Текст книги "Пепел"

Глава 15

Через три месяца работы в публичном доме «Арлекино», я полностью обжился на новой квартире, любезно предоставленной мне стараниями Натальи. Деньги, вырученные мной за охрану живого товара, если можно так сказать, с лихвой покрывали аренду и мои маленькие капризы. Тем более продажа алкоголя тоже приносила небольшую прибыль. Периодически я спал с Натальей, и осознав ее значимость на черном рынке криминала, иногда наводил справки о новых возможностях для заработка. Да, я пользовался ее расположением, но совершенно не чувствовал себя виноватым.

Она также много рассказывала мне, особенно когда хорошо выпьет, о связи Абдуллы с наркобизнесом и контрабандой оружия. По ее словам поставки морфия, декседрина и перветина доставлялись прямиком из военных госпиталей, где раненым солдатам выписывались наркотические вещества для облегчения боли, либо для подавления страха на полях сражений. Кофе на опиуме и гашиш производили в подвальных притонах города, где их распространяли на рынках. Брикеты прессованной конопли и кофе достать было легче, и спрос на их приобретение был не менее прибыльным, нежели воровство медицинских препаратов.

Оружие и боеприпасы покупались на военных складах. Среди военных генералов, помимо патриотов, всегда можно было найти сговорчивых и предприимчивых бизнесменом. Винить их или нет? Не могу ответить на этот вопрос, так как армия по-прежнему терпела поражение за поражением на фронтах изнурительной и выматывающей войны. Отчаявшиеся военные понимали, что рано или поздно битвы закончатся их капитуляцией, и, как следствие проигранной войне, большинство из них будет висеть в петле. Конечно же, кроме тех, кто из них смог заработать на войне и скрыться из города.

Когда ты долгое время находишься в обществе определенных людей, слышишь подобное, погружаешься в эти истории, стараешься казаться выше всей этой грязи, но понемногу, волей не волей, все равно начинаешь задумываться о том, что все это приносит неплохие деньги. Тебе становится стыдно думать об этом, начинается борьба с совестью, однако ты знаешь, что пока ты бездействуешь, другие зарабатывают на этом бешеные деньги. Мир все равно не изменится.

Работа в охране на самом деле была безоблачной, несложной, но хотелось большего, хотелось подняться выше.

За прошедшее время произошло всего два случая, когда мне пришлось вмешаться в деятельность сутенерского бизнеса.

Первый случай произошел с клиентом-постоянщиком, здоровенным черным африканцем по имени Бомани, который подсадил одну из девочек борделя на сильные наркотики, ради которых куртизанка обслуживала Бомани и его друзей. В целом серьезного контроля за проститутками не было, они зарабатывали деньги, платили дань Абдулле, оставляли себе остаток. Девочкам также не воспрещалось баловаться легкими наркотиками, но в этот раз все было по-другому.

Клиент снабжал проститутку обильными дозами белого порошка и ночи напролет жил с ней в этом номере, приводил друзей и все вместе они развлекались. Поначалу Бомани исправно платил за проведенное время, но, как позже выяснилось, платил он только за себя, а чуть позже расплачивался только наркотиками. Другие охранники рассказывали мне, что он вроде бы даже был знаком с Абдуллой. Но сколько бы не вилась веревочка, а конец всегда близок.

Перейдя дозволенную грань, обдолбавшись убийственных веществ, африканец начал яростно избивать девушку. Ее крики эхом разносились по темному коридору, отвлекая других девочек от работы и привлекая внимание клиентов, дурно воздействуя на бизнес, но я, услышав жалобные вопли и мольбы о спасении в конце коридора, действовал больше из человеческих убеждений, а не рабочих моментов. Никто не имел права безнаказанно избивать человека, кем бы он ни был.

Я соскочил со стула, взял биту и ринулся в номер. Пока я ломился, яростно вбивая свою ногу в дверь, мне слышались ругань, мат, крики и глухие удары. В номере раздался громкий мужской смех и женские рыдания. Когда я наконец выбил дверь, то первым делом с размаху ударил битой Бомани в колено.

Он подкосился, свалился на пол и поначалу даже не придал травме никакого значения, продолжал смеяться, разбрызгивать слюну, безумно выпучивая глаза. Подбежав к девушке, я обнял ее и старался успокоить, но ее плач не прекращался, льющиеся слезы впитывались в мою рубашку.

