Текст книги "Ибридо. Часть 2"

– Да, давай с нами! Оторвемся! Чем больше народу, тем веселее! – крикнул какой-то крепкий парень в солнечных очках а ля Сталлоне.

– О, привет! – отозвался ее парень, кажется, Джозеф, если мне не изменяла память. – Хлоя права. Поехали с нами на пляж. Музыка, виски, купание в океане, вам понравится!

– Давай? – в надежде смотрели на меня зеленые глаза Хлои. – Мы встретились с тобой на одном из многочисленных островов Каледонии. Это разве не судьба провести вместе хоть одну ночь?

– Я даже не знаю… – поджала губы я.

– Твой парень на почте, что ли? – нахмурилась она.

– Я не с ним… С подругой.

– О-о-о, т-тогда вам точно н-нужно поехать с н-нами, – пытался связать слова еще один крепкий и очень пьяный парень с блестящей лысиной. И, как мне показалось, он говорил с акцентом.

Вся компания запрыгнула в машину и подъехала к нам.

– Ч-т-то ж-ж-дем? – высунулась из окна лысая голова. – М-мы едем т-тусить или к-как? – он и так-то еле-еле владел английским, а еще и язык страшно заплетался.

– Едем, едем! – ответила за меня Хлоя. – Сейчас подружку дождемся.

И «подружка» была легка на помине. Вышла с почты улыбаясь, а увидев машину, набитую пьяной компанией, скривила недовольное лицо.

– Ого! Д-д-а я с т-т-акими ц-ц-ыпами хоть на край в-в-селенной, – а потом лысый смачно икнул, аж эхом отдалось. – Ой! П-простите.

– Поехали, – приказала Мари и села за руль.

– Ну, прошу тебя, давай с нами, – вцепилась в мою руку Хлоя и шепнула на ухо: – Ты самая адекватная в этой компании. Мне хоть будет с кем поболтать, только поехали. А если захочешь уехать, я попрошу Джозефа тебя увезти. Он у меня не выпивает.

– Поехали, Мел! – тон Мари был на грани срыва. – Мартину это не понравится, ты же знаешь!

Наверное, ее слова «Мартину это не понравится» и стали для меня спусковым крючком. Она зря это сказала. Как раз больше всего мне и хотелось поиграть на нервах папочки. А пьяная компания – это, черт возьми, именно то, что нужно!

– Я поеду с ними! – решительно заявила я и захлопнула пассажирскую дверь.

Мари выскочила из машины.

– Ты поедешь со мной! И это не обсуждается!

– А кто ты такая, чтобы за меня решать?

– Я за тебя в ответе перед ним!

– Перед отъездом он сказал нам повеселиться. Чем не веселье? – я кинула взгляд на «мерседес», в котором все дружно кивали. – Так что можешь ему передать, что я уехала выполнять его наставления!

Тяжело быть примерной доченькой, если в тебе живут демоны и кричат: «Утри ему нос, Мелани! Давай же, сделай это!»

– Мел! – крикнула Мари.

Я, больше к ней не обернувшись, залезла в тачку, села рядом с лысым, и машина со свистом стартанула, оставив Мари позади.

– Слушай, а твоя подруга тебе как мамка. Строгая такая, – обернулась с переднего сиденья Хлоя.

– Сестра моего парня… – первое, что пришло мне в голову.

– А-а-а… Теперь ясно, почему она так за него впрягается.

– Зато теперь я знаю, как тебя зовут, – хихикнула Хлоя. – Мел – это сокращение от…

– Мелани! Полное имя Мелани, – улыбнулась я.

– А меня Тереза зовут, – протянула руку пышногрудая блондинка.

– Саймон, – представился ее бойфренд, тот самый, у которого в карманах была куча презервативов.

– Й… Й… – попытался выговорить лысый, хотя, может, просто опять хотел икнуть. – Йохан!

– Он из Германии, – пояснила Хлоя. – Заядлый путешественник, и если бы так не наклюкался, ты бы уже знала, в каких странах он побывал и что повидал.

