Текст книги "Выбор наследника"

На равнине убежать от него ничего не стоило – у существа, которое половину жизни проводит в засаде, не такие уж крепкие и сильные лапы, – но под землей тварь получает неоспоримое преимущество. Беглецам приходилось преодолевать многочисленные завалы и перелезать через препятствия, в то время как пожиратель просто «брал» их, не замечая. И расстояние стало быстро сокращаться.

А тут еще и подземная река выкинула штуку – туннель, по которому она текла, стал постепенно сужаться, так что вскоре беглецам пришлось согнуться в три погибели, что отнюдь не добавляло им проворства. С каждым шагом потолок опускался все ниже, так что в какой-то момент даже низкорослый альфар пригнул голову. А вот массивному драуру и вовсе хотелось встать на четвереньки. Змея, обвившая правую руку Келлегора, злобно шипела и вертела головкой во все стороны.

– Ты с ума сошел! – выговаривал подросток идущему впереди гному. – А если там тупик?

– Нет. – Акко на всякий случай прибавил шагу, цепляясь руками за выступы в камнях, чтобы не сверзиться в воду. Пару раз он все-таки оступился и едва не взвыл: прикосновения ледяной воды были довольно болезненными. – Верить мне!

– Если что, – пообещал Фрозинтар, – мы п-просто отдадим тебя этой твари!

– Сомневаюсь, что такой маленький кусочек ее насытит! – проворчал один из орков. – Но попробовать стоит!

Акко перешел на трусцу, шатаясь на подгибающихся от страха и усталости ногах.

– А что это за существо такое? – Карадор то и дело выворачивал шею, чтобы оглянуться. – Фрося, пригнись, я ничего не вижу!

– Пещерный пожиратель, – ответил гном. – Они часто не так активный.

Тварь тем временем добралась до того места, где туннель начал сужаться. Здесь и для нее было тесновато, скорость передвижения «многоножки» упала, и расстояние между хищником и жертвами больше не менялось.

Альфар ничего не успел сказать – его протянутая вперед рука нащупала камень.

Остановившись, он принялся шарить ладонями по стене, отыскивая проход, но тщетно – туннель здесь завершался. И лишь вода с ревом и плеском уходила в прорытую ею «нору». Причем, судя по всему, пустот над поверхностью воды не было.

– Приплыли, – констатировали лучше видящие во мраке орки, кое-как осмотрев стену. – И чего теперь?

Не чувствовавший холода Фрозинтар вошел в воду. Подземная река оказалась довольно глубокой – сделав всего шаг, он вошел в нее по колено, а на втором погрузился почти до бедер. Дальше нога нащупывала только обрыв, и он остановился. Быстрое течение толкало его, пытаясь сдвинуть с места и увлечь на глубину, но тут он хотя бы мог стоять, выпрямившись.

Совсем рядом, в каких-то двух десятках ярдов, скреб землю, протискиваясь к ним, пещерный пожиратель. Упорство твари поражало – еще несколько минут, от силы четверть часа, и он доберется до загнанных в угол жертв.

Хрост размахнулся и отвесил альфару затрещину:

– Завел-таки в ловушку, недомерок! Чего теперь делать?

– Бросить мелкого пожирателю, – кровожадно предложил Кутх. – Авось ему этого хватит!

– Боюсь, что нет. – Келлегор стоял ближе всех к прорывающейся твари. Посох в его руке светился и стрелял искрами. – Его что-то разозлило.

Акко покрылся холодным потом.

– Это вам п-просто так не пройти, – заикаясь и затравленно озираясь по сторонам, прошептал он. – В-вы все равно ум-мирать тут…

– Чем паниковать, – холодно оборвал его Фрозинтар, – лучше п-поинтересуйся у скалы, н-насколько она т-толстая!

Судорожно вздохнув, альфар прижал ладони к камню, склоняя голову. Некоторое время вокруг было тихо – слышалось только зловещее царапанье пещерного пожирателя, который ломал камень, пытаясь добраться до загнанного в угол «обеда».

– Кажется, что-то есть, – промолвил Акко, – но я не знать…

– Р-разойдись!

