Текст книги "666. Рождение зверя"

Кирилл почувствовал, как изменился дискурс, будто его оторвали от почвы цивилизации. Беатриче все поняла с полуслова:

– И что ты собираешься делать?

– Ты имеешь в виду источник абсолютной власти, который вы искали?

– Конечно.

– Я оказался в правильном месте в правильное время. Мировой порядок ждут кардинальные перемены. Очень скоро цивилизация будет выглядеть совершенно иначе. Главная проблема любого правителя, одержимого идеями всеобщего блага, заключается в том, что установленные им правила и предписания не соблюдаются. Один человек, сколь бы мудр, прозорлив и добродетелен он ни был, не может сам вникнуть в то, что происходит у подножия горы. У него нет сил проконтролировать вертикаль собственной власти, проследить за тем, чтобы возникающие в социуме коллизии разрешались справедливо. И чем больше государство, тем сложнее соблюсти общественный интерес и тем выше вероятность отрыва и загнивания правящего в ней слоя. Поэтому возникают различные системы надзора. Но любой надзиратель тоже подвержен слабостям, и за каждым надсмотрщиком приходится ставить другого. Так может продолжаться до бесконечности. Тоталитарный порядок и демократия с разделением властей являются полярными системами, имеющими одну базовую функцию – контроль. Но все формы контроля несовершенны, ибо несовершенна сама природа человека. Homo homini lupus est[107]107
  Человек человеку волк (лат.).


[Закрыть]. Так больше не будет. От меня невозможно скрыться, я вижу все, что происходит на земле, над нею и под нею, мне доступны помыслы каждого из живущих. Отныне править миром будут не слабые и безвольные люди, подверженные метафизическому соблазну, а существа из иной реальности. Мы переводим эту вселенную на ручное управление.

– Наш народ ждал этого четыре тысячи лет, – прошептала Беатриче. – А ты и мои мысли сейчас видишь?

– Конечно.

Беатриче зарделась. Она ведь сейчас думала о нем, о том, что теряет его, превращаясь из принцессы в жрицу. Кирилл тоже думал об этом. Он вдруг осознал, что детство прошло и любовь покидает его вместе с прежней личиной, остается в ней безвозвратно. В своей новой сущности он не сможет жить обычной земной жизнью, не сможет испытывать обычные человеческие желания. «Хотя почему нет? – убеждал он сам себя. – Ведь частью своей и вторым рождением своим я – человек. Значит, мне не может быть чуждо все человеческое». Два начала боролись в нем, перетягивая канат соединяющей их души. Он понял, что стал заложником этой борьбы, которая теперь будет продолжаться вечно, как борьба инь и ян, закрученных в одном вневременном клубке. Потемкин попытался усилием воли развести по углам ринга две сущности, но ему это не удавалось. В этот момент он почувствовал источник боли рядом с собой. Это был Гавриил, который, наконец, принес его заказ. Халдей еле держался на ногах.

– Присядьте, Гавриил. – Потемкин кивнул на свободный тюфяк у столика. – Вы, кажется, неважно себя чувствуете?

– Неужели это так заметно? – удивился халдей. – Вы что, врач? Или, может, обладаете телепатическими способностями?

– И то и другое, – спокойно ответил Кирилл.

– Вы хотите сказать, что можете определить это на взгляд?

– Несомненно. То, что я скажу сейчас, вряд ли вас обрадует, но не дайте сожалению овладеть вашей душой.

– В каком смысле? – Выражение лица Гавриила из недоверчивого стало испуганным. – Что вы имеете в виду?

– У вас панкреонекроз. Поджелудочная железа сгнила и пожирает саму себя, отравляя ядом чрево. На данной стадии это, увы, смертельный недуг. Никакой врач вам уже не поможет.

– Но как… – начал Гавриил и запнулся.

Он совсем побледнел, лицо его исказилось – от приступа боли и жалости к самому себе. Халдей почему-то сразу поверил, что этот человек сказал правду. «С другой стороны, – лихорадочно соображал он, – если он способен таким чудесным образом определеть болезнь, может, он сможет излечить ее. Всегда есть надежда на чудо».

– Да, Гавриил, – поддержал его Потемкин. – Dum spiro, spero[108]108
  Пока дышу, надеюсь (лат.).


[Закрыть].

– Ты же не дашь ему умереть, Элохим! – решительно вмешалась в их разговор Беатриче.

