Текст книги "Не умирай в одиночку"

– Слушай, а это мысль! – обрадовался я.

– Что Разин – убийца? – не поняла Юлька.

– Нет. Мы совершенно упустили из виду одну из главных составляющих этого преступления. Фильмы ведь не только где-то снимали. Их кто-то снимал, кто-то монтировал и кто-то пускал в оборот. А если копнуть в этом направлении?

– И где, интересно, ты собрался копать? – саркастически усмехнулась Юля. – Ты знаешь людей, которые этим занимаются?

– Представь себе, знаю. И ты тоже знаешь. Помнишь, что говорил нам Сашка? Его бывший оператор Виталик Ефимов – опустившийся пьяница – хвастался, что ему предложили снимать порнофильмы.

– Какой дурак доверит Ефимову снимать фильмы с убийством? Он же за бутылку продаст не только родину, но и себя самого вместе с ней.

– Так никто и не говорит, что именно он оператор нашей «подгнившей клубнички». Он просто может знать, кто ее снимает. Раз за пузырь он все скажет, то я его с удовольствием угощу.

– Хорошо, – согласилась Юлька. – Звони Сашке и отправляйтесь к Ефимову. Может быть, он действительно что-то знает.

– А ты?

– А я хочу одну вещь проверить. Убийства то происходили не только в одной соседней области, если ты помнишь. Они как-то странно мигрировали. Я завтра пойду в библиотеку и посмотрю подшивки, ну и еще кое-какие справки наведу. Может быть, в команде губернатора происходили аналогичные перемещения с кем-нибудь.

– И если наши подозрения окажутся неверными, мы синхронно сядем в лужу, – саркастически констатировал я.

– Ну и что? Мы же не на столбах будем расклеивать свои домыслы. Гораздо хуже будет сейчас ими поделиться с ментами. Вот тогда нас точно упекут в кутузку, чтобы не лезли в личную жизнь губернатора. Тогда нам будут палки в колеса вставлять все, кому не лень. А пока мы предоставлены сами себе.

– Ладно, – кивнул я. – Иди, лови кота, собирай вещи, а я пока компьютер разберу и стащу вниз. Потом Сашке позвоню и поеду к Ефимову. Может, и Сашку с собой возьму.

– Возьми, – согласилась Юлька. – Вдвоем это не так опасно, да и Сашке Ефимов может рассказать больше, чем тебе. Он нас с тобой помнится, не очень жаловал.

– Он вообще не жаловал тех, кто работал лучше его, – хмыкнул я, – потому что считал себя венцом природы и звездой прайм-тайма.

– Дозвезделся, короче говоря, – констатировала Юля и пошла собираться.

Si

– Что-то у меня какое-то нехорошее предчувствие, – мрачно произнес Никита, который, пригнувшись, смотрел сквозь лобовое стекло на нависающий над нами дом. Я согласно кивнул. У меня тоже предчувствия были не лучшие. Да и что еще могло возбудить это строение.

Дом явно попадал под категорию аварийного жилья. Двухэтажный деревянный сарай на гнилых подпорках опасно кренился вбок. В последний раз его явно красили еще при постройке. А если учесть, что и строили его при царе Горохе, то общее впечатление было ужасным. Часть окон была забита фанерой. На первом этаже пара окон и вовсе зияли черными пастями, обожженными огнем. Я вздохнул. Тому, кто жил в этой квартире, явно не повезло. Рядом же в застекленных окнах болтались занавески не первой свежести. Над ними висела китайская спутниковая тарелка. Выходит, люди все-таки в этом доме обитали.

– Надеюсь, Виталий жил не там, где пожар был? – осведомился Никита. Я покачал головой.

– У Ефимова на втором этаже квартира.

