Текст книги "Звезда надежды"

И тут Карасма сказал ей, что изуродовал ее для того, чтобы она никогда не смогла создать карту тромплери. Разум Керис начал оживать. Не веря себе, девушка подумала: он не знает, как делаются такие карты! Она почувствовала, как ею овладевает истерия. Он сделал эту чудовищную вещь с ее руками, думая, что сможет ее остановить! Но она опередила Карасму: Гавейн увозил письма к картографам. Керис хотелось рассмеяться, но она не смогла этого сделать: ирония причиняла слишком сильную боль. Она навсегда стала калекой, была теперь из-за своего уродства обречена всю жизнь прожить в Неустойчивости – только потому, что Карасма считал: руки ей нужны для того, чтобы раскрыть секрет карт тромплери. В этом была ее трагедия, и это было несказанно смешно.

Владыка Карасма смотрел мимо Керис на Даврона.

– Ты обладаешь удивительным даром искушать мое терпение, Сторре.

– Это взаимно.

– Можешь сообщить Эдиону, что я теперь знаю, кто он такой. Знаю, что он делает. И пожалуй, ты теперь догадываешься, каково будет твое задание, а, мастер проводник?

Даврон кивнул:

– Ты, несомненно, сообщишь мне точный момент и все детали, когда придет время, однако я всегда считал, что знаю, чего ты от меня потребуешь. – На самом деле догадка принадлежала Мелдору, но Даврон хотел продемонстрировать Карасме свою силу, а не неуверенность.

– Я, пожалуй, включу и твою новую пассию в список. Глаза Даврона сузились и сверкнули. Разрушитель рассмеялся:

– Это добавит… остроты. Для нас обоих. – Его золотые глаза взглянули на Керис. – Его рука пресечет твою жизнь, госпожа.

– Сомневаюсь, что ты можешь на этом настаивать, – пожав плечами, протянул Даврон. – Она принадлежит Создателю. Кроме того, нет никакой необходимости нам быть все время вместе. А я должен выполнить лишь один твой приказ, ты не забыл?

– Спроси ее, проводник. Спроси, где она будет, когда придет время. Это ведь не Алисс Флерийская. И для чего теперь ей жить вдали от тебя? Ее изгонят из Постоянств, а из-за того, что я сделал с ее плотью, она беспомощна. Так спроси ее! – Карасма смеялся; так, смеющийся, он и растаял в воздухе.

Керис и Даврон остались стоять в леу – теперь уже не пурпурной, а мягкого ласкового голубого цвета.

Даврон повернулся к девушке, и в его голосе зазвучали отчаянные нотки.

– Керис, есть один шанс, всего один. Но цена его высока. Она кивнула, сохраняя неестественное спокойствие:

– Говори.

– Я могу научить тебя пить леу. Ты знаешь, чем за это придется заплатить, однако леу исцеляет, если ею правильно воспользоваться.

Керис подняла руки:

– Даже это?

Даврон ожидал, что в ее голосе прозвучит горечь; вместо этого он был полон смеси иронии и боли. Перед ним встало нежеланное видение: Алисс. Алисс, с жалостью и отвращением отворачивающаяся от нищего на улице Эджлосса и подзывающая слугу, чтобы подать тому милостыню.

«Создатель, как мог я принять позолоту за настоящее золото?»

– Я предлагаю тебе только шанс. Может быть, ничего и не получится. Ты можешь привыкнуть к леу и ничего этим не добиться…

– А ты не мог бы?.. – начала она и остановилась.

– Мы оба знаем, что случится, если я к тебе прикоснусь, – мягко сказал Даврон. – Я никого не смог бы исцелить. Да и сомневаюсь, что даже Мелдор многого добился бы в таком… отчаянном положении. Однако ты сама можешь исцелить себя – изнутри, если возьмешься сразу же, пока перемены не стали необратимы с течением времени. – Он, не дрогнув, посмотрел на ее руки, а потом поднял глаза и взглянул в лицо Керис. – Что бы ты ни решила, решать придется тебе самой. Я люблю тебя, Керис. И буду любить, как бы ни выглядели твои руки.

