Текст книги "Шерлок Холмс и Русская богиня"

– Ни один аэростат туда не поднимется. Как вы собираетесь взобраться на эшелон пятьдесят километров?

– На аэростате, сэр!

– Очень смешно, мисс Джемма, очень смешно.

– Вы не дослушали, сэр! Сейчас аэростаты летают благодаря оболочке, наполненной гелием, – у вас был такой же, и у Юстаса тоже. Если заменить гелий на водород, то подъемная сила возрастет в полтора раза. По моим расчетам, этого хватит, чтобы аэростат поднялся на шестьдесят километров! Это может пригодиться в будущем, когда я решу, что пятьдесят – маловато…

– Вы серьезно, Джемма? Понятно, что водород легче гелия и его подъемная сила больше, но гелий не горит, а водород горит и взрывается. Одна искра – и полная катастрофа! От дирижаблей пришлось отказаться после гибели «Гинденбурга»[32]32
   Огромный дирижабль «Гинденбург» потерпел катастрофу 6 мая 1937 года в штате Нью-Джерси (США) после трансатлантического перелета. При посадке дирижабль внезапно вспыхнул и сгорел за полминуты. Из 97 человек, находившихся на его борту, погибло 35. Расследование инцидента показало, что причиной трагедии стала утечка водорода с последующим его возгоранием, вызванная повреждением водородного баллона. Катастрофа «Гинденбурга» заставила авиаторов отказаться от использования водорода в дирижаблях.


[Закрыть], позволю напомнить, как раз из-за водорода, которым заполнялись их оболочки.

– Я думала об этом, сэр, и прочла уйму литературы. Я подняла статистику катастроф и убедилась, что до гибели «Гинденбурга» многие десятки дирижаблей на протяжении полувека летали на водороде, не испытывая никаких проблем. И тот же «Гинденбург» до своей гибели свыше шестидесяти раз благополучно пересекал Атлантику туда и обратно. Более того, в годы Первой мировой войны англичане и французы неоднократно наблюдали попадания пуль и снарядов в германские цеппелины, наполненные водородом, но водород в них не горел и не взрывался. Если цеппелин падал на землю, то происходило это из-за потери водорода через дыры в оболочке. Разве это похоже на то, чего мы ожидаем от взрывоопасного водорода, сэр?

– Нисколько.

– Вот и мне это казалось дико странным, а всё оказалось очень просто. Водород закачивался в дирижабли вместе с негорючей примесью, которая исключала возгорание от случайной искры и даже от прямого поджога. Это был газ-ингибитор, превращавший водород в нейтральное соединение. Его требовалось совсем немного – два процента от массы водорода, поэтому ингибитор практически не влиял на подъемные характеристики газовой смеси. Комиссия, которая расследовала катастрофу «Гинденбурга», обошла полным молчанием вопрос о составе газовой смеси. Никто не выяснял, был там газ-ингибитор или нет, а если нет, то по какой причине его не оказалось. Это могла быть халатность лётного персонала или ошибка инженерной службы, или диверсия… Всё свалили на водород! В результате водородное воздухоплавание совершенно загнулось в мировом масштабе, а место дешёвого водорода занял очень дорогой гелий, страшно неудобный в эксплуатации из-за своей сверхпроникающей диффузии. Вердикт американской комиссии, которая расследовала катастрофу «Гинденбурга», был всецело в интересах американцев, которые являлись тогда монополистами в сфере промышленного производства гелия. Но я попробую откатить ситуацию назад, сэр!

– Джемма, я смотрю на вас и вижу очаровательную юную леди в начале жизненной стези, а когда слушаю – слышу эксперта с жизненным багажом и немалым опытом. Как вы это совмещаете? До сих пор я считал – сколько Бог даёт женщине красоты, столько убавляет ума. Для баланса. К тому же мужчины обожают миленьких глупышек. С вами совсем иначе – дано и то, и другое. Мисс, я начинаю завидовать вам!

– Вы мне льстите, мистер Феликс. Просто я дружу с головой, а не с косметичкой. Каждый делает собственный выбор. Какую цель ставишь, такой дорогой и идешь.

– Небеса дорого стоят! Какие деньги, мисс, вы готовы потратить на свою мечту?

