Текст книги "Шерлок Холмс и Русская богиня"

Вся эта пустая шумиха слишком распалила воображение принца Арчи, который решил, что у него отросло ко мне большое мужское чувство. Через какое-то время в наш особняк в Белгравии наведался его посланник, это был солдат королевской гвардии во всей красе – красный верх, чёрный низ и огромная меховая шапка до переносья. Самое невероятное – я его узнала, хотя совершенно не интересуюсь королевскими гвардейцами. Это был единственный известный мне гвардеец – Невозмутимый Билл, он же Билл Дырявая Ноздря. Карикатурный, на мой вкус, персонаж, ставший чуть ли не символом британской доблести и мужества, как преподносили его в средствах массовой информации, и лондонской достопримечательностью. Левая ноздря у него действительно дырявая насквозь, как от крупной дробины. Её продырявила ворона, которая решила склевать жучка, который померещился ей на этом месте, потому что там была родинка горошиной. Билл как раз стоял в карауле у дворца, день был погожий и на караульных гвардейцев глазела масса зевак и туристов. Ворона примостилась на левом плече Билла и принялась клевать его в ноздрю. Билл стоял, как статуя, не пошевелившись, потому что инструкция запрещает караульному шевелиться на посту, если нет угрозы для жизни. Билл посчитал, что ворона его жизни не угрожает, а потому не стал ей мешать. Публика с восторгом наблюдала всю эту картину и снимала на мобильники. Потом видео попало в интернет и стало сенсацией. Невозмутимый Билл, которого клюет ворона, как орел клевал Прометея, стал знаменитостью, а пресса пустилась в рассуждения о величии национального духа, воплощением которого предстал обычный караульный гвардеец. И представьте, мистер Холмс, какой пассаж – прислуга докладывает, что ко мне прибыл посыльный из Сент-Джеймсского дворца! Посыльный является, и на его одутловатой физиономии мне сразу бросается в глаза эта дырка на левой ноздре. Меня начинает трясти от смеха, потому что всю эту историю с вороной я всегда считала идиотической.

Невозмутимый Билл рекомендуется мне в качестве посланника их королевского высочества наследного принца Арчибальда и просит сохранить тайну его миссии от посторонних глаз и ушей. Дабы сохранить торжественность момента, я делаю книксен, как нас учили в школе на уроках хороших манер. Невозмутимый Билл извлекает из сумки что-то вроде книги и кладёт её на стол, откинув обложку. Дальше всё, как в кино: звучит голос принца, записанный на плёнку, потом запись самоуничтожается вместе с самим устройством. Я пребываю в каком-то оцепенении, потому что не могу осознать реальность происходящего. Наконец, до меня доносится голос Билла: «Прикажите упаковать ваши трусики в этот конверт, мисс Джемма». Ну да, если отбросить всю шелуху комплиментов и новое упоминание «влекущей Лилит», то послание их королевского высочества сводилось к одному пункту – отправить их высочеству наши девичьи трусики с запахом нашего юного тела в качестве залога наших взаимных высоких чувств. Беру конверт из плотной бумаги и удаляюсь в свои комнаты, где нахожу давно забытую куклу Барби (вполроста ко мне), перетряхиваю её гардероб и достаю её кружевные трусики, ну, для двухетней девочки. Эти трусики сбрызгиваю духами, какие первые под руку попались, и запечатываю в конверт, конверт заклеиваю. Всё, Кен может начинать ревновать…

Невозмутимый Билл принимает пакет и, отдав честь, ступает восвояси. На улице ему встречается приятель и спрашивает, чего он тут шатается по Белгравии. А Билла так распирало от ужасной тайны, которая лежала в его сумке в конверте, что он под великим секретом, связав приятеля клятвой молчания, поведал ему, мол, так и так, Русская Богиня, про которую было столько шума, пересылает свои трусики их королевскому высочеству. «Ей-богу, сам видел, как она эти трусики в этот конверт укладывала!» – «Вот так шлюха», – ахнул приятель. Ближе к вечеру он зашел в паб и, заправившись до заглушек, поделился с парой-тройкой соседей своими мыслями о русских шлюхах, которые лезут в постель к принцу Арчи, используя для этого даже солдат королевской гвардии. Скоро Лондон гудел от возмущения, перемывая косточки мои и принца. Тут же нашлись очевидцы, встречавшие нас ещё год назад на каком-то курорте то ли на Карибах, то ли в Швейцарии, и стоявшие со свечкой над нашей постелью.

