Текст книги "Быт, обычаи, обряды и праздники донских казаков XVII–XX вв."

Глава 2
Быт и культура старшинской и дворянской усадьбы на Дону в XVII–XVIII вв

Культуру Дона XVII–XVIII вв. невозможно представить без того, что ей дал мир старшинской и дворянской усадьбы на Дону[38]38
  Старшинами на Дону в XVII–XVIII вв. называлась привелигированная группа людей, которая обладала богатством и пользовалась богатством и пользовалась большим влиянием. В XVI–XVII вв. старшины избирались на круге на время похода, вернувшись из него, они становились рядовыми казаками. Но позднее старшины стали удерживать это звание и по истечении рока полномочий. Со временем должности старшин из выборных становятся жалованными. Но звание старшины не давало тех привилегий, какими пользовались армейские чины регулярной армии.
  Посему старшины стали добиваться для себя армейских чинов.
  Получив последний, они получали звание дворянства и все права и привилегии этого сословия.


[Закрыть].

Усадьба являлась тем местом, где собирались и сохранялись предметы, имеющие не только утилитарное предназначение, но и художественную ценность. Коллекции книг, картин характеризовали духовный мир их владельцев.

Посуда, мебель, одежда, предметы декоративно-прикладного искусства, давали представление о своеобразии сложившейся здесь бытовой атмосферы, рассказывали о верованиях, вкусах, философии их хозяев.

В XVIII в. все знатные и известные роды на Дону жили в столице донских казаков – городе Черкасске (ныне станица Старочеркасская). Это представители таких фамилий как Платовы, Орловы, Фроловы, Ефремовы, Грековы, Мартыновы, Карповы, Луковкины, Сулины, Яновы, Машлыкины, Турчаниновы, Кирсановы, Поздеевы, Кутейниковы, Кумшацкие, Гордеевы, Краснощековы, Родионовы, Туроверовы, Поповы, Себряковы, Колпаковы и другие.

Одним из знатнейших старшин, а затем и атаманов, жившего во второй половине XVII века был Фрол Минаевич Минаев. Именно с него, по мнению В. Д. Сухорукова, историка и писателя, жившего в XIX веке, начинается новый период общежития донских казаков.

Ф. Минаев был «первым, кто переступил за пределы простой жизни»[39]39
  Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVIII–XIX столетиях. Новочеркасск, 1891. С. 145.


[Закрыть].

В 1680 г. Ф. Минаев был выбран войсковым атаманом, и занимал эту должность с перерывами двадцать лет. А пятьдесят лет деятельной военной жизни доставили ему значительные богатства и умение управлять людьми.

Дом Фрола Минаева стоял на прекрасном месте и был лучшим в Черкасске. Григорий Левицкий в своей работе «Черкасск и его достопримечательности» пишет о том, что недалеко от Воскресенского собора находились дома К. Яковлева, Ф. Минаева, В. Орлова и двух графов Ф.П. Денисова и М.И. Платова. Действительно, это было лучшее место в Черкасске, так как оно было самым высоким и не топилось во время наводнений, которые случались в Черкасске ежегодно. Как же выглядел дом Ф. Минаева? В.Д. Сухоруков пишет: «Старинные дома являют замечательное отличие от нынешних (т. е. XIX в.), и архитектура, и украшение их имеют какое-то старинное смешение азиатских черт с древнерусским вкусом»[40]40
  Сухоруков В.Д. Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822–1832 гг. Новочеркасск, 1891. С. 145.


[Закрыть]. Строились дома на столбах или на высоких четырехугольных срубах, подобных русским клетям, и назывались амшенниками. Дом со всех сторон окружали крыльца с перилами и лестницы, идущие снаружи. Крыши были высокими и крутыми, их венчали деревянные или жестяные фигурки, которые не только украшали дом, но и выполняли роль оберега: должны были защищать от злых сил, чар и колдовства недобрых людей.

Дом Ф. Минаева был двухэтажным, деревянным и обширным. При доме был двор, где находились хозяйственные постройки: кухни, ледники, погреба, а также конюшня и псарня, о них упоминает В.Д. Сухоруков: «Прислуга смотрела за конюшнею и за псовою охотою»[41]41
  Его же. Общежитие донских казаков в XVIII–XIX столетиях. Новочеркасск, 1892. С. 39.


[Закрыть]. Видимо, Ф. Минаев завел себе псарню после того, как побывал в Москве в составе посольства казаков в 1672 г. Царь Алексей Михайлович «принял его милостиво, угощал обеденным столом, беседовал о делах Азовских и крымских»[42]42
  Фрол Минаев – донской войсковой атаман. Журнал для чтения в военно-учебных заведениях. СПб., 1846.