– Шестнадцать миллионов долларов – это всё, чем я располагаю, сэр.

– Мой прыжок из стратосферы стоил шестьдесят пять миллионов! Их заплатили спонсоры, поскольку у меня не было и двухсот тысяч. Где вы собираетесь взять остальное, мисс?

– Мне столько не потребуется. Я читала отчёты по вашему проекту, сэр. Там масса затрат, которые мне не нужны или их можно минимизировать. Тот же гелий в объеме пяти миллионов кубометров обошелся в пять миллионов долларов! Водород с ингибитором обойдется мне в пятнадцать раз дешевле. Ваша гондола, сэр, стоила пять миллионов, но с тех пор углепластик, из которого она была изготовлена, подешевел в десять раз, а три четверти оборудования из вашей гондолы мне совершенно ни к чему. Гондола, считаем, пятьсот тысяч… И так по всем позициям. К тому же я собираюсь продать телекомпаниям права на прямую трансляцию, а рекламодателям – права на размещение их фирменных логотипов. Тут трудно просчитать будущий доход, но он точно будет не меньше десяти миллионов. В сумме – должно хватить, сэр!

– Неплохо… Если у вас все получится, как вы будете выходить из гондолы на высоте пятьдесят километров?

– Как обычно, сэр. Шагну вперед и полечу вниз.

– Очень жаль, Джемма! Считайте, что вы погибли.

– Простите, сэр?

– Толкаться нужно двумя ногами, строго синхронно, а спрыгивать – строго вертикально, держа голову вверх. Иначе в случае асимметрии возникнет крутящий момент, который вас убьет. Вращение достигает трех оборотов в секунду, это похлеще центрифуги для космонавтов, поэтому человек теряет сознание и летит, как полено, пока не разобьется о землю. Остановить вращение почти невозможно, потому что на тех высотах нет опоры на воздух – скафандр крутится практически в вакууме. Я совершил именно такую ошибку и только чудом не погиб. Меня начало крутить, как сверло, я погасил вращение чисто случайно, меняя положение рук и ног. Потом моделирование показало, что у меня был один шанс на спасение из десяти тысяч. Держите этот опыт в голове, Джемма, когда наступит миг вашего прыжка!

– Я вся в мурашках, сэр! Если бы вы не предупредили, я бы точно попала в штопор! Какое счастье, что я разыскала вас в сети.

– Я был бы последним подонком, Джемма, если бы не сообщил вам об этой ловушке. Однако есть ещё одна ловушка, о которой следует знать. Все мы храбрецы, пока земля под ногами, а когда до земли сорок или пятьдесят километров пустоты – случиться может, что угодно. Со мной случился приступ паники – впервые в жизни. Я стоял над бездной и испытывал непреодолимый ужас – не мог пошевелиться, словно превратился в камень. Это длилось несколько минут, которые показались мне вечностью. Паралич прошел благодаря настойчивому и ободряющему голосу Джозефа Киттингера, который был руководителем моего полета и которому я бесконечно доверял. В наушниках я слышал, как он повторял на все лады: «Сделай выдох, Феликс! Расслабь плечи. Соберись с духом и решайся! Ты сможешь…». Подумайте, Джемма, о напарнике, который будет рядом с вами в гондоле. Он поможет вам сохранить присутствие духа, а потом будет управлять спуском аэростата. Сейчас я бы так и поступил.

– Уже решено, сэр! Так и будет.

Вскоре после знакомства Джеммы с Баумгартнером в усадьбу Копейкина в графстве Суррей пожаловал на своём автомобиле усатый мистер Флетчер. Джемма вернулась с конной прогулки и подходила к дому, когда в усадебные ворота въехал пикап на высоких колесах с мощным кенгурятником на мордасах. Машина остановилась – из неё выбрался на божий свет водитель в космическом скафандре… О, чёрт! Это точно был кто-то в скафандре, который выглядел в точности, как в кино про космонавтов и инопланетян. Джемма в замешательстве замерла.

