Текст книги "Счастье у моря"

– Я делал такие с племянницей несколько недель назад. Ей понравилось.

– Поппи? – спросила Уиллоу.

Джейкоб оторвал взгляд от работы.

– Да. Эндрю вам о ней рассказывал?

– Рассказывал. Кажется, она прелесть.

Джейкоб впервые улыбнулся:

– Это правда.

Он осторожно вынул свечку из стаканчика, вода вытекла на полотенце. Уиллоу наблюдала за ним, не понимая, что происходит. Видимо, тема их с Эндрю отношений была закрыта?

– Как-нибудь обязательно привезите малышку сюда. Пускай поможет мне со свечками.

Джейкоб улыбнулся еще шире:

– Для нее здесь был бы рай, она обожает делать свечки.

– Я бы очень хотела с ней познакомиться. Только вот не знаю языка жестов, так что, пожалуй, понадобится ваша помощь.

– Это запросто, хотя Эндрю тоже умеет общаться знаками, а провести время с ним вам, я уверен, будет приятнее, чем с его ворчливым старшим братом.

– Ну, может, вы не такой уж и страшный?

Джейкоб улыбнулся, потом нахмурился:

– Эндрю сказал вам, что Поппи не слышит?

– Да.

Джейкоб явно захотел спросить о чем-то еще, но колебался.

– О том, что он сам не слышит, я тоже знаю.

Джейкоб поднял брови.

– Удивительно! Обычно он никому об этом не говорит. А если и говорит, то не так скоро.

– Я некоторым образом застала его врасплох, и ему пришлось все мне объяснить.

Джейкоб принялся освобождать от бумаги следующую свечку.

– Эндрю в этом плане очень чувствителен. Я не ожидал, что он станет вдаваться в подробности.

Уиллоу кивнула:

– Он немного рассказал мне о детстве, о том, как ваша мама заставляла его ходить к психотерапевту.

– Ничего себе! Да вы к нему прямо под кожу забрались! Об этом он ни с кем другим не говорит. В мамину защиту могу сказать, что она хотела как лучше. Нашей тете, тоже глухой, в шестидесятые пришлось нелегко. Тогда глухонемые дети не получали такой поддержки, как сейчас. Когда рос Эндрю, дельной помощи тоже было немного, но было хотя бы понимание. Тетю даже языку жестов вовремя не научили, и мама, мне кажется, очень переживала оттого, что не знала, как помочь ей. Эндрю воспитывали по-другому. Вся семья освоила язык глухонемых, чтобы общаться с ним. Мама настаивала на том, чтобы к нему относились как к обычному ребенку, но, наверное, иногда чуть-чуть перегибала палку, стараясь убедить его и окружающих, что он ничем не отличается от остальных.

Уиллоу молчала. Может быть, Джейкоб еще не закончил? Он вздохнул.

– Из-за этих маминых стараний сам Эндрю, пока рос, тоже считал себя обязанным всем доказывать, что он не хуже других. Маме рекомендовали отдать его в специальную школу, где бы его потребностям уделяли особое внимание, но она добилась того, чтобы он ходил в обычную. И Эндрю старался изо всех сил, допоздна засиживался за уроками. А то вдруг бы кто-нибудь решил, что он недостоин учиться с нормальными детьми! Ему было нелегко.

Уиллоу задумалась: об этой стороне своей жизни Эндрю рассказал ей немного. Открыл только верхушку айсберга. Могла ли она добиться от него, чтобы он поделился с нею неприятными воспоминаниями, а не держал их в себе?

– Вы не такая, как я ожидал, Уиллоу Маккей. Когда Эндрю мне про вас рассказал, я подумал, что вы…

– Расчетливая стерва? – подсказала Уиллоу.

– Ну, не то чтобы так, но особо радужных надежд я не питал. Эндрю много раз не везло с девушками, и я думал, что он теперь будет держаться подальше от чего-то серьезного. В последние несколько лет у него в этом смысле все было довольно поверхностно, и я соглашался, что так безопаснее: где нет любви, там не будет и любовной драмы. Точно вам говорю: он не влюблялся очень давно. А сегодня я вдруг вижу его витающим в облаках. Мне захотелось убедиться, что он опять не связался не с той женщиной.

Уиллоу взяла один из оставшихся стаканчиков и надорвала картон.