Не спрашивая, что задумал наемник, все шарахнулись в разные стороны. Один из орков схватил Акко за шиворот и волоком оттащил от скалы за миг до того, как, слегка пригнувшись, драур всей массой ударился о камень.

– Ёпт… – вырвалось у Карадора. По камню веером побежали мелкие трещины. Со второго удара они стали больше, достигли самого верха. А после третьего стена пришла в движение.

– Г-головы! – успел крикнуть Фрозинтар, отшатнувшись, когда часть скалы рухнула вниз.

Стена воды взвилась чуть ли не под потолок пещеры, чудом не смыв путешественников. Да так, собственно, и было бы, если бы опять не драур – наемник успел своим массивным телом закрыть забившихся в какую-то щелку эльфов и орков, пережидая, когда потревоженная подземная река перестанет яриться. Он изо всех сил упирался в скалу руками и ногами, напрягая тело и сопротивляясь бешеному напору стихии.

Когда все наконец стихло, Фро отвалился, прислонясь к стене в поисках опоры. Жизненная сила, поддерживающая его тело, иссякла. Сейчас драур был беспомощен, как младенец. Если бы его в этот момент кто-то захотел уничтожить, у наемника хватило бы энергии лишь на один взмах руки.

При свете магического огонька стало заметно, что попытка увенчалась успехом лишь частично – обвал надежно закрыл беглецов от пещерного пожирателя. Однако сама пещера превратилась в ловушку – выход из нее оказался завален. Обвал перегородил и реку, так что, хотя остатки воды и продолжали течь в нужном направлении, скоро они должны были уйти прочь, обнажив русло.

– И что теперь? – высказал общую мысль Хрост. – Нам так тут и подыхать?

– Почему «подыхать»? – слегка занервничал Карадор. – Я не хочу подыхать! Я слишком молод, чтобы вот просто так умереть! Кел, ты же маг! Наколдуй нам чего-нибудь эдакого, пока мы тут все не умерли!

– Это все он виноват. – Кутх не выдержал и отвесил Акко вторую затрещину. – Завел нас в тупик! Надо было бросить тебя пожирателю – больше пользы было бы…

– А при чем тут я? – От возмущения гном сорвался на писк. – Это все он виноват! – Его палец ткнулся в драура. – Кто просить рушить своды!

– Ты! – Ответные жесты сразу обоих орков заставили альфара заткнуться. – Это ты сказал, что за скалой есть пустота!

– Я-а? Ничего такого я не…

– Э, смотрите-ка!

Пока все спорили и нервничали, Келлегор поднял посох повыше, и, взлетев чуть ли не под потолок, магический огонек обнаружил в стене какую-то нишу, находящуюся примерно на высоте в два человеческих роста. Легкий ветерок подсказывал, что там есть проход. Скала в этом месте была почти гладкой, так что без посторонней помощи взобраться было сложно. Раньше туннеля не было видно, но обвал его открыл.

Собрав все силы, Фрозинтар выпрямился. Он еле держался на ногах, но был обязан предпринять последнюю попытку.

– Д-давайте ко мне…

Драур встал к стене, упершись в нее руками и лбом, и лишь стиснул зубы, когда, ругнувшись про себя, первым по его спине, как по лестнице, стал карабкаться один из орков. За ним последовал второй, потом настал черед альфара – этот вообще буквально взлетел вверх, словно его ступни и ладони прилипали к камням. Дольше всех возились эльфы – Карадор вовсе чуть было не присел на его плече «дух перевести», – но в конце концов…

– А ты?

Фрозинтар вскинул голову. Все пятеро были в безопасности, наверху.

– Лезь давай!

– Н-не могу…

Последние искорки поддерживающей его тело жизненной энергии погасли. Он и стоял-то на ногах потому, что все еще цеплялся за скалу. Но и на это у него уже почти не осталось сил.

– Ты чего? – Карадор чуть было не спрыгнул назад, но в него вцепились сразу восемь рук. – Помираешь?

Ноги дрогнули, и наемник опустился на колени. Он держался сколько мог, но всему приходит конец. Тело налилось свинцовой тяжестью, стало совсем чужим, словно его сознание оказалось вмурованным в камень.

– Уходите, глупцы, – прошептал он, привалившись к скале.

