Текст книги "Шерлок Холмс и Русская богиня"

Эх, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша! Не ждала тебя судьба в этом мире с распростёртыми объятиями! Не довелось тебе уродиться ни в Москве, ни в Питере в семействе какого-нибудь университетского профессора или бонзы-чиновника, не вела ты сызмала сладкую жизнь спесивого мажора, у которого всё схвачено и куплено на родительские понты́, не мажорила ты по ночным клубам, где ширялась наркотой до блевотины, не зашла ты в вуз по блату и по звоночку, а довелось тебе уродиться в безвестной глуши, в Малом Припухае, который безвестно припухает где-то рядом с Большим Протяжопино, откуда три года скачи – ни до какой столицы не доскачешь. Дом, где Ксюша возрастала, легко отыщется и сегодня: сразу за Интегральным проездом раскинулась по косогору улица Запердяжная, дом пятый с краю, три оконца по фасаду, все удобства во дворе, все неудобства – под крышей. Уродилась дева в семействе честных тружеников, о которых жизнь вытирала ноги прямо вместе с тобой, Ксюша. Отец твой служил исполнительным директором департамента гужевого транспорта, то бишь конюхом и кучером, а мать подвизалась на ниве просвещения – была школьной техничкой и управлялась с мокрой тряпкой. Уже на сносях, на самом позднем сроке, добрая мать отправилась на конюшню, чтобы отнести мужу бутылку косорыловки на обед и две горячие картохи в укропчике. Тут-то её господь и разрешил: и родила она Ксюшу на конюшне, и спеленала её конской попоной, и положила в скотские ясли. Девочка сияла неземной красотой и должна была вырасти сказочной красавицей, но, увы, случилось то, что случилось. В стойле напротив квартировал старый мерин, которому приспичило посмотреть, что там за шум и крики, и он подошёл к загородке – и посмотрел на Ксюшу. А Ксюша бессмысленная – она тоже посмотрела на него своими лазурными младенческими очами! И вот, готово, по её взгляду, как по ниточке, как по лучику, как по веточке, как по трубочке – мериноидные флюиды всосались в геном беззащитной малышки, исказив её изначальную ангельскую красоту. В школе учительница говорила: «Сегодня, дети, мы рисуем лошадку. Вы, дети, рисуете, а Ксюша сидит и не шевелится». В школе у Ксюши была большая мечта – стать формовщицей на кирпичном заводе, куда их водили на экскурсию. Она подбирала на улице пустые спичечные коробки́, наполняла их песочком, как формовочной глиной, приглаживала щепочкой и складывала в дальнем углу дровяного сарая: это были кирпичи, которые девочка припасала в качестве приданого, чтобы не быть бедной невестой. «Вот закончу школу и построю себе кирпичный дом, – мечтала она. – Тогда сразу прибегут женихи и начнут бить друг другу морды, чтобы меня охмурить». Но вот однажды Ксюша прочла книжку про Монику Левински, и её мечта изменилась. Она постигла, как много бог дал женщине для победы над мужчиной, и готова была разделить бремя власти, славы и богатства… с кем? Вот с этими козлами, с фиолетовыми алкашами местного разлива? Нет-нет, решила Ксюша, поищу-ка я себе чего-нибудь получше и отправилась в Москву поступать в театральное училище.