– Ну и как? Мою кандидатуру вы одобряете?

– Спешить с выводами я бы не стал, – сказал Джейкоб, хитро улыбаясь, – но дать вам шанс можно.

Уиллоу рассмеялась. Джейкоб дошел до двери и обернулся:

– Вы придете к нему сегодня на свидание?

– Да, – ответила Уиллоу, поколебавшись всего секунду.

Джейкоб кивнул:

– Хорошо. Я пробуду здесь несколько дней и наверняка завтра услышу все подробности. Так что только попробуйте не оправдать доверие.

– Не могу ничего обещать.

Джейкоб, закатив глаза, вышел.

Уиллоу улыбнулась. Эндрю верно сказал про своего брата: тот еще говнюк. Тем не менее он ей понравился. Она снова занялась свечками и вдруг подскочила на месте: черт, у нее же сегодня свидание!

Глава 16

Уиллоу пошла обедать в паб, решив, что нельзя прятаться от соседей вечно. Ей было приятно видеть, что народу собралось чуть побольше, чем в день ее приезда. Люди сидели за столами большими группами и возбужденно разговаривали. О чем именно: о ночных свершениях Тайного общества Счастья, о ее несуществующей сексуальной жизни с Эндрю или о чем-то совершенно другом – Уиллоу пока не поняла, но в любом случае порадовалась оживлению. Она подошла к барной стойке и приветливо поздоровалась с Табитой.

– Что сегодня посоветуете?

– Возьмите рыбу с картошкой фри. Рыба из сегодняшнего улова, Коннор обжаривает ее в кляре, который делает сам.

– Хорошо, – согласилась Уиллоу. – И еще, пожалуйста, лимонад.

Табита достала стакан из-под барной стойки и до половины наполнила его льдом.

– Сегодня вся деревня только и говорит, что о загадочных подарках. Может, вы что-нибудь знаете?

– Я? Нет, – сказала Уиллоу (теперь ложь уже давалась ей чуточку легче).

– А то так совпало, что первый подарок появился как раз после вашего приезда.

– Как вы слышали, я провела ночь с Эндрю.

– Он был здесь и очень удивился, когда узнал, что вы с ним спали.

Уиллоу втянула голову в плечи.

– Я такого не говорила.

– Но имели в виду, – сказала Табита.

– Я только сказала, что мы были заняты.

– Чем же?

Уиллоу покраснела.

– Ага, так вы все-таки спали! – Эта мысль, по-видимому, воодушевила Табиту еще больше, чем домыслы относительно того, кто разносит подарки.

– Мы… пока только знакомимся друг с другом, – сказала Уиллоу.

– Значит, у вас, молодежи, теперь это так называется?

Сама себе улыбнувшись (Табита была старше ее не больше чем лет на десять), Уиллоу решила слегка изменить направление разговора.

– Так если подарки разносили не мы с Эндрю (потому что мы всю ночь знакомились), тогда кто главный подозреваемый?

– Идей много. Дороти упорно говорит, что ее пирог от Джозефа. Так, может, он теперь за всеми женщинами в деревне решил приударить? – ответила Табита, передавая Уиллоу лимонад.

– Ха! Может быть!

– Но все-таки я ставлю на Китти и Кена. – Табита указала на хозяев замка: они уплетали рыбу с картошкой за столиком в противоположном конце зала. – Кому еще это может быть выгодно?

Уиллоу слегка нахмурилась.

– А почему вы решили, что это делается ради выгоды?

– Ни с того ни с сего никто подарков не дарит.

– Еще как дарят! Иногда люди искренне хотят порадовать других.

Табита покачала головой.

– Может, вы и правы, но мне чутье подсказывает, что тут все не так просто.

Уиллоу огорчилась: когда-нибудь неизбежно выяснится, что сюрпризы были от них с Эндрю. Неужели тогда все подумают, будто ими руководили какие-то скрытые мотивы?

– Я пойду к Китти и Кену, – сказала Уиллоу и, взяв свой лимонад, подошла к хозяевам замка.

Они подняли на нее глаза.

– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Конечно, нет, дорогая, – ответил Кен и похлопал место на диванчике рядом с собой.

Уиллоу села.

– Берил сегодня не готовит?

