Текст книги "Вихрь преисподней"

– Да, взаимосвязано!.. – повторил он. – Может быть, какой-нибудь взрыв, где-нибудь на Альфа Центавра… А здесь, в Москве…

– Центавра?.. Что это такое? – спросила бухгалтерша. Лицо ее как будто немного посветлело, словно тучку, набежавшую на него, унесло прочь ветром.

– Созвездие… – пробормотал Не-Маркетинг, с опозданием понимая, что говорить это было совершенно лишним и выглядит он теперь, к радости помощницы бухгалтера, полным идиотом.

Какое-то огромное равнодушие охватило его. В голове пронеслось: «Зачем это нужно? Плевать! Чему быть… То и будет!»

Он от всех отвернулся и медленно пошел к своему месту. Вслед ему раздался смех, впрочем не очень дружный и совсем не громкий. Несмотря на то, что сейчас большая часть сотрудников представительства пребывала в лихорадочном возбуждении, до веселья им было далеко, скорее даже они были готовы при появлении малейшего повода впасть в подавленное состояние – обстановка в представительстве очень была похожа на полный крах и все отлично понимали, что даже при самом благоприятном завершении истории, свою работу сохранят отнюдь не все… А потерять насиженное место было очень страшно.

…Не-Маркетинг долго сидел на своем месте, ничего не говоря и погрузившись в какое-то странное оцепенение. Печаль охватила его, дальше и дальше плыл он по ее волнам… Он подумал, что ведь действительно нужно бы поспешить и пока еще есть время примириться с отцом… Ведь еще немного и может быть поздно… Мысль о кончившейся жизни крепко засела в его голове.

– Значит, уж точно конец! – опять пронеслось в его голове. – Раз решил мириться с отцом, значит – конец!..

Эта мысль столь поразила его, что он заплакал, будто в том, казавшемся ему теперь бессмысленным антагонизме с отцом и был смысл уходившей от него жизни, а в том, что она уходит, у него не было никаких сомнений. Значит, в этом-то антагонизме, в этих-то плохих отношениях и был смысл жизни?! Ни в чем другом, а только в этом. Странно… Он был уверен, что скоро умрет…

К нему подошел Маркетинг:

– Ну что, теперь ты меня понял?.. Не думай, что я кружу, как стервятник над своей жертвой… Но просто я с самого начала знал, что ты все поймешь и нам с тобой останется только объединить усилия…

В центре офиса продолжали что-то шумно обсуждать сотрудники представительства.

– Я не смог в решительный момент сделать нужный шаг… И теперь надо мной можно смеяться… Даже нужно смеяться… А вдруг это был не Глава представительства, а что-то. И это что-то убило Петровича… Я не дикий зверь, и никакая душа зверя в меня не реинкарнировалась. Я – просто тряпка и трус!

Вдруг за спинами у них раздался веселый голос:

– Как тут у вас дела?..

– Реинкарнация… Душа зверя и все такое прочее… – проговорил Маркетинг.

– Ты только что говорил совсем другое! Совсем другим тоном! – вскочил со своего места Не-Маркетинг. – А теперь ты издеваешься: «Реинкарнация… Душа зверя и все такое прочее»!

Пенза обнял их:

– Друзья мои, я искренне сожалею, что мы живем не во времена засилия марксистско-ленинсокой философии. В те благословенные времена такие крамольно-мистические мысли были запрещены и не подлежали высказыванию. А следовательно – и почти не существовали!..

Вслед за Пензой в приоткрытую дверь офиса, которой не давал закрыться подложенный деревянный чурбачок, вошел подросток. В сторону молодого, чрезвычайно нарядно одетого журналиста он не смотрел, а приблизившись к группке сотрудников, встал чуть в стороне и принялся слушать…

Пенза, между тем, мрачно уставился на Не-Маркетинга:

– Ну что, едем?..

– Куда?

– Как куда?!.. К организатору фестиваля. Я вытрясу из него душу!..

– Зачем мне это?!

– Как это зачем?!.. Ты что?! Я вас не понимаю: я бросил дела, приехал… Мы же договорились, в конце-концов!.. Ты что забыл?!

– Да… – пробормотал Не-Маркетинг. Он действительно ничего подобного не помнил.

