Текст книги "Счастье у моря"

Глава 31

После горячего секса в душе Эндрю с Уиллоу позавтракали, а потом он убежал работать, пообещав днем привести Поппи в свечной магазинчик. Зайдя домой, чтобы переодеться в свои вещи, Уиллоу решила перед тем, как заняться делами, разыскать Руби. Подруга специально приехала повидаться, но до сих пор они провели вместе только один день. Получалось как-то неудобно. С другой стороны, особенно переживать не стоило, потому что Руби казалась вполне довольной.

Уиллоу вошла в паб через задний вход, поднялась по лестнице в гостиничную часть и сразу постучалась к своей подруге. Та не откликнулась, хотя где-то совсем рядом отчетливо слышался ее смех. Уиллоу прошла по коридору чуть дальше и остановилась: вроде бы Руби жила в шестом номере, а голос доносился из третьего. Вдруг дверь открылась, и на пороге, хихикая, появилась Руби собственной персоной.

– Я думала, у тебя шестой номер… – начала Уиллоу.

Дверь распахнулась еще шире. Показался Джейкоб в одном полотенце.

– Так и было, в смысле так и есть. Я просто зашла попросить сахара, – ответила Руби, нисколько не смутившись, хотя ее застали выходящей от парня утром, которому, очевидно, предшествовала ночь.

И сахара при ней не было. Уиллоу усмехнулась:

– Вечер, как я погляжу, удался. То есть комедия вам понравилась.

Руби сверкнула улыбкой, посмотрев на Джейкоба.

– Еще как понравилась!

Он тоже улыбнулся:

– До скорого, Руби!

– Кстати, Джейкоб, – сказала Уиллоу, – сегодня днем Эндрю собирается привести ко мне Поппи делать свечки. Сам он, я знаю, сейчас ужасно занят. Ты не побудешь при ней переводчиком?

Джейкоб нахмурился.

– Поппи здесь?

– Да. Мне кажется, твой брат вчера тоже слегка удивился. Они с Лотти приехали на несколько дней, и Эндрю пообещал, что сегодня сводит малышку куда-нибудь, но на самом деле ему, по-моему, совершенно не до этого, поэтому я вызвалась поделать с нею свечки. Ты не составишь нам компанию?

– Конечно. Она будет рада. Увидимся. – Джейкоб подмигнул Руби и закрыл дверь.

– Завтракать будешь? – спросила Уиллоу у подруги.

– Не откажусь. – Они стали спускаться по лестнице. – Кто такая Поппи?

– Племянница Джейкоба и Эндрю.

Руби ответила не сразу. То, что новый друг ничего не говорил ей о дочке своей сестры, немного покоробило Уиллоу.

– Почему Джейкоб должен работать при вас переводчиком?

– Поппи глухонемая, разговаривает только на языке жестов.

– О боже, ужасно! – воскликнула Руби.

Это покоробило Уиллоу еще сильнее.

– По-моему, Поппи не переживает из-за своей глухоты. Для нее ничего ужасного тут нет.

– Но как же! Не слышать ни музыки, ни человеческих голосов, ни пения птиц, ни детского смеха…

– Поппи никогда этого не слышала, поэтому не понимает, что теряет. Она производит впечатление вполне счастливой девочки.

– И все-таки семье должно быть страшно тяжело: и родителям, и Джейкобу.

– Да что ж тут такого страшно тяжелого? Ребенок здоровый, веселый, умненький, энергичный. К тому же, подозреваю, в их семье к этой проблеме давно привыкли: Эндрю ведь тоже глухой.

– Эндрю глухой? – удивленно переспросила Руби и в этот самый момент открыла дверь в общий зал паба.