– У нее выходной. К тому же на многие мили вокруг никто не жарит рыбу с картошкой лучше, чем Коннор, – объяснила Китти.

– Тогда, если вы все-таки решитесь открыть замок для публики, можно будет рекомендовать людям зайти после экскурсии сюда. На билетах напишем: «Попробуйте вкуснейшие в мире фиш-энд-чипс! Скидка 5 %!» – как-нибудь так.

Кен, жуя, кивнул:

– Неплохая идея. – Он огляделся по сторонам и, понизив голос, добавил: – Фиш-энд-чипс Коннор, конечно, здорово готовит, но лично мне хотелось бы, чтобы он разнообразил рыбное меню: предлагал разные блюда, разные соусы. Мне кажется, для привлечения туристов в нашу деревню было бы хорошо, если бы здесь подавали что-то кроме той простой еды, которую можно заказать в любом пабе.

Кити замахала руками.

– Перестань, здесь прекрасная кухня.

– Я так и говорю. Коннор – отличный повар. Просто он мог бы слегка усложнить себе задачу.

– Если люди сюда потянутся, – сказала Уиллоу, – мы можем ему ненавязчиво намекнуть.

– Ой, нет, я бы не хотел вмешиваться, – ответил Кен.

Уиллоу улыбнулась.

– Я бы назвала это не вмешательством, а позитивным откликом или конструктивным предложением. Раз они с Табитой арендуют вашу собственность (пусть пока и бесплатно), значит, формально вы – их начальство.

Кен явно не пропустил эти слова мимо ушей:

– Может, вы и правы.

– Впрочем, местных здесь как будто бы и так все устраивает, а приезжих нет и, вероятно, не будет, если мы не решимся их чем-нибудь привлечь, – сказала Уиллоу осторожно и постучала пальцем по подбородку, как будто напряженно размышляя о способах привлечения туристов в деревню.

Она не могла слишком настойчиво уговаривать Китти с Кеном открыть замок для посещений: когда чужие люди бродят по твоему дому, это, само собой, понравится не всем. Китти улыбнулась, поняв, что Уиллоу пытается замаскировать свой достаточно прозрачный намек.

– Мы серьезно подумали над вашим предложением, – сказал Кен. – Завтра к нам приедет специалист, который скажет, можно ли открыть замок для публики и если да, то какие комнаты. Еще я навел справки насчет создания сайта и поговорил кое с кем о маркетинге. И о страховке тоже. Но все зависит от завтрашнего дня. Прежде всего, мы должны убедиться, что не будем подвергать туристов опасности. Может, выяснится, что нужен хотя бы фрагментарный ремонт, а может, в здание вообще нельзя пускать посетителей. Но, если специалист даст добро, мы постараемся сделать так, чтобы открытие замка (или его части) совпало с днем открытых дверей в деревне. Тут недалеко есть исторический клуб. Мы попросили их приехать и показать малышне, как играть в рыцарей. Хорошо бы даже инсценировать турнир. Замок, конечно, не имеет никакого отношения к средневековью, но, думаю, историческая достоверность не будет очень сильно беспокоить детей, когда у них в руках окажутся деревянные щиты и мечи.

– По-моему, идея превосходная! – обрадовалась Уиллоу.

– Не восторгайтесь раньше времени, – трезво сказала Китти. – Мы все увлеклись этой задумкой, но замок в плохом состоянии. Согласна: дети любят руины. Но без необходимых разрешений мы ничего открыть не сможем.

Уиллоу кивнула:

– Ладно, восторгаться не буду. Меня это дело вообще не касается.

– Ах вы обманщица! – рассмеялась Китти. – Кстати, не знаете ли вы чего-нибудь о подарках, которые все получают?

Врать Китти и Кену Уиллоу хотелось еще меньше, чем кому бы то ни было. К тому же деревня принадлежала им, и, пожалуй, их следовало оповещать обо всем, что в ней делалось. Однако Уиллоу не знала, сумеют ли они сохранить тайну, а секретность была ключом к успеху всей затеи. Так или иначе, Китти и Кен, судя по лицам, и сами кое о чем догадались.

– Ну… что-то, может быть, и знаю, – сказала Уиллоу тихо.

Китти широко улыбнулась:

– На наш взгляд, это чудесная идея. Возможно, вы в курсе: подарки планируются для всех?

