Текст книги "Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут"

40
Ученица

Связанные паутиной песни

Когда задыхающийся от натуги тук-тук с шумом затормозил у ведущей к монастырю лестницы, в небе уже клубились тучи. Над долиной опять расплывалось пение. На этот раз молились мужчины; их исполнение отличалось большей мелодичностью, чем то, что разбудило меня утром.

Лидия объяснила, что поют мусульмане в мечети на соседней горе. Я склонила голову, пряча улыбку. Люди в этой стране жили и дышали религией. Если в твоей душе поселились сомнения, пой.

Капли дождя застучали по ступеням и защелкали по широким листьям деревьев. Пока мы бежали к монастырю, тучи закрыли все небо и начали извергать на землю неудержимые потоки ливня, в чьем шуме тонули голоса людей и животных.

Старшая монахиня тепло улыбнулась нам, когда мы забежали в дом. Я поспешила найти не предназначенный для монахов стул, чтобы плюхнуться на него и отдышаться.

Внезапно младшая монахиня громко ахнула и, широко распахнув глаза, указала куда-то на пол. Возле двери стоял блестящий от влаги скорпион размером с большого краба. Хищно изогнув хвост, он осторожно двинулся в нашу сторону.

– Не шевелитесь! – прошептала монахиня, хватаясь за метлу. – Дождь загоняет их внутрь.

Тысячи людей в год гибнут от скорпионьего жала. Говорят, на каждого человека, умершего от укуса змеи, приходится десять, ставших жертвой скорпиона. Этих тварей боялся сам Джеймс Бонд. Но не наша монахиня.

Закинув метлу на плечо, она присела и начала внимательно следить за опасным паукообразным. Сосредоточенностью и напряжением мускулов она напомнила мне Джону, приготовившегося к прыжку. Сначала я подумала, что она собирается прихлопнуть скорпиона, но потом поняла, что все куда сложнее. Ее вера не позволяла отнять жизнь у другого существа, пусть даже это ядовитое паукообразное с жалом. Бесстрашная женщина собиралась уберечь нас от опасности, каким-то образом выгнав скорпиона из комнаты.

Стараясь держаться от него как можно дальше, монахиня легко подтолкнула ядовитую тварь метлой. Та замерла и сделала выпад хвостом. И тогда монахиня кинулась в бой. Подгоняя скорпиона метлой, она распахнула дверь и выгнала его под дождь.

Оказавшись в безопасности, мы вздохнули с облегчением и даже поаплодировали нашей спасительнице. Не каждый день увидишь такую отвагу и сосредоточенность. Монахиня скромно улыбнулась, поклонилась и убрала метлу.

Чтобы отметить чудесное спасение, мы налили себе сладкого чая. А потом молодая монахиня спросила, не хотят ли сестра Лидия и сестра Хелен помолиться. Если бы мы были в Риме…

Пока она готовила молитвенную комнату, я спросила старшую монахиню, как она обрела свое призвание.

– Я хорошо училась в школе, – начала она. – Отец не хотел, чтобы я принимала обет. Он надеялся, что я найду работу. Но я хотела обрести мир и счастье в душе, а еще помогать другим.

И старшая монахиня ни разу не разочаровалась в своем выборе. Большую часть времени она посвящает посещению больниц, особое внимание уделяя помощи женщинам. Люди знают и уважают ее. Я подумала, что нас разделяют всего два года, но мы идем по жизни совершенно разными путями…

– Лидия – моя дочь! – сказала монахиня, прикоснувшись рукой к груди, и ее лицо озарила полная любви улыбка.

Лидия улыбнулась в ответ. Еще недавно я начала бы мучиться от ревности, ведь чужая женщина назвала мою дочь своей. Но то время прошло. Весь смысл материнства в том, что в какой-то момент тебе приходится отпускать детей. И если они находят любовь вне своей семьи, за них можно только порадоваться.

Я все никак не могла выбрать подходящий момент, чтобы спросить Лидию о ее дальнейших планах. Если она по-прежнему хочет стать монахиней, теперь я знаю, что здесь ее будут любить и оберегать.

