваше слово, это займет гораздо больше времени. А магнитную запись мы дадим вам прослушать после допроса, потом расшифруем и занесем в протокол, и вы прочитаете и распишетесь...

– А мне спешить некуда, – ухмыльнулся Дон. – Я долго буду рассказывать... Нет, лучше вы свои вопросы все-таки записывайте.

Турецкий пожал плечами, стал заполнять бланк протокола допроса подозреваемого.

– Вас подозревают виновным в убийстве вашего конкурента Тенгиза Чугаева. Вы это признаете?

– Никогда... – покачал головой Дон. – Я Тенгиза не убивал. Спорили мы часто, матом ругались, ну а как иначе, раз наши участки граничат? Но чтоб убивать... Зачем? Мы ж в тот день договорились с ним обо всем по мобильнику. Мол, встречаемся, и по рукам. Я в «Мессалине» сидел и его ждал. Думаю, куда он пропал? А тут вдруг Анисим заявляется. И сразу вязать... А за что?

– Кто может подтвердить ваше алиби?

– Да там, в «Мессалине», полно народу было. Бармены, халдеи... Там меня знают как облупленного. Любого спросите, когда я пришел и сколько там сидел и ждал Тенгиза.

– Возможно, таким образом вы обеспечивали себе алиби? – заметил Турецкий. – Но мы уточним время смерти Чугаева и когда вы появились в этом кафе.

– Уточняйте, – пожал плечами Дон. – Мне скрывать нечего. Я ж говорю: мне Тенгиз живым был нужен, он же согласился мне рынок уступить! А сейчас как я его куплю?

– После того как вам удалось сбежать во время доставки к нам в Генпрокуратуру, было совершено покушение на убийство банкира Цивилло, и там нашли пистолет марки «стечкин»... – Турецкий открыл нужный протокол. – Вот его заводской номер, а это протокол экспертизы идентификации отпечатков пальцев. Они полностью совпадают с вашими. У вас есть этому объяснение?

– Вон, значит, как!.. – растерянно ответил Доронин и поскреб в затылке. – Вон где он объявился?..

– Вы его потеряли?

– Нет... Выбросил его давно уже, когда меня последний раз арестовывали, чтоб лишнюю статью не пришили. Я уж о нем и думать забыл.

– Разрешение на него у вас было?

– Ну, а кто мне его даст, сами подумайте? – хмыкнул Дон. – Опять же и без него никак, если торговым бизнесом занялся.

– Как он к вам попал?

– Обычно. Купил на рынке у азеров, у кого не помню.

– Где вы были позавчера в шестнадцать ноль семь?

– А, понял, это когда Цивилло убивали? И его хотите мне пришить? Где, где... да везде! Что я, помню? Возле вашей Генпрокуратуры пасся. По кабакам, вокруг да около. Все собирался явиться с сознанкой. А чтоб набраться храбрости, пил до посинения. Пока, думал, все бабки не пропью – близко не подойду! Ну вы ж меня видели, когда я к вам на бровях приполз, правильно?

– Каким образом вам удалось сбежать из-под стражи во время доставки в Генпрокуратуру?

– Я ведь знаю порядки, гражданин следователь. Меня должны были доставить конвойные с Петровки. А повезли почему-то родные менты, из нашего муниципалитета. Да я их всех знаю как облупленных, во главе с Демидом... извиняюсь, с подполковником Демидовым. Они ж у нас на рынке пасутся... И мне, если честно, это сразу не глянулось. – Он вздохнул, покосился на диктофон. – Значит, как дело было. Передали меня Демидову и его шакалам... Извиняюсь, ментам. До Белорусского довезли, и Демид... Виноват, подполковник Демидов отослал их пить пиво, типа, вы там разомнитесь, расслабьтесь, а сам мне говорит... Это ничего, что я со всеми подробностями?

– Рассказывайте все, ничего не пропуская.

– Беги мол, говорит. А я для близиру пальну раз-другой в воздух...

– Хотите сказать, что сопровождавший вас подполковник Демидов предлагал вам бежать из-под стражи?

– Ну а как иначе? Я, говорит, Слава, тебя знаю, и ты меня знаешь. Я, мол, всегда за справедливость, и ребятам, которые, типа, одумались, стали на путь исправления, всегда помогал. Попал ты, говорит, Слава, ни за что. Этот Анисимов арестовывал тебя без санкции прокурора... А я все равно ему не поверил. Типа, мягко стелет, как говорят... Я побегу, а он мне в спину, сами знаете, как это бывает. При попытке к бегству называется...

– Но вы же все-таки сбежали?

– Ну да... – и Доронин продолжил свой рассказ о том, как ему удалось перехитрить Демида, куда он убежал, где деньги достал и как потом пьянствовал буквально на глазах у ментов. А тем, лопухам, и в голову не приходило, что в ресторане на их глазах гулял тот, кого они все усиленно разыскивали...

