Текст книги "Сделать жизнь"

Неделя моего отпуска пролетела быстро. Мы жили как Робинзоны, готовили пищу на костре, целый день купались в реке, загорая на солнце. На второй день пребывания съездили на машине на плантацию и набрали по паре ящиков помидор и огурцов. Мы бы заплатили, но охраны никакой не было. Платить было некому. В конце недели у нас кончился хлеб, и мы поехали на байдарке в ближайшее село Селитренное. Оно располагалось в паре-тройке километров ниже по течению реки. Там был магазинчик. Ничего особенного: хлеб, соль, спички, консервы и арбузы. Вечером пировали с арбузами. По возвращении из села грести пришлось против течения. Попотели. Я уехал, а приятель с семьёй остался ещё на пару недель. Выбирались они оттуда на грузовике до ближайшей железнодорожной станции в селе Харабали. Это километров тридцать от места нашего пребывания.

Лет через восемь я в компании с моим старшим сыном Сергеем от первого брака и товарищем сослуживцем Олегом Самсоновым снова съездил на то же самое место на неделю. Но теперь на новой «Волге» ГАЗ-24 мы доехали до места за тридцать часов. Ехали без остановки, меняясь за рулём каждые два-три часа. Дорога от Тамбова до Волгограда была достроена. В той поездке чуть не попал в аварию.

А дело было так. Накануне дня отъезда нам надоела в меню одна рыба, и мы решили поужинать обыкновенной тушёнкой с картошкой. Я с сыном Сергеем ничего, а вот Олег тяжело отравился. Всю ночь он не спал и мучился, заснул только под утро. А утро было субботнее. И в понедельник мы должны были явиться на работу. Короче, уезжать надо было во что бы то ни стало в субботу. А у нас Олег спит, и тревожить его нельзя, и лагерь весь ещё не собран. Сын по неизвестной мне причине отказался мне помогать, и мне пришлось одному собирать, мыть, чистить и укладывать все вещи. Сын со мной не жил, был, как говорится, в гостях, и я не решился сделать ему выговор, хотя он был уже взрослый парень, семнадцать лет. Собрал лагерь и упаковал все вещи я только к четырём часам пополудни. Пока устроил на заднем сидении Олега и выехал по хитрому мостику на грейдер, было пять.

Грейдер до Капустиного Яра оставался ещё песчаным. В Харабалях заехали на станцию и догрузили машину арбузами. Скорость была на этом грейдере не более тридцати километров в час. В восемь часов вечера окончательно стемнело. В десятом часу я почувствовал усталость и меня стало неудержимо клонить ко сну. Я остановил машину, вышел из неё, вроде бы сон прогнал и поехал дальше. Очнулся я от резкого толчка машины. Она съехала с дороги и передним бампером уткнулась в песчаную дюну и заглохла. Нас от крупной аварии спас песок. Я понял, что дальше ехать нельзя. Съехал чуть с дороги и уснул прямо на переднем сиденье автомобиля. Оказывается, можно заснуть за рулём совершенно незаметно. Я проспал часа три, почувствовал себя бодрее, тронулся снова в путь. Скоро грейдер кончился, пошёл асфальт.

На рассвете мы въезжали в Волгоград. Проснулся Олег. Он почувствовал себя лучше. Кризис миновал. Мы решили сделать небольшую остановку для отдыха, поэтому после плотины свернули в город. Город ещё спал. Мы подъехали к Мамаеву кургану и полюбовались величественным памятником, но подниматься не стали. Не было времени.

Много позже в другой поездке на Ахтубу я с приятелем Николаем Слотинцевым специально останавливался в Волгограде, в гостинице рядом с универмагом, в котором был расположен в 1942 году штаб немецкого фельдмаршала Паулюса, и из которого он вышел, чтобы сдаться в плен. Удивительно, но до берега Волги здесь было не более пятисот метров, но они не смогли дойти. Также недалеко расположенным оказался и знаменитый дом Павлова. Его немцы так и не смогли взять, хотя снарядами он был побит очень сильно, по сути остался только пятиэтажный кирпичный остов с разбитыми проёмами окон и дверей. Этот дом так и оставили на память следующим поколениям, чтобы показать, как сражались наши отцы. Мы съездили с приятелем и на Мамаев курган, и в этот раз я поднялся к самому подножию статуи Родина-мать. А в тот первый раз Олег заменил меня за рулём на пару часов, я поспал и снова сел за руль. В Москве мы были в восемь вечера.