Все взгляды устремились на вошедших, включая взгляды Лотти и Морган, которые завтракали вместе с Поппи. У Уиллоу внутри все заледенело. Эндрю старался никому не рассказывать о своей проблеме, но вышло так, что она случайно проболталась Руби (чтобы та не думала, будто глухота – это ужасно), а Руби, в свою очередь, случайно проболталась всему пабу. Да еще и как ни в чем не бывало повторила:

– Поверить не могу, что Эндрю глухой!

– Ш-ш-ш! – зашипела Уиллоу. – Молчи, ради бога! Иди возьми меню, а я пойду поздороваюсь с Лотти и Поппи.

– Это они? – спросила Руби, разглядывая их, как зверей в зоопарке.

Уиллоу поморщилась. Ее подруга была хорошим человеком, но чуткости иногда проявляла не больше, чем танк.

– Ты можешь просто пойти и сесть вон туда? Я сейчас приду.

Ни Лотти, ни Морган, похоже, не были рады Уиллоу, когда она приблизилась к их столику. Только Поппи энергично замахала ей.

– Доброе утро. Привет, Поппи.

Лотти перевела дочке приветствие. Уиллоу продолжила:

– Эндрю собирается отвести тебя сегодня в мою мастерскую. Я делаю свечки. Думаю, тебе будет интересно посмотреть.

Лотти слегка улыбнулась:

– Да, еще как!

Поппи, когда мама перевела ей слова Уиллоу, буквально подпрыгнула на стуле от восторга.

– Если я не ошибаюсь, вы сейчас на весь паб заявили, что Эндрю глухой? – произнесла Морган, сегодня явно нерасположенная разыгрывать дружелюбие.

Уиллоу смущенно покраснела. Вообще-то она надеялась, что они не слышали, хоть Руби и говорила громко.

– Я… э-э… только хотела объяснить своей подруге…

– Подозреваю, Эндрю просил вас никому об этом не говорить?

Морган была права: он действительно не хотел, чтобы кто-нибудь знал, и она, Уиллоу, обещала ему молчать. Господи, какой ужас!

Однако, окинув взглядом других посетителей паба, она не заметила никакого особенного интереса к их разговору. Если кто-то что-то и услышал, то это не произвело на людей такого впечатления, как новости о подарках или о ее отношениях с Эндрю. За столиками все разговаривали кто о чем, его имя вроде бы не упоминалось.

– Он в этом смысле очень чувствителен, и ему будет крайне неприятно узнать, что теперь все в курсе его проблемы, – продолжила Морган.

– Может, здесь он станет относиться к этому чуть спокойнее. Ведь здесь его дом, – сказала Лотти.

– Сомневаюсь. Он всю жизнь это скрывал, никому не говорил. Только Уиллоу доверился, а она его подвела.

Лотти возразила:

– Думаю, ты зря так остро реагируешь. Может, ему пора перестать стесняться своей проблемы.

– А я думаю, это решать ему. Не тебе и не Уиллоу.

Уиллоу не находила слов в свое оправдание. Это она, а не Морган должна была бы защищать Эндрю, как его девушка. А на деле выболтала его тайну всему пабу. Морган на ее месте не допустила бы такой оплошности.

– Пойду составлю подруге компанию за завтраком, – сказала Уиллоу, прокашлявшись. – До скорого, Поппи.

Поппи помахала. Уиллоу вернулась к Руби, которая из-за своего столика продолжала наблюдать за сестрой и племянницей Джейкоба с нескрываемым интересом.

– Боже, что я наделала! – сказала Уиллоу, садясь.

Для нее то, что Эндрю не слышит, большой проблемой не было, но для него-то было! И она не имела права посвящать в его тайну Руби. Он рассердится, причем справедливо!

– Я вот думаю, почему Джейкоб не рассказал мне о Поппи? – произнесла Руби.

– Наверное, предполагал, что ты отреагируешь неподобающим образом, – брякнула Уиллоу и тут же пожалела о своей резкости: подруга, строго говоря, действительно ни в чем не была виновата, ей просто не помешало бы проявить чуточку больше такта.

– А что в моей реакции неподобающего?