[Закрыть], а затем пригласил его с собой «на Ваганьково, на травлю медведей»[43]43
  Фрол Минаев – донской войсковой атаман. Журнал для чтения в военно-учебных заведениях. СПб., 1846.


[Закрыть]. Псовая и соколиная охота были любимыми развлечениями царского двора в XVII в.

Первый этаж дома чаще всего использовался как подсобное помещение, на втором этаже находились жилые апартаменты. Комната, где Ф. Минаев принимал гостей, была устлана персидскими коврами. Вдоль стен с одной стороны стояли лавки, а с другой – раздвижные стулья, на которые клались золотом шитые подушки. Из другой мебели можно назвать стол, поставцы напольные, полки вислые, светцы, сундуки и ларцы с имуществом, которые хранились в погребах, в случае пожара имущество оставалось целым. Здесь стоит пояснить, что Черкасск очень часто горел. Это было связано с тем, что в основном вся застройка Черкасска была деревянной, и дома располагались на расстоянии вытянутой руки. Поэтому стоило загореться одному дому, как от возникшего пожара выгорала целая улица, а иногда и весь город. Казаки принимали чрезвычайные меры предосторожности, на лето все печи в домах опечатывались, и готовить можно было только в землянках. Виновников пожара выселяли из города.

Казаки любили украшать стены своих домов оружием. У богатых старшин коллекция оружия была более многочисленной и богатой, чем у рядовых казаков. Так, известно, что стены минаевского куреня украшали «оружие и сбруя, среди них – пищаль с яблоневым станом, украшенная костью и перламутром, которая была пожалована ему в 1687 году»[44]44
  Постникова-Лосева М.М. Русские серебряные и золотые ковши. М., 1953. С. 35.


[Закрыть] а также «ружья, фузеи, сабли, шашки, кинжалы, шебалташи (так назывался пояс из ремня с пряжкой, украшенный серебряными бляхами с чернию, на которой висел большой рог для пороха, также обложенный серебром), стальной мусат (огниво) с сотворкою и сафьяновый гаман (мешочек) для пуль, обшитый серебряным черкесским гайтаном (шнурком), рога, луки, колчан со стрелами, ронзики (у казаков так называлась конская сбруя: узда, нагрудник и пафы на турецкий манер, сделанные и украшенные серебром и шелковыми кистями, иногда с позолотой и каменьями»[45]45
  Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков XVII–XVIII вв. С. 42.


[Закрыть]. Это великолепное оружие, безусловно, украшало дом и вызывало воспоминания у казаков о былых походах и сражениях.

В этой богато убранной комнате атаман принимал «русских дворян, азовского агу, турецких пашей, горских князей, знатных татарских мурз»[46]46
  Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII–XVIII вв. С. 42.


[Закрыть], с которыми он поддерживал дружеские отношения, и они специально приезжали в Черкасск, чтобы повидаться с ним.

Поскольку донские казаки были окружены кочевыми народами, то многие имели приятелей из татар и калмыков, которые назывались кунаками. Они имели «совершенное право прибывать друг у друга с великим угощением, даря друг друга, да и кунак к кунаку без подарка не мог почти явиться»[47]47
  Королев В.Н., Корягин С.В. Мартыновы, Бобриковы и другие. М., 1999. С. 30.


[Закрыть].

Каждому гостю подносили мед из жалованных царских ковшей. За большими обедами или когда атаман угощал гостей, которым хотел показать особое уважение и внимание, ему служили, кроме пленных турок и татар, три его сына, не раз руководившие полками. Сам Фрол Минаев был одет «в бархатный кафтан на пупках собольих, ценою в сто рублев»[48]48
  Постникова-Лосева М.М. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть], пожалованный царем за азовскую службу.

«За столом от стаканов до чаш и блюд – все было из серебра»[49]49
  Сухоруков В.Д. Указ. соч. С. 42.


[Закрыть]. Золотая и серебряная посуда считались роскошью в то время, ею пользовались только царский двор и ближайшее его окружение. Только к концу XVIII в. серебряная и фарфоровая посуда уже обычное явление в быту российских дворян. Как видим, серебряная посуда у Фрола Минаева бытовала уже в конце XVII в.

Мы уже говорили, что часть своих богатств казаки привозили из походов. В связи с этим интересными являются сведения о персидском походе Степана Разина 1668–1669 гг, в котором принимал участие и Фрол Минаев, будучи тогда сподвижником Разина.