Что касается принца Арчи, то он и бровью не повел. Сплетни подобного рода сопровождали его всю жизнь, можно сказать, были просто частью его жизни, поэтому обращать на них внимание было ниже его достоинства. Моя издёвка, которую я вкладывала в свой игрушечный подарок принцу, только распалила его похоть. Не знаю, была ли в его жизни женщина, отказавшая ему до меня, но он явно исполнился решимости затащить меня в свою постель любыми средствами. «Влекущая Лилит» в его голове и лексиконе была не пустым комплиментом, а планом действий по моему совращению. Вероятно, он хотел польстить моему самолюбию, сравнивая меня с Лилит – демоном-обльстителем, научившим Адама искусству любви, а в его лице – всех мужчин. В древних книгах сказано, что Адам бросил Еву и ушел к Лилит, прожив с ней сто пятьдесят лет, пока Лилит не сбежала от него, а Адам погнался за ней и в слезах молил Бога вернуть её. Поверьте, мистер Холмс, я не ханжа и могла бы вступить с мужчиной в отношения флирта, но при одном условии – настоящей взаимной любви. И любой женатый мужчина в списке моих предпочтений был бы на последнем месте, потому что чужого добра мне не нужно, а уж разведенный старый потаскун, будь он хоть трижды принц, для меня просто не существует. Но мой отец, чего я не ожидала от него, смотрел на ситуацию совершенно иначе.

Через неделю после визита Невозмутимого Билла нам с отцом пришло приглашение на закрытую вечеринку во дворце, которую устраивал принц Арчи. Естественно, я туда не пошла, а отец отправился с превеликим удовольствием. Русских в Англии нечасто допускают к аристократическому общению, поэтому отец ухватился за этот шанс и выжал из него всё, что сумел. Он сумел очаровать принца Арчи настолько, что тот согласился на совместное фото – два джентльмена во фраках и бабочках чокаются бокалами с шампанским на фоне ночных деревьев с подсветкой a la flora tropic. Отец сказал, что эта фотография уже оправдала все затраты на мой конный спорт. Он заказал для неё богатую рамку и повесил в рабочем кабинете в своём офисе в Сити. Это резко подняло его престиж и статус в деловом сообществе. Позже я узнала, что фотосъемка обошлась отцу в полмиллиона фунтов, которые он перечислил благотворительному фонду принца Арчи. Ещё позже открылось то, что отец скрывал от меня до последней минуты. За шампанским джентльмены договорились о моей судьбе, не спросив меня и даже не поставив в известность. Отец меня предал и продал, как рабыню, как вещь, мистер Холмс! Мне предстояло убедиться в этом в ближайшее время.

