Текст книги "666. Рождение зверя"

– Как забавно.

– Это еще не все. В блоке также располагается казино «Фортуна» – для любителей азартных игр.

– Я против этой мастурбации. Давайте дальше.

– Дальше, – фея показала на то, что с вертолета выглядело как нос смайлика и было обозначено на схеме словом Museion, – святилище муз, культурный центр.

– По аналогии с музеем Птолемеев в Александрии?

– Да, центр создавался с учетом наследия этого разрушенного христианами храма знаний. Здесь находится одно из крупнейших книгохранилищ в мире. Возможно, самое крупное. Коллекцию собирали по крупицам. Наиболее ценные фолианты, лежащие в библиотеках мира, являются искусными копиями. Оригиналы хранятся здесь.

«Гонит, однозначно, – заключил Потемкин. – Этого просто не может быть». Он хотел было посмеяться над маркетинговой байкой, однако тут же вспомнил громкую историю с кражей древних еврейских манускриптов из Российской национальной библиотеки, за которую получил срок легендарный адвокат Дмитрий Якубовский. Все тогда просто недоумевали, зачем это «генерал Дима», у которого вроде бы жизнь вполне удалась, вляпался в такой убогий детектив. Сопоставив это с лимузином Кеннеди, на котором они подъехали к вертолету, Кирилл решил не перечить.

– А остальные музы? – спросил он.

– Конечно, все музы обитают там. Здесь есть зал для спектаклей, балетных и оперных представлений. Сегодня, кстати, выступает Пласидо Доминго. Часто экспонируются произведения классического и современного искусства. Там же находится мультиплекс-кинотеатр три-дэ. Все новинки, как правило, впервые демонстрируются здесь, и только потом устраиваются мировые премьеры.

– А я-то думал, что мировые премьеры устраивают видеопираты, – хлопнул по колену Кирилл.

– Нет, у нас право первой ночи.

– А что это вокруг Мусейона? – спросил он, имея в виду прорезанное голубыми пятнами пространство, где было написано Elysium.

– Это комплекс бассейнов и фонтанов «Елисейские поля».

– Поля на островах блаженных, – вспомнил греческую мифологию Кирилл, – где всегда весна и куда после смерти попадают избранные богами герои…

– Там действительно очень хорошо, – сказала Беатриче. – Создается особый микроклимат, а очищенная и обогащенная вода в бассейны нагнетается из океана.

– Если честно, никогда не мог понять людей, которые, приезжая к океану, сидят у бассейна, – буркнул Кирилл. – Есть в этом нечто противоестественное.

– Я с вами не согласна, Кирилл Ханович. Во-первых, есть люди, которые патологически боятся открытого моря, морской фауны. Или у них такая привычка. А во-вторых, это не просто какой-то там бассейн. Это замечательное место, окруженное со всех сторон Эдемским садом. – Фея провела рукой по зеленому пятну с надписью Eden Garden. – Сходите, не пожалеете.

– Ну да, ну да, – покачал головой Потемкин.

– Вот тут, – Беатриче ткнула в левый глаз смайлика, – находится функциональный блок «С». Это СПА и wellness-комплекс «Феникс». Более продвинутого места вы не найдете нигде в мире. Здесь к вашим услугам термы, выполненные по древнеримским канонам, разнообразные фитнес-залы, косметические салоны. Есть клиника пластической хирургии.

– Непременно загляну, – усмехнулся Кирилл. – Как вы думаете, Беатриче, мне нос надо налево свернуть или направо?

Фея хихикнула:

– Вы прекрасно выглядите. Просто я должна показать вам все опции.

– «Должна» или «хочу»?

– Не ловите меня на слове, Кирилл Ханович. Я имела в виду последнее, конечно. – Беатриче перешла к зеленой проплешине слева от «Феникса»: – Здесь располагаются поля для гольфа и теннисные корты, в том числе подземные.

– Надо же! А я думал, что единственный в мире подземный корт – только у Тимченко в его замке в Женеве.

– Тимченко?

– Ну да, управляющий нефтетрейдером Gunvor, один из трех кошельков государства российского. Роман Абрамович, как известно, постоянно плавает по морям и океанам. Тимченко сидит повыше, в Альпах. А «Газпром» с Миллером все время под рукой.

