Текст книги "Неделя длинных ножей"

– Позволил, не позволил... – Колошин начал и замолчал, глядя в сторону. Защита чести мундира давалась ему нелегко.

– Итак, Аркадий Иванович, к чему мы с вами пришли? – спросил Турецкий. – Вы понимаете, что я обязан сделать письменное представление вашему ведомству от имени Генпрокуратуры?

– Дело ваше, но я бы не спешил, – покачал тот головой. – Тут многое неясно. Хотя по-своему вы правы. С милицией сейчас творится черт знает что... И это слишком далеко зашло. Но если так, то как бы нам раньше времени не спугнуть птицу покрупнее.

Они какое-то время молчали. Денис по обыкновению чертил на бумаге разные загогулины. Турецкий покачивался в кресле, глядя в потолок.

– Аркадий Иванович, так вы будете выходить с докладом к своему непосредственному руководству? – спросил он наконец. – К Вячеславу Ивановичу? Мне надо знать.

Колошин тяжело вздохнул, покрутил головой.

– Для начала я хотел бы переварить все, что я здесь увидел и услышал... Поймите правильно, я ведь не розыскник. Так что вы не совсем по адресу.

– Просто я давно знаю вас как порядочного человека и честного офицера, – пожал плечами Турецкий.

– Мне надо подумать... – Колошин тяжело поднялся с кресла. – Хорошо подумать...

– Мы один момент упустили, – сказал Денис, когда Колошин уехал. – Доронин говорил о телевидении, которое чересчур оперативно оказалось возле этого кафе, где его брали.

Он перекрутил ленту на диктофоне.

– Вот это место. Послушай еще раз...

«—... да никто не мог знать, где мы соберемся! – горячо говорил Дон. – Таких забегаловок в Москве полно. Тенгиз предлагал мне их на выбор. Потому я и назвал ему „Мессалину“, что он ее не называл! На всякий случай.

– Вы не допускаете, что ваш разговор могли подслушать?

– Менты, виноват, милиция? Это вы у них спросите, а не у меня. Я свой номер и симкарту сменил за два дня до этого...

– Тоже на всякий случай?

– А то! Береженого, сами знаете, кто бережет... Постоянно меняю. Дорого, да что делать, с другой стороны? И еще, запишите себе. Выходит, эти телевизионщики нас тоже подслушали? А то больно быстро они туда примчались из своего Останкино...»

– У меня на этот счет уже есть кое-что, – сказал Турецкий, – но... думать и думать...

9

Майор Колошин сидел в своем кабинете и разглядывал поступившие к нему по запросу документы. Вчера поздно вечером, когда их принесли, он не успел их просмотреть и положил в свой сейф. И теперь снова их разбирал.

Колошин снял трубку.

– Зина, зайди ко мне.

Кокетливая и статная Зина в милицейской форме, которая ей очень шла, но, пожалуй, излишне обтягивала, заглянула в кабинет.

– Аркадий Иванович, что-нибудь случилось?

– Я хотел узнать, была ли вчера получена копия постановления на арест Вячеслава Доронина, которую я запрашивал.

– Еще нет, но я сейчас проверю по описи... – она подняла папки со стола. – Кстати, забыла предупредить, Аркадий Иванович, вас на завтра снова приглашают на заседание комиссии МВД по программе «Чистые руки» к одиннадцати тридцати.

– Завтра так завтра... А где Котов? Помнится, я просил его зайти в это время. Он звонил?

– Звонил, просил передать, что его пока задерживает начальство. Просил перезвонить попозже. Я ему звонила несколько раз. Там все время занято.

– Черт... – Колошин посмотрел на часы. И стал набирать номер Котова.

– Занято? – спросила она. – Ну, вот видите?

– Ладно... – Колошин стиснул руками голову. – Принеси анальгин, что ли... Словом, я сейчас подготовлю черновик к завтрашнему заседанию комиссии, ты мне его отпечатай, а пока я сам съезжу в УВД Восточного округа, посмотрю своими глазами, что там и как.

