Текст книги "Неделя длинных ножей"

9

Авдей Карлович и Гена прилетели из Франкфурта утром. В аэропорту их ждали Джемал и Кощей на «мерседесе».

Некоторое время они молча ехали по Ленинградскому, потом свернули на кольцевую.

– Значит, к вечеру «кадиллак» должен быть полностью подготовлен, – прервал наконец молчание хозяин, обратясь к Гене.

Тот кивнул. Кощей, сидевший за рулем, встретился взглядом в зеркальце заднего обзора с Джемалом, сидевшим на заднем сиденье, но комментировать не стал. Надо так надо.

– Чем сегодня заняты наши детишки? – спросил Авдей Карлович у Джемала.

– Сняли штаны и ждут порки, – насмешливо сказал Кощей и прикусил язык, снова встретившись с взглядом Джемала.

– Авдюша, я не хотел по телефону говорить... – начал, вздохнув, Джемал. – Только когда ты второй раз позвонил и велел их не трогать, поздно уже было.

– Что значит поздно? – нахмурился Авдей Карлович, уже понимая, о чем идет речь.

– Ну так, сам помнишь наш договор... Если баба твоя ссучится, значит, отдаешь ее нам. А племянники у меня, сам знаешь, молодые, горячие... Раньше еле удерживал... Ну, не успел с тобой договорить, а они уже ее потащили...

– А что ж нас не позвал? – обернулся к нему Кощей.

– Следи за дорогой... – мрачно сказал Авдей Карлович.

– Развел тут семейственность... – продолжал ворчать Кощей.

– Помолчи, а? – сказал Гена, с тревогой следя за выражением лица хозяина.

– А откуда они, твои племянники, знают про нашу с тобой договоренность? – обернулся к нему Авдей Карлович после паузы.

Джемал пожал плечами.

– К тому все шло, Авдюша. Ты уж не обижайся. Природа всегда свое возьмет. Сколько раз говорил тебе: молодая совсем, скучает здесь одна. Сам ты все время занят, а к другим не подпускаешь.

– Как собака на сене, – усмехнулся Авдей Карлович. – Так, что ли?

– Природа... Лучше скажи, сам Олей попользовался, хрен старый... – снова не выдержал Кощей. Он все не мог успокоиться. – Авдей Карлович, уже житья нет от его родни, если честно. Все в гости наезжают, целыми аулами.

Хозяин не ответил. Смотрел в окно.

– Как там наш хакер? – спросил он через какое-то время. – С ним все в порядке?

– Его мы не трогали, – вздохнул Джемал. – Сидит, ждет...

– Ну. Голубых среди вас не бывает, сексуальная ориентация в норме... – не унимался Кощей.

– Помолчи, – сказал теперь Джемал. – Хозяин вернулся, он сам распорядится, как и что. И накажет, если кто виноват.

Когда они подъезжали к дому, Авдей Карлович взглянул на часы.

– Закажи на вечер столик на двоих в «Савое», – сказал он Гене. – На восемнадцать тридцать. И чтобы «кадиллак» стоял уже под парами, как мы договорились.

Гена сдержанно кивнул. Кощей и Джемал понимающе переглянулись, но расспрашивать не стали.

Авдей Карлович сразу прошел к себе в кабинет, кивнув через плечо Джемалу:

– Кофе и пару бутербродов. Да, и всех своих племянников сегодня же отправь домой. Раздашь им отступные, на свое усмотрение. Вечером, когда вернусь, чтоб духу их не было... Теперь приведи ее сюда... Хотя нет, дело прежде всего. Сначала Вовика.

– Слушаю, Авдюша, – склонил голову Джемал. – Извини, если что не так. Только мне тогда оставаться здесь тоже нельзя. Что я своим братьям и сестре скажу, когда они меня спросят: Джемал, а чем наши сыновья провинились перед твоим хозяином?

– Ты останешься со мной, – твердо сказал Авдей Карлович. – У меня нет претензий ни к ним, ни к тебе. Не сомневаюсь, они также мне будут верны, как и ты. Просто я не хочу взаимной ненависти и соперничества среди тех, кому я доверяю и кто меня до сих пор не предавал.

Джемал помрачнел еще больше, но ничего не сказал и вышел из кабинета.

Когда Вовик, не поднимая глаз, вошел в кабинет, Авдей Карлович, продолжая жевать бутерброд, кивнул на кресло напротив своего стола.

– Я тебя предупреждал, – сказал он. – Так, или не так?

Вовик молча кивнул.