– А ты когда-нибудь у него был? – осведомился Никита. Судя по всему, он не спешил покидать нагретое нутро своего «Фольксвагена», чтобы встретиться с Ефимовым. Виталий и Никита никогда не дружили, при встречах демонстративно отворачивались. Впрочем, я тоже сотрудничал с ним недолго. Мне не нравился его снобизм, открытое презрение к коллегам еще когда он был репортером. Когда Ефимова выгнали отовсюду, я нанял его на работу в качестве оператора. Но долго вытерпеть его так и не смог. Ефимов пил, пару раз не являлся на работу и серьезно подводил меня. Однажды, когда у меня была важная съемка, Ефимов так и не пришел, пребывая в состоянии обыденного запоя. Выручила меня присутствовавшая там же Юлька. Я сам встал за камеру, а Юлька взяла у английского посла интервью. Он размяк от ее короткой юбки и открытой кофточки и рассказал даже больше, чем следовало. Тем более, что Юлька славилась своим потрясающим умением задавать якобы глупые вопросы. Если ей требовалось подвести человека к волнующей ее теме, она мастерски отвлекала его внимание всякой чушью, а потом задавала четкий вопрос в лоб. Опутанный кольцами кружев интервьюируемый не сразу спохватывался, когда его язык уже выбалтывал невероятные секреты. А потом Юлька безжалостно отсеивала шелуху и публиковала то, что считала важным. Даже жалко, что теперь она занималась всякой ерундой, променяв интригующие материалы на гламурную мишуру. Впрочем, чего не сделаешь за деньги…

– Пошли, – отважно произнес Никита и открыл дверь. Я тоже вышел из машины и пошел к дому. Вблизи он выглядел еще хуже. Так должен был выглядеть дом Фредди Крюгера: уродливый, старый и отталкивающий. Во дворе дома притулились к тыльной стороне гаражей деревянные сараюшки, тоже отжившие свои лучшие времена. И дом, и сараи угрожающе кренились набок, точно пьяные. Дверь в подъезд отсутствовала. Из жерла подъезда отвратительно несло мочой, грязью и алкогольными парами, въевшимися в стены. И еще чем-то кислым, непонятным и отвратительным.

– Господи, – закашлялся Никита, – разве тут можно жить?

– Риторический вопрос, – пожал плечами я. – Живут же люди.

– А ты уверен, что они еще люди?

На этот вопрос у меня ответа не было. Крутая щербатая лестница поднималась наверх в почти кромешной тьме. Окон у деревянного подъезда предусмотрительно были забиты фанерой, так что разглядеть что-либо в этой смердящем ужасе было почти невозможно. Я чиркнул зажигалкой, а Никита включил фонарик на мобильном. Оба действия пришлись как раз кстати, так как одна из ступенек отсутствовала, сломанная как раз посередине. Не зажги мы свет – переломали бы ноги. Внизу что-то завозилось и слабо пискнуло. В голове вертелась фраза из старой комедии о наивном студенте Шурике, где верзила-бездельник осведомлялся, были ли на производстве несчастные случаи. Я поднял зажигалку выше. Опасливо, словно канатоходцы, мы забрались на площадку второго этажа, где нам встретили четыре равно загаженные двери.

– Куда дальше? – осведомился Никита странным гнусавым голосом. Я осмелился предположить, что он просто старается не дышать. Никита повторил вопрос, а я ткнул в правую дверь.

– Сюда. Это его был балкончик такой накренившийся. Однажды я хотел выйти и покурить на нем, но после того, как проломил в досках дыру, понял, что могу умереть вовсе не от никотина.

Никита кивнул и нажал на кнопку звонка. Звука нее последовало. Никита пожал плечами и постучал в грязную филенку. Тишина. Я присоединился к нему и забарабанил сильнее. Никакого ответа не последовало.

– Либо в стельку пьян и спит, либо его дома нет, – предположил я, более внимательно оглядывая дверь. На ней не было даже дверной ручки, вместо которой зияла дыра. Для того, чтобы войти в квартиру, дверь следовало тянуть на себя за клок обивки, настолько засаленный, что он задубел и стал твердым, как сталь. Видимо, часто им пользовались… Я брезгливо дернул за него, и дверь неожиданно открылась. Я слегка приоткрыл ее, и нам в нос ударила чудовищная волна смрада, перемешанного со спертым воздухом.

– Господи, – застонал Никита и закрыл нос рукой. – Что это за вонь?

– Боюсь, твои подозрения оправдались, – осторожно сказал я. – Пошли. Только под ноги смотри и руками ничего не трогай.

В квартире было немного светлее. Я недолго крепился, а потом тоже закрыл ладонью лицо. Дышать в этой квартире было нечем. Атмосфера в квартире была зловещей, однако полной тишины не было. Где-то в глубине что-то шевелилось, поскрипывая и позвякивая чем-то.