В последующие годы, особенно по выходе на пенсию, я не менее шести раз съездил на рыбалку на Волгу.

Я ездил с разными людьми на своей машине и машинах моих друзей. Мы рыбачили во многих местах. И на средней Волге на Ахтубе до Волгограда, и на раскатах в дельте Волги за Астраханью. Дважды даже побывал в селе Вышка. Это последнее село в правой части дельты Волги, дальше начинается Каспий. Иногда мы ловили много рыбы, иногда нам не везло, и ловили мало. У нас уже были современные спиннинги, катушки и блёсны. Везде были понастроены рыболовные базы отдыха с уютными домиками со всеми удобствами, включая душ и туалет, столовую или ресторан. На базе мы нанимали катер и егеря и бороздили свободно по прилегающим окрестностям. Пойманную рыбу нам разделывали, замораживали или коптили. Да и дорога из Москвы намного улучшилась. Бензозаправки на всём пути, небольшие придорожные отели, кафе. В общем, полная цивилизация, но зато такой отдых стал очень дорогой. И всё-таки пребывание робинзонами на пустынном острове имело свой неповторимый, незабываемый романтический колорит, которого сейчас нет. Конечно, тогда я был молод и всё было нипочем, сейчас такой отдых мне уже не под силу. Заканчивая тему рыбной ловли, дополню её небольшим рассказом о морской рыбалке.

Первая поездка состоялась на автомобиле приятеля Слотинцева Николая. Первоначально наша цель была половить дикого лосося в реке Тено, протекающей на границе между Финляндией и Норвегией. Эта граница находится на самом севере Финляндии, шестьсот километров севернее полярного круга. Ехали мы туда трое суток. Первая ночёвка была в Выборге, вторая – в финском городке, расположенном на полярном круге. Был июнь, белые ночи. И только на третий день мы к вечеру достигли цели: река Тено, где нас ждал предварительно заказанный уютный финский домик. От него до Москвы было больше двух тысяч километров. Здесь солнце вообще не пряталось за горизонт.

Но рыбалка не задалась, и не только у нас, у всех рыбаков, приехавших половить лосося. Ловля лосося в Финляндии регулируется строгими правилами. Во-первых, необходимо обязательно купить лицензию на рыбалку. Во-вторых, ловить разрешалось строго по правилам. Например, ловля на спиннинг с берега разрешалась только на порогах и в специально отведённом для этого месте. На всех остальных берегах реки рыбалка с берега запрещена. Рыбалка с лодки была разрешена, но на определённых условиях. Спиннинг с лодки бросать нельзя. На якорь вставать и ловить запрещено. Можно только на вёслах грести и три спиннинга с воблерами за бортом держать. Перед порогами было отведено также место для ужения нахлыстом. Это когда рыбак заходит по грудь в воду, чтобы ничего не мешало размаху очень длинного удилища и скольжению по нему специального шнура. Для такой рыбалки требуется специальный тёплый гидрокостюм и хорошие навыки в забросе. Это было не для нас.

Мы же попробовали ловить на спиннинг у порогов пару дней, ничего. Ничего не только у нас, ничего у всех. В этом месте собиралось каждый день от пяти до десяти рыбаков. Два дня брали лодку напрокат, с егерем. Он нас на моторе поднимал вверх по реке до порогов, а потом на вёслах, гребя против течения, потихоньку справлял к базе. Три спиннинга, установленные в лодке на держателях, были снабжены воблерами разного цвета и исполнения. Они плыли впереди лодки, уносимые течением на расстояния двадцати пяти – тридцати метров от лодки. Результат нулевой. Ни одной поклёвки. Мы съездили на ближайшее озерко, где летом, как нам сказали, ловится форель. Безрезультатно. А когда поехали на большое озеро, то напоролись на плакат «Ловля рыбы запрещена».