– Конечно, милая Бета, – улыбнулся Кирилл. – Гаврилл оказался здесь и сейчас, а здесь и сейчас ему умереть не суждено.

Он посмотрел на бокалы с водой, и вода начала быстро мутнеть. Через мгновение она окрасилась в густой цвет венозной крови. Кирилл поднял свой бокал:

– За новый мир!

Беатриче и Гавриил молча чокнулись с ним. Бета осторожно отпила глоток, а халдей осушил свой бокал залпом.

– Какое прекрасное вино! – воскликнула фея. – Что это? Как оно называется?

– У этого букета нет названия, – ответил Потемкин. – Это кровь моя. В ней источник счастья и вечная жизнь.

Халдей вдруг почувствовал невыразмое облегчение. Его боль и тревога прошли, он понял, что у него больше нет язвы, о которой говорил этот странный человек, который уже находился внутри его.

– Ми зей?[109]109
  Кто он? (сигорск.)


[Закрыть] – кивая на Кирилла, спросил он у Беатриче.

– Это наш царь, Гавриил, – ответила фея. – И у тебя нет никакой надобности скрывать от него свою речь. Он видит не только наши слова, но и помыслы.

Сигорец, будто испугавшись ее речи, встал и пошел к бару. Беатриче сделала еще глоток. Сладкий дурманящий напиток потек у нее по жилам, и где-то внутри вспыхнула яркая точка. В ней будто поселилось иное существо, от которого исходили теплота и забота. Беатриче поняла, что это и есть он, и почувствовала безграничный покой. Не открывая рта, она обратилась к нему:

– Спасибо, Альфа.

Это слово тронуло его и опять потянуло назад, в прошлое. Волнуясь, он собрался с мыслями и, точно так же не шевеля губами, спросил:

– Скажи мне, принцесса, а если бы я не был тем, кем являюсь сейчас, ты полюбила бы меня?

Беатриче ждала этого вопроса, она хотела, чтобы он задал ей его.

– Конечно же, солнце мое. Я уже прокляла себя за то, что показала тебе дорогу домой. Умом я понимаю, что поступила правильно, но сердцу не прикажешь… Будь у меня возможность все вернуть хотя бы на несколько часов назад, я бы сделала все иначе.

– Но ты понимаешь, что тогда этот мир был бы обречен и жить нам осталось бы совсем недолго?

– Если нам суждено прожить всего один день или час, я хотела бы прожить его с тобой.

Потемкин увидел, как глаза ее наполнились слезами. Он схватился за голову.

– Если был вход, должен быть выход, – пробормотал он. – Исида сказала, что у меня свободная воля, что предопределения нет. В данный момент моя воля заключается в том, чтобы не быть тем, в кого я превращаюсь. Потому что мой дом здесь, а не там.

Кирилл смотрел на бездонный бриллиантовый океан впереди и полыхающее небо, раскрывшееся над ними. Визжа, как на американских горках, черные звезды скатывались к линии горизонта, поднимая голубоватые всполохи. Из радужных волн со смехом выпрыгивали какие-то странные хвостатые существа. Сделав несколько пируэтов, они падали обратно в искрящуюся воду. Завороженный этим зрелищем, Потемкин встал и сделал несколько шагов к воде. Он чуть было не опрокинул стоявший на его пути железный мангал. Кирилл остановился и заглянул внутрь. Это была вполне обычная жестяная коробка. От нее веяло жаром – видимо, кто-то из посетителей недавно заказывал шашлык. На дне тлели угли, которые образовывали причудливую массу, переливаясь и меняя очертания. Рубиновое свечение, покрытое ажурным слоем золы, переходило от одного фрагмента к другому. Все вместе производило впечатление живого существа иной, не человеческой и даже не материальной природы. Неожиданно кружева углей начали складываться в рисунок. Это был череп. Потемкин отчетливо увидел провалы глазниц, носа, рельефные челюсти, которые быстро покрывались горящими слоями углей. Страшная маска окончательно обрела очертания лица, и рот ее раскрылся. Раздался сдавленный, будто пропущенный через синтезатор, глухой голос:

– Хау, Хор, аахча ахаба хриабохоя?[110]110
  Что, Хор, моя сестра тебе все объяснила? (древнеегипетск.)


[Закрыть]

Кирилл отшатнулся, но тут же взял себя в руки и посмотрел на мангал.