– По дороге в «Континенталь»… Мы договорились, что я за вами заеду! – в разговоре с Не-Маркетингом, Пенза то переходил на «ты», то снова возвращался к «вы». – Он что-то знает!.. Глава пропал, но директор… Он что-то знает! Не может не знать! Он тоже врет! Этот кинофест иваль… Но что и зачем? Какая комбинация?..

– Нет, я никуда не поеду… Плевать мне на все. И на эту работу – тоже плевать…

– Вот как?!.. Так какого черта ты здесь сидишь?!..

В двери появился очень немолодой, грузный человек в форме сотрудника службы безопасности. Он быстро осмотрелся и, увидев Маркетинга, направился к нему:

– Тогда зачем ты пришел в офис?! Сидел бы дома…

– Дома?! – воскликнул Не-Маркетинг. – Что там делать?!.. Искать квартиру, чтобы начать на ней все заново с тем же итогом, но только с новой хозяйкой? Или ждать, когда эта заявится?!

– Ну что?.. – спросил человек в форме, подойдя к Маркетингу.

– Да вот он… – показал Маркетинг на Не-Маркетинга. – Это начальник службы безопасности…

Не-Маркетинг безучастно посмотрел на человека в форме.

– Пойдемте, побеседуем… – тот косился на Пензу. Очевидно, узнал.

– Сейчас он не может! – Пенза схватил Не-Маркетинга за локоть. – Сейчас моя очередь…

– Ах вот как?! Уже и пресса здесь!..

– У тебя мобильный работает?.. – спросил вдруг Не-Маркетинг Пензу. До него дошло (только теперь!): умерший охранник говорил что-то о своем родстве с журналистом…

– Да…

– Ты знаешь, кто сегодня ночью умер?..

– Конечно… Отец моего троюродного брата… Пойдем, пойдем…

То, что Пенза совершенно не выглядит расстроенным, так поразило Не-Маркетинга, что он поднялся и пошел вместе с ним к выходу. К тому же, он не хотел сейчас беседовать со службой безопасности… Он чувствовал, что находится в неподходящем состоянии для такого разговора. Особенно теперь… Почему Пенза так весел?!.. Опять загадка?..

– Кажется, мне не дадут спокойно умереть! – пронеслась информация в голове Не-Маркетинга.

Позади них с человеком в форме о чем-то заговорил Маркетинг.

Глава XXXVI
Птички – проводники в мир мертвых

Они шли по переулку… Черт возьми, не может быть: через весь переулок висела растяжка с надписью «Фестиваль фильмов ужасов» и сбоку нарисован логотип транснациональной корпорации!.. Они вышли из «Мерседеса» за квартал до переулка, – Пенза оставил его на платной стоянке, – теперь они подходили к кинотеатру…

Задрав голову, Пенза рассматривал растяжку…

– Ах, боже мой! – журналист столкнулся с прохожим.

Они у кинотеатра… О-па!.. В витрине – плакат: «…корпорейшн представляет…» Что же это?!..

Они вошли внутрь. У входа толпились люди. Проходила какая-то дурацкая рекламная лотерея. И вновь в глаза Не-Маркетингу бросилось «…корпорейшн представляет» на растяжке между колоннами.

Невероятно! Фестиваль фильмов ужасов рекламировал транснациональную корпорацию как спонсора – ошибки не было.

– Грубовато сделано. Качество так себе! – Пенза рассматривал растяжку. – Но странно… Ты говорил, ничего… Никаких контактов между фестивалем и вами – он так утверждал?

– Да!.. Вчера утром!..

– Странно…

Их толкали…

– Но и я говорил – странно… Впрочем…

Лицо Не-Маркетинга потемнело сильнее.

– Говорили, никаких контактов, а теперь реклама?.. Странно…

Не-Маркетинг мрачно заметил:

– Мне тоже странно: умер твой родственник, а ты – будто ничего не произошло, тебя не касается. Впрочем…

– Что «впрочем»?! – Пенза начал раздражаться, ему это было не свойственно.

Не-Маркетинг молчал, – ему было уже все равно. Его охватила апатия, – такая же, как тогда, когда они ехали в «Континенталь».

– Минуточку… – к ним подскочил охранник. – Вход только по специальным приглашениям…

– Вы что, не узнаете меня?! – нагло заявил Пенза.