Он прочел в ее глазах боль и желание и понял, что на его собственном лице написаны те же чувства. Невозможность обнять любимую разрывала ему сердце. Даврон нежно привлек Керис к себе, соблюдая осторожность – о, такую осторожность! – чтобы не притронуться к ее незащищенной одеждой коже, не прижать ее к себе слишком сильно, боясь, что руки его обожгут девушку даже сквозь ткань. Он позволил себе лишь слегка коснуться губами ее волос.

– Я люблю тебя, – повторил он, – но мне нечего тебе предложить. Ни дома, ни богатства, ни безопасности – только боль и смерть. Я даже не могу предложить тебе себя. И помни: меня нисколько не заботит, как выглядят твои руки. Я хочу только, чтобы ты выбрала то, что для тебя лучше.

Керис осторожно отстранилась.

– Сначала один вопрос: кому служит Мелдор? Даврон слегка запнулся, прежде чем ответить:

– Своей мечте. Всегда и везде он служит только своей мечте. Он верит, что ее послал ему Создатель.

Он ожидал, что Керис спросит: что же это за мечта? Однако она сказала:

– Ты в это веришь?

– Не знаю. Но я думаю, что его мечта лучше, чем действительность, которую предлагает церковь. Или это. – Даврон обвел рукой все, что их окружало.

– Тогда покажи мне, – попросила Керис, – покажи, как пить леу.

И он показал. Показал, как ухватить нежно-голубую прядь, свить из нее спираль, уходящую в глубь леу, используя только силу собственного разума.

– Ты должна захотеть, просто захотеть. Привлеки ее к себе: представь, что вдыхаешь облачко дыма…

Даврон показал Керис, как впитывать силу, – так ящерица вбирает в себя солнечное тепло. Показал, как заполнить леу все полости тела, как вбирать ее с каждым вдохом.

– Почувствуй, как она в тебя входит… И медленно, медленно Керис начала заполнять свое тело пульсирующей силой леу.

– Думай о себе как о губке, – посоветовал Даврон. – Пусть заполнятся все пустоты. Думай о том, что ты способна погрузиться в леу, вдыхать ее, впитывать через кожу. Почувствуй, как бежит она по твоим жилам, как становится твоей кровью…

Керис втянула в себя силу и послала ее к рукам. Медленно и постепенно правая кисть начала наполняться жизнью… Пальцы налились, выпрямились, начали подчиняться воле Керис.

Нужно было время, полная сосредоточенность, и надеяться можно было только на себя.

«Я не могу даже притронуться к ней», – думал Даврон, наблюдая за мучительным процессом, который постепенно возвращал Керис способность пользоваться руками, гибкость и чувствительность пальцев. По мере того как нервы оживали, боль становилась все более нестерпимой. Керис побледнела и задрожала, закусила губу, чтобы сдержать стон, загоняя страдание внутрь. Даврон ничем не мог ей помочь.

И ничем не мог он помочь Керис, когда она в изнеможении упала на землю. Девушка была слишком слаба, и слишком много времени ушло на обучение. Даврон осторожно обнял ее и молча оплакал ее мужество и ее потерю. Левая рука Керис осталась сморщенной и иссохшей – рукой старухи. Пальцы были неестественно тонкими, суставы деформированными, кисть напоминала птичью лапу – но все же рука жила, ею можно было пользоваться. С правой рукой Керис удалось добиться большего: она стала теплой, мягкой, подвижной. Нормальной.

«Будь ты проклят, Карасма, – подумал Даврон. – И все-таки не все вышло по-твоему! Кое в чем мы можем тебя обыграть!»

ГЛАВА 24

Должны ли мы говорить: покорись, – и ждать покорности, если не можем даровать надежды? Не слишком ли много теней бросили мы на дорогу благочестивых и не слишком ли мало открыли им дверей к свету?

Из ранних трудов Посвященного Эдиона

Когда через три дня после падения моста Мелдор въехал в лагерь, он направил своего коня прямиком к Керис, безошибочно выбрав ее среди остальных. Мгновение он сидел в седле абсолютно неподвижно, не произнося ни слова, потом спешился и недоверчиво спросил:

– Леу, Керис?

И улыбнулся.