Тогда было модно поступать в театральное училище, оттого конкурсы были сумасшедшие. В толпе абитуриентов Ксюша познакомилась с одним усатеньким и весёлым кавказцем, которого звали то ли Каха Ебладзе, то ли Резо Эбаноидзе… не суть важно. Этот самый Каха или Резо представлялся новым знакомым испытателем и носил фуражку с голубым околышем, как у лётчика, и кожаную куртку, как у отважного Мимино. Ксюша трепетала, глядя на усы этого храбреца, который укрощал в небе самолёты, как лошадей на ипподроме, и мечтала о своём, о девичьем. Ей даже представлялось, что Ксения Евлампиевна Ебладзе или Ксения Евлампиевна Эбаноидзе будет звучать очень красиво и представительно. «А вдруг он ещё и князь? – сладко мечтала юная дева, дожидаясь вызова в коридоре. – У них на Кавказе каждый второй князь, поэтому я стану княгиней Ебладзе или княгиней Эбаноидзе… Нет, лучше, пожалуй, будет княгиня Стульчак-Эбаноидзе, чтобы меня не принимали за усатую грузинку»… В первом вузе Ксюшу отсеяли на сочинении, где она перепутала кашне и кашпо – прям придирались ужасно! Сегодня не каждый профессор ведает, чем они отличаются, эти кашне и кашпо, а тогда было строго – одна ошибка… ну, плюс ещё сорок девять – и отчаливай! В другом вузе Ксюша стала читать с выражением басню Пушкина «Ворона и лисица»… «Стоп! – говорит ей председатель комиссии. – Летите прочь!» – «Ой, – захныкала Ксюша, – я от волнения, мне нельзя прочь». – «Вы не понимаете своего счастья, детка, – сказал мудрый председатель. – Теперь вы – легенда! Вы срезались на четвертой секунде экзамена – я такого даже не упомню. Теперь вас запишут в Книгу рекордов Гиннеса, и вы станете знаменитостью». В третьем вузе Ксюше достался грамматический анализ скороговорки «Шла Ксюша по шоссе и сосала сушку». «Где тут предикат?» – спросил экзаменатор. Ксюша, конечно, не хило владела русским матом, поскольку в Малом Припухае вербальную коммуникацию без обсценной лексики поддерживали только младенцы, пока не выучат первые пять слов, но такой похабщины в родных краях она даже не слыхивала. «Сами сосите свой пердикат», – обиделась нежная дева и гордо покинула аудиторию. «Прям держапю какое-то», – пожаловалась она то ли Кахе, то ли Резо. В четвёртом вузе таинственное слово «декорация» она записала в два приёма дико рация… Так ей было понятней, что это за зверь. Кажется, их было пять, актёрских вузов, но, если даже шесть, финал от этого не изменится… Ксюша хотела утопиться, как бедная Лиза, но вдруг во дни сомнений, во дни тягостных раздумий столкнулась нос к носу у метро с Кахой или Резо, который тоже всюду провалился, но выглядел совершенно довольным и весёлым. «А, Ксюша-Ксюша, юбочка из плюша, – заорал он во всё горло, – привет!» То да сё, оказалось, Резо может составить Ксюше протекцию по части работы в испытательном центре. Это был безумный шанс, нельзя было упустить такое счастье!

Испытательный центр, куда она приехала с Кахой/Резо, располагался где-то у чёрта на куличках на 16‑й Парковой улице в убогой панельной пятиэтажке, на втором этаже, прямо в двухкомнатной квартире.

– А где же самолёты? – удивилась Ксюша.

– А кто тебе обещал про самолёты? – удивился то ли Резо, то ли Каха. – Ты от меня слыхала хоть раз про самолеты?

– Нет. А разве ты не испытатель?

– Конечно, испытатель! И ты тоже сейчас станешь испытателем, и тебе понравится, готов поручиться.

– Что же мы будем испытывать?

– Презервативы. Вот наш испытательный полигон, ложись, а я приготовлю испытательный материал.

Ксюша возлегла на кровать, и они приступили к испытаниям. По ходу дела, в интервалах между фрикциями, Каха, он же Резо, поведал ей про большую международную корпорацию, которая проводит в России цикл адаптивных испытаний своих изделий с целью повысить их потребительские качества и конкурентный потенциал. Ассортимент презервативов очень большой, поэтому по каждому изделию в отдельности пишется двусторонний отчёт, где он и она, испытатели, излагают свои сенсорно-тактильно-психомоторные ощущения, после чего отчёт прилагается к использованному образцу и отправляется почтой в центральный офис в Калифорнию-на-Аляске. Первый отчёт Ксюши был забракован.

– Не пиши гандон, такого слова они не знают, – сказал главный испытатель. Ксюша сильно напряглась и, часок поразмыслив, исправила гандон на нахуйник, искренне полагая, что в Калифорнии-где-то-там это слово так же популярно, как у припухайцев.

– Тебе нужен диплом о медицинском образовании, – вспомнил Резо, он же Каха, после четвертого испытательного теста, – иначе в штат не возьмут.

