Текст книги "Неделя длинных ножей"

Часть вторая

1

Павел подошел к зданию, где должна была состояться эта акция, со стороны черного хода и незаметно огляделся. Кажется, он не привлек ничьего внимания. Он славился умением оставаться незаметным, как никто другой, – двигался спокойно, не выделяясь, в темпе прохожего, который никуда не торопится, но и не прогуливается, не дергаясь и не прячась, не поднимая воротник, не бегая глазами по сторонам и ни в кого не всматриваясь. То есть его все видели, но никто не обращал внимания. Даже старушки, беседовавшие на лавке, для которых любой незнакомый мужчина, проходящий мимо, чем-то подозрителен, не обратили внимания, поскольку оживленно переговаривались о предстоящих выборах.

Он поднялся через черный ход на лестничную площадку девятого этажа, посмотрел на часы и только сейчас, вытащив сотовый, стал набирать номер. До этой минуты другой возможности позвонить у него не было – его пасли, нет, буквально прессинговали по всему полю.

И только здесь и сейчас его никто не мог застать за этим занятием... Словом, время у него еще есть, хотя клиент может появиться с минуты на минуту.

– Алло! Лида, это я... – он сказал это негромко, в самый микрофон.

– Паша... ты где сейчас? Почему ты не...

– Только коротко, мне никто не звонил?

– Нет... А, хотя был один звонок, какой-то Дон звонил, говорил, чтоб ты был поосторожнее... Ты меня слышишь? Очень настаивал. Алло, Паша... он просил дать твой сотовый номер.

– Я ему сам позвоню, – сказал он. – Запомни: по телефону никакой информации обо мне никому не давай. Все, потом перезвоню.

И отключил трубку.

Услышав звонок, Гена моментально приложил трубку к уху.

– Объект только что звонил по указанному номеру, – услышал он. – Вот запись разговора...

Услышав разговор Павла с Лидой, он тут же набрал номер на своем сотовом.

– Павел только что звонил своей бабе, она передала ему привет от Дона!

– А что это меняет? – раздраженно спросил Авдей Карлович. – Передала и передала.

Он отключил аппарат и, подумав, набрал, в свою очередь, другой номер.

– Володя, это я... Только что мне передали о записанном разговоре Павла. Похоже, он опять что-то заподозрил. И уже готов ко всему. Ты меня понял... И ты будь готов. Надеюсь, Павел от тебя, как Дон, не уйдет. Удачи тебе и твоим ребятам.

И снова включил видеозапись, которую только что просматривал. Все та же сцена задержания Дона и гибели капитана Анисимова.

Оля стояла сзади, слегка массируя ему плечи и шею.

– Ты уже не первый раз это смотришь, – сказала она.

– Что-то здесь мелькнуло, что меня насторожило... – вздохнул он. – Вернее, зацепило. Какая-то деталь...

– А мне казалось, ты обратил внимание на эту тележурналистку, – сказала Оля, кивнув на экран. – Симпатичная. Очень понравилась?

– Может быть, может быть... – сказал он, рассеянно глядя на экран. – А что, привлекательна, сексуальна... Но, в этом качестве ее здесь маловато.

– Тебе надо, чтобы она еще разделась? – усмехнулась Оля.

– Стоп! – прервал он. – Ну-ка еще раз это место...

И отмотал назад.

– ..."К сожалению, это все, что мы смогли вам показать, дорогие телезрители, но зато мы все стали свидетелями, в каких нелегких условиях вынуждены работать охранители нашего спокойствия и безопасности. До свидания. Передачу вела Галина Володина...»

– Ну и что? – спросила Оля. – Будешь ее теперь разыскивать? Посылать цветы? А если она замужняя?

– А как же иначе... – Он лихорадочно набирал номер на своем мобильном. – именно это я и собираюсь узнать, замужем она или нет... Андрей, это я, добрый день.

– Да, слушаю тебя, Авдей... – голос олигарха был недовольным, как если бы его оторвали от чего-то очень важного.

– Скажи, пожалуйста, у вас в телекомпании работает в программе «Криминал» некая журналистка Володина Галина. Она не жена, случайно, известного нам журналиста из «Газеты для всех» Володина Игоря, которого Павел втянул в свои игры и тот теперь пасется в прокуратуре чуть не каждый день?

– Не знаю. Не могу же я поименно знать всех, кто на меня работает! Ты думаешь?..