Перестав, наконец, смеяться, клиент завыл, почувствовал адскую пульсирующую боль в ноге. Он исступленно смотрел на выбитую коленную чашечку и стонал от боли, если бы не наркотики в его крови, то скорее всего он бы кричал, либо вырубился. Прижатая ко мне девушка успокоилось, только когда я вывел ее из номера.

Второй случай был скорее неловким, чем проблемным. Проходя по коридору, я как обычно прислушивался к окружающим меня номерам и квартирам, и за дверью одной из комнат послышалась серьезная ругань. Я постучался в дверь, ругань прекратилась, но открывать мне никто не спешил, когда я постучал во второй раз, более громче и настойчивее, то мне открыла девушка.

– Все в порядке? – спрашиваю.

– Да, все хорошо, Артур.

– Я слышал крики, – украдкой я постарался заглянуть в комнату, но дверь была открыта лишь наполовину, поэтому клиента я не видел.

– Извини, пожалуйста, если мы тебя побеспокоили. Просто посетитель оказался моим бывшим парнем, вот мы и немного повздорили, вспомнив старые обиды.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, Артур. Все в порядке. Мы возможно еще немного пошумим по старой привычке, а потом обязательно займемся делом, – она улыбнулась.

Я засмеялся.

– Хорошо, но только постарайтесь не разнести весь номер, пока будете ругаться.

– Мы будем вести себя тихо, Артур, правда.

– Тогда желаю вам хорошего вечера, – с этими словами, улыбаясь, я вернулся в свою сторожевую каморку.

Жизнь в борделе продолжалась, и, в принципе, мне было здесь легко, но мысли о преследующем меня убийце и Тарасе периодически настигали меня, особенно ночью, когда я оставался один в квартире. Пока эта проблема не разрешится, спокойного сна мне не видать, как бы я не пытался усыпить эту тревогу несколько месяцев подряд.

***

– Ты можешь организовать мне встречу с Абдуллой? – я стоял возле окна, курил и впитывал в себя виды ночного зимнего города.

– А зачем тебе это? – сказала Наталья, повернувшись в кровати в мою сторону.

Я повернулся к ней лицом, выдохнул сигаретный дым. Лунный свет падал на ее тело, обнажая в ночи ее голые груди, бедра и плоский живот. Она поправила свои короткие черные волосы, улыбнулась, и посмотрела на меня своими холодными, стеклянными глазами.

– Нужно навести справки.

– Ты кого-то ищешь?

– Вроде того.

– Это девушка? – она ухмыльнулась.

– Нет, Наташ.

– Хорошо, мне бы не хотелось делить тебя в постели с какой-нибудь сукой.

– Так ты можешь мне помочь?

– Ну, как же я могу тебе отказать, Артур. Мне давно не было так хорошо с мужчиной. Но все же мы не настолько близки, чтобы я делала это бесплатно.

– Сколько?

– Артур, ты совершенно не умеешь вести игру. Ты бываешь такой грубый, как зверь. Не смотри ты так на меня. Для начала я бы выпила.

– Сейчас налью. Вино?

– Нет, я бы выпила коньяку.

Я достал из шкафчика два бокала-тюльпана и наполнил их виноградным спиртом. Несколько раз затянулся сигаретой и оставил ее тлеть в пепельнице на подоконнике.

– Вот, возьми.

– Благодарю.

Мы выпили, и я продолжил.

– Так сколько ты хочешь?

– Пять тысяч, – она улыбнулась.

На самом деле я мог сам подойти к Абдулле и обратиться по своему вопросу лично, но он был не из тех людей у которых много свободного времени. Поэтому, когда охранники обращались к нему лично, заранее не запросив Наталью договориться о встрече, он выходил из себя и начинал безумно орать. Одному из охранников он даже сломал руку, когда тот попытался к нему обратиться. Я думаю проституция, торговля оружием и наркотиками сделала из него жестокого человека, непрощающего ошибки даже себе.

– Недешево.

– Ты ведь понимаешь, что это непросто, особенно если у тебя есть какие-то личные счеты.

– Личные?