Сначала отец заманил меня на свою роскошную яхту, которая в награду за окончание школы-пансионата предоставлялась в моё распоряжение на месяц и отправлялась в круиз по островам Карибского моря. Яхта стояла в Саутгемптоне, все приготовления были закончены, отец туманно намекнул, что в пути меня ждет особый сюрприз, но я ничего не заподозрила. Отец собирался провести в круизе десять дней и вернуться в Англию на своём самолёте с Ямайки. Отцовская яхта третья в мире по величине и первая по техническому оснащению. Это многопалубное судно длиной почти в двести метров, на котором есть практически всё: два вертолета, подводная лодка с иллюминаторами, акваланги и гидроциклы, подводные скутера, скоростные катера, парапланы и надувные лодки, водные лыжи, два бассейна, спортивные залы, кинотеатр, бары, массажные кабинеты и солярии… Развлечения на любой вкус и возраст! Гостям отведены двадцать роскошных кают. Годом ранее я отдыхала на отцовской яхте на Багамах, где испытала удивительное приключение с огромным китом. Я погрузилась с аквалангом и собирала замечательные витые раковины с шипами, когда из морской мглы возник какой-то матовый силуэт непонятной формы, который стал надвигаться на меня. Он стал большим, потом очень большим и, наконец, просто огромным, как подводный дирижабль. Меня охватил страх, но белый кашалот, которым оказался этот дирижабль, не проявлял агрессии. Его глаз смотрел на меня, как в монокль, и я почувствовала, что он что-то думает, как мы, люди. Кашалот остановился, и мы вместе зависли над морским дном. Я не знала, спасаться мне или оставаться на месте. Кашалот стал тихо смещаться относительно меня, демонстрируя свою зубастую нижнюю челюсть длиной в несколько метров. Примерно посередине челюсти я заметила металлический блеск, а потом разглядела большой стальной крюк, размером с большую кочергу, засевший в кости. Кашалот замер, словно ожидая моей реакции. И тут до меня дошло, что он просит о помощи! Я потянула крюк вверх, но он плотно сидел в костной ткани. Пришлось возиться несколько минут, прежде чем крюк вышел из кости. Белый кашалот вытерпел боль, не шевельнувшись, а потом опять подвёл ко мне свой круглый глаз и осмотрел меня вместе с огромным рыболовным крючком в моих руках, словно желая запомнить. После этого его туша белой стеной пошла вперед, а меня подбросило вверх его плавником почти до самой поверхности моря.

– Мисс Джемма! – воскликнул Холмс. – Сдаётся мне, что это был Моби Дик! Когда-то я видел его в Бермудском треугольнике своими глазами. Чертовски приятно, что у нас есть общие знакомые!

– Животные почему-то доверяют мне и тянутся ко мне, мистер Холмс, наверное, это досталось мне от матери по наследству. Стоило маме присесть на скамейку, как белки спускались к ней с деревьев, а синицы садились прямо в её ладони. Мои любимые волки, Акела и Ракша, попали ко мне щенками прямо из логова. В конце зимы я каталась на лыжах в дальних угодьях, когда увидела истощённую волчицу, припадавшую от слабости на задние ноги. Она выглядела, как скелет, обтянутый шкурой. Волчица потащилась вглубь леса, оглядываясь на меня, словно приглашая идти за собой, и я пошла! Волчица околела на моих глазах, но успела довести меня до логова, где я обнаружила шестерых щенков. Четверо были мертвы, двое ещё шевелились и дышали. Я принесла их домой и с помощью ветеринара спасла от смерти. Когда Ракша и Акела открыли глаза, то первое живое существо, которое они увидели, была я. Так я стала для них матерью-волчицей. Без меня они никому не подчиняются, поэтому в моё отсутствие их содержат в вольере, как диких волков, но со мной они не опаснее дрессированной овчарки. Без меня они тоскуют и воют, наводя страх на всю округу, но я решила, что больше не оставлю их в России, а заберу в Англию, когда смогу туда вернуться. Я ещё не теряю надежды поступить в этом году в Оксфорд и получить первоклассное биологическое образование. Вступительные экзамены там заканчиваются в октябре, так что в запасе у меня ещё три месяца.

– Что происходило на яхте, мисс Джемма? Отец намекал вам на какие-то сюрпризы.

– Да, сюрприз случился в первое же утро нашего путешествия. Перед завтраком я отправилась на кормовую палубу, где расположен большой бассейн с трехметровым трамплином и можно позагорать в шезлонгах. На мне был глухой спортивный купальник и резиновая шапочка, чтобы волосы не мешали крутить сальто и винты. После разминки я сделала десяток прыжков и перешла к солнечным ваннам. В этот момент передо мной, как чёрт из шкатулки, выперся принц Арчи! С ним была пара бодигардов в чёрных костюмах и белых рубашках, как два пингвина, а сам принц совершал утренний променад по судну в шортах, гетрах и футболке навыпуск. Позже я сообразила, что принц оказался на яхте по договорённости с отцом. Приехал он либо поздно вечером, либо ночью, когда я уже спала, во всяком случае, попасть на судно он мог только до отхода из Саутгемптона, а это произошло в шесть утра. На минуту я растерялась, ничего не понимая в происходящем.

