Текст книги "История политических доктрин. Монография"

Вильгельм, бывший третьим, кто носил это имя из числа царствовавших в Англии, прилежно исполнял второй Акт о правах, но ревностно осуществлял монаршую власть в пределах конституции. Он умер в начале 1702 г. Но годом раньше парламент, предусматривая, что непосредственное наследование должно перейти к Анне, младшей сестре королевы Марии, и что не имевшая детей новая королева должна будет передать корону дальнему родственнику, немецкому принцу из Ганноверского дома, захотел еще больше ограничить королевскую власть своим актом, который был назван Актом о наследовании или Актом об установлении, содержавшим следующие положения:

Чтобы суверены Англии были протестантской веры;

Чтобы никакая война не могла быть объявлена за персональные владения короля без согласия парламента;

Чтобы никакой иностранец не мог входить в Частный совету

Чтобы любой акт короны для своего осуществления был подписан одним из членов Частного совета;

Чтобы никакой официальный чиновник не мог быть членом палаты общин;

Чтобы все судьи назначались при условии добропорядочности;

Чтобы король не мог приостанавливать процедуру импичмента;

Чтобы никакой английский суверен не мог отлучаться из Англии без разрешения парламента.

Первые два положения были, очевидно, продиктованы необходимостью исключить претензии на трон мужской линии Стюартов, переметнувшейся к католицизму, и тем обстоятельством, не менее настоятельным, воспрепятствовать тому, чтобы внешняя политика страны могла находиться под влиянием маленького немецкого принципата, каким был Ганновер.

Но в пункте 4-м утверждался фундаментальный принцип, ставший основанием всех современных конституций, который устанавливал, что если персона суверена стоит выше закона в том смысле, что он ни в коем случае не может быть призван к ответу в случае его нарушения, но его политические действия должны оставаться в границах закона, поэтому никакой его акт не будет иметь силу, не будучи обеспеченным ответственностью должностного лица, не пользующегося королевской неприкосновенностью.

Положение, содержащееся в пункте 7-м, имело целью сделать более четкой ответственность чиновника, который подписал незаконный акт короля, запретив, чтобы суверен мог бы снять с него обвинения палаты общин и приговор пэров. Это положение сочеталось с пунктом 5-м, который был потом усовершенствован, устанавливавшим несовместимость между статусом депутата и выполнением своих функций чиновником, получающим жалованье и зависимым от исполнительной власти, а также с 6-м пунктом, гарантировавшим независимость магистратов, которые, будучи однажды назначены, становились несменяемыми. 8-й пункт никогда результативно не соблюдался.

Таким образом, второй Акт о правах или Акт об установлении ввел такие ограничения королевской власти, что фактически установилось положение, при котором управление английской политикой не зависело больше исключительно от суверена и от тех, кому он доверял. Благодаря этим фундаментальным законам парламент, сохранив полностью прерогативы, унаследованные с феодальных времен в отношении вотирования налогов, приобрел новые, позволявшие ему претендовать на еще более широкое участие во власти. Но мы еще пока не говорили о том, что это участие должно превратиться в определяющее, чтобы рассматриваться как преобладающее перед лицом короны и тем более пониматься так, что полномочия короны должны были необходимым образом быть доверены лицу, пользующемуся доверием большинства палаты общин. Оценивая, таким образом, режим, сложившийся в Англии к началу XVIII в., можно утверждать, что этот режим был конституционным, но пока еще непарламентским.

К последнему он перейдет постепенно и в силу обыкновения начнет прочно устанавливаться в период с 1715 по 1760 гг.

26. Парламентское правительство и конституционные реформы в Великобритании в XVII и XIX ев

Частный совет короля, о котором упоминает Акт об установлении, был консультативным органом, помогавшим суверену осуществлять свои политические полномочия. В XVII в. он состоял из пятидесяти или шестидесяти человек и в него входили не только многие высшие чиновники, но и некоторые выдающиеся лица, которые, не занимая какой-либо официальной должности, пользовались доверием короля. Естественно, слишком большое число членов Совета делало его неспособным к выполнению возложенных на него функции из-за трудностей поддержания в тайне обсуждавшихся вопросов и быстрого принятия взвешенных решений.