Девушка знала, почему он улыбается. Старик думает, что леу поможет ей найти секрет карт тромплери. В душе Керис закипела горечь.

Однако через несколько секунд улыбка исчезла.

– Однако я ощущаю что-то еще… Запах… запах Разрушителя.

Керис молча протянула ему свою левую руку. Мелдор взял ее в свои, ощупал грубую кожу, узловатые пальцы, выпирающие суставы, потом поспешно выпустил, как будто обжегся. Требовательным жестом он потянулся к правой руке девушки, так что она позволила старику ощупать и ее. Улыбка снова вернулась на место.

– Ах… По крайней мере за это благодарю я Создателя!

Горечь стала совсем невыносимой. Все, что имеет для него значение, – это насколько хорошо все вокруг способны служить его планам… Вот и теперь он радовался, что ее правая рука все еще действует, так что чертить карты она может. Должно быть, он доволен и тем, что левая рука изувечена: этого, несомненно, достаточно для того, чтобы Керис изгнали из Постоянств, – а тогда ей некуда будет больше идти, кроме как к нему в услужение.

– Нам с тобой нужно поговорить, – бросила Керис. Мелдор кивнул, как всегда невозмутимо – словно оставался хозяином положения; он продолжал улыбаться.

– Согласен. Только позволь мне сначала устроиться, ладно? – Он принюхался, обнаружил присутствие Даврона и повернулся к нему. – Даврон! Все в порядке?

– Да. Мы справились. Перенесли лагерь туда, где есть вода, – к озеру Гаррет.

– Да, люди Хелдисса так мне и говорили. – Мелдор снова повернулся к Керис. – Я привез тебе новую палатку и вьючную лошадь. Ехать ты сможешь на Туссон.

– Что заставило тебя предположить, что я смогу ехать дальше – что вообще буду жива?

– Наверняка я этого, конечно, не знал. Но в потоке был Карасма, а там, где появляется Разрушитель, обязательно происходит что-то неожиданное.

Гнев на его бесчувственность переполнял Керис, но следующие слова Мелдора, произнесенные его прекрасным голосом с мягкой искренностью, смели все ее раздражение.

– И еще ты: ты – ярко горящая звезда, Керис Кейлен. Твой свет освещает мою тьму. Ты сильная, и тебя нелегко убить. Нет, я не думал, что ты погибнешь, когда ты упала. – Мелдор отвернулся от Керис и стал здороваться с остальными. Даврону он сказал: – Ты поступил смело, но глупо. Ты никогда ничему не учишься, мой друг.

Потом обратился к Скоу:

– Думаю, что в конце концов из Глубокого их обоих вытащил ты. Мы все можем положиться на тебя, когда доходит до практических действий.

Керис не сдержала улыбки. Так оно и было: именно Скоу втащил сначала ее, а потом Даврона на отвесный утес. Ему удалось спасти достаточно веревок от рухнувшего моста, чтобы они достали до дна каньона, а потом соорудить ворот, с помощью которого их благополучно и подняли наверх. Керис удивилась, заметив, с какой настороженностью двое мужчин – Даврон и Скоу – встретились после этого; Даврон выглядел виноватым, покраснел и в конце концов пробормотал извинение. Скоу был не менее смущен и признался, что иногда бывает рад остаться в дураках и что это был именно такой случай. Потом он ухмыльнулся, потер подбородок и многозначительно сказал:

– Но погоди, дружок: как-нибудь, когда ты зазеваешься…

– О чем это вы? – спросила Керис, но удовлетворительного ответа так и не получила.

Следующие три дня, пока они дожидались Мелдора, были для Керис и Даврона и трудными, и радостными. Их взаимное желание оставалось неутоленным. Они должны были подавлять, скрывать, игнорировать нормальную страсть, нормальные потребности тела. Однако чем глубже прятали они свои чувства, тем большее напряжение их охватывало. Иногда Керис казалось, что она не выдержит, завизжит, зарыдает. Она жила в постоянной пытке – и выхода из этого положения не было и никогда не будет.

Все эти три дня Портрон бросал на них испепеляющие взгляды – и не дал бы им ни минуты оставаться вдвоем, если бы они это ему позволили. Даврон решил, что наставник ревнует, но Керис знала, что дело не в этом. Церковник просто пытался ее защитить; она только не могла понять почему.