– Отец?

– А как ты думал?

– Неожиданно как-то…

– Привыкай. Тяжело тебе сейчас, да?

– Да, – признался Кирилл. – Скажи мне, можно ли вернуть все назад? Могу ли я отказаться?

Осирис задумался, наморщив лоб.

– Это возможно. Твоя воля сильнее предначертания. Я не могу преодолеть это. Но ты должен отдавать себе отчет в том, какие у этого решения могут быть последствия.

– Какие же?

– Во-первых, это означает, что ты умрешь. В смысле не ты, а твоя плоть. Такая неприятность рано или поздно случается с каждым из тех, кто родился здесь. Со мной, например, это тоже когда-то случилось. – Лицо гулко рассмеялось и закашлялось пеплом. – А что тебя, собственно, не устраивает? В чем причина такого странного малодушия? – Глаза Осириса зажглись, и Кирилл понял, что он проник в его сознание. – Мда, вижу родную кровь. Мне жаль, что у тебя возникло такое желание. Но ты мой любимый сын, и поэтому я могу показать тебе дыру в заборе. Самое главное – побег должен быть совершенно осознан.

Потемкин не раздумывал ни секунды:

– Говори, что делать.

Возникла пауза. Небо над ними пришло в движение. Вокруг появились грейлины, которые будто пытались помешать им. Маска вновь заговорила:

– Чтобы уйти, тебе надо лишь произнести свое имя. Не то, о котором ты сейчас подумал, а другое. То, которое дал тебе я и которое является ключом к вратам бездны.

– Какое имя?

– ААССОЛТСОЛ.

Осирис сказал это как-то странно.

– Как? – переспросил Кирилл. – Как по буквам?

– Транскрипции нет. Просто скажи так, как ты услышал. Все равно никто, кроме тебя, не сможет его произнести. Как только ты сделаешь это, все исчезнет, и ты вернешься к своей убогой земной юдоли, которую уже ничто не спасет. А разбор полетов мы с мамой будем проводить потом, когда путь твой закончится вместе с этим миром и ты, как блудный сын, как оборванный и жалкий голодранец, приползешь на коленях к отчему дому. Ты хорошо взвесил все это?

– Да, папа.

– Тогда говори. Но запомни одну вещь, сын: если ты вновь произнесешь это слово в обратной последовательности, колесо апокалипсиса закрутится опять, с неимоверной силой. И никакой второй попытки не будет – тебе придется взять меч и ступить на поле брани.

Кирилл обратил лицо к разверстым сияющим небесам. Оттуда показался тянущийся к нему хвост торнадо. Параллельный мир вокруг пришел в круговое движение, все проносилось мимо, будто огромная разноцветная карусель. Музыка сфер сменилась какофонией, неимоверным нарастающим шумом, пытающимся заглушить его слова. Он напряг все свои силы и прокричал:

– ААССОЛТСОЛ!!!

Небо вдруг погасло и покрылось ночной мглой, как если бы кто-то нажал на невидимый рубильник. Светились лишь огни отеля, фонари на пляже да бар, в котором звенел бутылками только что исцеленный Гавриил. Многоголосый хор, сопровождавший его, умолк. Потемкин вновь посмотрел на мангал. Осириса там уже не было – обычные угли, почти совсем остывшие. Беатриче сидела на своем месте. Потемкин облегченно вздохнул. Будто огромная, невыносимая ноша свалилась с его плеч.

– Что ты там делал? – спросила Беатриче.

– Сиквел блокбастера «Миссия невыполнима» отменяется, – улыбнулся Кирилл. – Том Круз может спать спокойно.

Он с удовлетворением отметил, что потерял универсальный дискурс, обрел способность мыслить приземленными образами и говорить обыденным языком. Беатриче смотрела на него изумленно.

– Ничего не понимаю, Элохим.

– Я больше не Элохим, – весело объяснил Потемкин. – Мальчик вспомнил детские повадки и сбежал из дома.

– Но как же… – робко начала Беатриче.

– Лучше об этом не думать. Будь что будет.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза. Кирилл пытался поймать ее мысли, но это у него уже не получалось.

– Давай завтра же уедем отсюда, – сказал он. – Навсегда. Ты и я. Не хочу делить тебя с кем-то еще. Ты должна принадлежать мне, только мне и никому больше.

