Текст книги "Сделать жизнь"

В новом главке царила полная неразбериха. Начальник главка оказался очень слабым организатором, соответственно и отдел импорта толком не знал, что делать. Мой начальник отдела был отличный парень и хороший техник, но почему-то увлекался установкой связей с нашими отечественными заводами, выпускавшими оборудование для АЭС, хотя в составе главка был и отдел по экспорту оборудования для АЭС. Вскоре для Минэнерго выделили валюту для закупки арматуры на свободно конвертируемую валюту для её установки на АЭС «Ловииса» (Финляндия). Подготовить перечень и количество арматуры и технические требования на её закупку поручили нашему отделу. Внешнеторговую сделку должен был осуществить «Машиноимпорт». В его составе была контора по импорту арматуры для всей нашей промышленности.

Инженеры моего отдела занялись подготовкой списков по типам и количеству арматуры, а я занялся подготовкой техтребований. Главная трудность заключалась в том, что по требованию финской стороны всё оборудование АЭС «Ловииса» должно было быть изготовлено по американским стандартам ASME c использованием материалов по стандартам ASTM. Соответственно это требование сохранялось и для закупки арматуры[3]3
  Это требование сослужило нашей промышленности большую пользу. Заводы, участвовавшие в поставках оборудования на АЭС «Ловииса», прошли процедуры международных агентств по сертификации их на право выпускать продукцию со штампом ASTM или сертификатом ASME. Эти заводы имеют возможность поставлять свою продукцию за рубеж. К ним относится Ижорский машиностроительный завод, он изготавливает корпуса атомных реакторов типа ВВЭР и насосы первого контура, а также реакторы в нефтехимии. Тогда получили сертификацию также Волгоградский и Сумской машиностроительные заводы.


[Закрыть].

Но моя проблема на тот момент состояла в том, что наши проектные организации выполняли подбор арматуры к заказу по проекту АЭС «Ловииса», основанному на наших ГОСТах и ТУ. Поэтому первоначальная спецификация была составлена на базе отечественных типоразмеров, ТУ и ГОСТов, а надо было купить и поставить арматуру, которая была изготовлена по американским стандартам, которые были неизвестны нашим проектировщикам. Требовалось увязать одно с другим. Ясно было одно: свойства и качество закупаемой арматуры должны быть не ниже или гарантированно выше наших требований и стандартов. Я поехал в МИ, и контора по импорту арматуры снабдила меня томами ASME в части арматуры, вернее, разделом для сосудов, работающих под давлением, и ASTM в части сталей для использования в радиоактивных средах, несмотря на то, что арматура закупалась для второго контура. Кроме того, там я получил также технические требования по действующим контрактам на поставку различных типов арматуры для нефтехимии. Подобрать аналоги по сплавам мне помогли специалисты главного технического управления Минэнерго. Они сами связывались с нашими ведущими металлургами.

Помогло то, что упомянутые заводы уже наработали ряд аналогов на стали, например, на корпуса реакторов. Технические условия я, можно сказать, собрал сам из контрактов и технических предложений ведущих капиталистических фирм, сравнив их с нашими ТУ и учтя дополнительные требования наших ТУ. Но в основном требования по качеству и по проверке качества у капфирм были гораздо выше отечественных. Мы сильно отставали в производстве современной арматуры. Конечно, я подстраховался и завизировал эти ТУ у наших ведущих специалистов по арматуре.

Получился довольно большой труд, так как каждый вид арматуры имел свою специфику в ТУ. Например, шаровые краны, запорные вентили или шиберные задвижки имели совершенно разные методы испытаний плотности или гарантированное число рабочих циклов и так далее. Затем я перевёл всё это на английский язык, чем очень обрадовал МИ. Вся работа заняла у меня около шести месяцев. МИ вскоре разместил заказы на арматуру, и мои ТУ были включены как часть контракта, обязательная к исполнению. Эти ТУ с небольшими изменениями и дополнениями служили ещё долгое время для поставок арматуры по импорту. Мои усилия в области изучения американских ГОСТов не пропали и для меня даром. Мне эти знания пригодились в дальнейшей работе и особенно – в конце моей карьеры, когда я работал в американской фирме «Дженерал электрик» и закупал в России оборудование по американским стандартам.