Гораздо более неприятными, чем суета наставника, были постоянные подземные толчки. К тому же вокруг непрерывно танцевали вихри, всасывая в себя почву, пыль и все, что оказывалось у них на пути. Само небо было покрыто пыльными узорами, бурые тучи мусора заслоняли солнце. Эта часть мира все ближе скатывалась к небытию. Смерчи оставляли за собой полосы голого камня или въедались глубоко в землю, разрушая ее.

– Адские ветры Хаоса, – бормотал Портрон и печально качал головой, словно видя в них предвестников еще худших перемен.

Распад мира вокруг пугал Керис, а постоянная близость Даврона заставляла ее чувствовать себя уличным побирушкой, прижавшимся носом к витрине лавки, где выставлены всякие сладости, на которые у него никогда не будет денег. Она была рада, когда наконец прибыл Мелдор и положил конец ожиданию.

Вечером, после общего ужина, состоявшего из похлебки из вяленого мяса, сушеного ямса и гороха, Керис снова была приглашена в просторную палатку Мелдора. На этот раз присутствовал не только Даврон, но и Скоу.

– Я сварил пунш, – сказал девушке меченый, протягивая кружку сдобренного специями вина, – чтобы отпраздновать наше воссоединение.

– И твое спасение, – добавил Мелдор, приветственно поднимая свою кружку. – Меня очень печалит твое увечье, Керис. И я хотел бы узнать обо всем с начала до конца. Чего рассчитывал добиться Разрушитель? Он что, узнал, что я попросил тебя стать нашим картографом вместо Деверли?

– Да, по-моему, так. Он хотел, чтобы от меня тебе не было никакой пользы. Мелдор, я сообщу тебе все, что знаю – а знаю я много больше, чем ты думаешь, – в обмен на то, что ты скажешь мне правду.

– Ах… И что же ты знаешь? – начал выпытывать Мелдор.

– Для начала – хотя бы как изготовить карту тромплери.

Керис невозмутимо прихлебывала вино, наслаждаясь произведенным впечатлением. Лицо Даврона осветилось надеждой; Мелдор утратил часть своей царственности и даже расплескал подогретое вино; Скоу втянул свои огромные щеки, а потом протянул руки к огню, словно неожиданно замерз.

– А что ты хочешь узнать взамен? – спросил Мелдор.

– Все, о чем ты мне не говорил. Куда вы направляетесь, каковы ваши планы – хотя бы в общих чертах, почему тебя называют маркграфом. Мы должны вести себя как партнеры.

Мелдор лукаво взглянул на Даврона, потом снова повернулся к Керис:

– Согласен. Ты получишь всю информацию, которой интересуешься, – даю тебе слово. А теперь скажи: что нужно сделать, чтобы получить карту тромплери?

Керис сложила руки на груди.

– Первым делом должна признаться: у меня была одна из пропавших карт Деверли. Ее передали мне вместе с вещами Пирса. – Пораженное молчание, которым оказались встречены эти слова, было именно тем, на что надеялась Керис. Девушка спокойно продолжала: – К сожалению, она больше не существует – я ее сожгла. Это и был тот взрыв, который уничтожил мою палатку.

Даже Мелдор, обычно невозмутимый, что бы ни происходило, вздрогнул от ужаса:

– Ты уничтожила ее? Но почему?

– Потому что боялась. Из-за этой карты погиб мой отец.

– И ты на самом деле знаешь, как изготовить такую же? – резко спросил Мелдор.

– Как только ты рассказал мне, что леу – это энергия, а не квинтэссенция зла, я догадалась. Раньше я делала ту же ошибку, что и все – даже Карасма: будто для изготовления карты тромплери нужно обладать таинственным внутренним даром, вроде того, каким обладают лозоходцы или предсказатели будущего. Или что тут дело в магии.

Керис протянула Скоу свою кружку.