– Очень практично, – согласилась Беатриче. – Там не только подземный корт, но и каток. Кстати, если вам больше по душе активный отдых, то к вашим услугам катание на яхтах, дайвинг, рыбалка. Можно также полетать на планере или прыгнуть с парашютом.

Потемкин вспомнил Полонского.

– Нет, вы знаете, я, пожалуй, воздержусь. Что там у нас дальше?

Беатриче указала на правый глаз смайлика, где было написано Coliseum.

– Дальше у нас амфитеатр. По вечерам здесь обычно дают представление. Такое, которое по формату не подходит для клуба «Оргазм» и которое не обязательно устраивать в крытом Мусейоне. Симфонические концерты, например, или цирковые шоу. На ярусах расставлены столики, гости могут заказать еду и напитки. Там очень красиво, приглашаю вас посетить.

– Спасибо, обязательно. Наконец-то на старости лет приобщусь к мировой культуре.

Беатриче опять обворожительно хихикнула. Она показала на пространство от глаз до кромки океана, покрытое зеленью и обозначенное как Paradise.

– Это «Райские кущи». Дивный тропический сад, где собраны реликтовые образцы флоры. Это совершеннейшее чудо, потому что сочетает в себе мощь дикой природы и человеческое творчество. За садом очень тщательно ухаживают, по территории проложены дорожки. Воздух там просто волшебный.

– Мне кажется, это ваше самое любимое место на острове.

– Да, это так. Когда у меня выходной, я там часто гуляю, – улыбнулась фея. – Ну вот, собственно, и все в общих чертах.

– Спасибо, было весьма познавательно.

– Есть такой же автоматический гид в мобильном варианте, – Беатриче взяла со стола предмет, напоминающий айфон. – Как правило, наши гости предпочитают пользоваться таким способом коммуникации. Грубо говоря, это местный мобильный. Номер телефона – номер апартаментов. С него можно звонить на ресепшен, смотреть анонсы, заказывать столики в ресторанах. Вот специальный чехол, чтобы вешать на шею. Хотя многие не любят гаджеты. Поэтому всегда достаточно просто позвать сервис.

– А фотографировать этой штукой можно?

– Нет, конечно, – насторожилась Беатриче.

– Да я пошутил. Надеюсь, бар в номере имеется?

– А как же! Вот здесь. – Фея подошла к расположенному рядом с панелью барельефу Диониса, благословляющего участников вакханалии, и мягко нажала на чашу в его руке. Часть стены плавно отъехала в сторону. Открылся бар, разделенный на два отсека. Слева на полочках стояли разнообразные бутылки и посуда, справа виднелась темная металлическая дверь. Потемкин догадался, что это холодильник.

– Крепкий алкоголь здесь, вино, прохладительные напитки и лед здесь. – Беатриче открыла дверцу стильного холодильника. – Еще, специально для вас – сигареты. – Фея продемонстрировала блок «Мальборо». – И вот это.

Она взяла с одной из полок позолоченный портсигар и протянула его Кириллу. Открыв его, он увидел, что портсигар заполнен папиросами. Потемкин вытащил одну и понюхал. Как и следовало ожидать, гильзы папирос были мастерски и, видимо, отнюдь не кустарным образом набиты первоклассной марихуаной.

– Спасибо, не ожидал.

– Всегда к вашим услугам, Кирилл Ханович, – сделала книксен Беатриче. – Если что-то закончится или понадобится другое, можете заказать прямо в номер.

– Помните про того мужика в турецком отеле, о котором рассказывал Костин в вертолете? – спросил Кирилл. – История весьма актуальна для здешних мест.

– Да нет, что вы! – махнула рукой фея. – Уверяю, вам не захочется все время сидеть в номере. Хотя это ваше право, конечно.

В этот момент в дверь постучали. Беатриче открыла, и в апартаменты вошла сексапильная брюнетка Aygul. Она катила перед собой тележку с накрытыми клошами блюдами.

– Куда изволите поставить? – спросила она.

– На блакон, пожалуйста, – ответил Кирилл.

Дама проследовала на балкон.

– Подождать? – поинтересовалась она, вернувшись.

– Нет, спасибо. – Потемкин вытащил чековую книжку и выписал чек на $ 500.

Довольная халдейка опустила чек себе между роскошных грудей и удалилась, покачивая тем, что было ниже ее осиной талии.