Охранник пристально посмотрел на него и повернулся к Не-Маркетингу:

– А у вас?

– Это со мной…

Фланировавшие в холле люди подходили к бару и активно угощались. Денег никто не платил.

Не-Маркетинга все сильнее и сильнее охватывала тоска.

– Пойдем отсюда!.. – он потянул Пензу за рукав. – Они провели рекламную кампанию…

– Какая кампания?!.. Пара растяжек – не кампания. Что они – заявили о вас на радио и телевидении?..

Пенза и Не-Маркетинг подошли к бару.

– Чего-нибудь легенького!.. – развязным тоном велел Пенза.

Не-Маркетинг чувствовал: настроение его товарища по какой-то непонятной причине стремительно портилось. Впрочем, до этого ему тоже теперь не было никакого дела.

Бармен взял пол-литровый бокал, наполнил его под краном пивом и молча поставил перед Пензой.

– Я же просил что-то легкое!..

– Пиво… – равнодушно сказал бармен, глядя в сторону.

Возникло ощущение, что каждый в этот день думал о своем… Раздражался только Пенза и то, скорее от того, что какие-то собственные мысли портили ему настроение:

– Думал, вы сделаете легкий коктейль!..

– Бесплатно только пиво… – произнес бармен, не поворачивая головы.

Пенза взял бокал со стойки и что-то бормоча про советский менталитет отошел в сторону. Залпом выпил пиво…

– Ты же за рулем?..

– Ерунда… Немного можно…

– Ну я-то ладно… А за себя тебе не страшно?..

Пенза как-то дико посмотрел на Не-Маркетинга… Поставил бокал на стойку.

– Чего мне бояться?..

Работало радио… В паузе между музыкой диджей рассказал о последнем дне кинофестиваля, в числе спонсоров упомянул о транснациональной корпорации. Едва начали говорить про кинофестиваль, бармен сделал громче.

Тоска! Не-Маркетинг и не пытался совладать с ней, он плыл по ее волнам.

– Пойдем, пойдем отсюда… Реклама проведена…

– Нет, не пойдем!.. Где твой директор? Там?!..

Пенза потащил его к двери в конце холла…

– Не нужно!.. Я не могу, не хочу больше! – воскликнул Не-Маркетинг.

– Тряпка!.. Неужели тебе не хочется узнать, как они тебя дурачат?! Что за этим кроется?!.. Сволочи битую неделю мордовали тебя, вынули душу, разрушили нервы, ты же!.. «Не могу больше!» Могу!.. Если не хочешь, я справлюсь один!..

Не-Маркетинг медленно пошел с Пензой к двери.

– Вы куда? – подошел к ним опять охранник.

– К директору…

Охранник отступил… Вот они за дверью. Не-Маркетинг – впереди Пензы.

Опять та же лестница, тот же безжизненный свет… Ясно представилось, как еще вчера он бродил по холлу, пытаясь отыскать хоть малейшую деталь, хоть что-то говорившее о спонсорстве фестиваля корпорацией… Увы, тот миг не вернуть! Но как бы хотел он сделать это!

Вышли в коридор… Вот и дверь директора. Первым вошел Пенза…

Лицо сидевшего за столом директора выразило изумление, затем – радость, он узнал Пензу. Пензу узнавали здесь все!.. Не-Маркетинг выглядывал из-за его спины… Молодой директор был одет в тот же самый черный костюм, в котором состоялась их первая странная встреча. Почему они провели рекламу?! Не будь этих растяжек, не будь этого радио, хоть что-то, хоть историю с фестивалем можно было свалить на Главу!

Вполне объяснимо, но в прошлые разы Не-Маркетинг совершенно не обратил внимания на окно в этом кабинете – узкое… Но кроме стены соседнего дома был виден кусочек необыкновенно ясного, чудесно голубого неба. Как был прекрасен этот небесный кусочек! Неведомое ему прежде, страшное сожаление сдавило сердце Не-Маркетинга, – сожаление он и сам не знал, о чем…

Директор уже отвел взгляд от сердитого лица журналиста. Теперь он смотрел на Не-Маркетинга. Тот был настолько во власти своего страшного, сладкого в своей ужасности сожаления, что, казалось, была бы у него такая возможность – тут же вышел бы из кабинета, чтобы не прерывали разговоры, дела, взгляды…

– Я рад, что вы пришли!.. Я думал о вас. Хотел позвонить, но был так занят… Просто ни одной свободной минуты: встречи, звонки… Черт знает, какая кутерьма!.. Я не просто думал о вас. Я сделал… Вы заметили, многое изменилось со вчерашнего дня…

– Да…

– Не «да», а «зачем»! – грубо встрял Пенза.

