Текст книги "Сделать жизнь"

Мы остановились примерно в середине деревни, у дома, который показался мне опрятным и ухоженным. Я решил зайти и спросить, где в деревне можно встать на постой. Меня встретила приветливо пожилая женщина. Я изложил ей свою просьбу. Она пригласила меня в хату и окликнула деда. Они переглянулись, и дед сказал: «Да хоть у нас, хата большая, живём вдвоём. Корова есть, молоком поить будем. Оставайтесь, нам веселее будет». Они отвели нам большую горницу с большой кроватью, столом и с красным углом с образами. Мы перенесли вещи из машины и обустроились. Хозяйка принесла нам крынку густого молока и хлеба. А у нас была земляника. Перкусив, мы отправились на прогулку осматривать окрестности.

Настал вечер, пора было ужинать. Выезжая из Москвы, мы, зная, что в сельской местности в магазинах ничего нельзя купить, заранее наговили продуктов в дорогу. Маргарита накрыла стол с деликатесами из Москвы. Деды не заходили в горницу, тихо сидели в соседней комнатушке. Но надо было видеть их напряжённые, деланно равнодушные лица, на которых чётко читался вопрос, пригласят или не пригласят к столу? И я думаю, дело было не столько в желании отведать московских лакомств, сколько в ожидании проявления уважения. Для них мы были высокими гостями, прибывшими из самой Москвы, да не как-нибудь, а на большой «Волге», автомобиле, которого не было даже у высокого начальства во всей ближайшей округе.

Ну а когда я поставил на стол бутылку водки, дед совсем расцвёл. Бабка сказала: «Теперь вы можете просить у него что угодно, всё сделает». У хозяйки оказалась в чугунке готовая горячая картошка, а из погреба были принесены солёные огурцы и капуста. Пир начался. А ночью мы проснулись от того, что нас заели клопы. Воевали полночи. Утром пожаловались. Виноватые хозяева устроили чистку всей горницы, а ножки кровати были помещены в банки с керосином, так чтобы клопы не могли пробраться.

До этого я лишь раз упоминал об этой проблеме, а она, то бишь клопы и тараканы, в те годы являлась распространённым явлением, в том числе и в самой Москве. Я помню в детстве, когда я жил в Волковом переулке, в комуналке периодически проводились меры по уничтожению клопов. Клопы были у нас в квартире в Кунцево, а в квартире на Кутузовском проспекте, где я до сих пор проживаю, одно время было засилье тараканов. И только в начале нулевых третьего тысячелетия Москва избавилась от тараканов и клопов.

Однако вернёмся в деревню. Утром дед дал мне свою лодку и я, прихватив с собой спиннинг, отправился рыбачить. Но сколько я ни кидал блесну вглубь озера или вдоль кромки камышей, хищник не клевал. Да, была середина июля, не лучшее время для ловли хищных рыб. Я вернулся в дом, накопал в огороде червей и устроился на лодке у кромки камышей с удочкой с поплавком. Здесь дело пошло. Клевала крупная краснопёрка, плотва, подлещики. К обеду у меня уже было полведра рыбы. Хозяйка зажарила часть рыбы на ужин, а часть отложила для пирога – рыбника. На обед она нам наварила кислые щи с солёным снетком. Снеток – это совсем крошечная рыбка с мизинец размером, которая водится в Ильмень-озере под Новгородом, а теперь, оказывается, и в озёрах Валдайского края. Из-за её малых размеров едят её целиком с потрохами и головой, примерно, как шпроты. Но щи со снетком мне не понравились, однако я не стал разочаровывать хозяйку.

После обеда я снова взял лодку, посадил в неё Маргариту, и мы отплыли к противоположному берегу озера. Ширина озера здесь была небольшая, метров двести – двести пятьдесят. Противоположный берег был необитаем, ни деревень, ни дорог на десятки километров, один только лес. Но мы не стали высаживаться на берег. Моя цель была полоса зарослей камышей. Вдоль кромки камышей я и направлял лодку, кидая вдоль камышей блесну. Известно, щука прячется в камышах, выжидая свою добычу. И рыба должна быть непуганая, здесь нет никого. Однако мои усилия успеха не имели. Снова ни одной поклёвки. В азарте рыбалки я и не заметил, как чёрная туча стала быстро наползать на небо, закрывая солнце, которое и так находилось на закате.