– Ты таращишься на нее, как на ненормальную.

– Ничего подобного! Господи, естественно, я не считаю ее ненормальной – зачем говорить такие ужасные вещи?! Просто до сих пор я вообще не слышала от Джейкоба ни о какой племяннице, а теперь вот выясняется, что бедная девочка глухая и Эндрю тоже глухой…

– Да прекрати же ты наконец! Он очень чувствителен в этом отношении, и я не должна была тебе ничего говорить. Но если уж я проболталась, то ты хотя бы не повторяй на весь паб! И перестань называть Поппи «бедной». Глухонемым людям не нужна жалость, они не хотят, чтобы на них вешали ярлыки, будто они какие-то не такие, как все. Они хотят только понимания и равных с нами возможностей, чтобы делать все то же, чем занимаемся мы. Иногда им бывает трудно, но все равно они нуждаются в участии, а не в сострадании.

Руби посмотрела на подругу, широко раскрыв глаза:

– Боже, кажется, я повела себя бестактно.

– Вот именно.

– Извини. Это от неожиданности. Я не хотела никого обидеть. Я должна бы реагировать на такие вещи спокойно, ведь я видела, как Кэл всю жизнь терпит это дерьмо. Уж кому-кому, а точно не мне таращить глаза и сгущать краски.

Уиллоу кивнула. Кэл, брат Руби, еще в раннем детстве попал в автомобильную аварию и потерял ногу. Расти с этим ему было тяжело, но он мог кому угодно послужить примером того, как надо преодолевать трудности. Он даже в Параолимпийских играх участвовал. Действительно, Руби должна бы реагировать мудрее.

– Теперь все, обещаю. Больше ни слова об этом, – сказала она и с решительным видом принялась изучать меню.

Уиллоу обернулась: Морган и Поппи о чем-то очень оживленно беседовали, девочка не переставая смеялась. А Лотти смотрела на Уиллоу. Неужели слышала то, о чем они с Руби разговаривали? Так или иначе, на этот раз никто вроде бы не сказал ничего бестактного или обидного. Хотя Эндрю был прав: она, Уиллоу, действительно не знала, что значит быть глухим, – сейчас ей, вероятно, все-таки удалось занять верную позицию.

Морган и Поппи продолжали болтать, малышка очень оживилась. Уиллоу вряд ли могла научиться так же легко общаться с нею. Неудивительно, что Лотти испытывала к Морган симпатию. Но сдаваться Уиллоу не собиралась: сегодня же она попытается наладить с Поппи контакт.

* * *

Когда Руби поднялась в номер, чтобы еще немного поспать (ночка, похоже, выдалась бессонная), Уиллоу заторопилась в свой магазинчик. Из паба она вышла прямо перед Морган и придержала для нее дверь. Хоть подруга Эндрю и вела себя за завтраком враждебно, Уиллоу почему-то хотелось продемонстрировать ей серьезное отношение к проблеме глухонемых и заслужить ее одобрение.

– Вы с Поппи так чудесно болтали! Вам отлично удается с нею ладить, она вас просто обожает.

– Это потому, что я ее понимаю, – сказала Морган довольно едко: очевидно, она до сих пор сердилась на Уиллоу.

– Я тоже хочу освоить язык жестов. Чтобы общаться с Поппи и чтобы быть ближе к Эндрю, ведь это важная часть его личности. Не могли бы вы меня кое-чему научить?

Морган задумалась.

– Ладно, что вам показать?

– Поппи любит свечи и сегодня придет ко мне в свечную мастерскую. Я бы хотела сказать что-нибудь вроде: «Давай делать свечки вместе».

– Ладно, – опять немного поколебавшись, ответила Морган и сделала несколько медленных движений руками.

Уиллоу принялась повторять их, Морган поправляла, пока не стало получаться правильно.

– А теперь посмотрите: я научу вас еще кое-чему. Можете сказать это Эндрю в постели.