– Теперь расскажите поподробнее о том, как и при каких обстоятельствах вас арестовывал капитан Анисимов. И какое постановление об аресте он вам предъявил?..

В конце допроса Турецкий спросил у Дона, как его здесь содержат. Удовлетворенно кивнул, когда узнал, что его содержат в одиночной камере, никого не подсаживают. А кормят, как везде.

...Над делом Доронина Турецкий работал до позднего вечера. Потом набрал домашний номер телефона Вячеслава Ивановича Грязнова.

– Слава, это я. Извини, что поздно.

– Саш, а я не сплю, – сипло вздохнул Вячеслав Иванович. Говорил он замедленным тоном, похоже, язык был ему не совсем послушен. – Где тут уснешь... Сегодня поработал на полставки в должности Геракла: весь день чистил в составе комиссии МВД наши авгиевы конюшни, представляешь? До сих пор в носу шибает... И работы еще ого-го! Я им говорю: конца не будет такой чистке, пока не вернем к нам на Петровку тех, кто ушел от нас. Да не от работы, а от такой-то зарплаты! Ведь заполняем вакуум черт-те кем! Они только и смотрят, с кого бы содрать или кого бы поиметь... Ну, не мне тебе, Саня, рассказывать. На энтузиазме, говорю, как на чужой шее, далеко не уедешь. Большевики пытались, и где они теперь? А они мне: ты-то не ушел? А куда я уйду перед пенсией? Генеральские лампасы– хуже вериг... Ладно, чем хоть ты порадуешь? Племяш мой как, справляется? Не путается под ногами?

– Нормально, – сказал Турецкий. – Слава, ты сейчас лежишь или стоишь?

– Стою. С трубкой в руке. А что?

– А в другой руке что? Стакан?

– Так он уже пустой...

– А ты его наполни. Только водичкой и валерьянки накапай. И присядь, чтоб не упасть.

...Услышав о том, как именно Доронин сбежал от Демидова, Грязнов-старший выматерился и сказал, что Демидов не в его подчинении. А то он бы указал этому любимцу публики на дверь.

– И позвони моему помощнику Колошину. Я поручил ему разобраться в этой истории... сейчас номер его домашнего телефона найду... Он в это время никогда не спит. А то пока я целыми днями в комиссии торчу... Вот, записывай...

Турецкий набрал номер Колошина.

– Аркадий Иванович? Добрый вечер.

– Он самый. А кто это?

Турецкий усмехнулся. Если позвонить Колошину на работу, он узнает сразу по голосу. А дома отключается полностью: все и всех забывает.

– Извините за беспокойство, Турецкий вас беспокоит...

– Слушаю вас, Александр Борисович, – недовольно сказал Колошин.

– Есть одно срочное дело. Не могли бы подъехать ко мне, скажем, завтра, чтобы ознакомиться с показаниями известного вам задержанного, по поводу которого я вчера вам звонил?

– Что-то важное?

– Боюсь, даже очень. По телефону лучше не рассказывать.

– Тогда вам следует в установленном порядке подготовить письмо от имени Генпрокуратуры, – строгим, наставительным голосом начал было Колошин.

– Это обязательно будет сделано! – воскликнул Турецкий.

– Но зачем откладывать на завтра? – спросил Колошин. – Вы на службе? Тогда я приеду прямо сейчас.

– Я выпишу вам пропуск, – сказал Александр Борисович и взглянул на часы. – Нет, уже поздно. Давайте лучше все-таки завтра утром...

Приехав в Генпрокуратуру на следующее утро, Колошин внимательно прослушал аудиозапись допроса Доронина в присутствии Турецкого и Дениса, некоторые места – дважды.

– Считаете, этому можно верить? – спросил он наконец.

– Даже если здесь половина правда... – начал было Денис, но тут же замолчал, переглянувшись с Турецким.

Колошин сидел, неестественно выпрямившись, с окаменевшим лицом. Казалось, вопрос, который он только что задал, больше его не интересует.

– Это все можно проверить... – негромко сказал Денис. – Свидетель тележурналист Володина в своих показаниях все время повторяла: Доронин был в бешенстве, для него арест был полной неожиданностью. Не испуган, не растерян, а так, будто его подставили или предали... Хотя прежде его уже задерживали, и не раз.

– Четыре раза, – подсказал Турецкий. – Мы уже проверяли. И он никогда не оказывал сопротивления. И к нам он сам явился с повинной. Анисимова он, скорее всего, убивать не собирался. Будучи в состоянии аффекта и обладая огромной физической силой, он просто потащил его за собой, и поскольку они были скованы одними наручниками, Анисимов упал и несколько раз ударился головой о бетонные ступени. О чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза вскрытия.