Несмотря на этот маленький успех, в целом за эти шесть месяцев я понял, что министерская работа не по мне, как сейчас говорят: не моё. По знаку зодиака я Рыба, а знак состоит из двух рыб: одна плывёт вправо, а другая в прямо противоположную сторону. И я попросился обратно в МИ, забыв о деньгах и обидах.

Надо сказать, что у кадровиков системы МВТ существовало жёсткое правило: уволившихся из МВТ обратно не брать. Я обратился к своему бывшему начальнику ОКЦ Тер-Саркисову Ю. М., и он согласился пробить этот вопрос у руководства МИ. К счастью, к этому времени председатель, который, можно сказать, выгнал меня, уехал торгпредом в какую-то капстрану, а новый был молодой и прогрессивный. Думаю, директора «Энергосилы» никто не спросил, а других врагов у меня не оказалось, и меня взяли обратно. Это было в начале 1974 года. Причём, видимо, директору конторы арматуры так понравилась моя подготовка ТУ для арматуры, что он предложил мне место в конторе арматуры, но я остался верен ОКЦ и вернулся на прежнее место. За помощью к отчиму я на этот раз не обращался и, полагаю, он не стал бы встревать, мол, сам уходил, сам и возвращайся.

Ещё в 1973 году Мингаз подписал большие контракты на поставки газа в Европу, и в стране началось бурное строительство газопроводов в сторону Европы. Для этого требовались трубы и газоперекачивающие агрегаты (ГПА), которые устанавливаются на газопроводе в среднем каждые 100 км. Наша промышленность производила такие агрегаты мощностью 7 МВт, но их катастрофически не хватало, и правительство выделило валюту на приобретение на капрынке труб и ГПА. В то время ГПА, правда, в небольших количествах и небольшой единичной мощности, МИ покупал в ЧССР, и именно контора «Энергосила» занималась этим товаром. ГПА состоит из центробежного компрессора, сжимающего газ до 100 атмосфер, газовой турбины как двигателя компрессора и набора сопутствующего оборудования (рама, арматура, система управления /КИПиА/, маслосистемы и др.). В этом агрегате самым сложным и дорогостоящим элементом была газовая турбина.

В 1974 году Мингазу для закупки газоперекачивающего оборудования было выделено 250 млн долларов, и для МИ такой огромный заказ на капрынке был впервые. Руководство МИ, да и руководство МВТ придавало этому заказу огромное значение. На эту сумму надо было купить 22 ГПА единичной мощностью 10 МВт и некоторое общестанционное оборудование для трёх газоперекачивающих станций (ГПС). В общестанционное оборудование входили: шаровая арматура большого размера на входном и выходном газопроводе станции, входные очистные скрубберы, охладители газа, который нагревается во время сжатия, система станционных газопроводов, электрика, КИПиА и так далее. Заказ надо было разместить как можно быстрее, сроки строительства газопровода поджимали. Заказ находился на контроле в ЦК.

Ситуация на рынке на этот товар была не в пользу покупателя. Американская фирма «Дженерал электрик» (ДЭ) была практически монополистом в области ключевой позиции: газовая турбина. Производителей газовых турбин на Западе насчитывалось, может быть, более десятка, но все они выпускали одновальные газовые турбины для производства электроэнергии, где газовая турбина и электрогенератор сидели на одном валу и работали на постоянных оборотах. Для привода газоперекачивающих компрессоров требовались двухвальные турбины, позволявшие регулировку оборотов и соответственно регулировку нагрузки компрессора. В то время только ДЭ выпускала двухвальные турбины такой мощности. Она их производила для строительства газопровода Аляска – США и для установки на военных судах. Поэтому именно ДЭ дала нам предложение на поставку этого оборудования.