Подумав, он набрал другой телефонный номер, в соседний кабинет рядом с кабинетом Котова.

– Аникеев? Колошин беспокоит, – он кивнул Зине, которая принесла ему таблетку, и запил ее стаканом воды.

– Здравствуйте, Аркадий Иванович, какие проблемы, чем могу помочь?

– Не в службу, а в дружбу, загляни в кабинет к Максиму Андреевичу. Что-то я никак дозвониться до него не могу... Или у него телефон испортился, или трубка не на месте лежит...

– Или с любимой женщиной разговаривает, – подсказал Аникеев. – С утра-то я его видел. Озабоченный ходил. Ладно, сейчас загляну и перезвоню.

Аникеев позвонил спустя три минуты.

– Ерунда какая-то. Кабинет заперт, я вызвал дежурного. У него не отмечался, значит, никуда не уходил. Самого Максима Андреевича на месте нет, и никто не знает, где он. Сейчас откроем кабинет. Я позже перезвоню...

Действительно ерунда, подумал Колошин.

Аркадию Ивановичу не давали покоя материалы, с которыми его ознакомил следователь Турецкий. И теперь он размышлял, как негласно подступиться к этому делу, чтобы раскопать истину, но никого при этом не спугнуть. То, что у подполковника Демидова крепкие связи в ГУВД и МВД – не секрет. И он ими постоянно бравирует. Другому бы не сошло с рук, а ему, вишь ты, удается... Значит, связи прочные, их так просто не обойдешь...

Колошин внимательно просматривал бумаги. На Доронина у милиции Восточного округа ничего не было. Прежние его судимости погашены. Но теперь появились подозрения на двойное убийство – Чугаева и капитана милиции Анисимова... Однако оба обвинения явно шиты белыми нитками.

Раздался звонок, он поднял трубку.

– Аркадий Иванович, здравствуйте! – услышал он голос Турецкого. – Как дела?

– Собираюсь выехать в Восточный округ и все разузнать на месте.

– Тут есть еще одно обстоятельство, – сказал Турецкий. – Вам Денис доложит...

Колошин выехал через полчаса. То, что ему только что рассказал Денис Грязнов о Демидове, лишь добавило загадок и озабоченности.

Почему Демидов оказался на месте преступления в момент покушения на банкира Цивилло? И что это за информатор такой, платный агент, она же проститутка по имени Ангелина, которая сообщила подполковнику о предстоящем покушении? А если сообщила, почему он помчался туда сам, никого об этом не поставив в известность? Хорошо бы, как посоветовал Турецкий, для начала узнать, есть ли такая в природе вообще.

То есть вопросов только прибавлялось...

В УВД Восточного округа у него был старый знакомый майор Терещенко, одногодок, с кем давно дружил и кому он мог полностью довериться.

Терещенко, круглолицый, улыбающийся, с редкой прядью волос, тщательно зачесанной через лысину с левого виска на правый, сразу озаботился, услышав, с чем приехал Аркадий Иванович.

– Узнать-то можно, – сказал он, почесав в затылке. – Только вот как... Информаторы и платные агенты, это у нас строго-настрого. Сам понимаешь.

– Не рассказывай мне об их значении в оперативной работе, – сказал Колошин. – Мне-то ты доверяешь?

– Ну хорошо, допустим, я узнаю, существует такая на самом деле или нет... – Терещенко даже вспотел. – И что дальше? Будешь ее расспрашивать? За спиной Демидова? И что она тебе скажет в его отсутствие?

– Сначала узнай, Гриша, – сказал Колошин. – Числится она у вас или нет. Пока только это. Потом мы сами будем решать, что и как.

– Аркаша, не за свое дело ты берешься... – вдруг понизил голос Терещенко. – Не связывайся, не советую. Нам с тобой не сегодня завтра на пенсию, так что сам понимаешь.

Последнее он произнес почти шепотом, оглянувшись на дверь.

– А то что будет? – поинтересовался Колошин. – На пенсию, ну и что? Жизнь на этом заканчивается?