– Эй, ты чего? – глухо, как сквозь вату, донесся голос Карадора. – Ты там не того… Ты это… ну… погоди! Я сейчас! Я что– нибудь… я…

Фрозинтар его не слушал. Голос эльфа отдалялся, постепенно заглушаемый журчанием воды. Мало-помалу она уходила из колодца. Еще несколько минут или пара часов – и последние капли просочатся сквозь камень, оставив только каменистое обрывистое дно. Но к тому времени для наемника все будет кончено. Тело совсем окоченело. Энергия, поддерживающая его, иссякла. Он потратил все до последней капли, и теперь настала пора окончательно умереть. Драур и раньше-то не чувствовал свое тело – замороженное, лишенное жизненной искры, – а скоро оно вернется к тому состоянию, в котором его много лет назад нашел старый маг. Только сейчас уже не будет над ним замораживающих чар, и оно начнет тлеть и разлагаться. Тогда его разум угаснет, а душа обретет покой. Достойная смерть…

– Хватайся!

Зверский шепот пробился сквозь предсмертную дрему. Чего они от него хотят? Неужели так трудно оставить в покое? Он всего лишь хочет умереть!

– Хватайся… А, гоблин, погоди…

До слуха долетели какая-то лихорадочная возня, сердитый многоголосый шепот, и опять:

– Вот! Просунь голову и плечи в петлю!.. Да живо!

Перед глазами покачивалась петля, сделанная то ли из кожи, то ли из туго переплетенной проволоки. Покачавшись, она вдруг сама накинулась ему на голову, соскользнула на шею.

– Есть, зацепил! Тащи!

– Да куда ты его? За шею-то! Удушишь!

– Ничего не удушу! Фрося и так не дышит! Правда?

«Правда», – хотел сказать он, но сил не оставалось даже на то, чтобы шевельнуть губами.

– А узел я нескользящий сделал, не затянется, – продолжал тот же голос. – Ну, раз-два, взяли!

«Оставьте меня в покое, – подумал он, – все равно ведь не поднимете!» Но наверху засопели, напряглись – и он скорее догадался, чем почувствовал почти помертвевшим телом, что его все-таки приподнимают. Сил, даже для того, чтобы возмутиться, уже не было. Оставалось лишь надеяться, что доброхоты устанут прежде, чем вытянут его наверх. Петлю заклинило под подбородком. Она вдавилась в трахею, и краем сознания Фрозинтар успел понять, что говорить теперь ему будет еще труднее.

А потом наступила темнота.

Глава 12

– Фрося! Фрося, очнись! Ау! Есть кто дома? Да открой ты глаза!.. Вот зараза!

Усевшись верхом на бесчувственное тело, Карадор с воплями попеременно то тряс наемника за грудки, то принимался от души лупить по щекам.

– Фрося! Ну, Фрося же!

Остальные страдальчески морщились. Крики эльфа и без того были пронзительными, а в пещере гуляло эхо, так что казалось, что не один, а девять Карадоров орут над ушами у каждого. У орков даже одновременно мелькнула мысль, что заткнуть этого горлопана можно, только спихнув обратно вниз, в колодец.

– Ну, Фрося! Ну, очнись же! Не умирай!

На распростертое тело наемника было жутко смотреть. Кожа высохла и плотно обтягивала череп, вырисовывая все кости до единой. Глаза ввалились, в приоткрывшемся рту оскалились зубы. Голубизна пропала с кожи, и она была «обычного» пергаментно-желтого цвета.

– Он мертв, – негромко произнес Келлегор.

– Что? – взвизгнул Карадор. – Нет! Не верю! Он не мог просто так умереть! Он…

– Он нежить, – чуть повысил голос юный маг. – Он и так давно уже был мертв. В его теле не было жизненной искры, и он… Он драур.

– Но почему? Почему сейчас?

– Он драур, – усталым голосом повторил полукровка. – Нежить. Он поддерживает свою жизнь… то есть поддерживал… с помощью жизненной энергии других людей, эльфов, альфаров. А сейчас эта энергия кончилась. Прости, дядя, мне жаль…

– А если ему… э-э… искусственное дыхание сделать? – Упираясь на вытянутые руки, Карадор сверху вниз посмотрел на распростертое тело.

