Текст книги "История политических доктрин. Монография"

22. Кампанелла, Парута, Боккалини и Гооций

По оригинальности концепций, хотя и доведённых кое в чём до странностей, из всех предыдущих писателей выделяется Томмазо Кампанелла. Его жизнь была достаточно авантюрной и многие детали её остаются темными до сих пор. Родился он в Стило, что в Калабрии, четырнадцатилетним отправился в Неаполь, где, согласно легенде, едва высадившись на сушу, попал в некую академию и участвовал в философском конкурсе. Участвуя в дискуссии, он поразил присутствующих искрометностью своего красноречия и остротой своей аргументации. В 1582 году. Он вступил в Орден Доминиканцев, мы встречаем его уже в Венеции и Болонье, где он возбуждает подозрения инквизиции. По возвращении в Неаполь он был расценен испанским правительством опасным и был вынужден возвратиться в монастырь в Калабрию. Но даже там неуемная активность брата не знала покоя. Он устроил с другими заговор против владычества испанцев, провалившийся и приведший многих заговорщиков на виселицу. Сам

Кампанелла, препровождённый в Неаполь, подвергнутый пытке, был отдан под суд и брошен в тюрьму, где пребывал, полных двадцать семь лет.

Тюремное заключение Кампанеллы имеет некоторые особенности, которые трудно объяснить. С одной стороны, если послушать брата, никогда ещё ни один заключённый не находился в условиях более горемычных, чем он – настолько мучительны и полны страданий его жалобы /они остались как свидетельства в его стихотворениях/. С другой стороны, он беспрерывно пишет, полемизирует со своими оппонентами и его работы распространяются на пол Европы. В эти двадцать семь лет его известность растет день ото дня, и взгляд многих могущественных особ на земле останавливался на несчастном монахе, стенающем в испанской одиночке. Дук Осуна, вицекороль Неаполя, спускается в его камеру, чтобы поговорить с фра Томмазо, им интересуются братья Фуггеры, богатые немецкие банкиры. После столь долгих лет Кампанелла, обвинив самого себя в ереси, вероятно по сговору с папой Урбаном VII, был переведён в Рим, чтобы предстать перед Святым судом, выскользнув таким образом из рук испанцев. Впрочем, в Риме народ заволновался, стал выступать против брата, расценивая его еретиком и колдуном. Всё это определило вмешательство французского посла, который от имени короля, потребовал от понтифика предоставить свободу монаху. Добившись освобождения, Кампанелла отправляется в Париж, где Людовик XIII устанавливает ему пенсию, Кампанелла вызывает сильные симпатии и имеет могущественную защиту. Таким образом, последние годы его жизни могли бы протекать совершенно спокойно, но его мятежный дух не успокаивался, и до последних дней монах, уже семидесятилетний, не прекращал писать и полемизировать. Веривший в астрологию, он составил гороскоп на жизнь Людовика XIV и относительно точно описал характер будущей монархии и предрёк события, которые должны были произойти в его царствование. В его гороскопе тот, кто хочет, мог бы найти предсказания, хотя и общие и неопределённые, революции 1789 г..

Характеризуя мысль Кампанеллы, отметим, что она определённо находится в оппозиции Аристотелю, хотя бы частично, испытывает влияние Бернардино Телезио, произведения которого Кампанелла читал и обдумывал. Имея темперамент полемиста и борца, Кампанелла был исключительно плодотворным. Из его произведений остановимся лишь на тех, которые имеют касательства к политической науке.

В хронологическом порядке, вероятно первой среди политических произведений Кампанеллы была «Испанская монархия». В ней автор защищает испанский Империализм. Он замечает, что во все времена находится такой народ, который имеет превосходство над другими. Первыми на Востоке были ассирийцы, потом, идя от востока к Западу, – греки, римляне и, наконец, испанцы. Для того чтобы суметь сохранить своё владычество, они, подержанные, естественно, католической церковью, превратились все в солдат, предоставив другим народам заниматься сельским хозяйством и ремесленничеством.