Как уже мною отмечалось, согласно существующему в МВТ и МИ порядку установления цен необходимо было проанализировать цену предложения ДЭ на базе цен конкурентов, то есть цен мирового рынка, и определить расчётную цену для её утверждения. Без утверждённой расчётной цены выходить на переговоры с поставщиком о цене закупки запрещалось. Но прямых конкурентов не было, как не было достаточно и времени, чтобы попробовать проработать рынок, то есть запросить предложения на аналогичное оборудование у других производителей в мире. Да и опыта расчёта цен на сложные комплектные установки у нас ещё не было. МИ всегда закупал только отдельные машины. Но расчёт цены надо было делать и выполнить его поручили мне, как куратору конторы «Энергосила» со стороны отдела конъюнктуры и цен.

Наступил мой звёздный час. В помощь мне направили старшего инженера конторы «Энергосила» Самсонова О. Н., с которым мне очень повезло. Он был выпускником МВТУ Баумана, окончил аспирантуру по газовым турбинам и блестяще владел американским языком. Он в составе своей семьи (его отец работал в комиссии по ленд-лизу) жил в США и учился в американской школе с 1944 по 1947 год. Я не оговорился насчёт языка, потому что нас учили классическому английскому языку, а он обладал живым американским сленгом. Дело дошло до того, что когда он пришёл сдавать экзамен по языку в МВТ (а нам за знание языка, но только в случае сдачи экзамена не ниже чем на 4, каждые три года платили надбавку в размере 10 % к окладу), ему наши преподаватели поставили тройку, потому что наполовину не поняли, что он говорил. Ну а мне с ним просто повезло, потом мы стали друзьями и дружили вплоть до его кончины в 2013 году.

На предварительном конъюнктурном совещании в составе начальника ОКЦ Тер-Саркисова Ю. М., эксперта А. Штродоха и меня было принято моё предложение попробовать расчленить предложение американцев на отдельные позиции и эти отдельные позиции оценить на базе существующих в МИ или других объединениях МВТ конкурентных материалов (контракты, предложения, информационные публикации и так далее). Учитывая сжатые сроки размещения заказа, мы с Олегом Самсоновым попросили разрешить нам работать на дому, чтобы никакие другие дела не отвлекали нас. Председатель МИ был так озабочен этим заказом, который был на контроле не только у руководства МВТ, но и в Совмине и в ЦК КПСС, что принял беспрецедентное решение и разрешил нам работать на дому.

Мы работали на квартире моего отчима, который, как всегда, работал в ЧССР. Квартира была расположена на Калининском проспекте (ныне Новый Арбат). Нам было удобно бегать за материалами и консультациями в МИ. Кроме того, нам и техникам Мингаза разрешили встречи для переговоров с фирмой на территории московского представительства фирмы ДЭ. Вот здесь условия для переговоров были близкими к показанным в фильме: и кофе, и американские сигареты, и бутерброды, если наступало время обеда. Техники Мингаза вели переговоры по уточнению технических деталей, составлению разделительной ведомости по объёмам поставки, условиям и местам стыковки американского и отечественного оборудования. В общем, готовили технические приложения к контракту. Но они нам помогали, уточняя характеристики или объёмы поставки в отдельных группах оборудования. Наша задача с Олегом была получить от американцев разбивку их общей цены на отдельные цены по отдельным видам оборудования. Разбивку оборудования мы с Олегом специально выполнили так, чтобы нам было возможно легче и точнее подсчитать цены на базе конкурентных материалов. Американцы удивились нашему требованию и долго упирались, запрашивали центр, но в конце концов сдались и предоставили разбивку цен по группам оборудования. Их было более двадцати. Конечно, её пришлось уточнять, но в общем она нас удовлетворила.