– Медицинский диплом?!! Откуда у меня медицинский диплом?!! Ты просто решил меня потрахать, козёл?

– Не говори джигиту такое слово, дура глупая, и твоё здоровье не пострадает, – обиделся то ли Каха, то ли Резо. – А диплом сегодня не проблема – купить можно в любом переходе. Сам я так и сделал.

Ксюша так и поступила. Через пару дней она притаранила диплом МГИМО, купленный в переходе метро, и с сияющей улыбкой триумфатора положила его перед заслуженным испытателем презервативов.

– Это что? – изумился то ли Резо, то ли Каха. – Зачем ты эту дрянь притащила?

– Мой медицинский диплом, – скромно уточнила Ксюша.

– Какой же медицинский? Это же МГИМО!

– Я знаю, продавец так и сказал: МГИМО – Московский государственный институт медицинского образования, что и требовалось указать. Пиши в Калифорнию!

Немая сцена…

Ах, Ксюша, Ксюша! Жизнь так и норовила повернуться к тебе задом, но ты и задницу умела сладко расцеловать. Международная корпорация вдруг обанкротилась, во всяком случае, так сообщил всё тот же Каха, сиречь Резо. Но вы оба решили из любви к искусству продолжать испытания и привлечь к ним новых испытателей. Ксюша обосновалась на 16‑й Парковой, а испытатели, которых приводил Резо, он же Каха или как там ещё, заходили к ней по утрам и вечерам и употребляли Ксюшу в испытательных целях по сходной цене. Так у неё сложился определённый круг знакомств, которые со временем стали пригождаться. А как быстро училась Ксюша тонкостям! «Ведь ни рожи, ни кожи, – говаривали испытатели, – а умеет, сучка, дать жару у станка». Технику минета она вообще освоила бесподобно – и это обстоятельство наполняло её профессиональной гордостью. Другой раз, обслуживая и двоих, и троих, Ксюша думала про себя: «Как тебе такое, Моника Левински? Знай наших!»

И вдруг перед Ксюшей распахнулся сияющий мир шоу-бизнеса! То ли Каха, то ли Резо остался за бортом, хотя иногда они пересекались, но теперь её боссом стал лидер понтовой рок-группы «Глубоко фиолетовые унитазы» Энурез, синий, как синяк, от сплошных татуировок. «С такой фамилией, детка, – сказал Энурез, когда они сознакомились на Парковой, – сам бог велел, чтобы ты говнючила в моей банде». Энурез пообещал выплачивать ей месячный доход от испытательной работы в обмен на одну-единственную обязанность – снимать ему эрекцию перед выступлением. Ксюша ответственно относилась к порученному делу, Энурез был доволен и решил отблагодарить трудолюбивую герлу. Он придумал номер для Ксюши, который ни с того, ни с сего обрел бешеную популярность. Номер назывался «Без разницы»… Сначала ударник исполнял соло на унитазе вместо барабана, унитаз трескался и рассыпался, а вошедший в раж музыкант начинал барабанить по всему подряд, пока не добирался до пьяной певички – это была Ксюша, – которая дрыхла на кушетке посреди сцены. Удар барабанной палочкой по мягкой части производил громкое пуканье, что сопровождалось раскатом зрительского смеха. Каждый новый удар извлекал новый флатус под комментарий барабанщика: «Так пердел Моцарт!»… «А так пердит Бритни Спирс!»… «А это пердит наша Ксюша!» и т. д. Каждое имя сопровождалось аплодисментами и хохотом в зрительном зале. Но вся изюминка заключалась в концовке. Барабанщик исполнял виртуозное соло сначала на заднице лежащей дивы, а следом на её голове. То и другое звучало совершенно одинаково, дублируя заодно соло на унитазе в начале номера. «Без разницы!», – объявлял ревущему от хохота залу исполнитель. И добавлял многозначительно: «Интеллигенция!» Тут особо смешливый зритель вываливался из кресел и катался по полу, повизгивая от счастья и суча ножонками. Пьяная певичка, наконец, просыпалась, хватала ночной горшок, стоявший под кушеткой, и выливала содержимое на голову барабанщика. Занавес! Бешеный успех! Овации и шквал цветов. С этим номером «унитазы» стали победителями конкурсов в Сочи и в Ялте, лауреатами «Песни года», а Ксюша с ног до головы искупалась в лучах славы. Теперь её лошадиная челюсть мелькала на телеканалах, а телеведущие рекомендовали её аудитории в качестве светской львицы. Россия нынче ферма светских львиц – так СМИ именуют шлюховатых запонтованных скудоумных бабёнок с губищами-раскладушками на полморды, которые тусуются с папиками, бандюганами, мажорами, мутными блогерами и блогершами – продавцами своих воспалённых амбиций, которые наш дремучий пипл хавает за немалые деньги, альфонсами и сутенёрами, спортсменами, шоу-бизнесятами, а ещё эти скудоумные бабёнки собачатся в пабликах, как ядовитые кошки. Себя они горделиво называют «главные сучки». Тусовка она и есть тусня галимая! Всю эту шелупонь в перьях не пустят в светском обществе даже на порог лакейской. Почтенную российскую публику почему-то совершенно не занимает вопрос, как могут существовать светские (!) львицы (?) в стране, где нет и намека на высший свет и светское общество. Вот великая тайна новой России!