– Ты мне здорово задолжал. И задолжал свою жизнь, не меньше. Чем собираешься расплачиваться?

Он положил перед ним визитную карточку госпиталя святой Беатрис.

Вовик пожал плечами, не поднимая глаз.

– Здесь адрес электронной почты госпиталя и ссылка на их сайт. Ты можешь обменять свою жизнь на жизнь человека, который лежит в этом госпитале в находится в реанимации. Его жизнедеятельность поддерживается по программе «Электронная сиделка» локальной компьютерной сетью, имеющей выход в Интернет. Я не специалист, но полагаю, изменение хотя бы одного параметра, например артериального давления, может привести к смерти. Ты влезешь в их сеть и сделаешь это. До завтра, до двенадцати часов по московскому времени, он должен умереть. Ты должен его убить, сменив какие-то параметры, вроде давления, которое поддерживает компьютер. Только тогда ты будешь жить. Не мне тебя учить, как ты должен взломать защиту и добраться до этой программы. Я не спрашиваю: берешься? И меня не интересует, возможно это или нет.

Вовик впервые поднял на него подавленный взгляд.

– Я не знаю. Ничего подобного никогда не слышал...

– Значит, ты будешь первооткрывателем, если можно так сказать.

– Чтобы убить такого больного, как вы предлагаете, нужен врач. А я в этом ничего не понимаю.

– Я тоже. Но сейчас ты больше, чем врач.

– Мне может не хватить этих данных...

– Спрашивай.

– А что будет с Олей?

– А это уже не твое дело... – тихо сказал, приблизив к нему лицо с сомкнутыми в нитку губами Авдей Карлович. – Считай, ты ее убил. И теперь на твоем месте я подумал бы только о себе.

Лицо Вовика посерело от страха.

– Да, еще хотел спросить... У вашего больного там, наверно, есть какой-то номер? Или условное имя. Я же не знаю, распространяется ли эта программа и на других, кто лежит в реанимации. Тогда там все могут погибнуть.

– Вот это другое дело. Чувствуется профессиональный подход, – сощурился Авдей Карлович. – И наталкивает на интересную идею... Поэтому я тебе ничего не скажу.

– Но хотя бы номер палаты, – пожал плечами Вовик. – Если он там лежит один. Или как его фамилия...

– Тем более не скажу! – хмыкнул Авдей Карлович. – А можно это подать так, будто компьютер допустил сбой, из-за которого клиенты окочурились, а потом снова все восстановилось?

– Вы хоть понимаете, что программы могут быть индивидуальные? – не выдержал Вовик. – «Электронная сиделка-один, два»... У каждого своя. Какая именно программа у этого человека, вы знаете?

– Нет, – пожал плечами в свою очередь Авдей Карлович. – Хочешь сказать, могут погибнуть другие, а наш друг остаться в живых?

– Именно так, – сказал Вовик. – Я понимаю, вы думаете, что смерть нескольких человек одновременно можно подать как несчастный случай, а не покушение на кого-то одного.

– Правильно понимаешь... – сощурился Авдей Карлович. – Палата номер семьсот шестнадцать. Этого достаточно?

– Если честно, его фамилию я и так узнаю... – сказал Вовик. – Она наверняка всплывет на мониторе, едва я наберу этот номер.

– Цивилло, это тебе о чем-то говорит?

Вовик удивленно на него взглянул. Потом опасливо отвел взгляд. Наверняка слышал по телевизору про покушение на Арнольдика, подумал Авдей Карлович. Хотя, какое это теперь имеет значение... Кому и что он теперь скажет, даже если очень захочет?

– Пора бы знать, излишняя информация всегда опасна... – сказал он вслух. – Меньше знаешь, дольше живешь. Но твой случай – особый... Без информации ты не сможешь успешно работать. Итак, что теперь скажешь? Берешься?

– Я постараюсь... С той техникой, что доставили вам из Японии ваши друзья, можно сделать очень много... Но вы точно меня отпустите? – несмело спросил Вовик.

– Пока речь идет о твоей жизни... – произнес, сощурясь, Авдей Карлович. – О твоей свободе поговорим потом, если сделаешь дело. Все, иди. Не теряй зря времени.

Когда Вовик вышел, он сразу набрал номер Самохина, чиновника Мосгоркомимущества.

– Леня, дорогой, ты там не уснул? – спросил он недовольно. – Почему до сих пор не выставлен на торги освободившийся участок земли в Вешняках?

– Авдюша, с приездом... – вздохнул тот. – Во-первых, здравствуй!