Святая женщина проводила нас в комнату для молитв. Из ниши, украшенной цветами и свечами, на пришедших благосклонно смотрел улыбающийся Будда. Лидия протянула мне книгу, похожую на молитвенник и написанную таким мелким почерком, что я с трудом разбирала отдельные буквы.

Я всегда без особого энтузиазма относилась к проповедям и походам в церковь и, сидя в позе лотоса на холодном полу, чувствовала себя не очень комфортно. Но я хотела принять участие в сегодняшней молитве. Тем более что к нам присоединилась даже девушка с кухни.

Молодая монахиня села перед алтарем и стала произносить гипнотические фразы; вскоре я начала клевать носом. Лидия толкнула меня в бок и показала, что в книге есть английская транскрипция. Я старалась поспевать за остальными, но эти слова для меня были лишены смысла. Я словно перенеслась в прошлое: мы с мамой в воскресенье идем в церковь Девы Марии, и меня заставляют читать непонятные стихи из книги псалмов.

В то время религия меня скорее пугала, чем вдохновляла. Наш викарий словно жил в ином, совершенно жутком мире. Зачем он все время говорил о Долине смерти, если у нас был такой чудесный парк, а в парке – пруд с уточками? По словам викария, город населяли одни грешники. Я хотела, чтобы мы переехали куда-нибудь, где живет меньше плохих людей. После проповеди священник прощался с прихожанами в дверях церкви, и я делала все возможное, чтобы ускользнуть от его мягкой руки, когда он по своему обыкновению поглаживал меня по голове.

Поющая монахиня передала полосу белой ткани кухарке, та – Лидии, а дочь – мне. Держа в руках нити «паутины», мы продолжали петь. Когда молитва закончилась, ткань аккуратно сложили и вернули монахине.

Я снова вспомнила детство и загадочные ритуалы, связанные с пребыванием в отряде брауни[31]31
  Девочки-скауты, учащиеся во втором и третьем классах начальной школы.


[Закрыть]. Одетые в красивую коричневую форму, сияя отполированными значками, мы выстраивались в ряд и по очереди прыгали через деревянный грибок. Я прыгала вместе со всеми, хотя понятия не имела, зачем это нужно. Значение пения с полоской ткани в руках тоже оставалось для меня загадкой. Но, по словам Лидии, оно означало особое благословение.

Затем монахиня, не прекращая молиться, повязала мне сплетенный из ткани браслет для исключительного благословения и защиты. Кланяясь и шепча слова благодарности (и по-прежнему слабо понимая, что происходит), я вернулась в свою комнату.

Вместо того чтобы снова принимать душ с тараканом, я решила поступить, как местные: пошла в туалет и вылила на себя ведро холодной воды. Просто, быстро – и как бодрит!

Раньше я и не представляла, сколько у Лидии дел в монастыре. Помимо медитации и преподавания, она помогала наставнику осваивать Интернет, отправляла электронные письма и заполняла необходимые анкеты для всех, кто выказывал желание общаться с англоговорящим миром.

Когда монастырскому водителю требовалась помощь в заполнении таможенных деклараций для ввоза грузовиков из Малайзии, Лидия охотно его выручала. Она же помогала монахиням подавать заявки на участие в тайской конференции женщин, исповедующих буддизм. Эти и другие дела отнимали много времени и сил, поскольку здешние жители отличались дотошностью и эмоциональностью. Но Лидия относилась к их поведению с философским спокойствием и добрым юмором.

Она рассказала, что раньше занималась в монастыре в основном физическим трудом. Таскала кирпичи для строительства нового здания, приводила в порядок старый дом, подметала и прибиралась. Вся эта нелегкая работа входила в ее ученические обязанности.

В какой-то момент я поняла, что охотно осталась бы в монастыре или хотя бы провела тут еще пару дней. Для меня было крайне важно понять, почему это место играет такую важную роль в жизни моей дочери. А еще мне хотелось на собственном опыте прочувствовать, что значит быть монахиней. Торжественная серьезность этих женщин легко сменялась беззаботным девичьим смехом, и, признаюсь, я восхищалась тем, как они сочетают строгую дисциплину с беспечностью. Их преданность религии и Учителю дополняла любовь к семье и жителям деревни. Они знали, что такое страдание, но умели наслаждаться радостями жизни.

