Текст книги "Вихрь преисподней"

Часть десятая
«Суровым дням…»

Глава XXXIX
Любимый чемоданчик

Ветер, про который говорили в офисе, непрерывно усиливался: гнул деревья, разбрасывая оторванные листья. Иногда порывы были таковы, что отрывали от деревьев целые ветви с листвой и швыряли их на тротуары, на автомобили у обочины, на проезжую часть, на перекресток – на лобовые стекла и капоты машин. Налетавшие порывы холодили Не-Маркетингу лицо, вздымали навстречу пыль и бросали в него мелкий уличный мусор, – он не пытался увернуться. Бурное, взвихренное чувство восторга охватывало его в тысячу раз порывистей этого ветра, – легкие Не-Маркетинга раздувались во всю мощь, он с жадностью втягивал воздух: ощущение, что в минуты, последовавшие за известием о гибели подростка он по меньшей мере возродился к жизни, а по большей – он словно бы впервые родился для настоящей, прежде неведомой жизни, крепло в нем все больше и больше!..

– Сюда, потенциальный убийца! – вскричал он и шарахнулся от него случайный прохожий.

Быть может, ему только казалось, что он кричит, а на самом деле он не кричал, а только беззвучно шевелил губами, но мысли-то в нем действительно кричали, – эти неожиданные и невероятные информации:

– Одеть черный саван и бегать по улицам!.. Распространять вокруг себя чудовищные потоки лжи! Но жить! Жить! Закрутить так этот ужасный водоворот, чтобы наконец он сам от себя сошел с ума и все рухнуло! В Тартарары, в никуда, в преисподнюю, в ад!.. Но жить, жить до той самой поры, пока все не рухнет к чертовой матери! И только потом, после всего, в последнюю очередь рухнуть самому… Мой бедный маленький двойник, который мне вовсе и не двойник – как ты не понял всего этого?!.. Да как ты мог понять, если сам я понял это лишь с помощью твоей Смерти!..

Он смотрел по сторонам:

– Я больше никогда и никуда не попытаюсь от тебя уехать, о, город – потенциальный убийца!.. Мы теперь навеки вместе – я и потенциальные убийцы! Я и мадам С.! Я и Глава представительства! Я и отец! Я и нечто в черном саване! Клин клином вышибают! Я сам примкну к когорте потенциальных убийц, тех, что бродят в черных саванах!.. Я понял, зачем ты, мой подросток, ко мне явился!.. Вот же! Теперь же все ясно! Ты явился с предупреждением: этому потоку чудовищных невероятных информаций опасно показывать спину, выйти из этой чудовищной мрачной игры нельзя!.. Дебилом, дебилом я был, когда бежал в Корею!.. Ничего не могло у меня выйти и только одно я заслуженно получил – волчий билет и побои!.. И еще час назад я вновь стал дебилом, когда задумал уехать!.. В другую страну я собрался, кретин!.. И ты, мой прекрасный подросток, повел себя как дебил, когда опустил руки. Я знаю, знаю, почему ты это сделал: так делают от страшных мук, от убийственных неудач, от того что как ни стараешься, никак не можешь стать похожим на Пензу. Так делают от того, что сзади волочатся печальные отслоившиеся Я из прошлого!.. Ты опустил руки! Ты сказал: ни в чем нет смысла!.. В этом главная ошибка!.. Я знаю теперь, после всего, что тебе надо было делать… Еще тысячу раз попытаться стать таким, как Пенза! Еще тысячу раз у тебя бы ничего не получилось и ты бы тысячу раз расслоился. И хорошо! И здорово! Это-то и есть в твоей жизни самое главное! Самый главный результат! Они – эти отслоившиеся нечто, отслоившиеся Я, двойники, кошмары, – эти печальные обитатели всех кладбищ мира вместе взятые – вот тот вклад в мрачный и невероятный водоворот сюрреалистической лжи, который делаем мы!.. Этот вклад уникален. Его способны делать только такие, как мы с тобой. Мучаясь, мы создаем информацию и эта информация начинает жить вне нас, поимо нас, вопреки нам!.. Это-то и придает нашей с тобой жизни смысл! Устав терпеть неудачи и расслаиваться, сказав «нет, больше нет смысла», мы делаем шаг к смерти!.. Последний шаг!.. Вне неудач и неблагополучия для нас жизни нет! Либо неблагополучие, либо смерть! Как ты, подросток, говорил про город?.. Великий город?!.. Мрачный город: он велик нашими отслоившимися Я, – они наполняют его своими информациями! Кое-кому эти информации очень не по нутру!.. Не говори, что ты не догадался, кому! Да-да, ей!.. Смерть хочет прекратить их. И она придет! К тебе она уже пришла! И все! Больше информаций от твоих отслоившихся Я не будет! Смерть хочет вычеркнуть, удалить эти информации из этого адского информационного поля, что именуется современной жизнью!.. Как удалила она информации про того террориста, что захватил автобус, – все, ничего нет, больше нет никаких информаций про это!..