– Ты угадал, – перебил Авдей Карлович. – Именно об этом я подумал. Это она снимала сюжет с задержанием Дона. Вот такое совпадение. Теперь понял?

– Ах ты черт... – протянул Андрей. – Роковое, я бы сказал, совпадение. С непонятными для нас последствиями.

– Теперь ты понимаешь: она наверняка кое-что знает, с чего это вдруг твои деятели решили снять на видео задержание Дона. И вполне может поделиться своими соображениями со своим любознательным мужем.

– А меня ты зачем в свои проблемы втягиваешь? – недовольно спросил Андрей после паузы. – И зачем мне это все знать? Ты нашел Павла, а не я, ты и решай проблему, которую сам же создал! Пока что у твоих хваленых и прикормленных ментов все время кто-то сбегает!

– Не понял... – нахмурился Авдей Карлович. – Ты же сам просил держать тебя в курсе. И поэтому ты влез по уши, а теперь...

– Ладно, забудем... – примирительно сказал Андрей. – Продолжай. Ну и что теперь делать?

В трубке был слышен плеск воды и чьи-то гортанные крики. Отдыхает, неприязненно подумал Зеленский. Еще один переработался. Но на работе не сгорел, и потому теперь загорает... Я, что ли, все время должен за всех переработавшихся думать. А им только докладывать? Ничего, скоро мы поменяемся ролями.

– Криминального ничего пока не вижу, – вслух сказал Авдей Карлович. – Но это может навести на определенные мысли наших оппонентов из прокуратуры. Главное, своевременно принять адекватные меры.

– Ты не ответил. Что ты собираешься делать?

– Заметать следы, Андрюша, вот что я собираюсь делать и вот как это называется!

И швырнул трубку на пол, так что Оля вздрогнула.

2

...Демидов сунул трубку за пояс, матюкнулся, оглядел своих «ребят», одетых, как и он сам, в штатское.

– Только что мне передали: этот Павел почуял неладное, – сказал он. – Тертый, сволочь... напоминаю: оружие не применять! Изображаем народный гнев: типа, попался, гад, свалить на землю и месить ногами, пока не затихнет. Если еще народ набежит, чтоб поучаствовать, это следует поощрять.

– Ногами... – хмыкнул кто-то. – Он, говорят, такие приемы знает...

– Поэтому одновременно и с разных сторон, сзади подсечка, и, главное, матом. Чтоб все вокруг слышали: вот он, сволочь, попался!

– А если он будет мало-мало отстреливаться? – спросил кто-то.

– А для чего у тебя бронежилет новейшей конструкции?.. – пробурчал Демидов. Он еще раз ощупал в одном из карманов целлофановый пакет, в котором лежал «стечкин» с «пальчиками» Дона. Его предстояло подбросить, предварительно из него выстрелив... Неплохо придумано, сказал он про себя. Дон снова в бегах, сейчас в самый раз навести на него ищеек...

...Подумав немного и взглянув на часы, Павел стал набирать номер Игоря Володина. Однако, объект запаздывает... С другой стороны, зря он сейчас звонил Лиде... Там, на полигоне, когда он пристреливал оружие, они могли засечь номер ее телефона, когда Иван изъял у него сотовый... Он, Павел, получил странное предупреждение от Дона, который теперь сам добровольно отдал себя в руки правосудия, после того как от него же и сбежал. Или Дон позвонил Лиде до того, как явиться с сознанкой?

Ладно. Если засекли ее телефон, значит, они уже знают о предупреждении Дона. Могут ли подслушать его? Это вряд ли. При всех успехах техники сканирования так быстро его не засекут. И все равно лучше подстраховаться.

– Игорь Николаевич? Это Павел.

– Павел... Вы сейчас где? – вскричал Игорь.

– Звоню с места преступления, которое состоится через минуту-другую, – сказал он приглушенным голосом.

Володин ошарашенно молчал. Зря я так, подумал Павел.

– Настал момент истины, Игорь Николаевич. Скоро это должно случиться. Но меня, похоже, самого держат на крючке. Говорить я много не могу, но если я вам не позвоню в ближайшие двадцать четыре часа, значит, меня уже нет в живых. И тогда вы сможете рассказать все, что знаете об этой истории. Номер ячейки автоматической камеры хранения на вокзале, с которого вы в детстве ездили на дачу, и код вы помните? Я вам как-то их называл.

– Я помню? – удивился Игорь. – Когда называли?