Морган показала, Уиллоу добросовестно повторила.

– Идеально.

– А что это значит?

– Пусть Эндрю сам вам переведет, но я обещаю: ему понравится, – ответила Морган с улыбкой, которая показалась Уиллоу несколько самодовольной.

– Большое спасибо, – сказала она и, помахав рукой, вошла в свою мастерскую.

Начало было положено, пусть и скромное. Ей не терпелось показать Эндрю и Поппи то, чему она научилась, чтобы они убедились в серьезности ее намерения быть с ними рядом и поддерживать их.

Глава 32

Уиллоу с волнением ждала, когда Эндрю и Джейкоб приведут к ней в мастерскую Поппи. Первым делом она решила поговорить с Эндрю: признаться, что случайно выдала его тайну всей деревне. Как он отреагирует, она даже представить себе боялась. Он достаточно сильно разозлился, когда ему пришлось рассекретиться перед нею одной. Какова же будет его ярость, если о его глухоте заговорят все вокруг? Уиллоу оставалось только надеяться, что пока ему никто ничего не сказал. Она хотела быть первой.

Еще она нервничала из-за того, получится ли у нее правильно воспроизвести для Поппи выученные фразы. Но в любом случае Эндрю должен был увидеть, что она старалась. Все необходимое для изготовления свечек уже лежало на столе. Уиллоу надеялась порадовать этим малышку.

Наконец за дверью послышался смех: Эндрю и Джейкоб вели Поппи за руки, через каждые несколько секунд отрывая ее от земли и раскачивая, как на качелях. Уиллоу выскочила им навстречу.

– Джейкоб, ты не погуляешь с Поппи еще минутку? Мне нужно поговорить с Эндрю.

– Без проблем.

Он быстро сказал что-то племяннице на языке глухонемых, она кивнула, он посадил ее к себе на спину и принялся скакать туда-сюда, чем привел девочку в полный восторг.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил Эндрю, входя в магазин и целуя Уиллоу в шею.

Глаза его светились нежностью. Значит, ему еще не сообщили о ее промахе.

– Послушай, мне очень жаль… – Она положила руки ему на грудь. Трудно было сказать такое. – Я случайно ляпнула в разговоре с Руби, что ты не слышишь.

Эндрю нахмурился.

– А она… случайно повторила мои слова на весь паб, – договорила Уиллоу и сжалась.

Его брови сначала резко поднялись, а потом опустились и сдвинулись. Он был в ярости.

– То есть теперь вся деревня в курсе?

– Извини, мне правда очень жаль. Я спросила Джейкоба, не поработает ли он сегодня переводчиком для меня и Поппи. Руби была тут же и спросила, зачем нам переводчик. Мне пришлось сказать, что Поппи глухая, а потом я к слову сболтнула, что ты тоже… Прости. Я знаю, ты не хотел никому говорить. Хотел, чтобы к тебе относились как к обыкновенному человеку. Я все испортила… Не нарочно!

Эндрю ничего не сказал, но челюсти его напряглись, а потемневшие глаза смотрели уже безо всякой нежности.

– Ну? Можем начинать? – спросил Джейкоб с порога.

Поппи стояла впереди него, восхищенно оглядывая магазин, весь заставленный свечками.

Уиллоу опять повернулась к Эндрю, он попятился.

– Позже поговорим, сейчас мне надо работать.

Объяснение прошло далеко не гладко, однако продолжать действительно было не время: Поппи уже лопалась от любопытства. Джейкоб ввел девочку, и Уиллоу слегка улыбнулась, увидев, что она притащила с собой свою ужасную куклу.

– Зайду за вами через несколько часов, – сказал Эндрю Джейкобу, а потом присел на корточки перед племянницей и прожестикулировал: – Я еще приду. Тогда, может быть, поедим мороженого?

Поппи, просияв, закивала.

– С тобой все в порядке? – спросил Джейкоб.