Телемир засасывает, и Ксюша рассталась с Энурезом. Теперь она сама заделалась телеведущей! История умалчивает, что там происходило между Ксюшей и телебоссами в кабинетах, пока её кандидатуру рассматривали, ощупывали и утверждали, но на выходе родилась телезвезда Ксения Стульчак. Ей доверили «Чмоки-чпоки» – скандальное реалити-шоу для взрослых, где Ксюша со свечкой и телекамерами стояла у каждой постели. «Несёт пургу с апломбом, дура! Зато приятная фигура», – комментировал поклонник Ксюши в чате. Другой поклонник констатировал: «Слаба она на передок, на роток и на задок». Но не всем Ксюша была по душе. «Как увижу на экране – плюну в рожу этой дряни!» – негодовал какой-то ретроград. В народе её прозвали Бандершей и телеблядущей, но стыд не дым – очей не выест, а рейтинги зашкаливали. Ксюша вдруг ощутила себя интеллектуальным светочем нации и моральным лидером, достойным занять место в Кремле. Она выдвинулась кандидатом в президенты и повела предвыборную компанию под лозунгом «Спасём наших тараканов!» Ксюшу очень озабочивала информация о снижении популяции тараканов, а перспектива их исчезновения приводила в ужас (привет Грете Тунберг!). Беспечным соотечественникам Ксюша объясняла, что тараканы являются звеном множества пищевых цепочек в глобальном масштабе, а настойка на тараканах является незаменимым средством. «У нас у каждого свои тараканы в голове, – давила Ксюша на сантименты, – и что с нами станется, если все тараканы помрут? Сначала они – потом мы!» Ксюша предлагала построить тараканьи заводы по всей стране и наладить экспорт тараканов, чтобы поднять экономику. «Заодно и народ откормим тараканьим мясом, едят же его азиаты, а мы чем хуже?» Благодаря своей глубокой образованности Ксюша знала, что русский народ весьма расположен к тараканьему племени. «Приходите, тараканы, я вас чаем угощу!» – восклицает положительная героиня русской сказки. А тараканьи бега? Разве они не о том же? Разве отдавал бы русский человек свой последний грош на тараканьих бегах, если бы в его душе не пламенело тёплое чувство к этим симпатичным рыженьким и чёрненьким?» «Накормлю Россию тараканами!» – заманивала избирателя сладким обещанием Ксюша со своих предвыборных плакатов… Даже в иностранных посольствах узнали про Ксюшу, где её причислили к «видным представителям оппозиции» и сильно интересовались её мнением о демократии и политике. Теперь Ксюшу приглашали на форумы и коллоквиумы, где она с апломбом излагала свои передовые взгляды на мировые проблемы в аспекте тараканьего вопроса…

С тех пор много воды утекло.

