Текст книги "Сделать жизнь"

Тяжёлые бетонные подоконники мы также таскали с Сашей ночью до ближайшего пустыря, благо он был недалеко от нас на краю оврага у железной дороги. Жену, которая тогда ещё работала, чтобы не мешала и не страдала в этой грязи и разрухе, я отправил на постоянное место жительства в Измайлово, в квартиру, принадлежавшую ей, которая пустовала со дня гибели сына. По надёжной рекомендации я нанял профессионала-маляра, женщину. Но она работала одна и не могла двигать мебель и готовить помещение под малярные работы. Поэтому вся подготовка опять легла на нас с Сашей. Мы опустошали все шкафы, выносили из комнаты мелкие вещи, сдвигали в центр комнаты всю крупную мебель так, чтобы стены были совершенно свободны. Мало того, в наши обязанности входила закупка всех материалов: обои, клей, шпаклёвка, грунтовка, краски.

Помню, как мы с женой выбирали обои для комнат и кухни. Страсти кипели серьёзные. Что нравилось мне, не нравилось ей и наоборот. Мы просмотрели сотни вариантов и обошли десяток магазинов, расположенных в районе Новых Черёмушек. Вконец обессиленные, пошли пить кофе в кафе. Обсудили всё ещё раз спокойно и достигли согласия. Обои действительно выбрали нарядные, но спокойные, не броские и не давящие, к тому же очень высокого качества. Они до сих пор украшают стены квартиры, и вряд ли мы соберёмся их поменять. В квартире высокие потолки, поэтому маляру потребовался помост или козёл, как это называется у ремонтников. Эту задачу я решил просто, найдя на помойке выброшенный кем-то козёл. Я его помыл, кое-где подкрепил досками и пустил в дело.

Но не только перемещение мебели легло на нас с Сашей. Было много мелкой, но очень важной работы. Отодрать старые плинтуса по всей квартире, прибитые стодвадцатимиллиметровыми гвоздями, купить и привезти новые, их покрыть лаком и установить на место после завершения отделки комнаты. А завершение отделки наступало только по завершении циклёвки паркетного пола, шпаклёвки щелей и нанесения лака. На эти работы приглашалась отдельная бригада. Только после завершения всех работ в одном помещении в него перетаскивались все вещи из другой комнаты и всё начиналось сначала. Кроме того, мы с Сашей сняли все межкомнатные двери и наличники к ним (которые были установлены при первом капитальном ремонте), отшкурили всё и вновь покрыли лаком. Мы также заменили всю электрическую арматуру (штепсели, розетки) на новую. А также мы соорудили очень удобную кладовку, отгородив часть большой, но несуразной и холодной ванны.

Вы не поверите, ремонт был начат в июне 2000 года, а закончен поздней осенью 2002 года. За это время погиб Саша. Именно погиб, по-другому я написать не могу. Да, последние годы он страдал от алкоголизма. Серьёзно началось, когда он устроился работать в мебельную мастерскую. Там все пили. Продолжилось, когда он стал разводить аквариумных рыбок, мастерить аквариумы и продавать их на рынке. Там тоже все пили. Я пару раз возил его в наркологическую клинику, что на Зацепе. Врач проводил с ним беседу, по моему глубокому убеждению, врач проводил с ним сеанс гипноза, в процессе которого больному внушалось, что после сделанного укола больному употреблять алкоголь нельзя, иначе он умрёт. Врач спрашивал больного, на какой срок его кодировать. Цена услуги зависела от срока кодирования. После собеседования больному делался укол. Саша выбирал срок кодирования полгода. Он честно держался полгода и даже бросал курить, но по истечении срока день в день покупал себе жбан пива. И всё начиналось сначала. В семье начинались скандалы, что ещё ухудшало ситуацию.

Летом 2002 года он на моей «Волге», которую я подарил ему после покупки «Каризмы», отправился в отпуск в мой дом в Ченцы, который я также отдал ему в безвозмездное пользование. Он так же, как и я, очень любил здешние леса и любил ходить по грибы. Из рассказа соседки, местной крестьянки, он привёз с собой ящик водки. Конечно, нашлись из местных мужиков и собутыльники. Когда кончились припасы, он стал покупать местный самогон. Чем его поили, неизвестно. Поскольку накануне по его заявлению был посажен в тюрьму один из местных парней, была у меня версия, не отравили ли его? Посадили этого парня за то, что тот забрался к нам в хату и украл газовый баллон и ещё что-то.