Эндрю кивнул, но было очевидно, что в порядке далеко не все. Надеясь немного смягчить его, Уиллоу решила продемонстрировать ему свои успехи в освоении языка глухонемых.

– Привет, Поппи, – сказала она, наклонившись к девочке, и старательно воспроизвела те жесты, которым ее научила Морган, то есть, как ей самой казалось, предложила малышке делать свечки вместе с нею.

– Какого черта? – взорвался Эндрю.

Джейкоб коротко хохотнул, но, судя по выражению лица, тоже потрясенно. Это показалось Уиллоу тревожным знаком, потому что парень явно не принадлежал к числу тех людей, которых легко шокировать. Поппи заморгала, потом прыснула со смеху. Вот дерьмо! Уиллоу, видимо, в чем-то ошиблась. Она повторила, и Поппи захохотала еще громче. Джейкоб присоединился. Не смеялся теперь только Эндрю.

– Какого черта? – Он повысил голос почти до крика. – По-твоему, это смешно?

Уиллоу выпрямилась.

– Погоди, я показала что-то не так?

– Еще как не так! Где ты это взяла?

– Меня Морган научила. А что я сказала?

– Ты сказала: «У тебя очень маленький пенис», – ответил Джейкоб.

– ЧТО?! Ни фига себе! Но я не это имела в виду, извините меня…

Господи, она ведь могла непоправимо травмировать психику бедного ребенка! Поппи, почти истерически смеясь, что-то сказала на своем языке.

– Она говорит, у нее нет пениса. Эти штуки бывают только у мальчиков, – перевел Джейкоб.

Уиллоу вдруг все поняла: она перепутала те два предложения, которые показала ей Морган. То, что она изобразила сейчас, предназначалось для ночи с Эндрю. Но зачем, черт возьми, Морган научила ее такому?

Чтобы хоть как-то исправить положение, Уиллоу решила продемонстрировать вчерашнюю фразу, которую выучила с Эндрю. Здесь вроде бы нельзя было очень уж сильно напортачить. Однако Поппи опять захохотала, а Эндрю закатил глаза и порывисто вышел из магазина. Уиллоу повернулась к Джейкобу:

– Ну а теперь что я сказала?

Он скорчил рожу.

– Я бы перевел это примерно так: «Твоя кукла делает со мной свечи».

Час от часу не легче.

– Ты не побудешь здесь с Поппи? Я скажу твоему брату пару слов.

Джейкоб кивнул. Чувствуя в глазах жгучие слезы, Уиллоу выбежала из мастерской. Эндрю расхаживал взад-вперед по улице.

– Мне так жаль… – начала Уиллоу, подбежав к нему.

– Ты сказала моей шестилетней племяннице, что у нее маленький член. Это, по-твоему, как называется?

– Я же не специально…

– Тебе вообще нельзя было начинать разговаривать с нею жестами, пока ты не выучила язык глухонемых хотя бы на начальном уровне. Кто знает, что еще ты могла бы сказать ей «не специально»?!

– Мне нельзя было попытаться наладить общение с нею? Ты серьезно? Я сделала это, потому что хотела стать ближе к тебе и к ней. Да, я все перепутала, но я по крайней мере попыталась разделить с тобой эту часть твоей жизни.

– Я тебя не просил.

– А я хотела! Хотела показать тебе, что воспринимаю все это всерьез, что ты для меня важен. А ты только тычешь меня носом в мои ошибки. Кстати, той фразе меня научила Морган – с нее и спрашивай.

– То есть это Морган виновата?

– Ну да… То есть нет, – пробормотала Уиллоу, быстро теряя запал.

Они с Эндрю оба знали: он рассердился не из-за того, что она перепутала жесты, а из-за того, что рассказала всему пабу о его глухоте. Это она сделала по собственной неосторожности, ничья хитрость тут роли не сыграла.