– Думаешь, до тебя этим Демидовым не интересовались? – продолжал Терещенко. – И было кому... – он вздохнул. – Только что с ним поделаешь?.. У него, говорят, покровители, сам знаешь какие. – И указал на потолок. – Он может что-то сделать не так... Допустим, конечно, мало ли что за ним водится... Вот коттедж купил, за какие бабки, спрашивается? Хотели к нему на этот счет подступиться – куда там! Будто как знал, и сразу банду цыган-наркоторговцев повязал в Малаховке. И по телевизору это показали во всех подробностях. А как узнали, что они и детей воровали, а он их родителям вернул, его на руках носили... Как подгадал. Ну, ты помнишь ту историю?

Колошин кивнул.

– Ему от президента орден «Мужества» на грудь. А до этого хотели допытаться, откуда у него новый «мерседес»... А ты говоришь!.. С Доном, да, темная история, никто ничего не знает, знать не желает и другим не советует. Начальство, только это между нами, два раза, – он показал на пальцах, – писало на него представления для досрочного присвоения очередного звания...

– Чтобы с повышением перевели? Это прием известный.

– Только они там, наверху, сами его не хотят! – он развел руками. – Орден – это пожалуйста, но дать полковника или, там, генерала – себе дороже получится. Придется его к себе забирать согласно штатному расписанию.

– Понятно... – вздохнул Колошин. – И тем не менее пора бы этого молодца, сам понимаешь, до ума довести. Чтобы знать: да – да, нет – нет. И покончить с этими подозрениями.

– Я постараюсь, конечно. Поговорю с Колей Ереминым. Мне он скажет, если знает, – заверил Терещенко.

– Он не болтун?

– Ты что! – отмахнулся Терещенко. – Коля-то? Да никогда. Мы ж с ним недавно породнились, не говорил разве? Его племянница за моего сына вышла. Свадьбу им отыграли, все как положено...

– Поздравляю. А ты даже не сказал... – вздохнул Колошин. – Как время летит! Я ж твоего Женьку вот таким помню.

– Это нужно срочно? – спросил Терещенко после паузы.

– Да. Я посижу, покурю пока... А ты сходи узнай. Аккуратно так. И после расскажешь.

– Но только между нами... – поморщился Терещенко и снова оглянулся на дверь.

– Гриша, да что ты такой пугливый стал! – удивился Колошин. – Ты это или не ты? Он что, вас всех тут за горло взял? Давай и мы с тобой его напоследок, а? С помощью, кстати, Генпрокуратуры!

– Генеральная за него взялась? – не поверил Терещенко.

– Пока только интересуется. Тоже не хотят его спугнуть раньше времени. Но сам знаешь, сколько веревочке ни виться...

– А кто конкретно интересуется?

– Только сугубо между нами. Турецкого Александра Борисовича знаешь?

– Кто ж его не знает. Лично не знаком, но слышал много.

– Вот мы с ним и взялись. Но пока негласно. И только с теми, кому сами доверяем. Вот как я тебе. А ты мне. Ну, понял теперь? Выведем его на чистую воду – и с песнями на заслуженную пенсию, с чувством выполненного долга, как говорится.

– Называется, на свободу с чистой совестью, – вздохнул майор Терещенко.

– Вроде того. Ну все, давай, сходи разузнай. А я пока тут у тебя покурю...

Майор Терещенко крякнул, мотнул головой. Мельком глянул на себя в зеркало, чтобы поправить прическу, и вышел из кабинета.

Аркадий Иванович тем временем походил по его кабинету, включил телевизор, потом выключил и набрал номер своего служебного телефона.

– Зина, это я. Нахожусь у майора Терещенко в Управлении Восточного. Ну что там? Котов объявился? Аникеев мне звонил?

– Нет пока, Аркадий Иванович. Ни тот, ни другой. Ни слуху ни духу.

– Так позвони им сама! – не без раздражения сказал Колошин, взглянув на вошедшего Терещенко.

– Аркадий Иванович, а вы скоро вернетесь? – спросила она, помолчав.