Короче говоря, кончился Сашин запой прободной язвой. Он, видимо, долго терпел, пока соседка не заметила, что Саша не открывает дверь на веранде второй день, и не зашла к нему в дом и не обнаружила его в крайне слабом состоянии. Вызвали скорую из Переславль-Залеского, это сорок километров. В машину его уже вносили на руках, сам идти не мог. Как рассказал мне хирург местной больницы, Саша умер на операционном столе, видимо, от большой потери крови. Я со своим другим другом Борей Антошиным приехали за Сашей в Переславль-Залесский. Специальная перевозка отвезла его в Москву в морг. Сашу похоронили на моём, в смысле, где лежат мои родители, Кунцевском кладбище. Там же буду похоронен и я. Будем ходить к друг другу в гости.

С него начались похороны моих друзей. В организации похорон Саши Боря мне помогал во всём. После похорон мы съездили с ним и забрали машину «Волгу», которая стояла брошенная у осиротевшего дома в деревне. Я больше не ездил в деревню. Тяжело было вспоминать. Вскоре я дом продал одной московской горожанке. Вдова Саши горевала недолго и вышла замуж за отставного морского капитана. Но захоронена она в ту же нишу к Саше. Борис умер в следующем 2003 году. Умер также скоропостижно. Практически за рулём автомобиля. Причина смерти – оторвавшийся тромб. После его смерти был ряд судебных тяжб по поводу наследства, в которые был втянут и я. Да, борьба за наследство показывает, кто есть, кто. Но справедливость в тот раз победила, не без помощи его первой жены, о чём я писал выше.

Возвращаясь и заканчивая тему ремонта, хочу только добавить, что свою квартиру я ремонтировал частично ещё дважды. Один раз капитально кухню. Кроме покраски потолка и оклейки обоев на кухне я заменил всю мебель и кухонную технику, а также пол выстлал плиткой. Второй раз коснулся капитальной переделки ванной комнаты. Я удалил ванную и соорудил просторное душевое отделение, чем и наслаждаюсь до сих пор. К старости ванна не нужна и даже опасна. Конечно, в этих случаях все работы велись опытными мастерами, но выбор мебели и оборудования и вся организация работ лежали опять на мне.

Другое большое поле деятельности на пенсии – это, конечно, земля и загородный дом. К старости начинает тянуть к земле. И это нормально. За спиной каждого из нас стоят тысячи предков и все они были в основном земледельцами, рыбаками, охотниками. Отсюда и наши увлечения. У меня и вообще в моей семье никогда не было дачи. В советские времена, несмотря на то, что земли в России, как говорится, хоть ж… жуй, кремлёвские теоретики не разрешали людям владеть землёй. Они считали, что это отвлечёт людей от строительства коммунизма, что это зачаток личной собственности. А если и выделяли людям землю, то по шесть жалких соток. Таким образом устраивалась очередная коммуналка, где трудно было найти укромное место даже для устройства туалета. Все действия соседей были как на ладони. Никакого интима.

Разрешалось строить одноэтажные домики, а вернее сказать, хибары. Отсутствие в продаже нормальных строительных материалов или средств приводило к тому, что люди свои домики строили зачастую из бросового материала: из старых шпал, из бутылок, из дощечек от ящиков из-под тары и так далее. Мне доводилось бывать в гостях в таких посёлках. Но люди были рады и этому убогому быту на воздухе. Конечно, были в советское время и настоящие дачи с большими домами и лесными участками. Но их было мало, и они принадлежали советской элите (крупным чиновникам и учёным, выдающимся артистам, генералитету, некоторым Героям СССР или соцтруда). Социализм не мог обеспечить всех нормальными загородными домами и участками земли. Именно поэтому сейчас в стране бум по покупке земли и строительству загородных коттеджей и усадеб.

В 1990 году, как только крестьянам разрешили продавать, а горожанам покупать пустующие хаты, мы с женой купили дом в деревне Ченцы, и с этого момента началась моя трудовая деятельность в области дачных работ. Мы тогда ещё работали, деревня была в ста шестидесяти километрах от Москвы, дорога (Ярославское шоссе) была старая, забитая автотрансортом и с наличием множества светофоров. Более того, от шоссе к деревне вёл разбитый грузовиками грейдер длиной двадцать километров. И всё-таки мы жадно ездили, мучаясь иногда в дороге по пять часов, так нам хотелось обустроить впервые в жизни приобретённый свой дом и участок земли. Свой дом – это рубленая изба примерно столетней давности, построенная по северным обычаям. Потолок и пол из полубрёвен, обширный подпол для хранения овощей, рубленые сени на столбах и там же на столбах сарай для сена. Под ними хлев для коровы. В хате настоящая русская печь.

