Текст книги "Не умирай в одиночку"

– Да уж явно не мамаша Томкина, – фыркнула Безуглова. – Она и не заметила, что дочери дома нет. Со школы приходили, со мной разговаривали. Наверное, в школе кого-то заставили. Больше то некому. Родни у них никакой нет.

– А младшая Безуглая преподавала?

– Да. Вон там, за углом школа, она там и работала. Не то математику, не то еще что-то, не знаю точно. К ней не очень то люди обращались. Как-то Ирка Сироткина попросила Тамарку своего балбеса подтянуть, причем не за бесплатно, так ведь она отказалась, как будто у нее денег куры не клюют.

– Она неконтактная была?

– Какая? – не поняла бабуля.

– Ну, не общительная?

– Да озлобленная она была на весь белый свет, – махнула рукой Татьяна Ивановна. – И завистливая. У нее жизнь не сложилась, так это люди вокруг виноваты, а сама она лебедушка белая… А у самой глаз дурной. Как зыркнет, так потом хоть к бабкам-шептуньям иди. Я хоть и коммунистка, а и то дурного ее взгляда побаивалась. Как встречусь с ней в подъезде, так у меня потом то ключи куда пропадут, то сама заболею, то вон лампочки перегорают одна за другой. А как не вижу ее, так вроде и все хорошо. И вроде не верю я в такие вещи, а ведь поди ж ты…

– А где ее бывший муж?

– А пес его знает! Говорят, спился и умер, но я точнее не скажу. Не любила я ее, царствие ей небесное, конечно… А за что убили то? Ограбить хотели или как?

Старуха впилась в меня любопытствующим взглядом, пронзающим насквозь. Однако я не поддался и соврал, не моргнув глазом.

– Ага. Сняли с нее пальто, сережки и кольцо кажется.

– Вон оно как, – с сомнением протянула Татьяна Ивановна. Я торопливо поднялся.

– Спасибо за беседу. Я к вам еще заскочу. Надо будет более подробно поговорить о вас, и материал написать. А то действительно, нехорошо получилось.

– А когда? – встрепенулась старушка, но я уже выскочил из квартиры. Дело дрянь. Тамару в последний раз видели в компании светлого «Мерседеса». После этого она бесследно исчезла. Ее тело могло находиться в колодце довольно долго. Вон как окоченело… Хотя, на улице мороз, застыть она могла и за сутки. Колодец – канализационный, труб отопления в нем нет, да и заброшен он давно. Убийца знал, что делает. Ее могли еще год не найти. Интересно, чего это дворничиха туда поперлась? Надо будет расспросить, как она труп нашла. А пока надо поразузнать в школе.

В перемене между уроками меня едва не затоптали беснующиеся чертенята, в которых только при очень богатом воображении можно было опознать детей. Не то, чтобы я ханжа, но даже в мое, уже относительно свободное время, дети не выглядели так, что по внешнему виду было невозможно опознать, какого они пола. В кабинете завуча меня неласково встретила растрепанная клуша, оказавшаяся секретарем. Завуч подошла через пару минут. Я представился и объяснил цель визита.

– Даже не знаю, чем вам помочь, – рассеяно сказала завуч, теребя полу серого пиджака, которому уже пару лет место было на свалке. – Мне не очень хочется, чтобы на страницах газеты была вынесена эта история. Честь школы, и все такое, вы понимаете…

– Вас как зовут? – с ходу взял быка за рога я.

– Ирина Юрьевна.

– Ирина Юрьевна, дело очень скверное. Тамара Безуглая была убита, причем с особой жестокостью. Вам зададут те же самые вопросы в милиции. Удивительно, что еще не задали. Меня интересуют всего две вещи: кто дал объявление в газету о пропаже Тамары, и с кем она встречалась в последнее время.

– Объявление дала Елена, наш секретарь, по моей просьбе. Тамара Игоревна исчезла внезапно, мы даже в милицию обращались. С кем она встречалась, я понятия не имею, – сухо сказала завуч. – И никто вам этого здесь не скажет. Тамара Игоревна – человек очень закрытый, нелюдимый. Насколько я знаю, подруг в коллективе у нее не было. Мужчин у нас тоже немного. Так что романов с ними у нее не было, если вы на это намекаете.