Он перевел дух…

– Завтра же я начинаю новую жизнь!.. Ты, мой подросток, выполнил свое предназначение – ты подтолкнул меня к новой жизни, к новому витку гонки в производстве информаций!.. Не знаю, что я стану делать!.. Возможно, все вместе… Стану делать все то, что делали в последнее время другие и что так убивало меня… Теперь я стану участвовать в этих делах не только, как жертва или зритель, я сам стану убивать, я сам стану заговорщиком. Иного выхода нет… Информационная война: убивать или быть убитым!.. В этом твой, подросток, урок: мучаться, страдать, но только не говорить – все, больше ничего не нужно и ничего уже не будет… Я раздобуду себе саван и начну бегать в нем по этажам бизнес-центра, я присоединюсь к Маркетингу и стану при нем Иудой! Да, именно: я сделаю то, чего он от меня хочет!.. Здесь это главное – нельзя плыть наперекор общему потоку! И это не капитуляция перед этим потоком, ведь капитуляция – это сказать, как сказал ты: все бессмысленно, бесперспективно, невозможно дальше… Я начну делать то, чего категорически не хотел делать раньше: я поплыву в общем мутном информационном потоке, но в нем я стану искать свой особый, только мне присущий способ движения, стану распространять свой особый, оригинальный бред!.. Я буду, наконец, участвовать в общем франчайзинге лжи. Раньше я не хотел этого делать, я любил информации и любил распространять их, но то, что окружало меня, казалось мне бредом, ахинеей, последствием какого-то всеобщего солнечного удара. Я гордился тем, что удар этот не подействовал на меня и что во всем этом бреде я не участвую. Мне тяжело было видеть все это вокруг себя и я решил уехать в какую-нибудь тихую спокойную страну. Но всеэто, этот бред и есть жизнь! Не знаю, как получилось, что жизнь стала таким бредом, но то что это произошло – неоспоримый факт, который, наконец, стал ясен и мне. Мне – последнему из всех. Ты – не в счет. Ты уже умер… То, что у тебя не получилось стать, как Пенза – и есть жизнь. Расслаиваться – значит жить! Ты не смог жить расслоившимся – ты умер!.. Я гневно отвергал бред и я чуть не умер!.. Я хотел сорвать маску с лжи и умирал от того, что ничего не получилось, а не надо было срывать, надо было стать с ложью заодно, эта ложь – и есть жизнь… Ты своей гибелью предупредил меня: надо не бояться расслаиваться, надо участвовать в бреде… И я буду, буду отныне участвовать во всем этом! Прочь старые взгляды и прежние идеи, прочь отжившие принципы! Глава представительства прав: все меняется в современном мире… И если я, Не-Маркетинг, не стану во всех этих переменах участвовать, то мне останется только одно – уехать… На тот свет!.. Бедный подросток, ты не понял главного: это раньше потерпеть неудачу и расслоиться было горем, неудачей и неблагополучием! Время изменилось! Чем больше терпишь неудач, чем больше расслаиваешься – тем сегодня лучше! Ведь тем самым ты тоже производишь информации!.. И какие! Оригинальные, каких не производит больше никто!.. Ты, мой подросток, хотел позаимствовать ноу-хау. А получилось, ты сам изобрел его. О, ты уже не сможешь им воспользоваться! Но я… Я сделаю это за тебя! Слава богу, что я не сорвал маску с мрачной сюрреалистической лжи в черном саване! Хоть я и не сорвал маску, хоть я в очередной раз расслоился, но я до сих пор жив и произвожу информации и вон какая история, в том числе и благодаря моим информациям, произошла там наверху!.. Ура!.. А я-то, глупец, впал в уныние и решил уехать!..