Несмотря на глубокую преданность монастырю, Лидия призналась, что ей не терпится провести пару дней в отеле, расположенном на окраине Канди. Я предположила, что мы доберемся туда за час. Но наставник Лидии, наконец-то освободившийся от множества неотложных дел, был решительно настроен показать нам чайные плантации.

– Они же будут по пути к отелю? – уточнила я.

– Не совсем, – уклончиво ответил он голосом одновременно мелодичным и властным.

После того как мы собрали вещи, я получила возможность познакомиться с монахами – безусыми мальчиками, пришедшими на урок к Лидии. Один из них опирался на костыль: ему недавно вырезали грыжу. Он утверждал, что ему ничуть не больно, но при этом с трудом преодолевал ступени и выделялся среди товарищей странной бледностью лица.

Интересно, что чувствуют их матери? Радуются ли они, что сыновья находятся в надежных руках, или же скучают по своим мальчикам?

Монахи внимательно слушали лекцию Лидии, которая открывала им мир нейробиологии при помощи презентации на своем ноутбуке. Дочка рассказывала, что на месте поврежденных клеток мозга новые не образуются, зато другие клетки могут взять на себя функции погибших собратьев. По лицам монахов трудно было судить, интересно им или нет. Одни слушали внимательнее других, но все были неизменно вежливы и не выказывали никаких признаков скуки.

Попрощавшись с обитателями монастыря, раздав подарки и сфотографировавшись на память, я зашла в комнату за чемоданом – и обнаружила, что он исчез. Точнее, чудесным образом перенесся в багажник машины, ждавшей нас у подножия лестницы.

Когда мы принялись спускаться вслед за Учителем Лидии, он предупредил нас, что ступени все еще скользкие после вчерашнего дождя. Хотя я начинала тосковать по нормальному душу и туалету, мне было жаль покидать монастырь. Я провела там совсем немного времени, но успела расстаться с некоторыми страхами и научилась открывать сердце.

Устраиваясь на заднем сиденье машины, я сказала монаху, что мы хотели бы сразу поехать в отель.

– Но вам непременно нужно увидеть чайные плантации! – настаивал он. – Это займет всего час или два, а в высокогорной области невероятно красиво. И не так жарко, как внизу.

Учитывая, что монастырь и так располагался на горе, трудно было представить, что монах подразумевал под словами «высокогорная область». Но Учитель ясно дал понять, что спорить бесполезно. Может, он надеялся во время поездки обсудить вопросы, касающиеся его «ученицы» – Лидии.

41
Вопрос

Голодные духи и сверкающее счастье

Пока мы ехали через город с опущенными окнами, меня начало мутить от жары и выхлопных газов. Монаху тоже было нехорошо; он высунулся из окна и театрально плюнул на дорогу. Водитель поспешил заверить нас, что скоро мы доберемся до сельской местности и там будет легче.

Возле придорожной хижины маленький мальчик старательно копался в длинных волосах матери. Эта трогательная сцена напомнила мне о бесконечной войне со вшами, которую мы вели, когда дети учились в начальной школе.

Машина наконец выехала из города. Теперь мы взбирались на крутые зеленые горы, руки так и чесались заснять окружающую красоту на камеру. За поворотом нас ждал полностью вооруженный солдат, он поднял руку и сделал нам знак остановиться. Сердце пропустило удар. Я вспомнила, что с 1992 года на Шри-Ланке было убито по меньшей мере девятнадцать журналистов. Хотя на тот момент я была скорее домохозяйкой и автором единственного бестселлера, чем журналистом, перспектива общения со шри-ланкийским военным все равно не слишком радовала. Но, заметив в машине монаха, солдат улыбнулся так широко, что даже выронил свисток. Он махнул нам, чтобы мы проезжали.

– Смотрите, мисс Лидия! – воскликнул водитель, прижимаясь к краю дороги. – Водопад!

Мы остановились рядом с группой ярко одетых местных жителей, чтобы полюбоваться мощным потоком воды, разбивающимся о громадные скалы. Едва я высунулась в окно, чтобы сфотографировать водопад, как в автомобиль проникла чужая рука, просящая милостыню. Она принадлежала седовласой женщине, чьи глаза с годами стали практически белыми. Еще один попрошайка завис над окном Лидии.