– Даже не представляйтесь – вы Джемма! – сказал диковинный гость. – Феликс именно так вас и описывал… Меня зовут Итан Флетчер, мы с Баумгартнером старые приятели. Я был заместителем главного инженера – главным механиком на проекте с его прыжком из стратосферы в десятом году. Феликс позвонил мне после беседы с вами, мисс Джемма, мы всё обсудили и решили, что надо выручать вас из беды. Он очень обеспокоен вашей безопасностью и попросил меня подстраховать вас от тяжких ошибок, которые вы можете совершить по неопытности. Жулики из промышленности и прохиндеи-поставщики обведут вас вокруг пальца и вотрут вам всякий хлам под видом первоклассной продукции. Эти гиены сразу раскусят, что имеют дело с честной и доброй девушкой, с которой можно стрясти кучу денег. Против них нужен опыт, который ничем не заменишь, уж поверьте, мисс…

Флетчер был авиамехаником и всю жизнь занимался самолётами, вертолетами, автожирами, стратостатами, а после выхода на пенсию открыл автосервис в Портсмуте, графство Гемпшир, откуда и приехал в Суррей на своей брутальной тачке.

– Я решил прокатиться в скафандре, мисс Джемма, чтобы показать вам, насколько он удобен и безопасен. Как видите, я добрался сюда из Портсмута за два часа и управлял машиной без особых трудностей. Это точно такой скафандр, в котором Феликс прыгал с высоты сорок километров. В нём можно прыгать и с пятидесяти километров, если только вы туда доберетесь! У меня сохранились ещё три экземпляра и один, ручаюсь, как раз по вашим размерам. Как главный механик я отвечал за всю материальную часть проекта, а когда он был закрыт, оказалось, что половина техники и оборудования никому не нужны. Можно было всё отправить в утиль, но я подумал, что когда-нибудь это добро пригодится, и кое-что присундучил… Такой скафандр стоит триста тысяч, а вам он достанется даром, если мы договоримся о сотрудничестве, мисс. Вам также не придется заказывать новый проект аэростата за миллионы фунтов, потому что у меня хранятся все чертежи и производственная документация по нашему проекту десятого года.

Джемма сразу поняла, что судьба – с легкой руки Баумгартнера – посылает ей в лице старины Флетчера истинное сокровище. Обсудив деловые аспекты сотрудничества, они сошлись на сумме в десять тысяч фунтов ежемесячно, которые будет получать мистер Флетчер за свою работу. Так проект «Ирида» встал на практические рельсы…

* * *

О злоключениях отца Джемма ничего не знала. Ей никто не позвонил ни из Москвы, ни из Лондона, поэтому она считала, что тот продолжает водить следствие за нос и прячется. В то же время она ощущала, что внимание к подмосковной усадьбе ослабло – докучливые полицейские дроны исчезли, инспекторская машина на повороте, дежурившая днём и ночью, тоже испарилась, спутники, правда, оставались на своих орбитах, но куда и на кого они оттуда смотрели, понять было затруднительно.

– Ассалому алайкум, прекрасный госпожа! Да ниспошлет аллах сиянье счастья такой твоя небесный красота!

От неожиданности Джемма рассмеялась – Калдыгали был, как никогда, в образе узбекского слуги. После разговора с Холмсом Джемма исподтишка наблюдала за садовником, пытаясь найти подтверждения его двуличию, но тот ничем не выдавал в себе агента 007. Всё же однажды и Джемма увидела в болтливом узбеке матерого спецагента. Калдыгали закончил стрижку кустов, распрямился и бросил огромные ножницы в дерево, отстоявшее от него метров на пятнадцать. Джемму поразила мощь движений и точность броска – ножницы, прокрутившись, вонзились, словно копье, в ствол со страшной силой. Если бы бросок был предназначен человеку, тот был бы пробит насквозь. Никакой садовник так бросить не способен, для подобного броска нужна подготовка совсем иного рода… С этого момента Джемма уверилась окончательно – агент 007 здесь.

– Восточная лесть!.. Что тебе угодно, Калдыгали?

– Мне угодно, госпожа, перестать быть Калдыгали и отправиться домой.

– Конечно же, твои жёны скучают в Термезе! Какими подарками ты их порадуешь?