Недавно было открыто, что в этой работе Кампанеллы воспроизведены буквально слово в слово некоторые страницы труда Ботеро «Смысл государства». Профессор Де Маттеи, разоблачитель плагиата, объясняет данный факт таким образом: «Испанская монархия», написанная Кампанеллой в тюрьме, была передана в виде рукописи немцу Тобиа Адаму, который и опубликовал её в Германии около 1620 года. Поскольку в это время началась тридцатилетняя война между протестантами и католиками, Адам счёл удобным вставить в произведение Кампанеллы несколько страниц из Ботеро, полагая, что таким образом он окажет большую услугу делу католиков.

В «Монархии наций», написанной, когда Кампанелла находился во Франции, калабрийский философ признаёт полную неспособность Испании, которая обнаруживала очевидные признаки упадка, осуществлять руководство миром и полагает, что для этой миссии может оказаться более подходящей Франция. В «Мессианской монархии» он высказывается в том смысле, что все светские принципаты должны быть подчинены верховному понтифику. Можно вспомнить ещё и «Атеизм торжествующий» («Atheismus triumphatus»), в котором автор борется с атеизмом такими сильнейшими аргументами, что кто-то из критиков предложил произведение называлось более правильно Атеизм отторжествовавший /Atheismus triumphans/.

Но произведением, которому Кампанелла обязан больше всего своей славой, является «Город Солнца», опубликованный после смерти автора в 1643 году. Как и «Утопия» Мора, оно написано в форме диалога, но по многим иным пунктам расходится с «Утопией», выводя своё вдохновение скорее из «Государства» Платона и католического монастыря.

В «Городе Солнца», расположенном на острове Тапробана, или же Цейлоне, существует коммунистическая республика, поскольку таковыми являются производство и распределение товаров и продовольствия, организованные властями государства. На острове нет праздных – правители их не терпят и поэтому четыре часа работы ежедневной для каждого обитателя города вполне достаточны для обеспечения потребностей всех. Политическим руководителем государства является Великий Метафизик, человек самый умный в республике. Его должность пожизненна, но если он при жизни встречает какого-либо гражданина умнее себя, то происходит её замена. Великий Метафизик назначает в качестве сотрудников трех министров: Мудрости, поставленного во главе образования, Мощи, который занимается обороной государства и военной организацией и Любви, наблюдающего за брачными союзами, рождаемостью и улучшением человеческой расы, а также поголовьем животных. В свою очередь три министра назначают других магистратов, им подчиненных. Как видно солярии имеют конституцию частью автократическую и частью демократическую, потому что высший глава государства выбирается путём всеобщего голосования, в то время как все другие магистраты, начиная с самых высоких, назначаются им. В отличие от Томаса Мора, Кампанелла предусматривает, что могут случаться нередкие нарушения закона и полагает необходимым найти средства, составляющие систему наказаний, среди которых характерным является кара, предназначенная для праздных: их лишают возможности заниматься коммерцией вместе с торговками. Семьи у соляриев не существует, поскольку Кампанелла считает, что, только отменив семью можно отменить частную собственность. Однако не по этой причине в «Городе Солнца» существует свободная любовь, но потому, что к ней предрасположены управляющие. Как и в «Государстве» Платона, воспитание младенцев доверено государству и дети не знают своих родителей. Существует, в конце концов, и секретная служба, осуществляющая наблюдение с помощью своего рода исповедального наушничества.

Прежде чем завершить главу следует сделать несколько замечаний в отношении некоторых писателей, которые были достаточно известны и которые опубликовали свои работы в последние десятилетия XVI в. или в начале следующего.

Очень известным писателем в течение своей жизни, а также некоторое время после смерти был венецианец Паоло Парута, который родился в 1540 и умер в 1598 году. В 1579 он опубликовал книгу, озаглавленную «Совершенствование политической жизни», в которой, весьма кстати, заметил, что мудрость состоит не в отделении от мира, но что наоборот, мудрец и патриот должен поставить собственную деятельность на службу собственной стране. По мнению автора среди всех форм правления лучшей является та, что существует в его родном городе, то есть в Венеции, идея, которая высказывалась тогда и некоторыми иными писателями. В другой книге, где рассказывается история Венеции, Парута не перестает восхищаться королевой лагуны. В конечном счете, это писатель, не совсем достойный своей славы, пришедшей к нему на некоторое время и напрасно искать в его текстах поистине оригинальные глубокие прозрения.