– Да, в этом и смысл, – сказала Уиллоу и торопливо прибавила: – Насколько мне известно.

– Отлично. Тогда если тому, кто все это делает, понадобится помощь, смело обращайтесь к нам, – сказал Кен.

– Я… передам. Спасибо.

Китти доела свою рыбу и вытерла губы салфеткой:

– Теперь самое важное. Мы хотим знать все о вас с Эндрю.

Как раз в этот момент Табита принесла заказ Уиллоу и специально на несколько минут задержалась: не торопясь разложила приборы, поставила на стол соль, перец и соус. Ей явно хотелось добыть новую информацию. Уиллоу начала есть, терпеливо дожидаясь, когда Табита уйдет. Наконец барменша ушла – и то лишь потому, что ее кто-то позвал.

– Эндрю – такой славный молодой человек, – продолжила Китти, подталкивая Уиллоу к откровенности.

– Да. И он мне действительно нравится. Не знаю, слышали вы или нет, что… В любом случае это неправда: мы не… Мы несколько раз целовались, и сегодня у нас первое настоящее свидание. Посмотрим, как оно пройдет, – ответила Уиллоу. Ей хотелось быть честной с Китти и Кеном – по крайней мере в этом. – Еще рано, очень рано. Я ведь только-только познакомилась с ним.

Кен кивнул.

– Думаю, в жизни мы иногда встречаем людей, которые нам нравятся, иногда встречаем людей, в которых влюбляемся, а иногда, очень редко, мы встречаем родственную душу. У нас с Китти так и было. В первый же момент нашей встречи мы поняли, что проживем вместе всю оставшуюся жизнь. Через неделю я сделал ей предложение, и она согласилась. Все считали ее сумасшедшей. Сейчас мы женаты уже сорок шесть лет. Я не говорю, что у вас с Эндрю непременно будет так же, но пусть вас не смущает ваше недавнее знакомство. Уж если вы что-то знаете, то знаете: слушайте себя.

Уиллоу широко раскрыла глаза: Кен дал ей мудрый совет. Для того чтобы полюбить, не бывает подходящего или неподходящего момента. Сердце должно решать само, и спорить с ним бесполезно. Верит ли Уиллоу в родство душ, она и сама наверняка не знала, но точно пришло время проверить, куда приведут эти отношения.

* * *

Эндрю окунул валик в ванночку с краской и провел им по стене, с улыбкой вспоминая, как весело было делать это вместе с Уиллоу. Тогда, ночью, он чуть не падал от усталости и несколько раз их едва не поймали с поличным, но они не переставали смеяться, ведь это так глупо – красить дом в темноте. Потом, при дневном свете, Эндрю увидел, что их работа оставляла желать лучшего, и все-таки коттеджик теперь выглядел лучше, чем раньше.

– Опять думаешь об Уиллоу? – спросил Джейкоб, размазывая краску по своей части стены.

Эндрю усмехнулся:

– Чем я себя выдал?

– Широченной глупой улыбкой, которая расплылась по твоей физиономии, – ответил Джейкоб. – Я не видел, чтобы женщина делала с тобой такое, с… Да никогда не видел. И мне немножко жутковато: как будто мой брат чем-то одержим.

– Ой, завидуй молча!

– Я, кстати, ее видел. Ходил в деревню, ну и… натолкнулся на нее.

– Ты с ней встретился и мне не сказал?

– Мы буквально парой слов перебросились, я просто забыл. Она, кажется, красивая. Не в моем вкусе, но хороша.

– Что значит «не в твоем вкусе»? – спросил Эндрю так, будто приготовился защищать Уиллоу.

Джейкоб улыбнулся:

– Она… мягкая и милая. Не мой тип.

Эндрю остался доволен ответом: брат подобрал для Уиллоу очень подходящие слова.

– Послушай, я знаю, что она важна для тебя, и понимаю почему, – сказал Джейкоб с нетипичной для него серьезностью. – Ты только… постарайся не влюбляться в нее, по крайней мере пока. Будь осторожен.

Эндрю посмотрел на него в недоумении:

– Ты действительно пытаешься давать мне советы в сердечных делах?

– Поверь мне: я себя слышу. Звучит нелепо даже для моих собственных ушей. Но я просто… не хочу, чтобы тебе было больно. – Последние слова Джейкоб произнес так торопливо, что Эндрю даже усомнился, правильно ли его расслышал.