– Это так… романтично! – Беатриче потянулась губами к Кириллу, и они впервые поцеловались – нежно, в одно касание. – Но как же я убегу отсюда? Как можно убежать от Сигора? Синедрион не прощает предательства.

– Я же предал свой мир ради тебя, – сказал Потемкин. – Отрекся от родителей. В судьбе изгоя нет ничего предосудительного, если понимать, на что ты променял уготованное тебе стойло.

Беатриче опустила голову:

– Пожалуй, ты прав. Но как мы это сделаем? Куда мы убежим? В Россию?

Кирилл вспомнил обстоятельства своего отъезда и отрицательно помотал головой:

– Только не в Россию, туда мне нельзя. Но в мире есть много мест, где мы сможем жить в свое удовольствие, наслаждаясь восходами, закатами и друг другом. У меня на счете около двадцати миллионов долларов. К тому же наверняка найдутся люди, которые захотят нам помочь. А даже если такие не найдутся, этих денег хватит, чтобы устроить нам с тобой частную программу защиты свидетелей.

Беатриче призадумалась:

– И куда же тогда?

– В Новую Зеландию, например. Аотеароа – «страна длинного белого облака» на языке маори, в которой не водятся ни ядовитые змеи, ни пауки, там вообще нет никаких хищных животных. Это сказочное место, родина Питера Джексона, где он снял своего «Властелина колец». Там нам даже ядерная война нипочем.

– Хорошо. Давай за этот зеленый остров!

Беатриче подняла бокал и увидела, что в нем обыкновенная вода.

– Ну вот, чудеса закончились, – грустно сказала она. – А что мы там будем делать?

Кирилл раскинулся на тюфяках и закурил, пуская по ветру ароматный смог.

– Как-то раз миллиардер Уоррен Баффет отдыхал в небольшой мексиканской деревушке на берегу океана. Прогуливаясь у пристани, он увидел местного рыбака, его маленькую лодку, в лодке – несколько крупных свежепойманных тунцов. «Долго пришлось ловить их?» – спросил миллиардер. «Да нет, не очень», – ответил рыбак. «Почему же ты не поймал больше?» – удивился американец. «Мне вполне хватит этой рыбы», – объяснил его собеседник, перекладывая свой улов в корзину. «Но чем же ты занимаешься все остальное время?» Мексиканец улыбнулся и ответил: «Сплю допоздна, немного рыбачу, играю с детьми, обедаю с женой, каждый вечер гуляю по деревне, пью вино, играю на гитаре в кругу друзей». Баффет рассмеялся и сказал: «Я хочу тебе помочь. Надо больше времени тратить на рыбалку, а на вырученные деньги купить лодку побольше. Совсем скоро у тебя уже будет несколько лодок, и каждая будет привозить большой улов. Вместо того чтобы продавать рыбу посреднику, начни предлагать ее напрямую, и со временем откроешь консервный завод. Таким образом, ты станешь сам заниматься производством конечного продукта. Вскоре тебе станет тесно в этой деревушке. Ты переселишься в Мехико, затем в Лос-Анджелес, потом в Нью-Йорк, откуда и будешь руководить своим огромным бизнесом». «И сколько времени это займет?» – спросил рыбак. «Лет пятнадцать – двадцать, – ответил миллиардер. – Самое большое – двадцать пять». «А что потом, сеньор?» Баффет ответил: «Ты выпустишь акции, проведешь IPO и будешь ворочать миллионами!» «Миллионами? А что дальше?» Уоррен ответил: «Дальше ты сможешь позволить себе поехать в уютную рыбацкую деревушку, где будешь спать допоздна, немного рыбачить, играть с детьми, обедать с женой, гулять по деревне вечером, попивать вино и играть на гитаре в кругу друзей».

Беатриче рассмеялась:

– Ладно, рыбак, ты меня убедил. Пойдем купаться!

Она встала и скинула с себя одежду. Кирилл издал возглас восхищения.

– Великий Пракситель, изваявший свою Афродиту Книсскую с божественной Фрины, вероятно, вздыхает в Аиде от зависти! Ты знаешь, было сказано, что красота спасет мир. Так вот, она уже спасла его.

– По крайней мере наш с тобой маленький мир – точно, – протянула ему руку Беатриче.