– Мы все из одного отеля, – вставила слово блонди.

– А вы остановились на этом острове или тоже приехали сюда достопримечательности посмотреть? – спросил ее парень.

– Остановились тут… В отеле.

– А сама ты откуда? – спросила Хлоя.

– Из Америки.

– Мы тоже.

– А мы из Англии, – поддержала разговор блонди.

– А я из Г-германии, – вытянул руку Йохан.

– Все уже в курсе! – посмеялась Хлоя.

Машина остановилась прямо у берега. Мы дружно вывалились из нее. Джозеф прибавил музыку так, что она раздавалась по всему побережью, кстати, совсем безлюдному.

А дальше началось настоящее веселье, и я впервые забыла о той боли, которая убивала меня с того момента, как я оставила сообщение на автоответчике Уильяма. Я отключилась от всех посторонних мыслей. Душа хотела праздника, душа его получила! Не зря же судьба занесла меня на потрясающий остров с веселой компанией. И я просто обязана принять ее подарок.

* * *

Уже стемнело, а мы всё продолжали танцевать. Хлоя весь вечер пыталась подлить в мой бокал с соком виски, но мое обоняние куда острее обычного человеческого, и запах спиртного, замаскированного под апельсиновый сок, я распознавала в два счета.

– Мы отойдем ненадолго, – пропела Хлоя и потянула за руку Джозефа.

Блондинка и ее парень исчезли еще час назад. Ах да, у него же карманы забиты презервативами… точно. Неудивительно, что они так долго.

В общем, остались только я и Йохан, который на удивление стоически продержался весь вечер. У него, видимо, не только большой опыт путешествий за плечами, еще он может вливать в себя виски литрами, при этом умудряясь держаться на ногах.

– Ну ч-что, киска, нам, н-наверное, т-тоже пора? – его лапа потянулась к моему лицу. Я отпрянула назад и засмеялась.

– А тебе спать не пора?

– Если т-только с т-тобой.

– Ой, ладно, Йохан, скажу сразу: у тебя ничего не выгорит, разве что могу спеть тебе колыбельную, – усмехнулась я.

– Об-бязательно, но только в д-другой раз, – хамовато ответил парень. – Иди сюда! – и на этот раз он ухватил меня за руку и повалил на расстеленное полотенце.

Зря я понадеялась, что смогу отшить в дупель пьяного парня на раз-два.

– Эй, убери от меня свои руки! – закричала я и попыталась отпихнуть его ногой. Руки мои он крепко удерживал.

– Да что ты как маленькая, – пропыхтел он. – Мы же оба знали, чем заканчиваются такие вечеринки! – У парня перестал заплетаться язык. Он уже не казался пьяным, зато был одержим желанием взять меня прямо на этом полотенце.

– Ты сам напросился, – процедила я, и мое колено угодило ему прямо по тому органу, который он хотел достать из штанов. Он скорчил лицо от боли, но мои руки и не подумал отпускать.

– Ах ты стерва малолетняя! – завопил парень. – Ну всё, ты меня разозлила! – и его массивное тело упало на мое. – Сейчас я тебе покажу, как ногами махать!

– Уйти, уйти! – послышался чей-то громкий крик.

Я повернула голову и увидела парня в соломенной юбке. Он размахивал руками и пытался говорить на английском.

– Брось, брось ее! – взывал он к лысому.

– Это что за абориген? – отвлекся на него Йохан.

Я, пользуясь случаем, вырвалась из его цепких рук. Но не успела подняться, как он ухватил меня за ногу и потащил к себе. Я упала, ударившись лицом о землю.

– Помоги мне! – взывала я к темнокожему парню. Но тот испуганно взглянул на обезумевшего немца, который загребал меня под свое тело, и, что-то прокричав на французском, бросился прочь.

– Хлоя! Джозеф! – завопила я что есть мочи. – Кто-нибудь! Помогите!

– Кричи, кричи, так даже интересн… – и парня внезапно снесло с моего тела.