– Виталик, ты дома? – невнятно осведомился я. Некто не ответил, но шелестеть перестал. Я пошел вперед, и тут под ноги метнулся какой-то непонятный серый клубок. Я невольно отшатнулся, а потом злобно выругался. Крыса! Грызуны просто наводнили дом. Это они шуршали под лестницей. Позади чертыхнулся Никита. Впереди показался выключатель. Я нажал на него, но свет не зажегся. Видимо, квартиру Виталия отключили за хроническую неуплату.

– Есть кто дома? – негромко позвал я. – Эй, выходите, мы вас слышали.

На нашу просьбу никто не отреагировал. Точнее, в комнате что-то звякнуло и тихо прошелестело. Вонь стала просто невыносимой. Пахло чем-то отвратительным, кислым, к тому же к этому амбре примешивался аромат тухлого мяса. Я шагнул вперед и вошел в комнату. Никита оказался за моей спиной, а через секунду он шарахнулся в сторону, закашлялся и спустя мгновение до меня донеслись звуки рвоты. Меня не вытошнило на пороге комнаты только потому, что я предусмотрительно не поел, а ограничился чашкой кофе.

В первую минуту было не очень понятно, что это за странное существо лежало на полу, двигаясь и изменяя свою форму, тошнотворного серого цвета. Но только когда мы показались на пороге, колышущаяся серая масса прыснула во все стороны, превращаясь в десятки крыс. Крыс, которые методично и неторопливо обгладывали труп Виталия Ефимова.

– Где здесь ванная? – просипел за спиной Никита.

– Нет здесь ванной. И сортира нет. Удобства во дворе и отопление печное. Не чувствуешь, что ли как тут холодно?

– Представляю себе, что бы тут творилось при включенном отоплении. Надо ментов вызвать… Я сейчас Миронову позвоню.

– Погоди, – остановил я. – Давай осмотримся. Менты потом ничего не покажут, даже если чего найдут.

– Я туда не пойду, – простонал Никита. – И вовсе не из-за трупа. Там такая вонища, мне и так плохо. Я на кухне осмотрюсь.

– Только старайся ничего не лапать руками, – предупредил я. – Перчатки одень.

Никита скрылся, а я брезгливо перешагнув через покойника, начал осматриваться, стараясь ни к чему не прикасаться. На столе стояла открытая бутылка из-под дорогой водки «Немиров» с остатками прозрачной жидкости. Помимо нее там же находилась открытая банка из-под кильки, вылизанная до зеркального блеска, грязный нож, несколько хлебных крошек, пустая литровая банка, остро махнувшая огуречным рассолом и две рюмки. В комнате был жуткий беспорядок, как будто кто-то что-то искал еще при жизни Виталия. И ничего такого, что могла бы вызвать интерес у нас с Никитой.

Милицию мы ждали уже за пределами квартиры. Созерцать труп с объеденными губами, кровавой дырой вместо носа и обрубками ушей было выше наших сил. Мы сидели на узкой лавочке напротив дома. Никита был совершенно зеленого цвета, с черными подглазницами и торопливо икал.

– Может быть, тебе налить чего? – предложил я.

– Ты что, мне еще машину везти…

– Жвачку дать?

– Иди ты на фиг со своей жвачкой, – вяло отмахнулся Никита. – Я теперь месяц на еду смотреть не смогу. А мясо и вовсе жрать перестану. Как подумаю…

Поднявшись со скамейки, Никита странной деревянной походкой удалился к сараям и согнулся пополам. Я сунул в рот сигарету и поднес к лицу зажигалку. Да, не очень сегодня денег выжался. Еще и холодно… И кажется снег собирается.

Никита вернулся и сел рядом, вытирая лицо платком, который потом с отвращением швырнул на землю. Сгорбившись, он немигающим взглядом смотрел куда-то вбок.

– Ты думаешь, его тоже убили? – спросил он безразличным голосом.

– Не думаю, – покачал я головой. – Скорее всего, просто допился. Видел на столе бутылку? Наверняка суррогат какой-нибудь.

– Может и так, – отстраненно согласился Никита, – а ты тело не осматривал?

– Сдурел? – ошалело вскинулся я.