– Ну так вспомните, я вам говорил... – спокойно сказал Павел. – Я не собираюсь называть эти цифры по телефону. И еще. На всякий случай. Это, похоже, уже какая-то иная акция, вы поняли?

– Что значит другая? – растерянно спросил Игорь. – Где вы сейчас?

– Предполагалась совсем другая. Ту мы долго и тщательно готовили, но в последний момент отменили, – продолжал Павел. – И я до сих пор не знаю: против кого. Если не понимаете, спросите об этом у тех, кто поймет.

– Послушайте... – начал было Игорь. – Все-таки вы собираетесь убить человека!

– Подонка, – коротко сказал Павел. – Объяснял уже. И что мне еще хорошо заплатят за это удовольствие. И все на этом.

После чего отключил телефон.

...Игорь ошалело взглянул на Турецкого. Была суббота, тот час назад приехал к ним в гости с супругой Ириной.

– Что? Кто это? – встревоженно спросила Галя и встала с места, а янтарный чай из носика никелированного чайника, который она держала, пролился на скатерть. – С кем ты разговаривал, ты можешь сказать?

Игорь не ответил, только сел, буквально упал в кресло. Женщины переглянулись.

– Это он звонил? – негромко спросил Турецкий. – Уже случилось?

– Надо поговорить... – сказал Игорь. – Извините, девушки, мы пойдем покурим...

Они вышли на кухню. У Игоря слегка дрожали пальцы, когда он щелкал зажигалкой. Турецкий спокойно ждал.

– Да, звонил тот самый киллер по имени Павел. Сейчас он будет кого-то где-то убивать, мочить, ликвидировать... И решил перед этим позвонить мне. И лучше не спрашивай – где и кого. Он ничего мне не сказал.

– Я и не спрашиваю... – пожал плечами Турецкий. – С чего ты взял?

Он отобрал у него зажигалку и, щелкнув, поднес огонек к его сигарете.

– Не могу представить... – бормотал Игорь, жадно затягиваясь. – Вот сейчас, в данную минуту, он убивает человека... хороший он или плохой... И чтобы об этом так спокойно заявить?

– А когда ваш брат журналист убивает человека морально или буквально толкает его на самоубийство?.. – пожал плечами Турецкий, набирая телефонный номер Грязнова-старшего. – Он что-то испытывает, кроме охотничьего азарта? Я сейчас не о тебе, а о некоторых твоих коллегах.

– Да ладно... – махнул рукой Игорь. – Только зачем он позвонил именно мне?

– Чтобы спасти собственную шкуру... – пожал плечами Турецкий. – Тот же прием. Он позвонил тебе в расчете, что его прослушивают. И сказал это, как и при вашем знакомстве, для своих заказчиков.

– Кажется, ты прав. Он говорил, будто я знаю номер какой-то ячейки автоматической камеры хранения, где лежат какие-то материалы... А у нас даже разговора об этом никогда не было!

– Вот-вот, сам видишь... – кивнул Турецкий. – Значит, это было предназначено не для твоих ушей.

– И ты можешь спокойно обо всем этом говорить? – воскликнул Игорь.

– А что я должен, по-твоему, делать? – поинтересовался Турецкий, пустив дым к потолку. – Куда-то звонить, бежать, кого-то хватать? Он же не дал тебе никакой информации.

– Ну я не знаю... У вас же есть какая-то, технология, методика...

– Что он тебе еще сказал? – спокойно спросил Турецкий.

– Да, чуть не забыл... Я чего-то не понял... Он сказал, будто прежнюю акцию, которую они долго готовили, в последний момент отменили, а это какая-то другая... И еще сказал, если не понимаете, спросите у тех, кто поймет. Ты можешь сказать, что это означает?

В кухню заглянула Галя.

– Вы тут долго будете секретничать? Уже все остыло.

Когда они вернулись в комнату, жены сначала пристально их оглядели, потом переглянулись.

– Бросили нас тут одних, – с шутливой капризностью сказала Ира и положила голову на плечо своему супругу.

– Галя, один только вопрос... Вернее, два, – обратился к хозяйке Турецкий. – Ты уже нам давала свидетельские показания, но вспомни еще раз. Как получилось, что вы, телевизионщики, вовремя оказались на месте захвата криминального авторитета Доронина? Кто и когда вам дал команду быть готовыми выехать на съемки?

– Ты подумай! Он и в гостях учиняет хозяйке допрос! – всплеснула руками Ира. – Нашел место. Еще протокол составь, с понятыми...