– Не смей перекладывать все на Морган! Не она всем выболтала, что я глухой. Знаешь, как паршиво я теперь себя чувствую? Эта деревня – мой дом, а теперь я по твой милости не смогу здесь спокойно жить.

– Местные жители очень хорошо к тебе относятся. Если бы они узнали о твоей проблеме, они бы только захотели помочь, вот и все. Так, может быть, не прятаться от них?

– Не тебе решать.

– Морган сказала то же самое. Вы действительно подходите друг другу.

Проигнорировав последние слова Уиллоу, Эндрю продолжил:

– Мне не нужна ни их помощь, ни вообще чья бы то ни было.

– Где логика? Ты сам хочешь, чтобы Поппи росла без комплексов. Так какой пример ты подаешь ей, скрывая от всех свою глухоту?

– Ты понятия не имеешь, каково это – быть глухим. Как это, черт возьми, тяжело! Тебе не понять, что чувствует человек, который постоянно носит на себе ярлык.

– Потому что ты мне не объясняешь, не делишься со мной – только с Морган! Каждый раз, когда я начинаю задавать вопросы об этой стороне твоей жизни, ты захлопываешь у меня перед носом дверь. Ты самый замечательный мужчина из всех, кого я встречала, но ты стал таким не сам по себе. Тебя сформировали обстоятельства, в которых ты жил: это и хорошее, и плохое, и безобразное, и то, что ты любишь, и то, что ненавидишь. Твоя глухота повлияла на тебя, может быть, положительно, а может быть, отрицательно, но в любом случае очень сильно. На нашем первом свидании ты предложил выпить за то, чтобы мы лучше узнали друг друга. Но, видимо, это были только слова. На самом деле ты собирался ограничиться тем, что лежит на поверхности и блестит. Ты сказал, будто хочешь, чтобы мы были друг с другом честны, а сам уходил от разговора, менял тему или врал, когда я задавала неудобные вопросы. – Уиллоу сделала шаг назад, поняв, какой вывод напрашивается из всего этого. – Если ты не хочешь передо мной раскрыться, значит, я, наверное, действительно тебе не подхожу.

Эндрю ничего не говорил, только молча смотрел на нее.

– Еще раз извини, что проболталась о твоей глухоте. Я подвела тебя, и мне правда очень жаль. – Она сглотнула горячий комок эмоций. – Но я не могу жить с тем, кому меня недостаточно, а ты не должен жить с тем, с кем не можешь быть самим собой.

После этих слов Уиллоу развернулась и ушла. По ее щекам ручьями текли слезы, а сердце словно разбилось на миллион осколков.

Глава 33

Эндрю с такой силой шмякнул противень с чипсами на столешницу, что некоторые подскочили и упали на пол.

– Боже мой! Давай лучше я, пока ты чего-нибудь не сломал, – сказала Лотти из-за его спины. Поппи в это время сидела за кухонным столом и преспокойно играла. – Сядь!

Эндрю, вздохнув, отошел от плиты, о которую уже успел два раза обжечься, потому что его мысли явно были где-то далеко.

Поппи осталась очень довольна посещением свечной мастерской. Джейкоб сказал, что Уиллоу вернулась явно огорченная, но взяла себя в руки и несколько часов делала свечки вместе с малышкой, которая теперь только об этом и говорила.

– Поверить не могу, что вы с Уиллоу расстались, – сказала Лотти, переворачивая ломтики картошки и возвращая противень в духовку. – Из-за ерунды!

– Это была не ерунда, – возразил Эндрю.

– Именно ерунда. Уиллоу случайно проболталась лучшей подруге, что ты глухой. Лучшие подруги для того и существуют, чтобы им все рассказывать.

– А Руби повторила это на весь паб.

– И из-за этого ты готов потерять любовь всей твоей жизни? Я, кстати, вообще не пойму, почему ты так упорно скрываешь свою глухоту. Пора бы уже научиться доверять людям. Находиться в окружении тех, кто понимает твои проблемы (пусть и не на сто процентов), лучше, чем среди тех, кто вообще не подозревает о них.