– Ну да… ну да… А если его все-таки убили? Ты сам сказал, что он собирался какую-то порнуху снимать. Может быть, даже и ту самую. Вот от него и избавились как от свидетеля.

– Ни одна бестолочь не наняла бы Ефимова на такое дело! – возмутился я. – Он же алкаш был ненадежный! После первых же съемок бы проболтался.

– Ты же нанял, – парировал Никита.

– Я, между прочим, парень не местный и о его репутации ничего не знал. Ко мне он явился прилично одетым, выбритым и даже надушенным.

– Они тоже, скорее всего не местные, – эхом отозвался Никита.

Я хотел что-то возразить, но тут из-за угла показалась милицейская машина, а за ней еще и карета «скорой помощи». Я помахал им рукой и пошел навстречу. Никита остался сидеть на скамейке. Из машины вышел уже хорошо мне знакомый Кирилл Миронов, посмотревший на меня с отвращением. Я не обратил на его эмоции внимания и ткнул пальцем наверх.

– Клиент на втором этаже, квартира номер пять. Никитке там плохо стало, так что на лужу блевотины в коридоре внимания не обращайте. Мы тут подождем или в машине посидим. Наверх не пойдем, увольте, и понятыми не будем, вы уж увольте.

– Вы там что-нибудь трогали? – хмуро осведомился Кирилл.

– Осмотрелись. Но руками ни к чему не прикасались, кажется. Впрочем, свежие пальчики будут нашими. Покойник лежит вот так уже пару недель, если по вони судить. Поднимайтесь осторожнее, там ступеньки нет. Можно вниз загреметь со всей охотой.

Пробурчав что-то нечленораздельное, Миронов удалился наверх. Я повернулся в сторону лавочки и обнаружил, что Никиты на скамейке нет. Покрутив головой, я увидел его, оживленно беседующего с каким-то пейзанином в ватнике, треухе и спортивном трико с вытянутыми коленками. Я подтянулся поближе.

– Дык я и говорю, – шепеляво произнес мужчина, – Виталя то уж давно не показывался. Мы и думали, что работу наше и уехал. Он же журналист был, его по телевизору показывали. А с месяц назад я к нему зашел литрушечку раздавить…

Мужчина заметил меня и явно приободренный прибавившимися зрителями, продолжил декламацию.

– Виталя радостный такой был. Сказал, работу нашел, кино снимать будет. Ну, мы с ним и выпили на радостях.

– А когда это было? – спросил Никита. В руках он ничего не держал, но на шее отчего-то совершенно открыто, а отнюдь не под дубленкой болтался МП-3-плеер. Я тихо фыркнул. В такие вот крохотулечки теперь стали вставлять диктофоны, так что Никита, скорее всего, записывал свидетеля.

– Когда? Да уж с месяц или с два. Давно было. Я как раз на сараюшке крышу перестилал, еще помню, дождь шел накануне. Значит, где-то в конце октября. А потом Захаровна видела, как к нему мужик приезжал.

– Какой мужик? – вскинулся я.

– Да пес его знает! Я и не видел. Захаровна видела. Сейчас у нее и спросим. Захаровна, – зычно позвал он, – подь сюды.

Привлеченные присутствием милиции, вокруг дома стали собираться его обитатели, а также жители окрестных домов. От толпы отделилась женщина лет пятидесяти, с лицом потомственного бухгалтера, закутанная в синее пальто.

– Ну, чего надо? – недовольно осведомилась она. – Опять чертей гоняешь, алкашня подзаборная?

– Ты не ори, – миролюбиво ответил мужик, – а лучше товарищам из милиции расскажи, что за мужчина к Витале приезжал.

Никита, очевидно, не стал просвещать пейзан, что мы отнюдь не в милиции трудимся, но это нам сыграло на руку. Женщина приосанилась, и, раздувшись от гордости, начала вдохновенно сплетничать.

– Да был тут один, – значительно сказала она, обращаясь ко мне. – Важный такой, вроде вас. В куртке кожаной, короткой. В кепке. На машине приехал.

– А что за машина? – торопливо спросил Никита. – Может вы марку запомнили или номер?

– Да я и мужика то не разглядела. Я его со спины видела, когда он уже в подъезд заходил. А машина такая… серая, блестящая. Иномарка. Я в них не разбираюсь. Длинная такая, ухоженная. И еще…

– Что?