– Мне удалось сделать только растяжки… Еле успел, – испуганно пробормотал директор. – Фестиваль заканчивается… С радио ничего не получилось. Диджеи вставляют вашу корпорацию, когда сами рассказывают про фестиваль, но в основной ролик ничего не вошло. Слишком поздно!.. Все поздно! Поздно! Видите это окно? Какое синее там небо!..

Не-Маркетинг не верил своим ушам. Может быть действительно все люди думают об одном и том же?

– Все, конечно, слишком поздно! – повторил директор кинофестиваля.

– Что поздно? – Не-Маркетинг, кажется, немного оживился.

– Поздно вставлять вашу рекламу. Так быстро они это сделать не успеют… Последний день! – устало проговорил директор фестиваля.

– Мы пришли убить вас, – вдруг проговорил журналист. – Бесполезно дергаться и пытаться звать охрану.

Директор вытаращил глаза.

– Это конец всей истории, – продолжал Пенза. – В моем кармане пистолет. Если вы сделаете хоть одно лишнее движение, хоть один жест, я спущу курок…

Он действительно держал что-то в кармане пиджака.

Директор побледнел.

– Вы!.. Какой вы странный человек! – он смотрел на Не-Маркетинга. – Вы и уголовщина… Этого не может быть!.. Что происходит?! Прошу вас, прекратите! Вы сошли с ума!..

Он дернулся и перевел взгляд на Пензу.

– Я вас предупреждаю… – сказал журналист. – У вас остались какие-нибудь минуты, больше вы не проживете. Будете дергаться – проживете еще меньше.

Пенза подошел к директору совсем близко…

– Я не буду дергаться…

– Говорите, почему вы сначала убеждали его, что никаких контактов между вами и транснациональной корпорацией не было, никакого спонсирования ими фестиваля не было, а теперь вы провели рекламу? Ну! Быстро!

– Все ясно!.. Прекратите дурацкий спектакль!..

Он чуть-чуть оттолкнул от себя молодого чрезвычайно нарядного журналиста и подошел к кожаному диванчику:

– Садитесь… – пригласил он их, садясь на кресло в углу.

Перед диванчиком стоял маленький столик, на котором были расставлены бутылки и закуски.

Пенза подошел к столику и, взяв одну из бутылок за горлышко, со всей силы ударил ей о край столика. Бутылка разлетелась на куски, дорогой коньяк залил стол и пол.

– Я остаюсь совершенно спокоен… – проговорил директор кинофестиваля. – Как видите, я сижу и вовсе не реагирую на ваши странные выходки… Я вас понимаю… А что же самое главное заинтересованное лицо стоит и молчит. Он что же – ничему не удивляется?

– Почему вы не позовете охрану? – сказал Не-Маркетинг.

Сверкнув глазами, Пенза быстро взглянул на него, но ничего не сказал.

– Потому что вы здесь… – ответил директор кинофестиваля фильмов ужасов. – Я так долго думал о вас… Я даже ждал вас. И вот, когда вы пришли – что же я, своими руками сдам вас охране?..

– Не верь ни одному его слову! – вскричал Пенза. – Эта рожа врет! Я чувствую это. Поверь, моя интуиция никогда меня не обманывает! Ни верь ни одному его слову!..

– Посмотрите, какое синее небо! – сказал директор кинофестиваля печальным голосом, показывая Не-Маркетингу на окно. – Мы все в какой-то важный момент упустили что-то из виду, что-то самое главное, мы приняли неправильное решение и после этого все пошло наперекосяк…

– Не слушай его! Не смотри ему в глаза! – вдруг взревел на весь кабинет Пенза. – Эта падла… Это какая-то Сирена!.. Он поет, чтобы убить!.. Здесь что-то нечисто!

Пенза бросил горлышко бутылки:

– Пойдем отсюда!