– Не прикидывайся дураком, Артур. Я же понимаю, что ты хочешь кого-то найти не просто так. Может даже у тебя есть веская причина убить этого человека. Мне на самом деле все равно, что ты там задумал. Я ведь знаю, что из тебя не вытянуть ни слова.

Я подкурил две сигареты и протянул одну из них Наташе. Она взяла ее из моих рук, придвинулась к спинке дивана, скрывшись от лунного света в тени и закурила.

– Все может быть, – говорю.

– Ну, я так и думала. Мальчики такие мальчики. Вечно вам хочется с кем-нибудь подраться. Еще ты должен знать, что Абдулла из тех людей, которые ищут в каждом деле личную выгоду, понимаешь?

– Да, я понимаю.

Мне нужно было что-то предложить сутенеру, чтобы он согласился мне помочь. Тарас и его банда, конечно, не самая выгодная добыча, но после того как пропал Олег, он, наверняка, занял эту территорию из-за отсутствия сильных конкурентов. В принципе, этот ублюдок мог представлять сегодня значительную силу, если он занял свободные территории. Может быть, он и был глуповат, но наглости и дерзости ему точно хватило бы захватить под свой контроль несколько улиц.

Так что же мне предложить Абдулле? Очевидно, что, если я доберусь до Тараса и разделаюсь с ним, сутенер сможет взять под контроль новые территории, где он сможет наладить торговлю людьми, наркотиками и оружием, окончательно запаршивев мой район. Цена была высока, но все, что мне когда-то было дорого, сгорело в пламени, и я, не щадя остальных жителей, мог бы и рискнуть. Стоило только продумать, как преподнести все эти мысли Абдулле, и, конечно, же мне нужно попросить его вытащить с улицы Изу, чтобы ненароком не втянуть ее в эту вендетту.

Конечно, нет гарантий, что меня просто не убьют, но Абдулла от этого ничего не потеряет. Никто не знал, что я работаю на него. Слежку за собой я не наблюдал, да и выходил я на улицу только ночами, либо под утро. Пожалуй, можно назвать меня идеальным кандидатом для суицидальной задачи.

– Ну, если мы договорились, то может быть снова займемся делом? – Наташа затянулась сигаретой, осветив в тени свою оскаленную улыбку хищницы.

Я налил себе еще коньяку, выпил и лег в постель. Наталья, словно змея заползла на меня, прикусила мне ухо, потом нижнюю губу. Она продолжала спускаться ниже, целуя мой торс, потом живот, а потом я почувствовал блаженный прилив, увидел ее стеклянный взгляд в лунном свете и отдался нирване.

Глава 16

Он сидел в своем объемном кожаном кресле, как и обычно закинув ноги на стол, и курил сигарету биди, в кабинете приятно пахло табаком с примесью трав. Черная жесткая коса спадала ему на массивную грудь. Абдулла изучающе смотрел на меня, пытаясь понять для каких целей я явился, и что именно стоит за моими мотивами.

Наташа заранее известила его, что я хочу навести справки об определенной личности, и далеко не самой последней особе в мире криминала. Мой интерес смог его занять, так как это не было рядовой просьбой охранника по типу повышения зарплаты, жалобы или покупки нескольких доз белого порошка. Имя Тарас, в моем обращении, кое о чем, да говорило.

– Скажи мне, Артур. Что тебя связывает с этим человеком? – он глубоко затянулся сигаретой, откинулся на спинку кресла и выдохнул дым, распространяя облако по комнате.

– Мы какое-то время работали вместе, – неохотно ответил я.

– Не нужно уходить от вопроса. Ты обращаешься ко мне с необычной просьбой, я бы сказал даже с очень необычной просьбой. Я хочу знать для чего тебе нужен этот бахинчудх? – с толикой отвращения сказал Абдулла.

– Я думаю он подставил меня, и не меня одного.

– И что ты хочешь с ним сделать? Только предупреждаю, не обманывай меня, Артур. Я очень не люблю, когда мне врут.

– Хочу его убить.

– То есть окончательно с ним разделаться? – задумчиво проговорил он.

– Да.

– А если у тебя не получится разобраться с этим негодяем?

– Я даже не думаю об этом.