– Господи! Так, может, мы сейчас еще и обниматься начнем?

– Настолько далеко заходить не будем, – пробормотал Джейкоб. – Ты лучше напомни мне, почему я крашу стену, если у меня якобы выходной.

Эндрю заметил желание брата сменить тему и решил на него не наседать. Джейкоб иногда вел себя как засранец, но всегда его, Эндрю, опекал. Эта привычка сохранилась с детства, хоть теперь они оба были взрослыми мужчинами.

– Ты красишь стену, потому что тебе больше нечем заняться.

– Я мог бы совершать долгие прогулки вдоль моря, черпая вдохновение для скульптур, – сказал Джейкоб.

Эндрю рассмеялся:

– Ты не из тех, кто совершает долгие прогулки вдоль моря. Ты из тех, кто торчит в пабе и треплется по телефону.

– Лестно ты меня аттестовал, – сказал Джейкоб сухо.

– Я только хочу сказать, что жизнь в крошечной деревушке у моря не для тебя. Ты до мозга костей городской житель.

Несколько секунд Джейкоб молча работал валиком, потом ответил:

– Сам я не настолько в этом уверен. Здесь ощущается определенное… очарование.

– Ты действительно можешь представить себя живущим в такой глуши? – спросил Эндрю, которому, пожалуй, не очень-то хотелось, чтобы старший брат оккупировал его маленький рай.

Джейкоб пожал плечами.

– Я прожил несколько лет в Лондоне и ненавижу его, это да. Сейчас в Пензансе мне… неплохо, но я не чувствую себя как дома. А тут хорошее место, чтобы когда-нибудь осесть, завести семью…

Эндрю застыл. Краска с его валика закапала на землю.

– Да что, черт подери, с тобой происходит?! Ты беспокоишься о том, чтобы мне не было больно, хочешь жену и детей… Это не тот Джейкоб, которого я знал! Раньше ты и слышать не хотел о серьезных отношениях.

– Наверное, пришло время меняться.

Эндрю продолжил красить. Он не был уверен, что готов к такой перемене. Тем более если она могла произойти прямо у него под носом.

Глава 17

Уиллоу уныло оглядела свое черное платье. Целый час она решала, в чем пойти на ужин к Эндрю. Она не знала, что сейчас надевают для подобных случаев, потому что ее уже лет сто никто не приглашал на свидание. С Гэрри они просто вместе снимали квартиру, и со временем соседство переросло в нечто большее. До того, как они стали парой, она несколько раз ходила с ним или с ним и его друзьями в паб по разным поводам. Но чтобы он специально устроил для нее романтический вечер, такого не бывало.

Готовясь к сегодняшнему ужину, Уиллоу все перемерила и всем осталась недовольна. В итоге остановилась на традиционном варианте – черном платье, – но сейчас, стоя на пороге дома Эндрю, снова засомневалась. Черный цвет был совсем не ее. Ей нравились блестки и яркие принты. Может, стоило быстро сбегать переодеться? Нет, опаздывать не хотелось: она целый день не видела Эндрю и не пообещала ему твердо, что придет. Незачем было заставлять его нервничать.

Прямо возле дома Уиллоу заметила куст солнечно-желтых роз. Быстро сорвала цветок и украсила им свою прическу – тонкую боковую косичку. Ну вот: хоть какое-то яркое пятнышко.

Входная дверь распахнулась: на пороге стоял Эндрю в голубой рубашке с расстегнутым воротником и закатанными до локтей рукавами, которые открывали сильные загорелые предплечья.

– Решаешь, войти или убежать? – спросил он, улыбаясь. – Я уже пять минут в окно наблюдаю, как ты тут переминаешься.

– Я просто думала, не сходить ли домой переодеться.

– Зачем? Ты выглядишь прелестно, – сказал Эндрю, делая шаг назад, чтобы окинуть Уиллоу взглядом.

– Я выгляжу так, будто собралась на похороны. Или на собеседование. Или на собеседование в похоронном бюро. – Она поправила на себе платье.

– Уиллоу, ты прекрасна, – произнес Эндрю мягко и, погладив ее по щеке, поцеловал. – Я так рад, что ты пришла, – прошептал он, почти не отнимая губ перед следующим поцелуем.