С землёй тоже не было проблем. При хате был участок размером пятнадцать соток, но по договору с сельсоветом можно было прирезать ещё двадцать. Задняя часть строения, которая стояла на столбах, от старости стала крениться набок, и с ней надо было что-то делать. Жена, работая в «Союзнефтеэкспорте», вернее, тогда уже переименованным в «Нафта Москва», договорилась с ярославским нефтеперерабатывающим заводом (с которым у нее были производственные связи), чтобы нам в деревню привезли машину силикатного кирпича. Это тогда тоже был дефицит. В Переславле-Залесском я нанял бригаду работяг, как потом оказалось, отъявленных пьяниц, и работы по ремонту хаты начались. Работяги жили в хате и, как рассказывали нам соседи, пили с утра до вечера спирт, который я им привозил. По договору я снабжал их продуктами и выпивкой.

Работы велись без меня. Мы с женой приезжали только на субботу и воскресенье. Изба была поддомкрачена, из-под неё выбили все деревянные столбики, служившие опорой и полусгнившие, и был подведён ленточный фундамент из кирпича по всему периметру фундамента. Сарай для сена, собранный из брёвен, был полностью разобран, а под сени вместо деревянных столбов таже был подведён ленточный фундамент. Из остатков кирпича была сооружена небольшая банька, примыкавшая к сеням, которые стали теперь кухней. Под конец работ работяги так обнаглели, что практически приостановили все работы, пришлось со скандалом их выгонять, но они ещё жили неделю в доме, пользуясь нашим отсутствием. Баню достраивали местные мужики, как ни странно, цыгане.

Следующая большая эпопея касалась леса. В те времена купить доски было невозможно. Кто-то мне подсказал, что на ремонт хаты я имею право выписать лес в ближайшем лесничестве. Я написал заявление, получил визу в сельсовете, который находился в соседней деревне Лыченцы и отправился в Переяславль-Залесский получить уже в городском управлении района наряд на рубку леса в лесничестве. Мне выписали десять кубов леса-сухостоя, что означало вырубку только погибших деревьев. С этой бумагой я отправился в центральное районное лесничество, которое находилось в живописном месте на берегу Плещеева озера. Заодно я посетил знаменитый Синий камень, о котором у местных житилей ходит множество легенд. Одна из которых гласила, что синий камень – это остаток упавшего метеорита, в результате падения которого образовалась воронка. Воронка заполнилась водой и образовалось озеро. Действительно, форма дна озера Плещеева очень необычная. Озеро от берегов остаётся очень долго мелким, и только в середине озера имеется значительное углубление.

Мне пришлось съездить в лесничество пару раз, прежде чем я застал старшего лесничего, который распределял наряды по отдельным лесничествам. Он подобрал мне ближайшее к Ченцам лесничество, выписал наряд и дал адрес лесника. На обратном пути из Переславля-Залесского я заехал к леснику, и он назначил мне день порубки леса. В Лыченцах я нашёл тракториста с трактором, который согласился спилить сосны. В назначенный день мы приехали на тракторе к леснику, он повёл нас в ближайший лес и, не мудрствуя лукаво, показал, какие сосны пилить на опушке леса. Среди них было только два сухостоя, остальные живые. Других сухих поблизости не было. Далеко в лес никто заходить не собирался. Две бутылки водки удовлетворили лесника. Тракторист обошёлся мне подороже. Обрубив ветки у спиленных сосен, он ловко с помощью трактора собрал их всех вместе (семь-восемь стволов), затем обмотал этот гурт тросом и, прицепив к трактору, поволок волоком на лесопилку, что находилась на окраине Лыченцов. Там новая бригада за выпивку с закуской и с официальной оплатой в кассу колхоза распилила все брёвна на доски, которые на том же тракторе были доставлены к моему дому.