Современником Паруты, но довольно отличным от него, был Трайяно Боккалини, родившийся в Марке в 1556 году, умерший в 1612 в Венеции, где годом раньше опубликовал «Сравнения с Парнасом».

Книга являет собой сатиру, часто острую, местами буйную, на литераторов, правителей современников автора или живших ранее. Чтобы иметь представления о ней, достаточно вспомнить один эпизод с Аристотелем, живущем по соседству с Апполоном на горе Парнас, на которого нападает множество суверенов, современных Боккалини. Все они кидаются на стагирита, поскольку описание тирании, которое он сделал, точно соответствует их поведению. Поэтому, Аристотель, во избежание худшего вынужден объявить, что тиран был монстром, жившим в отдаленные времена, но уже давно исчезнувшим. Ещё более сатирическим является описание собрания некоторых мудрецов и управляющих, которые, собравшись для того, чтобы придумать наиболее подходящие средства для того, чтобы отвести от мира тяжелейшие испытания, в конце концов решают конкретизировать один проект, направленный на уменьшение цены капусты. Совсем не далеки от правды те, кто считают Боккалини предшественником современной юмористической журналистики. Некоторые его современники полагали, что он был устранён по велению испанских властей, против которых преимущественно и была направлены его стрелы.

Считаем уместным, кроме того, вспомнить известного писателя начала XVII в., работы которого имеют некоторое касательство к политической науке, хотя большее значение они имеют для истории публичного права и, в особенности, для международного права.

Писатель, которого я имею в виду, – Гуго Гроций, голландец, родился в 1583, умер в 1645 году. За участие в политических событиях в своей стране он был арестован и приговорён к пожизненному заключению. Ему удаётся бежать и он отправляется в Париж, откуда переезжает в Швецию. Назначенный шведской королевой своим послом, он возвращается в Париж и умирает спустя десять лет в Германии, во время возвращения в Стокгольм. Как уже подчёркивалось, его работы наиболее значительны для международного права и среди них следует особенно упомянуть ту, которая озаглавлена «De jure pads et bell» i («О праве войны и мира»), в которой он формулирует теорию естественного права, уже смутно угаданную греческими и римскими философами. В этом произведении он высказывается так, что в древние времена частной собственности на недвижимую собственность не существовало и что она имеет своё начало в оккупации, и он допускает, что это было необходимо. Более того, автор утверждает, что первоначально суверенная власть принадлежала народу, но полагает, что народ может перенести её легитимно на других. Он оправдывает рабство, если оно добровольное или касается военнопленных.

Глава XI

23. «Великая Хартия вольностей» и разработка английской конституции до прихода Стюартов

Достаточно распространенным вплоть до недавнего времени являлось мнение, что XVII век не играл сколько-нибудь важной роли в истории человеческой цивилизации. Однако это мнение не соответствует истине. Свершения этого века должны быть оценены путем сравнения его с веком предшествующим и веком последующим, и, сделав такое сравнение, мы легко сможем констатировать, сколь значительны и масштабны они. XVII век был временем, реально положившим конец Средневековью. И хотя в его начале мы ещё находим пустые и наивные предрассудки, например, официальные верования в существование ведьм и людей, которым приписывалось распространение чумы, хотя ещё беспокоили проблемы, порождённые невежеством, нехваткой средств связи и несовершенством политической организации, хотя эпидемии чумы, неурожаи и голод, недисциплинированность войск слишком часто будоражили население Центральной и Западной Европы, следует помнить, что всё это оставалось преходящим наследием прошлого. Без наследия XVII в., не переданного последующему веку, последний не смог бы выполнить свою обширнейшую программу реформ, если бы ему не подготовил почву век предшествующий.

XVII век дал науке Бекона, Галилея, Ньютона, Гоббса и Локка, причем два последних могут рассматриваться в определённом смысле предшественниками политической мысли XVIII в. Что же касается политических институтов, то в этом веке на европейском континенте формируется абсолютистское государство, сделавшее впоследствии возможным появление современного представительного государства, а в Англии после длительной борьбы на основе старой средневековой конституции сложился политический режим, в котором уже были прочерчены фундаментальные линии представительной системы.