– Я тоже. – Она взяла его лицо обеими руками и заглянула в глаза, которые смотрели на нее с такой теплотой.

Он повел ее в кухню.

– Идем, ужин сейчас будет готов.

– Погоди…

Эндрю обернулся.

– Извини, что морочила тебе голову.

Он нахмурился.

– Ты уходишь?

– Нет. Я имею в виду последние несколько дней: сначала я поцеловала тебя, потом придумала этот дурацкий шестимесячный карантин, соврала тебе, снова тебя поцеловала и уложила спать в свою постель. Я вела себя очень непоследовательно, извини.

– Не нужно извиняться.

– Нужно. С Гэрри мы были вместе четыре года и после того, как расстались, он еще некоторое время жил со мной, пока не подыскал себе другое жилье. Это было тяжело, особенно если учесть, как произошел разрыв наших отношений. После такого унижения мне хотелось взять паузу и просто пожить для себя. Но появился ты, и я почувствовала то, чего, честное слово, ни к кому раньше не чувствовала. Стараться от этого уйти – сумасшествие. Я хочу исследовать эту связь, которая у нас с тобой возникла, и, даже если через несколько недель она рассыплется, лучше так, чем потом жалеть об упущенной возможности.

Эндрю смотрел на нее молча. Она поняла, что извинения завели ее слишком далеко.

– Ой… Еще раз извини. У меня очень давно не было первого свидания. Поэтому я явилась в ужасном черном платье и, можно сказать, призналась тебе в неумирающей любви. Готова поспорить: ты сейчас отчаянно ищешь повод все это отменить.

Эндрю улыбнулся, подошел поближе и, скользнув большими ладонями по спине Уиллоу, снова ее поцеловал.

– Я вообще-то тоже не специалист по свиданиям, давненько никого никуда не приглашал. Но могу тебе сказать, что это, по-моему, будет один из лучших вечеров в моей жизни.

Уиллоу растерянно нахмурилась, однако Эндрю поцелуем снял отпечаток тревоги с ее лица и немного растопил ей сердце.

– Почему ты так думаешь? – спросила она.

Его глаза крепко удерживали ее взгляд:

– Потому что это свидание – с тобой.

О боже! Разве не безумие – уже после нескольких дней знакомства почувствовать такое?! Уиллоу подалась к Эндрю и поцеловала его, взяв милое лицо обеими руками. Раньше ей часто бывало зябко от глубокого v-образного выреза сзади, а теперь, когда Эндрю легко коснулся ее обнаженной кожи, ей сразу стало жарко. Его пальцы нежно затанцевали по позвонкам, поднимаясь к голове.

– Классное платье, – сказал Эндрю, не отрывая своих губ от губ Уиллоу.

Она улыбнулась:

– Согласна.

– Я рад бы остаться тут и целовать тебя весь вечер, не сходя с места, но ужин, если его сейчас не вынуть из духовки, будет уже не спасти, а я бы все-таки хотел, чтобы ты попробовала лучшее в мире карри.

– Лучшее в мире? Смелая заявка!

– Ну ладно, лучшее в деревне Счастья.

– Думаю, у Коннора возникли бы возражения. Ты подавай свой шедевр, а я уж сама решу.

Эндрю взял Уиллоу за руку, и они вошли в маленькую кухню. На столе стоял красивый серебряный канделябр, сделанный, по-видимому, исключительно из вилок. В нем весело горели три высокие белые свечи.

– Интересная вещь, – сказала Уиллоу.

– Работа Джейкоба. Он художник по металлу: покупает в благотворительных магазинах ложки и вилки вроде этих и создает из них потрясающие скульптуры. Только не говори ему, что я пел ему дифирамбы, а то у него голова закружится.

Уиллоу рассмеялась:

– Мы с ним уже познакомились.

– Да, он сказал, что вы столкнулись в городе.

Уиллоу задумалась: такая формулировка явно упрощала ситуацию. На самом-то деле Джейкоб специально разыскал ее, девушку Эндрю, чтобы посоветовать ей держаться от него подальше, и ему, разумеется, об этом не сказал. Так или иначе, разговор закончился мирно, а способствовать напряженности между братьями Уиллоу не хотела. Если Джейкоб не сказал, зачем приходил к ней, то и она не скажет.