– Пунш действительно очень вкусный. – В ответ на похвалу Скоу сделал благодарственный кинезис. Девушка продолжала: – Когда мы переправлялись через Танцующий, в мой колчан случайно попала горстка минеральных солей – таких, которые обычно используются, чтобы делать краски. Я не знала, откуда они взялись, и на всякий случай сохранила. Потом, когда я поняла, что они – со дна потока леу, моя первая мысль была их выбросить; однако к тому времени я возила их с собой уже несколько недель. Вот я и решила: раз они не причинили мне вреда, значит, такое вряд ли случится вообще. А когда Мелдор рассказал мне, что леу – это энергия, я и подумала: что лучше годится для изготовления карт тромплери, чем что-то, насыщенное леу? Вот я и решила попробовать. Ну и конечно…

– Ты нарисовала карту тромплери? – с улыбкой спросил Даврон.

– Вроде того. Результат был не очень хороший, потому что мне пришлось смешать эти соли с другими веществами, не соприкасавшимися с леу, и контур выглядел не очень четким. Но все-таки что-то получилось. Теперь ясно – если взять все ингредиенты со дна потока леу…

– Так просто! – ахнул Скоу.

– Ну, не так уж просто рыться в потоке леу, чтобы найти охру, сиену и другие пигменты, нужные для настоящей карты. Чтобы получить цветные краски – а я думаю, что тут все дело в цвете, – понадобятся вещества, которые там нелегко будет найти, вроде таннина, корня марены и индиго.

– Деверли, должно быть, как-то сумел обойтись или нашел в потоке леу замену, – задумчиво протянул Даврон. – Знаешь, он был как раз такой бесшабашный парень, чтобы нырять в Блуждающий, да потом еще и шутить на эту тему.

– Я должна признаться и еще кое в чем, – продолжала Керис. – Поскольку я не очень доверяла вам всем, я записала, как делать карты тромплери, и разослала письма всем картографам, о которых только знала. Письма увез Гавейн.

Снова все собравшиеся вытаращили на нее глаза.

– Ты просто взяла и поделилась таким секретом? – наконец переспросил Скоу.

– Да.

– Ты же могла на этом нажить целое состояние!

– Ты имеешь в виду – если бы продала им секрет? Мне это и в голову не пришло. Карты тромплери спасут множество жизней, спасут от того, чтобы люди становились мечеными. Впрочем, ты ведь никогда не видел карты тромплери, верно? Скоу, благодаря такой карте можно следить за Приспешниками, их Подручными, Дикими. Можно следить за перемещениями потоков леу, так что переправы станут гораздо безопаснее. На них можно даже увидеть, какая где погода или где зарождаются вихри. Ты можешь узнать, где в Неустойчивости находятся другие люди и что с ними происходит. Чем больше карт тромплери будет изготовлено и продано, тем лучше для нас. Не годится на них наживаться.

Мелдор кивнул:

– У нас никогда и не было намерения извлекать выгоду из карт тромплери. Однако я все же не уверен, что ты поступила правильно. Не забывай: карта тромплери может дать знания кому угодно. Если она попадет в руки разбойников, те узнают, где находятся товарищества и сколько в них людей, и сообразят, где лучше всего устроить засаду. Если карта окажется у Приспешника, он тоже все это узнает. Попав не в те руки, карта тромплери станет направленным против нас, против всех достойных людей оружием.

Керис упала духом и прошептала:

– Я совсем об этом не подумала…

– Не важно. Я сам напишу всем картографам и предупрежу их о необходимости соблюдать осторожность. – Незрячие глаза Мелдора сверкнули. – Может быть, пришло время Посвященному Эдиону воскреснуть – люди больше внимания обратят на то, под чем стоит подпись иерарха церкви.

Губы Даврона насмешливо дрогнули.

– Из тебя получился бы хороший член Санхедриона, Мелдор. Циничный.

– Некоторые картографы, возможно, вообще не пожелают делать карты тромплери, – задумчиво протянула Керис, – поскольку для этого требуется добывать красители из потоков леу. Ладно, пора теперь выполнить и вторую часть сделки. Почему тебя называют маркграфом? Куда на самом деле мы направляемся? Существует ли Звезда Надежды? Разве ты…

Мелдор предостерегающе поднял руку:

– Ты клянешься, что никому не проговоришься о том, что узнаешь?

– Конечно, если только мое молчание никому не причинит вреда.