– Вот это меня и беспокоит. Ты работаешь на меня, и моя репутация может сильно пострадать, если ты попадешься. Могут возникнуть очень даже серьезные проблемы. Почему я должен одобрить твое возмездие?

– Это сулит вам большие выгоды, – сказал я и скрестил руки на груди.

– Интересно, и что же меня ждет?

– Тарас слабый человек, который не считается со своими людьми. Я думаю, весь его бизнес держится на мерзкой лести и лжи. Людей можно долго обманывать, но они не дураки, когда дело касается их благополучия. Он закрывал своих партнеров в тюрьмы, стрелял в спины своих людей из пистолета, может и не своими руками, но это было. Его люди знают, что он ничтожество. Скоро крохотный авторитет лопнет, и рано или поздно его кровь прольется. Так почему бы мне этого не сделать? Когда я от него избавлюсь, то вы сможете взять его бизнес под свой контроль, да и его людей тоже. Препятствий не будет. Никаких конфликтов и проблем. Нужно лишь убить одного жалкого человека.

– Что ж. Может в твоих словах и есть смысл. Ты работаешь у нас не так много времени, но я убедился, что решать проблемы ты можешь. Я знаю о том, что ты защитил одну из моих девочек от этого нахального Бовани. Он кстати точит зуб на тебя, – Абдулла усмехнулся, – но, естественно, тебя я ему не отдам. Пусть шатается по притонам и занимается чем хочет, но здесь он больше не появится. Ты поступил правильно, – он встал с места, достал из шкафчика бутылку виски и наполнил два стакана. – Вот, возьми.

Я взял стакан, мы чокнулись и выпили. Потом он продолжил:

– Если ты и вправду сможешь убить этого типа, то я даже заплачу тебе. Это будет солидное вознаграждение.

– Спасибо, Абдулла.

– Подожди, это еще не все. Ты пойдешь не один. Кем бы ты ни был, но я по-прежнему хочу быть уверен в искренности твоих намерений, да и поддержка тебе не помешает. Дам тебе одного человека.

Мне это не нравилось, но приходилось идти на уступки, если я хочу подобраться к Тарасу.

– Хорошо, Абдулла. Есть еще один момент.

– Какой?

– Это по поводу Изы.

– Да, Изабелла, хорошая девушка. Припоминаю, как она мне звонила и поручалась за тебя. Она приносила много прибыли, развивала мой бизнес. Иногда я даже жалею, что отпустил ее, но время берет свое. Спрос на молодость в нашем деле гораздо выше опыта. И что же по поводу нее?

– Мне нужно укрыть ее на время этой разборки. Я точно не уверен, но возможно нас с ней видели вместе. Какое-то время я жил у нее.

– Конечно, дорогой. Приводи ее к себе. Пусть какое-то время поживет у тебя, я не против. Насколько я понимаю, у вас с ней были довольно близкие отношения, – он добродушно улыбнулся.

– И еще, Абдулла. Мне нужно оружие.

– А ты знаешь к кому обращаешься, – он усмехнулся. – Этот вопрос тоже решаем, Артур.

– Сколько?

– Пять тысяч. Я достану тебе новенький, чистый пистолет, идет?

– Идет.

Хитрый, жадный дьявол.

– Дай мне пару дней, и я все разузнаю про эту свинью. А ты пока можешь навестить Изабеллу и перевести ее к себе.

– Хорошо.

Два дня это невысокая цена для столь желаемой мести. Может быть, мои головные боли, наконец, прекратятся, и я смогу спать спокойно.

– Ну, вот и славно. Пожмем друг другу руки и скрепим нашу выгодную сделку.

Мы скрепили руки, а после этого я ушел. На выходе из кабинета я встретил Наташу.

– Спешишь, красавчик? Неужели просто пройдешь мимо и даже не взглянешь на меня? Я собираюсь навестить тебя вечером, – сказала она томным голосом.

– Не сегодня.

– Что? – она непонимающе взглянула на меня.

– Я говорю не сегодня, и даже не завтра. Я буду не один.

– И что все это значит? – с недовольством спросила она.

– Мне нужно на какое-то время укрыть у себя человека.

– Это девушка?

Все женщины это чувствуют.

– Старая знакомая, потом расскажу.