– Айгюль – турчанка. Очень темпераментная, – отрекламировала коллегу Беатриче.

– Да, это видно. Немного смахивает на Айгюль Озкан, только помоложе лет на пятнадцать.

Он имел в виду трицативосьмилетнюю немецкую турчанку, дочь приехавших еще в 60-е годы гастарбайтеров. Звезда Айгюль вспыхнула в 2010 году, когда партия христианских демократов назначила ее министром по социальным вопросам и проблемам интеграции федеральной земли Нижняя Саксония. Для партии это был красивый ход, который демонстрировал ее политкорректность и уважение к иным вероисповеданиям. Это было вообще в духе тогдашнего тренда европейской политики – продвижение на самый верх социальной лестницы представителей разного рода меньшинств. Делалось это, разумеется, с пиар-целями: почему-то считалось, что публика должна обязательно позитивно воспринимать подобные модификации политической элиты. Что касается Озкан, то первое, что она сделала, еще даже толком не вступив в должность, так это подложила большую свинью родной партии. В интервью журналу Focus она заявила, что распятиям и прочим христианским символам не место в средних школах Нижней Саксонии. Заявление вызвало грандиозный скандал, последствия которого христианские демократы расхлебывают до сих пор.

– Госпожу Озкан я вчера обслуживала, – подошла к дивану Беатриче. – Из-за той истории она пользуется среди постояльцев-мусульман большой популярностью.

– Да что вы! Надо будет обязательно познакомиться…

– Все в ваших руках, – игриво сказала фея, поправляя блузку. – Или, точнее, штанах. Хотя не думаю, что вы вызовете у нее интерес.

Кирилл собрался театрально возмутиться, но вдруг уловил нестыковку в речах феи.

– Постойте, Беатриче! – воскликнул он. – Вы же говорили, что «Эдем» вне информационного общества. Откуда же вам известно о «той истории»? Вы разве можете куда-то отсюда выбираться?

Беатриче встала и подошла к двери:

– Во-первых, она могла мне сама рассказать, – с холодным достоинством и даже некоторым вызовом произнесла она. – А во-вторых, у нас, Кирилл Ханович, уважают персонал. Если вы думаете, что я – сексрабыня в дешевом борделе на Costa Del Sol[43]43
  Солнечный берег, средиземноморское побережье Испании (исп.).


[Закрыть], то это глубокое заблуждение. На выходные я летаю на Викторию, а отпуск обычно провожу в Европе. Только неделю назад вернулась из Норвегии.

Кирилл был совершенно смущен и растерян. В такую неловкую ситуацию он никогда раньше не попадал. Он, конечно, много раз допускал бестактность и даже хамские выходки в отношении дам, однако их эмоции по этому поводу его не только не волновали, а, напротив, забавляли. В данном случае все было не так. Чтобы загладить вину, Потемкин извлек из ведра со льдом бутылку Crystal Louis Roederer, взял бокалы и жестом пригласил Беатриче на воздух.

– Извините, я не имел в виду ничего такого! – пробормотал он, откупоривая шампанское.

Беатриче вновь улыбнулась, и у Кирилла отлегло от сердца. Пробка с резким хлопком улетела в сторону пляжа, Потемкин разлил пенящийся напиток.

– Voila![44]44
  Прошу! (фр.)


[Закрыть] Ну, за знакомство. Давайте на брудершафт.

– Давайте!

Они скрестили бокалы и выпили.

– Покушать не хочешь? – спросил Кирилл, перейдя на «ты».

– Давай ты начинай. Приятного аппетита, – подмигнула Беатриче и нежно ухватила его за плечо. – Ты же голодненький.

Потемкин сел за столик и начал поглощать еду. Запив сочную мякоть мидий шампанским, Кирилл принялся за сибас. Потом пришла очередь креветок и прочих гадов морских. Потемкин быстро насытился. Он откинулся на кресле, достал сигарету и закурил.

– А что тут за контингент? – спросил он, разглядывая соседние балконы. – Я в смысле этнического состава.

– Кого только нет. Настоящее вавилонское столпотворение. Сейчас лето, на севере сезон отпусков, поэтому много народа из Европы и России. Из Штатов тоже. С Ближнего Востока понаехали – там сейчас жара за пятьдесят градусов и беспорядки всякие. Азиатов маловато – они обычно зимой сюда приезжают.