Но это ещё не всё. Доски были пилёные, но не обструганные. Требовалась их дополнительная обработка. С этой целью я купил в валютном магазине электрический рубанок. И вот этим рубанком вручную я изготовил пару кубов строганой доски, да ещё с выемкой торцов в четверть. При такой конфигурации торцов доски щелей в стене не остаётся, доски плотно прилегают друг к другу. Это был адский труд. С утра до вечера, две недели во время отпуска. Этими досками я обил стены сеней, превратив их в нормальную комнату – кухню. Закупив оконные рамы, я соорудил из досок веранду, а также позже обил всю переднюю наружную часть избы досками. После покраски это уже была не старая изба, а почти новый дом.

По мере развала колхоза и крайнего обнищания деревни началось ограбление дачников. Проникали не только в наш дом, но и в дома других дачников. Их в деревне насчитывалось около пяти. Особенно брать было нечего, но рылись в вещах и тряпках, уносили всё, что имело хоть какой-то интерес на продажу. Воры, молодые местные пропойцы, далеко с украденным не ходили. В деревне был дом, где скупали всё краденое. В конце концов мне всё это надоело, и я заказал в Москве и привёз на дачу металлическую дверь для входа из сеней в избу и металлические ставни на все окна в хате. Саша помог мне установить весь этот металл. Теперь изба была неприступна для воров, но на кухню всё-таки лазили, и от досады, что изба неприступна, гадили на веранде.

Вообще отношения с местным населением складывались по-разному. Большинство относилось к нам дружелюбно, но сдержанно. Мы покупали у соседей молоко и молочные продукты, в ответ привозили из Москвы лекарства и некоторые дефицитные продукты (колбасу, тушёнку и так далее). Мы понимали, что мы чужеземцы, почти инопланетяне, так как многие из местных крестьян даже в Москве никогда не были. Поэтому вели себя скромно и крайне уважительно по отношению к местному населению. Горько и больно было наблюдать, как они разорялись. В начале наряду с внушительным колхозным стадом коров и телят в деревне ещё был и колхозный конь.

Один из молодых ребят с соседнего дома, перепахивая землю плугом с конём на своём участке, предложил и мне вспахать плугом пару соток земли для посадки картошки. Я купил у соседки мешок посевной картошки, и когда пришло время сажать картошку, соседские женщины-крестьянки пришли «подсобить» посадить картошку. Так было принято – помогать друг другу при посадке картошки. И действительно, это было необходимо.

Сажали картошку под плуг. Лошадь, управляемая крестьянином, шла по борозде и довольно быстро тянула плуг. В образовавшийся отвал (борозду) надо было точно бросить картофелину. Потом следующую за ней на расстоянии в полметра друг от друга. Лошадь, пройдя борозду, разворачиалась на сто восемьдесят градусов и делала новую борозду, заваливая при этом предыдущую борозду с картошкой. Поэтому надо было успевать уложить картошку на всю длину борозды, прежде чем лошадь её засыплет. Один человек не успевал это делать. Требовалось как минимум двое. Третий наполнял вёдра с посевной картошкой из мешка.

Уборка картофеля осенью проводилась также с помощью плуга и лошади. Плуг вскрывал пласт, и надо было идти по борозде и собирать вывороченную плугом картошку. Тогда урожай составил пять мешков. Пригодился погреб в гараже. То были тяжёлые, неопределённые времена, и все запасались кто чем мог. После сбора урожая собирались с друзьями-дачниками и пекли драники. Очень вкусно. Постепенно среди дачников создался круг общения: общие походы за грибами, малиной, черникой, клюквой и общие вечеринки. Местные крестьяне редко приглашались, разница в интеллекте мешала общению.

После исчезновения колхоза крестьяне стали впадать в крайнюю бедность. Чубайс раздал им, как и всем нам, по ваучеру, торжественно объявив, что это и есть равная доля общего богатства государства, поделённая на всех. Крестьяне представления не имели, что с ними делать, и продавали их за бесценок, за пятнадцать рублей, не помню точно, но это была стоимость одной или двух бутылок водки в то время. Одновременно Чубайс раздавал кругу приближённых лиц богатства России, которые стоили миллиарды. Недаром уже на следующий год после ваучеризации в России появились миллиардеры, причём не рублевые, а долларовые.