– А что, кто-нибудь меня спрашивал?

– Нет, я просто... Я могу пораньше уйти?

– Можешь... А я отсюда поеду домой, – сказал Аркадий Иванович и положил трубку.

10

Зина положила трубку и взглянула на сидевшего рядом в кресле подполковника Демидова.

– Это кто? Твой Колошин? – спросил он.

– Не скажу... – она капризно надулась. – Мы с тобой о чем говорили? Ты обещал приехать ко мне для серьезного разговора, как только Колошин куда-нибудь отвалит? А сам? Ну, где твой разговор?

– Хорошо, не возражаю... – примирительно сказал Демидов, положив руку ей на колено. – Так чего бы ты сейчас больше всего хотела? Помечтай вслух.

– Сначала ты разведешься, как и обещал. Потом мы полетим на море, на какие-нибудь острова, – она пожала плечиками. – О чем еще можно мечтать в такую холодрыгу? Чтоб было солнце и тепло... И песок горячий. И пальмы. Помнишь, как мы прошлой зимой летали на Кайманы? Неделя всего, а все как один день пролетело. Так потом возвращаться не хотелось... – она томно потянулась.

– Ну так и оставалась бы... Пойми, не все сразу. Сначала мне нужно развестись. И заработать хорошие деньги. Ты ж не захочешь жить в бедности?

– И долго ты собираешься меня вот так водить за нос?

– Но сейчас я не могу заниматься разводом... – поморщился он. – Пока не доведу до конца то, что начал.

– Ты, как всегда, прав. Все нужно доводить до конца... – теперь уже она положила руку на его колено. – И ты это умеешь, как никто другой...

– Поэтому придется немного потерпеть, – он аккуратно снял ее руку. – Вдруг кто войдет? Ну так что он там делает, у Терещенко?

– Откуда я знаю? Он мне не докладывает. Ищет какие-нибудь бумаги. Ты лучше меня знаешь, чем Терещенко занимается... Кстати, а зачем ты все-таки приехал?

– Стреляли... – он закурил сигарету. – Если честно, то не только из-за тебя. Котов позвонил, что Колошин его срочно разыскивает.

– Это верно, я сто раз звонила. А он все: найди да найди... А ты тут при чем? И где он был?

– Какая теперь разница... Зачем-то вдруг срочно ему понадобился! Хотя по роду службы они и не пересекаются. Потом ты мне позвонила. Приезжай, мол, для серьезного разговора, пока одна.

– Я-а? – изумилась Зина. – Так это ж ты сам просил!..

– Ну какая разница? Ты позвонила, я приехал...

– Ну, Володечка, всех ты, гляжу, повязал... – протянула она. – И меня, и других.

– Ты-то чем недовольна? – спросил он, достал мобильный и стал набирать номер. – Так что тебя во мне не устраивает, можешь сказать?

– Прекрасно знаешь. Твое гражданское состояние меня не устраивает! – резко сказала она. – И, думаю, не меня одну. Наверняка не только я у тебя!..

– Опять ты за старое... У меня есть жена, есть дети... А это святое... Думаешь, легко решиться? Одну минуту. Капитана Еремина, пожалуйста... Коля, это Демидов. Привет.

– Привет, Володя. Ты где?

– На Петровке. Отсюда к нам прибыл майор Колошин из ГУВД. Так вот, на всякий случай, если он будет интересоваться моими платными агентами... В частности Ангелиной. Будь добр, подтверди насчет ее существования. Но больше никакой информации. Ты меня понял? Мол, агент ценный и глубоко законспирированный. А потом сразу мне перезвони на мобильный. Ты все понял?.. – Он отключил телефон. – Так на чем мы с тобой остановились? – спросил он у Зины.

– А кто такая эта Ангелина? – сощурилась она.

– Платный агент-информатор. Еще будут вопросы?

– Она молоденькая?

– В третий класс перешла... – он уже набирал новый номер. – Старшего лейтенанта Балабанова... Петя, здорово.

– Здорово, Володь... Какие трудности?