… А подписчик начинал разбегаться, как те же тараканы. Ксюша с раздражением наблюдала за снижением числа подписчиков на свой блог в интернете и искала темы для подкормки этого Панургова стада, бегущего с палубы её корабля. Томясь в ресторане в ожидании подруги, Ксюша вдруг узрела нечто сногсшибательное. Сначала она даже не поверила собственным глазам – мировые знаменитости! Охренеть и утопиться! Шерлок Холмс и доктор Ватсон! Что они делают в Москве?!? Вот бы нафоткаться с ними и выложить это дело у себя в блоге на весь белый свет! И взять интервью… «Да, Холмс и Ватсон это хорошая компания», – радовалась Ксюша. Но потом на неё набросились сомнения. Да ведь Шерлоку и Ватсону сто лет в обед, если не двести, а эти субчики имеют самый цветущий вид. Значит, Шерлок и Ватсон фальшивые, значит, кто-то натянул на себя их образы, а кто и зачем? Ксюша даже вспотела, размышляя над этим трудным вопросом. Сначала подумала, что это знаменитые актеры Ливанов и Соломин решили тряхнуть стариной и загримировались под своих киногероев, но потом ей припомнилось, что ни Ливанова, ни Соломина нет на этом свете, и тогда стало совсем непонятно. Ксюша включила свой сверхмощный аналитический аппарат и по прошествии двух сигарет расколола-таки этот квест! Всё оказалось столь просто, что ей даже стало немного обидно, что не сразу она просекла, что это суть не кто иные, как наши грандиозные суперагенты… Петров и Боширов! Ну, а кто же ещё?!? Ксюше стало и легко, и весело – ну, кто же ещё, как не они, эти бравые парни, неуловимые, как сам легендарный Неуловимый Джо? Во-первых, думала Ксюша, эти парни идеально подходят по возрасту и по комплекции, во-вторых, думала Ксюша, им очень удобно работать в Англии, прикинувшись Ватсоном и Холмсом, потому что Ватсона и Холмса никакой англичанин не заподозрит в том, что они кошмарные русские Петров и Боширов, а в-третьих, мыслила Ксюша, пора освежить интимную стрижку, а то там все уже по-деревенски залохматилось, стыдно людям показать… «Ой! Это я куда-то не туда подумала!», – спохватилась Ксюша. На самом деле, она хотела подумать про то, что́ такого празднуют Петров и Боширов в «Полном марафете» и что́ за бородач сидит с ними за одним столом. Судя по шикарным разносолам и дорогим бутылкам, парни отмечали что-то существенное. Ксюша покопалась в телефоне, в новостных лентах, ожидая обнаружить какое-нибудь свежее катастрофическое событие в Англии вроде взрыва авианосца или таинственной кончины любимых собачек Старой Молли, но с этим всё было хорошо. «Оно ещё не вылезло!», – догадалась Ксюша. Эти парни только что вернулись со своей секретной миссии и даже не успели ещё разгримироваться! Они здесь, в безопасности, а завтра в Англии что-то бабахнет или кто-то загнётся… Вот будет хайп! Конечно, будет хайп! И тут – посреди хайпа – у себя в блоге Ксюша помещает интервью с Петровым и Бошировым в момент празднования их нового блистательного успеха. Тут все ринутся читать её блог, индекс цитирования взлетит до небес, а подписчик умножится, аки саранча египетская! Ксюша включила видеокамеру и решительно устремилась к своей завтрашней славе и доходам: «Мальчики, привет!»

Ксюша собиралась пококетничать, заинтриговать возможностью приключения и под эту музыку вытянуть у них побольше тайн про оперативную работу под прикрытием, но её гениальный план обломался. Брутальный бородач сразу вознамерился её отшить, грубил, предлагал идти на хутор бабочек ловить, наконец, взял стакан с минералкой и хамски плеснул в лицо. Ксюша осеклась, будто в неё всадили пулю, и отвалила в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок.

– Как можно так обращаться с дамой? – изумился Ватсон.