Водитель предупредил нас, чтобы ничего им не давали, но это была моя первая встреча с нищими Шри-Ланки. Останься я в Мельбурне, у меня попросили бы милостыню уже на соседней улице. Я открыла бумажник, чтобы достать соответствующую случаю банкноту, но женщина указала на другую, равную десяти долларам – настоящее богатство по местным меркам. Я без колебаний отдала деньги.

Водитель с ворчанием повез нас дальше.

– Эти люди ничего не делают, – ворчал он. – Только ждут, что другие все сделают за них.

Но монах напомнил ему, что нищие дарят нам возможность улучшить дхарму.

Чайные плантации покрывали горы мягким зеленым ковром. Неудивительно, что жители Британской империи любили эти места – прохладное убежище вдалеке от шумных нижних земель. И неистощимые запасы чая! Среди бесконечных рядов чайных кустов трудились женщины в ярких сари, которые складывали листья в большие плетеные корзины. Их спины согнулись от тяжелой работы: они трудились на плантациях от рассвета до заката, и всего за два доллара в день.

Время приближалось к полудню – пора было подумать об обеде. Водитель свернул к красивому белому зданию с колоннами в стиле ар-деко. Сохранившееся с колониальных времен, оно поражало своей архитектурой.

Остановившись перед входом, водитель нажал на клаксон. Из дверей выскочил хорошо одетый официант. Он протянул монаху меню. Остальной персонал собрался вокруг машины и нервно ждал, какой вердикт вынесет Учитель.

Хотя чуть дальше по дороге был другой ресторан, который нравился ему больше, монах все-таки решил, что и этот подойдет. Люди вокруг машины вздохнули с видимым облегчением и поспешили в зал, чтобы приготовить все к трапезе.

Украшенный колоннами и креслами просторный холл ресторана словно принадлежал другому веку. Пока мы поднимались на второй этаж в пустующий обеденный зал, из окон которого открывался чудесный вид на горы, я любовалась высокими потолками с металлическими вставками. Нас с Лидией проводили к столику у окна, а монаха с водителем усадили поодаль. Я уже начала привыкать к такому порядку вещей и даже стала подумывать, что раздельный ужин оживит и наши домашние посиделки. Мужчины смогут обсуждать спорт, а женщины спокойно посплетничают.

Заказав содовую, мы принялись ждать, когда подойдет наша очередь идти к буфету. Я уже поняла, что куда безопаснее – и приятнее – есть местные блюда, а не шри-ланкийские вариации на тему итальянской кухни. Признаюсь, нежный вкус, оригинальные сочетания и разнообразие цветов меня покорили.

Пока мы любовались украшавшими зал старинными фотографиями империалистических времен, к нам подошел водитель. Он явно был чем-то обеспокоен.

– Ваш Учитель плохо себя чувствует, – сказал он.

Мы сразу обернулись к монаху. Тот задумчиво смотрел в окно и совершенно не походил на человека, страдающего от боли.

– Его нужно срочно отвезти в больницу, – продолжил шофер. – Возможно, это связано с давлением. В последнее время он очень много работал.

Мы предложили помощь, но монах и водитель заверили нас, что тут лучше обратиться к профессионалам. Учитель сказал, что, скорее всего, повода для беспокойства нет. Он выглядел вполне здоровым, но я знала, что люди подчас чувствуют себя куда хуже, чем кажется со стороны. Монах поспешил покинуть ресторан, преданный водитель не отставал от него ни на шаг.

Мы с Лидией переглянулись. Потеряться в горах Шри-Ланки в мои планы не входило. Раньше я непременно начала бы суетиться, куда-то звонить, вызвала бы такси… Но если несколько дней, проведенных в Стране счастливых откровений, чему-то меня и научили, так это тому, что лучше расслабиться, и пусть все идет своим чередом. Тем более что мы сидели в замечательном ресторане, а вокруг простирались прекрасные пейзажи.

– Как думаешь, надолго мы здесь? – с улыбкой спросила Лидия.

– Если его положат в больницу, то надолго, – ответила я. – Они могут вообще про нас забыть.