Потемкин положил было ногу на ногу, но, увидев свою грязную и разодранную штанину, тут же принял прежнюю позу.

– Послушай, душа моя, – сказал он, прикрывая рукой коленку. – Я с большими приключениями сюда добирался и поистрепался весь. Как бы мне одежонку новую подыскать? Да и вообще, предметы быта нужны. Зубная паста там, бритва и все такое…

– Это не проблема, – улыбнулась Беатриче, потягивая шампанское. – Предметы самой первой необходимости уже есть. Косметика у тебя в шкафичке в ванной. В платяном шкафу висят наши фирменные туники – очень удобная вещь, между прочим. Здесь многие в них и ходят. И сандалии тоже на твою ногу есть. Ты же правильные размеры указывал?

– Ну да, конечно.

– Кроме того, на столе лежит каталог, можешь все себе заказать. Или пойти в шоппинг-центр. Ой, забыла тебе про него сказать, извини. Это в блоке «В». Там все известные бренды имеют свои бутики, и есть отличный секс-шоп. Лучшие достижения секс-индустрии на любой вкус…

– Все здорово, – прервал ее Кирилл. – Только я терпеть не могу ходить по магазинам. Они меня просто бесят.

– Серьезно? А я обожаю просто. Шоппинг – это искусство. И совсем не обязательно что-то покупать. Я когда в институте училась, денег ни на что не хватало, копейки считала. Так я ходила в торговые молы, как в музей или на выставку. Заходишь, смотришь на последние достижения в сфере консьюмер гудс[45]45
  Товары народного потребления (англ.).


[Закрыть]. Там так красиво, светло, продавцы тебе улыбаются. Посмотрю, примерю, помечтаю и иду домой.

Потемкин представил себе эту сцену в бутике и умилился.

– А ты где училась-то?

– В РГГУ. Днем секретаршей работала.

У Потемкина опять началось дежа вю. Он подумал, что это все-таки Ева. Просто его кто-то специально так разводит. Но проверить, так это или не так, он уже не мог – телефон остался на ресепшен.

– Слушай, фея, раз ты обожаешь шоппинг, может, ты мне все купишь и принесешь прямо сюда? – предложил он.

Халдейка оживилась:

– Тогда говори, что надо.

– Ева… – Кирилл споткнулся. – Ой, прости, Беатриче… Ты же сама прекрасно знаешь, что надо. Умыться, побриться, одеколон какой-нибудь, пару шорт, джинсы, носки, майки-футболки, банданы, трусы, извиняюсь…

– Я бы тебе посоветовала еще купить смокинг, сорочки, туфли и запонки.

– А это еще зачем?

– На отдельные представления в амфитеатре рекомендуют дресс-код.

– Ты же говорила, что здесь нет никаких правил, – удивился Потемкин. – Какой, к черту, дресс-код?

– Ты не понял. Я сказала «рекомендуют». Правил нет, и, если ты придешь туда в одних трусах или без них, тебе никто слова не скажет. Просто сам будешь чувствовать себя немного не в своей тарелке.

– О’кей, давай туфли и смокинг, только белый, – устало сказал Кирилл. Сам разговор о шоппинге начал его утомлять.

Беатриче задумалась.

– Давай я все узнаю, и тебе выпишут счет.

– Не говори глупости. Ручку дай, пожалуйста.

Она протянула ему свою руку. Это напомнило Кириллу его последний разговор с Машей Лукиной. Он поцеловал фее пальчики и рассмеялся:

– Да не эту ручку! Пишущий предмет!

Теперь рассмеялась Беатриче. Она достала авторучку и протянула ее Кириллу. Потемкин взял чековую книжку и написал в ней «$ 25 000».

– На вот, комиссионные оставь себе.

– Ты такой милый зайчик. – Фея провела рукой по его голове и щеке.

От этого прикосновения по всему телу Кирилла прошла приятная волна. Беатриче положила чек в кармашек и взялась за тележку с грязной посудой.

– Пардон, мадемуазель, позвольте вам этого не позволять, – остановил ее Потемкин. – У тебя есть более важное задание, а это какая-нибудь Айгюль заберет.

– Ладно, пока. – Фея помахала рукой. – Через пару часов все принесу. Если что, ты теперь знаешь, как меня найти.