– Никакими, моя госпожа, – сказал Калдыгали изменившимся тоном и голосом. – С Термезом покончено! Он мне больше не нужен, а жён у меня там нет и не бывало. Меня отзывают в Лондон, мисс Джемма. Пришло время сбросить маску, моя прекрасная госпожа! Ведь вам она надоела не меньше моего, не так ли?

Он стал отклеивать накладные брови и веки, усы, кривую чахлую бородёнку, прикрывавшую шрам на правой щеке, швыряя всё это под ноги, последним туда отправился парик в виде коротких прямых волос с густой проседью. Под париком обнаружились чёрные волнистые пряди без седины и залысин, сразу омолодившие садовника лет на двадцать. Сутулость, портившая осанку Калдыгали, соскочила сама собой … От азиата не осталось и следа.

– Коммандер флота его королевского величества Бонд, – представился этот человек. – Джеймс Бонд! Уверен, впрочем, вы знаете это уже давно, мисс Джемма. После визита в усадьбу Шерлока Холмса вы стали избегать старину Калдыгали и начали смотреть в его сторону весьма насторожённо. Отсюда я заключаю, что Холмс раскусил мой маскарад и предупредил вас, мисс Джемма. Я видел, что вы недоумеваете, как ко мне относиться и чего от меня ожидать…

– Я и сейчас недоумеваю, мистер Бонд! Как вам удавалось быть на голову ниже? Калдыгали вам только до плеча!

– Старый трюк, мисс Джемма. Если нельзя втянуть голову до самой макушки, приходится опускать центр тяжести, проще сказать – таз и ходить слегка в раскоряку на манер краба. Поначалу это утомляет, но потом привыкаешь, как к фехтовальной стойке, и даже получаешь удовольствие.

– Надеюсь, мистер Бонд, ваш отъезд избавит меня от лишней головной боли.

– Вынужден уточнить – предстоит наш отъезд, мисс Джемма, наш совместный отъезд. В Англии вас ждут неотложные дела, а мне поручено убрать все препоны с вашей дороги в Лондон. Уже сегодня вечером вы сможете заключить в объятия вашего отца…

– Отца? Разве он в Лондоне? Как он там очутился? Он свободен или арестован? Почему не позвонил мне?

– Это мы обсудим в самолете, который уже ждет нас на аэродроме. У вас полтора часа на сборы, моя прекрасная госпожа! Такси я заказал.

– Прекратите ёрничать, мистер Бонд! Я вам не госпожа.

– Это зависит только от вас, мисс Джемма. И это всегда не поздно исправить.

Джемма решилась лететь в Лондон не только из-за отца – проект «Ирида» вступал в завершающую стадию. Юная леди прилагала все усилия, чтобы её рекордный прыжок состоялся до завершения приёмных экзаменов в Оксфорде. Кроме того, август и сентябрь являлись самыми подходящими месяцами по метеоусловиям – атмосфера над островом, согласно многолетним данным, приходила в наиболее спокойное состояние. В практическом смысле это означало возможность посадить аэростат в пределах островной территории. Если упустить это метеорологическое окно, придется ещё год ждать у моря погоды…

В самолете Бонд поспешил себя вознаградить за долгое воздержание – в качестве узбека-садовника он пил только зелёный чай – теперь стюардесса принесла ему сухой мартини на одну долю водки и одну долю джина, с лаймом и льдом. После второго бокала Бонда потянуло на откровения… Джемма впала в ступор, не веря своим ушам.

– Нет-нет, это ложь, поклеп и провокация, мистер Бонд! Мой отец не может быть таким чудовищем! Наверное, он не всегда безупречен, как любой крупный бизнесмен, но я никогда не поверю, что он способен взорвать пассажирский самолет! Прекратите вашу диффамацию! Прошу вас… Я почти не могу дышать!

– Читайте сами, мисс… Вот документы.

Бонд передал Джемме свой айфон с досье на Копейкина – Самурайссона. Это была фотокопия уголовного дела, переснятого Шерлоком Холмсом и отправленного им в Скотланд – Ярд, откуда его переслали в секретную службу для ознакомления, а офис MI‑6 скинул файлы агенту «Калдыгали». Джемма заливалась слезами, дочитывая последние страницы дела.

– Как мне теперь с этим жить? Я не хочу такого отца… Он не может быть моим отцом! Меня сейчас стошнит.