Дикий восторг бурлил в Не-Маркетинге. Будоражащие душу мысли, больше похожие на бред, волнами набегали на него, но этот бред был уже его собственным бредом и больше не пугал его:

– Я распространю вокруг себя тысячи, миллионы, миллиарды невероятнейших информаций, мой черный саван произведет такое чудовищное впечатление, которое не снилось и нечто, а мой Иуда будет таким, что Маркетинг потеряет дар речи!.. Но хватит!..

Он на мгновение остановился:

– Я не один в этом городе… Со мной в нем находятся те конкуренты, которые не очень-то хотят, чтобы я забрасывал их своими информациями. Они больше предпочитают те, что их собственного изготовления… Ну я им покажу!.. Удалось ли мне сбежать от Ивана Бобылева?.. Я видел его там, в толпе, возле твоего закрытого белым покрывалом мертвого тела, и Эльвира была там… Твоя Эльвира!.. Зря ты не продолжил программу возмужания!.. Отличная была программа! Знаю, знаю, почему не смог продолжить: слишком устал, слишком тяжело переносить все эти неудачи и кошмары!.. А может, я что-то путаю?!..

Неожиданное сомнение испугало его:

– Может, мое желание уехать заграницу является как раз той бредовой программой, которую надо было продолжать, чтобы эффективно двигаться в общем бурном потоке?!..

Но он тут же успокоился, накатили прежние восторженные мысли:

– От этих рассуждений и сомнений можно сойти с ума!.. Факт в том, что чем бредовей, тем лучше!.. А оставаясь здесь я, пожалуй, смогу замыслить какую-нибудь программу и побредовей, чем поездка за границу. Одно присоединение к программе Маркетинга по созданию новой религии чего стоит!..

Он мысленно опять вернулся к подростку:

– Ты попал под автобус!.. Я что-то такое предчувствовал сегодня утром. Что-то такое носилось в воздухе, что-то такое было в твоем взгляде… Я знаю, ты сделал это для меня… Я все понял. Я понял твой намек, твое предупреждение, то, для чего ты появился: я не покину город-потенциального убийцу. Ведь это наш с тобой Великий город! Я заполоню его своими информациями и он станет еще более Великим Нашим с тобой Городом!.. Да… Именно так!.. И я ни за что не помирюсь с отцом!.. Я понял твое предупреждение: мои с ним странные отношения – это, действительно, жизнь, они рождают информации. Сделай я их нормальными – все! Будет Смерть, информаций не будет. Напрасно сейчас отец кинулся ко мне от твоего тела – он не догнал меня, я быстро хожу и умею исчезнуть в запутанных проулках!.. Сейчас мне надо быть вдвойне осторожным: я слишком возбужден… Это не пойдет мне на пользу… Для воплощения моих новых планов нужно спокойствие… Я отдышусь… Главное, чтобы никто сейчас за мной не увязался, не следил… Главное сейчас не встретиться с отцом, – уж не он ли был вчера в черном саване?!

Что-то общее в пластике, в движениях нечто и Ивана Бобылева привиделось Не-Маркетингу недавно у бизнес-центра, когда отец направился к нему. Иван Бобылев артистичен. Он и не такое сыграет без всякого труда. И кладбищенская тема ему, как известно, хорошо знакома. Не там ли, на кладбище, где он трудился могильщиком, он взял напрокат этот черный саван. Ведь Не-Маркетинг сказал ему, что он – мертвец, вот он и решил перевоплотиться. Так сказать, в прямом смысле… Поверить в это трудно, но и верить никому нельзя, кругом ложь – вот такой вот каламбур!

Не-Маркетинг давно уже метался, петлял по дворам в районе бизнес-центра, специально двигаясь так, чтобы если кто-то вздумал за ним следить, то в какой-то момент он бы попался ему на глаза… Он то и дело оборачивался, проверяя – нет ли кого сзади. Слава богу, пока никого не было!