Стало темнеть. Я быстро развернул лодку носом на противоположный берег и стал усиленно грести. На середине озера поднялся сильный ветер, и пошла волна, которая пыталась крутить лодку. Плоскодонка не имеет киля, поэтому она не устойчива по курсу. Каждый гребок уводит нос лодки от курса либо вправо, либо влево, при волне и ветре управление лодкой становится очень сложной задачей и требует приложения больших усилий на веслах. Я грёб изо всех сил, попеременно подправляя курс лодки то одним, то другим веслом. И в этот критический момент, о ужас, одна уключина, сделанная из простого куска парусины, не выдержав моих усилий, обрывается. Я остаюсь без весла. До берега ещё метров пятьдесят. Туча закрыла всё небо, и вот-вот хлынет ливень.

Маргарита в ужасе забивается на дно лодки. Я убираю второе, теперь бесполезное весло, хватаю весло без уключины и, как на каноэ, встав на одно колено, начинаю яростно грести одним веслом поочерёдно то с правого, то с левого борта. Лодка рыскает носом, но, хотя и медленно, мы приближаемся к берегу. Достигнув берега, мы едва успели добежать до баньки, стоявшей на берегу, и укрыться в ней, как грянул проливной дождь. Маргарита до сих пор вспоминает мне, как я чуть не утопил её в озере Великом, и с подозрением посматривает на меня, не была ли тогда попытка с моей стороны повторить американскую трагедию, как в одноимённом романе Теодора Драйзера. Как хорошо известно (для тех, кто не читал Драйзера), в этом романе герой утопил свою возлюбленную в озере. Но это, конечно, шутка.

На следующий день я повёл Маргариту собирать землянику, что она охотно делала, так как призналась, что молоко, сливки и творог с земляникой есть её самые любимые продукты. А в деревне всего этого было с избытком. При возвращении в хату дед нам объявил, что в соседнее село, где было местное сельпо, привезли вино, и что по этому поводу они приглашают нас поехать в сельпо и устроить пикник на открытом воздухе и с видом на озеро, с вином и рыбником, который бабка испекла в русской печи. До следующего села было пять километров, и мы торжественно подъехали к сельпо. Там нам отпустили пару бутылок яблочного вина (платил дед, так как приём был со стороны хозяев). Недалеко от сельпо была устроена беседка с пеньками вместо стульев и столом из полубрёвен. Стаканы нам дали в сельпо гранёные. Дед разлил вино по стаканам и разрезал пирог с рыбой. Вино было типа кислого сидра, а пирог оказался плохо пропечённым, но мы виду не подали, и пикник благополучно закончился.

Но мой рыболовный азарт не был удовлетворён, и мне всё казалось, что если найти в лесной глуши озерко, где никого нет и никто не бывает, то там уж точно стоят стаями голодные щуки. Кстати, такое бывает на старицах и даже не в таёжной глуши. Весной, когда разливается большая река и заполняет водой ямы и канавы, туда заходит щука и мечет икру. Когда половодье заканчивается, большая вода уходит, а в ямках и канавах вода остаётся, и рыбья молодь там развивается и остается взаперти, так как выхода к реке нет. Эти случаи описаны многими рыбаками. Я стал распрашивать деда, есть ли здесь поблизости такие глухие озёра. И дед ответил, что знает такое.