– О! о! о!.. – восклицал принц на каждом шагу, возводя руки горе́. – Мисс Джемма! На коне вы валькирия, а без него – божество! Ваш вид на трамплине и ваши изумительные прыжки доставили мне особое удовольствие! Здравствуйте, юная леди!

– Так вы подсматривали, сэр? Что вы тут вообще делаете, сэр?

– Я нахожусь на яхте вашего отца по его приглашению, мисс Джемма, в своём собственном отпуске на службе королевы. Полагаю, что нам предстоит провести совместно замечательные пару недель.

Я закрылась полотенцем от разглядывания в упор.

– Мне так не кажется, сэр. Я приму меры, чтобы мы с вами больше не встречались. Яхта большая, и места для раздельного существования хватит всем.

– Как долго длится ваше изумленье, юная леди, – сказал принц. – Очнитесь, мисс Джемма! Судьба дает вам невероятный шанс! Я готов ввести вас в королевское окружение, мисс Джемма, а ваш отец получит пэрское достоинство и титул графа. Смените гнев на милость, моя богиня!

Он хорошо говорил, но выглядел ужасно: фиолетовый нос пьяницы с багровыми прожилками напоминал подгнивший баклажан, а дряблая кожа на щеках и на шее висела, как парусина в штиль. Что он такое вообще несёт, когда ему без малого восемьдесят, а мне восемнадцать? Я же в правнучки ему гожусь. Дедуля совсем стыд потерял или он пьян уже с утра пораньше и тормоза остались в гараже?

– Прощайте, сэр!

Я завернулась в полотенце, как в простыню, и отправилась в душ, чтобы смыть морскую соль. После душа я обтиралась, когда дверь распахнулась и в женскую раздевалку ввалился принц Арчи собственной персоной. Его телохранители оставались в коридоре и быстро захлопнули дверь. Моя нагота подействовала на принца, как красная тряпка на быка.

– Я хочу чувствовать, как отдаляюсь и прижимаюсь к тебе… на тебе, снизу вверх, туда-сюда, – забормотал он, лорнируя меня остекленевшим взглядом. – Особенно туда-сюда. Я хочу тебя всю неделю, постоянно, это какое-то наваждение.

– Сэр, что вы себе позволяете? – я попробовала остановить его холодным тоном и заставить опомниться, но тщетно.

– Я бы хотел превратиться в твои трусики… Да, именно так, в трусики… Нет, лучше в «тампакс», в твою прокладку! Вот мне было бы здорово! Прижмись ко мне, божественная!

Его слюнявый рот распахнулся, словно он собирался меня проглотить, руки устремились к груди… Дальше сработали рефлексы дзюдо. Я даже не включала голову, тело всё исполнило само, на автомате. Захват руки, подсечка, бросок, удержание болевым приемом! Дедушка лежит на брюхе и хрюкает от боли. Сказать можно и по-другому – хрюкает от наслаждения. Принц оказался мазохистом, лёжа на полу, он бормотал: «Сделай больнее, госпожа! Как я мечтаю увидеть тебя в латексе! Ты будешь хлестать меня плёткой, госпожа!» Я отпустила его и быстро оделась. Принц пошёл к дверям, и мне бросились в глаза его покатые узкие плечи и широкий таз, почти женский. «И этому уроду отдавались сотни женщин! Но только не я! Ни за что и никогда», – поклялась я про себя. Принц повернулся ко мне и сказал: «Мы ещё встретимся и не раз. Запомните, мисс Джемма, вы будете либо моей, либо ничьей, либо мёртвой. Не вздумайте сомневаться в моих словах». Когда он ушел, я не знала, что делать. Бежать к отцу и жаловаться? Отец предал меня за титул пэра! Он с принцем заодно и будет только истерить, какая я дура… Я вернулась в каюту, собрала самое необходимое в сумку и отправилась на капитанский мостик. Капитана я попросила приготовить к вылету вертолет, якобы для восстановления моих лётных навыков, и отправилась на лётную палубу. Когда матросы сняли стопоры с лыж, проверила запас топлива и включила движок. Я уже летала на этих аппаратах над Багамами, поэтому все отнеслись к моей просьбе спокойно. Сделала пробное зависание над палубой и подняла машину в небо. Яхта шла на запад, английский берег был ещё недалеко по правому борту. Сделав прощальный круг над судном, я взяла курс на север и через три часа приземлилась на лужайке перед нашим имением в графстве Суррей. Так стремительно закончились мои карибские каникулы. На шестые сутки яхта прибыла на Ямайку, откуда отец и принц Арчи вылетели бизнес-джетом обратно. Отец вернулся в Лондон, а принц транзитом отправился в Африку на какое-то тропическое бунгало. Там сделали несколько снимков для прессы, чтобы все видели, что принц отдыхает на дикой природе, а не на яхте русского олигарха, что привело бы к скандалу. Я сидела в Суррее и упорно готовилась к поступлению в Оксфорд, пока с отцом не произошла та ужасная история, из-за которой вы и я, мистер Холмс, теперь находимся в России. Больше я ничего не знаю, мистер Холмс. Вы нашли что-нибудь полезное для себя?