– Ничего подобного. Я намекаю на то, что вы могли видеть Тамару в компании мужчины, возможно имеющего светлый «Мерседес». Это должен был быть интересный мужчина средних лет, богатый и обходительный.

– Не знаю. Я никого подобного в ее обществе не встречала. А в школу она пешком ходила, она же рядом живет… жила…

– Может быть, она рассказывала что-то о нем? Где познакомилась, где встречалась?

– Ничем вам помочь не могу, – холодно произнесла завуч. – И попрошу вас с этими вопросами к нашим педагогам не приставать. Иначе мы подадим на вас в суд.

– Интересно, за что? – фыркнул я. – Я, как мне кажется, законов не нарушал.

– За клевету, – отрубила завуч. – И еще мы напишем коллективную жалобу в вашу газету, что вы третируете учителей и выставляете их в дурном свете.

– Ирина Юрьевна, – попытался я достучаться до женщины, – вы поймите, Тамаре вы уже не поможете. К сожалению, она была не первой жертвой. Вы хотите своим бездействием подвергнуть опасности жизни других женщин?

– Разговор окончен, – процедила сквозь зубы завуч и повернулась ко мне спиной. Я пожал плечами: закончен, так закончен. Выйдя из кабинета, я едва не сбил с ног моложавую дамочку с охапкой тетрадок в руках. Судя по ее смущенному виду, она явно подслушивала.

– Скажите, – заговорщически произнесла она, – а правда, что Безуглую убили?

– Правда, – таинственно ответил я и, взяв женщину за локоток, отвел в сторону. – А вы случайно не в курсе, с кем она встречалась в последнее время? Может быть, она говорила, что за мужчина появился в ее жизни?

– Про мужика она как-то вскользь упомянула, – живо ответила дамочка, – причем, специально, чтобы мы знали, что не такая уж она и лахудра. Знаете, как ее наши детки прозвали? Крыса! Она и была как крыса, серая, злобная… С мужиками ей не везло, а тут польстился кто-то на красоту ее писанную… Мы в учительской сидели, когда она и сказала, что встретила мужчину, богатого и красивого, и он ее на край света увезет. Мы еще посмеялись потом – уж не в Антарктиду ли? Только там таких и не хватает. Она же зачуханная была, как пингвин после чумки.

– И завуч при этом присутствовала?

– Ирина то? – фыркнула женщина, – конечно. Только она про Тамарку слышать ничего не хотела в последнее время. Тамара то у Ирины мужика хотела увести. Только он помаялся, помаялся да и вернулся к жене. С тех пор они даже не разговаривали. Так, поздороваются сквозь зубы и все…

– А нового знакомого Тамары вы не видели?

– Нет, – вздохнула учительница, – хотя нам всем очень хотелось. Только Тамара нам его не показывала, а в школу он за ней не заезжал. Хотя от нее я слышала, что вроде как машину у него есть. А как раз накануне того дня, когда она пропала, она пришла принаряженная, сказала, что после занятий сразу в ресторан поедет. Мы даже подождали специально, вдруг увидим, что там за сокровище. Да только она ушла домой как обычно, пешком. Так мы и не увидели его. А больше она не приходила…

Тут прозвенел звонок, и женщина нехотя со мной простилась. Ей явно хотелось еще поговорить, а точнее, повыведывать побольше о смерти Тамары, но мне было некогда. Таинственный мужчина, который увез Тамару от дома начал занимать мои мысли все сильнее. Другой таинственный мужчина сидел в ресторане с Наргис перед самой ее смертью. Один и тот же? «Мерседес» у дома Ефимова, «Мерседес» у дома Безуглой…

Я пошел к выходу и тут же отпрянул в сторону, спрятавшись за колонну. За стеклянными дверями маячила физиономия Миронова. Не хватало еще, чтобы он меня тут застукал. Он вошел в вестибюль и подозрительно огляделся по сторонам. «Знает, – раздосадовано подумал я, – наверное, машину увидел». Миронов озирался по сторонам с нескрываемым интересом, а его лицо не выглядело особенно дружелюбным. Я решил, что встречаться с ним сегодня мне не стоит.

Миронов исчез за дверью учительской, а я опрометью метнулся на улицу. Мой старенький «Фольксваген» не подвел и рванул с места так, что шины завизжали. В окне учительской показалась физиономия Миронова, но мне было уже все равно. Я сбежал.