На следующий день после обеда дед подъехал на телеге. Выпросил коня у председателя колхоза. Я погрузил на телегу палатку, спальные мешки, котелок, топор, ружьё, рыбацкое снаряжение и кое-какую провизию, а также Маргариту, и мы отправились в путь. Дорога шла по лесу, была еле приметна, а потом совсем пропала, благо лес был чистый, грунт под колесами твёрдый. Лошадка шла не спеша, и нас почти не трясло на корнях сосен. Начались сплошные красные поляны от земляники. Земляничный аромат в смеси с запахом сосновой смолы и хвои стоял в воздухе. Ехали долго, больше часа, и наконец перед нами открылась поляна, а за ней – небольшое озерко, окружённое камышом. Слева от нас на пригорке стояло несколько заброшенных изб без окон и с открытыми нараспашку дверями. В принципе, место было симпатичное. Когда-то здесь жили люди, но деревня давно опустела. В России много таких вымерших деревень.

Дед выгрузил нас и уехал, договорились, что приедет за нами через день. День клонился уже к закату, поэтому мы занялись в первую очередь устройством лагеря.

Я нарубил хвои, поставил палатку, нарубил дров и разжёг костер. Маргарита пособирала землянику, которой вокруг нас было море, потом в котелке наварила картошки, и мы поужинали тушёнкой. Я попытался на закате побрасать блёсен в озерко, но безрезультатно.

Решили улечься спать пораньше, чтобы порыбачить ранним утром. Однако обстановка совершенно глухого места подействовала на нас. Долго ворочались, не могли уснуть. Рядом с собой в палатку я положл охотничье двухствольное ружьё, предварительно зарядив его дробью, и топор. После захода солнца стало совсем темно, и поднялся небольшой ветерок. Он стал шевелить двери и оконные рамы в хатах, и они стали поскрипывать и прихлопывать. Казалось, что кто-то входит и выходит из хат. Кто это мог быть? Конечно, призраки людей, ранее живших здесь и, возможно, похороненных здесь где-то невдалеке. Из палатки не выглянешь, темень сплошная. Да и палатка казалась тем спасительным кругом, внутрь которого, согласно повести Н. Гоголя «Вий», ни призраки, ни нечистая сила проникнуть не могли. От страха Маргарита стала прижиматься ко мне, а я нащупал ствол ружья и уложил его под бок к себе. Признаться, что мне тоже было не по себе, но я, конечно, не мог признаться в этом Маргарите. Только под утро ветерок утих, наступила полная тишина, и мы уснули.

Утром сияло солнце, небо голубело, все страхи наши прошли. Пока Маргарита варила кашу и чай на костре, я снова бросал спиннинг в глубь озера, но результат был всё тот же: нулевой. В камышах плавали дикие непуганые уточки, но я не стал стрелять. Ещё в Сибири я поклялся, что не буду никогда охотиться, да и не достал бы я утку в таких камышах. Едва мы позавтракали, как из леса показалась лошадка с телегой и дедом во главе.

Он сказал, что бабка, узнав, куда он, старый чёрт, нас отвёз, велела ехать за нами немедленно. Мы не возражали, рыбалки не было, и с Вием встречаться у нас не было никакого желания.

Вечером хозяева устроили нам баню. В этой деревне все бани топились по-чёрному. Это древний русский обычай, уходящий в глубь веков. Сейчас, полагаю, такую баню не найти. В такой бане нет печи, нет и дымохода. Вместо печи – выложенная из камней круглая чаша. В ней разводится огонь. На чашу ставится металическая клеть, а на неё – чугун с водой. Пока дрова горят в чаше, вода нагревается для помывки. Дым заполняет всю баню и выходит в небольшое оконце, которое открывают перед растопкой. Пока дрова горят, людей в бане нет, люди заходят минут через пятнадцать, когда весь дым и угарный газ выйдет наружу. От такого способа сжигания дров вся баня изнутри покрывается чёрной сажей: и потолок, и стены, и пол. Всё черно.

Вода из ведра разбрызгивается на раскалённые камни, и вся баня насыщается паром. Тут идут в ход веники, а когда нет больше терпения, выбегаешь на улицу в чём мать родила и по мосткам бежишь и плюхаешься прямо в озеро. От удовольствия дух захватывет. Потом наступает помывка тела с мылом. Под конец снова поддаётся немного пара. Это сушка тела. Идем в хату как вновь рождённые.