Только в день отъезда наш хозяин кемпинга позвал нас и показал хорошего, килограмм на пять, лосося, пойманного одним из постояльцев нахдыстом. На пятый день пребывания, когда мы были в полном отчаянии и разочаровании, хозяин посоветовал нам съездить на морскую рыбалку. Финляндию после Второй мировой войны отрезали от моря. Поэтому нам надо было ехать примерно тридцать километров, пересечь финско-норвежскую границу, и там в фиорде Баренцева моря местный рыбак организовывал морскую рыбалку для туристов.

На небольшой рыбацкой шхуне нас собралось пять человек. Мы двое и ещё трое ребят русских. Сначала шкипер разыскал в заливе буй, где, как оказалось, у него стоял садок. Когда лебёдка подняла садок из моря, мы увидели, что садок доверху набит огромными камчатскими крабами. Да, это не ошибка, именно камчатскими крабами. Дело в том, что мурманские зоологи провели эксперимент: завезли с Камчатки краба и выпустили его в акваторию Баренцева моря в районе Мурманска. Краб освоился, прижился и начал бурно распространяться в сторону тёплого Гольфстрима, и так дошёл до вод Норвегии в Баренцевом море. Когда шкипер открыл крышку садка, крабы вывалились прямо на палубу и начали расползаться по всему кораблю, в том числе пытаясь залезть и на нас. Мы в ужасе отпихивали их ногами от себя, хорошо, что борта у корабля были высокие и крабы не могли через них перелесть.

Но тут началась экзекуция. Шкипер с острым тесаком в руках быстро хватал одного за другим краба, молниеносно отрубал каждому крабу все клешни и фаланги, а беспомощный обрубок ещё живого корпуса безжалостно выбрасывал за борт на верную гибель. Часть фаланг он уложил в небольшой электрокотёл, куда залил из шланга забортную морскую воду. Как и раки, крабы варятся очень быстро. Тем временем шкипер накрывает в своей небольшой каюте стол, где расположены куски белого хлеба, майонез и бутылка белого сухого вина. Пикник на свежем морском воздухе в середине морского залива со свежим крабовым мясом. Что может быть вкуснее этого простого пира?

После такого шкиперского угощения мы приступили к рыбалке. Шкипер раздал нам специальные морские спиннинги с большими двуручными катушками и толстой леской. На конце лески было привязано тяжёлое грузило и большая блесна. Для меня это была не первая морская рыбалка. Я знал, что к чему. Впервые я побывал на морской рыбалке в Тихом океане, когда работал в Японии. Шкипер медленно вёл судно и по эхолоту искал скопления рыбы. Найдя такое место, он давал нам команду, и мы дружно отпускали леску с грузом для вертикального падения грузила вниз до дна. Этим морская рыбалка отличается от речной. Здесь блесну далеко кидать не надо. Когда блесна достигает дна, а это ощущает рука, удерживающая спиннинг, достаточно быстрым движением дёрнуть удилище вверх, а затем плавно опустить его до дна. Именно в этот момент случается поклёвка, и резким движением вверх надо подсечь рыбу. Из-за большой глубины, а обычно рыбалка в море происходит на глубине двадцати-сорока метров, а иногда и ста метров, ни вес рыбы, ни её сопротивление не ощущаются так остро, как при речной или озёрной рыбалке. Поэтому морская рыбалка не так азартна, как речная или озёрная.