– Бесконечно много, прекрасная Джемма! Простите – мисс Джемма… От высоты у меня немного путаются мысли и язык. Не обращайте внимания, мисс Джемма.

Пока длился рассказ прекрасной Джеммы, воздушный шар забирался выше и выше. К югу была видна бескрайняя Москва, подёрнутая сизой бензиновой дымкой, сквозь которую золотыми искрами сияли купола церквей и соборов, к северу лежал бескрайний лес, разлинованный просеками и тихими речками, внизу расплавленным серебром змеилась Москва-река, принимая в себя лесные притоки. Шоссе внизу смотрелось серой тесьмой, вдоль которой здесь и там кубиками разноцветной смальты были расставлены самые богатые дворцы и виллы России, оправленные парковой зеленью, а по дороге катились, как цветные фасолины, обезличенные расстоянием машины.

– Мы не упремся в седьмое небо, мисс Джемма? – спросил Холмс. – По-моему, под нами уже поместится Джомолунгма.

– Высота дело привычки, мистер Холмс. Сначала она пугает, потом окрыляет. Мы сейчас на высоте полутора километров, так что до Джомолунгмы ещё далеко, а до нужной отметки всего полкилометра.

– Нужной вам, но не мне, мисс Джемма.

– Я вижу, что вы не прыгали в школе, мистер Холмс, с десятиметровой вышки. Так вы сообщите мне что-нибудь полезное для меня, мистер Холмс?

– Я как раз собирался это сделать, мисс Джемма. Ваш рассказ раскрыл тот ужасный обман, в который верит королева. Старую Молли кто-то очень сильно напугал и жестоко обманул в отношении ваших с принцем отношений, простите за тавтологию. Из вас в её глазах сделали пошлую авантюристку, которая соблазнила наследника и из кожи вон лезет, чтобы стать коронованной особой.

– Боже упаси! Ни герцогиней, ни королевой я не хотела бы быть по тысяче причин.

– Ни секунды не сомневаюсь, что это так, мисс Джемма, но придворное интриганство никто не отменял. При дворе все борются за влияние на королеву, а из вас очень легко сделать в её глазах чудовище, потому что вы русская. Тут же вспыхивают династические комплексы и страхи, тут же появляются миражи с агентами ФСБ и кремлевской сетью в Англии… Вы просто идеальное пугало для дворцового Хэллоуина, мисс Джемма! Наивно полагать, что принц Арчи не сидит под колпаком спецслужб, а значит, королева видит ситуацию их глазами. Ею манипулируют, как всегда и везде спецслужбы манипулируют властью. И мне теперь совершенно ясно, откуда взялся и что здесь делает ваш садовник Калдыгали.

– Наш милый узбек?!!