Даврон усмехнулся:

– Справедливое уточнение, Мелдор!

– Хорошо. Что там первое? Титул маркграфа? Я не претендовал на него, но я основатель и вождь Звезды Надежды, поэтому люди зовут меня маркграфом. Им нравится древняя традиция, так что я не стал возражать, хоть титулы и мало для меня значат. Как я уже говорил тебе, я не Благородный – да и благородная кровь в Звезде Надежды ничего не значит. На самом деле единственная аристократия, которая там существует, – это леувидцы. Ты скоро в этом убедишься.

– Что такое Звезда Надежды? И где она находится?

– К югу от Степенного. А что это такое… Это анклав, где живут изгнанные, включая меченых. Только и всего. Там существует стабильность и безопасность, однако нет удушающего Порядка, нет Закона и нет цепи часовен кинезиса.

Теперь пришла очередь Керис вытаращить глаза:

– Как такое возможно?

– Увидишь. Мы возьмем тебя туда. Именно там и находится твоя картографическая лавка.

– Постоянство без Порядка? Каким образом? Это… колдовство? – Слово вырвалось у Керис помимо ее воли. Мелдор рассмеялся:

– Нет, никакого колдовства, уверяю тебя. Скорее это… ну, больше всего Звезда Надежды похожа на неизменные точки, хотя тут и нет точного соответствия.

– Если там безопасно, но стабильность не убивает меченых, почему все изгнанные не отправляются туда?

Снова ей ответил Мелдор, благозвучный голос которого словно обволакивал девушку, лишая ее всякого желания сомневаться. Было так легко верить всему, что говорил Мелдор… «Он – опасный человек!» – подумала Керис.

– Пока что Звезда Надежды мала и увеличивается очень медленно. Настанет день, когда там хватит места для всех, но до этого еще далеко. К тому же существование ее так хрупко – саботаж легко уничтожит все, что удалось сделать. Мы предлагаем жить в безопасности Звезды Надежды только тем, кому доверяем, и тем, кто готов заплатить назначенную нами цену.

– А это – до конца сражаться с Разрушителем, – добавил Скоу.

– Готова ли ты заплатить такую цену? – спросил Мелдор.

– А ты собираешься открыть мне свои планы? – ответила ему Керис вопросом на вопрос. Мелдор задумался.

– Пожалуй, вреда это не причинит. Во-первых, мы хотели бы, чтобы каждый честный житель Неустойчивости получил доступ к картам тромплери. Во-вторых, мы собираемся объявить войну Приспешникам и их Подручным, чтобы уничтожить их всех. В-третьих, мы планируем увеличить Звезду Надежды так, чтобы она действительно стала домом для всех изгнанных, чтобы никто больше не был вынужден скитаться по Неустойчивости потому, что больше ему некуда идти. И наконец… – Мелдор помедлил, словно старательно подбирая слова. – Наконец, недалек тот день, когда произойдет сражение с самим Разрушителем. Сражение, которое мы должны выиграть.

Керис почувствовала, что у нее оборвалось сердце.

– Выиграть? Как можешь ты быть уверен в победе? Мелдор улыбнулся, но веселья в его улыбке не было – только глубокая печаль, заставившая Керис съежиться.

– Уверен? Совсем я не уверен. В Священных Книгах есть предсказания, которые указывают на то… что у нас есть шанс. Только шанс. Все, что я делал, я делал потому, что верю: так советует Создатель. Но как я могу быть уверен? Я знаю только одно: мы не можем позволить себе проиграть.

Совсем не это хотела бы услышать Керис…

Она сидела неподвижно, охваченная страхом. Снаружи вдруг раздался крик: кричал один из отверженных, сопровождавших Мелдора по приказанию Хелдисса. Потом крик подхватили другие голоса; в них звучала отчаянная тревога. Керис ясно расслышала только одно слово, но и этого было достаточно: она застыла от ужаса.

– Приспешники!