Незаметно прошли пять дней, всё нам поднадоело, и мы приняли с Маргаритой решение вернуться в Москву, а оттуда податься на юг к морю, так как оставалась ещё неделя отпуска. Старики приуныли. При отъезде я подарил им ещё последнюю бутылку водки, и дед смирился. Но бабка увязалась с нами до следующей деревни. Там жил лучший на всю округу пасечник. По случаю мы тоже купили у него банку мёда. К вечеру мы были в Москве.

Утром, быстро собрав купальные и пляжные вещи, я заехал за Маргаритой. Наша цель была мой любимый Коктебель. Я уже писал о дороге на Коктебель и о самом Коктебеле, так что ничего интересного добавить не могу. Единственное, что я могу сказать, Маргарита не была в восторге от Коктебеля, вернее, не от его красот, а от тех условий, в которых мы там жили. А жили мы там в диком, самостийном кемпинге, где все автомобилисты останавливались, путешествуя по Крыму. Искать постоянное жильё на два-три дня было безнадёжное занятие. В кемпинге господствовала абсолютная антисанитария. Маргарита, будучи чистоплотной женщиной, очень страдала. Она потом мне долго вспоминала, в какую помойку я завёз её в Коктебеле.

Москва, бракосочетание, 1972

Венеция, 2008

Венеция, 2008

Ахтуба, 2012. Рекордный судак

Дельта Волги, 2008. Рекордный жерех

Ахтуба, 2008. Средний улов

Средняя Волга, 2011. Рекордная щука

Треска, 20 кг. Рекорд автора. Баренцево море

Пушкино, Царское село, 1999

Ахтуба. С большой щукой

Норвегия, Тромсе, 2017. Северное море

Флоренция

Флоренция

Марсель, Франция

Неаполь, раскопки Помпеи

Глава 11
Пенсия и старость

Многие боятся этих слов. Но таковы законы жизни, данные нам природой, и от них не убежишь, а потому их надо принимать спокойно и смиренно. Сейчас на дворе 2022 год, и мне идёт восемьдесят шестой год, из них двадцать лет я на пенсии. Срок немалый. Одна треть от предыдущей жизни. Поэтому и этот период жизни надо стараться прожить по-своему интересно и полноценно. Почему люди боятся этих слов? По нескольким причинам. Основная: безденежье, нехватка средств для нормальной жизни, так как пенсии в нашей стране далеки от того, чтобы обеспечить достойную старость. Вторая – болезни, которые начинают одолевать человека на исходе жизни. Но есть и третья причина: часто люди, как отработавшие свой срок тягловые лошади, выйдя на пенсию, не знают, чем себя занять, и часто досрочно умирают по этой причине.

Молодые люди, которые, может быть, соберутся прочесть эту книжицу, возможно, подумают, что старость ещё далеко и до неё ещё дожить надо, а потому мои советы не актуальны. Уверяю вас, доживёте и гораздо быстрее, чем вы думаете. По мере увеличения возраста человека время сжимается, а его бег ускоряется. В старости, конечно, можно рассчитывать на материальную помощь детей или других родственников, но лучший вариант – это наличие собственных накоплений и полная экономическая независимость.

Помощь детей нужна, но она нужна в другом, чего не купишь за деньги. Кроме того, у детей к нашей старости есть свои дети, о которых им надо заботиться в первую очередь.

Поэтому одна из основных задач активного периода жизни – создание пенсионного капитала. Как это делалось мною, упоминалось в предыдущих главах. Сейчас в условиях экономической системы общества в форме частной собственности решение этой задачи облегчено, но я не говорю при этом, что это легко. Учитесь, трудитесь, ищите и дерзайте. Отдыхайте, развлекайтесь и не забывайте откладывать на старость. Вот девиз.