– Ну что же вы?!.. Останьтесь! – проговорил директор.

Не-Маркетинг смотрел на небо. Вдруг он повернулся к Пензе:

– Что ты-то несешь?!..

– Отлично! – обрадовано заявил директор кинофестиваля. – Наконец-то вы поняли истинное лицо вашего друга… Этого с позволения сказать тележурналиста, этого Пензы… Он несет, что я – Сирена… Сирены – это такие птички с женскими головами, которые пели песни, чтобы подманить к себе моряков. Потом они их, если не ошибаюсь, предавали смерти…

Пенза поднял с ковра зазубренное горлышко. Директор поморщился.

– Я же больше напоминаю себе бабу Ягу только мужского пола, – продолжал он. – Знаете, кто это такая?..

– Хватит болтать! Отвечайте на мой вопрос! – воскликнул Пенза.

– Нет, я боюсь, что вы не знаете, кто это такая. В мире наших предков эта женщина занималась тем, что провожала души только что умерших в царство мертвых. Поэтому одна половина лица у нее живая, а другая – мертвая, окостеневшая.

– Да, я заметил: у вас, действительно, лицо какое-то неприятное…

– Потому-то и зовут ее – Баба Яга, костяная нога, ведь одна нога живая, а другая-то – мертвая, окостеневшая… В этом-то и ответ на ваш вопрос. Я себя уже этакой бабой Ягой мужского пола начинаю чувствовать – черствеет душа…

Он обратился к Не-Маркетингу:

– Кругом одни идиоты, мерзавцы, осатаневшие кретины… Все уже вокруг живые только в лучшем случае наполовину. Это в лучшем случае!.. Полумертвые старики, юноши, мертвее бабы Яги, молодые, но не горячие, лукавые проходимцы, обманщики… Все это вертится, изрыгает потоки лжи, какие-то невероятные сюрреалистические информации… Решил помочь вам… Вы так проникновенно говорили… Чувствую, вы – в кошмаре, какие-то темные силы справляют над вами свой шабаш!..

– Не слушай его, не слушай! Я чувствую – это какая-то ловушка! – вскричал Пенза.

Директор кинофестиваля повысил голос:

– Вот этот вот, журналист – боюсь, он тоже из представителей темных сил, из заговорщиков!..

– Я тебя сейчас прирежу, прирежу!..

– Я подумал, что если я в последний день дам вашу рекламу… Да-да, бесплатно, на свой страх и риск! Может, это как-то облегчит вашу судьбу в вашем представительстве, поможет вам в ваших отношениях с вашим странным Главой!.. В конце-концов, вы можете проспонсировать кинофестиваль в следующем году и тогда учесть, что сейчас, бесплатно мы дали вашу рекламу, хоть и один день!..

Не-Маркетинг молчал. Он смотрел на небо.

– Да, да! Я вас понимаю!.. – вдруг притих директор кинофестиваля. – Я тоже вот так вчера и сегодня смотрю… На небо…

– Что ты молчишь?! – вдруг закричал Пенза на Не-Маркетинга.

Тот не понимал…

– Если он так хорошо к тебе относится, попроси его, попроси его сказать тебе правду!..

– Я уже все сказал…

– Умоляй его! Скажи: простите меня за все, что я сделал вам плохого, если я вообще мог сделать вам что-то плохое. Но скажите мне, скажите мне, как на духу, правду!.. Я чувствую, он ведь правда тебя в царство смерти уводит!.. Я чувствую, он что-то делает сейчас!..

– Вы – сумасшедший! – сказал директор, глядя на Пензу. – Впрочем, я всегда знал, что вы – журналисты – все немного… Особенно вы!..

– Прекрати, прекрати его убивать! – закричал Пенза и накинулся на директора.

Тот попытался оттолкнуть его, но Пенза был гораздо сильнее. Горлышко бутылки с разбитыми острыми краями оказалось у горла директора. Лицо его моментально покрылось потом.

– Отпустите меня! – прохрипел он.

– Не шевелись!.. – держал его Пенза. – Послушай, если ты немедленно не скажешь мне всю абсолютно полную и стерильную, незамутненную правдивую информацию про отношения с их корпорацией, тогда… Сейчас я оглушу тебя, свяжу… И потом я буду тебя пытать… Пытать изощренно и страшно до тех пор, пока ты не скажешь правду!..