Конкуренцию мы собирали, что называется, с миру по нитке. Например, трубы, фитинги и другие трубопроводные элементы нашли в «Технопромимпорте», который закупал прокат и трубы. Точно не помню, но, по-моему, близкие аналоги на входные (по газу) очистные скрубберы мы нашли в «Техмашимпорте». Близкая по параметрам арматура нашлась в конторе арматуры МИ и так далее. Компрессоры успели запросить у пары изготовителей, у которых в Москве были свои представительства, так получалось быстрей. Конечно, по некоторым позициям пришлось воспользоваться справочными материалами. Так, например, справочная цена газовой турбины ДЭ была опубликована в журнале GAS TURBINE WOLRD, который мы раздобыли через знакомых фирмачей, позднее они нас подписали на этот журнал, где было много полезной информации, и мы многие годы его получали. Впоследствии благодаря любезной помощи наших иностранных партнёров мы получили, конечно, на английском языке несколько специальных экономических работ по расчётам цен на различные виды оборудования, которые очень помогали мне в дальнейшей работе. А сейчас это было только начало, и я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что расчёты ряда групп ввиду отсутствия близко сопоставимых аналогов носят весьма приблизительный характер, но я утешал себя мыслью, что плюсовые и минусовые ошибки по отдельным группам при сведении результатов расчётов в единое целое нивелируют размер общей ошибки.

Была также общая проблема. Я отлично понимал, что цена одного и того же оборудования у непосредственного изготовителя и генпоставщика (то есть цена у фирмы, которая сама купила это оборудование у изготовителя и перепоставила его нам) не могут быть равными по объективной причине. Генпоставщик всегда несёт дополнительные затраты. Но каков размер надбавки? У меня на тот момент таких данных не было.

Это потом, когда я набрал фактический материал и получил коммерческую литературу, я в своей дипломной работе при завершении обучения в академии МВТ показал эту разницу, пытаясь доказать, насколько выгоднее потребителю (покупателю) самому отдельно покупать проект на комплектную установку и на основании проекта самому закупать оборудование у непосредственных изготовителей. Какова была реакция на мой диплом? Прямо противоположная. Председатель МИ ко мне очень хорошо относился и поэтому всего лишь изъял мой диплом из канцелярии академии и спрятал в своём сейфе (правда, предупредив меня об этом). Он увидел в моих исследованиях намёк, что МИ покупал всё очень дорого. Но это было не совсем так. Он просто до конца не понял.

Мы покупали относительно дорого потому, что покупали комплектом у генпоставщика, а не напрямую у непосредственных изготовителей оборудования. Наш Мингаз никак не хотел идти более сложным и более ответственным путём раздельных закупок, но зато и более дешёвым (по разным данным и по моему собственному опыту удешевление при прямых закупках оборудования составляет от 20 до 40 % от общей цены).

Конечно, при заказе через генпоставщика вся ответственность по работе объекта и гарантиям ложится на генпоставщика. Мингазу это было удобно. Достаточно было сказать:»Заверните мне конфетку», – и дальше только требовать и ничего не делать, и ни за что не отвечать. А экономия валюты? Валюта тогда была не Мингаза, а государственная, поэтому Мингаз это не волновало. Была и другая объективная причина: наши инженеры не были готовы выбирать иностранное оборудование, выполненное в стандартах и нормах США или немецких ДИН.

Ну а тогда, в 1974 году, мы с Олегом закончили расчёт через полтора месяца, начальник ОКЦ передал расчёт на первоначальную экспертизу Алексею Штродаху, он одобрил, да и не мог не одобрить, потому что я обговаривал с ним многие принципиальные моменты расчёта. Далее его смотрел начальник отдела, и было конъюнктурное совещание МИ под руководством заместителя генерального. Протокол конъюнктурного совещания был направлен в главк МВТ по ценам и конъюнктуре, и там назначили министерское конъюнктурное совещание под руководством самого министра МВТ. Сейчас бы так контролировались цены, и воровства никакого не было бы. Такое количество проверяющих людей не подкупишь.

Доклад на совещании было поручено провести мне, как автору расчёта. Для наглядности я на большом ватмане подготовил финальную таблицу результатов расчёта цен по группам. Министром МВТ тогда был Н. Патоличев, который управлял МВТ ещё при Сталине. Для уровня моих тридцати семи лет он мне показался стареньким и добрым человеком. Вряд ли он что-то понял из моего стремительного доклада, так как мне отвели на него всего лишь двадцать минут, прения тоже не заняли много времени. В общем, всё получилось, как по Пушкину: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Да, после размещения заказа все участники сделки были отмечены, и я лично был удостоен благодарности министра с записью в трудовую книжку, что впоследствии помогло мне в поступлении на курсы немецкого языка и в Академию внешней торговли.