– Ну, она такая… лупоглазая.

– Лупоглазая?

– Ну, да. Фары у нее круглые, выпуклые такие, как глаза рыбьи прямо. А впереди эмблемка – звездочка в кружочке.

– А номер вы не запомнили? – спросил я.

– Нет. Я и не глядела на номер. Машину вот увидела, а на номер не посмотрела. К нам такие машины не часто сюда заезжают, я потому и поинтересовалась.

– А мужчину вы не могли бы описать поподробнее?

– Не-е-е-е! – отмахнулась женщина. – Говорю же, не разглядела я его. Он спиной ко мне был. Ну, росту…. С вас, наверное, будет, а может и повыше. Куртка черная, кепка на голове.

– Брюнет? Блондин?

– Не знаю. Волосы под кепкой были. Короткие, не торчали. И вид у него был такой – богатый. Куртка дорогая, с мехом на воротнике. Уж не знаю, что за мех, лиса или енот, но такой, пушистый. В руках пакет был.

– А как он выходил вы не видели? – спросил Никита.

– Не видела, врать не буду. И как машина уехала, тоже не видела. Я ведь не знала, что это важно будет. Кабы знала, так присмотрелась повнимательнее.

– А почему вы решили, что он из машины вышел? – спросил я. – Вы же видели, как он входил в дом, а не как из машины выходил. И почему вы думаете, что он пошел к Виталию?

– Ну а к кому еще-то? – возмутилась женщина. – На первом этаже Смирновы живут, пьянь подзаборная, бабка Жульдикова, которой уже восьмой десяток и вон Лешка. – Женщина ткнула пальцем в мужика в треухе, а тот согласно кивнул. – Четвертая квартира сгорела, там Игнатов жил, пенсионер, так он там и задохнулся еще весной. На втором этаже, кроме Витали, Отраднова живет, женщина одинокая, инвалид, потом Чуйкины и Лаврентьевы, ни те, ни другие не работают. А Виталий, царствие ему небесное, хоть и пил в последнее время много, все ж таки работал на телевидении. Да и машина во дворе стояла, у этого подъезда. Откуда еще было такому мужчине тут взяться? Там сразу было видно – богатый. Кроме как к Виталию он и приехать не мог.

– А когда это было? – поинтересовался я.

– Да недели две назад. Уже темнело. Значит, часов в пять – полшестого…

– А в машине больше никто не сидел?

– Нет. Я бы заметила.

– А после этого вы Виталия видели?

Леха, почесав треух, отрицательно помотал головой, соседка тоже. Попытав словоохотливую женщину еще немного и ничего больше от нее не добившись, мы направились к машине, где Никита сразу завел мотор и включил печку.

– Так и околеть можно, – буркнул он, потирая озябшие руки. – И что мы имеем? Две недели назад сюда кто-то приезжал на шестисотом «Мерседесе» цвета «серебристый металлик» и по всей вероятности встречался с Ефимовым. После этой встречи Ефимов пропал и на глаза людей больше не показывался, скорее всего, медленно разлагаясь в собственной квартире. Не знаю, как ты, а я считаю эту встречу подозрительной.

– Я тоже, – согласился я. – Вот смотри, что получается. По описанию соседей, здесь был обеспеченный мужчина, от которого так и разило богатством. Мужчина, скорее всего, приехал сюда на «Мерседесе» – не самой дешевой тачке. За рулем он, опять же, скорее всего, сидел сам, раз больше никого в машине не было. У тебя, к примеру, есть «Мерседес»?

– Ага. Ты в нем сидишь, – фыркнул Никита. – А то, что на капоте написано «Фольксваген» – так это потому что его неграмотные китайцы собирали. А синий он и не лупоглазый просто по недоразумению.

– Вот-вот. У меня, к примеру, машина вообще дома, не говоря уже о том, что не «Мерседес». А это уже следочек, пусть слабый.

– Это при условии, если к Виталию приезжал убийца, а не, скажем, знакомый. И при условии, что он вообще приезжал к нему. Машина же может оказаться не «Мерседесом», а «КИА» или вообще обычной «Калиной». Женщины в машинах разбираются плохо, – скептически возразил Никита.

– Ну тебя, – обиделся я. – Ты всю малину вечно испортишь.