– Вы ничего не знали, мисс, потому что он обманывал вас, как и всех остальных, – сказал Бонд. – Никто за вас не решит, как жить дальше. Мой совет – не надо сейчас пороть горячку и делать резкие движения. Когда боль пройдет, ваша хорошенькая умная голова подскажет решение. А пока сделайте вид, что вы остаетесь в неведении, и предоставьте событиям идти своим чередом. Я бы так и поступил. Время всему указывает подобающее место, поверьте моему опыту.

Бонд подвёз Джемму до её дома в Белгравии и огорошил на прощание:

– Завтра, юная леди, вас ждут в Букингемском дворце. Я за вами заеду, дресс-код сообщу позже.

Это было сказано будничным тоном, едва ли не вскользь, но для Джеммы прозвучало, как орудийный выстрел над ухом.

* * *

Назавтра Бонд подъехал к особняку в Белгравии на роскошном «Астон Мартине» последней спортивной модели цвета тёмно-синий металлик. Агент 007 не уступал своей машине в элегантности и харизме: светло-серый костюм с дорогим галстуком и жилетом в тон чрезвычайно шли ему, а бутоньерка и шёлковый платок уголком в нагрудном кармане придавали вид шафера на свадьбе. Бонд сознавал свое неотразимое великолепие и с некоторым волнением ждал реакции Джеммы. К его разочарованию, девушка оставила без внимания эффектную метаморфозу Бонда.

– Сударыня, вы, кажется, забыли надеть вечерний туалет и драгоценности? – сказал с раздражением Бонд. – Или вы собираетесь отправиться в Букингемский дворец в кроссовках и брюках? А ваш тяжеленный зонт, как у Мэри Поппинс? На небе нет ни облачка… Служба протокола вас не пропустит.

– Замечательно! Надеюсь, служба протокола не посадит меня за нарушение дресс-кода в тюрьму, где людей пытают электричеством и ещё сотней способов?

– А-а… Разговор с отцом состоялся! Он вас разжалобил и убедил в своей невиновности? Женский ум не признает фактов.

– Признаёт! Я порвала с отцом, но подробности вас не касаются. В течение года мы оформим наши новые отношения юридически. Что касается пыток в тюрьме, то они преступны сами по себе. Я презираю государство, которое трубит о правах человека и тут же пытает в застенках людей, кем бы они ни были.

– Браво, мисс Джемма! Вы готовый адвокат! Осталось обратить в вашу веру всех плохих парней, которые у меня на глазах уничтожили тысячи невинных людей и готовы прикончить хоть сто миллионов, пока государство сюсюкает с ними… Пусть сто подонков поплатятся своим здоровьем, чтобы спаслись сто миллионов обычных людей! Я согласен на такой размен, что́ бы по этому поводу ни думали и ни говорили, сударыня! Но давайте сменим тему… Мне придётся позвонить, чтобы вы не угодили в скандал со своим нарядом.

Бонд вышел из машины и несколько минут разговаривал по телефону. Вернувшись за руль, он сказал, что аудиенция во дворце отменена, но она состоится в другом месте.

– Предлагаю прокатиться по городу, что скажете? Когда ещё у вас будет извозчиком агент 007?

– Он уже был у меня садовником, если не забыли, мистер Бонд! Так что я не сильно впечатлена. К тому же я не привыкла ездить на экскурсию на танке.

– А где вы видите танк?

– Ваша машина, мистер Бонд, как мне помнится, оснащена ракетами, боевым лазером, скорострельными пушками и пулеметами, гранатометами, минным тралом и чем там ещё? А броня? Разве это не танк?