И с притворным негодованием столкнула его руку со своего плеча. Турецкий вздохнул и снова положил руку на прежнее место.

– Все равно придется в Генпрокуратуру вызывать... – сказал он извиняющимся тоном.

– Постараюсь вспомнить... А второй вопрос будет? – спросила Галя.

– Примерно через час будут передавать криминальные новости по шестому каналу.. Если не возражаете, я хотел бы взглянуть.

– Вот так всегда, – сказала Ира обиженно. – Стоит куда-то выбраться, чтобы отвлечь его от этой чертовой службы, как его снова прямо тянет туда!

Игорь и Галя промолчали, только понимающе переглянулись.

3

...Павел снова взглянул на часы. Что-то здесь не так. Гена утверждал, что этот самый Цивилло, про которого было известно, будто он в свое время ограбил тысячи вкладчиков, польстившихся на бешеные проценты, приезжает сюда прямо с работы обедать.

Пришлось поверить на слово, хотя Павел предпочитал сам узнавать об образе жизни будущей жертвы. Но Гена божился и одновременно поторапливал.

Поэтому подготовка была слишком скорой и скомканной, а диспозиция была на этот раз странной: Трофим, будучи вторым номером, должен быть «нижним», то есть подстраховывать внизу, возле подъезда, но был почему-то отправлен Геной на крышу.

Оттуда, конечно, виднее, кто спорит... Но как Трофим будет выбираться, когда все уже закончится? Перебежит в другой подъезд, благо их здесь с десяток. Только после прошлой акции, когда он средь бела дня убил в лифте бизнесмена и его телохранителя, наверняка был составлен его фоторобот, и его вполне могут опознать, когда он будет выходить из дверей.

Или у него какая-то другая функция, про которую он, Павел, ничего не знает?

Снизу послышался гул поднимающегося лифта. Павел достал свой ТТ с глушителем новейшей конструкции, взвел курок. Теперь он не сводил взгляда с небольшого зеркальца, с помощью которого он просматривал площадку перед лифтом.

Было слышно, как дверь распахнулась, и он увидел, как на лестничную клетку вышли сразу несколько человек. Среди них был тот самый Цивилло, его жена, а также молодой парень с девушкой. (Это еще кто такие? Похоже, дочь и зять...)

А за собой молодые выкатили детскую коляску, в которой плакал младенец.

– Ты мог бы ее взять на руки! – сказала молодая женщина парню, который, судя по всему, был ее мужем.

– Не надо было Ленку брать с собой по магазинам! – огрызнулся тот. – Спала бы дома, тем более наша Арина Родионовна еще не ушла...

– Ксюша, но ты же видишь, у Жени заняты руки! – вступилась за зятя теща, нажимавшая кнопку дверного звонка. – Где она, кстати, уснула, что ли? Могла бы с ребенком погулять.

– Прекрати, Клава... – басовито сказал ей Цивилло-старший, патриарх семейства, все еще не подозревавший, что вот-вот станет трупом.

– Ну и что, Клавдия Андреевна, он вполне мог бы передать эту сумку дедушке! – сказала дочь. – Мог бы иногда родную дочь поносить на руках. Раз во время свадьбы со мной не вышло...

В это время щелкнули замки, и Павел краем глаза увидел выглянувшую оттуда пожилую женщину в переднике.

– Долго вы... – недовольно сказала супруга Цивилло.

– Клава... – снова повторил супруг.

Павел почувствовал, как его прошиб пот. Кажется, его крупно подставили... Он быстро сунул пистолет в карман и вышел из своего укрытия.

– Придержите, пожалуйста, лифт, – сказал он, приветливо улыбаясь семейству Цивилло, пока мужчины возились с коляской в дверях квартиры, пропуская дам. Женщины удивленно воззрились на него, а зять придержал ногой дверь кабины.

– Спасибо! – поблагодарил его Павел и быстро вошел в кабину.

Лифт заскользил вниз, а он лихорадочно обдумывал, как это все могло получиться? Гена обманул или обманулся? Скорее первое...

По плану, получилась акция или нет, он должен был выбежать через черный ход, свернуть за угол, и там его ожидала бы бежевая «девятка».

Не вполне отдавая отчет в происходящем, скорее интуитивно, он быстро вышел из парадного, возле которого на лавочке сидели все те же старушки, и прошел вперед несколько метров, уже не собираясь идти к ожидающей его машине, когда где-то наверху прогремел взрыв...