– А ты знаешь, что я бросилась к нему на шею? Приняла его за тебя и обняла.

– Нет, он мне не говорил, – ответил Эндрю, доставая большое блюдо из духовки.

– По-моему, он слегка смутился. Я-то смутилась точно, – сказала Уиллоу. – Кстати, о смущении: мне очень жаль, что люди думают, будто мы прошлой ночью переспали. Все говорили о наших подарках, и, когда выяснилось, что домик Элси покрашен, заподозрили тебя. Я захотела обеспечить тебе алиби и сказала: «Мы всю ночь провели вместе», а все решили, что это означает дико страстный секс. Ну я, честно говоря, немножко им подыграла – очень уж хорошее получилось прикрытие.

Эндрю улыбнулся, накладывая в тарелки белый рассыпчатый рис.

– Мне даже понравилось. Сегодня все, с кем я встречался, хлопали меня по спине, как жеребца. Раньше у меня такой репутации не было. Это из-за Джейкоба женщины из кожи вон лезли, чтобы пойти с ним на свидание. Подростком он менял девушек каждую неделю. А я был девственником аж до восемнадцати лет… Ну а про нас все рано или поздно узнали бы в любом случае. Деревенька крошечная, здесь ничего скрыть невозможно. Я даже не удивлюсь, если окажется, что тут установлены «жучки». Кстати, рано утром, когда я от тебя уходил, меня видела Джулия. Она так и так пустила бы слух. Ну и ладно. Алиби нам действительно нужно. А то многие подумают на тебя, ведь подарки стали появляться как раз после твоего приезда.

– Китти и Кен уже догадались. Я им прямым текстом не призналась, но и врать не стала. Мне показалось, это было бы неправильно, ведь деревня принадлежит им.

Эндрю полил рис восхитительно пахнущим соусом.

– Согласен: они должны знать обо всем, что здесь происходит. Я и сам хотел это предложить.

– Надо принять их в наше тайное общество, – сказала Уиллоу.

– Только если они освоят секретное рукопожатие.

– Ха-ха! Договорились!

Когда Эндрю нагнулся, чтобы достать лепешки, она залюбовалась его видом сзади.

– Разглядываешь мою задницу, Уиллоу Маккей?

Она громко рассмеялась:

– Ты меня поймал! Давай я лучше помогу накрывать на стол.

– Можешь откупорить бутылку, которая стоит в холодильнике.

Вино оказалось игристым. Уиллоу сняла проволочную оплетку и попыталась вынуть пробку, но та сидела очень крепко. Попробовала полотенцем: пробка вроде бы чуть-чуть поддалась, но снова застряла. Уиллоу убрала полотенце, чтобы поддеть чем-нибудь шляпку, и ей это удалось: пробка вылетела, как снаряд, и угодила прямо в лампочку. Кухня, освещенная теперь только дрожащим пламенем свечей, погрузилась в полутьму.

Эндрю застыл с тарелками в руках. К счастью, он стоял далеко от лампочки, и осколки стекла не должны были попасть в еду.

– Ой, прости! Я даже бутылку открыть не могу! – сказала Уиллоу.

– Все хорошо, так даже романтичнее.

– Где у тебя совок и веник? Я все уберу.

– Да я серьезно тебе говорю: не беспокойся, – ответил Эндрю, ставя тарелки на стол.

– Ну пожалуйста, дай мне прибраться, а то я буду чувствовать себя ужасно.

– Этого мы, конечно, допустить не можем. Совок с веником под раковиной, но давай потом. Сначала поедим.

Уиллоу все-таки принялась подметать, а Эндрю тем временем наполнил бокалы. Лампочка, к счастью, раскололась на несколько больших кусков, а не рассыпалась на множество маленьких, поэтому Уиллоу достаточно быстро все собрала.

– Извини, – сказала она еще раз и села напротив Эндрю, который ее терпеливо ждал.

– Всего лишь лампочка. Подумаешь! Держи вино. Выпьем за что-нибудь?

– Хорошо. – Уиллоу сделала глубокий вдох, чтобы снова сосредоточиться на романтическом ужине, и подняла бокал. – Давай за нас.

Эндрю улыбнулся:

– За… то, чтобы мы лучше узнали друг друга, за бесчисленные чудесные поцелуи, обнимашки в постели и любовь под звездами.