Прежде чем говорить об английском конституционном устройстве, вспомним, что даже на Сицилии старая средневековая конституция, реставрированная после победоносного восстания Веспри, к концу XVI в. в своем развитии несколько приблизилась к современным представительным конституциям и в таком виде сохранялась вплоть до начала XIX века.

Знаменателен тот факт, что сицилийский парламент, состоявший из трех палат, представлявших дворянство, духовенство и общины, созывался регулярно каждые три года и голосовал за налоги, которые именовались подарочными. Некая депутация, назначаемая тремя палатами и носившая название депутация королевства, осуществляла контроль за расходами и следила за тем, как тратятся дотируемые фонды на затребованные цели.

Однако с окончанием XVI веке конституционное развитие на острове прервалось, поскольку отсутствовало одно из важнейших условий для современного представительного режима – складывание среднего класса, независимого от правительства, аристократии и клира. На Сицилии в это и последующее время единственной карьерой, с помощью которой плебей мог подняться, была адвокатура. Клиентура, состоявшая из дворянства и клира, практически ограничивала в ощутимой мере независимость адвокатов, только выдающиеся из них могли получить назначение магистратами и войти в нобилитет. В 1812 году под влиянием английских либеральных идей была сделана попытка конституционной реформы, которая соблюдалась Бурбонами только три года. В 1816 году Сицилия утратила свою автономию и вошла в состав Неаполитанского королевства и, за исключением короткого периода 1848–1849 годах, управлялась монархическим абсолютистским режимом, находившемся в союзе с Италией.

После краткого обзора старой сицилианской конституции рассмотрим теперь главные события конституционной истории Англии.

Рим, который покорил ещё во времена Цезаря и Августа всю Южную и Западную Европу вплоть до границ Рейна и Дуная, начал сравнительно поздно, при императоре Клавдии, завоевание Британии, которое не было полностью завершено. В V в. и. э., после того как были выведены римские гарнизоны, на Британию, лишь в городах слегка романизированную, обрушились набеги северных варваров, питти и каледонцев из Скандинавии. Для защиты от них британцы обратились за помощью к саксам – германским племенам, населявшим земли в устье Эльбы. Последние, отбросив в горы варваров, сами завоевали страну, изгнали коренное население в Уэльс или принудили его эмигрировать во французскую Бретань.

В Англии саксами было образовано, согласно наиболее правдивой версии, семь королевств, которые сформировали так называемую саксонскую ептархию – семицарствие. После вторжения англосаксов Англия превратилась в страну, населённую германскими народами. Христианство, которое охватило коренное население еще при римском господстве, а потом было отвергнуто германскими завоевателями, снова распространилось на острове. Благодаря миссионерам, направлявшимся папой Григорием Великим, к середине VII века оно снова стало господствующей религией.

В IX веке и в последующий период произошли новые вторжения датских пиратов, пока ещё язычников. К середине IX века для того, чтобы лучше противостоять нашествиям, семь королевств слились в одно усилиями короля Альфреда (871 – 899 или 900).

Немало писателей связывают появление первых основ английской конституции с эпохой семи англосаксонских королевств. Но в действительности всё, что известно о политической организации той отдалённой эпохи, не позволяет верить в то, что она имела какой-либо специальный характер. В каждом из семи королевств был, естественно, король, руководивший военным отрядом и вершивший правосудие, обязанный в сложных случаях консультироваться с Уитенагемотом, или Советом именитых, а в самых сложных случаях обращаться к собранию всех военных (Folkmoot). Подобный политический порядок соответствовал тому, что было свойственно всем народам на той ступени развития, когда племя ещё не развилось до такого состояния, чтобы сформировать сколько-нибудь дееспособное государство.

Со слиянием семи англосаксонских королевств в единое сообщество политический порядок Англии приобрёл характер более аристократический, поскольку стало невозможно в столь обширном государстве созывать собрание всех воинов. Поэтому им управлял король, опиравшийся на собрание наиболее влиятельных руководителей. Так продолжалось до 1066 года.