– Она не дама, – отвечал Зацепов. – Она была у нас в разработке как шлюха-клофелинщица, но улик не хватило. Два трупа с интервалом в год в Измайловском парке, рядом с 16‑й Парковой улицей, где у этой особы квартирка для свиданий со времен её появления в Москве. Обе жертвы – бизнесмены из Сибири, прилетели в Москву погулять на широкую ногу. Обоих видели в последний раз живыми в ночном клубе, где тусуются зрелые дамочки, в большинстве замужние, которым хочется острого секса с молодыми и горячими – один раз и без последствий. Там же клубятся жиголо, готовые за деньги хоть с бабой-ягой, там же ищут приключений любители зрелых нимф. Сибирякам не повезло – сняли эту особу и отправились с ней в Измайлово. Обоих нашли на садовой скамейке замёрзших будто по пьяному делу, без денег, кредиток и документов. Экспертиза показала отравление алкоголем и клофелином. Оба дела расследовались с большим запозданием из-за трудностей с опознанием провинциалов и ошибки с первоначальной квалификацией дела как несчастных случаев с пьяными гуляками. Зимой в Москве каждое утро подбирают замерзших пьяниц. Эту шлюху оба раза видели в клубе накануне обоих смертей, но оба раза ей обеспечил алиби какой-то то ли Резо, то ли Ваха, не помню уже точно. Парочка утверждала, что проводила те ночи вместе, а про бизнесменов знать не знали. Потом всё прекратилось применительно к подозреваемой, по крайней мере, не стало летальных исходов.

Ксюша направлялась из дамской комнаты к столику, когда двое амбалов мощного телосложения, в одинаковых костюмах и галстуках, предложили ей пройти с ними в отдельный кабинет, куда «вас, мадам», приглашает их босс, которому невозможно отказать.

– Никуда я не пойду! Сейчас закричу! – вознегодовала Ксюша. – Хулиганы!

Однако у амбалов оказались железные клешни, прихватившие её с двух сторон с такой силой, что Ксюшу парализовал страх. В кабинете, куда её доставили, стоял накрытый стол на два куверта, перед одним сидел тот, которого амбалы называли босс, и в этом боссе Ксюша с первого взгляда опознала самого ненавидимого в России человека – Дубайса Приватизатора. Дубайс, он же по народному прозванию Седой за свою раннюю седину и общую мертвенность обличья, был в немалом подпитии, но реальность ещё воспринимал. Некоторое время он оглядывал Ксюшу, потом спросил:

– Кого привели, идиоты? Я сказал привести мне ж-женщину, а не л-лошадь. Где Коксана или Барби? А Вивиана? А Махнуля?

– Уже никого нет, босс! Всех девок накнокали и увезли, как назло, босс! Мы всё обшарили!

– Ты кто? – спросил Дубайс. – В постель не возьму. Давай-ка лезь под стол и соси, чтобы я твоей рожи не видел. Сделаешь хорошо, заплачу хорошо! А будешь дурочку валять, отдам тело-х-хранителям на субботник… Давай, трудись, чмоки-чмоки, сучка!

Ксюшу нагнули, подсекли коленки и запихнули под скатерть. Очутившись под столом, Ксюша разбушевалась: «Фашисты! Насильники! Не буду я тебе письку сосать! Сам соси!»