Казаками во время похода были взяты такие города, как Дербент, Решт, Фарабат, Астрабат, разорены были посады вблизи города Баку. Возвращалось разинское войско назад с богатой добычей. В Астрахани, где разницы провели десять дней, вернувшись из персидского похода, местные жители за несколько дней сколотили себе целые состояния, так как привезенное богатство казаки продавали за бесценок, например, фунт (409 г) шелка стоил 18 денег, очень дешево.

Один голландец, бывший на русской службе, в своих воспоминаниях писал, что «купил за сорок рублей огромную золотую цепь, величиною в сажень (2 м 13 см)»[50]50
  Костомаров Н.И. Бунт Стеньки Разина: В книге «Исторические монографии и исследования». СПб., 1872. T. 2. – С. 258.


[Закрыть], пальцы казаков были украшены золотыми кольцами и «за каждым золотым кольцом было до пяти драгоценных камней. Все казаки были одеты в шелковые и бархатные одежды: жемчуг и драгоценные камни в виде венцов украшали их шапки. Разин щедро сыпал золотом и серебром»[51]51
  Там же.


[Закрыть].

Говорили, что на атаманском струге веревки и канаты были свиты из шелка, а паруса сделаны из дорогих персидских тканей. Даже если это легенда, все равно она свидетельствует, насколько богатой была добыча казаков.

Интересным является и свидетельство путешественника по странам Востока Э. Кемфера, который в своем дневнике записал, что казаками был разграблен шахский дворец, «где хранилась сокровищница фарфора, китайских ваз, чаш из сердолика, агата, коралла, янтаря, посуды из горного хрусталя и других бесчисленных редкостей»[52]52
  Иностранные известия о восстании Степана Разина. – Л., 1975. С. 178.


[Закрыть]. Был разрушен бассейн, выложенный золотыми плитами. Все, что можно было унести, было унесено, погружено на лодки и увезено. Так что вполне возможно, что дом Фрола Минаева украшали и вазы из агата, сердолика, янтаря, кроме серебряной посуды, была фарфоровая и из горного хрусталя.

Украшением старшинского дома в XVII в. были и серебряные жалованные ковши. Со второй четверти XVII в. появляется еще один вид пожалования, имевший особое значение и получение которого добивалась верхушка донского казачества. Этой особой наградой были серебряные ковши, с вырезанными на них надписями, содержащими кроме царского титула, имя награжденного и указания заслуг.

До конца XVII в. ковши жаловались только войсковым атаманам, исключением являлся Ф. Минаев, за преданность царскому правительству неоднократно получавший пожалования серебряными ковшами до избрания его войсковым атаманом.

Все известные ковши, пожалованные казакам, были сделаны московскими мастерами-серебряниками. Пожалование ковшом казаками расценивалось даже выше пожалования саблей. Это, видимо, было связано с желанием подчеркнуть привилегированное положение получавшего ковш, так как сабли могли получить все приезжавшие в станицах, ковши же давались атаманам и старшинам.

Казачьи станицы, отправлявшиеся в Москву и Петербург, обычно везли с собой подарки. В 1658 г. Наум Васильев и все Войско Донское подарили царю «два чепрака золотых, шиты золотом пряденым и волоченым»[53]53
  Постникова-Лосева М.М. Указ. соч. С. 42.


[Закрыть]. А в 1742 г. в качестве подарка на семи подводах были доставлены рыба и икра.

В результате частых поездок в Москву и Петербург атаманов и их родственников, у одной семьи скапливались иногда свыше десяти жалованных ковшей и сабель, которые хранились как почетные знаки и передавались по наследству от отца к сыну. У атамана Ф. Минаева было более двадцати серебряных ковшей.

В начале царствования Петра I, Ф. Минаев довольно часто бывал в Москве, присматривался к образу жизни тогдашних вельмож и заимствовав от них пышность и роскошь внедряет ее у себя. Но, вводя новое в свое общежитие, он старался сохранить и старые обычаи.

Одним из распространенных видов общения в XVII в. были казачьи беседы. Старые воины собирались в доме атамана под навесом крыльца вести беседы, вспоминая о делах предков, рассказывали о своих походах. Здесь же были и молодые казаки. В присутствии стариков они не имели права садиться без их разрешения, поэтому, стоя без шапок в стороне, они слушали отцовские рассказы. Наградой для молодого казака, отличившегося храбростью, была кружка меда из рук атамана. Казачьи беседы иногда продолжались до утра, и никто из участников не мог уйти один раньше другого, только все вместе.