Всю дорогу меня занимал вопрос, с кем могла пойти в ресторан Тамара, а так же с кем туда отправилась Наргис? Гадать на кофейной гуще не хотелось. В голове восхитительно звенела пустота, перекатываясь внутри черепа тяжелым свинцовым шаром. Я решил, что на сегодня розыски закончились, и поехал домой. Надо было к тому же иметь совесть и статью дописать. Завтра сдача номера, а у меня еще конь не валялся.

Статья шла туговато. Благо сведений для ее написания у меня было предостаточно. Но все равно мысли витали где-то рядом с таинственными убийствами. Отключиться полностью и создать более-менее приличный материал не получалось. Распечатав написанную статью, я бегло перечитал ее и махнул рукой – сойдет. В конце концов – не «Война и мир», на Пулицеровскую премию не претендую. Не бог весть, какая я звезда прессы.

Подумав о звездах прессы, я подскочил. Юрка! Конечно же! У него были обширные связи. Все ж таки он дольше меня работал. Только бы он был в сети…

Я вышел в Интернет и, выведя на экран панель программы ICQ, с облегчением вздохнул. Юрка был в сети, правда около его имени маячил значок, что он находится на работе. Но меня это не смутило. Я отправил ему улыбающийся смайлик и стал ждать, что из этого выйдет.

– Привет, – ответил мне Юрка тут же. – Как дела, как здоровье?

– Все нормально, – быстро напечатал я в ответ. – Есть дело.

– Ясен пень, – появились на экране строчки. – У тебя как пожар, так ты ко мне обращаешься. Чего случилось?

– У тебя есть кто-нибудь знакомый в ментуре Астаны?

Юрка ответил не сразу.

– Есть, – наконец напечатал он. – А что ты хочешь узнать? Там просто человек не самый близкий и надежный.

– Меня интересует дело погибшей около года назад Наргис Омаровой. Ее родители жили в Астане. Менты забрали из ее квартиры компьютер, и, по словам ее сестры, неизвестно по какой причине не вернули. Меня интересует, где сейчас этот компьютер и почему его не отдали родственникам. Дело вел некий Сергей Силантьев.

– Попробую узнать, – ответил Юрка. – Но не факт, что это случится сегодня. Жди. Ты в сети будешь?

– Буду. Как только что-то узнаешь, сразу сообщи.

Ждать пришлось долго. Я успел вычитать статью и убрать из нее целую кучу нелепиц, которые настрочил. Гоняясь за воображаемым преступником в своих мыслях. Я успел даже пожарить себе картошки и поужинать. И только под вечер «аська» издала сигнал, которого я ждал. Нет, не то, чтобы она вообще молчала, да только сообщения там приходили от людей, которые в данный момент интересовали меня, как прошлогодний снег.

– Короче, нашел я твоего Силантьева, – сообщил Юрка. – Вот его номер, звони и спрашивай, все, что тебе надо. Он уже предупрежден и ждет.

– Благодарствуйте, барин! – обрадовался я. – Чем тебе услужить?

– Свои люди, сочтемся, – важно заявил Юрка и ушел из сети.

Я посмотрел на часы, а потом полез в телефонную книгу, где были расписаны часовые пояса. С Астаной у нас была незначительная разница времени, потому я рискнул позвонить.

– Алло, алло? – послышался в трубке незнакомый и слегка, как мне показалось, вздрюченный мужской голос.

– Здравствуйте, это Сергей Силантьев? – вежливо спросил я.

– Да, а вы – журналист?

– Да. Сергей, у меня к вам буквально один вопрос, причем не для печати. Вы можете мне сказать, что случилось с компьютером погибшей Наргис Омаровой. Если я не ошибаюсь, вы вели это дело?

В трубке молчали.

– Сергей, вы меня слышите?

– Слышу, но говорить на эту тему я отказываюсь. Это тайна следствия.

– Сергей, вы простите, но мне очень важно узнать именно эту информацию. Я обещаю, что нигде не буду ее публиковать. Давайте, мы поступим по-другому. Я буду говорить, а вы скажете мне только прав я или нет.

Молчание, а потом осторожный голос.

– Я ничего не буду подтверждать.