– Да вот, опять мне камешек в ботинок попал...

– Не везет тебе в последнее время, – хохотнул Балабанов. – Зато с бабами одни козыря поди идут!

– Ладно, не будем терять времени, – нетерпеливо сказал Демидов, покосившись на Зину. – Значит, все остается в силе. Встречай клиента в районе Алтуфьево. Потом, минут через сорок, позвоню и уточню.

– Понятно, – сказал Балабанов. – До скорого...

Демидов отключил сотовый и взглянул на Зину.

– Пойдем в кабинет, пока его нет... Диван там у него все тот же? Не скрипит?

– Володя... – она беспокойно оглянулась на дверь приемной. – А ты понимаешь, что когда Аркадий Иванович завтра придет на работу, ему могут рассказать, что ты здесь у меня был. А он этого не любит.

– Плевать, – хмыкнул Демидов, поднимаясь из кресла. – Пошли, ну! Завтра его это уже не заинтересует. Вернее, перестанет интересовать...

Она с видимой неохотой позволила поднять себя из кресла и отвести в кабинет Колошина.

– Сначала дверь запри, – сказала она, когда он увлек ее на диван.

...Звонок на сотовый поступил к Демидову, когда тот уже ехал обратно. Это был Коля Еремин.

– Володя, ты как в воду глядел. Именно Ангелиной он и заинтересовался... Вернее, не он. Прислал моего новоиспеченного кума, майора Терещенко, а сам сидел в его кабинете, пока тот ходил... Да, и еще насчет ордера на арест Дона выспрашивал.

– И что?

– Тут я отказать не имел права. Показал все, как есть.

– Ну спасибо... – протянул Демидов. – Спасибо, Коля. За мной, сам знаешь, не пропадет.

Что и требовалось доказать, удовлетворенно подумал он.

Колошин с подачи Турецкого выясняет, почему арестовали Дона и как он потом сбежал... Вот где прослеживаются их связи. А потом этот желторотый следак-практикант Денис проглотил наживку насчет Ангелины. И Турецкий тут же сообщил о ней Колошину. А тот, как услыхал, примчался проверять и узнавать, тем самым наглядно доказав, кто именно против него, Демидова, копает – Турецкий со своими следаками... Вот тут они все и проявились. Азартное это занятие – быть кукловодом. Дергать за ниточки. И любоваться, как куклы пляшут. Только опасное. Авдей Зеленский, уж на что виртуоз в этом деле, а и то боится.

Похоже, прокуратура ведет в отношении моей персоны негласное расследование, размышлял Демидов. Было бы гласное, я бы уже знал. Ну да, все правильно, боятся меня спугнуть... Выходит, уже сегодня вечером прокуроры будут знать и про ордер на арест Дона...

Вот такая выстроилась цепочка. Только зачем эти приключения Колошину? Скоро ведь уходить на пенсию... Что он еще мог узнать? Ничего и очень много. Например, что от него прячут все, что касается Демидова. А такому опытному сыскарю, как Турецкий, это скажет больше, чем иная конкретная информация. Что здесь еще копать и копать... То есть Колошин слишком много знает, чтобы так просто и спокойно уйти на пенсию. С такими знаниями уходят совсем в другое место.

Демидов набрал другой номер.

– Анжела, это я, – сказал он, услышав ее мелодичное: «алло!»

– Это кто «я»? – спросила она. – Вы куда звоните?

– Перестала узнавать? – усмехнулся он. – Ладно, не придуривайся, только не бросай трубку.

– Володечка, ты? – проворковала она.

– Ну наконец-то узнала... – сказал он. – Послушай. Тебя тут могут разыскивать некоторые люди. Ничего страшного... Ты поняла?

– Володечка, а это опасно?

– Да нет, говорю же, только делай, как я скажу...

– Ты совсем пропал. Когда я тебя снова увижу?

– Скоро, совсем скоро... – произнес он нетерпеливо. – Скорее, чем ты думаешь. Послушай меня. Во-первых, на время заляг на дно. На телефоны не отвечай. Как будто вообще тебя нет, понимаешь?

– А Интернет? Тоже? Я без него уже не могу... У меня здесь столько появилось друзей, столько знакомых. Присылают мне свои фотографии, виртуальные открытки, пишут всякие глупости, просят о свидании.

– На всякий случай убери свой сайт. А то не утерпишь, знаю тебя, опять свяжешься с кем-нибудь. Словом, я тебя сам найду в ближайшие дни. Ты меня поняла?

– А ты? – жалобно спросила она. – Я тебя давно не видела. Как твоя спина? Ее кто-то другой массирует? Как ее зовут? Я ее знаю?

– Тебе бы в прокуратуре работать, – усмехнулся он. – Сам позвоню. Пока.

И отключил сотовый. Что с ней делать? Девочка из хорошей семьи. Жила в Виннице. Приехала в Москву поступать в консерваторию... Хотела петь, играть на рояле. Не поступила. И было море слез возле памятника Чайковскому на Большой Никитской, где он увидел ее, проезжая мимо. Он остановился, спросил, кто ее так обидел и за что... А сам внимательно разглядывал прелестное заплаканное личико, дивную фигуру. Настоящая провинциальная красота, еще не осознавшая свою истинную привлекательность. Только какая-нибудь старая грымза могла ее провалить на экзамене, возненавидев за такое личико, за такие плечи, красивую грудь. Принимал бы экзамены он, Демидов, принял бы только за внешние данные...

– Не надо плакать, – сказал он ей. – Все вполне поправимо.

Она доверчиво заглянула ему в глаза и послушно протянула ему руку.

В тот вечер, когда после ужина с цыганами в гостинице «Советская», куда он ее привез, она с готовностью отдалась ему в шикарном номере, правда, только после того, как он позвонил куда надо и через полчаса дождался ответного звонка от референта ректора консерватории.

Тот сказал, что завтра Анжелу ждут на переэкзаменовку. И к девочке отнесутся со всем вниманием.

Анжела поступила, но училась плохо. И расхотела петь. Вскоре как-то на квартире, которую он для нее снимал, она в очередной раз расплакалась и сказала, что больше в консерваторию не пойдет. Там над ней все смеются. А профессор сольфеджио специально завалил ее на экзамене и зовет к себе на дачу, чтобы она пересдала ему именно там.

Ей это надоело, она больше не желает... Она не хочет больше туда ходить. Недавно была на конкурсе моделей, но и там ее не взяли. То слишком велика грудь, то ноги толстоваты. А им нужны вешалки... Зато потом те, кто ее отсеяли, просили о свидании... И ей надоело, что все к ней пристают, а она все время его ждет... А он, противный, всегда занят.

И надула губки.

– Что ж, я знаю за тобой единственный великий талант, – сказал он ей, – о котором ты сама хорошо знаешь. Ты создана быть гетерой!

– Кем-кем? – переспросила она.

– Я тебе принесу книгу об одной великой женщине, которая творила историю, – сказал он. – У ее ног были правители и философы.

И принес на другой день книгу о древней обольстительнице Аспазии.

В конце концов она создана именно для этого, думал он. Глупо стараться держать ее только для себя. Но если пустить дело на самотек, ее изнасилует, а потом зарежет какая-нибудь шпана. Или заразят. Кроме того, она требует слишком много времени, которого у него нет. Не говоря уже о деньгах.

Зато из нее можно вылепить современную Мату Хари, решил он. Она будет оказывать услуги сильным мира сего, получая от них необходимую информацию. Некий массажный салон, в котором станет принимать нужных гостей.

Первым ее клиентом был Тенгиз, известный в криминальном мире авторитет и конкурент Дона.

Демидов в это время сидел на каком-то совещании и посматривал на часы: вот сейчас она раздевается...

Старался об этом не думать, а все равно думал. Он рассеянно слушал выступающих, представлял себе, что сейчас происходит в той квартире, которую он для нее снял, и в той постели, где до него прежде других мужчин не было.

И когда он лично сворачивал шею Тенгизу, то постарался для большей злости это вспомнить.

Он, Демидов, вообще был у нее первый. И в последнее время она постоянно говорила ему, что больше всего хочет, чтобы он остался для нее единственным. Если единственной будет она.

Через это пришлось переступить, поскольку сам он никогда не переступит через своих детей, свое дело и через других женщин, вроде Зины, секретаря Колошина.

Кстати, о Колошине. Чуть было не забыл. Он набрал его номер.

– Он только что опять звонил, – вполголоса сказала Зина. – Уже из машины по пути домой. Велел, чтоб я с утра нашла Котова. А ты что, хотел с ним поговорить? Может, не надо сегодня? Он устал очень. И озабоченный какой-то.

– Ладно, пусть завтра, – сказал Демидов.

Он свернул в малолюдный темный переулок, снова достал сотовый. Набрал номер Балабанова.

– Все остается в силе, – сказал он. – Он скоро будет.

– Встречаем, – сказал Балабанов. – Будь спок. Завтра коллеги встанут на уши.

Демидов отключил сотовый. Он ехал медленно, раздумывая, не забыл ли чего? И куда теперь ехать, домой или... Решил, что лучше все-таки домой. Все дела не переделаешь.

...Колошин подъехал к дому, когда уже совсем стемнело. Подумал, что машину лучше поставить до утра в гараж, чем держать на улице. Правда, нужно бы еще позвонить Турецкому, но это можно сделать и завтра с утра. Ему будет очень интересно...

Возле гаражей фонари на столбах почему-то не горели, и свет его фар выхватил из темноты группу подростков, которые, похоже, дрались. Оттуда же послышался девичий визг:

– Пусти, козел!

– Отстань, говорю!

– Ты что делаешь?! Ой, мама, ты куда меня тащишь?

Аркадий Иванович увидел, как несколько парней свалили отбивающуюся девицу в снег. Он выбрался из машины. Парней было пятеро и с ними еще две девицы, которые равнодушно курили в стороне.

– Вы что тут, а? – крикнул он им. – Вы что себе позволяете?

Он пошел прямо на них, и передние попятились и разошлись в стороны, так что оказались и за его спиной. Колошин достал свое удостоверение.

– Я полковник милиции! И приказываю вам сейчас же разойтись!

– Напугал, а?.. – один из них, коренастый, с неразличимым в темноте лицом, подошел к нему вплотную. – Ну, ты даешь, дед. Какой из тебя мент? Документик покажи, а то здесь темно, не видно...

– Отпустите девушку сейчас же! – сказал Колошин.

– А ее никто не держит! – сказал другой, который при этом удерживал девицу, размазывающую – даже в темноте это было заметно – черные от туши слезы по лицу. Но сейчас она уже не кричала, не отбивалась и не сопротивлялась. Просто лежала, пьяная, расстегнутая и зареванная в грязном снегу и не собиралась вставать.

– Вставай, говорят! – сказал кто-то за спиной. – Видите? Сама не желает...

– Мент тебе приказывает: вставай!

– Мент... – ее язык едва шевелился. – Где? Этот, что ли? Мужик, ты кто?

Аркадий Иванович чувствовал, как парни все теснее обступают его, сближаясь.

– Тачка у него, а? Дашь покататься, мужик?

– Я требую, чтобы вы сейчас же разошлись! – приказал Колошин, и в это время кто-то сзади ловко выхватил у него из руки удостоверение и зашвырнул на крышу ближайшего гаража.

Колошин оттолкнул ближайшего, рванулся за тем, кто вырвал у него документ, и получил чем-то острым болезненный удар в поясницу. Он осел на снег и тут же получил еще один удар, уже между лопаток.

«Зря мы оставляем табельное оружие на работе, говорил же...» – мелькнуло в его сознании.

– Кончай его, суку!.. – услышал он сквозь звон в ушах и почувствовал невыносимую боль в спине. И снова попытался подняться, однако новый сокрушающий сознание удар распластал его в снегу. Изо рта хлынула кровь, унося его жизнь...