Ф. Минаев был первым, у кого общество украсилось присутствием женщин. Конечно, хозяйка не могла находиться за столом вместе с мужчинами-гостями, но ей не запрещалось показываться им. О простоте нравов, отсутствии чванства и снобизма говорит тот факт, что пленные татары или турки, составлявшие прислугу Ф. Минаева, в обычное время были его собеседниками. Фрол обращался с ними по-братски. Без гостей они обедали и ужинали вместе с ним, при гостях служили ему за столом. В военное время сопровождали его в походах, любили старика и называли его «бачка».

Всех приемников Ф. Минаева в разговорах называли просто Иван Семенов, Корнилий Яковлев. «Минаев был первым, к отчеству которого прибавляли «ич», называя его Фрол Минаич[54]54
  Фрол Минаев – донской войсковой атаман. Журнал для чтения воспитанников военно-учебных заведений. – СПб., 1846.


[Закрыть].

Фрол Минаев был лично знаком с царем Петром I, сближение произошло во время азовских походов Петра 1695–1696 гг. Знакомство Минаева с царем поднимало его авторитет среди казачества.

Взятие Азова было торжественно отмечено в Черкасске. Впервые в России в честь военной победы россиян был дан салют и сожжен фейерверк. И сделано это было в Черкасске 18 августа 1696 г. Так что жители Черкасска знали о салютах не по наслышке, а видели их собственными глазами.

В конце жизни Фрол Минаев «принял схиму, уйдя в монастырь под именем схимонаха Филарета»[55]55
  Астапенко М.П. Донские казачьи атаманы. – Ростов н/Д, 1996. – С. 107.


[Закрыть]. В первой половине 1700 г. Фрол Минаевич Минаев скончался и был торжественно погребен на кладбище Преображенской церкви в Черкасске. Дело его продолжали сыновья и внуки, известные в донской истории под знатной фамилией Фроловых. Многие старшины Черкасска: Поздеевы, Кумшацкие, Себряковы, Кутейниковы, подражая Фролу Минаеву, также стали вводить новшество в свой быт.

Таким образом, резюмируя все то, о чем мы говорили выше, можно сказать, что уже в атаманство Ф. Минаева быт казачьих старшин начинает меняться и отличаться от быта рядовых казаков. Дома они себе строят больших размеров, украшают их турецкими и персидскими коврами, дорогим оружием, серебряной посудой, ковшами. Среди прочих дворовых построек (погребов, ледников) у старшин появляются конюшни и псарни. У богатых атаманов и старшин появляется прислуга, чаще всего из пленных татар и турок.

Происходят изменения и в семейных отношениях казаков. Если раньше браки казаков заключались на круге, то со строительством храмов на Дону браки стали освещаться по церковным уставам, хотя на Дону долго еще существовал обычай заключать брак в кругу, после чего шли в церковь, где совершалось таинство брака.

Общественно-политическая жизнь на Дону, и особенно в Черкасске, в это время достаточно активна. Демократические традиции еще сильны. На круге казаки решают все важные вопросы казачьей жизни, выбирают своих атаманов.

Еще большие изменения в казачьей жизни происходят в XVIII в. Особенно заметными они становятся в атаманство Ефремовых.

В ряду лучших донских родов одно из первых мест, без сомнения, занимает род Ефремовых, представители которого играли выдающуюся роль в истории Дона XVIII в.

Родоначальником Ефремовых был Ефрем Петров, сын московского купца, появившийся на Дону в конце XVII в. В 1702 г. Е. Петров ходил в поход в Лифляндию, участвуя в звании походного атамана. В ноябре 1707 г. легкая станица во главе с ним доставила в Москву взятых у Булавина 10 казаков. В награду Петров получил серебряный ковш и две гривенки, и «за нынешнюю ево в походе на воров и бунтовщиков службу ему была дана с царской конюшни лошадь с санями и хомутом»[56]56
  Постникова-Лосева М.М. Указ. соч. – С. 41.


[Закрыть].

И быть бы ему войсковым атаманом, но в 1708 г., во время Булавинского восстания он был казнен по приговору войскового круга. Свидетелем смерти отца был его сын Данила.

Данила Ефремович Ефремов родился в 1690 г., участвовал в ряде военных кампаний, которая вела Россия. В 1707 г. семнадцатилетний Данила принимал участие в нападении на штаб-квартиру шведского короля Карла XII. Однако последнего спасли резвый конь да снежная мгла. Казакам досталась лишь шпага и шляпа короля.

Данила Ефремов проявил себя не только храбрым воином, умелым руководителем, но и искусным дипломатом. В 1734 г. Ефремов получает важное поручение: вести переговоры с калмыцким ханом Дондук-Омбо, желавшим перейти в подданство Турции. Данила Ефремов блестяще справился со своей задачей, проявив незаурядные дипломатические способности, сумел склонить калмыцкого правителя к союзу с Россией. За что указом императрицы Анны Иоанновны в 1738 г. был назначен войсковым атаманом.