Поразительно, но я совершенно спокойно отнеслась к подобной перспективе. Мы пообедали и заказали большой чайник горячего чая. Затем посетили туалет (слава нормальным унитазам!) и повторили заказ.

Через час или два мы решили самостоятельно искать дорогу к отелю; раз он находился в четырех часах езды от ресторана, мы вполне могли добраться до него сами. Но едва мы оторвались от стульев, как в дверях возникла знакомая фигура в бордовых одеяниях. Учитель, как всегда благодушный и безмятежный, буквально проплыл через зал к нашему столику.

– Со мной все в порядке, – обрадовал он нас.

Водитель подтвердил его слова. Доктор тщательно осмотрел монаха и заявил, что его здоровью можно позавидовать.

– А теперь – на плантацию! – сказал Учитель.

– Вам не стоит ехать туда сегодня, – запротестовала я, с тоской думая о прохладном бассейне в отеле. – Вам лучше отдохнуть.

Но монах был со мной категорически не согласен. Поэтому мы снова забрались в машину и покатили по бесконечным холмам к чайной плантации Маквуд, которая вот уже сто шестьдесят пять лет обеспечивала людей великолепным чаем.

На стоянке возле плантации мы встретили первых туристов. Бледные, дряблые, все как один, в шортах и солнцезащитных кепках, они таращились по сторонам сквозь дизайнерские темные очки и казались существами с другой планеты. Вываливаясь из автобусов и взятых напрокат машин, они тут же сбивались в испуганные группки. Путешествуя на некотором подобии культурной субмарины, туристы довольствовались огрызками прекрасной Шри-Ланки, а потом оборачивались друг к другу, желая убедиться в том, что их мир никуда не исчез.

В магазине, торговавшем чаем в соблазнительных упаковках, у них случалось что-то вроде помутнения рассудка. Можно было подумать, что мировые запасы этого напитка подходят к концу! В столовой они жадно набивали отвисшие животы шоколадными пирожными и запивали чаем, даже не замечая его вкуса. Ненасытные, удивительно ненасытные люди, когда дело доходит до еды и покупок… Страшно подумать, что в других обстоятельствах я была бы одной из них.

В буддийской схеме реинкарнации нижний сегмент колеса жизни занимают голодные духи преты. Скитающиеся среди людей, но не принадлежащие к миру живых, они неспособны оценить настоящий момент, и поэтому их терзают гнев и невыносимая жажда. Тот, кто изобразил голодных духов тонкошеими существами с огромными животами, точно думал о туристах.

Перед столовой мы обратили внимание на редкое для Шри-Ланки явление – ребенка с лишним весом. Лицо его напоминало сдобную булку, а глаза – две изюминки; мальчик со скучающим видом бродил вокруг в модной футболке и кепке, которая была ему мала. Будучи порождением общества потребления, он представлял собой печальное зрелище.

Пока туристы фотографировали, как они покупают чай, пьют чай и позируют на фоне чайной фабрики, монах окончательно пришел в себя. Он непременно хотел, чтобы мы отправились на полномасштабную экскурсию по фабрике, от которой веяло сладким, терпким ароматом.

Очаровательная девушка рассказала нам о производстве чая. Удивительно, но шриланкийцам удавалось обходиться без излишнего вмешательства современных технологий. Чайные листья попадали в пачку меньше чем через сутки после того, как их срывали с куста. Полюбовавшись конвейерами, усыпанными зелеными листьями, которые скоро будут заваривать по всему свету, мы вернулись на парковку.

Когда остальные решили воспользоваться туалетом, водитель отвел меня в сторону; вид у него был крайне серьезный. Он сказал, что подарит мне полностью обставленный дом и что я никогда ни в чем не буду нуждаться, если найду хорошего мужа для его дочери. Я, мягко говоря, растерялась. И вспомнила множество женщин в возрасте от шестнадцати до семидесяти пяти лет, которые без устали жаловались, что в наши дни невозможно встретить достойного мужчину. Поэтому я заверила водителя, что такая проблема существует во всех странах, и была рада, когда он понимающе улыбнулся и не стал настаивать.