По этой причине начиная с Карла II суверены обыкновенно сначала обсуждали и договаривались с четырьмя или пятью наиболее влиятельными членами Частного совета и уже потом формально ставили вопрос на обсуждение на пленарном заседании. Эта узкая группа, в которой при Карле II, потом Якове II, Вильгельме III и королеве Анне обсуждались и решались наиболее важные государственные дела, называлась сначала кабалой, а потом кабинетом.

Королева Анна, правившая до 1714 года, лавировала, выбирая членов своего кабинета альтернативно из двух партий вигов и тори, которые оспаривали верховенство в парламенте и стране. Впоследствии она примкнула к наиболее радикальной партии тори и сделала попытку, которая, впрочем, провалилась, оставить свой трон сводному брату сыну Якова II[56]56
  Названия «виги» и «тори», служившие для обозначения в XVIII в. двух партий, на которые разделился тогда еще не широкий английский правящий класс, имели с самого начала оскорбительное значение, потому что виги были шотландскими бандитами, а тори – бандитами ирландскими; что касается политического направления, первые были нацелены расширять права парламента в ущерб правам короны, вторые высказывались в поддержку королевских прерогатив. Однако в первой половине XVIII в. часть тори не признавала в качестве законных королей Ганноверскую династию и скрытно подогревала настроения за реставрацию Стюартов.
  В XIX в. виги стали именоваться либералами, а тори – консерваторами, хотя многие либеральные законы отстаивались консерваторами.


[Закрыть].

Наиболее важным фактом внутренней политики в период правления королевы Анны было слияние двух королевств Англии и Шотландии в одно государство с единым парламентом. Слияние произошло в 1707 г.

После 1714 г. первый король из Ганноверского дома Георг I, желая править в Англии с наименьшими проблемами, пришел к идее созывать в Кабинет наиболее влиятельных членов палаты общин, к какой бы партии они ни принадлежали. Однако вскоре Гораций Уолпол, который около двадцати лет являлся первым министром Георга I и Георга II, убедил обоих королей, что для однородности кабинета лучше, если он будет составлен только из членов партии, имевшей в Палате выборное большинство, которое тогда принадлежало вигам. Кроме того, поскольку Георг I не знал английского языка, кабинет взял за обыкновение собираться без короля с последующим предоставлением на подпись принятых в его отсутствие решений. А поскольку пленарные заседания Частного совета все больше становились формальностью, они созывались все реже и реже, и кабинет, орган юридически не известный английской конституции, стал структурой, фактически осуществлявшей исполнительную власть.

Когда умер Георг II в 1760 г., который по примеру отца совершенно безразлично относился к руководству внутренней политикой Англии, ему наследовал Георг III. Он родился в Англии и хотел быть королем своей страны, поэтому личная власть суверена стала снова ощущаться. После серии более или менее удачных попыток сформировать кабинет из людей, отличающихся личной преданностью монарху, королю удалось образовать правительство, возглавляемое Питтом младшим, которое состояло из тех, кто получил его одобрение. Этот кабинет не был распущен, несмотря на повторявшиеся оппозиционные голоса палаты общин и, сумев одобрить бюджет большинством всего лишь в один голос, распустил выборную палату, завоевав на последующих выборах благоприятное большинство. Но это был последний факт такого рода в конституционной истории Англии. Начиная с этого момента и позже, если бы король мог сделать так, чтобы в кабинет не вошли лица, для него нежелательные, и если бы он был в состоянии эффективно противостоять какой-либо инициативе, одобренной своими министрами, как, например, эмансипация католиков, ему было бы невозможно управлять без поддержки одной из партий тори или вигов, оспаривавших преимущество в палате общин. Впрочем, будучи подвержен периодам умственной болезни, сказывавшейся и ранее, Георг III ослеп в 1810 г. ис ним закончился период, в течение которого корона еще могла вмешиваться в английскую политическую жизнь и серьезно модифицировать ее направления.