Данила Ефремов стремился наладить дружественные отношения и с ближайшими соседями – кубанскими татарами. Он ведет с ними деятельную переписку, пытается «замирить» границы ОВД.

В архивах сохранились письма Д. Ефремова кубанским мурзам, из которых мы узнаем, что атаман ведет переговоры «о размене пленными», предлагает наладить «торговые отношения»[57]57
  РГАДА. Ф. 117. Ед. хр. 116. Лл. 158 об. 1738.


[Закрыть] с соседями.

Татарские мурзы приезжают в гости к Ефремову, он угощает их вином из серебряных чаш. Из последних позднее будет сделано паникадило (люстра) для Домовой церкви атамана.

Обмениваются мурзы и Данила Ефремов подарками. В письме Алей Гирей султану, датируемого декабрем 1738 г., атаман благодарит его «за присылку коня с седлом и уздою»[58]58
  Там же. Л. 157 об. 1738.


[Закрыть] и «в гостинец посылает одну красную кожу»[59]59
  Там же.


[Закрыть]. В другом письме кубанскому мурзе Д. Ефремов благодарит последнего за подарок (нож) и посылает ему «в гостинец сукна на кафтан»[60]60
  Там же. Л. 161 об. 1738.


[Закрыть].

Популярным было дарение птиц. Данила Ефремов посылает кубанским Сатия-Мурзе и Касай-Мурзе соответственно «в гостинец сокола и одну трубку полотна»[61]61
  Там же. Л. 160 об. 1738.


[Закрыть] и «ястреба и трубку ивановского полотна»[62]62
  Там же. Л. 159 об. 1738.


[Закрыть].

В 1753 г. Ефремов получил чин генерал-майора, что соответствовало IV классу в «Табели о рангах» и, следовательно, получал также звание потомственного дворянина со всеми правами и привилегиями, которые передавались по наследству.

Донские атаманы и старшины часто бы вали в Петербурге и Москве, видели, как живет царь и его окружение. Данила Ефремов, подражая петербургскому и московскому дворянству, начинает отстраивать атаманское подворье.

Многие московские дома крупных дворян XVIII в. напоминали усадебные ансамбли, которые строились за городом. Усадьбы занимали большие участки земли, позволявшие вместить полностью постройки всего ансамбля: дом-дворец, церковь, различные подсобные помещения и хозяйственные постройки.

Сохранившееся и дошедшее до нас подворье атаманов Ефремовых, является уникальным архитектурным комплексом атаманского жилья не только у нас в Ростовской области, но и в России вообще.

Ефремовское подворье – это типичное родовое поместье, состоящее из жилых хором, церкви и хозяйственных построек: кухни, погребов и каретного сарая.

Первой постройкой на территории подворья был атаманский дворец. Трудно назвать точную дату его строительства. На плане Черкасска 1740 г. дворец не обозначен[63]63
  РГВИА. Ф. 349. Оп. 43. Д. 1538.


[Закрыть], на плане 1759 г. мы видим, что атаману Ефремову принадлежало два дома: под № 9 – «за городом дом ево господина тайного советника Ефремова»[64]64
  РГВИА. Ф.1399. Ех. 431. Л. 1.


[Закрыть]. Дом находился в районе Преображенской церкви. Возможно, это был родовой дом Ефремовых, и основал его Ефрем Петров – отец Д. Ефремова. На плане дом обширен, на нем обозначено шесть строений. К нему подходит большой деревянный мост.

На этом же плане, под № 6, недалеко от Воскресенского собора, между Даниловским и Донским раскатами, обозначено «Дом вновь строящийся господина тайного советника Данилы Ефремовича Ефремова, в городе»[65]65
  Там же.


[Закрыть].

Сам Данила Ефремов продолжает жить за городом и одновременно строит дворец и церковь в городе. Строительство последних было окончено в 1761 г. уже после смерти Данилы. О смерти атамана мы узнаем из донесения его сына Степана Ефремова императрице Елизавете Петровне, в котором он сообщает «о смерти 21 мая 1760 отца – атамана Д. Ефремова и о принятии им всех дел»[66]66
  РГАДА. Ф. 16. Ед. хр. 129. Лл. 15 об.