Закончив с осмотром плантации, мы признались монаху, что очень хотели бы попасть в отель.

– Но вы должны увидеть Маленькую Британию! – воскликнул Учитель.

На секунду я подумала, что речь идет о популярном комедийном шоу[32]32
  Британское сатирическое скетч-шоу, впервые появившееся на радио Би-би-си, а затем и на телевидении. Авторами идеи и исполнителями главных ролей стали Дэвид Уолльямс и Мэтт Лукас. Название шоу является аллюзией на название «Великобритания». Скетчи оформлены в виде повествования о жителях Великобритании и предваряются комментариями рассказчика, говорящего о «людях Британии».


[Закрыть].

– Нувара Элия[33]33
  Высокогорный курорт, «город света» на высоте 1884 м над уровнем моря у подножия горы Пидуруталагала, высочайшего пика Шри-Ланки.


[Закрыть] была основана в девятнадцатом веке. Город как две капли воды похож на английские города с домами из красного кирпича и гостиницами у озера, – не унимался монах. – Там очень красиво. И еще мы должны посетить ботанический сад.

И мы поехали в Маленькую Британию. Последним штрихом к истинно английскому образу стал дождь, омрачивший поверхность озера, когда мы добрались до города. Мы заглянули в уютный старый отель, где до сих пор правила королева Виктория. Механическое пианино в холле наигрывало рождественские гимны, хотя на дворе стоял февраль. Седовласые леди и джентльмены из Суррея качались на закрепленных на магнолии садовых качелях под песни Энгельберта Хампердинка[34]34
  Британский эстрадный певец, широкая популярность которого пришлась на вторую половину 1960-х и 1970-е годы.


[Закрыть], в то время как женщины в сари и мужчины в белых костюмах исправно снабжали их свежезаваренным чаем.

Эта сцена показалась мне неожиданно трогательной. Все участники – и местные, и приезжие – охотно участвовали в игре «Давайте притворимся, что над Империей по-прежнему не заходит солнце». Туристы из Британии приходили в восторг оттого, что им давали возможность прикоснуться к славе предков. А местные, одетые в традиционные одежды, были рады питать фантазии иностранцев из серебряного чайника… За определенную плату, конечно. Когда пошел дождь, все поспешили укрыться под магнолией.

Мужчина на обочине сказал, что ботанический сад находится всего в получасе езды от города. Понимая, что такими темпами мы доберемся до отеля ближе к ночи, я робко заметила, что, может быть, нам не стоит туда ехать… Но монах настаивал, что такой шанс упускать нельзя.

По дороге в сад мы своими глазами увидели, какой урон нанесло стране наводнение. В долину обрушился целый горный склон. Бульдозеры и экскаваторы вгрызались в землю, стараясь расчистить дорогу. Впервые нам не сумел помочь сидящий в машине монах. Мужчина в каске поднял над головой знак «стоп», и мы тронулись с места лишь сорок минут спустя. Когда мы добрались до ботанического сада, было почти четыре часа дня. В кассе нас предупредили, что через десять минут все закрывается. Мы заплатили по десять долларов за билет, плюс еще за машину. По местным меркам, это был настоящий грабеж средь бела дня. Но я надеялась, что после экскурсии мы сразу отправимся в Канди, поэтому безропотно открыла кошелек.

Миновав белую колонну, уставленную здесь в 1861 году, мы проехали через железные ворота и углубились в сад. Там действительно было красиво, но ничего выдающегося я не заметила. Монах с водителем признали, что сейчас, увы, не лучшее время для любования цветами.

Быстро проехав по саду, мы наконец отправились в обратный путь. До отеля было пять часов езды. Лидия воспользовалась возможностью, чтобы попросить Учителя дать ей буддийское имя.

Я неловко ерзала на заднем сиденье, пока монах задумчиво бормотал под нос разные варианты. Мы назвали Лидию в честь прабабушки, женщины удивительно сильной во всех отношениях. Мы выбрали это имя не просто так, а с надеждой, что оно станет для дочери жизненным лейтмотивом. К тому же оно несло в себе богатое наследие. В древней стране Лидии (территория современной Турции) впервые начали чеканить монеты. В Библии упоминалась Лидия, продававшая пурпурные одежды.