Я быстро поднялась на ноги и побежала к костру, чтобы понять, что только что произошло. Под отблески костра я видела, как кто-то наносил удары кулаком по лицу и по голове лысого извращенца. Тот зверски кричал и умолял прекратить. А тот, который сидел на нем верхом, и не думал останавливаться – еще немного, и он его убьет.

– Прекратите! – крикнула я, так и не разобрав, кто это – Саймон или Джозеф.

Мой спаситель, услышав мой крик, остановил кулак в сантиметре от лица Йохана и обернулся.

Это был… Демиан.

– Прекратить, Мелани? – крикнул он. – Он тебя пытался изнасиловать, а ты говоришь прекратить?

– Он уже получил за это.

– А мне кажется, его убить мало, – Демиан вознес кулак над его лысой головой.

– Прошу тебя! – крикнула я. – Не надо…

Демиан, пересилив себя, убрал от него руки, встал и хорошенечко зарядил ему с ноги по ребрам.

– Живи, тварь, – процедил он.

Затем быстрым шагом подошел ко мне, схватил за руку и молча повел к дороге. Надел на мою голову шлем, затем на свою. Сел за руль. Кивнул мне на сидение. Я залезла и робко положила руки ему на плечи. Мотоцикл громко взревел, передавая свирепое настроение его хозяина, и резко сорвался с места.

Глава 16

Птички сегодня сжалились надо мной – разбудили не как обычно, на восходе солнца, а почти в обед.

Ночью, когда мы приехали к дому, Демиан снял шлем, повесил его на руль и, не обронив ни слова, ушел в дом. Я даже не успела его поблагодарить за то, что он спас мою задницу. Потом я полчаса шоркала себя мочалкой в душе и обливалась кипятком. Смывала с себя следы немца.

– Господи… – протянула я. – И как меня вчера так угораздило?

Я натянула одеяло до подбородка и минут десять молча смотрела, как ветер играет с бородовыми шторами.

Если бы не Демиан… Если бы не он… То что бы тогда… Хороша Хлоя! Класс! «Джозеф отвезет тебя домой. Он не выпивает, – пропищала я. – Ага! Конечно! Он был не менее пьян, чем этот противный немец! Фу, – меня передернуло. – Как-о-ой он был проти-и-ивный…»

Мартин там, наверное, в бешенстве. Да и кошки… несложно догадаться, что они обо мне думают. Вертихвостка, легкомысленная малолетка, сумасшедшая, глупая… Я хотела позлить папочку. Очень хотела. Но сейчас сильно жалею, что не уехала вчера с Мари.

* * *

Я вышла на улицу и как раз Мари была первой, кто попался мне на встречу.

– Доброе утро! То есть день… – улыбнулась я.

Но Мари, не удостоив меня ни словом, ни взглядом, вошла в дом.

То, что она обижена на меня, было написано на ее равнодушном лице. Я пошла за ней.

– Подожди, – я схватила ее за руку.

Она тут же обернулась. Ее черные глаза впились в мои.

– Я тебя просила вчера поехать со мной, Мелани! Я была в ответе за тебя. А ты поступила как предатель! Навеселилась? Нагулялась со своими друзьями? А вот мне влетело от Мартина! Я думала, мы с тобой подружимся… А ты оказалась последней… – Мари не договорила, но я догадывалась: последней гадиной, дрянью, тварью.

Она поднялась на второй этаж, и оттуда раздался хлопок двери. А по лестнице уже спускалась вниз Айла.

– О, привет, Мел! – радостно воскликнула она. – Нагулялась вчера? – и остановилась напротив меня.

Я промолчала, подумав, что она издевается.

– Слушай, в следующий раз хоть нас с собой возьми! А то так нечестно, сама отрываешься с туристами, а про друзей забыла совсем.

– Лучше не стоит ездить на такие вечеринки… – намекнула я о том, чем она едва для меня не закончилась.