– А вон к нам Миронов бежит, – меланхолично произнес Никита, – ему и расскажи о своих догадках. Готов поспорить, он то же самое скажет, лишь бы не делиться подробностями.

К нам действительно вприпрыжку бежал Кирилл. Открыв дверь, он юркнул внутрь, с трудом переводя дыхание.

– Дайте закурить, – попросил он. – Давненько я такого не видел…

Я сунул Миронову сигарету. Он прикурил и с жадностью затянулся. Потом, откинувшись на спинку кресел, он посмотрел на нас с гримасой невероятного отвращения, и процедил сквозь зубы:

– Ну, Пинкертоны недоделанные, колитесь, чего накопали? Я ни в жизть не поверю, что вы сюда просто так заявились. Он тоже из ваших чатлан?

– Нет, – выпалил Никита, прежде чем я подал ему знак помолчать. – Он как раз не из наших. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

– Тогда какого хрена вы тут забыли? – взвился Миронов. – Это, между прочим, территория не нашего отдела. Зачем меня вызвали?

– Ну, извини, что мы не согласовали с убийцей этот щепетильный вопрос, – ядовито ответил Никита. – В следующий раз непременно скажем ему, чтобы убивал непосредственно на территории Управления внутренних дел. А если он решит поиграть с расчлененкой, то куски пусть разбрасывает по территории участка вашего отдела.

– То есть, этот обглоданный крысами бомжара тоже фигурант по нашему делу? – скривился Кирилл.

– Скорее всего, да, – вмешался я. – И мы готовы поделиться информацией. Естественно, не за просто так.

– Что вам нужно?

– Нас интересует, как и когда он умер. А взамен мы можем сообщить приметы человека, который посещал Виталия незадолго до его кончины.

– Хорошо, – согласился Миронов, ненадолго задумавшись, – при условии, что до окончания расследования ни слова в ваших газетах и на телевидении не появится.

– Зуб даю, – произнес Никита.

– Согласен, – кивнул я. – Так что там с Виталиком случилось?

– На первый взгляд никакого криминала нет, – пожал плечами Миронов. – Типичное алкогольное отравление. Напился водяры паленой, вот коньки и отбросил. На приличную то денег не было. В бутылочке, судя по запаху, спирт чистейший. Так что отбросил тапки ваш приятель от обильных возлияний, а отнюдь не потому, что был замешан в этой истории… Так что, ребята, не получится у вас сенсации из этой истории!

Последняя фраза была произнесена с нескрываемым злорадством. Я скривился, Никиту тоже передернуло, и он немедленно влез в монолог Миронова.

– Точная причина смерти будет известна, конечно же, после вскрытия? – осведомился он.

– Естественно, – оскалился Миронов.

– Честно говоря, не удивлюсь, что вскрытие покажет, что в бутылочке был, скажем, метиловый спирт, – меланхолично произнес Никита. – И совсем не удивлюсь, если на ней будут отпечатки только Ефимова и никаких больше, а то и вовсе не будет отпечатков.

– Что ты имеешь в виду, – настороженно навострил уши Миронов.

– Кирилл, ну ты глаза то разуй! Он жил в дерьме, жрал дерьмо и тут у него на столе оказалась дорогая водка, в соседстве с килькой. Это что же, на водку ему бабла хватило, а на закусь нет? Да за те деньги, что стоит «Немиров» он купил бы пару бутылок дешевой ханки и ужрался бы до зеленого змия.

– Там у него под мойкой ведро с мусором, – неожиданно задумчиво произнес Кирилл, – а в ведре упаковка от дорогого печенья, и литровая бутылочка из-под кока-колы. И еще одна бутылочка «Немирова». Там банкет был, похоже. Не думаю, что у Ефимова денежки были на эту жратву. Ты прав, он бы купил что-то попроще и подешевле, вроде кильки в томате. Колитесь, каким боком в этом деле Ефимов оказался.

– Он тут Сашке на днях рассказывал, что ему предложили снимать порнуху, – пояснил Никита. – Вряд ли стоящий оператор, который не пропил бы последние мозги, вляпался бы в такое дело. А Виталию терять было нечего. Работы у него не было никакой. И если именно он снимал то самое порно с убийствами, его наверняка убрали. Как проще всего убрать запойного алкоголика? Отравить метанолом, к примеру. Соседи видели, как к Виталию пару недель назад приезжал некий тип, по всей вероятности на шестисотом «мерине»…

– А поподробнее, – попросил Кирилл.