А вот чему я уделил недостаточно внимания в предыдущих главах, так это проблемам сохранения здоровья. То-есть к пенсионному возрасту надо подойти не развалиной, а вполне жизнеспособным человеком. Это очень важная проблема, и она должна решаться в течение всей жизни, на всех её этапах, только так можно подойти к «здоровой старости», если можно так выразиться. Попробую поделиться своим опытом. Сначала отрицательным. Например, ни в коем случае нельзя курить или употреблять наркотики, или спиртное чрезмерно. Ко мне осознание всей бессмысленности и вреда курения пришло слишком поздно.

В те далёкие шестидесятые курить было модно, и меня не минула сия чаша глупости. В институте закурил, а потом всю жизнь боролся, то бросал, то начинал снова, чуть жизнь прижимала. Курение – это вид наркотика, к нему есть привыкание, поэтому бросить трудно. Окончательно бросил курить только в 2007 году тогда, когда, как говорится, жареный петух клюнул. Жалею страшно, что следовал этой глупой, бессмысленной и вредной привычке на протяжении многих лет, и боюсь, ещё придётся за неё расплачиваться.

Что касается алкоголизма и наркотиков, слава богу, мне удалось избежать этих болезней, хотя среди моих родственников и близких друзей были люди, которых постиг летальный исход или тюремное заключение в результате этих болезней. В этих заболеваниях есть граница, переступив которую, человек не может самостоятельно вернуться назад без посторонней помощи. Будьте осторожны.

Но тем не менее вопрос отношения с алкоголем вопрос не очень простой. Наша страна – пьющая. Причём из-за холодного климата пьющая в основном крепкий алкоголь. Рождения детей, похороны, свадьбы, дни рождения, юбилеи, праздники государственные и церковные, встречи с друзьями и однокашниками, визиты в гости и так далее, везде в этих случаях присутствует алкоголь. А бытовые причины: с усталости, от расстройства, неприятности на работе, неудачная любовь, ревность, неожиданная радость и так далее. Причин всегда найдётся много. Выпивать, как все, и не быть белой вороной, или не пить совсем? Вот вопрос, на который я не берусь ответить. Полагаю, что на этот вопрос каждый должен ответить самостоятельно.

Приведу только высказывание по этому поводу известного кардиохирурга Лео Бокерии в одном из интервью газете: «Совсем не пить – глупо. Алкоголь позволяет расслабиться, отдохнуть, снять стресс». Я присоединяюсь к этому мнению. Но это не совет. Это всего лишь опыт. Интересен на эту тему научно доказанный факт: французы, мужчины, которые потребляют, по данным статистики, ежедневно полбутылки сухого вина, имеют продолжительность жизни самую большую среди мужчин Европы. Французский феномен. Повторяю, если употреблять, то главное – умеренность и наличие самоконтроля. Если самоконтроль не получается, то лучше отказаться совсем.

Это было отступление по поводу того, что не надо делать, а теперь – что надо делать. Если коротко, то это двигаться, и чем больше, тем лучше. Конечно, это касается людей умственного труда. Землекопу движения хватает во время его труда. В первой главе «Детство» я уже писал, что в школе я бегал на лыжах, получил третий разряд по лёгкой атлетике, ходил какое-то время в спортивную школу «Крылья Советов» по спортивной гимнастике и тяжёлой атлетике, играл в футбол за класс, в общем, не чурался спорта. В институте было мало времени для спорта, но физкультуру посещал аккуратно.

После поступления на работу и особенно после введения пятидневной рабочей недели я взял за правило посвящать один день спорту. Зимой, естественно, это были лыжи вперемежку – сначала простые беговые лыжи, а потом – горные. Особых правил не было. Все зависело от того, где я находился. После переезда на квартиру в Кунцево сначала это были беговые лыжи, а потом – горные. Об этом я уже подробно писал. После женитьбы и переезда на проживание в семью моей жены стал бегать по субботам на беговых лыжах. Квартира была расположена в районе парка Измайлово. Я стартовал на входе в Измайловский парк, выходил по парку к МКАД, пересекал её, сняв лыжи. Тогда это было возможно. Сплошных ограждений на дороге не было, а движение не было столь интенсивным, как сейчас. Можно было выбрать промежуток в потоке машин и перебежать дорогу. Далее я заходил в лес, находил лыжню и скользил по красивым лесным просекам в сторону станции Загарянка. В обе стороны маршрут составлял около двадцати километров. Домой возвращался через три-четыре часа усталый и удовлетворённый. Душ, рюмка водки и тарелка борща от тёщи делали жизнь прекрасной.