– Он такой же узбек и садовник, мисс Джемма, как я или мой друг Ватсон, хотя это не бросается в глаза. Вернее сказать, бросается, только не всем. Не хочу вас пугать, но сейчас он главная угроза вашей безопасности и даже, наверное, вашей жизни.

– Но вы всё же меня пугаете, мистер Холмс! Что дурного в нашем забавном Калдыгали? Он тише воды, ниже травы.

– Вы не замечали ничего странного в его поведении?

– Я и поведения-то его не замечала. Им распоряжается Соломон Иоахимович, который очень доволен усердием Калдыгали. Господин Киселёф даже удивлялся и говорил, что не припомнит такого честного и добросовестного работника, который всё делает на совесть, так что не к чему придраться. От себя могу прибавить одно – он, наверное, слишком смотрит на меня, как-то слишком по-мужски. Но я давно привыкла к подобным взглядам и не обращаю внимания.

– А вас не удивляла его манера прикрывать рот ладонью при разговоре?

– Может быть, поначалу, потом привыкла, как и все, наверно. Что в этом плохого? Может быть, он стесняется плохих зубов или боится случайно брызнуть слюной. Может быть, у них такой восточный политес. Меня это нисколько не занимало. Но вы, я вижу, считаете по-другому?

– Меня ваш узбек насторожил с первого взгляда и с первого слова. У человека, который выдает себя за садовника, не может быть таких гладких рук – без твёрдых мозолей от лопаты и граблей, без застарелых порезов и шрамов. У него есть несколько царапин и мозолей, но они слишком свежие и указывают на слишком нежную кожу, не привыкшую к грубым усилиям. А зачем наш Калдыгали гримируется? Он тонирует кожу, чтобы она смотрелась как желтая кожа азиата, но сама по себе она белая, как у нас с вами. Я заметил это при косом освещении, когда солнечные лучи подсвечивали сверху и сбоку. На пару секунд на лбу Калдыгали проявился осветлённый прямоугольник, который незаметен при прямом освещении, потому что грим скрывает его. Когда же он стал прикрывать рот при разговоре с нами, я вспомнил историю с агентом секретной службы её величества, которая приключилась сравнительно недавно. Агент был внедёен под прикрытием в международный криминально-террористический синдикат, но провалился и был подвергнут ужасным пыткам. Его могли прикончить, но решили не убивать, а заклеймить и страшно унизить. На лбу ему выжгли раскалённым железом его же имя, а на языке сделали татуировку в виде его оперативного псевдонима. Потом сфотографировали и с открытым, и с закрытым ртом и разослали эти фотографии по спецслужбам всего мира. С этого момента агент был дезавуирован навсегда. Его вывезли на свалку и выбросили, как выбрасывают отходы. Медицина вернула его в строй, а клеймо на лбу удалось свести и нарастить новые ткани, однако пятно отличается по текстуре. Поэтому его, чтобы не бросалось в глаза, требуется прикрывать или тонировать, что и наблюдаем у условного Калдыгали. Что же касается татуировки на языке, то удалить её можно только вместе с языком. Думаю, поэтому, мисс Джемма, ваш садовник прикрывается ладонью, когда высказывается перед чужими. В сухом остатке – вы находитесь под наблюдением не только Москвы, но и Лондона. Секретная служба прислала агента после того, как вы отправились в Россию и стали жить в имении отца. По срокам всё совпадает идеально, ведь Калдыгали появился через некоторое время после вашего переезда, мисс Джемма. Думаю, задание посчитали настолько простым, что поручили его сбитому летчику. Всё, что я говорю, вы легко сможете проверить.

– Что нужно агенту?

– Ваш отец подозревается в убийстве высокопоставленного британского дипломата, поэтому агент должен наблюдать, не появится ли он здесь. А вторая задача, как я догадываюсь, слежка непосредственно за вами, мисс Джемма. Вспомните угрозу принца: «Либо моя, либо ничья, либо мертвая». Думаю, этот агент ваш личный евнух, блюститель вашей невинности. Если он доложит, что у вас тут бурный роман, нельзя исключить самого худшего. Поступит приказ, и агент исполнит его.