Вскоре все начали вытаскивать мелкую треску и пикшу весом от одного до двух килограмм. Я не отставал от других, как вдруг почувствовал, что катушка больше не вращается. Решил, что это зацеп. Потянул удилище вверх что есть силы, обеими руками. Удилище поднялось. Тогда быстро опуская удилище, стал быстро подматывать леску на катушку. Снова потянул с силой удилище вверх, медленно, но оно всё-таки поднималось. Тут ко мне подскочил шкипер, который первый сообразил, в чём дело. Он быстро надел мне на талию широкий пояс, на котором размещался специальный патрубок. В него вставляется рукоять спиннинга, и таким образом освобождаются обе руки, что позволяет тянуть удилище вверх обеими руками. В этот момент я понял, что на крючке у меня сидит что-то очень крупное. Борьба с рыбиной продолжалась минут пятнадцать-двадцать. Рывков я не чувствовал, просто тянул что-то очень тяжёлое. Всё моё тело напряглось и усиленно работало, а дыхание участилось.

Тяну удилище со всей возможной мне силой вверх, и затем быстро опускаю и подматываю леску. Так исполняю много раз, медленно подтягивая груз к короблю. Все бросили рыбачить и стали следить за мной. И наконец метрах в сорока от корабля на поверхность воды всплыла рыба брюхом вверх. Все подумали, что это крупный палтус, мечта всех морских рыбаков, но шкипер сразу определил, что это крупная треска. Когда я наконец подтянул к борту уставшую рыбину, шкипер с помощью багра одним ловким и сильным движением поднял треску на борт. Она была размером почти с меня и весила более двадцати килограмм (Смотри фото). Нам такая рыбина не была нужна. Поэтому шкипер вырезал для нас филейную часть с каждого бока рыбины и печень, что составило примерно пять килограмм, а остальное мы оставили шкиперу, взамен он одарил нас тремя килограммами крабовых фаланг. В Москве нас ждал крабовый пир.

В Россию мы возвращались тем же путём: три дня в пути и две ночёвки. Что меня поразило на первой ночевке в Финляндии, это система обслуживания отеля. Номер в отеле городка, который находился чуть ниже заполярного круга, название его не запомнил, мы заказали заранее. Навигатор часам к девяти вечера привел нас к совершенно пустынному тёмному зданию в глубине парка. Дом выглядел необитаемым, ни одного огонька внутри. Входная дверь заперта. На дверной звонок никто не отвечает. Мы стали в панике звонить на фирму, где бронировали номер в отеле. Нам сказали, что справа от входной двери висит ящик, там есть конверт с нашими именами и ключи от номеров. Так всё и оказалось.

При открытии двери отеля автоматически зажёгся свет, но внутри ни души. На пустой стойке бара в фойе висит объявление: «Бутерброды, чай и кофе находятся в комнате номер такой-то». Идём искать свои номера, нашли, открыли, всё чисто и в полном порядке. Пошли в комнату, где в холодильнике лежат бутерброды с колбасой, сыром и стоит чайник с чаем и кофе. И снова ни души. Утром оказалось, что открыт ресторан, в котором накрыт шведский стол с богатым завтраком. Здесь я наконец увидел женщину из персонала, она накрывала столы. После завтрака встал вопрос, как оплатить. Женщина дала нам карточку с реквизитами отеля и сказала: «По приезде домой переведите деньги по указанным реквизитам». Больше никого из персонала мы не видели. Вот это сервис и доверие! Нам до этого ещё далеко.

Чтобы покончить с темой рыбалки, упомяну ещё одну нестандартную поездку. После Финляндии я уговорил другого своего товарища и коллегу по работе в «Газпроме», Володю Волокитина, на морскую рыбалку в Норвегии. Наша цель была поймать палтуса. Правда, это не тот голубой палтус, который продаётся в наших магазинах и имеет скромные размеры. В северных водах Норвегии водится палтус другого типа, у которого средний размер выловленной рыбы составляет тридцать-сорок килограмм и иногда достигает веса ста и более килограмм. Рекордный вес пойманного палтуса зафиксирован в сто восемьдесят килограмм. Его вытаскивали из воды краном. Почти кит! Вот на охоту за такой рыбиной мы и нацелились.