Когда я учился в вечерней Академии внешней торговли, нагрузки были очень тяжёлыми, рабочий день длился от девяти утра до девяти или даже десяти вечера. Я очень уставал за неделю, поэтому брал у жены отпуск и исчезал в однокомнатной квартире на Рублёвском шоссе. Эту квартиру я получил в обмен на две комнаты в коммунальной квартире в Кунцево. Получилось так, что отчиму дали однокомнатную квартиру в самом центре Моссквы на Новом Арбате, и я остался в двух комнатах в трёхкомнатной квартире с соседями. Я предпочёл через райисполком обменять эти две комнаты на отдельную однокомнатную квартиру. Квартира находилась на Рублёвском шоссе рядом с Крылатскими горками. Я катался на горных лыжах в Крылатском обычно оба дня. Приходил усталый, выжатый как лимон, но за два дня я полностью снимал с себя накопившуюся за неделю усталость. Конечно, кроме катания вечером я занимался, учил язык и готовился к практическим занятиям в академии.

Летом были другие увлечения. Во-первых, после рождения сына во втором браке мы каждый год снимали дачу в Подмосковье. Сначала до отъезда в Японию – в Лесном городке по Минскому шоссе. После возвращения из Японии – в Звенигороде. Пребывание на даче, причём мы каждый день уезжали в город на работу и каждый день приезжали на дачу, несомненно, само по себе оказывало оздоровительный эффект. По субботам и воскресеньям мы ходили купаться на ближайшие водоёмы, ездили в походы за ягодами и грибами. Были периоды, когда я бегал по утрам перед работой. Например, я бегал в Измайловском парке, когда жили в Измайлово. Бегал в Японии. Но там было просто. Рано утром садился в машину, ехал до ближайшего стадиона, пробегал несколько кругов в курточке, потел, обратно в машину. Дома душ, завтрак и на работу.

Было также у меня правило пешком возвращаться с работы. Особенно я этим занимался в последние годы моей трудовой деятельности. Такие пешие прогулки после работы оказывали благотворное влияние на самочувствие. В период летних отпусков я также старался как можно больше двигаться. Если уезжали на юг, то, конечно, долгие заплывы в море, утренние пробежки, а иногда и походы в ближайшие горы. Первые походы в горы я совершал ещё в юности, когда проживал вместе с мамой в Анапе. Там же я несколько раз уходил из Анапы вдоль побережья в сторону Крыма. Тогда это были совершенно пустынные и дикие места. Песчаный первозданный пляж длился на десяток километров без всякого присутствия человека. Сейчас это всё застроено и даже следов прелести дикой природы не осталось.

Несколько раз летом я ездил в санатории. Ездил не потому, что мне требовалось какое-то специальное лечение, а скорее из материальных соображений. Мы тогда жили семьёй очень скромно. Платили во Внешторге скудно. У моей мамы были сертификаты, заработанные моим отчимом в Чехословакии. На эти сертификаты мама покупала мне путёвку в санаторий Трускавец или в один из санаториев Минеральных вод. Таким образом, отпуск обходился мне почти бесплатно. Там я также старался вести активный образ жизни. Играл в теннис и очень любил ходить на длительные прогулки в горы.

