Текст книги "История политических доктрин. Монография"

Итак, помимо различия, подмеченного Ботеро, существовали и другие контрасты политического и общественного характера в двух странах по ту и эту стороны Ламанша. Во Франции дворянство потеряло постепенно суверенные прерогативы, уступая землю пядь за пядью. В Англии война Алой и Белой роз в XV в. истребила почти все старые и могущественные феодальные фамилии, поэтому Тюдорам удалось довольно легко заменить баронов, представлявших старую юрисдикцию, на функционеров, назначаемых королём. Но из-за экономии и дабы слишком не нарушать народных обычаев, почти все местные чиновники избирались из людей состоятельных и влиятельных от графств и предместий, в которых они должны были осуществлять свои обязанности. Эта система отбора позволяла не оплачивать их труд. Отсюда и берёт начало то, что потом назвали английским self-government /самоуправлением /, т. е. ту ежедневную обязанность, которая в то же самое время являлась прерогативой. По принципу самоуправления добрая часть должностей и общественных служб – административных, судебных и полицейских – осуществлялась в графствах и городках бесплатно джентри, т. е. тем классом, охватывающем все семьи, которые в сельской местности и поселках соединяли достаток с определенным чувством достоинства, морально обязывавшим поддерживать и увеличивать славу своего имени.

Почти такая же система была одобрена и для военной организации: были учреждены военные подразделения, рекрутировавшиеся из городских ремесленников, крупных и мелких собственников в деревне, которым вменялось в обязанность нести военную службу. Это было, конечно, более экономичным, чем то, что существовало в принципатах и республиках на континенте, которые в XVI в. стали создавать постоянные армии, состоящие из профессиональных солдат, но в военном отношении менее эффективным, и Англия смогла сохранить на длительное время свою независимость только благодаря своему островному положению, затруднявшему вторжение больших иностранных армий.

Фактически английское ополчение состояло из крестьян и ремесленников, которые по праздникам упражнялись во владении оружием, редко удалялись на несколько миль от своих домов и обычно занимались своими профессиональными делами и попечениями. Те же самые офицеры отбирались из благородных людей их местности королем и, хотя имели некоторые навыки обращения с оружием и лошадьми, но настоящей военной подготовкой не занимались.

Легко понять, что класс гражданских и военных функционеров не мог стать надёжной опорой королевской власти в том случае, когда она замышляла что-нибудь отличное от общих пожеланий страны. За этим Тюдоры чётко следили, прежде чем что-то предпринимать. Действительно, чиновники, родившиеся и жившие в родных местах и не получавшие жалованья, едва ли могли воздействовать на общее состояние общественного мнения. В этом случае и силу нельзя было легко применить, поскольку она была представлена случайным ополчением, которое не имело корпоративного духа и не только происходило из этих мест, но и было просто с ними слито воедино.

Таким образом, скажем в заключение, английские короли осуществляли в XVI веке власть почти абсолютную, но пренебрегали возможностью подготовить инструменты, необходимые для продления абсолютизма, т. е. постоянную бюрократию, состоящую из кадровых функционеров, и постоянную профессиональную армию. Напротив, они сохраняли парламент, эффективнейший инструмент оппозиции королевской власти в ситуации, когда общественное мнение могло восстать против монархии.

24. Первые Стюарты и диктатура Кромвеля

В 1603 году начался кризис, вследствие которого английская конституция, имевшая ещё характер преимущественно средневековый, постепенно трансформировалась в конституцию, похожую на конституцию современного представительного государства.

После смерти в том году королевы Елизаветы на английский престол вступил Яков VI, король Шотландии, который стал Яковом I, королём Англии, сын Марии Стюарт, которую Елизавета отправила на эшафот. Впервые три короны в разных по условиям странах – Англии, Шотландии и Ирландии соединялись под главенством одного суверена.