В этот год произошли события, в значительной степени изменившие ход истории Англии. В той части Франции, которая граничит на севере с Ла-Маншем, скандинавские пираты основали в начале X века герцогство, которое по имени народа-захватчика /норманнов/ стало называться Нормандией. В этом герцогстве выходцы из Скандинавии были перемешаны с остатками местного французского населения и приняли его язык, привычки и порядки: здесь царил феодальный режим, сохранивший воинственный дух, унаследованный от предков. В 1066 году нормандский герцог Вильгельм Бастард /Внебрачный/, который предъявлял претензии на английскую корону, собрал большой отряд наёмников, включавший нормандских авантюристов из Франции и других регионов. Во главе этих сил он высадился в Англии, где 14 октября 1066 года при Гастингсе произошло одно из тех сражений, которые на века определяют судьбы народов. В этом сражении потерпели поражение и погибли Гарольд, последний англосаксонский король, и большая часть англосаксонского дворянства. После этого поражения страна попала под господство нормандских захватчиков.

Земли англосаксов, которые сражались против агрессоров, были конфискованы и отданы во владение нормандским феодалам, сторонникам Вильгельма. Однако феодальная система, введённая в Англии, имела с самого начала особый характер, отличавший её от той, которая существовала поблизости на континенте. Действительно, в то время как во Франции и в других местах мелкие феодалы почти всегда зависели от феодалов крупных, в Англии многие мелкие феодалы находились в зависимости непосредственно от короля. Это положение, по-видимому, послужило началом появления класса кавалеров, который в XIII в. стал приобретать определенное политическое значение[54]54
  По мнению Вильяма Стаббса, автора тома, посвященного конституционной истории Англии, кавалерами были потомки тех саксонских thane и thegn, которые не подняли оружие против захватчиков, сохранили владение своими наделами и приобрели статус дружинников короля и глав кланов феодала короля, будучи обязанными оказывать ему уважение, проходить у него военную службу, ибо были обязан своими землями новому суверену. По мнению других писателей, предками кавалеров были те французские или фламандские волонтеры, которые самостоятельно завербовались в наёмное войско Вильгельма Бастарда. Вероятно, и та и другая версия частично точны.


[Закрыть].

Нормандское завоевание встретило сильное сопротивление англосаксов. Оно продолжалось эпизодически вплоть до 1070 года, а также и позже в форме бандитизма, делавшего жизнь победителей далеко небезопасной. Поэтому первое время новое дворянство старалось не нарушать строгую дисциплину, узаконенную Вильгельмом и его последователями. Однако потом противоречия постепенно стирались, победители и побеждённые смешались в единый народ, говорящий на общем языке – английском, который родился из смешения французского языка победителей с низким немецким побеждённых. Дворянство начало достаточно остро чувствовать последствия самоуправной власти короля, поэтому восстание против монархической власти разразилось при первом благоприятном случае.

В 1189 году на трон в Англии взошел Ричард I Львиное Сердце; в 1191 он вместе с армией крестоносцев отправился в Святую землю, чтобы освободить Иерусалим, взятый Салах-ад-дином. В Святой земле он отличился в турнирах и боях, рассорился с королём Франции и герцогом Австрийским, но освободить Иерусалим не смог. В 1194 году, возвращаясь в Англию, опрометчиво пересёк земли герцога Австрийского, был узнан и заключён под стражу. Его передали императору Германии, который за освобождение пленного короля Англии потребовал огромный выкуп. Согласно феодальному обычаю эту сумму должны были выплатить бароны. Поэтому им пришлось основательно раскошелиться. Умершему в 1199 году Ричарду I наследовал его брат Иоанн Безземельный, которому были свойственны все недостатки Ричарда, и главным из них было постоянное требование денег у баронов; он отличался полным отсутствием тех достоинств, которые сделали популярным его предшественника. Затем последовали разного рода события, и после того, как Иоанн потерпел поражение от короля Франции и был отлучён от церкви папой, английские бароны восстали и принудили короля пойти на заключение договора, устанавливающего взаимные права и обязанности короля и его феодалов-вассалов. Таким договором стала «Великая хартия вольностей» („Magna Charta Libertatum“), изданная в 1215 году.

По правде говоря, «Великую хартию», которая написана на грубой латыни вперемешку с французскими выражениями и плохо латинизированным английским, нельзя называть основанием свободы Англии («fun-damentum libertatis Angliae»), содержащим базовые принципы современной конституции. Она была одним из многих соглашений, заключённых между королем и баронами, что было достаточно широко распространено в феодальное время и являлось естественным проявлением феодального режима.