– Хорошо, не подтверждайте. Просто молчите, если я буду прав. Вы изъяли компьютер Омаровой, в котором могли остаться улики по делу. Дело вы так и не раскрыли. А потом делом Наргис стали интересоваться другие люди. Вашего ведомства, но не вашего города и даже страны, вероятно живущие в одном городе со мной. Проявили дружеский интерес, возможно, ваше руководство пошло им навстречу, а потом компьютер Наргис исчез. Я прав?

Молчание.

– Сергей?

– Я же сказал, что не буду ничего подтверждать.

– Но, надеюсь, опровергать вы это тоже не будете?

Молчание, которое длилось целую вечность, а потом сдавленный голос произнес:

– Не буду…

Короткие гудки, ударившие в ухо гороховым перестуком… Я нажал на кнопку, и гудки смолкли. Вот так номер…

Вильма и Юлька безошибочно нащупали ту зыбкую тропинку, на которой и стоял этот колосс на глиняных ногах. Немудрено, что раскрыть эти преступления не удавалось никому. Кто же пойдет против воли всемогущего начальства? Первый заместитель губернатора и в те времена занимал нехилые посты, да и нынешний начальник Управления внутренних дел не отставал. Неизвестно, под каким предлогом они прибыли в Астану и как умудрились спереть компьютер из камеры вещдоков. Может быть, действовали и не сами, может быть, заплатили кому-нибудь из ментов. И все, концы в воду… Если в компьютере Наргис и был ее таинственный воздыхатель, то теперь поиски его и вовсе невозможны…

Невозможны?

Я подскочил на стуле и торопливо набрал электронный адрес нашего чата. Сейчас, сейчас… вот оно… Гостевая книга, галерея…. Так, так, так…

Спустя всего каких то сорок минут принтер выплюнул шесть листов, на котором были фотографии наших завсегдатаев. Добавив к ним фото Наргис и Тамары, кою все знали под ником Шамаханской царицы, я побежал к машине… Одна страница лежала сверху, и именно на нее я возлагал самые огромные надежды… Кто у нас любит путешествовать и может себе это позволить? Кто отвечает описанию «интересный обеспеченный мужчина»? Кто недавно развелся? И, наконец, у кого из наших чатлан есть «Мерседес» цвета серебристый металлик?

Меня бросало то в жар, то в холод. Господи, какой я болван! Ведь все было так очевидно… Главное, чтобы его могли опознать, хотя бы просто опознать… А дальше? Он богат и почти неуязвим. Что делать дальше? И Юлька, боже мой, Юлька…

Юлька отозвалась сразу. Она была занята, поэтому потребовала разговоров четко и по делу.

– Вы были правы. Компьютер Наргис исчез после того, как Астану посетили гости из нашего города. Во всяком случае, я так понял мента, который вел дело Наргис. Судя по тому, что он перепуган почти до смерти, это были птицы высокого полета.

– Ты где? – перебила Юлька. – Куда ты едешь, я же слышу, что ты в машине?

– Я делаю то, что мы собирались сделать уже давно. Думаю, что сегодня мне наверняка скажут, кто встречался с Наргис и Тамарой Безуглой…

– Какая Тамара, чего ты несешь? – рассердилась Юлька.

– Тамара. Наша чатланка. Ты ее знала под именем Шамаханской царицы. Менты нашли ее труп. Она исчезла около месяца назад.

Юлька охнула.

– Немедленно приезжай ко мне, – взвизгнула она. – Бросай все это! Ты же понимаешь, что мы не сможем это доказать! Нас убьют!

– Я приеду – пообещал я. – Сейчас, проверю кое-что и приеду. И боюсь, тебе не понравится то, что я узнаю.

– Но… – начала было Юлька, но в этот момент телефон пискнул и замолчал. Я посмотрел на трубку. Она была тусклой и мертвой. Батарейка, которую я хотел зарядить еще вчера, окончательно сдохла. Я раздраженно швырнул ее на соседнее сидение. Зарядного устройства у меня в машине не было. Ладно, у Юльки тоже «Нокия», заряжу телефон у нее…

Хороших ресторанов в нашем городе не так много. А уж этот и вовсе был самым лучшим. В «Камелот» редко ходили простые смертные. Там было дорого и престижно. Не знаю, стали бы со мной разговаривать люли в какой-то другой день, но сегодня я был словно заряжен нуклеарной силой. Люди от меня шарахнулись в сторону, а секьюрити даже не попытался меня остановить, когда я плюхнулся на диванчик в холле.