– Помогите!.. – слабо простонал директор.

Пенза ослабил хватку. Директор сел чуть повыше.

– Почему вы не вызовите охрану? Почему вы терпите все?!

– Он не терпит! – ответил за директора Пенза. – Он тебя гипнотизирует… Я тебя уверяю, это так… Если придет охрана, то для него все кончится – нас заберут, а ты нужен ему! Я чувствую это!.. Он бы давно уже позвал на помощь…

– Бред сумасшедшего! – произнес директор.

– В таком случае, почему же вы не позовете на помощь?! Скажете, не хотите губить его?.. – Пенза кивнул на Не-Маркетинга.

– Послушайте, уходите, вы меня утомили!.. – опять простонал директор.

– Чуешь, какой бедняжка! А ведь он кричал тебе в первый раз, что он смертник!..

– Да… – пробормотал Не-Маркетинг.

Он чувствовал: вся эта сцена утомляет его больше и больше… Ему уже ничего не хотелось…

– Пойдем, пойдем, хватит продолжать этот спектакль!

– Вот именно! И я про то же!.. – директор кинофестиваля с одобрением и надеждой посмотрел на Не-Маркетинга.

Пенза отпустил его.

– Что же, вот так все прекратить и уйти?! – воскликнул он.

– А что еще?.. Он же провел рекламу…

– Но ведь не реклама же нам нужна!.. Нам нужна истина, правда!

– Как узнать ее? – устало проговорил Не-Маркетинг.

– Я с вами полностью согласен. Тем более, что узнавать нечего, – опять начал директор.

– Заткнись, лиса! – замахнулся на него Пенза.

– Я так и знал, что от вас будут одни проблемы! – плаксиво произнес директор, глядя на Не-Маркетинга.

– И это человек, который говорил, что ему ничего не страшно! Смертник!.. Неужели ты можешь ему верить?!

Не-Маркетинг взорвался:

– Я устал уже! Мне плевать на него!

– Плевать?! Вам на меня плевать?!.. Лучше бы вы этого не говорили!

– Заткнись, лиса!

– Да, лучше бы вы этого не говорили!.. Вот так вот! Я получил ровно то, что заслужил. Поделом мне!.. Ко мне приходит какой-то сумасшедший, несет какую-то ахинею… Я странный человек, я – верующий человек, бред сумасшедшего трогает меня, я не сплю ночь за ночью, я решаю помочь ему, я не хочу быть мертвецом среди других мертвецов, я не хочу быть наполовину окостеневшим среди других наполовину окостеневших… Я делаю, хотя бы немного, но делаю эту дурацкую рекламу корпорации, я вылезаю из кожи вон, чтобы успеть хоть что-то, и что же в результате – ко мне приходят, мне угрожают, надо мной издеваются, разбивают в моем кабинете мой же дорогущий коньяк… Но я опять ради этого сумасшедшего все терплю…

– Смотри, как искусно он плачет! Актер! – проговорил Пенза.

Директор кинофестиваля действительно был в слезах… Не-Маркетинг безучастно смотрел на него.

– И что же мне говорит этот сумасшедший?! – директор фестиваля уставился на Не-Маркетинга. – Он говорит, что ему на меня плевать!.. О, это не я – проводник в мир мертвых, это вы – проводник в мир мертвых! Это вы – человек, одна половина лица которого живая, а другая – от трупа, вы – труп уже!.. Посмотрите на свое ужасное равнодушное лицо!.. Гляньте на себя в зеркало! Неужели вам не страшно!.. Что с вами стало за этот день?! Что с вами за этот день произошло? Ведь вы же были совсем другим человеком! Неужели, такая ужасная перемена может произойти за такое краткое время?!..

– Ты подумай, эта лиса еще мораль тебе читает!..

– Пойдем отсюда, – опять повторил Не-Маркетинг. – Я говорил тебе: не надо было приходить сюда…

– Ну и черт с тобой!.. Пошли!.. – Пенза зашвырнул в угол горлышко разбитой бутылки. Раздался звон стекла.

– Нет, я никуда не пойду! Иди один!.. Я дожму его…

– Ты с ума сошел. Он тебя сейчас сдаст в милицию!