Она сдула с ладошки поцелуй и ушла. Потемкин зашел в номер, залез в бар, достал портсигар и снова вышел на балкон. Раскумарив косяк, он начал оглядывать окрестности. С этой точки открывалась великолепная панорама. За счет белоснежной поверхности здания создавалась иллюзия, будто он стоит на склоне ледника, плавно спускающегося к безбрежному океану. От основания горы его отделяли два нижних этажа. Вдоль подошвы тянулась полоса травяного газона, прорезанная дорожками. За ней следовала гряда пальм, в сени которых начинался песчаный пляж. Ближе к зданию в шахматном порядке стояли своеобразные шатры, покрытые развевающимися на ветру полупрозрачными балдахинами. За ними в некоторых местах торчали душевые кабинки, ближе к полосе прибоя виднелись шезлонги с зонтичными тентами и возвышался пост спасателей. Несколько в стороне, уже за пределами пляжа, далеко в океан уходил пирс, у которого покачивались прогулочные яхты и катера. Людей на пляже было немного. Они прохаживались или катались на сигвеях по дорожке, лежали в шезлонгах, кучковались вокруг круглых строений, раскиданных вдоль берега. Стоящие по окружности строений столики и суетящиеся, как пчелы возле улья, халдеи не оставляли сомнений в том, что это пляжные бары.

Несмотря на умиротворяющий пейзаж, Потемкин внезапно ощутил тревогу, подобно Дамоклу, в разгар пиршества заметившему висящий над его головой на конском волосе меч. Беспокойство было необъяснимо. На ощупь мир вокруг него был прочен, как монолит здания отеля. Это место представлялось пристанищем обеспеченных и знающих себе цену людей, способных побеспокоиться о собственной безопасности. Однако откуда-то из окружающего этот маленький и уютный мирок пространства, из лазури океана и синевы неба исходила скрытая угроза. Кирилл вдруг почувствовал себя маленькой букашкой, занесенной чьей-то неведомой, но могучей волей на этот остров. И этот кто-то сейчас с интересом рассматривал его через лупу, думая над тем, учинить ли с букашкой очередное развлечение или просто прихлопнуть, чтоб не мучалась.

Елисейский паноптикум

Затушив папиросу, Кирилл проследовал в ванную. Шампуни, гели для душа и прочая гигиеническая дребедень с маркировкой Eden была там в избытке. Приняв горячий душ, он намазался кремом для загара, зашел в спальню и открыл платяной шкаф. Там стояло несколько пар мягких кожаных сандалий и висели белые туники с красным подбоем, по которому бежала черная отельная символика. Ткань оказалась весьма необычной текстуры – непроницаемая и прочная, она была необыкновенно тонкой на ощупь. Вероятно, это был тот самый виссон, который в древности ценился на вес золота и технология изготовления которого затерялась в глубине веков. Надев тунику, Потемкин бросил взгляд в зеркало. Оттуда на него смотрел яркий представитель древнеримского нобилитета. Это был визуальный образ молодого аристократа Вечного города в современной культуре – в эпически-порнографическом кинополотне Тинто Брасса «Калигула», например. Какой-нибудь отпрыск императорской династии Юлиев-Клавдиев, происходящей конечно же от богини Венеры.

– Rubiconem transire. – Дурачась, Кирилл выкинул правую руку в приветствии: – Ave, Ceasar![46]46
  Рубикон перейден. Славься, Цезарь! (лат.)


[Закрыть]

Проходя через гостиную, Потемкин усмотрел нечто, заставившее его притормозить. Один из фрагментов фрески на потолке явно не соответствовал творению Микеланджело, хотя и был мастерски стилизован под него. Он вдруг воскресил в памяти Потемкина сон трехдневной давности, в котором Кирилл видел покойного отца. Играя протуберанцами, красное солнце вставало над пустыней. Посреди барханов из пепла и щебня виднелись артефакты современной цивилизации – фонарные столбы, остовы зданий, покореженные рекламные конструкции. Подпирающий солнце огромный столб дыма вызывал ассоциации с ядерным грибом. Это придавало светилу вид устрашающий, но в то же время торжественный и даже надменный. «Видимо, какие-то новейшие вариации на тему конца времен», – подумал Кирилл и пошел дальше.

Найти площадку с лестницей и лифтами оказалось совсем несложно – стрелки Exit[47]47
  «Выход» (англ.).