Если наша дочь собиралась отказаться от прежней жизни, вполне логично было взять новое имя. Но, учитывая, как серьезно она к этому относилась, я думала, что все произойдет в храме, а не на заднем сиденье японской машины! В конце концов монах остановился на имени Нанда, что означало Излучающая счастье. Возможно, теперь моя дочь навсегда останется сестрой, излучающей счастье.

Неожиданно Лидия попросила монаха выбрать буддийское имя и для меня. Я смутилась, а потом подумала, что, раз он так легко дает имя человеку, не принадлежащему к его религии, возможно, это ничего не значит. Поразмыслив немного, монах назвал меня Рамани – Та, чье благословение идет от природы. Мне понравилось. Может быть, этот человек понимал меня лучше, чем я предполагала.

За окном сгущались сумерки, водитель начинал клевать носом. Он целый день ехал по жутким дорогам с безумным движением, поэтому сильно устал. Чтобы он ненароком не уснул за рулем, Излучающая счастье и Та, чье благословение идет от природы, расспрашивали водителя о том, что интересовало его больше всего на свете, то есть машинах. Он утверждал, что «тойота» была лучшей маркой на Шри-Ланке. Потом спросил, на каком автомобиле мы ездим дома, и покачал головой, услышав о «субару». На Шри-Ланке для нее деталей не достать. Однажды ему довелось посидеть за рулем «феррари», но мечтал он о «ламборджини».

– Кстати, – очнулся он, – вы знаете, как доехать до вашего отеля?

Спасибо Будде за «Google Earth»! Маршрут был предельно ясен, но поездка все равно напоминала ночное сафари. В конце концов карта вывела нас к обрыву. Я слышала, что главную дорогу к отелю перекрыли из-за потопа. Может, это была запасная. Тоскливо вглядываясь в темноту, я поняла, что начала уставать от приключений.

Попадавшиеся нам редкие прохожие в ответ на все вопросы либо качали головой, либо молча скрывались в джунглях. Спускающийся с горы автобус едва не столкнул нас в ущелье. К счастью, его водитель знал, где находится отель. Мы ехали правильной дорогой, и нам оставалось совсем недалеко.

На вершине холма приветливо засияла вывеска отеля. Кто-то кинулся наперерез машине, и водителю пришлось опустить окно. Незнакомый мужчина попытался всучить ему обрывок бумаги, но шофер вдавил педаль и рывком тронулся с места.

– Эти люди опасны, – пояснил он. – Тот человек делает вид, что ему нужно связаться с кем-то в отеле. На самом деле он продает наркотики и всех нас может подвести под суд. Мы окажемся в одной камере. Два шриланкийца и две иностранки.

Невозможно выразить словами облегчение, которое я испытала, когда оказалась в ярко освещенном холле отеля. Я уже приготовилась попрощаться с монахом и водителем, когда те заметили, что перед обратной дорогой неплохо было бы освежиться.

Несмотря на приятные впечатления от монастыря, я втайне радовалась ненавязчивой фоновой музыке, неестественной подсветке бассейна и даже персоналу отеля, одетому в псевдотрадиционные костюмы. Когда мы сели за стол, я поразилась универсальности монашеского наряда. Учитель чувствовал себя абсолютно комфортно и в лобби фешенебельного отеля, и в лесном монастыре.

После того как нам принесли чай, монах откашлялся. Вымотанная поездкой, я и подумать не могла, что он собирается сказать что-то важное.

– Лидия, – начал наставник, широко улыбаясь моей дочери, – если ты хочешь вернуться в монастырь и принять посвящение в монахини, то ты можешь быть учителем медитации.

Я встревоженно подалась вперед. Ради этого момента я пролетела полмира. Если моя дочь согласится, все будет в порядке. Может, я даже куплю маленький домик в Канди, чтобы несколько месяцев в году проводить в этой загадочной и прекрасной стране. Но все же…

Лидия поболтала соломинкой кусочек лайма, плававший в ее стакане с содовой.

Монах, водитель и я, затаив дыхание, ждали, что она ответит.

Из колонок доносился Элтон Джон, за соседним столом слышался звон бокалов… За нашим царило молчание.