Прежде всего, он, конечно, думал, что за ним идет Иван Бобылев, но еще он опасался что за ним может увязаться Пенза – с этого станется увязаться тайно, следить, как делал это он тогда, когда в конце-концов настиг Не-Маркетинга на набережной. Нет, Пензы, похоже, за ним тоже нет. Или он отстал где-то там, на одном из петляний. Но не только от отца и Пензы он бежал…

Он был уверен – погони не избежать… Теперь надо быть трижды осторожней! То, что происходило с ним и вокруг него в последние дни больше не казалось ему только бредом: Смерть так просто не расстанется с жертвой, за чьей спиной она уже стояла. Ведь ей оставалось только протянуть руку… Он свернул к одному из подъездов – в этот момент он находился рядом с одной из пятиэтажек тридцатых годов, которых в этом районе было множество, – он зашел под козырек и принялся внимательно осматривать окрестности. Место было очень удобное – если бы кто-нибудь шел за ним, ему трудно было бы сейчас оказаться незамеченным…. Вот!.. Нет, показалось: Не-Маркетинг принял за Пензу какого-то паренька, который быстро подошел к подъезду в противоположном конце двора, вытащил из кармана электронный ключ-таблетку, ткнул им в домофон и через мгновение исчез за дверью. Показалось!.. Впрочем, Пензу-то, по большому счету, опасаться не стоит. Да, сейчас ему не хочется видеть Пензу, но вообще-то – Пенза ему друг… По крайней мере так следует из его слов. Или Пенза неискренен, а его словам верить нельзя и все это – какая-то интрига?.. Нет, все же и с Пензой надо быть тоже настороже…

Но все же сейчас он боялся кого-то кроме Пензы… Выждав некоторое время, он покинул свой наблюдательный пункт у подъезда и, часто оборачиваясь и подолгу глядя назад, пошел вдоль дома… Поток информаций в его голове продолжался:

– Пенза сейчас совсем ни к чему. Ни говоря уже об отце… Я погуляю… Черт, как дует ветер! Может быть, я пойду к той, твоей фотографии и посмотрю на твой портрет… Нет, я знаю, ты не мой двойник и скорей всего сегодня я окончательно пойму, что ты вовсе не похож на меня такого, каким я был в твоем возрасте… Интересно, как изменило твое лицо Смерть?.. Но я понял тебя!.. Я продолжу твое дело. То, которое ты, скорее всего, в глубине души тоже очень хотел продолжить. Но не смог… Ты умер… Ты окончательно от меня отслоился…

Не-Маркетинг остановился и посмотрел назад…

«А ведь пожалуй, что я еще раз расслоился! – подумал вдруг Не-Маркетинг. – Теперь где-то будет бродить Я, который собирался уехать в тихую и спокойную страну, но так никуда и не уехал…» И он начал представлять себя такого, каким он был, когда собирался уехать в тихую и спокойную страну, но вдруг…

– А что если все же не расслаиваться?! – мысль, которую ему было невероятно подумать еще мгновение назад, проскочила в его голове.

Он опять остановился:

– Но ты же только что сам себе все так прекрасно рассказал?! Только что ты все себе так чудесно обосновал?!.. Новая жизнь!.. Современность! Быть со всеми в общем потоке!.. Расслаиваться – значит жить!..

– Но я не хочу больше жить! – он хохотнул. Теперь кажется действительно хохотнул вслух, потому что он точно заметил, как удивленно посмотрела на него проходившая мимо женщина.

Удивительно: восторг, который начал было потихоньку уменьшаться, вдруг охватил его с новой силой:

– Ведь можно же не расслаиваться! Я не желаю больше расслаиваться, не желаю больше, чтобы где-то там, у меня за спиной брел печальный Я, который собирался уехать в тихую спокойную страну, но никуда не уехал. О, сколько же можно, в конце-то концов!.. Нет сил волочить за собой этих двойников!..