[Закрыть] быстро вывели его к нужному месту. Спустившись вниз, он с удивлением обнаружил, что здание не имеет фундамента. Оно как бы висело в воздухе – нулевой этаж, на котором он вышел из кабины, представлял собой пустое пространство. Его пронизывали лишь лестничные спуски и шахты лифтов. Сам же корпус стоял на массивных арочных опорах, как Останкинская телебашня. В принципе это было удачное архитектурное решение: таким образом, с любой точки пляжа можно было пройти сквозь дугу здания в глубь острова. С другой стороны, сама конструкция еще раз свидетельствовала о шаткости и иллюзорности всего сущего. У лифта стояло несколько бесхозных сигвеев, но Кирилл решил совершить пешую прогулку – благо пляж был в двух шагах. Дойдя до пальмовой рощицы, он застыл, как витязь на перепутье. Прямо по курсу шумел океан, слева виднелся запримеченный еще с балкона бар, справа стояли шатры. Поразмыслив, Потемкин свернул направо, решив полежать немного перед заплывом.

Шатер оказался весьма практичным сооружением. Он походил на круглую птичью клетку, только прутьев в ней было всего шесть, и не железных, а деревянных. Каркас сверху донизу накрывал тонкий полупрозрачный полог, который можно было легко откинуть. Раздвижная крыша и стоящие рядом пальмы обеспечивали тень. На деревянном полу располагалось несколько мягких тюфяков, низенький японский столик и полотенца. Кирилл слегка отодвинул полог, скинул одежду и опустился на лежак. Гуттаперчевое ложе приняло форму его тела. Он, наконец, совершенно расслабился. Московские ужасы остались где-то далеко позади, как сон, как другая жизнь. Мягкий бриз приносил аромат океана, в котором смешалась соль, жгучий йод и запахи обитателей глубин. Кирилл обратил внимание, что нигде, где он бывал до сих пор, этот аромат не был таким концентрированным. Шум прибоя дополняли шелестение пальм и отголоски смеха, синева тропического неба проглядывала сквозь трепещущую пелену шатра. Эта пелена как будто накрыла Потемкина. Глаза его начали слипаться, веки налились свинцом. Он бы, вероятно, так и уснул, если бы не почувствовал, что для полного счастья ему кое-чего не хватает. Кирилл нажал кнопку на браслете, и через минуту у порога шатра вырос халдей. Это был, как ни странно, Роланд.

– Приятно видеть вас вновь, сэр! – выпалил мулат, радостно улыбаясь.

– Мне тоже весьма приятно, Роланд.

– Все хорошо?

– Да, разумеется… За исключением пина-колады…

– Что с ней?

– Я ее почему-то не вижу здесь.

– Один момент, сэр!

– Спасибо, Роланд.

Провожая его взглядом, Кирилл повернулся на левый бок и заметил, что в соседнем шатре расположились две дамы, не слишком озабоченные отсутствием одежды. Судя по загару, они уже давно пребывали на курорте. Обеим было далеко за сорок, но тела их выглядели весьма и весьма ухоженными – видимо, над ними поколдовали те самые «лучшие косметологи и пластические хирурги», о которых говорила Беатриче. Одна, крашеная блондинка, повернула голову, и Потемкин легко узнал ее. Хотя фирменная, стилизованная под Лесю Украинку коса была расплетена, а длинные волосы просто собраны в хвост, в нескольких метрах от него находилась, несомненно, едва не состоявшаяся президентша Украины Юлия Тимошенко. Ее спутница – скуластая шатенка в прямоугольных очках – походила на школьную классную руководительницу. «Пьяная помятая пионервожатая», – подумал Кирилл, разглядывая ее огромные груди. Лицо шатенки было ему знакомо, но имя на ум не приходило. Дамы мило болтали о чем-то, но с такого расстояния разговора слышно не было – долетали лишь бессвязные обрывки фраз, в которых доминировало интернациональное слово fuck. При этом «училка» мягко поглаживала Тимошенко по животику. Кирилл обратил внимание, что браслеты у них зеленые. Пока он вспоминал, где мог видеть шатенку, улыбающийся Роланд принес ему коктейль. Потемкин благодарно кивнул, взял трубочку и начал смаковать кокосовое содержимое. «Настоящая пина-колада, – с удовлетворением отметил он. – Как на Карибах». Халдея между тем позвала парочка из соседнего шатра.