– Здравствуй, Леня, здравствуй... И что?

– Я уже ругался с нашими юристами, но, по существующему положению, нужно ждать полгода, не объявятся ли наследники...

– Их у Доронина нет и никогда не было! – нетерпеливо сказал Авдей Карлович. – А с некоторых пор и быть не может.

– Знаю это не хуже тебя, – понизив голос, сказал Леня. – Я им все это объяснил.

– Ты им объяснил, что они своим формальным подходом только подрывают инвестирование зарубежных финансовых средств в развитие российской рыночной экономики? – строго спросил Авдей Карлович.

– Сказал. Но ты же их знаешь... Они сразу заинтересовались, о какой сумме может идти речь.

– И что ты им ответил? – спросил Авдей Карлович. – Какая сумма их устраивает?

– Как всегда... – еще тише ответил Леня.

– По тарифу? – Авдей Карлович взглянул на часы. – Сволочи! Он у них так и не изменился? Все-таки был августовский кризис, то-се, нормальные люди давно все расценки и тарифы сбросили.

– Они об этом и слышать не хотят...

– Ну да, цены упали, но вашего брата, живоглотов и кровососов, за это время ничуть не убавилось... А только прибавилось! И все хотят по утрам кушать блины с черной икрой. Так уж вы привыкли. Ладно, скажи, через час они все получат. Но чтобы торги начались уже завтра с утра! Документы у тебя в порядке? Подобрал мне кого-нибудь для альтернативы?

– Обижаешь... А что, «Плеяда старз» тебя больше не устраивает?

– Опять «Плеяда»? Ты не боишься, что завтра какой-то щелкопер напишет в своей газетенке про некую подставную фирму, в которой работает супруга одного видного чиновника из Мосгоркомимущества?– хмыкнул Авдей Карлович. – Не слишком ли часто она выступает в торгах и конкурсах оппонентом «Бета-групп»?

– Не боюсь.

– Плохо, Леня, когда жадность сильнее страха... И опасно.

– Не пойму, что тебя не устраивает? – удивился собеседник. – Тебе нужен подставной конкурент, который бы тебе подыгрывал на торгах?

– В том-то и дело, что нужен... – вздохнул Авдей Карлович. – Был бы не нужен...

– И ты его имеешь. Других у меня нет.

– Да я не об этом... Скажи, ну как можно с вашим братом чиновником развивать честный бизнес в России?!

Собеседник скромно промолчал.

– Ладно... Сколько она запрашивает, твоя «Плеяда старз»? На остров в Средиземном море ей хватит?

– Пустяк. Десять процентов.

– Это по-божески, – согласился Авдей Карлович. – Наверняка только для своих. Всего-то на десяток собольих шуб. Значит, договорились... Сегодня вечером наша «Беточка» должна получить по факсу официальное приглашение на предстоящие завтра торги. Журналисты для начала потявкают, но ты, Леня, внимания не обращай. Скоро я им подброшу другую кость.

10

Отключив аппарат, Авдей Карлович прислушался. До кабинета донеслись чьи-то возбужденные голоса. Он нажал на кнопку устройства громкой связи.

– Слушаю, – отозвался Гена.

– Гена, в чем там дело? Что за шум?

– Дядя Джемал своих племянников выпроваживает, никак выпроводить не может... Возражают. Понравилось им тут.

– Я их понимаю... – сказал Авдей Карлович. – Поди плохо было?.. Наверно, им повторить хочется, как ты думаешь?

– Вы извините, но это все от безнаказанности, – нравоучительно сказал Гена. – Я понимаю, Джемал вам пока нужен, но надолго ли? Если хотите, сейчас подъедут ребята из моего «Аргуса» и помогут им побыстрее собраться, если что. Так что проблем не будет.

– Да уж... Слушай, а больше всего в этой службе им понравилось ее трахать, как ты думаешь?

– Не травите себя... – сказал Гена. – Вам нужно отдохнуть до вечера.

– А что? Хоросая дэвочка, слушай, ай какая хоросая, да? – Авдей Карлович неожиданно сымитировал кавказский акцент.

– Успокойтесь... – примирительно сказал Гена. – Ситуация под контролем. Джемал их уже усмирил. Все будет нормально.

– Я о другом. «Кадиллак» готов, как мы договаривались?

– Еще нет, но к назначенному часу все подготовим, можете не волноваться.