Потемкин освободился от замучившего уже мокрого смокинга, рубашки, туфель, брюк, белья и побрел с ней к пенящейся темной стихии. Беатриче первой бросилась в набегающие волны. Соленые брызги окатили его морской свежестью. Фея плыла естественно и плавно. Поднявшись на очередном гребне, она скрылась в пучине. «Ага, нырнула», – решил Кирилл и сам углубился в океан. Выплыв через минуту, он испугался: на поверхности никого не было. «Что такое!» – Потемкин набрал побольше воздуха и вновь нырнул. В воде не было видно ни зги. Кирилл опять поднялся и шумно выдохнул, отплевываясь. Беатриче пропала. Он запаниковал, но вдруг его плечи обхватили мокрые руки.

– Класс! – крикнула фея. – А в Новой Зеландии тоже такой теплый океан?

– Ты меня до смерти напугала! Не делай так больше.

– Не бойся, любимый, – сказала она, ухватив его за руку. – Мы умрем с тобой вместе, в один день и в один миг.

Беатриче поплыла к берегу, и Кирилл ринулся за ней. Барахтаясь в пене волн, они выползли на пляж, стали на ноги и пошли к бару, отряхиваясь. В свете поднимающихся китайских фонариков Беатриче блестела, как сказочная русалка.

– Пошли в номер? – предложил Потемкин.

– Пошли, – согласилась фея. – Одежду заберешь?

– Да хрен с ней!

– А я возьму, – Беатриче подхватила платье, туфли и поваренную книгу, валяющуюся на тюфяке.

Уже забрезжил рассвет. Подходя к отелю, Кирилл почувствовал невероятную усталость. Несколько раз по телевизору он видел сюжеты о том, как молодые бойцы спецназа внутренних войск сдают экзамен на получение крапового берета – почетного атрибута этого мужского клуба. Преодолевая с оружием и в полной экипировке немыслимые препятствия, разбивая головой кирпичи и выстояв в рукопашном бою со старшими товарищами, они приходили к финишу настолько обессиленными, что просто падали в грязь и лежали. Лица их были счастливыми: дойти – значит победить. Примерно в таком состоянии пребывал сейчас Потемкин. Когда он отворил дверь, внутри все было точно так, как тогда, когда он вошел сюда в первый раз. От пертурбаций, которые за сутки претерпели его апартаменты, не осталось и следа. Беатриче тоже заметила обратную перемену – она подошла к Дионису и нежно погладила его по плечу.

Кирилл взял со стола трубку телефона:

– Алло, ресепшен?

– Доброй ночи, я Витольд, – раздался приветливый голос. – Чем могу помочь?

– Витольд, я бы хотел завтра… – Кирилл запнулся, посмотрев на часы – было уже полчетвертого. – Простите, в смысле уже сегодня покинуть отель. Можно заказать трансфер?

– Вам что-то не понравилось? Мы можем что-то исправить?

– Нет, что вы! Очень понравилось, все замечательно. Просто у меня есть срочное дело.

– О’кей, – сказал Витольд. – Подождите секундочку… Борт на семь часов вечера вас устроит?

– Отлично.

– Тогда в половине седьмого загляните к нам, пожалуйста.

– У меня есть еще одна просьба.

– Весь внимание.

– Когда я прилетел, меня встречала Беатриче. Могу ли я попросить, чтобы она сопровождала меня в Пуант-Ларю?

Витольд застучал клавишами своего компьютера.

– Без проблем – она как раз сегодня выходит на работу.

– Прекрасно. Это просто прекрасно, – сказал Потемкин, потирая руки. – Спасибо, до вечера.

– Всего доброго. Будем рады видеть вас вновь.

Кирилл подмигнул фее:

– Ну, ты уже поняла, каков план?

Она кивнула. Потемкин почувствовал себя нелегалом из шпионского триллера.

– Возьми с собой документы. Полетим через Южную Америку. Либо через Буэнос-Айрес, либо через Рио – у нас что с Аргентиной, что с Бразилией безвизовый режим. Там полно умельцев, которые состряпают новые документы. Потом – в Австралию. Ну, а оттуда уже на край Земли.

Она подошла к нему и поцеловала в плечо:

– Ты такой умница! Я что-то ужасно устала за этот выходной. Может, пойдем спать? Надо набраться сил перед авантюрой.

Кирилл с радостью согласился:

– Иди, ложись. Я еще покурю сейчас и приду.