Потом крестьянам раздали землю, по пять гектаров на двор, но и этим они не могли воспользоваться. У них не было ни техники для обработки земли, ни средств, чтобы эту технику купить. Так и стоят теперь заброшенные поля, постепенно зарастая лесом. Вскоре самыми зажиточными дворами стали считаться те, где в составе семьи были пенсионеры. На пенсию, хоть и мизерную, можно было купить хлеба, круп, соли, спичек, корм для птицы. Всё остальное со своего огорода. Кто держал коров, жили богаче. Могли продать молоко, творог, сметану. Но труд содержания коровы очень тяжёлый. Подумать только, корову надо каждый день три раза доить и каждый день летом пасти. Наша соседка баба Вера, у которой мы брали молоко, никогда не знала, что такое отпуск. На один день никуда не могла отлучиться. Болеть не могла себе позволить. Корову не на кого было оставить. А ещё заготовка сена на зиму. Покосы, сушка, складирование в стога. Тяжёлый физический труд.

Случались на деревне и жуткие трагедии. Одна молодая семья дачников привезла бабушку и двоих малых детей на всё лето. Молодые родители приезжали из Москвы каждую суботу, привозили всё необходимое. Но однажды они не приехали. Вскоре всё выяснилось. На Ярославском шоссе на подъезде к повороту на нашу грейдерную дорогу они остановились.

Машина шла с прицепом, чем-то гружёным. Очевидно, что-то с грузом случилось, так как они встали на обочине, оба (муж и жена) вышли из машины и встали между машиной и прицепом. Шедший по той же стороне грузовик не заметил машину, стоящую на обочине, врезался в прицеп, а тот раздавил обоих людей насмерть. Так осиротели двое детей, и весь груз по уходу за ними взяла на себя бабушка. Мы, дачники, помогали как могли, возили ей продукты из Москвы, но на следующий год она не приехала, и дальнейшая судьба этой семьи неизвестна.

Были и другие случаи. Один местный дед, выросший в деревне, ушёл в лес за грибами и не вернулся, и даже останки его не нашли. Леса кругом были дремучие. Иногда в каком-нибудь доме вспыхивал скандал. Пьяный муж начинал избивать жену. Сначала ругань и мат раздавались из дома, потом женщина выбегала на середину околицы и оттуда причитала, в основном на матерном языке. На середине околицы женщина чувствовала себя в безопасности, бить жену на глазах у всей деревни муж не осмелится. Так продолжалось в течение часа, потом всё утихало и наступал мир до следующего раза.

А однажды в деревню прибыла большая фура для перевозки мебели. Фура остановилась у крайнего на въезде в деревню дома. Дом тот выглядел неплохо, был, видимо, относительно не очень давней постройки. Но никто из деревенских толком не знал, кому принадлежит дом, и кто его хозяин. Из фургона вылезли трое мужчин и женщина. Мужчины стали выгружать из фургона мебель, как-то: кровати, шкаф, тумбочки, кухонную утварь, чемоданы с вещами, сумки с провизией. Вся деревня молча наблюдала за действиями приезжих. А приехавшие внесли всё в дом, женщина передала одному из мужчин пакет, очевидно, с деньгами, села в фуру рядом с водителем и уехала. Оставшиеся мужчины пили беспробудно две недели, валялись прямо на улице под домом, благо было лето и стояла тёплая погода. Пили до тех пор, пока деньги не кончились.

Женщина появлялась ещё пару раз. Привозила продукты и деньги. Примерно через два месяца, не выдержав беспробудного пьянства, умер старший мужчина. Как оказалось, это был отец остальных двоих. Пьяные сыновья не торопились хоронить отца. Только через неделю соседи вызвали участкового милиционера и сотрудника сельсовета. С их помощью отец был кое-как похоронен. Это был пример начала деятельности чёрных риэлторов. Отец продал квартиру и, видимо, ожидал за это пожизненного содержания. К осени женщина исчезла. Братья, чтобы выжить, стали подрабатывать у дачников. Работали и у меня. Жалко их было. Кое как вдвоём они перезимовали. Следующей весной старшего брата забрала в Москву какая-то женщина. Младший брат, оставшись один, прожил недолго. На следующую зиму у него не было даже дров. Когда наступил мороз, он постучался в соседский дом одинокой вдовы и попросил впустить переночевать в тепле. Женщина не решилась впустить его. Утром его нашли замерзшим у неё на крыльце.