– Вы упустили аппаратуру для постановки дымзавесы, узел космической связи, маскировочный комплекс, запас сжатого воздуха для подводных погружений, устройство для самоликвидации, две снайперские винтовки и ещё кое-что по мелочи… На самом деле, сударыня, так оборудован мой оперативный автомобиль, а я сегодня на личной машине. Она не для боя – оснащена баром-холодильником, стереосистемой на восемь динамиков, компьютером, парой телемониторов, киноцентром, раскладными креслами, стёклами – «хамелеонами» и, моя гордость, двойными рессорами, благодаря которым по просёлку гонишь, как по автобану. Развивает скорость триста пятьдесят километров в час – так в техпаспорте. Уверен, что больше, но проверить это можно только на дистанции по дну высохшего соляного озера. В Англии таких озер нет, а на гоночном треке я спокойно выжимал триста – сильнее разгоняться попросту запрещено. На такой скорости мы бы пересекли всю страну вдоль меридиана за три часа. Машин этой серии выпущено шесть единиц – четыре машины купили нефтяные шейхи, пятая ушла в музей завода «Астон Мартин». Так что в вашем распоряжении единственный в Европе автомобиль и единственный в мире шофер – агент 007!

– Правительство так щедро оплачивает работу спецагентов? – спросила Джемма, когда проехали пару километров. – Это же фешенебельная машина с заоблачным ценником!

– Правительство жлобское и платит по-жлобски, – сказал Бонд. – Гнусный скряга Скрудж на их фоне был бы филантропом. Несколько раз мои оперативные комбинации рушились из-за того, что у разведки заканчивались деньги и приходилось ждать, когда парламент утвердит бюджет, а казначейство начислит новые суммы. Однако некоторые операции я доводил до конца за свой счёт, мотаясь от Мексики до Триполи и Сингапура. Поверьте, мисс Джемма, спасать человечество за собственный счёт весьма досадно. Коллеги и начальство смотрели на меня, как на идиота… Тогда я понял, что нужен личный фонд и создал его за счёт нерегулярных доходов, которые возникают в процессе работы. Например, когда ты ведёшь войну с контрабандой драгоценных камней, то некоторые драгоценности переходят из одних рук в другие в силу непреодолимых обстоятельств. Правительство, впрочем, не в накладе: львиная доля трофеев достается ему. Однажды парочка контрабандистов отдала богу душу у меня на глазах, а в кофрах с алмазами, которые они перевозили, обнаружился уникальный фиолетовый брильянт, известный как «Чёрная орхидея». Специалисты ахнули – в мире он единственный и сто́ит больше, чем годовой бюджет всей нашей секретной службы. Фиолетовые алмазы сами по себе крайняя редкость, но все они очень малы – не больше трех карат. «Чёрная орхидея» в десять раз крупнее. Никто не знает её реальной цены, потому что она никогда не торговалась на аукционе. Эксперт сказал, это может быть и сто миллионов фунтов, и триста пятьдесят миллионов – в зависимости от азарта торгов! Казне, естественно, «Чёрная орхидея» не стоила ни шиллинга, а меня за неплановую поставку бриллиантов на полмиллиарда фунтов неслыханно вознаградили – произвели в очередное воинское звание на три месяца раньше. Поэтому в следующий раз я уже делился с правительством нерегулярным доходом по-братски – фифти-фифти… А ещё наше правительство очень радуется, что агентам ранга два ноля не нужно платить пенсию, потому что мы до неё не доживаем. Пушечное мясо! Из четырнадцати агентов два ноля, с кем я начинал службу, живы двое – один из них я. Кажется, я буду вообще первым агентом два ноля, кто выйдет на пенсию. Это должно случиться через пару месяцев, если ничего не стрясется из ряда вон…

– Чем займетесь, мистер Бонд?

– Семейной жизнью.

– В Термезе? Извините, плохая шутка.

– На карибских островах – где начинал, там и закончу. На Багамах у меня прекрасное бунгало и частное владение с выходом к морю. Свой причал, яхта парусная, яхта моторная с водолазным оборудованием, скоростной катер для прогулок на водных лыжах, роща тропических дикоросов, свой источник, теннисные корты, дорога прямо до колоннады, две веранды… Морские черепахи роются на пляже в коралловом песке и пыхтят, как землекопы. Если рай на земле существовал, то он выглядел именно так. И вы будете там потрясающе выглядеть, мисс Джемма! Вы будете Евой в этом раю.

– Это приглашение в гости, мистер Бонд?