Мы рассказали подробнее, особенно напирая на то, что после визита незнакомца Ефимова никто больше не видел. Кирилл слушал и мрачнел.

– Обыщите квартиру, – посоветовал Никита. – Может быть, он оставил какие то адреса, контакты, записные книжки… Он все-таки журналист, хоть и бывший. Иначе мы никогда вообще не выйдем на след нашей виртуальной банды.

– Ладно, пойду дам команду, – вздохнул Миронов. – А вы учтите, что обещали ничего не разглашать.

Мы кивнули, но видимо, сделали это недостаточно убедительно. Кирилл рассвирепел.

– Я не шучу. Сейчас доставлю вас в прокуратуру и заставлю официально дать подписку о неразглашении.

– Да успокойся ты, ничего мы не опубликуем, – отмахнулся Никита. – Не до огласки сейчас, еще спугнем, и тогда мы вообще никогда на них не выйдем.

– Ребята, – взмолился Миронов, – я вас прошу, прекращайте вашу самодеятельность. Вы нам очень помогли, мы прониклись ситуацией, но дальше копаться в этом деле становится слишком опасно. Мне бы очень не хотелось вот в такой помойке найти еще и ваши хладные трупы.

– Хорошо, мы никуда больше не полезем, – покорно кивнул Никита. – Мы можем ехать, или нам нужно еще что-то подписать?

– Езжайте, – отмахнулся Кирилл. – Без вас головной боли хватает. Понятыми соседей позвали, их же и запишем обнаружившими труп.

Кирилл вылез из машины и отправился к дому, скользя на обледенелой дорожке. Никита медленно тронулся с места и выкатил на шоссе.

– Что делать будем? – спросил я. – Думаю, он прав. Копаться в этом дерьме становится все опаснее.

– И это ты говоришь? – хмыкнул Никита. – Саня, ты же во всех горячих точках был, а тут обычный криминал. Неужели тебе не интересно довести это дело до конца?

– Интересно, не то слово, – вздохнул я. – Только фиг мы его до конца доведем. Нас к нему больше на пушечный выстрел не подпустят. Миронов сегодня же сообщит начальству, что мы путаемся под ногами…

– И что? Нас депортируют в Гонолулу? Сам видишь, они без нас ничего сделать не могут. Надо Юльке позвонить, рассказать обо всем.

– Позвони, – согласился я.

Юлька нашлась в центре города, где изволила откушать жареную рыбку в ресторане, в компании Валерия Беликова. Мы немедленно присоединились к ним, правда, на ужин не отважились, вовремя вспомнив об объеденным крысами лице Ефимова. Бледноватая Юлька, все еще тревожащаяся за жизнь своего соседа, к концу нашего повествования позеленела, что ее совсем не украсило, и залпом выпила две рюмки водки подряд, не закусывая и не запивая, по-мужски, не сгибая запястья. Сие действо вызвало у меня бурный восторг. Я трижды хлопнул в ладоши, а Юлька даже не поморщилась. Умеет все ж таки наш брат-журналист водяру хлебать!

– Сашка прав, – хмуро вымолвила она. – Следочек есть, но весьма слабый. Но это хотя бы что-то. Надеюсь, менты найдут что-нибудь в квартире Ефимова и тогда все станет ясно.

– Думаете, это он снимал эти порнофильмы? – спросил Никита.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Я видел всего три, причем только один из них был, что называется, снят с более менее профессиональной стороны. Два других, в том числе и тот, где убивают Наргис, явно снимали на укрепленную в штативе камеру.

– Спрос рождает предложения, – пожала плечами Юлька. – Я одного понять не могу: как он вообще отважился на подобное?

– Тоже мне, загадка, – фыркнул Никита. – Ефимов и прежде ради ежесекундной сенсации мог человеку глаз выковырять вилкой. Ты вспомни, скольким он гадости делал просто так, из спортивного интереса… А тут спился, работы нет… Поманили длинным рублем, вот он и повелся, как ягненок за морковкой.