– Пожалуйста, позовите администратора, – попросил я. Наверное, попросил убедительно, поскольку молодчик с бычьей шеей испарился с места, словно сдутый ветром.

Администратором оказалась молодая девушка лет двадцати пяти с табличкой «Наташа» на груди. Она дежурно мне улыбнулась, но глаза были встревоженными.

– Здравствуйте, Наталья, – радостно улыбнулся я ей. – У меня есть к вам один вопрос.

Я выложил перед ней листы бумаги.

– Скажите, кого-нибудь из этих мужчин вы видели в компании вот этих двух женщин. Не одновременно, конечно. Одну, вот эту, месяцев восемь-девять назад, а вторую где то в прошлом месяце.

– Простите, мы не даем сведений о наших клиентах, – отрезала девушка и сделала попытку встать с дивана, на который уселась рядом со мной, но я удержал ее за руку.

– Наташа, простите, но дело не идет о супружеской измене. Эти женщины погибли. А точнее, они были убиты с особой жестокостью. Возможно, их убил мужчина, который есть на фото. И он, возможно, ваш клиент. Не хотите отвечать мне, ответите на эти же вопросы в милиции. И потом, он может быть здесь и не причем. Мало ли с кем он обедал? Наташа, я вас очень прошу, посмотрите на фото. Это простая дружеская беседа, она вас ни к чему не обязывает.

Девушка явно колебалась и в упор смотрела на снимки Наргис и Тамары.

– Их изрезали ножами, – глухо произнес я. – Ни за что. А перед этим еще и на камеру снимали, как насиловали, как убивали… Вам их не жалко? Они, между прочим, в ваш ресторан приходили… Ели тут, веселились… а потом поехали в гости к человеку, который им пообещал сладкую жизнь. А он их убил…

Наташа опустила голову. Я придвинул ей четыре листа, на котором было двадцать портретов наших самых известных чатлан… Молчание затягивалось. Наргис и Тамара могли никогда не посещать этот ресторан. Во всяком случае, в компании своего убийцы. Но я сделал ставку на то, что уже знал, кто прятался за черной маской, кто вонзал ножи в тело беспомощных женщин. Кто был настолько обходителен, что вскружил голову не только синему чулку, коим по сути была Шамаханская царица, но даже такой опытной и опасной сердцеедке, как Гюрза… Как Гюрза… Гюрза…

– Эту я не помню, – произнесла Наташа и отодвинула в сторону фото Наргис. Неудивительно, Наргис не была в этом ресторане уже около года, если вообще была. – А вот эту помню. Недели четыре назад… Да, еще листики были на деревьях… мы осенние букеты ставили на стойку… Она приходила в ресторан с мужчиной два раза. Я ее запомнила, потому что она была такой… жалкой, но старалась показать, что она благородная особа. Знаете, просто Скарлетт О’Хара… К нам сюда редко такие заходят. Не их уровень, у нас очень дорого…

– А мужчину вы запомнили?

– Запомнила. Он у нас часто бывает. Только он на убийцу совсем не похож.

– Здесь, на этих фото он есть?

Наташа кивнула и нерешительно ткнула пальцем в одно из фото. Я вздохнул. Мои предположения полностью оправдались.

– Спасибо, Наташа, вы даже не представляете, как вы меня выручили…

– Да бросьте вы, – махнула она рукой. – Говорю вам, он не похож на убийцу. За таким мужчиной любая побежит на край света. Он недавно у нас был с новой девушкой, очень красивой…

– В этом то и вся проблема, что на край света, – вздохнул я и потянулся к бумаге.

– А второй раз она была с другим, – остановил меня голос Наташи. Я, приподнявшийся было с дивана, уселся на него снова.

– А… тот как выглядел? – слабо спросил я. – Вы его хорошо разглядели?

– Очень хорошо. Он тут тоже появляется. И он – совсем другой. Внешность у него такая, запоминающаяся.

– А… – произнес я и ткнул рукой в бумагу. Наташа кивнула.

– Он тоже тут есть.

