Текст книги "Ибридо. Часть 2"

Глава 17

Уильям

«Уильям, так случилось, что за неделю до свадьбы я поняла, что совершаю большую ошибку». «Я надеюсь, что ты меня поймешь. Меня и мои восемнадцать». «Я покидаю Хомвуд. Прошу тебя, не надо меня искать. Это решение далось мне довольно легко, а значит, я не так уж сильно любила тебя. Иначе не смогла бы оставить… Береги себя».

Это сообщение я прослушал раз двести, не меньше. И каждый раз как в первый. «Я не так уж сильно любила тебя». Я отказывался в это верить. Быстрее поверил бы в любовь лягушки и мотылька, в дружбу змеи и мыши, в песню из уст глухонемого, чем в то, что Мелани меня не любила… И смириться с этим тоже не мог.

Я искал разные причины ее исчезновения, но больше всего склонялся к тому, что она просто приревновала меня к Молли – ведь до ее появления у нас было всё хорошо. И ее поведению есть одно железобетонное объяснение: Мелани восемнадцать лет от роду. И я знал, на что шел, однажды выбрав ее. Молли, конечно, брызнула ядом на девичнике. Она была бы не она, если б не поговорила с Мелани, напев ей, что рано еще связывать себя с одним парнем. Естественно, она привела в пример свою персону, и сто процентов посоветовала Мелани еще погулять лет этак тридцать, а то и больше. Но я уверен в том, что Мелани никогда бы на это не повелась. Но даже если и так, то я бы предпочел услышать это из ее уст, а не из динамика своего мобильника.

* * *

Белая рубашка. Черные узкие брюки. Она не могла отвести от меня взгляд на школьном выпускном, когда я выглядел точно так же. Я знал, ей понравится.

На часах 10:45.

Через пятнадцать минут наше обручение. Она придет. Она не может не прийти сюда в этот день. Еще немного подождать… Пять, десять, пятнадцать минут – и она выбежит из-за угла в белом платье, с распущенными волосами, бросится ко мне в объятия и будет плакать, извиняться. Скажет, что это была проверка отношений на прочность, помутнение, срыв, что хотела всё обмозговать, убедиться, что люблю ее. В общем, предсвадебный стресс.

Так и будет, я в этом уверен.

А потом она будет радоваться погоде и, улыбаясь, восклицать, что наконец-то над Хомвудом светит солнце. Именно в наш день светит солнце! А позже я возьму ее на руки, она обнимет меня за шею, и я отпущу ее только перед алтарем. Священник начнет речь, а она будет застенчиво улыбаться. Я прочитаю клятву глядя ей в глаза, она прочитает свою, немного покраснеет и смутится, но это будет очень искренне. Мы обменяемся кольцами, поцелуемся и будем принимать поздравления от наших друзей. Поедем в ресторан и нарочно оставим машину у черного входа. Гости будут веселиться, а мы захотим поскорее убежать от лишних глаз куда-нибудь, например в наш с ней дом. И убежим. Через черный ход. Незаметно и смеясь.

Осталось только немного подождать… Совсем немного.

– Уильям… – подошла ко мне Линда. – Наверное, больше не стоит ждать.

Я взглянул на часы. 11:40.

Обернулся на гостей, которые пришли на нашу свадьбу и смотрели на меня с жалостью.

Дори и Алекс, Эмили с каким-то парнем, Оливер, Амалия, Рейма, Наима, Жаклин, Дерег. Девочки были в платьях одинакового небесно-голубого цвета.

Линда тоже присутствовала, конечно же. И не одна, а с Никасом. Она набралась смелости и привела его в наш дом со словами: «или вы примете его, или меня больше никогда не увидите». Оливер и Амалия согласились почти не сопротивляясь. А потом я слышал, как они говорили о том, что пусть хоть кто-то из детей будет счастлив с любимым, даже если это простой смертный вроде Никаса.

А Никас оказался отличным парнем, веселым и очень умным. Он знал многое в разных сферах: от инженерии до медицины. А еще по вечерам играл с Оливером и Дерегом в Скрэббл. Моя сестра светилась, как лик Богородицы, ее глаза горели, как звезды. Я давно ее такой не видел. Никогда, наверное. И был за нее рад.

Линда объявила о том, что после нашей свадьбы они с Никасом уедут на Боавишту. И на эту новость родители отреагировали вполне нормально. Опять же – «лишь бы была счастлива».

Пришли все. Все, как и я, надеялись, что и ОНА придет.

Колокол пробил двенадцать раз. Полдень. Она опаздывала на час. Всего на какой-то час… Скоро будет здесь. Я знаю.

– Дружище… зря, наверное, стоим. Поехали к Дори, ее родители улетели в отпуск в Индию. Побудешь с нами пока.

– Вы можете идти… Я останусь.

В руке сжимал букет белых роз так, что стебли ломались. Но она любила розы… и эти ей понравятся даже со сломанными стеблями.

Я достал из кармана брюк синюю бархатную коробочку. Открыл ее и около двух минут смотрел, как блестят на солнце два кольца. Сердце сжалось от мысли, что мы с Мелани ими никогда не обменяемся.

– Уильям, она не придет… – обняла меня за плечи Амалия. Подошли Рейма, Наима, Жаклин. – Мы все надеялись на чудо, но оно так и не свершилось.

– Жаль, что так вышло… – тихо обронила Рейма. – Возможно, она еще и правда слишком молода.

– Она всегда мне не нравилась, но меня, конечно же, никто не слушал… – проворчал с места Дерег. Оливер ткнул его в бок, чтобы тот заткнулся.

– Нет, ну это уже слишком! – взорвалась Линда. – Я, черт побери, только сейчас начинаю понимать, что она за фрукт! Ну надо же, а! Влюбить в себя моего брата, довести дело до свадьбы, а потом просто так взять и свалить? Ничего не объяснив? Действительно, так могут поступать только сопливые малолетки! Я считала ее подругой, да что там подругой… почти сестрой своей считала! Как можно было так плюнуть нам всем в душу?! Класс! Нет слов!

– Линда, не нужно… – обнял ее Никас.

– А она права! – внезапно подала голос Эмили. – Для Мелани бросить парня как плюнуть через забор. Не удивлюсь, если в то время, пока ты ждешь ее возле церкви, она загорает на каком-нибудь курорте с новым бойфрендом!

– Что ты несешь? – накинулась на нее Дори. – Не надо равнять всех по себе! Это тебе парни надоедают, как цвет твоих ногтей! И хотя бы раз в две недели ты их меняешь! А Мел вовсе не из таких! – И в тот момент ухажер Эмили вытаращил на нее глаза, в которых явно читалось «с кем я встречаюсь?!».

– Ой, вот только не надо из нее делать девочку-ангелочка с хрупкими крылышками за спиной! – покривлялась Эмили. – Вспомнить только Чейза: вчера ходила с ним за ручку, а сегодня при всех целуется с Уильямом! И это, по-твоему, не поведение вертихвостки?

– А ты и обзавидовалась! – злобно прищурилась Дори.

– Ага, как бы не так! – уткнув руки в бока, съязвила Эмили.

– Девочки, здесь не место для ссор, – встряла Рейма и указала взглядом на церковь.

Но Дори и не думала молчать, просто сбавила тон:

– Сколько раз ты предавала Мел, а она тебя, дуру, прощала!

Эмили старалась очернить Мелани, отстаивая свою честь перед новым бойфрендом. Потом в перепалку втянулась Линда, встав на сторону Эмили. А защищать честь Мелани решила Амалия.

Они кричали и размахивали руками, решали за нас, кто кого любил, а кто кого нет. Даже было мнение, что Мелани меня использовала, хотя я так и не понял, в чем и как.

Они анализировали наши отношения и вспоминали самые разные моменты. Дори толкнула Эмили, а за ту вступился парень, черт знает, как его там зовут. А ему по лицу съездил Алекс. Они сцепились, а Оливер и Дерег кинулись их разнимать. Эмили визжала, как сигнализация. Дори кричала, Рейма и ее дочери стояли с открытыми ртами.

А мой мир рушился…

Из стен церкви раздался марш Мендельсона, и под него вышла обрученная пара, хвастая друзьям колечками.

Следом за молодоженами выскочила смерть в черном капюшоне, отряхнула костлявые руки и направилась ко мне. Остановилась напротив, посмеялась в лицо, закинула на плечо косу и, насвистывая похоронный марш и пританцовывая, пошла прочь. А следующей из церкви вылетела душа – душа нашей убитой любви, прозрачная и чистая, как слеза младенца. Она печально взглянула на меня и взмыла в небеса.

Она уже не придет. Белые розы выскользнули из моих рук и рассыпались по красной брусчатке. Под визги и крики я медленно побрел непонятно куда. Шум за спиной стих.

– Уильям? – позвала Амалия.

– Не трогай его. Ему нужно побыть одному, – проговорил Оливер.

Ноги привели меня в парк. Тот самый парк, в котором мы впервые с ней поцеловались. На нашей скамейке сидела парочка. Несмотря на то, что они сидели в обнимку и о чем-то мило ворковали, я сел рядом. Так вышло. На автомате.

Я просто сидел и смотрел перед собой. Мысли иссякли. Пустота.

– Простите, у вас всё в порядке? – послышался голос девушки.

– Эй, парень, ты как? – потрепал меня по плечу сосед по скамейке.

– Бледный какой… Может, вам скорую вызвать? У вас что-то болит?

После того как я не отреагировал на десятый, наверное, вопрос, парень сделал вывод:

– Пьян, наверное…

– Пойдем отсюда.

Когда у человека болит голова, он пьет таблетку, и боль проходит. Любую ссадину, даже самую глубокую, можно перевязать бинтами. Сломанные кости срастить с помощью гипса. Потерял конечность – в помощь протез. А когда болит душа… не поможет ни таблетка, ни перевязка, ни гипс, ни протез. Ее не склеить, не вправить и не зашить. Хотя есть одно лекарство – с прозрачными, как льдинки, глазами, заливистым смехом и белокурыми локонами, от которых пахнет лотосом. Достаточно одной его капли, и душа исцелится.

Внезапно зарядил дождь. Он бил огромными каплями по асфальту с такой силой, что в парке не осталось ни единой души. Дождь, видимо, смекнул, что хочу побыть один, и разогнал всех.

Я поднял голову к большой серой и очень грозной туче:

– Спасибо! С меня должок.

Но одиночество не длилось долго. Та, которую не остановит ни дождь, ни смерч, ни землетрясение, была уже здесь.

– А я тебя предупреждала, Уилли. – Она подходила медленно, босиком, держа в руках босоножки. Мокрая насквозь. Ее белое платье стало почти прозрачным и прилипло к телу так, что видно было белье.

– Оставь меня.

Но Молли не тот человек, который может молча выполнить мою просьбу. Она без приглашения села на скамейку.

– Твоя невеста так и не пришла? Я говорила тебе, что так будет, а ты не слушал.

Я закрыл глаза, чтобы ее не видеть. Не видеть причину нашего расставания. Пока я был спокоен. Нет, наверное, просто обессилен. Иначе я бы уже отнял у нее несколько жизней.

– Уилли, поговори со мной. Ведь… ведь… Девчонка еще совсем зеленая, а ты ее под венец тащил. Вспомни, как было со мной? Мне двадцать один год тогда исполнился. Ты стал моим первым мужчиной, моей первой любовью, моими первыми завтраками в постели, моими первыми поцелуями, моими первыми закатами и рассветами в мужских объятиях. И я была с тобой тридцать лет. А потом… потом… Ну знаешь, когда всю жизнь ешь одни яблоки, хочется попробовать персик. И я пустилась во все тяжкие. Напробовалась всяких фруктов, вплоть до экзотических. Пока не начало воротить от них. До тошноты. Я и не надеялась, что мое яблоко ждет меня, такое же свежее и нетронутое. Но я всегда знала, что вернусь. И я знала, что мы предназначены друг для друга. Просто мне не стоило связываться с тобой, пока я не нагуляюсь. Это и было моей ошибкой.

Она коснулась моей руки. Я отдернул ее.

– Я предостерегла тебя от этого. Всего лишь… Не хотела, чтобы ты сломя голову бежал по этому минному полю.

– Замолчи…

– Посмотри на меня, л, пожалуйста. Сейчас не так больно, как было бы, если бы вы прожили с ней тридцать, а то и больше лет.

– Уйди, Молли, или я за себя не ручаюсь, – сжимая кулаки, процедил я.

– Восемнадцатилетняя девчонка должна исколесить весь мир, перепробовать разные «фрукты» и…

– Заткнись! – крикнул я и закрыл уши. Но ее голос проникал и сквозь крепко прижатые к ним ладони.

– Она переспит с несколькими парнями, потеряет жизнь, например, когда ее парень в кожаной косухе разгонится на мотоцикле по мокрой трассе, потом еще одну, когда напьется с новыми друзьями и на спор спрыгнет с обрыва, потом…

Я схватил ее и уже через секунду прижимал к дереву, держа за горло.

– Теперь я в курсе, как ты отрывалась, когда мы расстались! Но Мелани совсем не такая. И если бы ты не влезла, мы были бы уже два часа как женаты! Ты… ты… – не находя подходящих слов, я ударил ее головой о шершавый ствол. – В моей жизни были две любимые девушки, ты и Мелани. Но ты сначала заставила меня страдать, а потом решила забрать у меня и ее?

Я надавил на ее шею так, что Молли не могла сказать ни слова. Я был готов ее придушить, но она вырвалась и, пятясь от меня назад, сказала:

– Ты не чужой мне человек. И прежде чем отпустить тебя, я хотела проверить ее на прочность. И если бы она прошла эту проверку, то я бы никогда не посмела помешать тебе и твоему счастью!

– Что ты несешь? – я медленно надвигался на нее.

– Тогда, в наш… в вашем доме, я мило побеседовала с ней. Я рассказала ей, что будет тяжело принадлежать одному человеку. Да, черт бы побрал, привела себя в пример! Я это всё пережила! Я знала, как ей будет трудно! Она сначала даже слушать отказывалась, фыркала, что это не про нее. А потом, стоило мне поманить ее ключиками от моего дома в Италии и сказать, что это не просто ключи, а путевка в свободную жизнь… – Она опустила глаза.

– Что?

– Она взяла их, Уилли.

– Врешь!

– Не вру. Хочешь, дам адресок? Сам в этом убедись. Вот только я просила ее объясниться с тобой, но она даже и этого не сделала. Сбежала.

– Она просто приревновала к тебе…

– Ах, даже так? А она молодец… Еще и виноватым тебя сделала, – покачала она головой. – Пойми же наконец, я хотела как лучше. Проверить ее и спокойно оставить вас. А она… Она не прошла даже самую первую проверку.

Я развернулся к ней спиной и пошел куда-то вперед.

– Так дать тебе ее адрес?

Я не ответил. Я не верил, что Мелани могла так поступить. Сделать вид, что она приревновала меня к Молли, только для того, чтобы появилась причина уехать. Я не мог поверить, что она повелась на какой-то дом в Италии, что выбрала свободу. Какую свободу? Я же не держал ее в клетке.

Я ворвался в лес с одним желанием: убить каждого зверя, который попадется на моем пути. Но даже на это, как оказалось, у меня не было сил. Я сидел под деревом как загнанный зверь.

Молния не бьет в одно место дважды? Ошибаетесь. Бьет. Проверено. И первый удар был укусом насекомого по сравнению с тем, что я испытываю сейчас…

Глава 18

В водосток стекала холодная вода вперемешку с моими слезами. Час, а может быть и больше, я рыдала в душе – тихо, чтобы никто не слышал.

Перед глазами стояла картинка нашего с ним неба, большого воздушного сердца, пузырьков шампанского… И слова закручивались в сердце как спираль: «Ты выйдешь за меня?» И опять слезы. Нет, совсем не соленые. Горькие. Очень-очень горькие. Уже ничего не изменится… Я не стану его женой!

Со злости вырвала душ, сорвала шторку с выскакивающими из воды дельфинами, смахнула с полок все баночки-скляночки, разбила фен. Больше в маленькой ванной громить было нечего.

– Сейчас я должна быть в церкви! Я должна стоять напротив него и произносить клятву. Я должна быть там! Там, а не здесь! – Я ударила кулаком по двери, и в ней появилась вмятина, а на моих костяшках кровь, которая моментально начала запекаться.

«Любовь – дуэт, измена – трио, семья – квартет», – вспоминала я слова Уильяма.

– А если она с ним… Если они уже поют дуэтом? Под марш Мендельсона! Господи… Я не переживу… Я не переживу… – твердила я, выходя из ванной.

– Однажды переживешь, поверь, я знаю, о чем говорю.

Я вздрогнула от голоса.

На расправленной кровати сидел Демиан и пялился на меня. Хорошо, что я не вышла из душа в чем мать родила.

– Нет, ну это уже слишком! – едва сдерживая себя, прошипела я. – Какого черта ты здесь делаешь? Или дверь, запертая на замок, не наводит на мысль о том, что в мою комнату нельзя входить?!

– Я просто переживал за тебя, – ответил он спокойно и без всяких эмоций.

– У-ф-ф, – надула щеки я и закатила глаза. – Как же вы меня все достали! Убирайся!

– Нет. – Он еще и улыбается?!

– Демиан, уходи по-хорошему, а? Или я выставлю тебя силой!

– Ты выглядишь соблазнительно, – он с улыбкой смерил меня взглядом с головы до ног.

Я чуть ли не до шеи натянула полотенце, и оно приподнялось у ног чуть ли не до трусов. И тогда я одернула его у задницы, но оно чуть ли не соскользнуло с груди.

– Выйди!

– Я выйду, но прежде хочу тебе кое-что объяснить.

– Я не хоч…

– Выслушай! – крикнул он.

– Ладно…

– Я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить. О любви с Уильямом, о дружбе с семьей волков, о твоей мечте стать балериной, о твоих интересах. Я знаю о тебе всё. И то, что ты сегодня должна была с ним обручиться, мне тоже известно. А еще я знаю, что ты отсюда никуда не уедешь, будешь жить с семьей. Мы – твоя защита. Еще ни разу не было так, чтобы волк спасал задницу кошке, если другим волкам грозила опасность. Стая всегда будет за своих. Если сюда нагрянет Марру, то все кошки – все без исключения – будут готовы отдать за тебя жизни, если будет нужно! А волки что? Думаешь, стали бы тебя защищать? Нет, Мелани! Такого никогда не будет! Ну, может быть Уильям, а остальные нет. Возможно, пока всё тихо и мирно, ты бы дружила с семьей волков, но ты не была с ними в экстремальных ситуациях.

– А ты бывал? – забывшись, уткнула руки в бока я, но тут же схватилась за спадающее полотенце.

– Мел, поверь, в нашей семье есть те, кто крутил романы с волками, но ничего хорошего из этого не вышло…

– Ты говоришь о себе?

– В частности.

– То есть ты встречался с волчицей?

– Давай не будем об этом, ладно? Я просто хочу донести до тебя, что волки и кошки не могут быть вместе. Или из-за их любви будут умирать невиновные.

– Я не только кошка, если ты не забыл. Я еще и наполовину волчица.

– Ты перевоплощаешься в кошку! Если бы ты стала волчицей, то Мартин сто раз бы сначала подумал, прежде чем привезти тебя в нашу семью.

– Он же мне сказал, что вы готовы были принять меня в любом обличие?

– И приняли бы, потому что ты его дочь. Но как бы к тебе тут относились, это другой вопрос. Я сейчас не про себя! Я бы принял тебя любую!

– Кто она, та волчица? Я ее знаю?

– Ты о ком?

– О той, с кем ты встречался.

– Я не хочу об этом говорить.

– Тогда не надо было и начинать!

– Ладно. Я вообще за другим сюда пришел.

– И?

– Думаю, ты понимаешь, что если выть лицом в подушку, то чуда всё равно не будет, ты не вернешься в Хомвуд.

– Да ладно? Серьезно? А я думала, что откроется портал!

Демиан посмеялся.

– Так какова цель твоего визита?

– Ты.

– Что? – учитывая, что я стояла в одном полотенце, стало совсем не по себе.

– Одевайся, пойдем со мной. Я тебя так-то с утра еще жду.

– Я не…

– Мел! Не думай, я не буду к тебе приставать, пытаться заменить собой Уильяма, лезть с поцелуями и так далее. Можно, я просто побуду твоим другом? Да, я строил на тебя планы с момента нашей первой встречи, но сейчас я отчетливо понимаю, что пока ты не готова к новым отношениям, поэтому не буду навязываться. Но разреши просто быть с тобой рядом. В каком угодно качестве: другом, плечом, в которое можно расплакаться, просто собеседником. Это же лучше, чем сидеть в четырех стенах и молча сходить с ума.

– Птичку посадили в клетку и понадеялись, что она будет песни петь? Да, эта клетка большая, но всё равно для меня это клетка, из которой я смогу выйти, конечно, но только через трупы Бритни и Уильяма!

– Мел, ты должна понять, что…

– Да ничего я не должна понимать! Ни-че-го! Мне плохо, Демиан! Неужели никто этого не замечает?

– Что мне сделать, чтобы тебе стало легче?

– Когда болит душа, ничего не поможет…

– Да черт с ней, с душой! Задница в порядке?

– Задница? – нахмурилась я.

– Так в порядке или нет?

– Д-да…

– Тогда усидеть сможешь!

Он соскочил с кровати и подхватил меня на руки.

– Эй! А ну отпусти!

– Не хочешь сама, тогда я унесу тебя!

– Я в полотенце!

– У тебя было время переодеться, – он уже вышел со мной в коридор. А я и отбиться даже не могла: полотенце только и делало, что слетало.

– Хорошо, хорошо, я пойду с тобой, но дай мне одеться и высушить волосы!

– Не обманешь?

– Ни в коем случае!

– Ладно, верю.

Он поставил меня на ноги и сказал, что будет дожидаться внизу.

Ничего не оставалось делать, как выполнить обещание. Что ему стоит войти в мою комнату и вытащить меня из постели?

Я переоделась в шорты и футболку, подсушила волосы и готова была выйти из комнаты, но меня остановил звонок.

– Привет, Бри! – заранее прокашлявшись, я заговорила довольно бодро.

– Как дела у юной балерины? Развлекаешься? Небось, проводишь выходные на пляже в компании однокурсников?

«Угу… после последнего „развлечения“ на пляже, меня что-то туда совсем не тянет…»

– Как ты угадала? Вот как раз едем веселиться с друзьями! – Опять ей вру… Но что делать?

– И когда же, когда же ты приедешь в наш провинциальный городок с концертом?

«Да я и тут концерты неплохие устраиваю. Вон, например, сегодня в ванной, правда, зрителями были банки с бальзамами, шампунями и душ, которому я оторвала голову…»

– Ну ты же знаешь, что это не так быстро, сначала нужно…

– Ой, да помню я про два года в кордебалете! Я по другому поводу…

– И?

– Мы со Стивом решили пожениться!

– О боже! Поздравляю! Я знаю, что это для тебя значит, Тты так мечтала о семье. Я за тебя очень-очень рада!

– Спасибо! – И она расплакалась.

– Эй, невеста! – рассмеялась я. – На свадьбе тоже будешь рыдать?

– Мне просто так захотелось тебя обнять, ты не представляешь! Мне так тебя не хватает. И наших вечерних посиделок, и просмотров кино… и вообще, всей тебя не хватает, детка.

И мое сердце сжалось от боли. Я даже представить себе не могла, когда мы сможем с ней увидеться – и увидимся ли вообще… Ведь Мартин может внушить ей, что меня сбила машина, что я утонула в озере или стала наркоманкой и умерла от передоза. Или… что меня и вовсе никогда не существовало…

– Ой, босс звонит по второй линии, мне нужно ответить.

– Тогда я наберу тебя завтра.

– Хорошо! Веселись!

* * *

Я вышла на улицу и заметила, что во дворе только Демиан, Рикки и Айла.

– Не обманула! – засмеялся Демиан. А Рикки вытащил из кармана пятьдесят баксов и сунул ему.

– Эй! Вы что, поспорили?

– Ага, – засмеялась Айла. – Демиан сказал, что ты выйдешь, но Рикки не верил.

– Очень умно… А где все? – я окинула взглядом пустой бассейн и пустые шезлонги. Даже в теннис никто не играл.

– Мартин уехал по делам в Италию. Лея, Альфред, Адриана, Крис и близняшки отчалили в Нумеа, в клуб на вечеринку, – объяснила Айла. – Тебя хотели тоже позвать, но ты дверь не открыла.

Я вспомнила, как сегодня несколько раз стучали в дверь. Но я всё равно бы никуда не поехала – не до вечеринок.

– Ну что, погнали?

– Ты так и не скажешь куда?

– Скоро сама всё увидишь, – Демиан подал мне руку, но я не взяла. Друг же, правда?

Он прыгнул в мотоцикл, я села за ним и положила руки ему на плечи.

– Так не пойдет! Я тебя потеряю, как только мы выедем на трассу.

– В смысле?

– Обними меня, а не то слетишь. – Ну, тон у него всё равно какой-то вовсе не дружеский.

– Не слечу. Поехали!

– И Мартин меня убьет за то, что ты отдала одну жизнь, слетев с моего мотоцикла? Ну уж нет. Обнимай давай!

– Поехали, Демиан, иначе я сейчас передумаю!

– Эх… ладно… – вздохнул он и завел мотор.

Мы выехали на трассу и он, скорее всего, нарочно разогнался так, что мне пришлось обхватить его за талию и прижаться носом к его спине. А еще закрыть глаза и молиться: «Господи, только бы не разбиться, только бы не разбиться».

Мотоцикл остановился на заправке, единственной на этом острове. Сегодня работала всего лишь одна колонка.

Демиан вставил пистолет в бак. Я осталась сидеть на мотоцикле в черном шлеме, который обычно надевает его сестра.

– Salut, mon ami, – послышалось со стороны магазина.

Я обернулась и увидела незнакомого щупленького парня маленького роста. Демиан снял шлем и растянул на лице широченную белозубую улыбку.

– Salut, Луи! – поприветствовал он. – Ты подожди пару минут, я сейчас.

– А кто это?

– Мой старый приятель. Местный житель, который продает нам мясо. Он держит скот.

– Ясно.

Демиан подошел к парню, и хлопок их рукопожатия отскочил эхом по тихой улочке.

– C'est ta copine? (это твоя подружка?) – сказал на французском парень, поглядывая в мою сторону.

– Oui! (Да!)

– Oh, l'amour, l'amour? (О, любовь, любовь?) – улыбнулся парень.

– Oui, je suis fou d'elle, et elle est folle de moi. (Да, я без ума от нее, а она от меня).

Они пожали друг другу руки и разошлись.

– О чем вы говорили? – выпытывала я.

– Луи сказал, что заколол барана, можно приходить за мясом.

– А-а-а…

– Холодная водичка есть? – крикнул Демиан полной даме, работнице заправки.

– Есть дружок. Иди выбирай!

Демиан вошел в мини-маркет. А на заправку въехал темно-синяя спортивная машина. Из нее вышли два амбала с перекачанными мышцами. Огромные, противные и прыщавые – готова поспорить, что от протеина. Еще чуть – и их майки просто порвутся. Один оценивающим взглядом провел от моих щиколоток до того места, где заканчивались шорты, а второй пошел к колонке.

– Эй, киска, – подмигнул бритоголовый. – Может, с нами?

Если я когда-нибудь в жизни возжелаю встретить наглого лысого парня, который будет предлагать мне прокатиться, то я знаю, куда мне притащить свои кости! Эта заправка прямо волшебная какая-то! Сначала Немец, а теперь вот эти…

– Это че за тема? – расправил крылья один из амбалов, глядя на пистолет, вставленный в бак мотоцикла.

– Сейчас уберем, – пробубнила в шлем я.

– Эй, лапуля, меня «сейчас» не устраивает! Мне надо сию секунду!

И в этот момент из мини-маркета вышел Демиан. Он пил водичку и улыбался мне во все тридцать два.

– Хо-ро-шо, – протянул он, сделав глоток из запотевшей бутылки. Казалось, он совсем не замечал амбалов, которые возмущенно на него уставились.

– Кому-то хорошо, а кому-то не очень! – хриплым голосом заговорил тот, что разглядывал мои ноги. – Стоим на жаре и ждем, когда ваше высочество водички напьется, освежится!

– Послушайте, парни, ни мне, ни вам не нужны проблемы. Так что давайте разойдемся тихо и мирно, – закручивая пробку на бутылке, сказал Демиан.

– Моська не хочет проблем? – ухмыльнулся первый.

– А мне кажется, моська как раз на них нарывается, – с акульей улыбкой проронил второй.

Демиан, конечно же, не был моськой, но даже его крепкое тело значительно уступало этим «химическим» парням.

– Ну, как знаете, я предупреждал, – вздохнул Демиан и как следует съездил стеклянной бутылкой по лицу качка, который стоял ближе к нему.

Тот от удара упал на колонку. А второй только успел открыть от изумления рот, как Демиан сорвал с руля свой шлем и влепил им ему по голове. Тот, что влетел в колонку, уже надвигался на Демиана, подняв кулак: «Ну всё. Ты меня разозлил!» И тут же получил с разворота и повалился на землю. Но не тут-то было: парень, только что получивший шлемом по башке, подбежал к машине, вытащил из салона биту и бросился на Демиана. Ему удалось ударить его по спине, но Демиан даже не пошатнулся. Он выхватил биту из рук громилы, оттолкнул его и, похлопывая этой самой битой по ладони, медленно надвигался.

– Моська предупреждала, что ее лучше не трогать! Моська разозлилась. Моська хочет надавать большому дяде по заднице, чтобы тот больше никогда не обижал мосек.

Уверенный в себе и дерзкий, как мальчишка, Демиан загонял в угол парня выше его на голову. Эти двое явно не ожидали, что он сможет дать им такой отпор. Откуда же им было знать, что в подростке притаилась кошка, которая может порвать их на кусочки.

– Ладно, ладно, парень! Мы всё поняли, мы уже уезжаем, – он поднял вверх руки.

– Демиан, сзади! – крикнула я, увидев, как второй громила схватил с земли бутылку, разбил ее об колонку и побежал на Демиана, вооружившись острым горлышком.

Он потерял бдительность только на секунду, но амбалам удалось скрутить ему руки и прижать к стене. Один из них нанес ему удар разбитой бутылкой в области ребер.

Я соскочила с мотика, сняла шлем и стала звать на помощь во всё горло.

Из магазина напротив выскочил тот самый Луи, приятель Демиана, и встал как вкопанный.

– Что ты стоишь? Помоги ему! – крикнула я. – Достань стрелу, копье… или что там у вас? – Но тот и с места не двинулся, а нервно покусывал ногти, глядя, как по лицу Демиана наносят удары.

– Тогда я сама! – и кинулась на спину одному из парней, схватив его за горло. Тот сразу скинул меня, но я смогла его отвлечь, а Демиан тем временем припечатал к стене другого. Раз пять шмякнул его о здание заправки. Второй ухватил его за футболку и оттащил от своего дружка. Демиан вытащил пистолет из бака и со всего размаха съездил ему по голове. Тот рухнул на землю. Оба качка лежали и стонали.

– Ты как? – подбежал ко мне Демиан и схватил за руки.

– Я в норме. А вот ты…

У него была разбита губа и рваная рана под глазом, порвана футболка, и на ней в области ребер расцветало красное кровавое пятно.

Полумесяцы сработали молниеносно, и запястья как магнитом потянулись к самой глубокой ране.

– Сними футболку!

– Не нужно. Сейчас всё затянется, – отмахнулся он.

– Снимай, Демиан, или я стащу ее с тебя!

Он неохотно перекинул через голову футболку и выпрямился. И у меня перехватило дыхание. Мощная шея, на которой были выстроены в ряд четыре рубца, широкие плечи, крепкий торс, на бедрах низко сидели спортивные штаны… и только прорезь, оставленная горлышком от бутылки, напомнила мне о том, зачем он снял футболку. И я приложила к ней запястья.

Демиан улыбался, склонив ко мне голову.

– И что тебя так развеселило?

– Да так, – еще шире улыбнулся он.

Я сосредоточилась на его ране, едва не краснея от того, что прислоняюсь к обнаженному телу парня, а он еще и заигрывает.

На уровне моих ребер полоснуло невидимым горлышком от бутылки, и я непроизвольно поджала губы от боли.

– Мел! – Демиан резко схватил меня за запястье. – Тебе больно?

– Это нормально. Чтобы исцелить рану, нужно принять боль на себя.

– Почему ты не сказала мне? – нахмурив черные брови, он смотрел на меня так серьезно, что я даже растерялась.

– Я думала, ты в курсе, как проходит процедура исцеления…

– Если бы я был в курсе, то никогда бы не позволил тебе притронуться к моей ране! – прикрикнул он и гораздо тише добавил: – Даже если я буду при смерти, не позволю.

У меня пересохло в горле от его слов. То же самое говорил мне и Уильям…

– Вот видишь, она и сама почти затянулась, – он ткнул пальцем в светло-розовый рубец и расправил футболку, чтобы надеть ее обратно.

– А это что? – медленно проговорила я, заметив шрам, когда он повернулся боком.

– Ерунда, – буркнул он.

– Это еще от твоей человеческой жизни? – докапывалась я.

Иначе и не могло быть, ведь после перевоплощения все шрамы исчезают.

– Нет, – натягивая на голову футболку, ответил он, явно не желая продолжать эту тему. Но я не из тех, кто отступает, так и не добравшись до правды. Шрам выходил к груди из-за спины. Не спрашивая разрешения, я задрала его футболку и обнажила спину.