– Да что ты меня все успокаиваешь... Я сейчас спокоен, как никогда. Не забудь позвонить Григулису в «скорую». Чтобы машина была там рядом, и он держал в своей больнице свободную палату.

– Не беспокойтесь. Позвоню ему ровно в двадцать три тридцать, как мы договаривались.

– Ладно, – уже спокойнее сказал Авдей Карлович. – А как завтрашняя акция? Она хорошо подготовлена?

– Там давно все на мази... Случайностей не предвидится.

– Так. Оля тоже готова?

– Выясню... Ее привести к вам?

– Не сейчас. Можно и попозже. Когда освободимся наконец от племянников.

– Вы бы отдохнули с дороги, – сказал Гена. – Трудный вечер впереди.

Кажется, начинаю проявлять малодушие, сказал себе Авдей Карлович. Будто не решаюсь посмотреть ей в глаза. Или что-то сказать.

Он ходил некоторое время из угла в угол кабинета. Необходимы выдержка и собранность. Иначе... Словом, хорошо бы поспать с дороги.

Он прилег на кожаный диван, повернулся сначала лицом вниз, но ему послышался запах Олиных духов и ее тела. Он перевернулся на спину, потом вскочил и снова нажал кнопку громкой связи.

– Гена!

– Что случилось, Авдей Карлович? – встревоженно спросил Гена.

– Слушай, узнай, где это происходило... Ну, с Олей, где они это делали...

– Отдохните, Авдей Карлович, – сказал Гена. – Это было в ее комнате, это точно.

– Ладно... Я постараюсь немного заснуть, переключи на себя все телефоны.

И снова прилег на спину, но запах ее духов от этого ничуть не ослаб.

...Вечером, когда уже порядком стемнело, Оля вошла к нему в кабинет и остановилась в дверях, как никогда красивая и желанная, в его любимом вечернем платье, которое он ей недавно подарил. Авдей Карлович снова, как тогда в Швейцарии, почувствовал, как сдавило его сердце.

Она жалобно посмотрела на него, он протянул к ней руки, и она подбежала, прижалась, обняла, припав головой к груди. С минуту они стояли молча.

– Ты простишь меня? – шепотом спросила она, боясь поднять на него глаза.

– Да, да... Конечно, – он осторожно погладил ее по плечу, потом еще крепче прижал к себе.

– Ты сам виноват, – повторила она то, что он услышал от нее по телефону. – Почему не взял с собой? Ты же обещал! Я же просила тебя не оставлять меня одну!

– Да-да... Конечно. Я виноват, только я... – повторял он.

– Мы с тобой помирились, правда? – теперь она по-детски заглядывала ему в глаза.

– Да-да... – усердно кивал он, глядя на часы.

– Что с тобой? – отстранилась Оля. – Странный ты какой-то. Ты хоть здоров?

– Здоров, – кивнул он. – Хочешь, в знак примирения съездим куда-нибудь? Отметим...

– Съездим... – она пожала плечами. – Только что отмечать-то... Нет, если ты хочешь. А куда?

– Где ты всегда любила бывать... В «Метрополь», «Савой», куда хочешь.

– Хочу в «Савой»! – оживилась она. – Там кухня получше. Давно там не была... – она заискивающе заглядывала ему в глаза. – А после в «Метрополь», ладно?

Когда она увидела длинный и сверкающий никелем «кадиллак», она в восторге прижала ладонь к губам.

– Это твоя? Ты ее купил?

– Я тебе ее подарю, – сказал Авдей Карлович, стараясь не смотреть на Гену и Кощея, стоявших рядом. – Ко дню рождения.

Кощей, как всегда, сел за руль, Авдей Карлович сел рядом с Олей на заднее сиденье. Гена постоял какое-то время возле ворот, глядя вслед машине, потом вернулся в дом.

– Как здесь уютно... – она откинулась, отодвинула занавеску, попрыгала на диване, открыла бар. – Так и поедем? А ты не берешь с собой охрану? – спросила она, когда они отъехали уже достаточно далеко.

– Этих хачиков мы сегодня в шею погнали! – с чувством сказал Кощей, и его голос с трудом донесся через перегородку из пуленепробиваемого стекла, отделяющую его сиденье от остального салона. – Еще недовольны были! Спасибо, наши ребята еще не подъехали. А то бы им навешали... Только чего вам бояться, не понимаю?

– Да я и не боюсь... – она снова покачалась на кожаном сиденье. А потом взяла Авдея Карловича под руку и прижалась головой к его плечу.

В «Савое», на первый взгляд, мест не было, но там их уже ждал заказанный стол для двоих.