– Он мог и не знать, что дело кончится убийством, – вмешался я. – А что? Пригласили снять порнофильм, сценарий, естественно, читать не дали, если сценарий вообще был. О когда дело дошло до расчлененки, Ефимов струсил, и его поспешили убрать. Причем убрать решили по хитрому. Думаю, Никита прав и Виталия действительно отравили. Пришел приятель, принес ему денежку, подсунул отравленную водку, думаю, что и выпил вместе с ним для усыпления бдительности. Оттого в мусорном ведре была еще одна бутылка.

– И что самое паршивое – у нас опять нет ни единого доказательства, – уныло подытожила Юлька. – Все вилами по воде, сплошные предположения. Виталий вообще мог просто умереть от заворота кишок, от некачественной водки, мог скончаться от сердечного приступа, а мы тут вывели махровую теорию, прицепив его ко всем нашим убийствам. Никит, попытай Миронова, от чего умер Виталий.

– Попробую, но это песня долгая, – скривился Никита. – дай бог, если они вскрытие сделают к концу следующей недели.

– Есть свежие идеи? – спросил я.

– Нет. Попробуем найти таинственного мужчину, встречавшегося с Наргис накануне ее смерти, – вздохнул Никита. – У меня в голове вообще пусто. Не знаю я, где еще можно копнуть.

– Между прочим, – вмешался в разговор молчавший до сего момента Валерий, – ваш мент прав. Бросали бы вы это дело. Неизвестно куда оно вас может завести. Есть компетентные органы, которым за расследования, между прочим, платят деньги. Так что, если вы не возражаете, я прекращаю ваше производственное совещание и увожу Юлию домой.

Мы, может быть, и возразили бы, да только Валерий слушать нас не стал. Юлька выглядела усталой и пришибленной, так что покорно ушла вместе с Мастером и слова поперек не сказала. Из ресторана мы вышли вместе. Из окон Никиткиного «Фольксвагена» я смотрел как Валерий и Юля уезжают в ночь в серебристом «Мерседесе». Никита напряженным взглядом провожал их машину. Было видно, что в его голове начала зудеть осенней мухой мысль. И нетрудно было догадаться, какая.

Vil

Я тяжело вздохнула и оглядела фронт работы. Впереди Новый год. Дорогое правительство одарило нас полумесячными праздниками. Но читателю на это будет глубоко наплевать. А уж заказчику и подавно. Заказчик разместил на страницах журнала свою рекламу, заплатил деньги и плевать он хотел на то, что у народа выходные. Народ должен поглощать вкусные рекламные модули и бежать потом в магазины заказчиков с охапками денег. А то, что бедной и несчастной Вильме попросту негде взять дополнительно еще пару-тройку сотрудников – никого не волнует. Мои мальчики и девочки, уже предвкушая новогоднюю лихорадку, сбились с ног, но я, прикидывая сроки, уныло качала головой. Не успеваем… Не успеваем… И что прикажете делать? А если…

Шеф на мою просьбу взять в штат еще одну штатную единицу милостиво кивнул. Хоть и туповат, и амбиций больше, чем следует, но и он понимал, что мы в таком темпе ничего не сдадим в срок. А уж я и подавно не желала попадать под раздачу ни за что. Не хватало еще за правительство отчитываться!

Юлькин домашний телефон не отвечал. Она все еще не жила дома, боялась. Я позвонила ей на мобильный, но и он был выключен. Недолго думая, я набрала Никиту.

– Привет, – с места в карьер взяла я, – ты не в курсе, где Юлька?

– С Мастером амуры крутит, – недовольно ответил Никита. – Вчера у него ночевала, если я не ошибаюсь. А зачем она тебе?

– Да зашиваюсь я. Работы полно, работать некому. Вот и решила ее нанять. Она все еще в свободном полете?

– Пока да. Ей что-то предлагали, но тут на нее навалились эти проблемы, так что она отказалась. Валеркин телефон у тебя есть?

– Есть. Ладно, спасибо, буду звонить ей.

У Валерки дома трубку сняли сразу и судя по голосу, именно Юлька. Узнав меня, она очень обрадовалась, а на мое предложение поработать, согласилась немедленно и уже через сорок минут прилетела в редакцию. Получив от меня задание и милостиво согласившись на предложение пообедать вместе, Юлька унеслась.