– Какое искусственное дыхание?

– Рот в рот! Может, еще не поздно, а?

– Дядя! – вскрикнул племянник, но охваченного идеей Карадора оказалось не так-то просто остановить. С криком: «Давай, дыши!» – он несколько раз надавил скрещенными ладонями на грудную клетку наемника, а потом довольно профессионально слегка откинул ему голову назад…

– Ой! – только и сказал Келлегор, когда бесчувственное тело подпрыгнуло, словно от удара молнии. Какой-то невнятный звук издал склонившийся над ним Карадор, когда оба они – эльф и наемник – внезапно окутались облаком мягкого золотистого света.

Наконец сияние померкло, и эльфу удалось выпрямиться. Вспотевший, тяжело дышащий, он оперся ладонями на грудь наемника, сверху вниз глядя в его провалившиеся глаза. Веки были приоткрыты, и красные очи светились знакомым огнем.

– Ты как, Фрося? Живой?

Драур медленно облизал сухие потрескавшиеся губы.

– П-пожалуйста, зови меня просто – Фро, – послышался глухой невыразительный голос.

– Придурком я тебя буду звать, понял? – Карадор стукнул его по груди кулаком. – Ты чего удумал? Умирать? Фигу! Не дам я тебе умереть, понял? И больше не смей меня так пугать! Слышишь? Не смей!

Он принялся тормошить наемника, трепать, шлепать по щекам и пинать в бока – уже просто для того, чтобы дать выход своим чувствам. Фрозинтар не мешал эльфу – ему сейчас самому хотелось сделать что-нибудь эдакое… хотя бы из благодарности.

Внезапно взгляд его, скользящий по стенам и потолку пещерки, зацепился за черный провал.

– С-смотрите!

Все подняли головы, проследив за указующим перстом лежащего на спине наемника. Над ними в низком потолке пещеры темнело отверстие.

– В-выход…

Пронитс ощутил какую-то вспышку энергии, но из-за расстояния и глушащих все магические волны камней так и не смог определить, что бы это могло значить. Сосредоточившись, он предпринял новую попытку дотянуться до беглецов, но на сей раз не обнаружил ничего.

Этому было только два объяснения – они либо погибли, либо покинули подземелья и находились вне пределов досягаемости.

Круто уходившая вверх нора была такой узкой, что пришлось ползти, помогая локтями и коленями, торопясь, чтобы не отстать от двигавшегося впереди и не задеть ногами ползущего позади. Счастье еще, что первым двигался массивный драур, который своими широкими плечами обрушивал часть торчавших тут и там камней и корней, существенно облегчая путь остальным. Но и то всеми в конце пути овладело беспокойство, и беглецы разразились восторженными криками, когда Фрозинтар выбил головой и руками земляную пробку, и в туннель хлынул поток яркого света и свежего воздуха.

Помогая друг другу, беглецы выбрались из-под земли, слезящимися с отвычки глазами озирая заросший редколесьем и корявыми кустами пологий горный склон, встающие там и тут вершины гор и широкий ручей, протекающий в долине.

– Ур-ра! Вода! Водичка!

Усталость, голод и прочие чувства отступили при радости встречи с чистой горной водой. Пить ужасно хотелось всем. Да и не только пить.

– Ур-ра! Наконец-то!

На бегу раздевшись догола, Карадор обогнал всех и с воплем: «Гляди, народ, как я могу!» – поджав ноги, с шумом и плеском рухнул в ручей.

– Куда? – забыв о жажде, хором заорали на него остальные. – Вылезай, ненормальный! Простудишься! Утонешь!

– Б-бесполезно. – Фрозинтар единственный не поддался общему настроению, не спеша спускаясь с холма. – Такие н-не тонут!

– Ну, тогда он простудится! – настаивал Акко. – Осень! Вода ледяная! Что вы стоять? Вынимать его, пока он воспаление легких не заболеть!

– Эльфы не болеют простудой, – покачал головой Келлегор.

– Вот счастливчики! – завистливо хлюпнули носами оба орка.

Что верно, то верно – в ручье плавали осенние желтые и оранжевые листья, а вовсе не лепестки роз и орхидей, но эльф с веселым визгом вынырнул, размахивая руками.