Таким образом, это был период, когда в Англии утвердилось чисто парламентское правительство. Но если, начиная с этого времени, политический режим в Великобритании может рассматриваться как совершенно трансформированный в отношениях между страной и королем, то организация английского политического класса оставалась до 1832 г. весьма архаичной и сохраняла следы средневековых порядков.

Право на участие в политических выборах было не только предоставлено незначительному меньшинству граждан, но и не соответствовало критерию ценза и правоспособности, идентичных для всей страны. Напротив, в графствах депутаты избирались на основе единого критерия, но избирателями были только те, кто владел земельной собственностью. В коммунах же критерий, служивший основой оценки электората, отличался от одной местности к другой. Число представителей, посылавшихся коммуной в парламент, не было пропорциональным значимости самой коммуны. Самые маленькие коммуны выбирали двух представителей, а большие коммуны не избирали и одного. Причину такого аномального положения следует искать в истории английского избирательного права.

С самого начала король приглашал некоторые коммуны послать своих представителей в парламент, но за исключением немногих, наиболее важных, они не были одинаковыми. Поскольку возмещение расходов депутатов происходило за счет представляемых ими коммун, многие из них, чтобы не подвергать себя такого рода тратам, предпочитали оставаться без представителей. При Стюартах короли избегали приглашать те коммуны, которые имели обыкновение посылать представителей, неугодных короне. И тогда, чтобы положить конец таким злоупотреблениям, парламент в одну из легислатур в царствование Карла II одобрил закон, по которому устанавливалось, что в будущем будут приглашаться только коммуны, представленные в данной легислатуре.

Однако в XVIII в. социально-экономические условия в королевстве и распределение населения по его территории существенно менялось: Великобритания из страны главным образом сельскохозяйственной становилась страной индустриальной.

Многие мелкие коммуны в короткое время стали крупными и важными, а другие из-за упадка сельскохозяйственной деятельности и очевидного уменьшения населения из больших превратились в относительно мелкие и слабые.

Сложилось достаточно парадоксальное положение, когда маленький поселок в две сотни жителей посылал иногда двух депутатов в парламент, а Манчестер с населением двести тысяч человек не посылал и одного.

Кроме того, в графствах участниками политических выборов могли быть только собственники земель, и из их числа была исключена промышленная и торговая буржуазия, приобретавшая большую важность. В некоторых, немногих коммунах всеобщее избирательное право было достаточно широким, потому что было легко получить статус члена коммуны, но во многих других человек не мог рассматриваться таковым, если он не принадлежал к определенным фамилиям или определенным корпорациям и, таким образом, членство в политическом электорате становилось своего рода наследственной привилегией.

С учетом такого положения в стране появились три различных политических течения. Первое, консервативное, утверждало, что Англия превратилась в процветающую и мощную страну в мире с реально действующей конституцией, и хотя она не отвечает жестким принципам равенства, тем не менее защищает достаточно эффективно личную свободу граждан. Второе течение отстаивало современную реформу, направленную на то, чтобы исключить неравенство и абсурдность многих позиций и придать движимой собственности равный статус с собственностью недвижимой. И, наконец, третье течение, вдохновляясь французскими демократическими принципами, защищало радикальную реформу и всеобщее избирательное право. После ожесточенной борьбы, в ходе которой дело дошло до кровопролития, второе течение восторжествовало.

Уже начиная с 1829 г. парламент одобрил, а король санкционировал закон, эмансипировавший католиков. Этот закон, одобрение которого длительное время откладывалось из-за упорного неприятия Георга III, предусматривал, что католики могли входить в парламент и допускались на все общественные должности, как гражданские, так и военные. Впоследствии, в 1832 г., была одобрена большая избирательная реформа, устранившая вопиющее неравенство в образовании избирательных коллегий и наделившая правом участия в политических выборах всех, кто проходил умеренный ценз, без различия, была ли эта собственность недвижимой или же капитал проистекал из собственности движимой или же из профессиональных доходов. Поэтому превосходство в политических выборах, которое раньше, за редким исключением, принадлежало олигархии больших семей, всего лишь нескольким тысячам персон, превратилось в наследие всей средней английской буржуазии.