Скоу и Даврон одновременно ринулись к выходу из палатки. Керис последовала за ними, на ходу вытаскивая нож. Оказавшись снаружи, она помедлила и огляделась. Весь лагерь был охвачен суматохой. Слева кто-то рычал, справа откуда-то из темноты донесся лай. Вдали завыл зверь – от боли или от ярости, Керис не могла бы сказать. Огромная тень выдвинулась откуда-то и рухнула мертвой к ногам Керис; из свалявшейся шерсти торчали стрелы, раздвоенный язык вывалился из пасти, из горла с бульканьем текла кровь. Другие раздававшиеся рядом звуки заставили Керис дрожать от страха: во тьме вокруг скрывались невообразимые чудовища. В отблесках костра вспыхивали глаза, влажно блестели чешуйчатые шкуры. Это не было случайной стычкой с кем-то из Приспешников: на лагерь напали десятки Подручных и их хозяев.

Не успела Керис понять это, как из сумятицы теней на нее прыгнула какая-то тварь. Девушка не успела метнуть нож и была бы растерзана когтистыми лапами Дикого, если бы Скоу одним взмахом боевого топора не снес похожую на собачью голову чудовища.

– Возьми лук! – крикнул меченый. – И держись от них подальше!

Это был хороший совет. Керис, спотыкаясь в темноте, кинулась в свою палатку. Она заметила, что Даврон сражается с рыжеволосой женщиной, сидящей верхом на уродливом звере, похожем на Стоквуда Скоу; оба противника использовали леу, и их схватка выглядела как сражение молний. Вспышка алого огня была отражена взрывом пурпурного света, пламя взвивалось и опадало, фонтаном летели искры, скрывая сражающихся. Керис поспешно отвела взгляд: смотреть на этот бой ей было невыносимо.

Позади нее у входа в свою палатку спокойно стоял Мелдор, склонив голову к плечу, чтобы лучше понять, что происходит вокруг. Потом небрежным жестом он метнул леу из ладоней обеих рук. Несмотря на слепоту, он не промахнулся. Приспешники, почуяв его мощь, кинулись в стороны; их Дикие, не столь сообразительные, завыли и заметались, когда их плоть начала гореть. От ярких вспышек леу у Керис перед глазами поплыли круги.

Горящая лепешка навоза пролетела мимо уха Керис, как бомба; девушка не знала, чьих это рук дело, но решила, что кого-то из друзей: пылающий снаряд попал в Дикого, подкрадывавшегося к Керис, и тот с визгом скрылся в темноте.

Перед девушкой неожиданно появилась пара оскаливших клыки хищников. Они явно пытались оттеснить ее к границе лагеря, и Керис, размахивая ножом, сумела лишь на время отогнать их. Твари, казалось, играли с ней: они то отступали, освобождая дорогу, то щелкали перед Керис клыками, когда она пыталась вырваться из тисков. Девушка в ужасе поняла, что ее единственный нож не защитит ее от таких противников. Но тут ей на помощь пришел Даврон, которому, по-видимому, удалось избавиться от рыжеволосой воительницы. Свистнул его кнут, и полетели клочья шкур, из ран хлынула кровь. Хищники обратились в бегство. Даврон улыбнулся Керис мрачной улыбкой.

– Не беспокойся о том, что на этот раз не прикончила гадов, – сказал он.

– И не подумаю, – ответила она, но тут битва вспыхнула с новой силой и разделила их.

Рядом с палаткой Корриан Керис чуть не раздавил какой-то похожий на медведя зверь, и девушка в панике ударила его ножом. Чудовище пятилось от Портрона, который всего лишь брызгал на него водой. Керис высвободила клинок, порадовавшись тому, что тварь сникла, как проткнутый воздушный шарик, но тут же лишилась ножа: хозяин Подручного в ярости кинулся на нее. Керис разглядела светлые волосы, измазанный кровью рот и метнула нож, целясь в горло Приспешника. Ее попытка полностью провалилась: Приспешник двигался ей навстречу, и в спешке девушка неправильно оценила расстояние. Нож ударил рукоятью в подбородок противника и, не причинив ему вреда, упал на землю. Тот раздвинул покрытые алой кровью губы в мерзкой усмешке и выбросил из кончиков пальцев леу. Керис присела, а Портрон плеснул на Приспешника водой. Тот завизжал и отскочил.

– Что это? – прокричала Керис, обращаясь к наставнику.