[Закрыть]. Заканчивал строительство его сын Степан Ефремов. В книге Средней станицы в графе прихода и расхода станичных денег есть такая запись: «На подношение хлеба, соли его высокородию С. Данилычу и госпоже генеральше М.И. (вдове Д.Е.) по случаю перехода в новые палаты»[67]67
  Кириллов А. Старочеркасский Ефремовский женский монастырь. – Новочеркасск, 1897. С. 5


[Закрыть]. Что касается архитектуры атаманского дворца, то в ней соединились, как и во всех постройках этого периода, новые традиции европейской архитектуры и принципы возведения русских домов XVII в.

Само слово «дворец» в значении большого богатого дома появилось в России сравнительно поздно. Первоначально дворцами называли все дома, принадлежавшие только царской фамилии и лишь к середине XIX в. слово «дворец» приобретает более широкое значение, хотя здания подобного рода были известны давно, но назывались они палатами или хоромами.

Дворцы XVII в. чаще всего были деревянными и строились на каменном цоколе. Внутренний объем дворца состоял из главного верхнего этажа, где размещались приемные палаты, и жилых комнат нижнего помещения, которые были предназначены для жилья прислуги и хозяйственных надобностей.

Все помещения нижнего этажа были сводчатые, имели одинаковую высоту. Высота же парадных помещений второго этажа превышает высоту служебных помещений в полтора раза, достигая пяти метров.

Новшеством при строительстве домов XVIII в. было то, что связь между этажами и улицей осуществляется посредством лестницы, расположенной внутри основного объема, тогда как в XVII в. обычно главная лестница вела прямо с улицы на второй этаж и никак не была связана с нижними помещениями. Внутренняя междуэтажная лестница была редкостью, и оба этажа оставались изолированными один от другого.

Внутреннее пространство домов-дворцов в первой половине XVIII в. обладает общим свойством – репрезентативностью. Одна большая печь уступает место нескольким меньшим по величине и симметричным печам.

Если раньше парадная комната располагалась в углу, то в XVIII в. она перемещается в центр дворца. Такую же планировку мы можем видеть и в атаманском дворце второго этажа: в центре расположена парадная комната, а справа и слева к ней примыкает по три одинаковых комнаты, соединенных между собой круговой анфиладой.

Атаманский дворец имеет два ризалита: северный и южный, за счет которых увеличивается площадь парадной комнаты. До 1851 г. второй этаж дворца был деревянным, но сгорел. И в том же году был восстановлен, обложен кирпичом и оштукатурен.

Как же выглядел дворец внутри? Судя по документам, дворец обживал, украшал, обставлял мебелью уже сын Данилы Ефремова Степан, поскольку Данила умирает в 1760 г., а строительство было завершено только в 1761 г. Но сделать ему это было нетрудно, так как после смерти отца Степан Ефремов унаследовал огромное богатство. Так из описи имущества Ефремовых, составленной при аресте С. Ефремова в 1772 г., известно, что у них было: денег серебряной монетой – до 500 000 рублей, 70 000 червонцев, жемчуга 5 фунтов, сундуки с серебряной посудой, тканями, сафьянами, шубами, 10 000 голов лошадей, 100 голов верблюдов, мельницы по рекам Тузлову и Медведице и т. д.

Начал копить богатства Ефремовым отец Данилы Ефрем Петров, бывший долгое время походным атаманом. Несомненно, он оставил хорошее состояние, которое Данила Ефремов, благодаря своей храбрости, уму, таланту, приумножил и сам.

Стены и пол дворца были устланы персидскими коврами, которые они обычно привозили из походов, «на окнах висели занавески» Комнаты ефремовских хором были обставлены европейской мебелью: стульями, креслами с мягкими сидениями, диванами и столами. На стенах висели большие зеркала. Традиционным украшением казачьих домов, как богатых, так и бедных, было оружие. Стены палат атаманов Ефремовых украшали сабли, ружья, кинжалы, конская сбруя, рога, колчаны со стрелами, луки. Все это было украшено золотом, серебром и драгоценными камнями. Гордостью хозяев были и серебряные жалованные ковши.

У Степана Ефремова было «одиннадцать таких ковшей»[68]68
  Постникова-Лосева М.М. Указ. соч. С. 41.


[Закрыть].

В 1738 году Степан Ефремов за взятие в плен «татарских языков был награжден: денег – 200 рублей, на ковш – 15 рублей, и саблю – 40 рублей»[69]69
  Там же.


[Закрыть]. Этот ковш был сделан московскими мастером-серебряником Илларионом Артемьевым и хранится в Государственном Историческом музее в Москве. На ковше вырезаны военные трофеи: пушки, знамена, барабан, ядра и надпись о пожаловании.