– Ребята! – заорал он. – Ну, чего же вы стоите? Ныряйте сюда! Водичка – сказочная! – и, зажав нос двумя пальцами, опять ушел под воду.

– Ну, хоть костер тогда надо сделать…

Наемник кивнул головой, сбросил с плеча мешок с вещами Келлегора и отправился по склону, высматривая сушняк. Многие кусты уже начали сбрасывать листву, и он без затей выкорчевал несколько стволов, поломал их о колено и приволок к берегу ручья. Орки уже умывались, счищая рудничную грязь и пыль. Эльф все продолжал плескаться, то ныряя с воплями, то принимаясь яростно скрести волосы.

– Слышал я, что светловолосые помешаны на чистоте, – фыркнул перебитым носом Кутх, – но чтобы настолько…

Остальные лезть в холодную воду опасались, что не мешало путникам кое-как простирнуть пыльную и грязную одежду и развесить ее сушиться над костром. Фрозинтар нашел разбросанные по склону рубашку и штаны Карадора и, сполоснув, присоединил к общей куче.

– Ух-х, хорошо! – Тот наконец соизволил выбраться на берег, совершенно не стесняясь своей наготы, и, словно собака, отряхивался так, что с его длинных волос во все стороны летели капли воды. Костер сердито зашипел и стал отплевываться дымом. – Вы просто глупцы, что не полезли! – сообщил эльф с веселой улыбкой. – Как приятно ощущать себя чистым!.. У нас случайно полотенца нету?

Такового, естественно, не нашлось, и Фрозинтар недолго думая содрал с плеч свой колет, накинул его на Карадора. Тот поблагодарил кивком и тут же начал просушивать с его помощью волосы.

– Бр-р, отлично! – Обтерев и тело, эльф вернул колет наемнику и шагнул к костру, щупая мокрую рубашку. – Освежает… А что вы на меня так уставились? – С запозданием дошло до него, что тишина в лагере установилась какая-то слишком уж полная. – Голого мужчину никогда не видели?

– Видели, – выдавил орк Кутх. – И не таких.

– А вот ты себя видел? – добавил Хрост.

– Что? – Карадор потянулся ощупать свое лицо. – Ну, шрам – это я в пещерах приложился, уже сам не помню когда – то ли в каменоломне, то ли чуть раньше. А…

Не дав ему закончить, Келлегор молча взял дядю за руку и отвел к воде, где заставил наклониться и всмотреться в отражение. Впрочем, этого не требовалось – когда Карадор склонился, вперед упали длинные пряди мокрых волос. Раньше, в темноте подземелий, их цвет не так бросался в глаза, но когда эльф смыл грязь, стало заметно, что золотистые пряди побелели.

Несколько секунд на берегу ручья стояла полная тишина, а потом…

– Ух ты! – Эльф запустил пальцы в шевелюру. – Я теперь пепельный блондин! Здорово!.. И этот шрам! Еще круче! Теперь только серьгу в ухо – и буду выглядеть как настоящий искатель приключений! Кинжальчик есть?

Фрозинтар, к которому он развернулся с этим вопросом, попятился от эльфа как от ненормального:

– З-зачем?

– Дырку в ухе сделать! – Для наглядности Карадор потыкал себя пальцем в соответствующий орган. – Для серьги!

Нет, оружие у наемника было, но он сильно подозревал, что давать его эльфу не стоит. В худшем случае он отрежет себе ухо целиком, а в лучшем проковыряет такую дыру, что в нее можно будет вставить кольцо от кандалов.

Келлегор тоже не мог допустить членовредительства. Он подошел к дяде и взял его под локоть с осторожностью, как маленького ребенка:

– Такие дела просто так не делаются. Надо проколоть дырку раскаленной иглой, ранку промыть крепким вином, а уже потом вставлять серьгу.

– Чего?

– Сразу надо вставить серьгу! Причем непременно серебряную!

– А почему не золотую? Хочу золотую! – закапризничал Карадор. – С камушком!

Орки переглянулись, и Кутх как бы невзначай подкатил поближе валявшийся на берегу булыжник размером с детскую голову.

– Можно и золотую, – с серьезным видом закивал юный маг. – Но вставить ее надо обязательно сразу – иначе дырка воспалится и зарастет так, что придется прокалывать снова. А это уже будет очень больно!