– Какая мерзость и какой ужас! Принц меня убьет? Это же Средневековье! Я даже не подданная британской короны, у меня российское гражданство, мистер Холмс. По какому праву меня записали в гарем этого похотливого ублюдка?

– Я предположил худший вариант, возможно, ситуация не столь плоха. Но венценосный особы слишком часто подвержены психопатии – это медицинский факт. Пока нет ясности, осторожность не помешает.

– У меня такое ощущение, будто вам известно имя этого агента.

– Вполне возможно, мисс Джемма. Если я не ошибся в своих умозаключениях, то мы имеем дело с Бондом.

– Джеймсом Бондом – агентом ноль-ноль-семь?

– Именно так. Если бы удалось усадить господина Калдыгали в кресло стоматолога, тот мы бы обнаружил на языке пациента именно эти три цифры – 007.

– Я придумала! – вдруг по-детски обрадовалась Джемма. – Я отправлюсь в Москву и буду жить на квартире. Бонду придётся уволиться с должности Калдыгали, чтобы продолжать наблюдение. Как только он это сделает, я вернусь в имение и захлопну ворота, чтобы Калдыгали не вернулся. Пускай сидит на дереве за забором… Что скажете, мистер Холмс?

– Вы весьма находчивы, но не слишком опытны, мисс Джемма. Кто-то неглупый сказал: «Держи друга напротив сердца, а врага еще ближе». Когда-то мы с братом Майкрофтом занимались персоной германского резидента фон Борка. Его можно было арестовать через две недели после начала разработки, но это случилось только через два года. За это время фон Борк принёс огромную пользу Англии, исправно отправляя в Берлин нашу дезинформацию и раскрыв, не подозревая о том, всю агентурную сеть, которая замыкалась на него. Если бы его арестовали при первой возможности, Берлин заменил бы его другим резидентом, обнаружить которого было бы крайне сложно. Раскрытый агент всегда работает на своего врага, неважно, знает он об этом или не знает. Бонд не знает, что он раскрыт, поэтому стоит оставить формально всё как есть. Если его дезавуировать, к вам подведут другого агента или завербуют кого-нибудь из вашего окружения. Тогда придётся подозревать всех и каждого, а это уже чревато паранойей. Сейчас, мисс Джемма, вы просто должны обезопасить себя.

– Как именно?

– Всеми доступными мерами, которые не привлекут внимания. Ваши волки должны всегда быть с вами, особенно при контактах с Калдыгали. Обращайте на него внимания не больше, чем до сих пор. Стреляете вы, как я догадываюсь, из всех видов оружия, поэтому пистолет не помешает – он должен быть либо в вашей сумочке, либо под рукой, в укромном месте, чтобы можно было достать его одним движением.

– Я всё исполню, мистер Холмс, тем более, что это несложно.

– И последнее. Не давайте принцу поводов для ревности – это самый скользкий момент. Никто из мужчин не должен выглядеть вашим фаворитом, пусть пребывают, как сейчас, вашими равноудаленными поклонниками. Принц не потерпит счастливого соперника, а защититься от его мести будет крайне сложно, поскольку у секретной службы её величества очень длинные руки.

– Если я полюблю, принц не заставит меня прятаться! Тоже мне, Саурон нашёлся, повелитель Мордора! А вдруг я вас полюблю, мистер Холмс?

– Моё дело предупредить, мисс Джемма, ваше дело – решать. Позвольте вам оставить свою визитку с телефонами, звоните по любым проблемам, когда сочтете нужным.

– Мне кажется, я ответила на все ваши вопросы. Позвольте откланяться, мистер Холмс! Через пять минут аэростат отправится вниз, на площадку. Вот здесь парашют, на всякий случай. Надеюсь, вам он не пригодится. Всегда рада вас видеть, мистер Холмс!

– Джемма, что вы делаете?!? Это же безумие!

Джемма ловко забралась на бортик гондолы и встала над бездной, держась за стропу. Её золотисто-жёлтый комбинезон-вингсьют эффектно смотрелся на фоне тёмно-синего неба. Девушка опустила очки пилота на глаза и сделала прощальный жест.