Все, кто были во дворе, в ужасе закричали, и Павел, глянув наверх, увидел, как сверху на него падали обломки балкона и еще каких-то предметов.

Он отпрянул назад, но получил сильный удар в плечо и, падая, увидел летящую с высоты девятого этажа детскую коляску и тело пожилой женщины в переднике, похожее на рваную куклу. Вернее, то, что от нее осталось...

Морщась от острой боли в плече и чувствуя тепло льющейся крови, Павел привстал и тут же увидел въезжавшую во двор бежевую «девятку». Оттуда выскочили несколько дюжих парней в штатском, среди которых он узнал подполковника Демидова, размахивающего пистолетом.

– Разойдись! Пропустите... Вызовите «скорую»! – кричал он грубо, как и его парни, всех расталкивая и озираясь по сторонам.

Павел нырнул, буквально ввинтился в набежавшую толпу, постаравшись в ней скрыться.

Меня они ищут, лихорадочно думал он, проталкиваясь к выходу со двора. Ишь чего задумали!.. Свалить убийство семьи Цивилло на меня... А ведь чуть не получилось, чуть не подставили, суки, как последнего фраера.

– У вас кровь идет, – крикнула ему какая-то женщина, когда он выбегал уже со двора.

– Ерунда... – отмахнулся он.

Заживет как на собаке, подумал он, пересекая улицу, чтобы скрыться в проходном дворе, который заранее для себя наметил.

Навстречу ему бежали зеваки, привлеченные воем сирен спецмашин, из окон домов выглядывали люди.

– Что там случилось, вы не знаете? – спрашивали они, он на бегу только мотал головой. Плохо, что они его все видят бегущим... Он перешел на шаг, постарался успокоиться.

Павел бродил по дворам до самого вечера, избегая милиции. Он чувствовал, что от потери крови голова кружится все сильнее, и надо было на что-то решаться. Наконец зашел во двор, где было по-настоящему темно, и прислонился к стене дома. При слабом свете из ближайшего окна он осмотрел свою руку. Она была в крови. Он поднял глаза и встретился взглядом со стариком, неряшливым и грязным, ковырявшимся в помойке. Кажется, тот искал бутылки или остатки пищи.

Павел здоровой левой рукой залез в карман, достал кошелек, вытащил деньги. Увидел, как на них сосредоточился взгляд старика. И поманил его к себе. Старик подошел, безбоязненно глядя на Павла слезящимися глазами.

– У тебя чего с рукой? – спросил он.

– Бандитская пуля, – улыбнувшись, сказал Павел. – Хочешь заработать?

Старик кивнул, не отрывая взгляда от сотенной купюры. В его старом и драном целлофановом пакете было несколько пустых бутылок и старых банок.

– Я приезжий, мне негде остановиться, – сказал Павел. – И за мной гонятся. Отведи к себе...

Старик снова кивнул и по-детски протянул руку к сотенной купюре, которая его буквально завораживала.

Павел позволил ее забрать, после чего старик взял его за локоть и повел в ближайший подъезд.

Он там жил на первом этаже в однокомнатной квартире, и Павел привычно про себя отметил, что здесь есть черный ход.

Из двери квартиры в нос шибанул застоявшийся запах псины и чего-то прокисшего. Потом из темноты гулко залаяла собака.

– Сидеть! – сипло сказал старик. – Кому сказал!

Свет он почему-то не включал. Из двери комнаты выглянула старуха с зажженной свечой в руках. Другой рукой она придерживала здорового пса, который, поскуливая, рвался у нее из рук.

– Ты кого опять привел? – спросила она.

– Кого, кого?.. Кого надо, того и привел! – задиристо сказал старик. – Тебя не спросил!.. На вон, смотри.

И, чтобы пресечь дальнейшие прения, сунул ей сотенную купюру. Она посмотрела при свете, сунула в карман рваного халата.

– Он приезжий, – сказал старик. – Ему ночевать негде.

– А у нас есть где? – уже более миролюбиво сказала она. – Ты мог человеку сказать.

– Я хотел бы у вас остановиться на пару суток, – сказал Павел. – Пожалуйста...

– Поранили его, не видишь? – сказал старик. – Счас бандитов этих развелось, киллеров разных, мужики говорят. Мол, каждый день их по телевизору показывают. А толку? Их показывают, а они ноль внимания, бандиты эти, верно я говорю?

– Мне что, – она поджала губы. – Только условия у нас, сами видите, какие. Света нет. Пробки перегорели. Телефона тоже... Отключили за неуплату.