Англия была страной относительно зажиточной и гражданской, культурной. В годы царствования Елизаветы английская литература переживала одну из своих наиболее блестящих эпох. Страна оставалась сравнительно богатой, поскольку не страдала от войн на своей территории, и государство, не создав ни многочисленной постоянной армии, ни оплачиваемой бюрократии, широко распространённой при Тюдорах, сохраняло достаточно скромный уровень налогов. Кроме того, стали устанавливаться торговые отношения с Америкой и Россией, в городах появилась состоятельная буржуазия, а в деревне – класс средних собственников, обогатившихся путем приобретения ранее конфискованных церковных земель.

Новый руководящий класс сформировала как буржуазия городов, так и та, что жила в деревне, носившая имя кавалеров, однако настроения у тех и у других были различные.

Кавалеры, разумеется, поддерживали старую английскую конституцию, понимая, что она необходима для того, чтобы налоги не были произвольно увеличены, и прекрасно представляя, что существование самоуправления теснейшим образом связано с палатой общин. Но и в остальном они сохраняли расположение к королевской власти, поскольку король являлся руководителем традиционной политики и в то же время высшим главой англиканской церкви, последователями которой они были. Напротив, буржуазия городов была привержена чистому кальвинизму, который не допускал религиозного верховенства короля, и дискуссия на религиозные темы в этом классе, основанная на прилежном и постоянном чтении Ветхого и Нового Заветов, приводила часто к тому, что от религии переходили к политике, обсуждая теории, противоположные прерогативам короля, подготавливая души к принятию концепций, которые сегодня назвали бы республиканскими.

Существенно отличающиеся и менее благоприятные условия складывались в Шотландии, стране бедной и ещё полуварварской в горных районах. Ее руководящий класс состоял частично из бедного и мятежного дворянства, которое пополняло свои скромные доходы бандитскими набегами на южные графства Англии, частично – из кальвинистских пасторов, которые, будучи весьма влиятельными среди простого народа, опасаясь прежде всего, что и в Шотландии будет введёно англиканство, и как следствие – неизбежное подчинение пасторов епископам, а епископов – королю.

Ещё более тяжёлые условия сложились в Ирландии, которая, если не принимать во внимание животворного духа Рима, многие века была отрезана от европейской цивилизации. Начиная с XII века английские бароны приступили к её колонизации, признав себя вассалами английского короля. Но их успех был весьма медленным: только в царствование Елизаветы последний местный независимый руководитель признал главенство английской короны. В этой несчастной стране три различия разобщали людей: различия языка, религии и общественного положения. Причём эти факторы соединялись и усиливались, потому что местное население было католиками, английские колонисты – протестантами. Первые говорили на кельтском языке, резко отличном от английского, и, в конце концов, оказались изгнанными с земель, которые принадлежали редким владельцам, по происхождению англичанам и шотландцам. Из этого рождалась непреходящая ненависть, разделявшая завоевателей и завоёванных, хозяев земель и тех, кто их обрабатывал.

Яков I, человек учёный, большой знаток латыни, много интересовался произведениями наиболее известных политических писателей того времени и можно легко понять, что, будучи королём, среди множества теорий выбирал те, которые обосновывали королевский абсолютизм. Несмотря на настроения английской нации, враждебно настроенной к подобным теориям, он не колебался публично поддерживать свою линию также и посланиями, направляемыми в парламент, утверждая, что если, по-старинному обыкновению, король терпит древние парламентские прерогативы, он может данной ему властью от Бога в любой момент, который сочтёт удобным, прекратить такое участие в осуществлении суверенной власти. Палата общин молчала вначале, но потом стала реагировать, утверждая, что на основании конституции, остающейся в силе много веков, королевская власть имела правовые границы в отношении парламентских прерогатив.

Если бы Яков I был подлинным государственным деятелем, он скрывал бы свои политические идеи и, скорее всего, подготавливал бы единственное средство, способное обеспечить выполнение его планов, то есть постоянную армию, преданную ему. Но поскольку он был возвышенным сторонником мира, он не заботился на деле об образовании вооруженной силы под своим непосредственным руководством. И уже в последние годы своего царствования король убедился в том, насколько вырос престиж и авторитет парламента и насколько упал авторитет короны. В самом деле, Френсис Бекон, выдающийся человек в истории науки и великий канцлер короля, был обвинен, и кажется не без основания, в получении взяток от палаты общин. Он был приговорён палатой лордов к большому штрафу и оказался бы в тюрьме, если бы король не решился тогда его помиловать.