Лотти попала не в бровь, а в глаз. Эндрю вздохнул и сел рядом с Поппи.

– Думаю, на самом деле мы с Уиллоу расстались из-за того, что я от нее закрывался.

Лотти негодующе покачала головой:

– А зачем же ты закрывался от нее?

– Наверное, я боюсь показаться… ущербным.

– Эндрю! Ты не можешь показаться ущербным! Как по мне, так ты вообще лучший человек на земле. Только Джейкобу не говори.

Эндрю слегка улыбнулся. Поппи заставила игрушечную лошадку «скакать» вверх по его руке. Он ответил ей тем же, взяв маленькую свинку. Девочка засмеялась. Лотти подсела к ним.

– Жаль, ты не слышал, что твоя девушка говорила в пабе о глухих людях. Руби принялась жалеть Поппи, а Уиллоу сказала: «Глухонемым нужно участие, а не сострадание». По-моему, она понимает не так мало, как ты думаешь.

– Мне нравится Уиллоу, она смешная, – сказала Поппи жестами.

– Мне она тоже нравится, – ответил Эндрю.

Девочка хихикнула.

– Только она не очень хорошо знает наш язык.

Эндрю грустно улыбнулся и покачал головой.

– Это ж надо было умудриться сказать Поппи, что у нее маленький пенис! Поверить не могу! – усмехнулась Лотти.

– Я поверить не могу, что ты из-за этого не сердишься, – ответил Эндрю.

– А чего мне сердиться? Поппи знает название всех частей тела, поэтому от души повеселилась.

– Уиллоу говорит, Морган ее научила.

– Вот в это поверить несложно.

Эндрю не собирался спорить: его приятельница и раньше нередко шутила над людьми, показывая им не те жесты, которые они просили.

– Морган тебе вроде бы нравилась, – произнес он.

– Она и сейчас мне нравится, но она очень разозлилась, когда Уиллоу выболтала твой секрет, и, вероятно, захотела отомстить. Не удивлюсь, если таким образом Морган пыталась тебя вернуть. Мне кажется, ты ей нравишься.

Эндрю вздохнул.

– Мне тоже так кажется.

Поппи снова включилась в дискуссию:

– Ты должен показать Уиллоу, как правильно разговаривать жестами. Она очень хочет научиться.

Эндрю сглотнул комок в горле.

– Я знаю.

– Потому что она тебя любит, – добавила Поппи.

Эндрю прикрыл глаза рукой: устами младенца глаголет истина. Уиллоу действительно хочет все с ним делить из любви к нему, причем взаимной. Он должен наконец впустить ее в свою жизнь.

– Мне нужно с ней поговорить, – сказал Эндрю.

– Да, нужно, – согласилась Лотти.

– Извинись за то, что расстроил ее, – прожестикулировала Поппи. – А потом приходи с ней сюда: будем вместе есть мороженое, которое лежит в морозилке.

Эндрю улыбнулся и поцеловал Поппи в макушку.

– Я скоро вернусь.

Лотти ободряюще кивнула, он выскочил из дома и побежал по тропинке в сторону коттеджа «Восход». Солнце уже садилось, окрашивая весь мир в розовый цвет. Ворвавшись в калитку, он постучал в дверь. Уиллоу открыла: глаза у нее были заплаканные.

Все слова, которые Эндрю заготовил, вылетели у него из головы. Он застыл, глядя на девушку в золотисто-малиновом закатном свете. На девушку, которую любил. Он сделал шаг вперед и поцеловал ее. Сначала она ответила на поцелуй, как будто бы растаяв, но через пару секунд из ее груди вырвался тихий всхлип, и она выставила вперед руки, останавливая Эндрю.

– Зачем ты пришел?

– Извиниться.