– Правда? – посерьезнел его дядя. – Ну ладно! Потерплю до города!

– А сейчас надо одеться. – Келлегор осторожно подтолкнул Карадора к сохнущим у костра вещам.

Рубашка успела высохнуть, штаны наполовину – тоже, а вот носки и сапоги пока еще были влажными, так что эльф остался босиком. Критически оглядев свое одеяние, он порылся в куче сброшенных вещей и выудил откуда-то весьма странный пояс.

Он был сплетен из остатков высохшей, немного подгнившей кожи, которая, судя по оттенкам, когда-то была выкрашена в разные цвета, сейчас уже за давностью лет опознанию не поддающиеся. Полоски кожи скрепляли между собой проволочные нити – без них пояс давно бы уже рассыпался на куски. Нити – судя по всему, тоже золотые и серебряные – образовывали сложный узор.

– О, тут есть серебро! – просиял Карадор, бросившись к воде и принимаясь отчищать пояс от грязи. – Эй, Акко! Вы, альфары, кажется, хорошие ювелиры? Посмотри, из этих проволочек можно сплести какую-нибудь сережечку? Хоть самую простую, на первое время?

Келлегор и Фрозинтар переглянулись – заставить неугомонного Карадора отказаться от идеи обзавестись серьгой в ухе оказалось делом непростым. Кажется, проще пойти у него на поводу, чем переубедить! Но их размышления прервал взволнованный вопль гнома:

– Что эт-то?

Побледнев (хотя и без того бледнокожий альфар не отличался здоровым загаром), Акко дрожащей рукой показывал на пояс в руках Карадора. От воды кожа слегка намокла, но вопреки явной древности вещицы она не расползалась под пальцами. Видимо, на этот пояс когда-то были наложены мощные чары – несмотря на то что краска давно успела выцвести, ни узорчатое переплетение, ни золотые и серебряные нити не испортились.

– Не знаю, – честно сказал эльф, вертя вещицу в руках и машинально продолжая стирать грязь.

– Т-ты где это взять?

– Там, – мотнул головой Карадор. – В пещере. Когда Фросю вытаскивали… Цепочки не хватало, чтобы до него дотянуться. Вот я и порыскал вокруг, поискал чего-нибудь подходящее – веревку там какую-нибудь… Смотрю – какая-то куча валяется. Я пощупал – вроде под рукой рассыпается. Скелет какой-то, весь изломанный… Ну, в общем, одно барахло. А этот пояс целым был. Я из него петлю сделал и на Фросю накинул… А потом штаны им поддерживал. Хорошая штучка, крепкая!

Фрозинтар невольно потрогал свое горло. Не то чтобы ему было больно, но из-за этой «штучки» у него, наверное, теперь повреждена гортань.

– А т-ты знать, что есть это штучка? – Акко не сводил с пояса глаз.

– Пояс…

– Не «пояс», а священный реликвия. – Гном опустился на колени, молитвенно сложил руки. – Этот узор… Я не могу ошибаться! На старинных фресках король Терако Энергичный был иметь такой узорный пояс!

– Старинный артефакт? – подошел Келлегор и вынул его из рук дяди, осматривая. – Хм… когда-то в нем была заключена большая сила… Трудно определить, какая – слишком много времени прошло… Но именно эта сила предохранила пояс от порчи и разложения!

– Этот пояс… – Акко потупился, подбирая слова, – король Терако любить много есть… Много тратить сила и энергия… Этот пояс не дать ему толстеть…

Орки переглянулись и понимающе заржали. Вещица как раз была для прожорливого Карадора. Другое дело, что потолстеть худощавому эльфу вряд ли придется – при его-то живости характера!

Но самим остроухим владели несколько иные мысли.

– Это чего, я теперь его того… ну, отдать тебе должен? – насупился он.

Акко, так и стоявший на коленях, медленно кивнул.

– А как же я? Я там в ваших пещерах так похудел! С меня штаны спадать будут!

Не раздумывая, гном сорвал с себя собственный пояс и подал на вытянутых руках, предлагая обмен.