В Трускавце по воскресеньям, когда никаких процедур не было, я один уходил на весь день. Поднимался по горным тропам и светлым буковым лесам на так называемую поляныну, по-нашему, альпийские луга. Там лес не растёт, люди живут отдельными хуторами. К ним можно было зайти, напиться колодезной воды, а иногда они угощали холодным молоком и свежеиспечённым хлебом. При подъёме можно было наблюдать далеко внизу городок Дрогобыч и нефтяные насосы вокруг городка, непрерывно качающие нефть из скважин, а в лесу нередко встречались маленькие табуны изящных диких ланей. Тихо, красиво, солнце сияет, душа поёт. В Железноводске я облазил одну из гор Пятигорья. В Кисловодске, который находится в чаше из гор, также обошёл все окрестности.

Когда мы купили дом в деревне Ченцы в 1990 году, расположенной в сорока километрах за городом Переславль-Залесским, одним из самых моих любимых занятий стали походы за грибами. Это не только поиск и сбор грибов (грибная охота), хотя сам по себе этот процесс захватывающий, азартный, но это одновременно и длительные многочасовые прогулки по красивым и диким местам ярославских лесов. Постепенно я обошёл всю округу на расстоянии не менее пяти километров от деревни. У меня были свои грибные места, которые не знали даже местные крестьяне. Смешно, но было дело, они за мной даже следили, когда я приносил кучу белых грибов. Были там и семейные походы за малиной, клюквой и черникой.

Думаю, в этом разделе необходимо рассказать также о голодании. Дело в том, что к сорока годам я начал прибавлять в весе. Когда вес перевалил за восемьдесят, я решил, что-то надо предпринять. Тогда у московской интеллигенции были очень модны поиски режимов рационального питания. Вегетарианство, сыроедение, раздельное питание и голодание. Все увлекались книгами Поля Брегга о пользе голодания. Одна такая книга под названием «Чудо-голодание» сохранилась у меня до сих пор. И я решил попробовать.

Вначале спонтанно проголодал три дня. Решил посмотреть, что это такое. Ничего страшного. Тогда перешёл на системное голодание, как учит Брегг. Одинь день голода в неделю, три дня голода раз в месяц, семь дней голода раз в три месяца. Раз в полгода – одиннадцать дней. Голодание мокрое, то есть пить воды во время голодания можно и нужно неограниченно, и чем больше, тем лучше. Процесс вымывания шлаков. Получалось, за полгода общее число голодных дней составляет сорок восемь дней или примерно одна четверть от общего числа дней. Это много. Я занимался голоданием примерно полтора года. Постепенно привык и работать и даже учиться вечером в Академии абсолютно не потребляя пищу, только воду.

И всё-таки самое длительное голодание в одиннадцать суток я осуществил только тогда, когда находился в учебном отпуске для подготовки и защиты диплома в Академии. За эти полтора года мой вес вернулся к студенческому, семьдесят два килограмма, и выглядел я прекрасно. После отъезда в Японию я прекратил голодание, так как стали наблюдаться признаки авитаминоза. Мой вес долго сохранялся на уровне семьдесят шесть – семьдесят восемь килограммов. Полагаю, что голодание сохранило мне много лет жизни. Дополнительно хочу предостеречь тех, кто надумает использовать эту систему оздоровления. Голодать не очень трудно. Примерно на третий день организм смиряется с отсутствием пищи, переходит на внутреннее потребление накопленных запасов, поедая иногда и свои болячки.

А вот выход из голодания представляет из себя очень ответственный процесс, который может свести на нет положительный эффект от голодания, и даже навредить. Известно, что, когда ленинградцев привозили из блокадного Ленинграда по Дороге жизни на большую землю, некоторые не выдерживали режима умеренного питания, набрасывались на еду и погибали. Нормально длительность периода выхода из голодания должна равняться периоду голодания. Я не буду здесь приводить правила питания при выходе из голодания, лучше это согласовать с профессиональными диетологами. Первая пища после голодания у меня был свежий помидор. Я его обливал кипятком, снимал шкурку и медленно, отдельными маленькими кусочками клал в рот и высасывал сок из мякоти. Мякоть выплёвывал. Казалось, что на свете нет более вкусной пищи.