Но тут же он подумал, что двойники-то все равно есть, вон сколько их позади волочится!.. Нет, все верно! Надо расслаиваться! И надо начинать новую жизнь!.. Вот только почему она обязательно должна заключаться в том, чтобы плыть в общем потоке?.. Ведь он же может заняться тем, чтобы как раз-то этот общий поток и остановить!.. Разоблачить директора кинофестиваля, Главу представительства… Но это-то как раз и означает – не расслаиваться! Как говорит Пенза, переключить самого себя на «индустриальную эпоху». Вернуться в прошлое, где все просто, ясно и понятно. Не расслаиваться, одним словом. Но ведь он уже пытался разоблачить директора кинофестиваля!.. А может, он и вправду, ни в чем не виноват, этот директор?!.. А виноват во всем один лишь Глава представительства?!.. Но Глава представительства уже разоблачен… А может, это Маркетинг с его новой религией крутит?!.. А может быть Пенза во всем виноват?! А может быть умерший охранник что-то, на самом деле, крутил и был по большому счету совершенно неискренен?! А может быть Эльвира? Или Иван Бобылев?!.. Всех их, наверное, есть в чем разоблачить!.. А Лебок?!.. Уж этого-то точно надо разоблачить!.. Нет, весь этот основной поток разоблачить ему точно не удастся. Все дело в том, что разоблачать-то по сути нечего. Как он сам однажды правильно подметил, называть эту мрачную сюрреалистическую ложь – ложью, это уже скорее анахронизм, несовременная привычка. Это скорее альтернативная правда. Мрачная сюрреалистическая правда. Но ведь невозможно же разоблачать правду!.. Вот к примеру, если допустить, что директор кинофестиваля не врал, а Пенза его тем не менее пытался разоблачить, то неудивительно, что у Пензы ничего не получилось – ведь невозможно разоблачить правду!.. Мрачную сюрреалистическую правду!.. Глава так и говорил: цинизм – больше не цинизм, так, одно название!.. Выходит, и с цинизмом нет смысла бороться, раз он и не цинизм уже вовсе!..

Да, полный бред! Но еще больший бред – делать вид, что это только бред!.. Все же придется, как ни крути, не уезжать в тихую и спокойную страну, где все эти информации сглажены и не так выпирают, придется поплыть в общем потоке. Надо как можно скорее примкнуть к Маркетингу в деле создания новой религии. Только почему обязательно в роли Иуды?! Почему бы Маркетингу не подвинуться и не уступить роль Иисуса ему, Не-Маркетингу?!.. Конечно, Маркетингу это не понравится, но таковы правила игры: он, Не-Маркетинг, тоже должен немного поинтриговать, так сказать, попытаться подсидеть конкурента и занять его место… И стать Иисусом…

Но тогда, если верить Пензе и Маркетингу, его, Не-Маркетинга, должны съесть… Он громко расхохотался!.. Нет, настолько влиться в общий поток он не готов, он не готов быть съеденным…

Свинцовая усталость охватила Не-Маркетинга… Больше не хотелось ничего… Он понял: все – бред и ложь, включая и это последнее утверждение… Не нова мысль, а как к месту!..

Что же там произошло?.. Автобус, водитель автобуса – он говорил, что увидел привидение, подросток, – он побежал от беспризорника… Надо было остаться там, у тела… Как он говорил этим утром?.. К чему жить, все равно мечта стать таким как Пенза никогда не сбудется… А сколько всяких мечтаний не сбылось у него, у Николая Бобылева?!.. А у Ивана Бобылева?!.. А у певца Шошо?.. У сильного парня Шошо?!.. Иван Бобылев копал ему могилу!.. Он, Не-Маркетинг, может пойти на похороны к подростку и копать ему могилу…

Вот она!.. А он-то все ждал – как и когда она появится?.. Восторги, новые жизни, озарения правдой, желание обрести покой в тихой уютной стране – какая глупая суета… Вот его верная спутница – страшная тоска!.. Ничего-то кроме нее нет, как ни крути, а в конце обязательно появится она. Словно она всегда стоит за спиной и только поджидает свой момент, чтобы появиться перед глазами. Да она ли это?!.. Хорошо ли он ее разглядел?! Может быть это не она, а сама Смерть?..