– Думаю, это справедливо, – рассудил Келлегор. – Если вещь принадлежит их народу…

– Да, – кивнул Карадор, вспомнив, что ему пришлось пережить по вине гномьего Повелителя. «А ведь теперь клан Якко не будет в нем нуждаться!» – осенило эльфа. Они, помнится, приняли мага с условием, что тот поможет раздобыть еще одну реликвию в дополнение к той, которая уже хранилась в клане. Вещица обретена – и в маге больше нет нужды. Альфары теперь должны от него избавиться!

Мстительно улыбнувшись при мысли о том, что этот человек скоро получит под зад коленом, эльф вручил пояс гному.

Акко едва не пустился в пляс, размахивая бесценной вещью, как флагом. Альфаром владели несколько иные мысли. Воспитанный на почитании традиций, он тяжело переживал свой побег – по неписаным правилам гномьего общества наказание всегда стоит принимать как нечто само собой разумеющееся, ибо невиновных не наказывают. Подземник не должен был сбегать с каторги, чтобы не позорить свою семью. Он должен был вернуться обратно, чтобы доказать, что он послушный и достойный член общества. Сейчас альфар следовал за разношерстным отрядом потому, что другого пути все равно не было. Но с поясом короля Терако беглецу открылась дорога назад.

Задерживаться на берегу ручья Акко не стал – наскоро попрощавшись с попутчиками, он направился обратно в горы. Старейшины клана Якко должны как можно скорее узнать о выпавшей на их долю чести!

Идея покинуть поместье-столицу оказалась хорошей – в первом же попавшемся на пути замке артистов встретили с радостью и позволили задержаться на несколько дней, развлекая соскучившихся по праздникам лорда и его семейство. Бродячие актеры, как и менестрели, издавна считались распространителями новостей, семейство лорда вместе с немногочисленными домочадцами жадно впитывало все известия, требуя мельчайших подробностей. Рассказы про свадьбу дочери Наместника Калливара, и про странную смерть Хозяйки Аметистового Острова, и про любые бытовые мелочи они были готовы слушать бесконечно.

Здесь стоило задержаться подольше, но мастер Неар волновался, находясь так близко к поместью-столице. Какое-то чувство внутреннего беспокойства заставляло менестреля стремиться подальше из этих мест – не то страх за свою жизнь, не то просто желание перемен. Разобраться в своих чувствах он не мог, но заразил беспокойством остальную труппу, так что пять дней спустя артисты собрали пожитки и тронулись в путь.

Две лошади неспешным шагом влекли повозку, в которой были сложены дорожные припасы и реквизит. Кое-что навьючили на еще двух коней, привязанных позади. Кроме возницы на повозке ехали лишь двое маленьких детей – все остальные, в том числе и женщины, шли пешком. Приученные кони ступали медленно, приноравливаясь к шагам идущего впереди эльфа.

Стояла светлая осенняя пора. Деревья понемногу меняли свой наряд с зеленого на желтый, оранжевый, багряный. Зеленой краски в кронах было еще много, но первые листья время от времени кружились в воздухе. Пройдет всего пара недель, и начнется настоящий листопад. А пока каждый пролетевший листок провожали внимательными и жадными взглядами. Через несколько месяцев все так же будут следить за первыми снежинками, а полгода спустя – за первыми цветами и кружащими над ними только-только проснувшимися бабочками.

Лорд, у которого они гостили, не смог нормально рассчитаться с артистами – кроме дорожных припасов им выделили лишь пару отрезов шерстяной ткани, из которой можно было сшить теплые вещи для детей, и несколько мотков тесьмы для украшения одежды. Деньги бродячим артистам платили редко – чаще всего в тех случаях, когда приходилось давать представления в человеческих городах. Поэтому сейчас мастер Неар вместе со старшим труппы, мастером Сильэром, подсчитывал те немногие гроши, которые оставались у актеров. У присоединившегося к труппе менестреля было немного старинных серебряных монет, добытых им в человеческих городах больше двадцати лет назад, и сейчас он щедро ссыпал их в подставленную горсть мастера Сильэра.

– Я пользуюсь вашим покровительством, – объяснил он. – И это из-за меня вы сорвались в дорогу, хотя могли задержаться на пару дней. Считайте это платой за доставленное беспокойство.