– Это тренировка, мистер Холмс! Не пытайтесь повторить, пока не подружитесь с десятиметровой вышкой и не накопите двести прыжков с парашютом. До встречи внизу!

Джемма толкнулась и по дуге рухнула вниз. Холмс выглянул из гондолы и поймал взором её полет, подобный полету белки-летяги: раскинутые в стороны руки и разведенные ноги служили рёбрами широких перепончатых крыльев, соединявшихся в единое широкое крыло. Золотистое пятно, уменьшаясь, скользило по зелёно-охристому фону земной поверхности и стремительно удалялось. Прямолинейное движение в какой-то момент сменилось на боковое скольжение – Джемма заложила вираж, потом полёт продолжился в обратном направлении. Холмс увидел раскрытие хлопковой коробочки – раскрылся белый парашют, после чего эта белая чёрточка медленно соединилась с землей. Джемма была в безопасности!

Холмс перевел дыхание. Он был весь в испарине. «Эта девушка могла бы стать лучшим украшением дома Виндзоров, – подумал он, – но Старая Молли, по иронии судьбы, ополчилась на неё, а старый сладострастник Арчи её совершенно не достоин. Он не сможет её подчинить, но в порыве злобы способен убить. Как уберечь Русскую Богиню? Не зная страшной силы человеческой низости, она полагает, что ей хватит собственных сил… Бог мой! Неужели она действительно сказала – А вдруг я вас полюблю, мистер Холмс? Почему я не сделал ей предложение сразу после этих слов? Похоже, я больше испугался, чем обрадовался её словам. А вдруг это просто кокетство? Ирэн, почему в Русской Богине я вижу тебя? Каким чудом ты воплотилась в этой девушке? Что ты творишь со мной, Ирэн?»

* * *

«Крузак» в полицейском мундире тормознул на обочине, все вышли.

– Сюда, – сказал Зацепов.

В пятнадцати шагах от дороги, за третьим деревом, они увидели чашеобразную воронку в суглинке, в центре которой высился кельтский крест с надписью: «Сэр Родерик Ричард Генри Чарльз Уэсли Б***, виконт Стрэтфорд де Рэдклиф, чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в России, погиб на этом месте в ходе своей героической миссии» с прибавлением дат. Рядом с крестом торчала табличка «Проверено, миннет» (sic!), оставленная саперами. Рядом с воронкой стояло слегка прикопанное бюро с выдвижным ящиком, в котором обнаружилась книга соболезнований. Она открывалась записью:

«Твоё светлое имя, сэр Родерик, да пребудет нетленным в веках! С глубокой скорбью и болью в сердцах встретили мы ужасное известие о героической кончине сэра Родерика Б***, нашего дипломатического предводителя, в диких лесах страшной России в результате адского покушения на его бесценную жизнь. Бог покарает злодеев, совершивших это чудовищное преступление! Его безутешно горюющий муж осиротел, как и все мы, глубоко осиротевшие сотрудники посольств. Весь мир понёс чудовищную утрату, лишившись этого выдающегося деятеля, в котором многие видели будущего министра иностранных дел. Круг его интересов был воистину безграничен – сэр Родерик интересовался научными и технологическими исследованиями и разработками, промышленностью, благосостоянием молодежи, охраной природы и окружающей среды, но более всего – поощрением и развитием ЛГБТ-сообщества во всём цивилизованном мире, подавая всем нам личный пример. Покойся с миром, возлюбленный коллега! Все наши помыслы, слезы и молитвы с тобой, а сам ты с Богом! Господи, уврачуй его многострадальную задницу… Сотрудники посольства».

Далее следовало.

«На колени, Россия, рыдай и моли о прощении! Снова слышен дикий хохот кровавого режима, снова демоны Лубянки кружат в чёрном небе, снова враги свободы упиваются кровью мучеников! Голосуйте на выборах против блока угнетателей и угнетённых! Не подписываюсь по понятной причине».

«Не подписался и думает, что его не найдут. Вот дебил! Страуса находят не по подписи, а по жопе с перьями. Е. Бульский».