Из Москвы летели два часа до Осло, а там, не выходя из здания аэропорта, пересели на рейс Осло – Тромсё, городок, расположенный на одном из островов архипелага Нурлан в четырёхстах километрах за полярным кругом. Тромсё – это исторический норвежский центр арктических исследований. Здесь жил, работал и уходил в полярные экспедиции знаменитый Амундсен. Отсюда вылетали самолёты на поиски потерпевшего крушение дирижабля «Италия» в 1928 году. Трагедия нашла отражение в знаменитом фильме «Красная палатка». Архипелаг Нурлан также считается одним из основных мест лова трески в Норвегии. До Тромсё мы летели также два часа.

Приземлились в четыре часа пополудни, и нам надо было спешить, так как наша база находилась на другом маленьком островке Карсей, куда ходил паром три раза в сутки, последний рейс парома был в девятнадцать ноль-ноль. Но паром ходил не из Тромсё, а с другого острова, куда надо было ехать на машине примерно семьдесят километров. Поэтому после приземления один из нас остался в аэропорту получать багаж, а второй побежал оформлять прокат автомобиля, благодаря чему уже через сорок минут после приземления мы сидели в машине и разбирались, куда и как нам ехать, ошибаться было нельзя, время нас поджимало. Сразу после выезда из аэропорта мы свернули на мост и переехали на другой остров. Дорога узкая, извилистая, с постоянным ограничением скорости, но у нас было до отхода парома ещё два часа времени и семьдесят километров пути.

Согласно рекомендациям интернета, когда ловится лучше всего палтус, мы прибыли в Норвегию 10 июня, стояли белые ночи, но увы, с погодой нам не повезло. Холодные, низкие, тяжёлые тучи, из которых то лил дождь, то падал снег, наряду с сильным ветром испортили нам настроение. На паром мы не опоздали. А машину, в это даже поверить трудно, мы оставили прямо на берегу у паромной пристани без всякого присмотра человека. Кругом жилья не было. И она одиноко стояла у причала все семь дней, ожидая нас. Наша база находилась прямо у причала, и брать машину на паром и платить за это деньги не было никакого смысла.

На базе нас встретили очень хорошо, по-домашнему. Хозяева были выходцы из Прибалтики, долго жили в СССР, свободно говорили по-русски и были нам очень рады. Жили мы на небольшом, размером примерно два на два километра, острове. У хозяев на этом острове были три жилых дома, два из которых они приспособили под гостиницу. Жили они на острове постоянно круглый год. Зимой – полными отшельниками в глухой ночи несколько месяцев. На острове ещё были жилые дома, но их хозяева приезжали только на лето. На острове есть небольшой лесок и гнездятся сотни чаек. Их никто не трогает, только хозяева собирают яйца.

Угостили и нас. Яйца несколько крупнее куриных, но по вкусу различий нет.

В семье есть также две дочки школьного младшего возраста. На зиму дети отправляются в интернат для учёбы на соседний большой остров. Хозяин – профессиональный рыбак. Каждый год норвежское правительство выдаёт ему квоту на вылов определённого количества трески и скупает у него улов по определённой, заранее оговорённой цене. Заработок составляет около 150 тысяч евро. На эти деньги семья живёт весь год, включая содержание домов и рыбацкого баркаса. Поэтому содержание гостиниц и оказание рыбацких услуг является для них существенным подспорьем.

Было начало сезона, гостиница была ещё пустая. Нам выдали тёплые сапоги и непродуваемые и непромокаемые комбинезоны. Поэтому, несмотря на непогоду, каждый день после завтрака мы выходили на баркасе в море и целыми днями крутились вокруг острова в поисках косяков рыбы. Порой нам в лицо дул сильный ветер с дождём или снегом, нас качало на крутой волне, особенно когда мы выходили из подветренной стороны острова. Хозяину было легче, он сидел в тёплой рубке и смотрел на эхолот. Как только на нём появлялся косяк рыбы, он давал команду опускать леску с блесной в воду. Как происходит этот процесс, я описал выше. Мы ловили много рыбы. В основном треску и пикшу среднего размера. Один раз мне попалась необыкновенная рыба с собачьей оскаленной злой мордой. Оказалось, это морской чёрт. Хозяин забрал голову рыбы для выделки чучела.