Уиллоу покачала головой, и его сердце словно бы провалилось в желудок.

– У нас с тобой ничего не получается, – сказала она.

Господи! Неужели он мог ее потерять?

– Я люблю тебя, а ты сказала, что любишь меня.

– У нас с тобой закрутился роман, прежде чем мы успели узнать друг друга. Разве можно вести речь о настоящей любви, если мы знакомы чуть больше недели?

– Чушь все это! Я знаю, что чувствую по отношению к тебе, и мне плевать, давно ли мы познакомились. Ты вроде бы чувствовала то же самое.

– Я была счастлива с тобой, это правда, – произнесла Уиллоу сдавленным голосом. – Ты смешил меня, заставлял улыбаться. – Она нахмурилась. – Я знаю, что ты добрый, щедрый, глупый, упертый, всех готов защищать. Ты потрясающий, и да, я, как мне кажется, тебя полюбила, но этого недостаточно. Чего-то не хватило.

– Не хватило, потому что я тебя к себе не подпускал. Это была моя вина. Теперь я хочу это исправить. Я расскажу тебе все, что ты захочешь знать, – сказал Эндрю с отчаянием в голосе.

По ее молчаливому взгляду он понял: надо чем-то доказать свою готовность быть откровенным.

– В школе меня без конца дразнили: обзывали глухней и дураком, смеялись над моим слуховым аппаратом. Думаю, другие дети считали меня нелюдимым и неприветливым, а мне просто трудно было участвовать в общем разговоре в классе или на игровой площадке. Там все говорили одновременно и очень быстро, я не поспевал. В среднем звене стало особенно тяжело: разные дети, разные учителя, у каждого свой голос, своя манера произносить слова, и ко всем нужно было приспособиться, чтобы привыкнуть читать по губам. Многочисленные шумы мешали мне сосредоточиться на уроке, поэтому и оценки были так себе. Иногда я чувствовал слабость, потому что как будто бы не вписывался в общую картину. Тебе я об этом не говорил, чтобы и ты тоже не считала меня слабаком.

Уиллоу сделала шаг вперед и взяла лицо Эндрю обеими ладонями.

– Ты не слабак, ты самый смелый и сильный из всех, кого я знаю.

Он прикоснулся лбом к ее лбу и осторожно обвил руками талию. Уиллоу не отстранилась.

– Есть вероятность, что годам к пятидесяти я потеряю слух окончательно. Он медленно ухудшается, и в какой-то момент слуховой аппарат может просто уже не помочь. Иногда людям с моей проблемой ставят улитковые импланты: это средство эффективное, но тоже не чудодейственное, к тому же не факт, что в моем случае такая операция вообще возможна. О своих перспективах я ни с кем не говорю, даже с родными. Они все знают и потому понимают: мне проще спрятать голову в песок, чем думать о том, каково это будет – погрузиться в полную тишину, перестать слышать любимые звуки. Например, я очень люблю твой смех. Каждый раз, когда я его слышу, он наполняет мое сердце, как прекрасная музыка. Я не хочу его потерять.

– Даже если когда-нибудь ты перестанешь слышать, как я смеюсь, ты все равно будешь видеть мою улыбку, чувствовать мое прикосновение, улавливать губами мое дыхание. Этого ты не потеряешь.

Эндрю заглянул Уиллоу в лицо.

– Правда?

Ее глаза наполнились слезами, она помотала головой.

– Я люблю тебя. И никуда не денусь.

– Клянусь, я буду рассказывать тебе обо всем: о моих надеждах и страхах, об огорчениях и победах.

– Мне нужно выучить язык глухонемых.

– Я тебя научу. Я люблю тебя и хочу все с тобой делить.

Уиллоу улыбнулась, подалась вперед и поцеловала Эндрю. Он облегченно вздохнул, не отрывая губ. Теперь все будет хорошо. Впервые в жизни он почувствовал, что оказался именно там, где и должен быть.