– Почему? Тухлые ребята попались? Демиан вроде говорил, что ты там чуть ли не на ушах ходила, через костер под музыку прыгала. Ну, по его словам вы прям жгли-жгли! – захохотала Айла. – Классно, что ты такая веселая! – Она подмигнула и выскочила на улицу.

Через костер, значит, прыгала… Так он не рассказал им, как всё было на самом деле?

– Твоя вчерашняя выходка не сильно мне понравилась, – послышался за спиной голос Мартина.

Я повернулась и замерла, впервые увидев его с обнаженным торсом. Если бы он не был мне отцом, то… то… Ой, кажется, я покраснела, залюбовавшись кубиками на его загорелом животе. Очнулась, сделала деловое лицо и ляпнула то, что вовсе не хотела ляпнуть.

– Привыкай, – пожала плечами я. – Твоя дочь та еще оторва! – И проскочила мимо него на улицу.

– Хотя бы извинись перед Мари! – крикнул он вслед. – Ей вчера пришлось оправдываться, почему вернулась одна!

– Я попыталась извиниться, но она и слушать меня не захотела, – потускнела я.

На парковке возле своего мотоцикла сидел Демиан. Вчера не поблагодарила, нужно сделать это сегодня. Я робкими шажками подошла к нему.

– Демиан, я хотела сказать… – начала неуверенно я и замолчала, когда он резко повернулся. Его глаза сверкнули гневом.

– Здесь, – он кивнул на бассейн, в котором плескались Рикки и Альфред. – Ничего не надо говорить. Я им уже рассказал, как всё было на самом деле, – он показал кавычки. – А ты, когда в следующий раз захочешь развлечься в компании пьяных парней, подумай о том, что если с тобой что-то сделают, то тебе с этим жить! И не одну жизнь, а вечность! И это будет твоим ночным кошмаром, – медленно добавил он.

Затем его глаза спустились к моим губам и застыли на них.

Я смотрела на его черные ресницы, на густые брови, подбородок с трехдневной щетиной, на неподвижные скулы. Он груб и зол. Но его губы мысленно уже явно целовали мои…

– Я бы его убил… – тихо проговорил Демиан. – Я бы любого за тебя убил, – Луч солнца упал на его лицо, и его зрачки вмиг превратились в тонкие полосы, отчего он показался мне еще опаснее. А мой взгляд опустился к его губам…

Обычно в такие моменты парень и девушка делают следующий шаг: он – наклоняется к ее губам, она – встает на цыпочки и чувствует вкус его поцелуя. Но этого не будет. Я понимала это совершенно отчетливо. Просто Уильям приучил мои губы к поцелуям, а они – предатели, не целованные несколько дней, отреагировали на Демиана как на дозу героина для конченного наркомана.

– Больше никогда так не делай, – прошептал он именно тем тоном, который я обычно понимала лучше самого громкого крика.

– Ты готов? – я вздрогнула от незнакомого голоса. А обернувшись, встретилась лицом к лицу с его сестрой.

И я вспомнила ее взгляд. Точно такой же колкий, как и тогда, когда я впервые увидела ее в машине Демиана на школьной стоянке.

– Привет, – холодно сказала она, бегло взглянув на меня. – Так мы едем или нет? – И, не дождавшись ответа Демиана, надела на голову шлем и запрыгнула на мотоцикл.

– Мне пора!

Демиан прыгнул впереди сестры, и мотоцикл выехал за ворота.

– А я думал, что ты его хотя бы в щечку чмокнешь, – послышался смех Рикки со стороны бассейна.

Он прикрыл мокрые плавки полотенцем и направился ко мне.

– С чего это вдруг? – возразила я.

– Ну как же, вчера тебя лапал какой-то лысый, а Демиана и поцеловать не хочешь?

– Ты в курсе? – шепотом спросила я, озираясь на бассейн, в котором уже плескалось куча народу.

– Рикки всегда в курсе всех новостей, – самодовольно заявил секси бой.

А я уж было подумала, что Демиан меня не выдал. Видимо, я в нем ошиблась. «Треплется как девка», – разозлилась я не на шутку, понимая, что не того парня в нем разглядела.