В омерзительно-постыдные девяностые годы Дубайс был янычаром-ельциноидом, который устраивал массовые казни в экономике и финансах, отправляя на кладбище тысячи предприятий и обрекая на нищету десятки миллионов людей. Исследование ЮНИСЕФ 2001 года показало, что жестокие реформы в России привели к трём миллионам двумстам тысячам (!) избыточных смертей и довели 18 миллионов детей до нищеты на фоне всеообщего недоедания и кризиса общедоступной медицины. В народе именем Дубайса стращали детей, в наиподлейшем тогдашнем правительстве восхваляли как «эффективного менеджера», сделав это выражение пугалом для России. Как и всякий российский либерал, Дубайс был ворюгой с апломбом и подкованным демагогом с подвешенным языком. Девиз российской клептократии «Всё – себе, остальное – людям» был напечатан у него на лбу. Кое-как удалось выковырять этого вурдалака из правительственных кресел и отправить на обочину власти, а затем и в почётную отставку, но годы шли, а градус народного гнева и презрения в отношении экс – «эффективного менеджера» не снижался. «Первый после Иуды» – от такого клейма не отмоешься. Несколько раз ему засаживали по роже, когда тот забывал прихватить с собой охрану, кто-то плевал в лицо, кто-то в спину, однажды водитель грузовика увидел «менеджера» на прогулке в окружении охранников и пустил машину впритирку к бордюру по свежей луже, окатив грязью всю честную компанию… Дубайс всё ждал с ангельским терпением, что неблагодарный народ опомнится, оценит его великие заслуги и полюбит хотя бы запоздалой любовью. Будет, например, просить не деньги наворованные вернуть народу, а дать автограф. Но время утекало, а плевки в его заслуженную личность продолжались, и это, в конце концов, его допекло. Присутствие охраны бывает обременительным, поэтому Дубайс нашёл гениальное решение проблемы – стать невидимкой. Вот, включил режим невидимости и ходи где угодно! Можно и в женскую баню заглянуть. А пришёл домой – и выключил его, как пылесос после приборки. Дубайс вник в тему и понял, что человечество уже давно нашло отгадки. Всё очень просто. Чтобы избавить от видимости свою личность, довольно повернуть на пальце перстень Соломона или волшебное кольцо Джигов! Кольцо Всевластия тоже работает, но все эти кольца давно утрачены. Если не гнаться за брендовыми кольцами, то можно обойтись типовым кольцом-невидимкой, сработанным гномами. Знающие люди утверждают, что оно сделано из застывшей ртути и украшено маленьким драгоценным камнем, который можно найти только в гнезде чибиса, и которое следует держать только в коробке из ртути. Впрочем, другие уверяют, что оно должно быть сделано из шерсти, вырванной из головы бешеной гиены. Также хорошо действуют шапка-невидимка и плащ-невидимка. Помогает и волшебная палочка, в особенности из бузины. Сильная ведьма тоже может сварить волшебное зелье, от которого человек перестаёт быть видимым, но тут есть нюанс – для такого зелья нужны травы, собранные в ночь на Ивана Купала, а не купленные в ближайшей аптеке. Нынешние же ведьмы настолько обленились и исхалтурились, что настоящей купальской травой даже не интересуются, сливая клиентам заведомо палёное зелье, которое работает только в демонстрационном режиме перед оплатой.

В конце концов Дубайс остановился на самой доступной рецептуре и технологии. Он приказал телохранителям поймать максимально чёрную кошку, сварил её, по рецепту, заживо (в кастрюле-скороварке) и принялся разбирать скелет, извлекая косточку за косточкой. Оставалось положить магическую косточку в рот и стать невидимкой! Вот только Воланд не зря предупреждал, что нельзя малабарскую землеройку заменять на кентерберийскую: по своему высокомерному невежеству в магии Дубайс нарушил массу предписаний, содержащихся в «Практическом справочнике по черной магии, составленном белым магом в одиннадцатом колене Кошмурдякисом Трисмегистом». Великий маг Кошмурдякис пишет чёрным по белому, что кота должен ловить тот, кто будет пользоваться волшебной косточкой, и никто другой, а обряд следует проводить в темнейшую ночь междулуния, а добытого чёрного кота следует начинать варить ровно в полночь. Эти и другие ценнейшие указания Дубайс оставил без внимания, не подозревая, какую цену ему придется заплатить за свой пофигизм: ведь когда ты взглядываешь в бездну – бездна взглядывает на тебя.

Поставив перед собой зеркало, Дубайс принялся искать волшебную косточку, поочередно отправляя в рот фрагменты скелета сваренного кота. Как только не увидишь своего отражения, так и нашлась заветная косточка! Уже ближе к концу, когда ему довелось облизать и обсосать почти весь кошачий костяк, Дубайс похолодел от ужаса: из зеркала на него смотрела косматая седая старуха с усами и злыми, пронизывающими насквозь волчьими глазами. От этого взгляда так сжалось сердце, что он не мог не только пошевелиться, но и вдохнуть. А глаза старухи жгли и жгли его, проникая в самое нутро и там всё сжимая ледяным обручем. Тело Дубайса горело, словно его опаляло пламенем, а ледяной пот ручьями тёк по спине. Ему показалось, что зеркало пошло трещинами, как весенний лёд, а он сам стал проваливаться под лёд зеркала в омут черноты, – Дубайс отшатнулся и вскрикнул… Когда сердце прекратило стучать, как паровая молотилка, он так и не смог понять, нашел ли он волшебную косточку или ужасная старуха в зеркале имеет какое-то отношение к его настоящему или будущему. Поэтому эксперименты продолжились.