По этому поводу парламент одобрил одну из двух процедур, которые уже применялись в период гражданской войны Алой и Белой розы и которые потом послужили Тюдорам в борьбе с их противниками. Одна из этих процедур, та, которая и применялась против Бекона, была импичментом, обвинением, исходящим от палаты общин, решение по которой должна была вынести палата лордов. Другая, в отличие от первой, которая должна была применяться против министра, последователя Якова, была представлена bill of attainder /актом, регламентирующим парламентское осуждение виновного в государственной измене/. Этот акт состоял из закона, имевшего эффект обратной силы, на основе которого становился преступлением совершенный обвиняемым тот или иной поступок, сам по себе не криминального характера. Таким образом можно было установить наказание, которое почти всегда было смертной казнью.

После смерти Якова I в 1625 году трон перешел к его сыну Карлу I, так же убеждённому в том, что не только право, но и обязанность короля осуществлять абсолютную власть. Будучи более активным и энергичным, чем его отец, он захотел осуществить свою программу, сделав иллюзорными прерогативы парламента. Однако король хорошо понимал, что для восстановления абсолютизма требовалась постоянная армия. Он очень тонко расценил, что ничто не может быть настолько удачным для образования такой, готовой для войны армии, для войны народной, популярной, положительно воспринимаемой нацией, как война в поддержку французских протестантов против короля Франции.

Генрих IV, король Франции, Нантским эдиктом гарантировал французским протестантам полную свободу совести и в обеспечение этого права оставил в их власти некоторые крепости королевства. Но вступивший на трон его сын Людовик XIII и кардинал Ришелье, его первый министр, старавшийся убрать всё, что затрудняло королевское полновластие, не желали пойти на то, чтобы французские кальвинисты, называвшиеся гугенотами, оставались владельцами крепостей, являвшихся составной частью королевства. Поэтому была предпринята кампания по их возвращению. Когда Карл I стал королём, только гугеноты крепости ла Рошель ещё продолжали сопротивляться войскам короля Франции и, поскольку в то время религиозные чувства возобладали над патриотическими настроениями, они попросили помощи у протестантского короля Англии, который благосклонно принял их просьбу.

Война Франции была объявлена, и парламент согласился на субсидии, которые посчитали достаточными для поддержки осаждённой крепости города. Но то ли из-за того, что они оказались недостаточными, то ли из-за того, что экспедиция была плохо организована, английский флот с войсками для высадки после нескольких безуспешных сражений должен был возвратиться в Англию. Гугенотам, защитникам крепости, принужденным голодом, пришлось капитулировать.

Как обычно бывает в подобных случаях, разные партии перекладывали вину за неудачу друг на друга, тем более что уже дважды король распускал палату общин из-за жесткой оппозиции. Третья палата согласилась вотировать субсидии на продолжение войны, но пожелала, чтобы сначала король одобрил Акт, названный Биллем о правах, содержавший следующие позиции:

1. Чтобы король не мог без согласия парламента вводить налоги ни в форме займов, ни благожелательных ссуд, ни безвозмездных дарений и так далее.

2. Чтобы никто не мог подвергаться преследованиям или призывать к следствию за неуплату налогов, не утвержденных парламентом.

3. Чтобы никто не мог быть отлучён от своих естественных судей и чтобы не могли быть созданы институты исключительных и чрезвычайных трибуналов как гражданских, так и военных.

4. Чтобы король не мог размещать на постой в домах частных граждан солдат и моряков.

Первое положение явно осуждало введённую при Тюдорах практику проведения контрибуций, более или менее случайную, называвшуюся добровольными предложениями частных лиц, которые поэтому не рассматривались как налоги и, следовательно, не одобрялись парламентом.

Второе было направлено на отмену того средства, к которому иногда прибегали короли, чтобы принуждать тех, кто отказывались платить так называемые добровольные контрибуции, запрещало по существу прибегать к судебной процедуре.

Третье служило запрещению того, чтобы суверены передавали обвиняемых в политических преступлениях тем магистрам, на услужливость которых могли рассчитывать, а подчиняло их решению тех судов, которые заранее установлены законом или обыкновением.

Наконец, четвертое было направлено на то, чтобы сделать невозможным создание постоянной армии без согласия парламента, отрицая за королем возможность содержать войска, для которых палаты не утвердили необходимые фонды.

Карл I, санкционировав Билль о правах, не преминул получить субсидии, вотированные парламентом, и немедленно после роспуска Палаты общин заключил мир с Францией. На протяжении одиннадцати лет он руководил как почти абсолютный суверен, не созывая палаты. Он взыскал некоторые налоги, не одобренные парламентом, и учредил некоторые исключительные трибуналы. И хотя такое поведение вызывало серьезное недовольство, сил для того, чтобы развязать восстание в Англии, было недостаточно. Необходимо иметь в виду, что в то время абсолютистская программа Карла I не выглядела абсурдной, потому что абсолютизм торжествовал почти повсеместно на близком Европейском континенте. Восстание же началось в Шотландии, тогда стране бедной и мятежной, где по чьему-то безумному совету Карл I стал устанавливать свое верховенство в делах церкви. Кальвинистские пасторы призвали народ к открытому и насильственному восстанию. Утвердившись в Шотландии, восставшие вторглись в Англию. Недовольное английское ополчение сражалось вяло или не сражалось вообще. Чтобы отбросить захватчиков, было необходимо созвать парламент и получить средства для набора более мощного войска.

Но парламент, едва собравшись, посчитал более неотложным отвергнуть абсолютистскую программу короля. Карл I распустил палату общин, враждебно настроенную по отношению к нему, но на смену ей пришла другая, ещё более оппозиционная, которая обвинила вице-короля Ирландии лорда Страффорда в нарушении Билля о правах во время пребывания его министром Карла I. Страффорд, защищаясь, утверждал, что он выполнял приказы короля и что подчинение противоправным приказам короля не было преступлением. Тогда палата общин изменила импичмент на обвинение по bill of attainder (т. е. по закону), который, как мы уже подчеркнули, имел обратную силу и давал возможность расценить исполнение неправомерных приказов короля в качестве преступления, караемого смертной казнью.

Карл I не осмелился ни отрицать свою санкцию bill of attainder, ни помиловать Страффорда, который принял свою судьбу с достоинством и смелостью. Возможно, король полагал, что сможет успокоить революционный фермент, выдав ему в качестве жертвы столь выдающегося человека. Однако парламент становился всё более несговорчивым и не только продолжал отказывать в налогах, которые требовал король, но и отказался распуститься, когда суверен требовал этого.

Тогда король, преодолев робость, смело вошел в палату со своей гвардией, чтобы арестовать верхушку оппозиции. Но не достиг желаемого. В тот же день вечером в Лондоне вспыхнуло восстание, лондонское ополчение отказалось повиноваться и выступило на защиту парламента, и всего лишь за считанные часы король потерял столицу.

Тем не менее престиж короны оставался ещё столь высоким, что, несмотря на многочисленные ошибки Карла I, как только разразилась гражданская война, половина нации высказалась в его пользу. Действительно, деревенское ополчение, ведомое сельскими собственниками, называвшимися, как мы уже сказали, кавалерами, сплотилось почти повсеместно на стороне короля и вначале обеспечило значительный успех над теми городами, которые защищали парламент. Но последний, располагавший большими финансовыми средствами благодаря праву поднять налоги, которые платили города, не замедлил с формированием постоянной армии. Это произошло по совету Оливера Кромвеля, выдающегося политика, взявшего в свои руки дело парламентской партии.

Победив после нескольких лет войны партию кавалеров, Кромвель, сформировавший свою армию из наиболее непримиримых кальвинистов, т. е. из пуритан, разошелся с палатой общин, склонявшейся к переговорам с королём. Последний, преданный шотландцами, у которых находился в качестве беженца, был взят под стражу. Тогда Кромвель, прервав переговоры, доверил судьбу короля совету офицеров. Карл был приговорён к смертной казни, которую он мужественно принял 30 января 1649 г. После смерти Карла I Кромвель подавил движение левеллеров, которые, основываясь на Библии, хотели установить абсолютное равенство не только политическое, но и равенство судеб. Впоследствии он отправился в Ирландию, где, пользуясь тем, что в Англии происходили волнения в ноябре 1641 г., местные расправились с английскими колонистами. Ответная репрессия была быстрой и жестокой. Потом наступил черёд Шотландии, претендовавшей на отделение от Англии и признавшей в качестве короля старшего сына Карла I. Шотландцы были разбиты в двух кровопролитных сражениях, и Шотландия была оккупирована войсками. Возвратившись в Англию, Кромвель насильственно распустил палату общин, которая, хотя и была очищена от элементов, сочувствовавших монархии, не хотела признать его диктатуру. Впоследствии он принял титул лорда-протектора английской Республики. Образовав другую палату общин из людей, которым, как он полагал, можно было бы доверять, он встретил и там препятствия, то же произошло и в третьей палате. В 1657 г. ему предложили титул короля, который он отверг из-за оппозиции своих офицеров, оставаясь абсолютным властелином Англии.

Его правление было военной диктатурой, режимом до сего времени не известным в Англии. Следует признать, что его внешняя политика была как никогда смелой и дальновидной и что в войне, имевшей место в Нидерландах, английский флот и десантные войска достигли значительных успехов. Внутри военный режим обеспечил порядок и процветание, используя строгие, но эффективные средства. Нация пыталась сопротивляться, но не имела сил ослабить давление, проявлявшееся в форме крайнего пуританского ригоризма: были запрещены балы, слишком роскошные одежды и всё то, что даже отдалённо напоминало светское.

Вот почему, несмотря на внутренний мир и военную славу, диктатура Кромвеля оставила грустные воспоминания, и англичане сохранили великое отвращение к постоянной армии, ставшей инструментом, с помощью которого Кромвель смог более десяти лет сохранять абсолютную власть.

25. Конституционная история Англии при последних Стюартах и Вильгельме Оранском

После смерти Кромвеля 3 сентября 1658 года его режим оставался настолько прочным, что монархическая система наследования по прямой линии вполне подходила и для английской Республики. В обязательном порядке в качестве лорда-протектора армия провозгласила его сына Ричарда. К счастью для английской свободы, он был неопытным молодым человеком, добрым, но абсолютно неспособным укрощать строптивые настроения высших офицеров в армии; некоторые из них мечтали занять освободившееся после Кромвеля место, не обладая умом и престижем, превосходящим других претендентов. Поскольку соперничество между различными генералами угрожало выродиться в ожесточенное противоборство, Англия рискнула подчиниться чему-то худшему, чем военному деспотизму, а именно военной анархии.

Огромное большинство населения страны, привыкшего к тираническому, но твердому правлению Кромвеля, желало возвращения старой монархии, видя в ней спасение от военного безвластия и гарантии восстановления нормальной политической жизни. Один из наиболее дальновидных генералов армии Кромвеля, Джордж Монк, понял, что было бы мудро внять голосу почти всей нации.

Поэтому с расквартированным в Шотландии армейским корпусом, которым он командовал, Монк возвратился в Лондон. Там он обнаружил заседание остатков старого Долгого парламента, созванного Карлом 1 в ноябре 1640 г. и насильственно распущенного Кромвелем в 1653 г. Монк хотел, чтобы в парламент были снова допущены депутаты, изгнанные из-за своего благорасположения к Стюартам, и Долгий парламент, таким образом укомплектованный, самораспустился, созвав Конвент, которому предстояло решить, какую форму правления одобрит Англия. Монк дал гарантии того, что он и его солдаты будут уважать решения Конвента. Последний, выражая почти единодушные настроения страны, восстановил старую конституцию и признал в качестве короля Карла II, первородного сына Карла I /май 1660 г./.

Единственным противником, способным эффективно противостоять решению Конвента и пожеланиям страны, была старая армия Кромвеля. Но ее генералы были разобщены, а частью и подкуплены новым режимом, солдаты же рассеянны редкими группами по всей Англии и впоследствии легко были разоружены и уволены в запас.

Если бы Карл II оказался просто заурядным королем, то, вероятно, первая Английская революция стала бы последней, а конституционное развитие Англии по крайней мере замедлилось. Руководящим английским классам нравились старинные местные свободы: они были уверены в том, что не придется страдать от налогов, не одобренных парламентом, и в особенности от абсолютизма и произвола власти, опирающейся на военную силу. Иными словами, страна, испытывавшая бедствия длительного периода гражданских войн и ханжеской тирании наиболее фанатичного крыла кальвинистов, или пуритан, в особенности при Кромвеле, страстно жаждала мира и хотела избежать новых потрясений.

Что же касается нового короля, то о нем можно сказать самое малое: он не понимал и не чувствовал достоинства своего звания.

Фривольный, сладострастный, скептик по природе, он не стремился, как его отец, к абсолютной власти, но то и дело запрашивал у парламента денежные суммы, тратя их не столько на нужды общества, сколько на поддержание роскоши своего пышного двора и обогащение фаворитов и фавориток. Во время войны с Голландией, начавшейся в 1665 году из-за торговых конфликтов, после нескольких сражений голландцы стали одерживать верх. Выяснилось, что многие военные суда англичан оказались безоружными, поскольку были растрачены суммы, вотированные парламентом на оснащение их снаряжением. Впоследствии, в результате секретного соглашения с Людовиком XIV, королем Франции, Карл П принял предложенный французами пансион под условием, что внешняя политика Англии будет подчинена французским интересам.

Престиж суверена стал падать, а его поведение породило большое недоверие парламента и страны. Эти настроения положительно сказались на конституционном законодательстве, способствуя одобрению нескольких законов, ограничивающих власть короля и двора. Фактически сложилась практика, когда парламент при каждом предоставлении денег королю требовал в обмен санкционирования им билля, закона, который усиливал власть палат и ограничивал своеволие короля. И король, дабы избежать еще большей непопулярности и иметь новые субсидии, санкционировал законы, принятые парламентом.

Среди таких законоположений исключительную важность имел Habeas Corpus Act. Он был одобрен в 1679 году и защищает до сих пор английских граждан от произвольного ареста и длительного заключения в ожидании приговора эффективно, как ни в какой другой стране даже в XIX в.

Habeas Corpus предписывает:

1. Что арестованный гражданин должен иметь в течение двадцати четырех часов письменное уведомление, обвинительный документ, поясняющий, что ему вменяется в вину;

2. Что, за исключением случаев предательства, государственной измены или другого тяжелого преступления, любое арестованное лицо посредством залога может быть взято на поруки;

3. Что спустя двадцать дней после ареста обвиняемый должен быть передан суду присяжных, который установит наличие преступного факта и определит, есть ли достаточные улики, чтобы продолжить против обвиняемого уголовное преследование;

4. Что любой полицейский офицер, магистрат и тюремный надзиратель, нарушивший каким-либо образом Habeas Corpus, должен выплатить пятьсот фунтов стерлингов потерпевшей стороне.

Следует отметить, что участие присяжных в следствии уже было законодательно оформлено в английском уголовном судопроизводстве и, таким образом, Habeas Corpus не внес ничего иного, как установил сроки, в рамках которых такое вмешательство должно было иметь место. Кроме того, эффективнейший инструмент защиты индивидуальной свободы проявляется в положении, содержащемся в пункте четвертом, который устанавливает прямую и материальную ответственность официальных лиц.

Карл II относился очень легкомысленно к религиозным вопросам, демонстрируя свое безразличие и скептицизм. Хотя приближенные короля знали, что в те редкие моменты, когда он говорил серьезно, он выказывал определенную склонность к католицизму. Естественно, это не нравилось стране, где рьяно исповедовался протестантизм, а король являлся высшим иерархом национальной, реформатской церкви. Когда король умер в 1685 г., подтвердились подозрения в народе на этот счет, поскольку король призвал к своему одру на исповедь католического священника.