В последний день перед отъездом на море установился практически полный штиль, и хозяин снарядил для нас снасти для ловли палтуса. Это довольно тяжёлая снасть, состоящая из трёх крупных воблеров, объединённых в одну группу, имитирующую стайку рыбы. Весь день мы бороздили вокруг острова, но увы, ни одной поклёвки. Так главная цель рыбалки из-за непогоды не была достигнута.

Мы также выделили один день на посещение Тромсё. Местный музей истории Арктики удивил нас множеством уникальных фотографий, сделанных полярниками, проводивших зимовку на дальних точках севера. Это были очень сильные и отважные люди. Тюлени и белые медведи спасали жизнь людей ценой своей жизни. Охота на тюленей представляла собой жуткую бойню. Мясо шло в пищу, а жир – на отопление и освещение. Сам городок уникален. Под ним проложены множество тоннелей с перекрёстками и светофорами. Говорят, первые тоннели проложили немцы в годы Второй мировой, когда там стояли немецкие подводные лодки, дежурившие для нападения на морской транспорт, шедший из Англии в Мурманск с помощью для СССР в рамках ленд-лиза. Обратно мы летели тем же путём с пересадкой в Осло и двумя чемоданами замороженной рыбы. Эта поездка состоялась в 2018 году и была, наверное, моей последней серьёзной рыбалкой.

Но в этой главе путешествий мне хочется рассказать ещё о двух довольно оригинальных путешествиях на первой моей «Волге» ГАЗ-21. В них обоих принимала участие Маргарита, моя будущая жена. Некоторые подруги моей жены спрашивают её, как мы с ней познакомились. Я не знаю, что она рассказывает им, а я здесь расскажу вам свою версию. Я в это время уже постоянно жил в Москве и работал во Внешторге. Моя контора «Машиноимпорт» располагалась, как и само Министерство внешней торговли, в высотном здании на Смоленской площади, ныне МИД. Здание большое со многими подъездами. Мой подъезд № 4 выходил на Арбат. В шесть часов после окончания рабочего дня я вышел из подъезда, пересёк Арбат и пошёл по узкому проходу, который вёл мимо входа в метро «Новая Смоленская» к подземному переходу через Садовое кольцо.

В этом проходе располагался временный настольный киоск. Возле него ко мне спиной стояла девушка в ярко-красном пальто и рассматривала что-то на столе киоска. Я не знаю, что меня заставило обернуться и посмотреть на девушку, возможно, её красное пальто бессознательно привлекло моё внимание. Я, уже миновав стол-киоск, оглянулся и замер на месте. Я толком не рассмотрел девушку и тем не менее остановился как вкопанный и стал лихорадочно думать, что делать. Что же меня поразило? Выражение её лица. В нём было столько нежности, душевной чистоты и невинности, признаки какого-то ожидания и лёгкой грусти. Причём оно было совершенно естественным, ибо девушка разглядывала какой-то журнал и совершенно не обращала внимания на шагающих мимо людей. Я сразу понял, что она одинока и свободна для знакомства.

Сейчас, когда я пишу эти строки, я думаю, у неё на лице было выражение, как у Ассоль, ждущей своего капитана из романа А. Грина «Алые паруса». Моя «Волга», которая стояла совсем недалеко в переулке у станции метро «Смоленская», могла бы сыграть роль корабля с алыми парусами. Вопрос только заключался в том, подхожу ли я на роль капитана Грэя. Но нет, тогда это сравнение не пришло мне в голову. Да и не до сравнений мне тогда было. Я стоял в двух шагах от киоска и судорожно, забыв о всех планах на вечер, думал, как познакомиться, но так, чтобы наверняка, чтобы не отпугнуть каким-либо грубым обращением. Бригантина подымала алые паруса. А девушка тем временем, закончив рассмотрение журнала и не обращая ни на кого внимания, развернулась снова ко мне спиной и не спеша зашагала по Арбату в сторону Арбатской площади. Я медленно двинулся за ней, понимая, что она никуда не спешит, и это было мне на руку. Я шёл за ней, но держа дистанцию и не обнаруживая себя в своём преследовании.