Когда я проснулся на следующее утро после последнего рабочего дня, а это было в 2000 году, я в первое мгновение пробуждения забеспокоился, что проспал и надо скорее вставать и бежать на работу. Но окончательно проснувшись, я понял, что всё, больше мне торопиться никуда не надо. Я могу делать всё что хочу. Спать, не спеша завтракать, валяться в постели, читать, гулять, всё что угодно. Свобода, полная свобода. Жизнь продолжается и жизнь прекрасна.

В первую очередь надо было начинать заниматься хозяйством, которое было достаточно запущено, так как последний год своей трудовой деятельности я провёл в Петербурге на знаменитом Ижорском заводе, будучи представителем американской фирмы «Дженерал электрик».

Перво-наперво мы с женой решили купить новую автомашину. Наша «Волга» ГАЗ-24, купленная мною в 1982 году, состарилась, пробег составил сто шестьдесят тысяч километров. Я выбрал автомобиль эконом-класса марки «Мицубиси Каризма». Машина стоила относительно недорого, около 18 тысяч долларов, но продавалась она, как и многое другое в то время, исключительно за наличные доллары. «Дженерал электрик» платила мне наличными долларами, поэтому проблем с оплатой не было. «Волгу» я подарил своему другу Михееву Александру Дмитриевичу. Он откатался на ней ещё пару лет вплоть до своей скоропостижной кончины в 2002 году.

После покупки автомобиля я занялся ремонтом квартиры на Кутузовском проспекте. Мы поселились в этой квартире в 1981 году, перед самым отъездом в Японию, путём обмена маминой квартиры на Новом Арбате и моей на Рублёвском шоссе. Тогда, приезжая из Японии в отпуск, я урывками, нанимая рабочих, провёл довольно серьёзный капитальный ремонт квартиры. Но прошло четырнадцать лет, мама умерла в 1999 году, многое обветшало, требовался новый ремонт. Проблема заключалась в том, что квартира была заполнена мебелью и вещами. Поэтому я не мог нанять комплексную бригаду на полный ремонт квартиры. Выход был один: ремонтировать квартиру по частям, по очереди каждое отдельное помещение. И всё равно я опасался пускать незнакомых мне людей в квартиру. Время тогда было неспокойное. Воры и бандиты процветали.

Начал я с того, что решил заменить старые деревянные оконные рамы на входившие тогда в моду металлопластиковые окна. Нашёл производственную мастерскую совсем недалеко от нашего дома, на улице Кульнева, не поленился, сходил туда, посмотрел, как они собирают окна нужного размера из материалов и заготовок, которые они получают из Австрии. Производство понравилось. Цены были тоже на уровне среднерыночных. Заказ, конечно, в долларах. Приехала бригада с новыми рамами и балконными дверями, выломала старые, установила новые и уехала, оставив после себя груды старой штукатурки, выломанные тяжёлые бетонные подоконники, старые рамы и двери, пыль по всей квартире. Оказывается, уборка помещения не входит в объём работ.

Мало того, предупредили, что вслед за этой бригадой приедет вскоре другая бригада, которая будет устанавливать пластиковые откосы на окнах и балконных дверях, к её приезду весь мусор должен быть убран. Что делать? Вызываю своего лучшего и надёжного друга Сашу Михеева, и мы начинаем вывозить мусор вдвоём. Но и тут, оказывается, не всё просто. Оказывается, строительный мусор нельзя складывать в мусорные контейнеры, стоящие во дворе. Надо заказывать специальный контейнер для строительных отходов. Но у меня мусора не так много. Все старые рамы и двери я попилил или разобрал для перевозки на дачу. Пришлось обломки штукатурки в мешках ночью выносить на помойки в чужие дворы, так как я уже засветился в своём. Я был тогда неопытен в этих делах. Надо было заплатить дворнику и всё было бы в порядке. Но он не намекнул, а я сам не догадался. Зато во всех последующих ремонтах проблем со строительным мусором у меня не было. Дворник сам уносил весь мусор. Это его маленький бизнес.