– Нет, я приглашаю вас замуж, мисс Джемма. Вы станете хозяйкой! Я провел на Багамах столько времени под водой по делам службы, что у меня там больше знакомых акул и скатов, чем людей. Но я намерен исправить это упущение и ближе сойтись с губернатором и местным бомондом, который весьма переменчив. Вы будете первой леди архипелага, который обожают мировые элиты! Богачи и знаменитости будут каждый день целовать ваши руки…

– О-о, мистер Бонд, я не смеюсь только потому, что не хочу никого обидеть. Или это ваша плохая шутка в ответ на мою? Что касается богачей и знаменитостей, то их обществу я точно предпочту черепах и акул.

Бонд остановил машину и развернулся к Джемме. Его ноздри были раздуты, глаза широко раскрыты, пальцы сцеплены в замок.

– Джемма! Я уже давно понял, что вы для меня не объект наблюдения, а дар судьбы! И даже сама судьба, к которой я шел всю жизнь! У меня было множество женщин, но все они не стоят вашей ангельской улыбки и одного поцелуя. Этот локон вдоль щеки подобен водовороту, в котором я с наслаждением утону… Вы ни в чём не будете нуждаться, Джемма! Я спасу вас от моря бед, которое закипает вокруг вас! Я не прошу немедленно соглашаться, прошу – не отвергать моё предложение с порога и подумать над ним.

– Мне очень жаль, мистер Бонд, но в моих личных планах на ближайшие десять лет нет пункта о замужестве! Давайте обсудим вашу идею через десять лет, если она будет ещё актуальна.

Телефонный звонок расколол напряженную тишину в салоне. Бонд получил какие-то указания и ответил: «Есть! Выдвигаемся».

– Тот, кто отправлял меня в Россию, подозревал вас, э-э… в легкомыслии, сударыня, но то, что я вижу, наводит меня на мысль, что вы втайне приняли монашество, – продолжил он сухим тоном. – Поздравляю, мисс Джемма, вы только что вошли в историю как первая леди, устроившая афронт Джеймсу Бонду, – в историю его личной жизни. Чёрт побери! Неужели мне светит двойная отставка – от службы и от женщин? Нет, двойной финиш – это, пожалуй, слишком… Что тогда останется от Бонда? Мисс Джемма, у каждой славы есть цена. Вы сами назначили её – десять лет! Отсчёт времени пошёл, и я прослежу, чтобы эта цена была полностью заплачена. В противном случае я оставляю за собой право отомстить за обман! Не вводите меня в искушение зла…

Джемма пожала плечиком и промолчала. Бонда её безразличие сильно задело, но теперь он тоже решил молчать.

«Астон Мартин» рассекал по Лондону, как синий марлин по океану на Багамах. Переехав Темзу по Вестминстерскому мосту, Бонд свернул на набережную и остановился на площадке у колеса обозрения «Лондонский глаз».

Лондон. Колесо обозрения, высота 135 метров.

– Следуйте за мной, сударыня!

Джемма заметила в стороне три чёрных кроссовера с тёмными стеклами и слегка удивилась отсутствию публики, обычно стоящей в очереди на посадку. Впрочем, странное безлюдье объяснилось: по периметру площадки торчали таблички «Аттракцион на техобслуживании. Экскурсии не проводятся». Бонд уверенно пересёк запретную линию и привёл Джемму к кабине, перед которой держала оборону пара мрачных мордоворотов, улыбавшихся в последний раз ещё в утробе матери.

– Мисс Джемма на аудиенцию! – отрекомендовал Бонд свою спутницу. Королевские бодигарды качнулись, как два утеса, и Джемма очутилась в кабине колеса обозрения.

* * *

В тот же момент колесо пришло в движение.

– А-а! Юная леди, которая брезгует ездить во дворцы! Неужели вы вспомнили о нас и сменили гнев на милость? Какая честь для короны! Надеюсь, вы в добром здравии, сударыня?

Джемма с изумлением смотрела на человека, который произносил эти слова. Он был в чисто байкерском прикиде: чёрной куртке-косухе с белыми заклёпками, чёрной футболке с багровым черепом и скрещёнными костями, кожаных штанах, противоатомных ботинках с высокими берцами и чёрной пиратской косынке с кинжалами и старинными пистолетами, завязанной узлом на затылке. Признать в этом крутом байкере короля Карла III с первого взгляда было невозможно, как, впрочем, и со второго. Джемме понадобилась добрая четверть минуты, чтобы осознать, что говорящий с ней байкер-пират со старообразной физиономией суть её старый ухажёр и знакомец… но уже не принц!