На середине Арбата с древних времён расположен антикварный магазин. Он и сейчас существует. В нём торговали старинными картинами, иконами и мелким антиквариатом. Девушка заходит в этот магазин. Я не сразу, но за ней. Это была удача. Я мог совершенно невинно показаться ей на глаза, и тогда уже могла начать работать моя версия сексуальной оценки людей (о ней напишу позже). Чего греха таить, я был уже не мальчик, мне шёл тридцать первый год, и я прекрасно знал, что я довольно симпатичный и нравлюсь женщинам, поэтому мне было очень важно, чтобы она заметила меня и на подсознании оценила мои внешние данные. И я в магазине попытался обратить на себя её внимание, подойдя к той же картине, которую она рассматривала. Обращаясь как бы невзначай к ней, я бросил фразу: «В хорошем пейзаже должен присутствовать воздух, а здесь его нет». Впоследствии мне не раз припоминали эту фразу, как образец глупейшего высказывания. Девушка ничего не ответила, но её взгляд невольно сканировал меня. Дело было сделано, осталось только ждать результатов сканирования. А девушка молча развернулась и пошла на выход из магазина и дальше по Арбату. В магазине и я смог взглянуть на неё, может быть, не идеальная красавица, но очень симпатичная, милая, нежная.

Идём дальше по Арбату в том же порядке, я за ней метрах в десяти-двадцати сзади. Откровенно преследовать нельзя, напугаю. В самом начале Арбата тогда располагался знаменитый на всю Москву ресторан «Прага», а в нём как раз со входом с Арбата на первом этаже располагалась тоже знаменитая кулинария. Отделов много и разные, но она уверенно направляется в кондитерский отдел. Там небольшая очередь. Она встаёт в очередь, я откровенно за ней. Сейчас всё должно решиться. Обращаюсь: «Девушка, еду в гости, нужен торт, не посоветуете, какой купить?» И разговор, и общение началось. Тогда я быка за рога. «Куда вы едете?» – «На Преображенку». – «Какое совпадение, мне тоже туда нужно. У меня здесь машина, и я с удовольствием вас подвезу».

И ключевой момент: согласие дано, а это значит я понравился, и девушка не прочь продолжить знакомство. Идём по Арбату в обратном направлении. Конечно, говорим, но о чём, не помню. Во всяком случае даю понять, что на данный момент я холост. На подходе к метро «Смоленская» она забеспокоилась, где же машина, мол, я лучше на метро поеду. Но она не понимала, что попала в довольно цепкие лапы опытного охотника, дверца в клетке захлопнулась, и, как оказалось, навсегда. Пока я вёз её на Преображенку, мы познакомились ближе. Её звали Маргарита. Нет, «Мастер и Маргарита» я тогда ещё не читал. Оказалось, что мы работаем в одном и том же здании, в одной и той же системе МВТ, она закончила престижный вуз МГИМО (институт международных отношений), работает в «Союзнефтеэкспорте», торгует нефтью на капрынке. Так мы познакомились, и при расставании я получил заветный телефон.

Позже она ввела меня в круг своих друзей и подруг. Это были люди из среды настоящей московской интеллигенции (архитекторы, музыканты и просто интеллектуалы). Я далеко не всегда соответствовал их уровню. Но мне было интересно и как-то почётно бывать в их кругу. Маргарита была хорошо образована, начитана и интеллектуально была несравненно выше меня. Но выросла она в относительно простой многодетной семье с двумя старшими братьями, а потому никаким снобизмом не обладала. Меня это тоже очень устраивало. Про таких говорят: «хорошая девочка, скромная и воспитанная». Так началась наша дружба и любовь, которая завершилась свадьбой в 1972 году и рождением сына в том же году.

Однако пора вернуться к моим путешествиям. На следующий год после нашего знакомства мы решили провести летний отпуск вместе.