Так, посредством одной статьи Великой хартии была снята с короля забота о мелких баронах, институция, которая делала возможным злоупотребления со стороны короля и расхищение им средств в ущерб баронам. Статья 2-я устанавливала, что выплаты дворянства и клира осуществляются после того, как будут одобрены их собранием (nullum scutagium vel auxilium ponatur in regno nostro nisi per commune comcilium regni). А статья 3-я предписывала, что свободный дворянин /liber homoI не может быть лишен своей земли, изгнан или заключён в тюрьму сувереном без решения равных ему баронов (nullus liber homo imprisonetur vel dessesiatur vel autlagetur nisi per judicium parium suorum). Это означало, что если обвиняемый был кавалером, то он должен быть судим судом двенадцати кавалеров, если бароном, то – советом двенадцати баронов, если графом, то – ассамблеей графов или же Высокой палатой.

Характер договора между местными баронами и королём отчётливо проявляется в последних статьях старинной английской конституции. В них установлено, что если между королём и феодалом возникают споры относительно толкования той или иной статьи договора, принятого и одобренного королём, то судьёй в этом споре выступает коллегия арбитров, сформированная из двадцати четырёх высших баронов и лорда-майора, главы гильдии или корпорации Лондона, единственного собрания, полномочного в данном случае. Если приговор третейского суда оказывался неприемлем королю, и он его нарушал, арбитры наделялись правом объявить войну суверену, не выполняющему свои обязанности, и занять его замки.

Это право на сопротивление или более того, на восстание, признанное королем, соответствовало той способности, которую местные бароны оставляли за собой, а именно право воевать против главы их конфедерации в некоторых случаях, и это было следствием феодальных порядков, при которых каждый барон имел материальные возможности сопротивляться суверену. Само собой разумеется, что соединенные силы баронов превосходили силы короля.

Нельзя утверждать, что первые преемники Иоанна Безземельного скрупулёзно соблюдали Великую хартию вольностей. Слабые, лишенные поддержки были вынуждены соблюдать её, но предусмотрительные и хитрые, те, кому удалось найти сторонников среди наиболее мощных баронов, её часто нарушали.

Изменения Великой хартии вольностей начались вскоре после её принятия. В 1254 г. из-за того, что мелкие феодалы, подчиненные непосредственно королю, или простые кавалеры, не участвовали в commune concilium regni, прозванного parliamentum /парламентом/, было постановлено, что кавалеры каждого графства выбирают из своей среды двух представителей. Десять лет спустя, в 1264 году, были приглашены также и коммуны, приобретшие некоторый вес, направить своих представителей в ассамблеи, которые одобряли денежную помощь, поступавшую в распоряжение главы федерации от местных органов.

Ещё более важным оказалось то развитие, которое получили английские институты в XIV веке.

В этом веке парламент разделился на две палаты. И довольно затруднительно установить точный год, когда это произошло, поскольку, как предполагается, это стало следствием одного обыкновения, на основе которого епископы и крупные феодалы начинали объединяться и выносить решения отдельно от представителей мелких феодалов и коммун. И, думается, именно огромное различие в общественных условиях, нежели разница среди участников двух палат, и было причиной их разделения. Из двух палат именно палата лордов вплоть до XV в. сохраняла наибольший авторитет и престиж. В течение этого периода парламент приобрёл по праву давности возможность широкого участия в законодательной власти. По этому поводу следует заметить, что концепция различия и разделения властей была весьма неопределённой в Средневековье. Некоторое представление об этой теории начинает проявляться, как мы уже видели, только у Марсилия Падуанского. Поскольку король Англии не мог возложить на баронов и коммуны новые обязанности без их согласия, он сохранял за собой полномочие устанавливать правила, регулирующие ту сферу, которую сегодня отнесли бы к компетенции законодателя. Все это, понятно, мы констатируем теоретически и в общем плане, поскольку результативное исполнение королевских распоряжений доверялось в значительной мере местным суверенам.