Украшением атаманского дворца были и гравюры с изображением Полтавского боя и сражения при Лесной, а также английскими гравюрами на сюжеты из «Вертепа» Гете. В каждой комнате был красный угол с иконами. В спальнях стояли кровати «с перинами и подушками из пера, крытыми штыком или парусиновою выбойкою, одеялами красной турецкой парчи с зелеными атласными каймами»[70]70
  ГАРО. Ф. 398. On. 1. Ех. 203.


[Закрыть].

Освещались помещения свечами, которые ставились в подсвечники, шандалы и паникадила. Подтверждением того, что Ефремовы обставляли свои апартаменты пышно и богато, является свидетельство есаула Попко, который посетил Красный двор – дачу атаманов Ефремовых, «где мебель, картины, люстры, печи – все принадлежит к екатерининскому времени»[71]71
  Есаул (Попко ИД.) Старый Черкасск // Военный сборник. СПб., 1861. T. 12.


[Закрыть].

Отапливался дворец изразцовыми печами. Огромное количество изразцов было найдено при реставрации атаманского дворца. Сохранилось описание и даже фотографии изразцовых печей, датируемых XVII–XVIII вв. Печи были двух типов: сложной конструкции с колонками, карнизами, «зеркалом» и обычной укладки. Изразцы были различных рисунков. Наиболее распространенным был синий рисунок на белой кафле, встречаются также рисунки фиолетово-коричневого и зелено-желтого тона на белом фоне, изразцы с рисунками человека, птиц и цветов.

Пили и ели атаманы Ефремовы на серебряной, фарфоровой и хрустальной посуде. Из описи имущества, сделанной при аресте С. Ефремова, известно, что у Ефремовых было «три сундука с разною серебряною посудою… да еще в малом каменном погребе сундуков ореховых восемь, в них положена серебряная всякая посуда, сундуков дубовых – три с сервизом же серебряным»[72]72
  ГАРО. Ф. 360. Оп. 1. Д. 7. Лл. 7-10.


[Закрыть]. Пользовались Ефремовы и фарфоровой посудой. У них был «столовый фарфоровый сервизвиз английской работы с китайским рисунком, состоящий из пятидесяти девяти предметов: тарелки, блюдо, судок из пяти предметов, соусник, супник»[73]73
  ГАРО. Ф. 2557. Д. 15.


[Закрыть].

Бытовала у донских старшин во второй половине XVIII в. и хрустальная посуда. Из документа, датируемого 1786 г., известно, что ею торговали в Черкасске. Так, у купца Якова было украдено «тридцать четыре чашки фарфоровые, стаканы хрустальные немецкие, кружка немецкая, молочник хрустальный, молочники фаянсовые белые и цветные, масленки фаянсовые, чайники фаянсовые»[74]74
  ГАРО. Ф. 338. Оп. 1. Д. 1008. № 72.


[Закрыть].

Помимо дорогой серебряной, фарфоровой и хрустальной посуды, бытовала в старшинских и дворянских усадьбах и медная, в которой готовили пищу: медные сковороды, кастрюли, горшки, ступы, казаны водоносные, ендовы, кумганы. Овощи, рыбу заготавливали впрок, делали это в дубовых и липовых кадушках.

При сервировке стола пользовались «скатертью и салфетками»[75]75
  ГАРО. Ф. 338. Оп. 1. Д. 978. Лл. 18–19.


[Закрыть]. Перед каждым обедающим ставили прибор с ножами и вилками.

Что же ела и пила старшинская знать? В.Д. Сухоруков подробно описывает праздничный обед донской знати в XVIII в.

«В дни семейных и иных торжеств, званный обед начинался с круглика (пирога) с рубленым мясом и перепелками. Затем подавали восемь-десять холодных блюд: студень, сек (разварная филейная или полуфилейная часть говядины), лизни (языки) с гарниром из соленых огурцов, полотки (лытки, ножки) поросенка, гуся, индейки, вареное мясо дикого кабана, мясо лебядя, соленое мясо журавля и другие.

После холодных блюд подавали горячее: щи, суп из курицы, приготовленный с сарацинским пшеном, т. е. с рисом и изюмом, суп из баранины, приправленный морковью, шурубарки (ушки), т. е. мясные варенички, пельмени и похлебка, борщ со свининой, дул му, которую готовили в разных вариантах – с капустой, огурцами или баклажанами, суп из дикой утки и другие. Все супы приправлялись луком, соусы на Дону тогда не употребляли.