– Обойдусь. У меня будет просьба... – Павел обессиленно присел на ближайший стул, заваленный тряпьем. – Сходите, принесите мне водки... И в аптеку, только быстро, йод там, пенталгин, ампициллин и тампоны. Только побыстрее... Да, и сдачу оставьте себе.

Он снова достал деньги. Протянул пятисотрублевую купюру. Старуха попыталась выхватить у старика, но тот не дался. Проворно отдернул руку и выбежал из квартиры.

– Спрячь! – крикнула она вслед. – Ведь вытащат у него! – обернулась она к Павлу. – В тот раз вот так же... Пенсию мою взял, и, говорит, украли, пока в магазин шел. А может, врет?

– Вода у вас есть? Газ подключен?

– Вода-то есть, воды не жалко... И газ есть. Дорогой стал, но есть.

– Вскипятите, пожалуйста, я вам отдельно заплачу...

Он привстал, и ТТ с грохотом выпал из кармана его куртки на пол. Чувствуя головокружение, он опустился на одно колено на пол, снова сунул пистолет в карман. Оглянулся. Собака метнулась сначала назад, потом гавкнула.

– Сидеть, кому сказано... – Старуха подслеповато щурилась в его сторону. Вряд ли она хоть что-то разобрала в полутьме коридорчика..

– С табуретки, что ль, упал? – она хрипло засмеялась. – Водки ему еще неси. А сам еле на ногах стоит.

– Собаку уберите... – попросил он. – Мне нужно на кухню пройти.

– Она не тронет, – махнула рукой старуха. – Тебя как хоть звать?

– Павел, – сказал он и спохватился. Вряд ли стоило себя называть. Что за привычка! Когда-нибудь он на этом проколется – называя себя настоящим именем. Но по-другому уже не мог. Клички к нему не прилипали.

– А меня Тонька...

– А отчество?

– Тонькой и зови. Какое еще отчество... А его – Петька. – Она кивнула на входную дверь, в которую ее дед только что ушел. – Зря ты ему денег дал. Теперь не скоро придет, всем хвастать будет. Ты посиди пока, я чего-нибудь приготовлю. Вермишельку будешь? Не побрезгуешь? Нам ее Томка за так дала на оптовом. Говорит, срок вышел. Мы пробовали. Вроде ниче...

– Буду. Ну что, не скоро твой дед придет? – спросил он через некоторое время, когда поел вермишельки.

– Вроде он пришел... – она прислушалась к шаркающим шагам возле входной двери.

Старик принес все, что было заказано, ничего не забыл. Павел прошел на кухню, зажег своей зажигалкой газ, взял небольшой нож и стал калить его на синем пламени газовой горелки.

Потом осторожно снял свитер, закатал рукав футболки, глядя при неверном свете газа на рваную рану, вокруг которой запеклась кровь. Старик приоткрыл рот, с горестным изумлением наблюдая, как Павел льет водку на плечо.

– Подержи здесь... – сказал ему Павел. И зажмурил глаза от предчувствия боли.

Ночью на полу в коридоре, где они ему постелили рваный матрас, он заснул не сразу, хотя боль довольно быстро затихла.

Да, теперь он утвердился в понимании того, что произошло. Все было предусмотрено заранее. Они знали, были уверены, что он, Павел, не станет стрелять в банкира Цивилло при его бабах и внучке. Поэтому Трофим швырнул сверху гранату на балкон квартиры, где проживает Цивилло, когда те вошли и вынесли ребенка с коляской на этот балкон. Они рассчитали все верно, чтобы на него свалить этот взрыв. И затем арестовать, нет, линчевать. Ведь он, Павел, должен был уходить, как договаривались, к ожидавшей его бежевой «тачке», но в ней сидели не Гена и Иван, как было условлено, а подполковник Демидов, он же Волкодав, известный в криминальных кругах как Демид, со своими ментами. Которые по этому случаю переоделись в гражданское... И Павел должен был упасть в объятия этого самого Волкодава и его волков. Про него снимали телевизионное кино, а он недавно опозорился, как последнее фуфло, дав себя обезоружить «матерому рецидивисту Доронину». А тот до этого убил на глазах потрясенных телезрителей капитана Анисимова...

Короче, Демиду нужно было реабилитировать себя и родную ментуру, чего бы это ни стоило... И ему такую возможность дали. Но фарт, похоже, опять от него отвернулся.