– Мне есть о чем волноваться? – уже игриво спросила она.

– Нет.

– Ладно, как скажешь. Я не ревную, я ведь знаю, что рано или поздно ты сам меня позовешь.

Она ушла, и я вернулся к себе в номер. Через час мне нужно было выйти на смену, отдежурить, а после ехать к Изе. Стоило бы оставить ей записку, когда я ушел. Прошло уже три месяца. Наверное, она сильно разозлится, когда увидит меня на своем пороге. Она ведь выходила меня, нашла мне работу, укрытие, а я просто свалил. Нужно будет постараться убедить ее в том, что так было нужно, и сейчас не то время, чтобы выяснять былое. Хотя, зачем я себя обманываю, она же женщина. Придется послушать эти причитания, может даже получить пощечину по лицу, но что бы ни случилось, я думаю она будет рада меня видеть.

Всем своим нутром я чувствовал, что ее нужно спрятать, иначе случится что-то плохое. Я ценил ее и не хотел, чтобы ей причинили боль. Мне уже знакомо чувство потери. Я не хочу, чтобы последствия моих действий коснулись ее. Она этого не заслуживает.

***

Рано утром, когда смена закончилась, я собрал свои вещи, вышел из подсобки и направился к лестничному пролету. Красная ковровая дорожка уводила меня вниз. На лестнице я встретил несколько охранников, обменявшись с ними рукопожатиями, продолжил спускаться. Оказавшись в фойе, я поприветствовал Наташу, охранников у входа, а потом открыл дверь отеля и вышел за порог.

На улице стояла ночь, зимнее солнце не любило просыпаться слишком рано, поэтому оно уступало в этот период года мраку и тени.

Спустившись по ступеням, остановился возле бордюра, где обычно лежал бездомный. Его место пустовало, а на снегу были пятна замерзшей крови.

Что же с тобой сделали, бедняга? Неужели этот псих добрался до тебя?

С Титом наладить контакт мне так и не удалось за прошедшее время. Если мы и встречались во время работы, то лишь здоровались, а после того, как наши пути расходились, я чувствовал его пристальный взгляд за моей спиной. Уверен, когда-нибудь этот парень наделает глупостей. Главное, чтобы его выходки не коснулись меня.

Сунув руки в карманы, я побрел вдоль улицы, чтобы насладиться тишиной города и легким завыванием зимнего ветра. Трамваи начнут ходить лишь через час, поэтому часть своего пути я решил пройти пешком. Я бы мог подождать и в номере, но оставаться в отеле не хотелось.

Что же случилось с тобой, Иза? Прошло немало времени. Я не посылал тебе ни единой весточки о себе. Сильно ли ты злишься? Может, ты даже не откроешь мне входную дверь. Однако, это ведь не просто визит, а вопрос жизни и смерти. То есть по-настоящему, без шуток. Внутри меня проснулось это тревожное чувство, подсказывающее, что тебя нужно спрятать, укрыть, пока вся эта история не закончится. Надеюсь, ты все-таки разделишь мои переживания.

Снег приятно похрустывал под моими ногами, и я продолжал брести по пустому городу, попутно погружаясь в свои мысли. Высотки домов сопровождали меня своими оконными глазницами, фонарные столбы освещали мой дорожный путь. Когда я дошел до следующей остановки, успев немного промерзнуть, то как раз подоспел трамвайный вагон.

Зайдя внутрь, я приметил, что, возможно, знаю кондуктора, но я просто укрылся воротником, спрятался, заплатил за проезд, прошел в дальний угол трамвая и занял место. Да, это была та самая женщина, нашедшая меня еле живого возле тех заброшек, где я хладнокровно расправился с человеком. Спасибо тебе, добрая женщина, что не оставила меня умирать в холодной стуже.

Я поглубже зарылся в ворот куртки и задремал. Путь до Заводской улицы был весьма неблизкий, даже учитывая то, что дороги в такое время были пустынны, а улицы безмолвны.

***

Проснулся ближе к остановке. Вагон замедлялся и не спеша плыл по рельсам, изредка постукивая колесами по металлу. За окном светало, мимо меня проносились знакомые закоулки и дворы, серые и хмурые лица прохожих, бродячие собаки и кошки.