* * *

Эх, прирос он тогда к полу и не подбежал, не сорвал саван с мрачного чучела!.. До этого момента все было более-менее хорошо. Он, Не-Маркетинг, еще был человеком. Пусть не все у него было хорошо, но он еще был человеком, другим человеком, не таким, как теперь. Потому что до того, как он прирос от ужаса к полу, он в весь этот бред не верил. Он наоборот верил в то, что всему есть простое, рациональное объяснение. Теперь этот Не-Маркетинг – смелый, не верящий в бред, где-то там, в прошлом, ходит в тоске, потому что ничего-то у него не получилось и он погиб, погиб от страха в тот момент, когда прирос к полу офиса и не смог сдвинуться с места. А этот новый Не-Маркетинг, который живет на свете с той поры – совсем другой человек: трусливый, сомневающийся, со свинцовой тоской в сердце… Сердце болит! Эх, как бы хотел он вернутся в прошлое, туда, где смелый и ловкий идет он по Приморью со своим чемоданчиком. И вовсе это еще не чемоданчик неблагополучия, а наоборот – чемоданчик удачи и светлого будущего. Рубли он сменял на травку, травку в Корее конечно же сменяет на местные деньги, на них наймет катер… Немного глупый и странный план, но в тот момент он еще таковым не был… В юности все мечты кажутся такими реальными!.. Поживет в Японии, а потом махнет в Америку.

Да, сильный парень Шошо – он ведь тоже до последнего момента мечтал и верил! А уж на что ему было надеяться?!.. Одно слово – дебил…

Да, до того момента, как он прирос от ужаса к полу, все в этой истории было более-менее нормально. Не поверь он в этот бред, останься прежним рационально мыслящим человеком – глядишь, подросток сейчас был бы жив… Ведь Не-Маркетинг бы тогда занялся не своим отъездом за границу, а подростком, не отходил бы от него ни на шаг… Защитил бы от беспризорника, не дал бы кинуться через дорогу… Он, Не-Маркетинг, придет на похороны подростка и будет копать ему могилу – он почувствует все, что он приговорен почувствовать!.. Ведь это он убил подростка! Он – один из тех, кто убил его!.. Все плохо! И невероятно! И странно!.. И вот так же и Иван Бобылев убивал его, Не-Маркетинга!..

Он горько рассмеялся… Хватит!.. Теперь уж он к такой стенке прижат, что ему не за границу бежать и не в Иуды подаваться, а изо всех сил постараться не подохнуть в самый ближайший момент, да хотя бы вот в этот, который прямо сейчас и наступит…

Не-Маркетинг очень боялся чего-то неведомого, какая-то опасность чудилась ему, причем разлита она была повсюду, она даже в его собственной голове сейчас гнездилась и он никак не мог ее оттуда выковырять – где она там, в каком отделе мозга таится? Как это понять?!.. Как отличить мысли, которые думает за него Смерть от своих собственных?!.. А в том, что Смерть уже начала потихонечку подумывать за него в его голове какие-то мысли, он не сомневался…

…Он так и не решил, что ему делать – бежать в тихую страну, приобретать черный саван и начинать карьеру Иуды или записаться в непримиримые правдолюбцы и начать частное расследование всех произошедших событий. Для каждого из вариантов у него у него были доводы «за», но ровно столько же имелось и опровержений. А может махнуть по проторенной дорожке через Приморье к северокорейской границе?.. А там – будь что будет! Так сказать, начать все с исходной точки!.. Сердцем он любил больше всего именно этот вариант. И он так привык за последнее время ко всякого вида бреду, что ничего особенно бредового в этом варианте теперь уже не усматривал… Он не мог выбрать из всех своих вариантов какой-то один. Да и не спешил. Он чувствовал: все само станет ясно в ближайшие дни. Может быть даже день… Надо не торопиться, а смотреть в оба по сторонам… Мысли пробегали быстро. Что-то уж больно быстро! Уж не помогает ли кто ему думать?

Он обернулся… Никого!.. Бред! Все бред!..