В 1834 г. началась реформа местных администраций путем постепенной замены старой системы самоуправления, по которой должности доверялись королем наиболее уважаемым лицам того или иного места, системой представительства так что коммуны и графства стали управляться выборными советами.

Демократическая эволюция пережила застой в 1834–1867 гг., в период представляющий, вероятно, наиболее блестящую эпоху английской истории. Но в 1867 г. произошло другое значительное расширение электората и, наконец, в 1884 и 1886 гг. было одобрено почти всеобщее избирательное право, поскольку право участия в политических выборах было предоставлено всем главам семей. Аналогичным образом происходило расширение административного электората.

Закон 1911 г. ограничил существенным образом полномочия палаты лордов, установив, что спустя месяц после одобрения палатой общин финансового закона он безусловно входит в силу. То же самое было зафиксировано и в отношении других законов, которые после одобрения их палатой общин последовательно, в течение трех сессий, вступали в силу. Кроме этого, председателю палаты общин было предоставлено право решать, имеет ли закон финансовый характер или нет.

В январе 1922 года парламентом и правительством была одобрена широкая автономия Ирландии, хотя южная часть острова, населенная в основном протестантами английского происхождения, осталась присоединенной к Англии. С его принятием упразднялся акт, по которому в 1800 г. отменялась автономия Ирландии, и она была присоединена к королевству Великобритании.

Наконец, закон 1928 года еще более расширил масштабы избирательного права, предоставив его всем женщинам, достигшим двадцати лет.

Из того, что уже было сказано, вытекает, что парламентское правительство на демократической основе в Великобритании есть факт сравнительно недавний. Что же касается преобладания правительства над палатой общин, то истоки в XVIII в., и оно утверждается непререкаемым образом в первые годы XIX в., в то время, как только к концу XIX в. было предоставлено право на участие в политических выборах всем англичанам, а после первой мировой войны – также и женщинам.

27. Английские политические писатели XVIII века и Бенедикт Спиноза

Мы уже видели, что в XVII веке в Англии после ожесточенной борьбы, длившейся почти сто лет, были существенно ограничены полномочия короны в пользу парламента. Естественно, борьба шла и с помощью оружия, и с помощью пера. В это время появилась целая плеяда английских политических писателей, которые поддерживали то парламент, то корону. Мы будем вести речь только о наиболее важных из них, о тех, чья слава дошла до потомков и распространилась даже за пределы Великобритании.

Часто можно слышать, что англичане – народ исключительно практичный, не склонный решать политические проблемы на основе общих теорий. Но это утверждение, хотя и с некоторым основанием, находящее свое подтверждение в политическом темпераменте англичан XIX в. и века настоящего, является ошибочным, если его применять к английским политическим писателям XVII в., среди которых были великие конструкторы доктрин. И это происходит прежде, чем во Франции Монтескье и Руссо предложат те доктрины, которые их прославят. У одних английских писателей XVII в. мы встречаем почти современное осмысление реальности, в то время как у других все еще остаются черты средневекового мышления.

Наиболее старым английским политическим писателем после Томаса Бекета и Иоанна Солсберийского, кажется, идет Иоанн Фортескью, родившийся около 1395 г. и умерший в 1476 г. Он, участвовавший в войне Алой и Белой розы, написал около 1460 г. трактат, озаглавленный «De laudibus legum Angliae» IО благодатных законах Англии/, который был напечатан в 1537 г. Другая его работа «Dominium regale et politicum» IКоролевская власть и политика/ была менее известна. По мнению автора, королевская власть была абсолютной монархией, а политика ее смягчена дворянской ассамблеей и представителями коммун. Он больше в первой, чем во второй, работе выказывает себя сторонником ограниченной монархии и поэтому «О благодатных законах Англии», написанная в XV в., имела, возможно, большую популярность в XVII в. во время борьбы между короной и парламентом. Политические идеи Фортескью приближались к идеям монархомахов конца XVI в., предшественником которых он может рассматриваться в очень смягченной форме.