– Ты поверил! Ты поверил этой лисе! – вскричал Пенза. – Видишь, я говорил: он умеет добиваться своего… Убирайся отсюда, жалкое ничтожество! Вот увидишь, через час я приеду к тебе в офис и расскажу все его тайны!.. Убирайся, жалкое ничтожество!..

– Я тебя здесь не оставлю!..

– Какая трогательная дружба! Убирайся!..

– Подождите, зачем вы ссоритесь?! – встрял директор кинофестиваля. – Если я такая лиса и такой мерзавец, то стоит ли вам, двум замечательным людям, из-за меня ссорится?.. Какие тайны вы хотите у меня выпытать?..

Директор сделал паузу.

– Вы оба просто сошли с ума!.. Вот вы сказали, что дожмете меня? – обратился он к Пензе. – Отлично!.. Но как вы будете меня дожимать?.. Пытать?! Что ж… Даже если вообразить, что я позволю себя пытать, то отчего вы уверены, что под пыткой я раскрою вам какую-то тайну?!..

– Раскроешь, не волнуйся!.. – мрачно проговорил Пенза.

– Да ведь какая тайна?! В чем она?.. В том, что я взял деньги и не стал делать на них рекламу?.. Да в чем же тут смысл?.. Вы-то, как журналист, как профессионал должны понимать, что никакого смысла в этом нет… Я бы наоборот всеми силами старался доказать спонсору, которого мне удалось привлечь, что сотрудничество со мной ему выгодно…

– Что ты юлишь?! Что ты темнишь?!..

– Да как раз я-то не юлю и не темню!.. Вот вы-то, господин Пенза, что-то темните. Какие-то непонятные мысли бродят в вашей голове. Сдается мне, вы нарочно устраиваете весь этот спектакль.

– Как это нарочно?!..

– Да так, нарочно… Что-то, какое-то впечатление вы пытаетесь произвести вот на него… Что-то вам надо!.. Какое-то впечатление в его голове создать!..

– Пойдем, пойдем отсюда! – Не-Маркетинг потянул Пензу за рукав. – Ты ничего не узнаешь, а только мне сейчас станет еще хуже, чем было…

– Именно! Именно ничего не узнает… Потому что ничего нет такого, чего бы вы и так уже не знали!.. Да и не хочет он ничего знать, потому что не это вовсе ему нужно, а цель его в чем-то совсем другом… Какая-то тайная цель!

– Я ухожу!

Не-Маркетинг поднялся и шагнул к двери.

– Постой! – задержал его Пенза. – У меня нет никакой тайной цели. Единственное, что я хочу знать – это его истинные мысли!.. Я думаю, и тебе хочется только одного – узнать, что он там на самом деле думает!..

– Мне хочется только одного – чтобы этот визит поскорее закончился!

– Верно! – вскричал директор кинофестиваля. – Мне тоже хочется того же!.. Весь этот визит – это один сплошной бред!.. Вы хотите узнать мои мысли? – он повернулся к Пензе. – Да как же можно узнать мысли под пыткой?!.. Я же могу сказать вам все, что мне вздумается. Как вы проверите, как вы узнаете, правду я говорю или нет?.. Ведь я же могу схитрить и сказать вам именно то, что вы больше всего сами подозреваете. И вы тут же поверите, хотя истинная причина была совсем в другом. Пытка – это не тот способ, который бы позволял узнать истинные мысли человека. Да разве есть в мире хоть один способ, который позволял бы узнать, что на самом деле думает человек?!.. Ведь собственные мыли – это такая сложная и непонятная вещь, что я бы иной раз дорого бы дал, чтобы самому в них разобраться! Да ведь не только же мысли есть, еще же и чувства в сердце есть – в них, чтобы понять человека, тоже надо разобраться!.. Что же это за странный способ разобраться в сердце человека – пытать его?!.. Да и что вам мои мысли и чувства, если я им порой и сам не доверяю?!..

– Выходит, никак в тебе нельзя разобраться?!

– Никак!..

Не-Маркетинг вышел из кабинета. Пенза остался…

Вот и опять эта лестница, – возле металлической пепельницы на ножке – никого, он спустился вниз и вышел из кинотеатра. В холле по-прежнему было много народа. На рекламы с изображением логотипа транснациональной корпорации он больше не смотрел.