– Я засыпаю под утро. А бывает, вообще не сплю. Слышал, как вы вчера приехали. А потом еще примерно минут сорок, Демиан мысленно ругался, что не придушил какого-то лысого, который тебя лапал. У-у-х, как он злился… Ты бы только слышала…

Значит, не выдал…

– Еще кто-то об этом знает?

– Нет по ходу. Все спали уже.

– Но ты же никому не расскажешь?

– Дай-ка подумаю… Ну, раз ты прикрыла мою задницу перед Айлой, то я прикрою твою перед всеми. И будем считать, что мы квиты! Согласна?

– Еще бы!

– Тогда дай пять, бро!

– Лови!

– И о чем это вы тут? – Айла уже вылезла из бассейна и шла к нам.

– Мелани говорит, что сегодня она готова веселиться на всю катушку, плескаться как дельфин, кружиться на парашюте над океаном, прыгать в волны с яхты…

– Эй-эй! – засмеялась я.

– А что? Отличная идея! – поддержала Айла. – Давайте все на пляж? – крикнула она остальным.

Те сразу подхватили и по одному начали вылезать из бассейна. Рамиро начал покидывать в корзину фрукты, что лежали на столе. Люси ему помогала, складывала в пакет выпечку и приговаривала: «Так. Это возьмем с собой, это тоже возьмем». Мимо меня с криками «надо срочно переодеться» промчались близняшки Алекса и Сью в одинаковых оранжевых купальниках.

Они что, никогда на пляже не бывали до моего появления?

Я заметила ярко-красное пятно внутри деревянной беседки и пошла посмотреть, что там такое мелькает.

Оказалось, на скамейке в беседке сидел Фабио, а на его плече – ярко-красный большой попугай.

Запястье начало пощипывать.

– Это твой? Как его зовут? – спросила я у мальчугана в темных очках.

– Это Жако. Мой лучший друг.

– Он говорящий?

– Когда папа его привез, сказал, что он будет говорить. Но Жако так и не заговорил… – вздохнул Фабио. – Наверное, он не такой, как все попугаи его вида. И этим мы с ним похожи… И поэтому он стал моим лучшим другом.

Не такой, как все… Это прозвучало очень грустно, и мне тут же захотелось его отвлечь от его неполноценного попугая.

– У меня тоже здесь появились друзья, – улыбнулась я. – Вон там, видишь? – я показала на сосну, которая была прямо под моим окном. – Туда по утрам прилетают три птички и…

Я не смогла договорить: полумесяцы начинали разъедать кожу. Посмотрела на Фабио. Он сидел неподвижно и явно не повернул голову туда, куда я показывала. Я обхватила запястье второй рукой. Съежилась от боли и буквально прокричала, глядя на Фабио:

– Да что, черт побери, с тобой не так?

Повисла гробовая тишина. Всё как будто замерло. И только мой крик отскочил эхом по всей округе. Рамиро отложил в сторону корзину с фруктами и ледяным тоном проговорил:

– Он не видит твоих птичек. Он вообще ничего не видит.

Снова тишина.

Рамиро подошел к сыну и снял с него очки. Зрачки, едва виднеющиеся сквозь белый туман, который застилал глаза, смотрели куда-то в пустоту. Не двигались. Замерли. Замерли в этой страшной тишине. Я вспомнила, как сказала ему в день нашей первой встречи: «Солнце зашло за тучку Фабио. Пора бы снимать очки». И чуть не сгорела от стыда и злости на себя. Я обидела его, а он тогда даже не подал виду.

– Это как-то исправится? – спросила я дрожащим голосом.

– До восемнадцати он будет жить во тьме. А дальше… никто не знает. Фабио первый, кто из нас столкнулся с таким диагнозом. Или будет видеть, или обречен быть слепой кошкой.

Мне стало совсем невыносимо терпеть боль. Полумесяцы жгли запястье… Но клеймо может реагировать только на те раны, которые поддаются излечению. Да, я обещала себе не притрагиваться к кошкам. Да, я не хотела стать для них семейным лекарем. Но… он совсем ребенок, и ему я отказать не могла. Я должна попробовать вытащить его из этой тьмы и показать мир, в котором он живет, со всеми его недостатками и совершенствами.

Я медленно подошла к Фабио. Села на корточки. Прислонила запястье к его виску. И тут начался ад, который я не испытывала еще никогда прежде.

Запястье припечаталось к его голове, а в моих глазах резко потемнело. Меня кружило, выворачивало наизнанку от дикой головной боли, в ушах стоял невыносимый гул, как будто ветра, которые идут на этот остров, проходят прямо через мои уши. Рука сильно тряслась, и, наверное, голова Фабио тряслась вместе с ней. Я не слышала ничьих голосов и не видела реакции тех, кто видел, что с нами происходило.

Когда я излечивала раны Бакеров, я прочувствовала на себе все укусы тех бешеных волков, что на них напали. А сейчас… я попала в темный, страшный, мир, в котором жил всё это время Фабио. Я почувствовала то, что чувствовал он. Пугающая темнота, в которой отчаянно ищешь выход. Тот самый свет в конце тоннеля. Или хотя бы ма-а-аленький просвет, за который можно зацепиться.

К невыносимому треску в висках добавилась паническая атака. Мне казалось, что я навсегда останусь в темном коридоре.

Через полумесяцы сначала под кожу, потом по венам разливалось странное тепло: кровь, как ручей, бежала сначала по руке, потом к плечу, к шее, в голову, и когда она как будто добралась до глаз, тьма медленно начала рассеиваться. Появились небольшие просветы. Затем замелькали яркие цвета. Как будто сверху на мои глаза лились все существующие в мире краски и все их оттенки. А когда краски стекли к нижним векам, ко мне вернулось зрение. Я убрала свою руку от головы Фабио.

Он неподвижно сидел на скамейке. Его глаза были закрыты. Встав на ноги, я отошла на два шага назад. Боковым зрением я видела рядом с собой всех кошек. И все они, затаив дыхание, смотрели на мальчика.

Его веки осторожно дернулись. Затем приоткрылись примерно на миллиметр. А затем распахнулись. На меня смотрели глаза Фабио. Темно-коричневые. Две яркие смородины. И они меня отчетливо видели.

Силы начали оставлять мое тело. Ноги становились ватными. Но они дали мне возможность увидеть то, что произошло дальше, прежде чем я провалюсь в глубокий восстановительный обморок.

– Ф-фабио?.. – раздался тревожный голос Мари за моей спиной.

Фабио повернул голову к плечу, на которое уселся Жако с расправленными крыльями. Улыбнулся своему другу. Дотронулся до кончика его клюва. А потом посмотрел куда-то за мои плечи:

– Ты очень красивая, мама, – улыбнулся Фабио. – Я именно такой тебя и представлял.

Под выдохи всех собравшихся Мари подошла ко мне. Казалось, она еще не верила в происходящее. Заплакала. Случилось чудо, в которое никто не верил.

– Ты не представляешь, что ты для нас сделала… – всхлипнула она и медленно направилась к Фабио, который широко улыбался и, слегка щурясь от света, разглядывал всех остальных.

– Ты подарила ему этот мир, – дрожащим голосом, едва не уронив слезу, добавил Рамиро, обнял меня и вслед за Мари пошел к сыну.

Все стали бурно благодарить меня, что-то восклицать, хлопать по плечу, обнимать, а перед моими глазами поплыли очертания всех, кто стоял рядом со мной, а их голоса слышались как из трубы.

Полумесяцы сделали свое дело. Настало время восстанавливать силы. Меня подхватили чьи-то крепкие руки. И последнее, что я услышала:

– Она умирает, умирает!

– Она не умирает, Альфред. Она скоро к нам вернется.