Кирилл с интересом наблюдал за ними. Тимошенко легла на живот, а ее подруга протянула Роланду какой-то флакон – видимо, с лосьоном для загара. Роланд вылил себе на ладонь маслянистую жидкость и начал втирать ее в лидера украинской оппозиции. Руки халдея не просто растирали, они ласкали Юлию по всей спине, поднимаясь вверх и опускаясь вниз. Соседка время от времени делала замечания, которые, судя по хихиканью обеих дам, были весьма сальными. Наконец, пройдясь от пяточек до пятой точки, Роланд начал массировать промежность Юлии. Тимошенко сначала покрутила ягодицами, потом резко развернулась и села. Роланд встал. Кирилл сначала подумал, что она сейчас пошлет его куда подальше. Однако Тимошенко, напротив, начала быстро расстегивать ему брюки. Сначала упали они, потом вниз съехали трусы, обнажив приличных размеров член. Тимошенко взяла член в руки, зачем-то подула, а потом начала обсасывать. Лицо Роланда расплылось в довольной улыбке – его приятель моментально встал по стойке смирно. Тимошенко на мгновение отвлеклась от процесса и начала рыться где-то между тюфяками. Достав оттуда маленький кружочек, она ртом нацепила презерватив на член Роланда и развернулась, подставляя ему свою нетерпеливую попу. Ее подруга сняла очки, наклонилась, облизала вход и подняла вверх большой палец: объект созрел. Как умелый робот-манипулятор, она взяла агрегат и осуществила стыковку. Роланд вошел в Тимошенко и начал ритмично двигаться, оглашая окрестности характерными шлепками. Оранжевая принцесса охала, периодически оборачивалась назад, облизывалась и хватала себя за грудь. Ее подружка поочередно ласкала то ее, то Роланда. Внезапно ее глаза встретились с глазами Потемкина. Шатенка задумалась, потом поднялась, кошачьей походкой зашла в его шатер и присела рядом. Кирилл развернулся и лег на спину. Она сверкнула взглядом, уцепив потемкинский член:

– May I say something in this… microphone?[48]48
  Могу я сказать пару слов в этот… микрофон? (англ.)


[Закрыть]

Кирилл и не думал возражать. Возбужденный зрелищем, он был уже сам в полной боевой готовности – его агрегат стоял, как александрийский столп. Дама наклонилась и начала нежно обрабатывать головку, проникая во все складочки, заглатывая член все глубже и глубже. Она делала это очень умело, если не сказать профессионально – то замедляясь, то ускоряясь, обхватывая его целиком или оставляя на мгновение, щекоча кончиком языка. Она не просто делала минет. Шатенка подходила к процессу творчески, поглаживая Кирилла по ногам, хватая за соски и сжимая ягодицы. Потемкин смотрел то на нее, то на сцену в соседнем шатре – Тимошенко уже перевернулась, и Роланд обхаживал ее сверху, положив ноги на свои плечи. Лицо Юлии подернулось истомой. Кирилл попытался ухватить свою партнершу за руку, предлагая ей сесть на него сверху. Она, однако, жестом отвергла его оферту. Ее жест означал: «Лежи, лови кайф, все и так хорошо». Массируя член рукой, она опустилась к корню, обсасывая мошонку. Возбуждение охватило Потемкина. Он начал дергаться, ощущая, как неотвратимо подкатывает сладкий шторм. Партнерша вновь обхватила губами головку. Послышался тихий звон, который смешивался с шумом прибоя и стонами Тимошенко. Колокольчик звенел все громче и громче. Юлия, извивающаяся под Роландом, затряслась и закричала. Шатенка выпустила член изо рта и доила его рукой, пристально рассматривая головку. Кирилл захрипел, мир вокруг него вспыхнул ослепительными красками. Его член побагровел, напрягся и плюнул несколькими миллионами мертвых кирилловичей прямо в лицо даме.

Некоторое время они молчали. Потемкин собирался с мыслями. Дама сняла указательным пальцем каплю с лица и положила на язык.

– M-m-m… I love this taste! – улыбнулась она и весьма официозно протянула Потемкину руку: – By the way, Sarah[49]49
  М-м-м… Обожаю этот вкус! Кстати, меня зовут Сара (англ.).