Для того, чтобы обеспечить сотрудничество с ними, короли ввели обычай торжественного оповещения перед официальным представительством (парламентом) тех распоряжений местных структур, которые они хотели сделать обязательными. Но эта процедура породила другую. В ассамблеях баронов и представителей графств и коммун стали претендовать посредством петиций, направляемых суверену, на заявления законодательного характера. Поэтому в конце каждой сессии король в торжественном заседании выслушивал петиции, которые его сиятельные лорды и его верные коммуны направляли ему, и если он отвечал утвердительной формулировкой «Le roi le veult» /король этого желает/, петиция обретала силу закона. Этого не происходило, если формулировка была негативной, например, «Le roi avisera» /король подумает/.

Так рождался институт королевского санкционирования, который и в современных монархиях необходим для придания юридической силы законам; таким образом, английский парламент добился участия в законодательной власти до такой степени, что сами суверены нашли практичным и удобным, если хотели принять какое-то важное решение, обсудить и одобрить его сначала парламентом.

К концу XIV в. парламент обрёл новые прерогативы. В 1399 году король санкционировал петицию, по которой члены парламента получали неприкосновенность в период сессии, за исключением тех случаев, когда предъявление обвинения не было одобрено палатой, членом которой являлся обвиняемый. В борьбе, которая в этом веке и в последующем веках шла между короной и палатой, короли потерпели поражение. Прогрессивное развитие Великой хартии, в известной мере приблизившее её к современной конституции, было прервано в 1455 году ожесточенной гражданской войной, получившей название войны двух Роз. Две династии претендовали на законное наследование трона: Йорки и Ланкастеры. Первые имели в качестве герба розу белую, другие – розу красную. В течение некоторого времени сосуществовали два претендента на трон и два парламента, каждый из которых считал себя легитимным и обвинял в узурпации власти другого. Война Алой и Белой Роз длилась тридцать лет – вплоть до 1485 года. Это было время дикого насилия, острейших междоусобий, в ходе которых страна потеряла силы и впала в нищету. Почти всё дворянство нормандского происхождения, которое до этого момента составляло господствующий класс общества, погибло в битвах или под топором палача[55]55
  Как меру конституционного характера, введённую в XV в., можно отметить статут Генриха VI, который, правя с 1423 по 1471 гг., лишил права на участие в выборах депутатов графств всех тех, кто не имел права собственности на сельское имущество с годовым доходом в 40 шиллингов.


[Закрыть].

Поэтому когда в 1485 г. был восстановлен мир под скипетром династии Тюдоров, образовавшейся из слияния двух противоборствующих семей Йорков и Ланкастеров, палата лордов, в предыдущие века главным образом противостоявшая короне, стала состоять почти исключительно из новых элементов, обязанных своим положением королю из новой династии старинных лордов и не имевших ни власти, ни престижа, ни материальной силы.

С другой стороны, в Англии ещё не утвердился подлинный средний слой, сформированный из зажиточных благородных лиц графств, состоятельных коммерсантов и промышленников в городах, который, будучи представленным в палате общин, смог бы взять на себя политическое управление страной. Следствием такого положения и общей усталости нации было то господствующее превосходство королевской власти, которым обладала династия Тюдоров (1485–1603). Это положение было достаточно рельефно изображено Ботеро в сочинении «Универсальные отношения», где он отметил, что если король Англии продолжает часто созывать парламент, это не означает, что его власть менее абсолютна, чем у короля Франции.

По правде говоря, английский парламент продолжал созываться с интервалами не слишком длинными, вотировать субсидии и одобрять законы, но фактически короли в этот период имели от палат почти всё, что хотели, и наиболее важные акты политической жизни Англии были результатом побуждений и инициатив короны. Именно в основном в результате инициативы Генриха VIII произошёл разрыв Англии с римской церковью, в то же время, король не одобрял доктрину Лютера, более того, для ее развенчания даже написал книгу. Во время младенчества Эдуарда VI его опекуны примкнули к проповеди Кальвина, приблизив, таким образом, англиканскую церковь к протестантизму. И в этот раз страна приняла это глубокое религиозное обновление. Такой же пассивной, за некоторым исключением, она оставалась в 1553 г., когда королева Мария восстановила католицизм, но не возвратила церкви конфискованную собственность. Так продолжалось до 1558 г., когда Елизавета, взошедшая на трон, восстановила непререкаемо англиканский протестантизм.