– Роса кинезиса! – крикнул он в ответ, но девушка ничего не поняла. Приспешник снова метнул леу в Портрона, и тот в панике вылил на него весь кувшин. Керис подняла нож и помедлила, собирая всю свою храбрость, чтобы напасть на Приспешника, который все еще отчаянно пытался стряхнуть с себя воду. Сталь заскрежетала по кости, заставив Керис поморщиться; Приспешник рухнул на землю, вырвав при этом клинок из руки девушки.

– Ай да девонька! – воскликнул Портрон, от волнения переходя на диалект своего родного Постоянства. Он ухмыльнулся с совсем не подобающим церковнику кровожадным удовлетворением, вытащил нож из раны и протянул его Керис. – Этот лишенный души выродок, этот поганый слуга Отца Лжи, – как ты его уделала, да благословит тебя Создатель!

Однако на поздравления не было времени. Не было времени даже на то, чтобы стереть кровь с клинка. Что-то, по виду и запаху похожее на кучу навоза, появилось из-за палаток; огромные челюсти, на которых, казалось, не умещаются все зубы, щелкали так, что треугольная голова чуть ли не раскалывалась пополам. В глубине памяти Керис шевельнулось воспоминание: «Что-то вроде огромной собаки с длинными когтями и таким количеством зубов, что во рту не умещаются…» Девушка почувствовала, как по ее спине пробежал озноб.

Керис попятилась, все еще стискивая окровавленный нож. Клинок против такого чудовища был бесполезен, даже если бы ей и удалось метнуть его точно. Подручный был покрыт слишком толстым слоем жира, слишком много плоти защищало жизненно важные органы. Тварь сделала шаг к Керис, и девушка метнула нож, несмотря ни на что. Острие по рукоятку вонзилось под самый глаз, но Подручный этого словно и не заметил.

– Ох, проклятие… – пробормотал Портрон и встряхнул кувшин из-под росы кинезиса. Кувшин был пуст.

– Дерьмо… – выдохнула Керис и оглянулась: нет ли рядом кого-нибудь, кто мог бы помочь.

Поблизости была только Корриан. Она стояла у своей палатки и извергала такой поток ругательств, что смутился бы даже погонщик волов. Она размахивала чем-то, сильно похожим на обычную сковородку, и, увидев, что Подручный теснит Керис, швырнула в него свое оружие. Сковородка стукнула тварь по затылку, и, хотя удар явно был нечувствителен, за сковородкой последовали многочисленные вещи Корриан: мешочек с бобами, башмак, кусок мыла, подсвечник, другой башмак, жестянка с табаком (огромная жертва со стороны Корриан!). Жестянка ударила зверя между глаз, когда он повернул голову, чтобы посмотреть, откуда все это летит. Тварь издала яростное блеяние и кинулась на Корриан.

Щелкнули челюсти, и старая женщина вскинула руку, чтобы защититься, все еще выкрикивая ругательства. Ужасные клыки Подручного сомкнулись у нее на запястье.

«Такое количество зубов, что во рту не умещаются…»

Когда тварь снова повернулась к Керис, она держала в пасти откушенную руку Корриан. По морде стекала кровь, кости трещали на зубах…

«На горле отпечатались зубы: может быть, тварь пила кровь…»

Керис едва не вырвало.

И только теперь, слишком поздно для Корриан, девушка вспомнила про леу, да и то только потому, что ярость ослабила ее самообладание и леу помимо ее воли затанцевала на кончиках пальцев, как облачко призрачного света. «Руки Посвященных на фреске в храме Наблы…» – вяло подумала Керис. Леу! Мелдор был прав!

А тем временем Подручный, все еще жующий руку Корриан, двинулся к Керис. Она вытянула в его сторону пальцы и позволила своему гневу выплеснуть леу потоком испепеляющего огня. Страх исчез. Неожиданно Керис обнаружила, что бояться ей нечего: может быть, она умрет так же, как умер Пирс, но ведь это не самая худшая из смертей…

Она виновата, она бросила свою мать, она пила запретную леу, она любит человека, который стал слугой Разрушителя. Она отвергла церковь ради отступника – изгнанного Посвященного… Теперь ничто не казалось ей ясным, однозначно правильным.