Денег у нас было мало, и единственное, что мы могли себе позволить, это провести отпуск в машине и палатке, путешествуя по стране. Мы выбрали тогда довольно популярный маршрут «Большое Кавказское кольцо». Существовали две возможности: действительно большое кольцо и укороченное. Большое кольцо шло по маршруту: Москва – Ростов – Пятигорск – Нальчик – Орджоникидзе (ныне Владикавказ) – Баку – Ереван – Тбилиси – Кутаиси – Сухуми – Сочи – Туапсе – Краснодар – Ростов – Москва. Укороченное в Орджоникидзе (Владикавказ) сворачивало через Военно-Грузинскую дорогу на Тбилиси и далее по маршруту.

К нам присоединился мой институтский друг, Боря Антошин, о котором я писал выше. Он после очередного развода был одинок и несчастен и с удовольствием отправился в увлекательное и недорогое путешествие, а мне была помощь в вождении автомобиля в течение долгого маршрута (около 4000 километров). Сейчас такое путешествие совершить очень сложно и дорого. Везде границы, визы, дорогой бензин и остановки в целях безопасности только в отелях. А тогда всё было просто. Никаких границ, одна страна, бензин пять копеек литр, канистра бензина стоила рубль. Ночёвка в придорожном лесочке, бесплатная. Питание походное на примусе.

Я не буду описывать все детали нашего путешествия, коснусь только самого интересного и самобытного для тех времён. В день отъезда мы долго собирались, готовили машину, укладывались, короче, отъехав от Москвы всего сто километров, решили заночевать на берегу Оки, на песчаном пляже. Был июль, тепло. С моста через реку берег казался пустынным, однако, когда подъехали к пляжу, оказалось, что там гуляет весёлая и пьяная компания. К счастью, у них было дружелюбное настроение. Они тут же пригласили нас к столу, на котором стояла огромная бутыль самогона, а на костре кипела уха из только что пойманной в Оке рыбы. Гуляло, видимо, какое-то местное руководство. Они ничего не боялись. Тут же рассказали, что наловили рыбу электрической удочкой. Это когда в воду опускают оголённый провод, к которому подводят электрический разряд высокого напряжения. Этот вид браконьерской охоты является самым вредным видом, так как большинство поражённой рыбы не всплывает, а та, которая выживает, становится навсегда бесплодной. Из осторожности, чтобы не обижать пьяных людей, мы согласились угоститься и отведать ухи, а потом потихоньку слиняли к машине и устроились на ночлег.

Встали рано утром, когда компания спала, искупались в Оке, сварили чай на всё ещё тлеющем костре соседей и отбыли в дорогу. Впереди нас ждал Воронеж. Это сейчас трасса Москва – Ростов, вполне современная трасса с отличным покрытием, раздельными двухрядными полосами движения. Тогда шоссе было двухполосным, то есть по одной полосе в каждую сторону, с неважным покрытием, позволяющим двигаться со скоростью не более восьмидесяти километров в час. Но было и преимущество: шоссе было не загруженным. Иногда можно было проехать и полчаса, не встретив ни одной встречной или попутной машины. Я точно не помню, как мы проехали Воронеж и Ростов и где мы в тот день ночевали. Но после Ростова, вернее, не заезжая в Ростов, во второй половине следующего дня мы повернули на трассу Ростов – Баку и поехали вдоль Главного Кавказского хребта. Слева ещё была ставропольская степь, а справа просматривались контуры отдалённых гор. Мы въезжали в страну горцев. А горцы очень любят автомобили, особенно «Волги».

К вечеру, миновав Невинномыск, мы стали искать место для ночлега. Первоначально с целью обеспечения безопасности мы решили остановиться у поста ГАИ. Однако осмотрелись, место нам не понравилось, слишком голо и открыто, как на юру. Борис предложил укрыться в кукурузном поле. Кукуруза была высокая, высотой под два метра. Мы нашли незаметный заезд в поле и, углубившись в поле метров на сто, совсем скрылись от дороги. Как мне потом призналась Маргарита, ей было жутковато. Кукуруза шелестела от ветра, и казалось, что кто-то бродит вокруг. Но утро было прекрасно, светило солнце, и все страхи наши прошли. Умылись из канистры с водой и пожарили яичницу с помидорами на походном примусе.