Ему наследовал брат Яков II, ревностный католик и приверженец абсолютизма, разделявший по вопросу о монархической власти те же идеи, что Яков I и Карл I. Однако, несмотря на настроения нового короля, который, будучи главой англиканской церкви, открыто благоприятствовал всем, кто по расчету или заискивая перед ним принимал католицизм, английские руководящие классы, не желавшие еще одной революции, старались ее избежать. Между тем шли годы, у короля появились две дочери от первого брака. Они стали протестантками и вышли замуж за принцев-протестантов.

Но когда у Якова от второй жены католической принцессы из дома Эсте, родился сын (что исключало восхождение на трон его сводных сестер) и он был крещен по католическому чину, стала очевидной опасность воцарения в Англии абсолютистской династии по своим принципам и католической по вере. Авторитетные политики из английского парламента озаботились тем, как наилучшим способом освободить нацию от этого риска, как можно меньше при этом нарушая законность.

Поэтому была достигнута секретная договоренность с Вильгельмом Оранским, мужем Марии, дочери от первого брака Якова П. Вильгельм был государственным канцлером Голландии, должность, равная президенту голландской республики. Принц Оранский высадился в Англии с армией, состоявшей из голландцев и английских политэмигрантов, заявив, что он пришел восстановить нарушенную конституционную свободу и попранную протестантскую религию. Яков II, управлявший делами короны значительно более ответственно, чем его брат, смог подготовить небольшую постоянную армию и направить ее против принца Оранского. Однако непопулярность короля была столь велика, что собственные войска его бросили, перейдя под знамена противника, и те смогли почти беспрепятственно войти в Лондон. Яков II бежал во Францию, предварительно бросив в Темзу королевскую печать.

Парламент, собравшийся, чтобы урегулировать сложившуюся политическую ситуацию, постановил, что король, сбежав и бросив королевскую печать в Темзу, фактически отрекся от власти, что его ребенок мужского пола неправомочен занять трон, поэтому он переходит к Марии и Вильгельму Оранскому, которые были провозглашены королем и королевой Англии. Но помимо этих двух знаковых заявлений, не соответствующих истине и объяснимых только необходимостью легализовать революционный акт, парламент обсудил и одобрил в первые дни 1689 г. второй Акт о правах, который получил санкцию нового короля. Этот акт устанавливал новые ограничения действий короны и обеспечивал новые гарантии парламенту и новые индивидуальные свободы всем английским гражданам.

Этим актом фактически утверждалось, что король не может ни приостанавливать действие и соблюдение законов, ни освобождать кого-либо от соблюдения законов без одобрения парламента, что чрезвычайные трибуналы были незаконными и пагубными, что любой англичанин должен иметь право направлять петицию в парламент, что незаконно образование армии без разрешения того же парламента, что каждый англичанин протестантского вероисповедания имеет право носить оружие для самозащиты, что парламентские выборы должны быть свободными и что парламент должен часто созываться, что свобода обсуждения в нем не должна страдать от ограничения и что списки присяжных должны составляться в соответствии с предписаниями закона.

Уже первыми положениями запрещалось, чтобы действие суверена было выше закона и этим утверждалось как непреложное обыкновение, на основе которого парламент приобретал право на необходимое участие в законодательной власти. Нормами, которые регулировали деятельность трибуналов и судов, предусматривалось, что граждане имеют гарантии против произвольных преследований исполнительной власти, кроме того, им предоставлялось право носить оружие и право на подачу петиции. В то же время гарантировалась полная свобода обсуждения и голосования в палатах.

Запрещалось давление на выражение воли избирателей со стороны исполнительной власти возможно еще больше, чем вторым Биллем о правах, свобода английских выборов длительное время гарантировалась тем фактом, что чиновники местных администраций не были официальными служащими, а избирались из авторитетных людей данной местности, служили бесплатно и, следовательно, не были послушными орудиями, слепо исполняющими волю правительства. В конце концов запрет иметь постоянную армию без разрешения парламента показывает, какое неприятие существовало в Англии против постоянного войска как возможного инструмента абсолютизма.