В состав вторых блюд тогда входили: жаркое из гуся или индейки, фаршированный поросенок или целый ягненок с чесноком, мясо дикой козы, кушанья из дрофы, диких уток, куликов и другой дичи. Телятину не ели, считая это за грех. Затем подавали блинцы, лапшевник (запеченная лапша), молочную кашу, кашу из обычного пшена, приправленную кислым молоком (сюзьмой)». Конечно, донская знать вкушала и блюда из лучших сортов донской рыбы: белуги, осетра, стерляди. Существовало огромное количество рецептов ее приготовления, особенно любимыми были балыки и черная икра.

Обед заканчивался десертом, состоящим из свежих и сухих фруктов: персиков, абрикос, винограда, вишен и груш. Каждое кушанье запивалось медом.

Чтобы не обидеть хозяина, гости должны были пить до дна и отведать все блюда».

В 1756 г. Данила Ефремов на своем подворье начинает строительство домовой церкви в честь Донской иконы Божьей Матери. Не каждый дворянин, особенно в провинции мог позволить построить себе церковь, тем более, каменную. Это требовало значительных затрат и средств. Но Д. Ефремов имел средства, которые позволили ему построить личную церковь, которая была торжественно освящена епископом Воронежским и Елецким 16 сентября 1761 г.[76]76
  //Донские епархиальные ведомости. 1870. № 5. С. 143.


[Закрыть].

И храм, и колокольня были построены в стиле барокко, для которого характерным является композиция «восьмерик на четверике». Восьмерик венчает красивая главка с крестом на вытянутом барабане. Углы ярусов украшены колонами дорического стиля. На колокольне висело восемь колоколов, главный из которых весил более 2,5 т[77]77
  Там же.


[Закрыть]. Первоначально церковь была побелена, а основная часть окрашена в изумрудный цвет.

Внутри церкви был небольшой иконостас, построенный на четырех колонах с позолоченными пилястрами. В иконостасе находилось сорок икон, многие из которых были в серебряных с позолотой окладах, украшенных драгоценными камнями. Перед иконостасом висело паникадило, выполненное из серебряных чаш, из которых в свое время Д. Ефремов угощал калмыцких ханов. Оно весило 120 кг.

Церковь была богата драгоценностями. К моменту образования монастыря в 1837 г., в Донской церкви было: 24 пуда серебра (около 400 кг), 2,5 кг золота, 409 алмазов, 333 бриллианта, 1,5 тысячи изумрудов и яхонтов[78]78
  Географическо-статистический словарь Российской империи ⁄ Сост. П. Семенов.


[Закрыть].

За алтарем Донской церкви было кладбище, где были похоронены представители рода Ефремовых – знаменитая атаманша Меланья Карповна, умершая в 1804 г., ее дети Даниил, Степан, Мария и Анна.

На плане Черкасска 1776 г. впервые на территории атаманского подворья появляется изображение «построенной в три комнаты кухни»[79]79
  РГВИА. Ф. ВУА. № 22805.


[Закрыть]. Здание представляло собой «древний двойной дом со сводами, в котором была Ефремовская кухня»[80]80
  Донские епархиальные ведомости. 1870. № 5. С. 151.


[Закрыть]. Двойной дом означает, что в доме два входа и, внутри помещение разделено на две изолированные части. Не позднее 1772 г. на подворье были выстроены в северо-восточном и северо-западном углах небольшие одноэтажные каменные корпуса, в которых хранилась атаманская казна и дорогое оружие[81]81
  Донские епархиальные ведомости. 1870. № 5. С. 151.


[Закрыть].

За атаманской кухней находился «каретный сарай, стены были сложены из тесаного камня-ракушечника, крыты железной черепицей»[82]82
  Технико-рабочий проект благоустройства Ефремовского
  подворья в станице Старочеркасской. М., 1975.


[Закрыть]. Появление каретного сарая на подворье было не случайным. Именно при атамане Д. Ефремове появляется первая карета на Дону. В старину казаки ездили всегда верхом и сесть в рыдван (карету) считалось неприличным. Женщины могли ездить на простых таратайках, и то при условии, что в эти повозки запрягали лошадей непригодных верховой езде. Казаки считали, что достоинство лошади оскорбляется упряжью.

«Первая карета была без рессор, на ремнях, усеянными медными гвоздями.» Обычно экипаж запрягали турецкими лошаками или изувеченными лошадьми. Калмык занимал место кучера, дородная девушка или женщина на запятках вместо слуги. Казак ни за что на свете не согласился бы поехать вместе с женщинами. Это считалось бесчестьем, которое ничем нельзя было загладить. В такой карете ездила атаманша Меланья Карповна. Когда, громыхая, карета проезжала по центральной улице Черкасска, горожане почтительно кланялись и говорили: «Сама едет, атаманша Меланья Карповна»[83]83
  Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в XVII–XVIII вв. – С. 65.


[Закрыть].