Среди английских политических писателей XVII в. первым в хронологическом порядке идет Френсис Бекон, канцлер Якова I, о котором мы вспоминали в связи с обвинением его в растрате. Человек, умственно превосходивший свое время, отдавший дань почти всем наукам, писал также о политике и учил распознавать признаки приближения революции, временами проявляя себя тонким, незаурядным психологом.

Напротив, писателем, у которого в сознании сохранялось средневековые позиции, был Филмер, который около 1600 г. написал произведение «Патриарх», опубликованное в 1683 г. Эта работа, сегодня полностью забытая, была многие годы достаточно известна тем, что Локк посвятил одну часть своей работы «Гражданское правление» ее опровержению и даже Руссо счел необходимым выпустить несколько критических стрел против «Патриарха» в своем «Общественном договоре».

Филмер был сторонником абсолютизма, который, по его мнению, легитимен, потому что король происходил по прямой линии от Адама, отца всех людей. Такого рода идея, вероятно, была навеяна Филмеру клановой организацией на севере Шотландии, где каждый клан полагал себя происходившим от одного предка, от которого считался происходившим по прямой линии родства глава клана.

Наиболее знаменитым писателем был Милтон, великий поэт, автор «Потерянного рая», который жил во время первой Английской революции и умер во время реставрации Стюартов. В одном из произведений политического характера он выступает в защиту английского народа и оправдывает казнь Карла I, выставляя себя республиканцем. Для Милтона республика была формой правления, наиболее соответствующей божественной воле; в «Аэропагитике» («Речь в защиту свободы печати»), высоком произведении политического характера, он защищает свободу печати, утверждая, что тот, кто убивает мысль, более преступен, чем убийца тела человека.

Но наибольшей славой среди политических писателей XVII в. пользовался Томас Гоббс. Он родился в 1588 году, в момент, когда Непобедимая армада Филиппа II угрожала Англии. Он учился в Оксфордском университете, но с небольшим успехом, потом, изучив классические языки, перевел на английский Фукидида, автора, оказавшего большое влияние на его мысль. Впоследствии много путешествовал по континенту в качестве наставника детей знатных англичан, среди которых был сын герцога Девонширского. Эти поездки способствовали установлению отношений с главными интеллектуалами того времени, в числе которых был Декарт. В первые годы гражданской войны Гоббс находился во Франции, где в 1642 г. вышло его сочинение «De Cive» / «О гражданине»/ на латыни. Возвратившись в Англию, он опубликовал почти десять лет спустя «Левиафана» на английском – произведение, в котором высказал и подтвердил принципы, аналогичные тем, что были выражены в «De cive». Гоббс – теоретик абсолютизма, оправдываемого тем не менее не в манере Филмера, а потом и Боссюэ, как формы правления, соответствующей божественной воле, но в манере в целом рациональной, той, которая наиболее приспособлена к человеческой природе.

Оправдывая абсолютистское правление, Гоббс отталкивается от описания естественного состояния, которое, как полагали в том столетии повсеместно предшествовало социальному государству. В этом описании присутствует, без сомнения, воспоминание о первой книге Фукидида, в которой автор изображает отдаленную эпоху, когда люди жили грабежом и насилием и имели в качестве единственного закона – закон наиболее сильного кулака.

Таковыми, по мнению Гоббса, существовали привычки и обычаи всех примитивных людей, от которых не были застрахованы ни человеческие личности, ни имущество. Каждый должен был защищаться от насилия любого другого, и каждый человек оказывался волком для всех других людей /homo homini lupus est/; повсеместно и постоянно шла война каждого против всех /bellum omnium contra omnes/.