Нет, он уже не тот, что прежде! Он уже верит, безоговорочно верит в этот бред!.. Тот, прежний, что имел в себе силы и рассудок не верить, бродит где-то там, в прошлом, растоптанный и брошенный навсегда в лабиринте времени! Ужасно!.. Нет, на самом деле только одно ему осталось – бежать к северокорейской границе, а потом – в Японию и жить там продажей прав на проигрывание песен в исполнении Ивана Бобылева, которых там давно никто не помнит. И вряд ли вообще когда-нибудь помнил… Нет у него будущего, нет! Весь он в прошлом – расслоившийся, измученный, разочарованный, окруженный мертвецами и двойниками – отслоившимися Я. Как же он дошел до такой жизни?! Неужели нет никакого способа из всего этого выпутаться?!..

Не он виноват в смерти этого подростка! Он не звал его в представительство, это сделал его родственник – Лебок, он не приглашал его на телепередачу – с телевидением он связался еще до того, как Не-Маркетинг его впервые увидел… Интересно, а как там сейчас в Приморье? Как охраняется северокорейская граница? Наверняка, несравненно хуже, чем в советское время… А что ему там делать, в Северной Корее?.. Как это что?! Спасаться от смерти! Ба, да как же он сразу-то не сообразил?! Ведь в Северной Корее – еще советский режим, а значит – никаких информаций, главенствует материалистическая советская философия и уж такого бреда, как здесь, там точно нет. Там бред свой, но радикально отличающийся от здешнего!.. Вот она – самая тихая и спокойная страна, какую только можно вообразить!.. Главное, чтобы не пристрелили сразу, в первый момент. А там – пусть хоть в северокорейскую тюрьму, все лучше, чем в представительстве транснациональной корпорации!.. Безопаснее!

…И с беспризорником он подростка не знакомил. Так что вины его тут нет!.. Что это он точно ответственным себя за этого подростка считает?!.. Сколько он раз с этим подростком общался? Всего-то несколько!.. И то, тот его заманил ночью в Измайловский парк и там… Бросил! Исчез! Что с ним было потом, Не-Маркетинг хорошо помнит. Ба, да как же он сразу-то не подумал – ведь подросток себя тоже вел очень странно! Зачем ему понадобилось заводить взрослого дядьку ночью в парк и там бросать?!.. Уж не крутил ли подросток тоже чего?!.. Получается, подросток тоже активно продвигал вперед бред и ложь… И вот он неожиданно погиб. Трагически!.. Странная цепочка событий! Странный подросток!.. Ему казалось, что он – его двойник, копия его такого, каким он был, когда был подростком. Конечно, это не так… Все подростки чем-то похожи… Вторая смерть… Пожилой охранник, подросток… А этот строитель?.. Мог ультразвук убить и подростка?..

К чертовой матери это прошлое! К чертовой матери весь этот бред!.. Есть только одно – он, юный, удачливый и ловкий, с чемоданчиком пробирается по Приморью в сторону Северной Кореи, к дяде Ким Ир Сену, чтобы тот его за травку подбросил на катере до Японских островов, а все, что было после – неправда, все, что было после, – этого просто не было. Это был бред. А бред – к чертовой матери!..

Там, в Приморье – замечательный воздух, не то, что здесь, в этом великом своими многочисленными информациями городе, там, в Приморье, бродит с чемоданчиком в руке замечательный подросток – уж он-то знает, что делать и не даст промашки, не то, что здешний современный подросток, который даже улицы не может перебежать так, чтобы не попасть под автобус…

Неожиданно взгляд Не-Маркетинга упал на витрину небольшого магазинчика. Он остолбенел… Сразу за витриной виднелся стеллаж, а на нем – среди других сумок и чемоданов – он, чемоданчик до ужаса похожий на тот его тогдашний замечательный и счастливый чемоданчик!..