Однако это был небольшой экскурс в деревенскую жизнь в девяностые годы, когда я ещё работал. Пора вернуться в пенсионное время. В 1996 году моей жене предоставили земельный участок размером одиннадцать соток во вновь организованном СНТ в районе города Руза и Рузского водохранилища. СНТ было создано целиком на средства «Нафта Москва», и потому все владельцы участков были сотрудниками этой организации. СНТ расположено довольно удачно, на краю большого многокилометрового и дремучего леса, в котором некоторые жители терялись и проводили всю ночь в лесу или их разыскивали с помощью службы спасения. Рузское водохранилище находится в двух километрах от СНТ. Ширина озера в этом месте составляет около двухсот пятидесяти метров. Удобное и прекрасное купание в летний период.

Срубы для постройки домов заказывались централизованно строительным комитетом «Нафта Москва» для всех сотрудников и по их выбору тип постройки. Мы выбрали стандартный сруб шесть на шесть метров. На стройку домов было нанято несколько бригад строителей. Нам достались бывшие военные ребята, служившие военными воздушными диспетчерами. Ребята серьёзные. Мы с женой тогда ещё работали, поэтому всё строительство дома отдали им на откуп. Я только начертил общий план довольно стандартного двухэтажного дома со вторым этажом под ломаной крышей и пристроенной к срубу большой верандой площадью двадцать четыре квадратных метра. Общая жилая площадь дома составляла сто квадратных метров.

Имея уже какой-никакой опыт по ремонту дома в деревне, я сразу предусмотрел в проекте высокий, в метр двадцать, фундамент, что давало возможность попадать под пол дома для производства каких-либо работ. От глубокого подпола под домом я отказался. Дальнейшая эксплуатация дома показала правильность решения. В тех домах, где были сделаны подполья, их весной заливает водой, и каждый год воду надо откачивать и стены сушить. А кто фундамент сделал низкий, тот лишил себя возможности утеплить пол при необходимости и прокладывать трассы водоснабжения и канализации. Я встретился с бригадой всего один раз, передал им план дома, мы на месте колышками разметили расположение дома на участке и подписали договор на строительство дома под ключ. Это было поздней осенью, а весной дом стоял готовый к приёмке. Ребята закупили сами весь материал и выполнили всю работу.

Конечно, дом получился в летнем варианте исполнения эконом-класса. Это значило, что крыша на нём шиферная, стены веранды и второго этажа без утеплителя, оконные рамы простые одинарные. Пол практически не утеплён. Зато стоил он нам всего 6000 американских долларов, и это нам было важно. Инфляция и денежные реформы девяностых годов съела все наши предыдущие накопления, и нам надо было начинать всё сначала. Только позже я понял, сколько реконструкций надо сделать в доме, чтобы довести его, как говорится, до ума, и чтобы проживание в нём было достаточно комфортным. Но это всё будет делаться позже на пенсии.

А пока на следующий год эта же бригада построила на участке кирпичный гараж, баню и примкнувший к бане большой сарай из брёвен для хранения дров и садового инвентаря. Был также нанят печник и сложена в хате печь. Вначале в СНТ не было электричества. Все пользовались керосиновыми лампами и свечами. После подвода линии электроэнергии электрик сделал элементарную электросеть в доме. Я не принимал участия в этих работах и даже не ездил на новую дачу. Моя мама в 1996 году тяжело заболела, случился инсульт с потерей речи, и я каждое лето вывозил её в деревню Ченцы с няней. В этом мне очень помогли моя двоюродная сестра по отцу Таня и жена моего друга и коллеги Виталия Богородского Тася. Естественно, каждую субботу я мчался в деревню с продуктами.

Только после смерти мамы в 1999 и после выхода на пенсию и окончания ремонта квартиры в 2002 я принялся за отделку дома в СНТ. Этой работе я уделял и силы, и средства почти каждый год проживания в этом доме. Я понимаю, что это может быть не очень интересно для читателя, но всё-таки приведу краткий перечень работ с одной лишь целью: показать, как многое может сделать человек, если на пенсии не сидеть сложа руки, а творить и физически трудиться. Я не оговорился, именно творить. Потому что производство любых работ в доме начиналось с идеи, что и как лучше сделать. Потом эта общая идея начинала обрастать конкретикой исполнения, то есть инженерной проработкой, иногда даже с рисованием схем или чертежей. На их основании составлялась подробная спецификация необходимых материалов и оборудовния. Ошибаться было нельзя. Все магазины и хозяйственные рынки находятся далеко от дачи, и лишние поездки были крайне нежелательны, так как отнимали много дополнительного времени и могли привести к остановке работ. Далее шли бюджетные расчёты, во сколько обойдётся задуманное, и коммерческая проработка рынка. Хотелось купить качественный товар и по умеренной цене. Вначале это была довольно тяжёлая работа по так называемому «прочёсыванию» рынков и магазинов в поисках хороших цен. Позже с развитием больших хозяйственных гипермаркетов и интернета эта задача упростилась.