Чтобы выйти из состояния хаоса, все индивиды уступают свои суверенные права государству, и каждым отдает все свои силы на службу государству с таким расчетом, чтобы оно могло утихомирить всеобщие страсти и предложить выход из невыносимых обстоятельств. Личная собственность, по Гоббсу, берет свое начало из закона и, следовательно, из воли государства, поэтому оно по собственному усмотрению может ее и ограничить. Гоббс допускает существование Бога, но определение, каким должна быть форма культа, относится к государству, которое может всё, за исключением распоряжения жизнью своих подданных, поскольку это противоречило бы цели, провозглашенной индивидами, подчинившимися его суверенитету. Следовательно, государство не может обязать подданных к несению военной службы.

Идея естественного состояния, предшествующего политически организованному обществу, не нова. Монархомахи ее уже сформулировали, и она не была совершенно не знакома писателям классической античности. Но в то время как монархомахи с целью ограничить царскую власть, отталкиваясь от естественного состояния, утверждали, что люди в договорном соглашении, из которого рождается государство, предусмотрели отчасти и свои права, то Гоббс, в отличие от них, утверждал, что люди, напуганные условиями жизни в естественном состоянии, уступают почти все права государству.

Из всех форм правления Гоббс предпочитает абсолютную монархию, которая отстоит дальше всего от естественного состояния, потому что в ней государственная воля идентифицируется с волей одного – единственного индивида. Он добавляет, что те, кто упоминает о вырожденческих формах правления, т. е. олигархии, демагогии и в особенности тирании, имеют в виду изобретения тех, кто хотел бы подорвать действующие режимы.

Определяя всевластие, которое государство получает от него, Гоббс сравнивает его с огромной, чудовищной рыбой, о которой рассказывает Библия, т. е. «Левиафаном»: будучи самой крупной из всех рыб, она может запретить другим рыбам глотать более мелких.

Гоббс написал «De cive» в защиту абсолютизма, к которому стремился Карл I. «Левиафан» был опубликован во время триумфа Кромвеля, который, возможно, хотел извлечь выгоду из теорий писателя. Во время диктатуры лорда-протектора Гоббс совершил акт подчинения и хотел таким образом возвратиться в Англию. Это и послужило причиной многих беспокойств для него после реставрации Стюартов. Он был обвинен в атеизме и должен был снова взяться за перо, чтобы защищаться от обвинений. В конце концов примирившись со Стюартами, он обрел покой и умер в возрасте девяноста лет.

Уже в конце своей жизни он написал «Историю английской гражданской войны». С большой проницательностью Гоббс отмечает среди интеллектуальных причин гражданской войны классическое образование молодежи, одним из следствий которого было распространение концепции политической свободы.

Джон Локк родился в 1632 г., умер в 1704 г. Он персонифицирует либеральную тенденцию, противоположную абсолютистской линии Гоббса. Его «Очерк о гражданском правлении» был опубликован в 1690 г., меньше чем через два года после второй английской революции, произошедшей в конце 1688 г. Естественно, что при столь короткой временной дистанции писатель, трактующий политические проблемы, должен был оправдать или осудить произошедшую революцию. Локк ее оправдывает. В своем «Очерке о гражданском правлении», он, отталкиваясь от той же гипотезы Гоббса, т. е. концепции естественного состояния и последующего социального договора /концепции, как уже было сказано, разделяемой многими политическими писателями XIV и XVIII вв./, приходит к выводам противоположным гоббсовским. Локк, действительно, не допускает эту наводящую страх, ужасную bellum omnium contra omnes, которая была описана его антагонистом, но утверждает, что человек даже в естественном состоянии сохраняет разум и сдерживается чувствами естественного равенства. Это приводит к тому, что обычно каждый индивид может сохранить личную свободу и наслаждаться плодами собственного труда. Не хватает только власти, которая могла бы гарантировать эти права, и поэтому индивиды соглашаются поделиться частью этих прав, доверив государству право судить и наказывать, а также бремя защиты от внешних угроз. Это уменьшение объема индивидуальных прав происходит по контракту, и тот, кто наделяется публичной властью, не может использовать ее по своему усмотрению, потому что сама власть ему доверена для защиты прав индивидов. Поэтому, если он ею злоупотребляет, он нарушает контракт, и в этом случае народ вновь приобретает свой первоначальный суверенитет, иными словами, он может законным образом восставать.