– Твой тост звучит лучше моего, – сказала Уиллоу. – Особенно мне понравилась последняя часть.

– Пляж совершенно пустынный. Туда никто никогда не спускается – ступенек много. Я часто купаюсь голый. Мы могли бы заниматься там любовью среди бела дня, и никто бы нас не увидел. Но ночью пляж становится каким-то волшебным.

Эта мысль доставила Уиллоу удовольствие. Она чуть не предложила спуститься к морю вместо десерта, однако какая-то часть ее все-таки предпочла проявить осторожность и не торопить события. Видимо, поняв это, Эндрю взял ее за руку.

– Никакой спешки нет. Я буду рад сначала потратить какое-то время, чтобы поближе тебя узнать.

Уиллоу улыбнулась, решив слегка отклониться от курса.

– Ты плаваешь голый?

Эндрю улыбнулся.

– Ага. Иногда приятно почувствовать свободу во всем теле.

Она представила себе, как его блестящее обнаженное тело рассекает воду. Это оказалась не та картина, которую легко выкинуть из головы. И которая помогла бы избавиться от мыслей о сексе на пляже. Кашлянув, Уиллоу попробовала кари. Специи ароматного кремового соуса затанцевали у нее на языке.

– Великолепно!

– Я же говорил, что готовлю карри лучше всех в мире!

– Эндрю, а расскажи, почему ты оказался в Счастье?

Он сосредоточенно погрузил край лепешки в соус, явно обдумывая ответ. Потом поднял глаза и нахмурился.

– Ладно, отвечать необязательно, – сказала Уиллоу, видя, что ему некомфортно.

– Да не в этом дело. Просто у тебя… хм… гусеница на лбу.

Тихонько взвизгнув, Уиллоу нащупала у себя на голове незваного гостя и щелчком сбросила его. Он приземлился, брызнув соусом, прямо в тарелку к Эндрю. Эндрю, поглядев, как гусеница барахтается в соусе, расхохотался. Потом осторожно достал насекомое, промокнул салфеткой и отнес к задней двери, чтобы выпустить, – вероятно, предварительно погладив по головке.

Гусеница, очевидно, переползла на лоб Уиллоу со стебля розы. Вдруг там остались еще какие-нибудь ползучие твари? Фу!.. Уиллоу потянула за цветок, но достать его не получилось: он запутался в заплетенных волосах. Чем сильнее она дергала, тем хуже становилось.

Эндрю, вернувшись в кухню после освобождения гусеницы, несколько секунд молча наблюдал за этой борьбой.

– Давай помогу, – сказал он и осторожно попробовал достать розу.

– Господи! Свидание обещает стать…

– Запоминающимся, – нежно договорил Эндрю. – Если мы когда-нибудь поженимся, я упомяну этот случай в своей свадебной речи.

– Ни в коем случае! – рассмеялась Уиллоу. – Расскажешь всем о том, как полюбил меня за мою умопомрачительную красоту.

– Расскажу и об этом, но суровую правду люди тоже должны знать. Извини, распутать не получается. Придется остричь.

– Это мне за то, что я слишком много нервничала из-за своей внешности: мерзкая гусеница на лице и колтун в волосах.

Эндрю достал из выдвижного ящика ножницы и осторожно высвободил розу.

– Готово.

– Теперь у тебя есть прядь моих волос. Можешь положить в коробочку и хранить в прикроватной тумбочке, – сказала Уиллоу, когда Эндрю опять уселся за стол.

– Звучит жутковато. Лучше я использую эти волосы, чтобы тебя клонировать.

– Что, конечно, нисколько не жутковато.

Эндрю засмеялся.

– Извини, что бросила гусеницу тебе в еду.

Он пожал плечами и продолжил есть – с виду совершенно невозмутимо. Уиллоу посмотрела на него с улыбкой:

– Тебя невозможно вывести из равновесия, правда?

Эндрю, подумав, ответил:

– Вещей, которые могут вывести меня из равновесия, довольно много. Но из-за такой ерунды я действительно не расстраиваюсь. Мне нравится проводить время с тобой, и ни гусеницы, ни разбитые лампочки меня не смущают.

Уиллоу улыбнулась, глядя на него. В этого мужчину она действительно могла влюбиться.