* * *

Я открыла глаза. Темнота. Свирель молчал. Значит, солнце еще сладко спало в океане. Постель была сухая, а лоб мокрый. На лице растянулась первая искренняя улыбка, за все эти дни, как только я вспомнила, что вчера сделала для маленького мальчугана. Или… не вчера… Сколько прошло времени? Я потянулась за мобильником к тумбочке и чуть не закричала от страха: на краю кровати кто-то сидел. В темноте виднелись лишь очертания мужского силуэта.

– Проснулась? – прошептал чей-то голос. – Это я, Демиан.

– Ты меня напугал…

– Извини.

– Давно ты тут сидишь?

– Нет.

– Сколько дней я была в отключке?

– Два.

– Еще ничего…

– Ты всегда так после исцеления?

– Ага.

– Теряешь много сил?

– Это ерунда по сравнению с жизнью в темноте, – я вспомнила, как блуждала по темному тоннелю. Меня передернуло.

– Ты молодец. Помогла Фабио.

– Я рада, что сумела ему помочь. Как он?

– Отлично. Фабио, Мари, Рамиро, да и вообще все, счастливы. Разговоры о тебе не утихали двое суток. Фабио рвался в твою комнату, чтобы поблагодарить тебя, а еще он сказал, что не налюбовался твоим красивым лицом.

– Утром налюбуется, – улыбнулась я.

– Боюсь, не получится. Они уехали.

– Уехали? Куда?

– В Испанию. Фабио не терпелось воочию увидеть своих старших братьев и сестру.

– Ну да, это правильно.

Глаза начали привыкать к темноте, и я видела Демиана всё отчетливее. Широкие плечи, белоснежные зубы, а еще я заметила, как в темноте светится моя майка… висящая на стуле. И я быстро ощупала себя под одеялом. Лифчик и трусы на месте… Кто снял шорты и майку?

– А… к-кто меня раздел?

– Ты была вся мокрая… – И я заметила, как он опустил голову.

– Ты?

– А что мне оставалось делать?

Он еще и возмущается!

– Мартин и Люси уехали куда-то. Мари нет, близняшек фиг найдешь, Лея закрылась с Альфредом в комнате, Айла с Рикки спали в тот момент.

– В какой?

– Когда я вошел в твою комнату и увидел, что ты спишь в мокрой одежде и на мокром белье.

– И белье поменял?

– Аккуратно.

– И ты всё видел, конечно же!

– Я задернул шторы. И было уже почти темно.

Я набрала в легкие воздуха, собираясь громко возмущаться. Воспользовался тем, что я в отключке? Ну надо же, а! Да как он посмел меня раздевать вообще? Демиан как будто услышал мои мысли.

– А что мне оставалось делать? Оставить тебя на сыром белье, пожелать сладких снов и выйти?

– Лучше бы так.

– Ладно. Извини.

– Попробую.

– В качестве извинения приглашаю тебя днем на прогулку.

– Нормально! – фыркнула я. – Такое ощущение, что это я перед тобой провинилась!

– Да или нет?

– Прости, но…

– Ладно. Не продолжай. Когда увидишь ее, всё равно устоять не сможешь.

– Ее? Кого ее?

– Вот поедешь со мной и увидишь.

– Хитрый какой…

Но, признаться, он меня заинтриговал.

– Ты поспи еще. Я пойду к себе. Утром увидимся.

– Спокойно ночи.

А мне теперь лежи и думай, о ком он говорил. А который, вообще, час? Есть смысл спать?

И на этот раз я дотянулась за мобильником.

«0:52»

В таком случае можно и поваляться. А ниже светилась дата. «1 декабря». И я подпрыгнула на постели как ошпаренная кипятком.

– Это значит, в Хомвуде сейчас почти девять утра… Девять утра тридцатого ноября. И эта дата полоснула как лезвием по сердцу. Я сползла с кровати на пол, не в состоянии сдержать слез. Там, в моем городе, через два часа я должна была стоять у алтаря в белом платье…

И никакие ветра не сумеют донести меня туда через часовые пояса. Только сейчас я начала понимать, что ничего этого не будет… Не будет свадьбы… не будет колец… не будет платья… не будет моего Уильяма…