Ее палец медленно опустился на другой снимок. Я почувствовал, как мои волосы медленно поднимаются вверх.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Я с минуту молчал. Наташа вежливо ждала, а потом, сославшись на необходимость работать, ушла. Я тоже поднялся, засунул фотографии в пластиковую папку, с которой пришел, и направился к выходу. Однако…

Все складывалось весьма любопытным образом. Настолько любопытным, что детали головоломки, которые я едва ли не насильно вталкивал в пазы, составили весьма причудливый рисунок. Я узнал в этом рисунке убийцу и готов был объявить это во всеуслышание, но пазлы разлетелись в разные стороны под легким нажимом, перевернулись, и картинка получилась иной. Черт побери!

Черт побери!

Шьерт побъери!!!!

Я сел в машину и рванул с места. Схватил было телефон, но вспомнил, что батарейка села. Развернувшись, я влетал в ресторан и попросил телефон. Юлькин домашний не отвечал, а сотового я не помнил. Я позвонил ее родителям, но там тоже никто не снял трубку. Юлька, черт побери, мне нужна была Юлька… Господи, боже мой, мы ходили с ней по лезвию бритвы каждый день и не подозревали об этом!

Я добрался до ее дома в рекордные сроки, но окна были темными. Подъезд был заперт, а дожидаться, пока кто-нибудь мне откроет, не было сил и времени. Да и окна первого этажа тоже как по заказу были темными. Я хотел позвонить Вильме, но ни ее сотового, ни домашнего я не помнил, а в редакции наверняка уже все ушли… Хотя у них срочные заказы, может быть, кто-то и остался…

Когда я подлетел к зданию редакции, я понял, что все мои надежды пропали. Светились только окна типографии, куда меня не пустят без пропуска. Да и кто там мог знать телефон Вильмы или Юльки? Фальцовщики? Ночной сторож?

Я поехал домой. Дома можно воткнуть в телефон в зарядное устройство. Дома можно позвонить и со стационарного. Дома была телефонная книга, Интернет, домой могла позвонить Юлька. Надо ехать к себе. И я поехал.

Я даже не загнал машину в гараж – не до того было. Я только щелкнул кнопкой сигнализации на брелке и побежал в подъезд. Там было темно. На моем этаже не горел свет. Впрочем, это было обычным явлением. Я понесся по ступенькам, остановился перед своей дверью и сунул в скважину ключ.

И только тогда я услышал за своей спиной легкий шорох, словно опасный зверь подкрадывался к своей жертве по вороху сосновых игл, предательски потрескивавших под его ногами. Так звучит ночь, где каждый час кого-то пожирают… где каждую минуту умирает неосторожная жертва, где каждый миг кто-то глядит в лицо своей смерти.

Я тоже хотел поглядеть ей в лицо, но не успел. Она прыгнула мне навстречу раньше, чем я успел заглянуть ей в желтые глаза, с вертикальными змеиными зрачками. А потом был страшный удар по голове, от которого во все стороны прыснули разноцветные искры, закружившиеся в бешеном хороводе…

И пришла тьма…

Гюрза

– Значит, все-таки метанол? – устало переспросила я. Сашка кивнул. Он тоже выглядел неважно, но держался не в пример лучше меня. Конечно, это не его лучшие друзья лежат вон там, за стеной, окутанные прозрачными трубочками. Это не ему приходится ежедневно встречаться с родителями друзей, которые смотрят на тебя молча и где-то в глубине души считают, что на месте их детей должна быть ты. Это не Сашка ежесекундно боролся за жизнь, неподвижно лежа на кровати, у изголовья которой ощерилась старуха-смерть.

Никиту нашла соседка. Она жила в смежной квартире и ежедневно навещала свою товарку, живущую напротив. Визиты наносились в строго определенное время, но не из-за врожденной пунктуальности. Просто вечером по первому каналу начинал верещать сладкоголосый Андрей Малахов, а потом сразу начинался любимый сериал. Нешуточные страсти а-ля Бразилия заканчивались ровно в десять часов вечера. Старушка не имела телевизора, поэтому на просмотр ходила к соседке. Ровно в двадцать два часа, когда на экране появилась заставка программы «Время», бабулька вышла на лестничную клетку и споткнулась о распростертое тело Никиты. Слабенькая и хрупкая бабуся, которую качал ветер при походе в магазин, заорала так, что прибежали соседи не только с этого подъезда, но и из соседнего, сметя препятствие в виде запертой железной двери. Они столпились на лестничной клетке, с ужасом глядя, как расползается кровавое пятно.