Артист ничего не успел возразить.

– Ии-и-и-ги-ги-и-и…

Тонкий жалобный голос странно прозвучал в спокойном осеннем лесу.

– Скакун?

Повозка и бредущие вокруг артисты остановились.

– Что там такое?

– Я пойду посмотрю. – Мастер Неар решительно потянул из ножен висевший на поясе кинжал. Обычного меча у него не было: не будучи рыцарем и лордом по рождению, он не имел права носить благородное оружие, но кинжал как средство защиты имел. Почти такой же кинжал (и для тех же целей) носил при себе мастер Сильэр. И сейчас они, кивнув остальным, чтобы те оставались на местах, осторожно двинулись на голос.

Шагах в сорока впереди деревья росли чуть реже, открывая небольшую полянку. На ней топтался оседланный эльфийский скакун. Увидев эльфов, он вскинул точеную голову и жалобно заржал:

– Ии-и-иги-ги!

В примятой осенней траве у его передних копыт лицом вниз лежал эльф в дорожном пятнистом плаще и военной куртке. Спина его представляла собой жуткое зрелище – казалось, в него воткнули и несколько раз провернули раскаленный добела железный прут. Куртка, кольчуга под ней, рубашка и плоть вокруг раны буквально сплавились в единое целое.

– Что это? – Сильэр застыл как вкопанный.

Подойдя ближе, мастер Неар опустился перед трупом на колени и осторожно перевернул его лицом вверх. Скакун забеспокоился, стал тыкаться теплыми влажными губами в холодное неподвижное лицо.

– Кажется, я мельком видел его в поместье-столице, – помолчав, произнес менестрель. – Ну да, это один из рыцарей лорда Наместника. Имени вот не помню…

– Что с ним приключилось? – опасаясь приближаться к трупу, с края поляны задал вопрос артист.

– Его убили, – пожал плечами мастер Неар. – Убили с помощью магии…

– Но ты сам говорил, что Хозяйка мертва, – напомнил ему собеседник.

– Значит, его убил кто-то еще! Но вот зачем?

Менестрель задумался, а рука сама уже распускала завязки на куртке, и ловкие пальцы лезли за пазуху. Он даже не удивился, вытащив на свет два пергамента. У одного из них, запечатанного личной печатью Наместника Аметистового, был обуглен край – магический удар прошел насквозь. Другой пергамент не пострадал, и, развернув его, мастер Неар пробежал глазами по строчкам.

– Подорожная до Цитадели, – промолвил он. – Что-то Наместнику Калливару было нужно от императора…

– Что? – Глаза мастера Сильэра загорелись. Видимо, он уже придумывал начало новой пьесы – или мысленно видел, с каким азартом внимают этой новости в каком-нибудь замке другие лорды и леди.

– Откуда я знаю. – Менестрель закрыл мертвецу глаза, устроил его на траве поудобнее, вытянув руки вдоль туловища и, вложив покойнику в одну из них меч, встал, сжимая в руках оба пергамента. – Думаю, это знает только тот, кто отправил письмо. И император…

– Который его не получил!

– Пока не получил!

– Что ты хочешь сделать? – забеспокоился артист, заметив, что менестрель шагнул к скакуну, ловя того за уздечку.

– Доставить письмо по назначению!

– Не надо! – Мастер Сильэр бросился вперед и успел перехватить его руку. – Кто мы такие, чтобы лезть в дела высокородных? Пусть себе сами разбираются, нас это не должно касаться! Ты ушел из поместья-столицы – и этого довольно!

– Нет. – Мастер Неар рывком освободил руку и взобрался в седло. – Кто-то настолько не хотел, чтобы письмо попало по назначению, что не остановился перед убийством. Значит, оно настолько ценно… И представь, мастер, какая получится баллада! – добавил он, улыбнувшись.

Скакун колебался, мотая головой и переступая с ноги на ногу. Но менестрель довольно жестко для всадника, который практически никогда не ездил верхом, ударил его пятками по бокам, и конь взял с места галопом.

Мастер Сильэр какое-то время смотрел вслед, а потом покачал головой и направился обратно к ждущим его товарищам. Как бы то ни было, покойному рыцарю следовало устроить погребение по всем правилам.