– Вы это сами видели? – сухо спросил Колошин, глядя в сторону. – Или вам поведала впечатлительная журналистка Володина?

– Не только она поведала, а мы изъяли на телевидении заснятую на месте события кассету... – терпеливо продолжил Турецкий. – Оказывается, не все кадры показывали, есть слишком шокирующие, но у нас они имеются... Хотите взглянуть?

Колошин смотрел на происходившее возле кафе «Мессалина», не говоря ни слова. Упавшая камера сняла чьи-то ноги и волочившееся по асфальту тело капитана Анисимова.

– ...К тому же меня очень занимает эта непонятная история о том, что Доронина в Генпрокуратуру на допрос доставлял из СИЗО не конвой, а подполковник Демидов со своими оперативниками... – сказал Турецкий после паузы, когда показ закончился. – Что противоречит инструкциям. Дело о вторичном побеге уже возбуждено в ГУВД, но я буду настаивать перед своим руководством, чтобы его передали мне.

– Должен вам сказать, подполковник Демидов мне сам позвонил, перед тем как это случилось, – сказал Колошин, ни на кого не глядя и сомкнув брови над переносицей. – Просил временно не отсылать Доронина в Генпрокуратуру, а передать в его распоряжение, чтобы допросить по горячим следам... Я, естественно, не захотел об этом даже разговаривать. Доронин содержался в изоляторе временного содержания, который теперь в ведении Минюста. Этим я не распоряжаюсь, но в любом случае Доронина обязаны были передать только вам, а не в УВД Восточного округа.

– Черт!.. Надо было мне самому приехать в СИЗО, – сказал Турецкий. – Но как вы думаете, почему все же Демидов его упустил? И каким это образом позволил отнять у себя пистолет? Говорят, он у вас спец по восточным единоборствам? И в одиночку разоружал опасных преступников.

Вопросы Турецкий задавал, но ответы на них уже знал. Его интересовала реакция Колошина.

– Вот именно, – кивнул Колошин. – Все так и было. Я тоже слышал о нем как о растущем и перспективном офицере. Но он почему-то отказывался идти к нам, в МУР. А тут позволил обезоружить себя одному-единственному преступнику, который был к тому же в наручниках. По этому делу уже начато служебное расследование.

– Как-то это не совсем вяжется, а? – негромко спросил Денис.

– Увы, однако предположения к делу не подошьешь, – строго сказал Колошин. – Какими бы они ни казались правдоподобными. – Он кивнул на экран телевизора. – Пока многое остается непонятным. Доронин все-таки преступник, а Демидов – наш офицер. В своем объяснении он показал, что преступник сбежал в районе Белорусского вокзала, воспользовавшись автомобильной пробкой. И ничего он Доронину не предлагал. Об этом даже и речи не было. Охрана, которая должна была доставить Доронина, замешкалась, оказалось, что нет бензина для машины. И Демидов предложил свои услуги и свой транспорт. До сих пор репутация его была безупречной... Но это все, конечно, пока косвенные улики. Которые не стали прямыми.

– Но ведь можно проверить? – спросил Турецкий. – И еще одна странность. Мы никак не можем добиться выдачи нам копии постановления о задержании Доронина по делу об убийстве Чугаева.

– В управе у Демидова вполне могут его выписать и задним числом, – заметил Денис.

– Бланки ордеров имеют порядковые номера... – возразил Колошин. – И регистрируются в журнале... Хотя сейчас, действительно, черт знает что происходит, – неожиданно закончил он.

– Есть еще два интересных момента, – сказал Денис. – Думаю, это не случайная оговорка, когда Доронин дважды назвал Демидова по-свойски Демидом.

– Это тоже ни о чем не говорит! – упрямо поджал губы Колошин. – Уголовники всегда дают клички не только своим, но и тем, кого хорошо знают.

– А как вам такой факт, что Доронин сам звонил с домашнего телефона свой сожительницы на Петровку, чтобы вызвать милицию? – спросил Денис. – Он уверяет, что его собирались убить милиционеры из местного УВД.

– Этого я не знал. А значит, тоже нужно сначала проверить... – гнул свое Колошин. – И давайте говорить только о фактах.

– Давайте, – согласился Турецкий. – Кое-что мы успели узнать и уточнить. Так вот, служба ноль-два подтвердила звонок Доронина. Он был сделан именно с номера его сожительницы. Принял капитан Звенягин. Вот здесь записаны время и номер вызова... – Он пододвинул справку. – Это один факт. Другой факт, что подполковник Демидов просил у вас передать ему арестованного Доронина для допроса. Следующий факт – он сумел настоять на конвоировании Доронина, а потом позволил ему себя разоружить.