– Авдюша, ты заранее угадал, что я сюда захочу? – восторженно спросила Оля и еще теснее к нему прижалась.

Авдей Карлович сел и огляделся. Он здесь или не здесь? Тоже ведь любитель здешней кухни. И точно... От дальнего стола, за фонтаном, ему усиленно махал рукой, чтобы обратить на себя внимание, Эдик Семионский, собственной персоной. Он что-то кричал, но его заглушал небольшой оркестр, игравший что-то очень модное и танцевальное.

Эдик широко и радостно улыбнулся, когда Авдей Карлович наконец вяло ему ответил.

Он воспринял это как приглашение и тут же поспешно вскочил и направился к их столу. Сидевшие за его столом хорошо одетые господа и их полуобнаженные дамы кисло смотрели ему вслед. Похоже, Эдик даже не посчитал нужным что-то им объяснять.

Его гибкая, спортивная фигура стремительно пронеслась в тесноте между танцующими, и уже через считанные секунды он склонился, пожимая протянутую руку Авдея Карловича, одновременно поглядывая на Олю.

– Авдюша, здравствуй, родной! Я вам не помешаю? Мне нужно всего несколько минут... Понимаете? – он прижал руки к груди. – Я так хотел, нет, мне так нужно было увидеть тебя именно сегодня! – быстро говорил он, нетерпеливо оглянувшись в поисках официанта.

– Да нет... – махнул рукой Авдей Карлович. – Как и чем ты можешь мне помешать...

Один из официантов понимающе кивнул и через минуту, в течение которой Эдик, не скрываясь, любовался Олей, принес и подставил к их столу еще один стул. Оля осуждающе качнула точеной головкой и отвернулась.

– Благодарю, – Эдик, не глядя, сунул купюру в карман официанта и, наконец, сел. – Начну, пожалуй, с комплимента твоей девушке. Таких красавиц я здесь еще не видел, – он прижал руку к сердцу. – Впрочем, в Израиле и во всей Америке – Северной, Южной и Центральной, а также Океании и Австралии, где я побывал, – тоже. И поэтому Авдюша не спешит нас представить друг другу. Но я его понимаю. Я повел бы себя точно так же...

– Оля, это Эдик, мой давний знакомый, ныне партнер и конкурент одновременно... А это – Оля.

– Просто Оля! – восторженно улыбнулся Эдик. – И не надо больше никакой информации. Остальное говорит за себя...

И поцеловал ей руку.

Оля невольно улыбнулась и с любопытством взглянула на его моложавое, загорелое лицо, которому очень шла седая, живописная грива волос.

– Спасибо... – сказала она, слегка зардевшись.

– Так что ты собирался мне сказать? – спросил Авдей Карлович. – При Оле можно все говорить.

– Слушай, это твоя работа? Я про «Инвестком»... – Эдик сказал вполголоса, склонившись к нему. – Я услыхал, ушам не поверил.

– Ты это о чем? – недоуменно пожал плечами Авдей Карлович.

– Ну ты что, не в курсе? – развел тот руками, не забыв в очередной раз стрельнуть взглядом в сторону Оли. – Они же вышли из конкурса! Причем сами! Остались только мы, вы и... – он лукаво улыбнулся. – И опять вы. Это я про «Плеяду», только не обижайся...

Странно вести деловые разговоры с завтрашним трупом, от которого пока что пахнет только духами, вдруг подумал Авдей Карлович.

– Ах, это? – махнул он рукой. – Только я тут при чем?

Эдик шутливо погрозил ему пальцем, но в это время послышалась трель телефонного звонка. Эдик сразу озаботился, достал свой сотовый, нахмурил брови.

Авдей Карлович тем временем скользнул взглядом по залу. Кое-кого он заметил сразу, но сделал вид, что не узнал.

Например, Иван курил, с подобающим ситуации отсутствующим взглядом разглядывая публику. Но были здесь еще и другие парни, и тоже с профессионально отсутствующими взглядами. Черт их поймет, подумал Авдей Карлович, кого они тут на самом деле секут. Не меня же...

Он перевел взгляд на Эдика и понял, что тому звонила не жена из Израиля и не мама из Одессы, а его дама, которую он сюда привел, сидевшая за его столиком. Она издали показала ему на часы. Эдик привстал, помахал ей, прижав руку к сердцу и не забыв при этом в очередной раз взглянуть на Олю... Мол, время пока терпит.

– Авдюша, если не возражаешь, позволь мне пригласить Олечку потанцевать, – сказал Эдик, едва только снова заиграла музыка.