Я был дома. Опасное, однако, теперь это место. По крайней мере, для меня точно. Не стоит привлекать излишнее внимание. Нужно слиться с серостью моей улицы, прильнуть к бетонной стене, скрыться от любопытных глаз, раствориться в воздухе.

Вагон остановился, слегка тряхнув поржавевшим корпусом. Водитель хряпнул из своей маленькой фляжки спиртного, прокашлялся и вытер густые усы. Кондуктор внимательно посмотрела на меня, казалось, что она вот-вот что-то мне скажет, и потому, когда я поспешил к выходу, и наши взгляды пересеклись, я приветственно и с улыбкой кивнул ей головой. Она молча ответила тем же.

Развалины общежития все еще были на месте. Никто не торопился или не собирался их убирать. На торчащих арматурах и бетонных блоках висели венки, черные ленточки, старые фотографии.

Любопытство взяло надо мной верх, и я подошел взглянуть в эти лица. Поковыряться ножом в своих старых ранах, посыпать на них немного соли, поискать следы прежней жизни.

Я рассматривал снимки, среди которых узнал нескольких соседей, их детишек, своего арендодателя, от которого я чаще всего скрывался. Потом я увидел Антонину и Лема.

Если их фотографии висели здесь, то, возможно, их оставила Марина? Она ведь и в самом деле могла быть еще в городе. Как же долго я вытеснял из себя старые воспоминания, и тут снова просвет надежды. Теперь снова начнутся самокопания, истязания, уничижение, или я, наконец, просто займусь тем делом, ради которого здесь оказался снова? Вполне.

Развернувшись спиной к погребению, я почувствовал чье-то присутствие, оглянулся, но кроме безмолвия не застал ничего. Прошел в соседний дом, перед входной дверью обернулся снова, увидел скользнувшую за угол тень. Бежать за своим воображением не стал. Вместо этого взметнулся по лестнице, прыгая через ступени, чтобы скорее оказаться возле порога комнаты Изы.

Когда я прибыл на место, то остановился, чтобы дать себе передохнуть. Сел на корточки, прислонился к стене и пытался уловить звуки ее шагов по комнате за деревянной дверью. Нужно было собраться с мыслями, сформулировать мой предстоящий монолог. Сделать это было нелегко. Легкие сдавливало от отдышки, голову от давления. Потом мне показалось, что окна ее квартиры раскрыты, и возможно Изы дома нет, так как ставни окон по ту сторону входной двери громко хлопнули о стену, и на это не последовало никакой реакции.

Я поднялся с места, положил руку на дверную ручку и потянул дверь на себя. Квартира была открыта, и я чувствовал, что здесь кто-то есть или, по крайней мере, совсем недавно был. Едва уловимый запах мужского одеколона осел в этом месте.

В гостиной был бардак: стол перевернут, посуда разбита, стулья поломаны. Все было похоже на следы борьбы. Я старался двигаться так же бесшумно, как и вошел в квартиру. Сначала я осторожно выглянул из-за угла прихожей, чтобы полностью рассмотреть гостиную. Она пустовала.

Не спеша, я достал из кармана брюк кастет, нацепил его на руку, сжал кулак до красноты. Я знал, что в спальне Изы встречу своего врага, и мне придется с ним драться, как дикому зверю после недельной голодовки приходится драться за свою добычу. Кулаки задрожали, предчувствуя схватку. В голове был опьяняющий дурман, который уже сводил с ума перед ожиданием встречи с кем-то, кто мог противостоять мне.

Когда я оттолкнул со скрипом дверь спальни, первым, что открылось моему взгляду было зеркало. Я смотрел на треснувшее отражение, видел свой поистине дикий взгляд, зубной оскал, и только потом, боковым зрением, одним лишь взглядом, скользнул на кровать.

Кровавые простыни, красные лужи подле постели, забрызганные кровью стены.

Иза лежала голая, изнасилованная, истерзанная, обезображенная и одинокая.

Ее голова и рука свисали с кровати. Она смотрела на меня бесчувственными, безжизненными глазами. Кровь из пореза на ее горле все еще медленно стекала на пол. Рваные раны, рубцы и побои покрывали ее прежде красивое тело.

Бедная женщина… Кто истязал тебя? За что? За что!?