Никите повезло. Среди его соседей снизу оказалась женщина-медик, правда, гинеколог, но она умудрилась ловко перевязать его разбитую голову и обеспечить необходимое для правильной циркуляции крови положение тела, пока соседи вызывали милицию. Никиту в подъезде любили, поэтому оперативная обстановка была на должном уровне. Моментально известили родителей, машину после осмотра милиции загнали в гараж, а за котом взято шефство. Мне о случившемся сообщила захлебывающаяся в плаче мама Никиты. Я же, все это время пытавшаяся дозвониться до Никиты, проводила время в обществе Валерия.

Когда я узнала, что произошло, то впервые в жизни поняла, что такое шоковое состояние. До сего момент мне этого испытывать не приходилось. Меня затрясло так, что я выронила телефонную трубку прямо на облицованный кафелем пол Валеркиной кухни. Многострадальная «Нокия», которую я уже дважды роняла, один раз забывала в театре и один раз даже утопила в ванне, разлетелась на куски. Мне удалось собрать телефон по частям, но он не работал. Валера отдал мне один из своих, и я понеслась в больницу.

Никитино состояние оценивалось как критическое. Он потерял слишком много крови, и врачи почти не надеялись на его выздоровление. В довершенстве всего у Толика, который уже один раз приходил в себя, внезапно открылось внутренне кровотечение, и он впал в кому. Его мать поседела прямо на глазах. Один раз я столкнулась с ней в коридоре. Прямо на меня брела старуха лет семидесяти, хотя матери Толика было всего тридцать семь, она была интересной женщиной, следившей за собой по мере возможности. Меня она даже не узнала, чему я малодушно порадовалась. Я чувствовала себя виноватой, и встречаться с ней мне было тяжело.

Сашка приехал в больницу после моего сообщения. Там, сидя на скамеечке с продавленными сидениями, он и сообщил мне, что экс-оператор новостей Виталий Ефимов был отравлен метиловым спиртом, как, собственно, мы и предполагали.

– Как же он не понял, что пьет не водку? – удивилась я.

– А ты видела, как он пьет? – хмыкнул Сашка. – Он мог высосать из горла целую бутылку, причем чуть ли не залпом. А на вкус метанол от этилового спирта ничем не отличается, это я тебе авторитетно заявляю. Если судить по найденной в мусорке бутылке, поначалу они выпили обычную водку, а потом Виталика развезло, и ему было в принципе все равно, что пить, лишь бы горело. Вот и выпил.

– Он сразу умер?

– Нет. Долго мучился. Может быть, пытался доползти до двери, но в его состоянии это было тяжело. Метанол часто что-то такое делает с глазными нервами. Так что он почти сразу ослеп, а потом уже крутился по комнате, старался доползти до двери…

Мимо пролетела медсестра. Я подскочила, но она вбежала не в ту палату, где лежал Никита, а Толик вообще был на другом этаже, так что я уселась назад. То, что нам вообще разрешили посидеть в коридоре, было равносильно чуду. Но когда я нахожусь в том состоянии, которое было у меня на данный момент, со мной лучше не связываться. Впрочем, нас все равно отделяла от больных стеклянная дверь.

– Никита тебе что-нибудь успел сказать? – спросил Сашка.

– Нет. Но я поняла, что он что-то нарыл. Он таким странным тоном со мной разговаривал, что я испугалась. Я так поняла, что он догадался, кто убийца.

– А менты с тобой беседовали?

– Угу. А толку? Я же ничего не знаю…

Сашка вздохнул.

– Жалко… Хоть бы знать, где он копнул, что он такое нарыл… надеюсь, он выживет…

Сказано это было почему-то совершенно равнодушным тоном. Мне показалось, что Сашка жалеет вовсе не о том, что Никита, может быть, умирает там, на другом конце коридора, а о том, что сенсация уплывает прямо из-под носа.

– Как бы там ни было, я больше не желаю в этом участвовать, – решительно сказала я. – Я, между прочим, боюсь. Меня уже пытались убить. Теперь вот пострадал Никита. Толик до сих пор в реанимации. Так что я, начиная с этой минуты, слышать не хочу об этом деле.