Следующий этап – доставка. Все мелкогабаритные грузы перевозились на моём автомобиле, а крупные – на грузовике. Правда, были случаи, когда мне не хватало всего несколько досок, и я тащил на багажнике своего автомобиля по несколько шестиметровых досок при длине автомобиля всего четыре метра. Правилами перевозки такой негабаритный груз перевозить нельзя. Но, к счастью, обходилось без полиции. Сами работы проводились или нанятыми рабочими, или непосредственно мной, если это было мне по силам.

И наконец, когда всё подготовлено, производство работ своими силами или нанятыми рабочими. Конечно, я предпочитал своими силами, где это возможно. Во-первых, это бесплатно, во-вторых, не всегда найдёшь нужного исполнителя, в-третьих, очень хочется самому что-то сделать и доказать себе, что я на что-то ещё способен. Не забывайте, речь идёт о человеке, которому за шестьдесят плюс. Вот краткий перечень работ, выполненных по дому и участку за примерно двадцатилетний период, но без привязки к конкретным датам или периодам времени.

Замена старых оконных рам на новые пластиковые стеклопакеты. Здесь всё было очень просто. Приехал замерщик, замерил, потом приехал грузовичок с двумя рабочими. Они выбили старые рамы и установили новые, а зазоры между рамами и оконными проемами заделали строительной пеной. Уехали. У меня ушло порядка двух недель на заделку щелей с пеной красивыми деревянными рейками по всему периметру каждого окна, а их в доме девять.

Электричество. После подвода к дому электричества мне пришлось многое доделывать самому по мере развития общего хозяйства на участке и в доме: подвод электроэнергии из дома в гараж, баню и сарай, и разводка сетей внутри каждого сооружения, то есть установка светильников, выключателей, предохранителей и розеток. После приобретения второго земельного участка подвод электроэнергии к колодцу и скважине на новом участке. Все эти работы выполнил сам.

Водопровод. Это длительная эпопея, которая перенесла ряд существенных изменений в процессе её создания. Не буду рассказывать все этапы её развития, скажу только, что получилось в результате. Для целей водоснабжения используются в качестве источников два колодца (по одному на каждом участке) и сважина. В каждом из них установлены глубинные насосы. Водопроводная система из упрочнённых шлангов выполнена по кольцевой схеме. Это означает, что из каждого колодца вода может подаваться и в дом, и в баню, но также имеется возможность одному колодцу обслуживать баню и полив, а второму – дом и полив. Такая сложная схема сделана не случайно. В нашей местности водоносный слой залегает очень неглубоко: четыре-семь метров, но одновременно, как показал опыт, уровень воды в колодцах связан также с уровнем воды в Рузском водохранилище. При сухом лете уровень воды в водохранилище падает и в ряде колодцев наших соседей вода пропадает.

Наличие двух колодцев на разных уровнях страхует надёжность водоснабжения. А если вода уйдёт из обоих колодцев (чего до сих пор мною не наблюдалось), тогда в действие вступит скважина со своим глубинным насосом. Насос забирает воду из скважины с глубины двадцать три метра и подает её в колодец.

Кроме колодцев и сважины вся остальная система разработана и выполненена мной. Пришлось поработать землекопом при рытье траншей для укладки под землю магистральных шлангов, сантехником – при прокладке водопроводных коммуникаций внутри дома и в бане. Трудность заключалась ещё в том, чтобы создать систему достаточно морозоустойчивую и одновременно самоопорожняющуюся, так как на зиму в неотапливаемом доме воду в системе оставлять нельзя. Замёрзнув, она порвёт все коммуникации. Кроме того, при создании системы надо было встроить водоподогреватели для кухни и бани, фильтр для обезжелезивания воды и гидроаккумулятор. Постепенно мне удалось выполнить все требования, предъявляемые к системе. Она очень легко опорожняется, и все элементы системы сохраняют работоспособность после зимнего периода простоя. Не скрою, при создании систем электроснабжения и водоснажения мне очень пригодились мои инженерные знания, и я разработал оригинальные решения, которых нет у других.