Не раздумывая Не-Маркетинг направился к магазинчику, вошел внутрь. Так и есть! Почти такой!.. Да нет – точно такой!.. Удивительно даже!.. Продавщица стояла рядом и смотрела на него… Он протянул деньги и показал на чемоданчик…

«Ну вот! – подумал он, выходя из магазина. – Что я понесу в нем – травку ли, саван ли, черный ли плащ Иуды или крест нового Иисуса – пока не известно. Но то, что мне удалось вернуться в тот день, когда самый удачливый в мире подросток брел по Приморью – это точно!.. И тот таежный подросток – здесь! Это же я!.. А того, который погиб под автобусом, я не знал. С тем мне еще предстоит разобраться. Если, конечно, получится…»

Радостное чувство – прежний восторг – охватил Не-Маркетинга: он больше не расслоившийся, а цельный и единый, он – прежний Дебил, который бежал через Приморье к Северной Корее. И чемоданчик его при нем. А что там было после и кто там после был – на то ему глубоко плевать! То, что было после, еще просто не наступило…

«Э-э, как это все плохо! – подумал в следующий миг Не-Маркетинг. – Обычно ранние годы вспоминают перед смертью… Ну да ничего – будем осторожны и постараемся смерть обмануть. Главное – при нас теперь наш чемоданчик. А то все время такое чувство, будто по рассеянности оставил где-то что-то важное! А это важное – это он, мой замечательный чемоданчик!.. Это не смерть за меня думает, это я сам так думаю. Смерть бы наоборот постаралась лишить меня моего любимого чемоданчика, чтобы я скорее подох!..»

Силы уже изменяли ему, – несмотря на восторг, временами воспламенявшийся в нем, он уже еле волочил ноги. То ли от того, что он слишком быстрым шагом и слишком извилистым маршрутом двигался по окрестностям бизнес-центра, непрерывно при этом оглядываясь, то ли – и это вернее всего – слишком изнурила его последняя непрерывная череда восторгов, сменяющей их тоски, но он вдруг почувствовал такую необычайную усталость, что даже испугался ее – «смертельная усталость» – подумалось ему, – а что, как она сейчас возьмет и прикончит его!.. Он умрет почти сразу вслед за подростком, которого считал своим двойником! Он прислонился к фонарному столбу… Никто из прохожих не обращал на него внимания, никто даже не смотрел в его сторону. Когда он смеялся, хохотал сам с собой на ходу на него очень даже пристально смотрели…

Он уже некоторое время никуда не шел и не оборачивался и даже мыслей в голове уже почти не осталось, он стоял, облокотившись о столб, но все равно у него начала кружиться голова и застучало в висках и сквозь туман, который начал его окутывать, донеслось собственное соображение, что он, кажется, очень давно ничего не ел… Нет, надо перебороть этот туман, надо преодолеть эту тяжелую тенденцию – тенденцию умирать. В конце-концов, он кажется только недавно бурно радовался тому, что до сих пор жив… Что это он держит в руке? Боже, откуда это у него?!..

Он встрепенулся… Клочья сырого тумана в его голове немного рассеялись. Удивление по поводу чемоданчика, который он держал в руке, прошло… Он вспомнил, откуда он у него. Он поднял глаза: на другой стороне улицы, наискосок от фонарного столба был маленький ресторанчик. Вот то, что ему нужно!

Он пересек улицу и в ошел внутрь. Дверь за ним закрылась, звякнув колокольчиком. Он оказался в небольшом закутке с гардеробом и висевшим на стене большим зеркалом. Здесь никого не было. Двухстворчатая дверь в ресторанный зал была распахнута и Не-Маркетинг прошел дальше. В зале было совершенно пусто. Похоже, в этот момент он был здесь единственным посетителем…

Не-Маркетинг остановился посреди зала. Его поразил сильный запах гари, исходивший откуда-то оттуда, из внутренних помещений ресторана, куда по всей-видимости и вела вон та полуоткрытая дверь…

В следующее мгновение появилась простоватого вида тетка, больше похожая на гардеробщицу, чем на официантку или администратора, – она вопросительно смотрела на Не-Маркетинга, но ничего не говорила, как будто он пришел не в ресторан, а незваным гостем объявился на пороге частной квартиры. Пауза затянулась… У Не-Маркетинга опять закружилась голова, и он, отодвинув от ближайшего столика стул, сел на него… В следующее мгновение ему припомнился аэропорт, в который они ездили с Маркетингом, тамошнее пустое кафе, милиционер и закрытое белой клеенкой тело… Что же делать, – уж видно такие это были дни! Такая уж пошла жизнь!