Для Локка частная собственность находит свое основание в естественном праве, которое означает, что любой индивидуум может пользоваться плодами собственного труда. Государство, таким образом, не создает ее, но признает и защищает. Земля без труда человека не произведет ничего, кроме чахлого кустарника и диких плодов. Только труд человека обеспечивает то, что она производит: фрукты и зерно, и справедливо, что тот, кто затратил время и труд, имеет абсолютное право наслаждаться его плодами. Между прочим, можно заметить, что теория Локка, поддержанная даже некоторыми экономистами XIX в., была бы справедливой, если бы обрабатываемая земля не была ограниченной, т. е. чтобы любой желающий мог занять тот участок, который он в состоянии обработать. Но поскольку в цивилизованных странах земля ограничена, ясно, что те, кто уже занял ее, будут препятствовать другим эксплуатировать по праву то, что предоставляет им преимущество.

Локк полагает, что выбор религии должен быть свободным и не зависеть от государства. Однако он противник толерантного отношения к атеистам по причинам морального характера и к католикам, поскольку они отрицают толерантность по отношению к другим религиям. Локку принадлежит почти полная разработка теории трех фундаментальных властей, которую потом будет углублять и модифицировать Монтескье. По Локку, эти три власти таковы: законодательная, исполнительная и федеративная, под последней он понимает власть, регулирующую отношения с заграницей. Исполнительная и федеративная власти доверены королю, законодательная же власть оставлена обществом для себя и осуществляется парламентом. Поскольку частная собственность не является созданием государства, налоги, которыми она облагается, должны быть одобрены парламентом, получающим от общества мандат на защиту своих прав.

Как видно, «Очерк о гражданском правлении» Локка есть доктринальное оправдание английской революции 1688 году. И в заключение напомним, что Локк в цитируемом произведении проявляет себя оппонентом, хотя и случайным, всеобщего избирательного права.

Бенедикт Спиноза, родившийся в Голландии в 1632, умерший в 1677 году, известен прежде всего как философ. Он написал также «Богословско-политический трактат», опубликованный в 1670 году, и «Политический трактат», который не смог завершить, и он увидел свет после его смерти.

В этом трактате автор начинает с замечания, что философы рассматривают людей не такими, каковы они есть, а такими, какими они должны быть, в то время как политики отдают отчет в том, что природа человеческая искажена, и знают, что страсти являются неотъемлемой частью человеческой природы. Поэтому в естественном состоянии право распространяется до тех пределов, до которых доходит сила, и в этой силе каждый имеет право на все.

В этом отношении, казалось бы, он следует за Гоббсом, но лишь до определенного момента, ибо приходит к другому заключению. Действительно, по Спинозе, человек имеет разум, который убеждает его, что общество полезно, что мир предпочтительнее войны, любовь – ненависти. Поэтому, если люди уступили государству свои права и предоставили ему материальную силу, они сделали это для того, чтобы государство обеспечило людям возможность жить в мире и справедливости. Поступая противоположным образом, государство разлагается, не достигает своих целей и, следовательно, в соответствии со своей собственной природой оно должно действовать так, чтобы люди были управляемы мудро и справедливо. Кроме того, индивидуум не отчуждает свою свободу мыслить и, следовательно, его мысль остается свободной до тех пор, пока она не воплощается в восстание материальное.

Переходя к анализу различных форм правления, Спиноза замечает, что абсолютная монархия есть скрытая аристократия и что только номинально король обладает неограниченной властью: фактически управляют его чиновники. Лучшей монархией была бы монархия эгалитарная и ограниченно социалистическая в том смысле, что земля и здания принадлежали бы государству, сдающему их в аренду частникам. Власть короля должна быть ограничена Советом, состоящим из членов, избранных самим королем по списку, представленному главами семей. В последующем он кратко говорит об аристократии и, кажется, расценивает демократию наиболее совершенной формой правления. На этом пункте, к сожалению, произведение обрывается, поскольку смерть не дала автору его завершить.