Положив косточку в рот, Дубайс прошёлся по дому, стараясь шагать тихо-тихо. При этом он повторял заговор, который должен был усилить магическую силу кошачьей кости:

 
Клок тумана, глаз дракона и узор хамелеона.
Я сплетаю, я свиваю, путаю и отражаю.
Где сейчас прольется свет, там меня в помине нет.
 

Никто не должен был его увидеть! Но, увы, все увидели его, как обычно, и Дубайс сильно огорчился. Дабы взбодриться и развеяться, он прикатил под вечер в «Полный марафет», где собирался оттопыриться с пышногрудой проституткой Роксаной, за свое пристрастие к кокаину известной как Коксана. Опять увы! Коксану уже сняли и увезли, как и остальных дежурных дам, в результате какая-то мутная тварь сидит под столом и качает права.

Дубайс прихлебнул коньяка и качнул под столом правой ногой, как бы примериваясь к удару.

– Слушай сюда, как тебя там…

– Ксюша мы, – отвечала Ксюша.

– Точно! Вспомнил! Ты же Бандерша из ящика! А я-то думаю, где я видел твою лошадиную… Ну, без обид! Все мы немного лошади, как говорил Эйнштейн. Я вот тоже полвека пахал, как лошадь папы Карлы, на благо народа, а мне даже памятника не желают поставить. Я и место присмотрел на Лубянке, где был памятник Дзержинскому, предлагал Москве всё оплатить – и проект, и работы – а они хамят, говорят мне, что если там появится памятник Дубайсу, то будет новая революция. Так что кончай свои глупости и работай, а то буду бить ботинком…

Ксюша всхлипнула и покорилась. Повозившись с брюками и ширинкой, она обшарила местность… и снова обшарила… потом обшарила окончательно…

– А где твой член? – спросила Ксюша. – Его ты, часом, дома не оставил? Ту шаром покати!

– Я тебе его щас в задницу затолкаю, – пригрозил Дубайс. – Соси, сосалка!

– Сам дурак, – отвечала Ксюша. – Поищи его и позвони мне, когда найдешь. А я поехала домой.

– Сидеть! Сиди, как сидишь!

Дубайс провёл рукой по заветным местам… потом опять провёл… и снова провел туда-сюда… Вдруг он подскочил, как подорванный, и уставился на низ живота, где ровным счетом ничегошеньки не было. Он снова начал щупать рукою, чтобы узнать – не спит ли он? кажется, не спит. Ниже пупа было гладкое место, даже без волос, как у целлулоидного пупса, а ведь там совсем недавно помещалось его мужское достоинство – не меньше, чем у воробья, даже больше! Дубайс потерялся. Он стоял, как убитый, со спущенными штанами, и совершенно не знал, что́ и думать о таком странном происшествии. Как же можно, в самом деле, чтобы член, который ещё дома был у него налицо, отвалился, не при дамах будь сказано, бесследно или куда-нибудь завалился в такое место, куда и руками не дотянуться? Испугавшись, Дубайс подозвал охранников и спросил, не бывает ли у них галлюцинаций. Те замотали головами – в отрицательном смысле.

– Молодцы, – похвалил Дубайс. – Тогда скажите мне, что видите у меня вот здесь, – покрутил он ладонью пониже пояса, – в самом низу?

– Ни х… там нет! – простодушно бухнул молодой охранник. – С вами, шеф, всё в порядке?

– А ты сам не видишь, кретин? Дебилы! Что уставились? Брюки на меня натяните!

Пока охранники возились с брюками и ремнём, Ксюша выползла из-под стола и легкой пташкой выпорхнула из кабинета.

– Бандершу вернуть! – взвизгнул Дубайс. – Мы ещё не кончили базар!

Молодой охранник козликом устремился за Ксюшей. Ксюша увидела погоню и помчалась во весь дух между столиками. Охранник тоже добавил прыти… Сторонний наблюдатель непременно вспомнил бы в этот момент нечто классическое: