Текст книги "Ибридо. Часть 2"

Вся его спина была в таких шрамах. Исполосована вдоль и поперек, как будто по ней прошлись плетью…

– Мел!

Одернув футболку, он повернулся ко мне и прочеканил:

– Давай договоримся: ты не будешь выспрашивать, как они там появились, ладно?

– Л-ладно… Но ведь все шрамы должны затягиваться, не так ли?

– Шрамы, оставленные Марру, остаются навсегда. Как напоминание о том, чего никогда нельзя делать…

Демиан надел шлем и сел на мотоцикл. Я молча надела свой и села за ним.

У магазина стоял до жути смелый приятель Демиана. Я б с таким и на войну, и «стенка на стенку»! Куда угодно! Он так поддерживающе умеет кусать ногти! Ей богу, никогда такого не видела. Незаменимый напарник в борьбе с противником…

– Je savais que tu peux y arriver, c'est pourquoi j’ai décidé de rester les bras croisés… (Я знал, что ты справишься, поэтому решил не вмешиваться).

– Si tu l'avais fait, j'ai peur qu'ils soient morts! (Если бы ты вмешался, боюсь, они были бы трупами).

– Что он сказал? – машинально обнимая Демиана за талию, спросила я.

– Он сказал, что ты отлично отвлекла того парня, схватив его за горло.

Демиан летел, как ракета, запущенная в космос. Я прижималась к его спине, думая о шрамах. Они теперь не давали мне покоя.

Марру? Шрамы, оставленные Марру? Что он такого сделал, чтобы их заслужить? Напоминание о чем? О чем он не должен никогда забывать?

Через несколько минут я попросила его остановиться, чтобы проверить раны. Почти ни следа. Лишь покраснение под левым глазом. Затем взглянула на его шею.

– Как ты потерял четыре жизни?

– Это не самые интересные истории.

– И всё же?

– Ладно, раз тебе так любопытно, – он повесил шлем на руль и облокотился на мотоцикл. – Первую жизнь отнял охотник. Это было давно. В прошлом веке. Случайно на него наткнулся в лесу. Вторую… – он задумался. То ли вспоминал, то ли выдумывал на ходу. – Подавился косточкой от абрикоса!

– М-м-м, серьезно?

– Ага, – блеснул белоснежными зубами Демиан.

– А третью как? На яхте укачало?

– Потерял в океане. Попал в шторм, волной накрыло так, что не было сил выбраться. Захлебнулся. А четвертую… – он взглянул на мотоцикл. – Слетел с него.

– Насмерть?

– Без шлема был. Я же сказал, что это неинтересно, – улыбнулся Демиан, надел шлем и кивнул мне на сиденье.

И, конечно же, я не поверила ни единому слову. Зуб даю, он всё это придумал.

Мы остановились в безлюдном месте. Демиан снял шлем, попросил меня снять свой и закрыть глаза.

Черт возьми, в день моей свадьбы меня просит закрыть глаза другой парень, и я отчетливо понимаю, что это сюрприз. Но раз уж нам не так-то просто далось сюда добраться, то я, наверное, не посмею ему отказать. Я закрыла глаза. Пришлось дать руку Демиану. Конечно, только потому, что я ничего не видела! А он аккуратно повел меня куда-то. В воздухе веяло свежестью и полевым цветами.

– Значит, сюрприз? – я притворилась, что сержусь, но, кажется, не получилось.

– Исключительно дружеский, – не без иронии сказал он.

Мы прошли метров пятьдесят, и Демиан остановился.

– Готова ее увидеть?

– Ее?

– Ага, – довольно протянул он.

– Д-да…

– Тогда открывай!

И я открыла. По моим жилам побежала горячая, как лава, кровь. Она коснулась моего ледяного сердца, расплавив железные оковы, и растопила в нем все айсберги…

Глава 19

Однажды Уильям сказал мне, что я могу забыть о катании на лошадях с того момента, когда мне стукнет восемнадцать. Лошадь и близко не подпустит зверя, она будет чуять его во мне за версту. Это было почти то же самое, как отказаться от балета – еще один удар под дых. Еще что-то так близко и так далеко…

Передо мной в поле в лучах заката стоял потрясающе красивый мускулистый черный жеребец и белая, как из сказок про единорогов, лошадь. Вот только того самого рога ей и не хватало. А еще пушистых облаков под ее ногами.

– А ты действительно обо мне многое знаешь… – в полголоса проговорила я Демиану.

– Спасибо Мартину, – улыбнулся он и крепче сжал мою ладонь.

Но моя рука тут же выскользнула. Я уже не шла вслепую по полю, а значит, можно отпустить его руку. Мы же просто друзья. И эта дружба никогда не перерастет во что-то большее.

– И ты хочешь сказать, что они сейчас не ринутся в разные стороны?

– Они с рождения живут с кошками. Привыкли.

– То есть можно сесть верхом и вперед? – я еще не верила, что такое возможно.

– Да, – рассмеялся Демиан. – Иди, познакомься со своей красавицей! – Он снова взял меня за руку и повел к этой прекрасной парочке, которая беззаботно щипала травку.

– Подожди! – резко затормозила я. – С моей красавицей?

– Да, Мелани Даннет, теперь она твоя!

И эта новость была самой лучшей за эту неделю. На моем лице расцвела первая искренняя улыбка.

Я подходила медленно, на цыпочках – так осторожно, как будто в любую секунду могу наступить на мину. Я боялась их спугнуть, а Демиан посмеялся и смело подошел к черному красавцу.

– Какая она трусиха, Зорро! – он похлопал коня по мощной спине, затем сунул ногу в стремя, а через секунду оказался в седле.

– Привет, красавица!

Я коснулась белоснежной гривы лошади и уже не смогла оторваться. Обняла ее за шею и прижалась, как ребенок к любимой плюшевой игрушке. Она совсем меня не боялась. Была спокойна. Как будто к ней подошел обыкновеннейший человек.

– Ее зовут Жизель, – сказал Демиан.

– Зорро и Жизель… – улыбнулась я, глядя на прекрасных лошадей. Как день и ночь, как инь и ян.

Я села на лошадь и почувствовала под собой невероятную силу. В последний раз я каталась верхом на Азаре. Там, в Хомвуде. Там, где остался Уильям, который тоже без ума от лошадей, или выдумал это, чтобы найти со мной общие интересы. Я не знаю. Но всё равно, я бы всё отдала за то, чтобы именно он сейчас был рядом…

– Я рад, что тебе понравилось! – скромно проговорил Демиан.

– А ты сомневался?

– Ну… ты даже не взяла ключи от мерса, который подарил тебе Мартин. А в нем, между прочим, двести пятьдесят таких лошадок.

– Пф, – закатила глаза я. – Сравнил тоже! Мерс – это железяка. Набор деталей. Понты. А лошадь – это сила, это мощь, это то, что наполняет адреналином, напитывает ветром. С лошадью ты сливаешься воедино. Двести пятьдесят лошадиных сил против одной вот этой, – я похлопала ее по спине, – ничто.

– Тогда погнали напитываться ветром?

Демиан стукнул жеребца по бокам, крикнул: «Давай Зорро, покажем девочкам, на что мы способны!» И скоро они уже были метрах в ста от нас, прямо у соснового леса.

– Ну что, малышка, – вздохнула я. – Мы же тоже не промах, правда?

Я дала шенкеля и, сорвавшись с места, мы бросились за ними вдогонку.

Эмоции зашкаливали. Мускулистая машина летела по полю, обгоняя ветер. Ее белоснежная грива колыхалась, впрочем, как и мои волосы. Мы совсем еще мало знакомы, но точно созданы друг для друга.

– Давай-ка покажем мальчикам, кто тут главный!

Жизель догнала Зорро на раз-два. И обогнала. Они отстали от нас метров на двести. Но Зорро тоже не промах, быстро поравнялся с нами.

– Черный принц на черном коне и белая принцесса на белой лошади! Мы отлично смотримся… вчетвером… – сверкнул белоснежной улыбкой Демиан.

Его кровавое пятно на тонкой серой футболке создавало ощущение, что он сразился в лесу с врагами и с победой вернулся с кровопролитного боя.

– Я в полном восторге, Демиан! – воскликнула я.

– Мы можем кататься хоть каждый день.

Я в ответ промолчала. Моя навязчивая идея вернуться в Хомвуд всё же была куда важнее катания верхом. Да, свадьба сегодня «состоялась», и я на нее не успела. Но ведь это ерунда. Это всего лишь дата, которую можно перенести на другой день. Меня больше всего беспокоила мысль о том, что Молли рядом с Уильямом, и если мое отсутствие подтолкнет его к ней, то этого я точно не вынесу. Поэтому нужно поторопиться и придумать, как мне выбраться отсюда, чтобы никто не поплатился за это жизнью.

– Демиан… – испуганно сказала я. – К-кажется, приехали…

Мои десны зачесались от прорезающихся клыков. Тело начало полыхать изнутри. Может, моя человеческая половина и пришла в восторг от катания верхом, а вот кошка эту радость со мной не разделила. И, похоже, ей очень даже по нраву массивное тело Жизель и… Зорро тоже. Перед глазами поплыли сосны, Демиан, Зорро. Кошка вот вот вырвется наружу.

Я спрыгнула с Жизель.

– Уводи их, Демиан! Быстрее!

– Мелани, что происходит?

– Она сидела в заточении неделю, Демиан, и очень голодна! – я согнулась пополам, пытаясь удержать зверя, чтобы Демиан смог увести лошадей подальше, хотя уже понимала, что это их не спасет. Кошка почувствовала крупную добычу и сделает всё, чтобы ее заполучить.

Лес взорвался душераздирающим криком, и наружу вырвался хищник – голодный, кровожадный, истосковавшийся по охоте. Кошка плевать хотела на то, как я отношусь к лошадям. Чтобы заполучить свой ужин, она пойдет на всё.

Я уже не могла управлять ей. Склонив голову к земле, слушала топот копыт удирающих лошадей и стук их сердец, работающих как мотор. Я медленно пошла по их следу. Моей кошке в удовольствие сначала преследовать свою добычу, напугать ее, а потом напасть так быстро, что у той не остается ни единого шанса выжить.

Я ускорилась. Сердца двух лошадей застучали совсем близко. Это еще больше усиливало жажду крови, свежего мяса, борьбы.

И, сменив шаг на бег, рванула вперед. Как выпущенная стрела летела к своей цели. Меня уже никто не остановит… Никто, кроме…

– Стой! – на моем пути внезапно появился Демиан с выставленными вперед руками. – Мелани, остановись!

Обогнув Демиана, я пробежала вперед и увидела на горизонте мелькающие копыта Зорро. Он-то и будет моей первой добычей. А потом я доберусь и до Жизель.

Прости, Демиан, слишком поздно. Моя кошка уже мысленно прикончила Зорро и доедала Жизель, не оставив тебе ни кусочка. Мой человеческий крик внутри разгоряченного зверя был бесполезен. Это примерно то же самое, как если бы человек, летящий с обрыва, кричал «спасите!».

Зорро был уже в двух метрах. Выпустив когти, я приготовилась вцепиться в его спину во время следующего прыжка. Но не тут-то было.

В мои бока впились острые, как ножи, когти. От боли я взревела и упала на землю, а черная кошка оказалась сверху и, обнажив клыки, свирепо рычала прямо мне в морду.

«Если ты шелохнешься, иначе сделаю тебе больно, а я очень этого не хочу», – передал мне мысленно Демиан.

Моя кошка не любила проигрывать. Еще она не любила оказываться под чужими лапами. Еще она не любила упускать свою добычу. А еще она была бесстрашной, и фразой «иначе сделаю тебе больно» ее уж точно не напугаешь!

Демиан в два счета оказался на земле. Мои мысли он услышать не мог, но по оскалу должен догадаться, что не стоило вставать на моем пути.

Я сорвалась с места и что есть мочи побежала за лошадьми. Сворачивала с тропинки на тропинку и почти их догнала. Осталось только сократить немного путь, и я оказалась бы в аккурат на спине Жизель. Теперь она – моя первая добыча!

«Я тебя предупреждал, Мел», – раздалось в голове, и через пару секунд моя правая задняя лапа угодила в капкан зубов черной кошки.

На этот раз боль была адской. Скинуть его с ноги и продолжить погоню было невозможно. От боли я взвыла на весь лес. Демиан отступил и, перевоплотившись в человека, бросился ко мне.

– Прости, прости, пожалуйста! Я не знал, как еще тебя остановить! – он испуганно бегал вокруг меня.

Я еще не видела, что там, но казалось, что задняя лапа висит на ткани. А когда подняла голову, поняла, что всё не так страшно: лапа не висела, но кость торчала.

Рухнула без сил на землю, дожидаясь, когда меня перестанет ломать от боли и рана начнет затягиваться.

Кошка по-тихому сгинула. Голодная и пораженная. Рана начала быстро затягиваться. Боль отступила. Я лежала на земле, закрыв лицо ладонями, и нервно смеялась, радуясь, что всё обошлось.

– Мелани, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

Я протянула руку Демиану, чтобы помог подняться на ноги.

– Как рана? – он нагнулся к правой ноге.

– Уже зажила. Моя рана ничто по сравнению с тем, что было бы с Жизель и Зорро. Сейчас они скачут галопом вместо того, чтобы обглоданными тушками гнить где-то неподалеку… Спасибо, что остановил. Я бы никогда себе этого не простила!

– Не ожидал, что она у тебя такая… такая… – Демиан с изумленным лицом пытался подобрать слова.

– Сумасшедшая! Неуправляемая шизофреничка! – заругалась я. – Когда она голодна, я в ней просто голос, что-то орущий в пустоту – не больше. Она меня совсем не слушает, если видит перед собой добычу! Хорошо, что тебе от нее не досталось.

– Да… Твоя кошка явно опасная штучка, – почесал голову Демиан. – Но, надо признать, очень красивая! Никогда таких не видел. Белых… И побороть тебя было одно удовольствие, – на его губах заиграла хитрая улыбка. – Особенно когда ты оказалась сверху! – И он подмигнул.

– Что за пошлые мыслишки?

– А тебе как больше понравилось? Сверху или снизу?

Приподняв одну бровь, я нагло уставилась на него.

– Предпочла бы еще раз уложить тебя на лопатки.

– Тоже подойдет!

Между нами повисла тишина. Да-да, та самая, когда начинаешь ловить бабочек в животе, медленно сходить с ума от того, кто стоит напротив, а в следующую секунду страстно с ним целуешься.

Я хорошо знала такие моменты благодаря Уильяму. Но не он сейчас стоит напротив. И для меня эта тишина была лишь отсутствием звуков… не больше. Несмотря на то, что голодные глаза Демиана были прикованы к моим губам.

– Может, лучше отыщем лошадей? – пока мой «друг» не потянулся ко мне с поцелуем, предложила я.

– Да, – кашлянул он. – Но лучше я один.

– Ну уж нет. Я помогу тебе. Не успокоюсь, пока не вернем их в конюшню.

– Хм… Ты хочешь окончательно добить лошадок своим присутствием? – засмеялся Демиан.

– Думаешь, теперь и на километр не подпустят?..

– Подпустят. Никуда не денутся. Но на сегодня, думаю, им достаточно. Да и ты, точнее твоя белошерстная бестия, так и не успела перекусить, – поиздевался Демиан. – Подождешь меня у нас в доме? Он всего в двух милях отсюда.

– Может, я лучше домой? Хотя, пожалуй, всё равно не усну, пока ты не найдешь их.

– Тогда поехали?

Мы прыгнули на мотоцикл и поехали по широкой лесной тропинке, которая вывела к одиноко стоящему двухэтажному дому, сложенному из белого кирпича.

– Он еще не достроен, – заглушив мотор у ворот и сняв шлем, сказал Демиан. – Остались кое-какие внутренние работы. Но, думаю, уже через месяц в нем можно будет жить. Кей заказала мебель из Парижа, на следующей неделе ее должны привезти. Поможешь расставить?

– Конечно! – я задернула рукав футболки и как следует напрягла бицепс.

– Я не это имел в виду, – вздохнул Демиан.

– М-м-м… Дизайнер из меня никудышный, если ты об этом, – улыбнулась я.

Большие кованые ворота открылись, и Демиан, подгоняя ногами мотоцикл, загнал его во двор. В большой живописный сосновый двор. Там еще царил рабочий беспорядок: скамьи были накрыты целлофаном, дорожки из красной брусчатки тоже еще не до конца выложены, но когда это всё доведут до ума, здесь станет очень уютно.

– Ковбой вернулся?

Я вздрогнула от громкого голоса и обернулась. На пороге стояла Кей.

Впервые видела ее во всей красе: вместо мотоциклетной экипировки на ней был легкий сарафанчик голубого цвета, а длинные черные волосы распущены, а не спрятаны под шлем. Скажу так: если бы Богиня совершенства спустилась с небес, то она бы выглядела именно как Кей. С фигурой Ники Минаж и улыбкой Кэмерон Диаз. Да, да, не с сердитым лицом, а именно с улыбкой, правда, обращенной не ко мне. Меня она, видимо, вообще предпочла не замечать.

– Ковбой вернулся, а лошади ускакали в неизвестном направлении.

– Что? – воскликнула Кей. – Где Жизель и Зорро?

– Лошадки решили прогуляться.

– Я не шучу, Демиан, – Кей спустилась по ступенькам. – Где они?

– В темном поле под синим небом, – пропел он. – Жизель прекрасна, а Зорро великолепен.

– Ты что, правда отпустил их? – закричала она.

– Кей, ты предложи пока Мелани что-нибудь перекусить, она о-очень голодная, – поиздевался он. – А я скоро вернусь.

Во взгляде Кей явно читалось «какого черта ты сюда приперлась?».

– Если ты их отпустил, Демиан, и не знаешь, где они сейчас, то приготовься расстаться с пятой жизнью!

– Всегда готов! Вот только я знаю, что моя сестренка никогда не отнимет жизнь у своего единственного брата.

– Даю тебе час, Демиан! Если я не увижу их в конюшне, будь уверен, я это сделаю!

– Засекай время!

Демиан торопливо кинулся к воротам.

– Демиан, подожди, хочу с тобой!

Я понимала, что Кей явно мне не рада, поэтому не горела желанием оставаться тут.

– Мелани! – позвала меня Кей. – Думаю, Демиан и один справится. Ты же голодна, не так ли?

– Я лучше…

– Буйабес будешь? – спросила она и выдавила улыбку.

– Буйа… что?

– Суп с морепродуктами. Это очень вкусно! – поддержал ее Демиан.

– Идем в дом, познакомимся поближе.

Мы зашли внутрь. Я села на диван в большой гостиной, а Кей брякала тарелками на кухне, отказавшись от помощи. Я разглядывала светлый просторный дом с большими арочными окнами и лестницей из белого дуба на второй этаж. На полу стояли коробки, кое-какие вещи были прикрыты тканью.

– Тут еще много работы. – Кей вошла в гостиную с подносом, на котором стояли две тарелки. А из тарелок доносился аромат рыбы и вареных креветок.

– Вкусно пахнет, – улыбнулась я и пододвинулась ближе к столу.

– Это традиционное французское блюдо. Думаю, тебе понравится.

Мы ужинали в полной тишине. Я сконцентрировалась на ее мыслях, решив узнать, почему она недовольна. Чем я ей не угодила?

Но Кей думала о том, что нужно переставить стремянку и накрыть полиэтиленом люстру, потому что она уже и так вся в побелке.

– Вкусно, – сказала я, чтобы хоть как-то скрасить тишину.

– Я же говорила, – равнодушно ответила она.

– Можно вопрос?

– Задавай.

– Ты недовольна, что я здесь?

– Хм… – Кей задумалась. – Скажу так: я недовольна сложившимися обстоятельствами.

– Можно узнать какими? Это как-то связано со мной?

– Напрямую.

– Тогда может поделишься?

– Если бы ты была волчицей, то я была бы на седьмом небе от счастья. Хотя даже выше. И дальше. Куда-то ближе к Америке.

– Если бы я была волчицей? – чуть не подавившись креветкой, переспросила я.

– Ага.

– И ты была бы сейчас в Америке?

– Да… Я была бы там…

В глазах блеснули слезы. Сжав ложку в кулаке, она поджала губы. Из черных глаз все-таки вырвались слезы. Кей швырнула ложку на пол, сквозь зубы бросила:

– Аппетит что-то пропал, – выскочила из-за стола и бросилась на второй этаж.

Я осталась сидеть за столом в полном недоумении.

Если бы я была волчицей, Кей была бы этому рада? И как это связано с Америкой?.. Я концентрировалась на ее мыслях, чтобы понять в чем дело, но улавливала лишь всхлипывания.

Я не любила недоговоренности и, когда она вернулась в гостиную с красными от слез глазами и стала убирать со стола, конечно же, не постеснялась продолжить этот разговор.

– Я. Волчица. Америка. Как связаны между собой эти три вещи?

Кей отложила поднос с недоеденным супом, села за стол и пристально уставилась на меня.

– Вот скажи мне честно: у моего брата есть шансы? Ну… на то, что ты однажды сможешь его полюбить.

– Я пока не знаю…

– Нет, не пока. Ты никогда не сможешь полюбить его. Никогда! Потому, что ты уже знаешь, что такое любовь волка! Она ни с чем не сравнима, правда? И если бы ты встретила Демиана до того, как познакомилась с Уильямом, то да, ты бы в него влюбилась, несомненно. И жили бы вы счастливо, как Рикки и Айла. Или, например, как Лея и Альфред. Но у вас с Демианом никогда такого не будет. Даже спустя десять, двадцать, тридцать… тридцать восемь лет… ты всё равно будешь помнить о своем волке!

Из ее глаз снова вырвались слезы.

– А с годами тоска по нему будет только нарастать, и ты ничего с этим не поделаешь… Я каждый день говорю брату, что он зря тратит время на ухаживания, зря надеется, что ты однажды его полюбишь, что зря он затеял это всё, – она обвела рукой комнату. – Решил, что вам нужно жить отдельно, подальше от лишних глаз, взялся за строительство уютного гнездышка, – усмехнулась Кей. – Но мой брат упертый. Он любит добиваться цели. А я не устаю твердить, что это пустая трата времени.

– Ты… ты говорила о любви волка так, словно сама прошла через это.

– Я до сих пор через это прохожу. Медленно, мучительно, год за годом. Ровно тридцать восемь лет как я уже не живу, а так, влачу жалкое существование с обледеневшим сердцем, которое способен растопить только он…

– Волк?

– Волк.

Господи… как же я сразу не догадалась?! Это же она…

– Твое полное имя Кейлин?

– Знакомое имя? – горько улыбнувшись, спросила она.

– И ты та самая девушка Дерега, по которой он до сих пор сходит с ума…

Гостиная взорвалась звуком бьющейся посуды. Я резко подняла глаза на Кейлин и замерла, увидев ее состояние: она застыла, ее губы дрожали, а перед ногами – рассыпанные мелкие креветки и осколки белой тарелки. Казалось, она вот-вот упадет.

Испугавшись, я встала из-за стола.

– Ч-что ты сказала? – еле слышно вымолвила Кей.

– Что ты – та самая девушка Дерега… – повторила я.

– Потом! Что ты сказала потом?

Я застыла на месте, подумав, что я сказала что-то очень страшное. Что-то такое, что вывело Кейлин из себя.

– Что он до сих пор сходит с ума по тебе…

И в следующую секунду она словно с цепи сорвалась. Пробежав босыми ногами по стеклам, она вцепилась в мои плечи.

– Он помнит обо мне?

– Помнит? – нахмурилась я. – В смысле помнит? Он никогда и не забывал тебя! И испытывает те же чувства, что и ты. Он не может даже затащить в постель девку, даже когда убийственно пьян. Я сама была свидетелем, как он пытался забыться, но не смог. Ты мерещишься ему в каждой. И он ненавидит меня за то, что Уильяму позволили привести в дом кошку, а ему нельзя быть с тобой.

Кейлин подняла голову к потолку и закрыла глаза.

– Кей, – тихо позвала я.

– Он так и не нашел мне замену?

– Нет. И думаю, никогда не найдет.

Кей закрыла лицо руками и горько разрыдалась. Я не трогала ее. Стояла и молча дожидалась, когда успокоится. Она убрала ладони с лица, открыла мокрые глаза и, глядя в потолок, мучительно улыбнулась. Так, как улыбаются люди, обычно благодарящие Бога за то, что Он дал им что-то такое, о чем они долго-долго просили.

– Расскажи о нем.

Когда я рассказывала о том, как Дерег меня «любит», она улыбалась. Когда я рассказывала о том, как он ругался с семьей из-за того, что они не позволяют ему быть с ней, она плакала. Но больше всего ее интересовало, сколько у него осталось жизней и точно ли у него никого нет.

Я рассказывала ей о том, как мы ездили на Боавишту, о том, как на Бакеров в лесу напали волки. Она задавала вопросы обо всех Бакерах. Как дела у Оливера и Амалии, у Линды. Потом мы плавно перешли к нам с Уильямом – и на этой теме остановились надолго. Ей было интересно, как мы познакомились, как он отреагировал, когда узнал, что я кошка. Она держала меня за руку и крепко сжала мою ладонь, когда узнала, что по американскому времени сегодня должна была быть наша свадьба. Мы хорошо понимали друг друга, ведь были узниками одной и той же темницы.

– Спасибо, что ты мне всё это рассказала, Мелани. Ты даже не представляешь, как важно для меня знать, что он до сих пор меня любит. В сердце теплее стало, – смахнув слезы, прошептала с улыбкой она. – Верхний слой льда растаял. Если он обо мне помнит, то наша надежда жива… Надежда на то, что однажды мы будем счастливы и свободны…

– Линда рассказывала, как ты слушала его послания с помощью браслета, как ставила на окно горящую свечу, чтобы он понял, что ты одна в доме, и мог войти.

– Да… Я тоже всё помню… Каждый день, проведенный с ним, помню… Это как фотографии, запечатленные в памяти. Они стареют, желтеют, но никогда не исчезнут из нее. Кстати, – резко взбодрилась она. – Ты не привезла с собой мой браслет? Насколько я знаю, он был у тебя?

– Нет. Он остался в Хомвуде.

– Я и не думала, что он сохранился. Но Мартин меня удивил, когда сказал, что ты носишь его.

– В ту ночь, когда ты сорвала его с запястья, чтобы больше не слышать мысли Дерега, Линда собрала его по камушку, и с тех пор он остался в семье Бакеров.

– Тогда я лишь хотела спасти нас… Поэтому и сорвала его. И рассталась с Дерегом.

– Почему Демиан тебя не отпускает к нему?

– Мы дали друг другу клятву, что никогда не свяжем свою жизнь с семьей волков. Слишком много выпало на нашу долю за вот такие союзы с врагом. И мы пообещали, что будем всегда держаться вместе. И, как видишь, уже много лет держим слово. Но вот как раз из-за тебя он был готов его нарушить.

– Из-за меня?

– Помнишь, прошлой весной мы приезжали в Хомвуд? Мы виделись с тобой на парковке возле твоей школы.

– Помню. Ты сидела в машине и, как мне показалось, не очень хотела со мной знакомиться.

– Правильно. Потому что тогда не думала, что ты станешь моим шансом вырваться на свободу. Единственным спасательным кругом, брошенным мне самой судьбой. Спустя тридцать восемь лет.

Кейлин подошла к столу с той стороны, где не было осколков и разлитого супа. Налила из графина воды в стакан, выпила ее залпом и села обратно на диван.

– Той весной Демиан втрескался в тебя по уши. Мы представляли девочку ибридо разной, много шутили и смеялись на эту тему. Какой только ты ни была в наших представлениях: и с волчьей пастью, и с черно-белыми волосами, и с разными глазами, и с рогами, и с копытами. Признаюсь честно, фантазировали очень бурно. А когда увидели тебя, то обалдели оба. Ты оказалась просто красоткой! И мы на миллиард процентов были уверены, что ты перевоплотишься в волчицу. И понеслось… – закатила глаза Кей. – После той вечеринки, кажется, был день рождения у твоей подруги, мой братец вернулся другим человеком. Влюбленный до безумия, парящий в облаках. Когда мы вернулись в Каледонию, он считал дни и ждал, когда Мартин привезет тебя к нам. Теперь ты понимаешь, почему была моим спасательным кругом? Теперь понимаешь, почему я была бы сейчас в Америке?

– Кажется, да. Если Демиан позволил себе влюбиться в волчицу, как вы обо мне тогда думали, то тогда и тебе можно было бы нарушить слово, так?

– Именно! Я тоже тебя ждала. Больше брата, наверное. Вот, думала, приедешь, у вас с ним начнет что-то закручиваться, у Демиана снесет крышу от любви, а я ему под шумок: «Эй, дружок, ты ничего не перепутал? Она же волчица! А мы дали друг другу слово, что с волками больше не имеем никаких дел. Ну, если ты готов нарушить обещание, то тогда и я имею полное право быть с Дерегом». И он меня, конечно же, отпустит, – уныло закончила она. – Мартин до последнего не говорил, кем ты стала. Сказал, что это будет сюрприз для всех. Но мы-то, конечно же, всем растрепали, что ты волчица. Светлая же! Кошек таких не бывает. И вот ты приехала и… оказалась кошкой…

– И Демиан в таком случае не нарушает свое слово и не даст нарушить его тебе… – продолжила за нее я.

– В том-то и дело…

– Может, мне поговорить с ним? Сейчас же не те времена, нет больше войн кошек и волков, нет Марру. Что может случиться?

– Воин и нет как раз из-за того, что кошки не лезут в семьи к волкам, а волки к кошкам. А вот насчет Марру ты зря так думаешь. Он есть. И если он решит познакомиться с тобой, его никто не остановит. И произойти это может в любой момент, – содрогнулась Кей.

Я не хотела об этом думать. Понимала, что от Марру не спрятаться даже на другой планете. Проще гнать мысли о нем куда подальше. Иначе я постоянно буду представлять как сначала он прилюдно казнит моего отца за то, что тот нарушил закон, а потом вслед за ним и меня уничтожит…

– А с Демианом говорить бесполезно. Брат даже слушать не станет, если заговоришь с ним о том, чтобы он отпустил меня к Дерегу. Тут либо он сам должен влюбиться в волчицу, но этот шанс был благополучно упущен, либо… А что либо? Ничего! Я не знаю, что должно произойти, чтобы он, пусть даже скрепя сердце, подарил мне эту свободу.

– А сбежать не пробовала?

– Нет. И пробовать не буду. Это должно решиться либо мирным путем, либо никак. Демиан не потерпит, если я предам его и сбегу. Мы дали друг другу слово никогда не расставаться.

– Может, что-то изменится, – попыталась поддержать ее я. – Когда-нибудь они отпустят нас. Демиан тебя, а Мартин меня.

– Мартин? – вскинула брови Кей. – Ага, как бы не так! Да ты хоть голодовку устраивай, хоть годами ни с кем не общайся, хоть войну ему объяви, не поможет! Ты, видимо, плохо знаешь своего отца. Из-за тебя он расстался со своей семьей, с женой и двумя дочерьми. Ты думаешь, вот так возьмет и отпустит тебя к волку?

– У Мартина была семья?

– Да. И три года назад он собрал нас всех, включая жену и дочерей, и объявил, что в нашей семье будет пополнение. Рассказал о том, что когда-то у него была связь с волчицей, о том, что родилась девочка… ибридо. Конечно, мы насторожились, ведь если он приведет тебя к нам, а об этом узнает Марру… Но Мартин поклялся, что будет отвечать за свой проступок сам. А еще он добавил, что ты ребенок той самой Тифани, благодаря которой многие волки исцелялись от смертельных ран. И то, что ты наследница этого дара. Это всех и подбодрило. Семейный лекарь. С такой, как ты, можно вообще не опасаться за свои жизни. Его жена Гретта и дочери ушли от него в тот же вечер. Они даже слышать ничего не хотели о том, чтобы жить вместе с его новоявленной дочерью. Да еще и от волчицы. Гретта была готова простить измену и поставила ему условие, чтобы он больше никогда не виделся с тобой. Но Мартин выбрал тебя. Потом он перебрался в Америку, познакомился с Бритни. Кстати, она у тебя клевая и очень веселая. Ну, в общем, дальше ты и сама всё знаешь.

– И это всё только ради дара?

– А ты как думала? Мартин наш вожак. Первородный. Много раз доказывал нам свое превосходство в войнах, да и вообще, многих кошек уже бы не было. Если кто-то нарушал закон, он отстаивал нас перед Деметриусом, потом перед Марру. В битвах ему нет равных. И он всегда знает, когда нужно залечь на дно, а когда нужно атаковать. Мы следуем за ним повсюду. Наша семья самая большая. Кто-то из кошек живет в Америке, кто-то в Испании, кто-то в Италии, в Швейцарии, в Норвегии. Разбились на маленькие семьи и живут себе. Но когда им нужна помощь, бегут к Мартину. Мы же как были с ним, так и остались. С ним ничего не страшно. С ним спокойно. Он готов отдать жизнь за любого из нас. Поэтому и ты оказалась здесь. Так сказать, в помощь нашей семье. Подкрепление, – усмехнулась она. – И плевать он хотел, что у тебя там личная жизнь. Видела бы ты его после того, как исцелила Фабио. Он вообще места себе не находил от радости. Только и твердил: «Я же говорил вам, что она способна на многое. Я же говорил, что она нам пригодится». Он воин в душе. Хотя и войны никакой нет, но Мартин всё равно укрепляет стены крепости. На всякий случай.