Авдей Карлович перевел внимательный взгляд на Олю, слегка напрягшуюся в радостном ожидании и старательно это скрывавшую, хотя у нее плохо получалось.

– Ради бога... – кисло сказал Авдей Карлович, пожав плечами. – Ты хочешь? – спросил он у Оли.

Она кивнула и благодарно тронула его за плечо.

Что ж, значит, так тому и быть, подумал Авдей Карлович, испытав некоторое облегчение от этой мысли.

Оля, туманно улыбаясь, легко поднялась, и одновременно, Авдей Карлович заметил, вскочила из-за стола дама, которая была с Эдиком, и направилась на выход, хотя соседи явно ее отговаривали.

Значит, так тому и быть, повторил про себя Авдей Карлович, глядя на прижимавшего к себе Олю Эдика и что-то нашептывающего ей на ухо. Сейчас многие в зале смотрели на эту красивую пару, танцующую свой первый и последний танец.

Еще два дня назад ее насиловали несколько дагестанцев, думал Зеленский, а она опять смотрит и слушает очередного соискателя ее прелестей, будто невинная старшеклассница... Так. Нужно еще успеть съездить в «Метрополь», как обещал, подумал Авдей Карлович. Времени на все осталось не так много.

– Нам пора, – сказал он ей, когда Оля и Эдик вернулись к столику, довольные, улыбающиеся и немного смущенные.

– Оля обещала мне следующий танец, – сказал Эдик.

– А той, с кем ты пришел, ты что обещал? – усмехнулся Авдей Карлович. – Иди, догони ее... Если сможешь.

Эдик растерянно оглянулся, а Оля оглядела их непонимающим взглядом.

– Ну, пожалуйста... – попросила она Авдея Карловича. – Здесь мне так нравится... Еще только один раз.

– Завтра увидитесь, – сказал он. – Вернее, встретитесь. Так что потерпите, немного осталось.

Эдик удивленно взглянул на него, уже собираясь отойти к своему столу.

– Завтра? – переспросил он. – А разве завтра?.. А где именно?

– Отсюда не видно, – сухо сказал Авдей Карлович, встав и подав руку Оле. – А теперь скажи дяде Эдику: до завтра! – сказал он ей.

Они вышли из ресторана и подошли к «кадиллаку». Кощей спал, положив голову на руль.

– Он правда будет мой? – спросила она, проведя рукой по блестящей поверхности кузова. – Да ну, до дня рождения еще столько... Не хочу так долго ждать!

– Твой, теперь он твой... – сказал Авдей Карлович. – Отныне и во веки веков.

Когда подъехали к «Метрополю», он отпустил Кощея домой, сказав ей, что сам потом сядет за руль. Поэтому ему лучше больше не пить.

В ресторане они немного повздорили. Опьянев, она теперь хотела танцевать со всеми, кто наперебой приглашал, но он не разрешил. Получился скандал, он обозвал ее потаскухой и дал пощечину. Она расплакалась.

Они вышли из ресторана, сопровождаемые взглядами перешептывающихся посетителей и официантов.

Надувшись, она села на заднее сиденье, а он сел за руль. Они колесили какое-то время по улицам ночной Москвы. Он искоса смотрел на нее в зеркальце заднего обзора. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом стала смотреть в окно.

– Куда ты меня везешь? – спросила она, когда они подъезжали к Сокольникам.

Это были ее последние слова. Он не ответил. Только взглянул на часы, остановил машину, достал шприц, сделал себе укол и упал набок, закрыв, как учил Гена, голову руками.

Сзади ухнул взрыв, вздыбивший машину багажником вверх и перевернувший ее на крышу.

...Авдей Карлович очнулся в больничной палате. Над ним склонилось внимательное и строгое в очках лицо доктора Григулиса.

– Что это было? – спросил Авдей Карлович. – Где я?

– Вы в больнице «Скорой помощи», – ответила за доктора пожилая медсестра, что-то делавшая с капельницей и шприцем. – Вашу машину взорвали, там милиция собралась... Вам повезло, что это случилось близко от нас. Легко вы отделались, по правде говоря. Чего не скажешь о вашей спутнице.

– Оля? – едва слышно спросил Авдей Карлович. – Что с ней?

– Если вы спрашиваете про вашу спутницу, то она погибла, – громко сказал доктор Григулис. – Вам повезло. Бомба, предназначенная вам, была заложена сзади и взорвалась под ее сиденьем.