– А как же твое делание докопаться до истины? – издевательски поднял брови Сашка.

– Пошел к черту, – грубо ответила я и поднялась с места.

– Юль, не злись, – примирительно сказал Сашка и схватил меня за руку. – Я же совсем не имел в виду ничего плохого…

– Я так и подумала, – фыркнула я и пошла к выходу, по пути скинув с себя белый халат. Сашка вздохнул и поплелся за мной.

– Ты сейчас куда? – спросил он.

– К Валерке поеду. Я у него сейчас живу. Вынести охи и вздохи моих родителей сейчас я не в состоянии. И до работы мне там ближе. А что?

– Да так. Вместе поедем, я тебя одну сейчас не оставлю.

– С чего такая забота?

Лицо Сашки неожиданно стало злым.

– А ты считаешь, что я такая паскуда и чурбан бесчувственный? Я, между прочим, тоже боюсь, только не за себя, а за тебя. Никите явно по башке дали не просто так. Кто поручится, что и тебя не захотят грохнуть, тем более, что это уже пытался сделать этот полудурочный Алишер. Да никто не поверит, что ты, по уши завязанная в этом деле, ездившая с Никитой в Астану, участвовавшая в ходе расследования с самого начала, не нафарширована различными сведениями. Да ваших подозрений в адрес первого зама губернатора и начальника ОВД уже хватит, чтобы закопать тебя под асфальт.

– Заткнись, без тебя тошно, – невежливо попросила я и стала махать рукой. Сашка остановил мою руку.

– По телефону такси вызовем. С шашечками. Я лично не хочу, чтобы вместо дома нас отвезли прямо на кладбище. Валерке скажи, чтобы он тебя до работы возил. И вообще, я бы на твоем месте от Вильмы пока ушел и посидел дома, а лучше уехал куда-нибудь. Пусть Валера тебя свозит на горнолыжный курорт в Куршавель.

– У меня аллергия на Куршавель, – капризно ответила я.

– А, ну да, конечно, – фыркнул Сашка, – ты же оттуда не вылезаешь… Ты дальше Турции-то была где-нибудь?

– Нет, конечно.

– Ну, вот тебе и повод съездить. Намекни Валере, что устала, боишься, и что хотела бы отвлечься от этих ужасов. Валерка по миру покататься любит, так что думаю, тебе не откажет. У него в паспорте уже места, наверное, нет для виз. Вон с него загар не сходит…

– Хорошо, – кивнула я. – Попрошу путевку в Австралию. Это очень далеко, думаю, там меня убийцы не найдут. Выйду там замуж за местного папуаса, и буду разводить крокодилов.

– Папуаса… Село ты, Юлька, необразованное… Ладно, вон наше такси подъехало…

Ехали мы молча. Сашка умильно поглядывал на меня, но я на провокацию не поддалась. Гадко было, на душе кошки скребли. Мысли, как бы упорно я не гнала их прочь, все равно крутились вокруг Никиты и его догадок. Что же такое он там раскопал?

Валеры дома не было. А вот его сынуля Артем присутствовал. С ним у нас, кстати, появилось полное взаимопонимание с первого дня знакомства. Я еще не забыла свои детские проказы, да и характер у меня был соответствующий. Например, позавчера мы с Артемом до трех часов ночи проиграли в компьютерную игру с романтическим названием «Смертельный бой». Артем меня разгромил с оглушительным счетом, но и мне удалось выиграть в нескольких поединках. В итоге игры я пришла к выводу, что он играет нечестно, так как выигрывал он в основном на оружии, которое то и дело вынимали его виртуальные бойцы. Я же этого делать не умела и билась по-честному, то бишь ногами и кулаками. А выиграть мне удалось несколько раз исключительно благодаря своей реакции. Если бы я еще в клавишах так не путалась… Обнаружив, что меня нет в постели, Валерка проснулся среди ночи и вышел узнать, куда я подевалась. Увидев, чем мы заняты, он скорбно вздохнул и удалился на боковую, пробормотав напоследок: «Как дети малые…» Я не отреагировала. Какой, к черту сон, когда мой боец, коего за лысину и широкие штаны я окрестила Бульбой, вдруг достал из синих шаровар устрашающих размеров кладенец и начал рубить бойца Артема в капусту.