[Закрыть].

Она произнесла это на провинциальном американском. Англичанка, конечно же, сказала бы «Сара». У этой же получилось нечто вроде «Сэрра» с характерным гортанным «r». «Какая-нибудь деловая колбаса из Кентукки», – пронеслось в голове у Кирилла. Он отдышался и элегантно поцеловал ей пальчики.

– Между прочим, Кирилл. Ты откуда, Сара?

– Аляска. По-моему, это очевидно.

Сара, похоже, слегка обиделась оттого, что он ее не признал, а Потемкин тут же понял, кто перед ним. Ну конечно же, как он мог ее не узнать! Сара Пэйлин, экс-«Мисс Аляска», экс-губернатор Аляски и несостоявшаяся вице-президентша США, баллотировавшаяся против Обамы в паре с сенатором Маккейном. Кириллу надо было срочно исправлять оплошность.

– Я большой поклонник твоих политических талантов, – нашелся он. – Однако же мне никогда не приходило в голову, что на Аляске женщины начинают общаться с мужчиной только после секса с ним.

– Когда видишь хорошую дичь, надо сначала подстрелить ее, – усмехнулась Сара. – А съедобна она или нет, можно разобраться потом.

– Да ты отличный стрелок, поздравляю!

– А ты однозначно съедобен, – засмеялась Пэйлин. – Откуда приехал?

– Из Москвы.

– О! Моя подруга тоже из Украины.

– Это же очевидно, – улыбнулся Потемкин.

Он решил не поправлять Сару, которая спутала Россию с Украиной. Для американской политической элиты это было вполне естественно. Во всяком случае, этой страной два срока подряд управлял человек, который искренне считал, что Берлин находится в Центральной Америке, а дружеские отношения между США и Японией ничто не омрачает вот уже 150 лет.

– Я что-то тебя раньше не видела. Давно тут? – поинтересовалась Сара.

– Два часа назад приземлился в Пуант-Ларю. Как говорят у нас на Украине, с корабля на бал.

– Как это?

– Э-э-э… Ну это как с поля брани на прием к английской королеве. В грязных шмотках, пропахших порохом.

– Ой, миленький. – Сара умильно погладила его по ноге. – Может, пойдем купаться? Смоем твой порох…

– Отличная мысль! Это именно то, что я сам хотел предложить.

Они встали и пошли по деревянной дорожке, которая вела к океану. Потемкин с любопытством рассматривал группу голых людей, загорающих в шезлонгах. «Счастливые трусов не надевают», – подумал Кирилл. Они напоминали ему стадо тюленей, греющихся на солнышке. Особи мужского и женского пола ворочались, переползали с места на место, махали друг другу ластами. От тюленей они отличались только объемами – за редкими исключениями, местная публика хорошо следила за собой и выглядела не только поджаренной, но и поджарой. Некоторых из тех, кто лежал поблизости, Кирилл без труда идентифицировал, несмотря на панамы и солнцезащитные очки. Знаменитая вампирша Кейт Бекинсейл о чем-то мило ворковала с Кристи Уолтон – белокурой владелицей крупнейшей сети ритейла Walmart, оцениваемой в двадцать миллиардов долларов. Рядом с ними попивала воду из пластиковой бутылочки прекрасная Мара – бывшая фотомодель и министр по делам равных возможностей Италии Мара Карфанья. Говорят, своей головокружительной карьерой «самая сексапильная министр в мире» была обязана любвеобилию итальянского премьера Сильвио Берлускони. Хотя в принципе о карьере через постель принято говорить в отношении любой более-менее смазливой женщины, пробившейся на политический Олимп, к другой даме, также проводившей время на пляже, это вряд ли относилось. Кирилл заметил неувядающую Пенни Прицкер – чикагскую миллиардершу, владеющую сетью отелей «Хайат», которая была финансовым мозгом избирательной кампании Барака Обамы и чуть не стала министром торговли США. Она увлеченно беседовала с CEO российской ядерной энергетики, совсем уже лысым главой «Росатома» Сергеем Кириенко. Рядом с ними расположился слегка помятый Жан Саркози – сын и наследник президента Французской Республики. Потемкин вспомнил сценку, увиденную в просмотровой комнате у Порохова: яблоко от яблони недалеко укатилось.