– Ваше королевское величество!

Джемма грациозно исполнила приседание и добавила: «Поздравляю с коронацией и восхождением на престол».

– Мне было бы приятно приветствовать вас в более достойном облачении и в более достойном месте, но вы лишили меня такой возможности, мисс Джемма. Поэтому пришлось сменить королевский мундир на мои старые байкерские доспехи и пригласить вас сюда, где придворный этикет не нужен.

– Эта пиратская бандана вам невероятно идет, ваше величество! Представляю, сколько девушек вы взяли на абордаж в этом образе.

– Это теперь совершенно не важно! Я всегда считал, что байк лучше, чем секс, но байкер без девицы за спиной не считался за крутого мэна. А я был самым крутым мэном на островах, поэтому девиц приходилось менять хотя бы раз в неделю. Молодость имеет право на романтику! Вы что, намерены читать мне мораль?

– Боже упаси, ваше величество!

– Тогда проясните мне причину, по которой вы, сударыня, не появляетесь при дворце? Вы считаете такой визит ниже собственного достоинства?

– Боже упаси, ваше величество! Всё куда прозаичнее – у меня нет ни вечерних платьев, ни дорогих украшений…

– Не думал, что для вашего отца является проблемой потратить ничтожную для него сумму на светский гардероб дочери.

– Для него это не проблема, проблема, ваше величество, во мне и в моём нулевом интересе к светской жизни.

– Вашему отцу так или иначе придётся потратиться, а вам придётся изменить свои взгляды, сударыня! Ваш отец у меня в долгу – он говорил вам об этом?

– Нет, не припомню.

– Я вытащил его из тюрьмы, объявив широкую амнистию, против которой выступали очень многие. Вам, сударыня, могу сказать с глазу на глаз, без свидетелей, что специально просил крючкотворов-правоведов предусмотреть в королевском указе такую формулу амнистии, чтобы ваш отец попал под неё и вышел на свободу без последствий. Надеюсь, он оценил жест моей доброй воли?

– Да, ваше величество, он пребывает в восхищении от вашей доброты. Надеюсь, он сможет сказать вам об этом лично, а то я могу что-нибудь перепутать…

– А я пребываю в восхищении от вашей красоты, сударыня! И мне нужна самая прекрасная королева – вы, Джемма!

– Нет-нет, сэр, мне не быть королевой! Вы же знаете, как плохо относится ко мне общество и пресса. Они будут в восторге от любой королевы, которую вы соизволите выбрать, но я… Только не я!

– Королева не премьер-министр, которого выбирают на плебисците, и не министр, которого назначает премьер! Королеву выбираю лично я, король, остальные имеют право громко молчать в сторонке. К тому же вас оболгали, Джемма, но англичане справедливы – они полюбят вас, как только смогут получше узнать свою прекрасную королеву. Я знаю – вы будете лучшей и любимейшей королевой в истории Великобритании!

Джемма потупила взор и стиснула кулаки. Ей не хотелось этого произносить, но она произнесла:

– Мне не простят того, что я русская – британская русофобия не лечится. Мне ли этого не знать…

– Смотрите, Джемма, самый богатый город мира, Лондон, разве он не лучшая оправа вашей бесподобной красоте? Я намеренно пригласил вас сюда, чтобы вы увидели и сами оценили…

Медленное колесо уже высоко затащило кабину обозрения. Отсюда открывался великолепный вид на Темзу с мостами и разнокалиберными судами, на её набережные, протоки и на кварталы зданий, уходящие в бесконечность. Купола церквей и соборов, дворцовые ансамбли в окружении парков, небоскрёбы и площади огромного города, – всё было нараспашку, как на натурном макете. «Смотри!» – король распахнул дверь, чтобы мутноватое стекло не портило впечатление.

– Букингемский дворец… А вон – дворцы Сент-Джеймс и Кларенс-хаус… А там ещё Кенсингтонский дворец и поместье Савой… Всё это станет вашим владением – и ещё множество других замков, дворцов и поместий по всей стране! Удел королевы – слава и богатство, огромный почёт во всем мире!