Беатриче отправилась в спальню. Кирилл открыл бар, достал пачку сигарет и двинулся к блакону, но тут же остановился, озадаченный. Он понял, что забыл в кармане брошенного на пляже смокинга свою зажигалку. Это было очень некстати.

– Чорт! – выругался Потемкин.

– Что случилось, дорогой? – Беатриче стояла в проеме спальни.

– Зажигалку в баре забыл.

– Ну и пусть! Мало ли зажигалок? Вон, спички лежат.

– Ты не понимаешь! Здесь особый случай. Это подарок друга, который погиб, так и не добравшись сюда…

Беатриче устало отмахнулась:

– Ладно, Буч. Иди за своей реликвией.

Кирилл натянул шорты и сандалии.

– Одна нога здесь, другая там, – сказал он, открывая дверь.

– Возьми на дорожку вот это. – Фея послала ему воздушный поцелуй.

Захват

Быстро добежав до пляжа, Потемкин обнаружил, что его светский наряд, к счастью, лежит нетронутый. Он порылся в карманах, извлек зажигалку и подошел к бару, где все так же одиноко маячил Гавриил. Кирилл поприветствовал его речевкой:

– Пейте пиво пенное – рожа будет офигенная! «Гиннесс» мне налейте, пожалуйста.

– Сей момент, – улыбнулся халдей, подставляя стакан к колонке с логотипом Guinness.

Кирилл облокотился о стойку, развернувшись лицом к океану. Он пододвинул к себе пепельницу и закурил. Рядом тут же возникла наполненная до краев пенящимся стаутом кружка. Настроение у Потемкина было безмятежное. Веял приятный утренний бриз, солнце было уже где-то совсем рядом, и его лучи прорезали небо, предвещая прекрасный день. Вся дальнейшая жизнь казалась Кириллу такой же ясной и безоблачной, как это лазорево-ванильное небо.

– Лепота, – произнес он, отхлебывая пиво.

– Соглашусь, – поддержал его Гавриил.

В нескольких милях от берега по-прежнему маячила красавица Eclipse. Кирилл стал присматриваться к яхте и увидел, что это не единственное судно в прилегающей к острову акватории. Вдалеке показалось несколько суденышек, которые постепенно увеличивались, быстро приближаясь к берегу. «Что-то на прогулочные яхты не похожи», – подумал Потемкин. Вскоре стало ясно, что это никакие не прогулочные яхты, а быстроходные катера. Один из них свернул к пирсу, несколько пошли вдоль пляжа, два двинулись в их сторону. Когда первая лодка уперлась в песок, из нее в полосу прибоя начали выпрыгивать люди. Их было человек пятнадцать. Приглядевшись, Потемкин оторопел: это была совсем не обслуга и уж точно не отдыхающие – на его глазах высаживался десант. На берегу деловито строились крепкие бородачи в камуфляжах и с тюбетейками на голове. Все они были отлично вооружены – помимо «калашниковых», Кирилл разглядел пару бесшумных спецназовских автоматов «Вал», ручной пулемет Дегтярева, гранатометы и даже один переносной зенитно-ракетный комплекс «Стрела», который тащил широкоплечий горбун. На всех были бронежилеты и пухлые разгрузочные жилеты с боеприпасами. Потемкин обернулся к Гавриилу:

– Это что еще за тридцать три богатыря, в чешуе, как жар, горя?

Сигорец пожал плечами:

– Понятия не имею. Может, Роман Аркадьевич маскарад решил устроить. Сейчас узнаем, что за перцы.

Он извлек из-под барной стойки автомат «Узи», передернул затвор и двинулся навстречу пришельцам, подняв левую руку. Когда халдей прошел примерно полпути, раздался тихий треск. Это была очередь из «Вала». Гавриил дернулся, застыл на месте и рухнул на песок. На его белой рубашке показались пятна от прошивших молодое тело пуль. Кирилл моментально пригнулся и откатился на другую сторону круглого здания бара. Маневр был своевременным – по обращенной к океану стене защелкали пули, зазвенело разбитое стекло. Тут же послышался окрик – видимо, старшего в этой группе, – и стрельба прекратилась.

– Азамат, а ну взять этого! – Потемкин отчетливо разобрал приказ, по тону больше напоминающий команду «фас».

Он вскочил и бросился к отелю. За ним гнались – сколько их было, он не видел, но слышал прерывистое дыхание, стук тяжелых башмаков и позвякивание амуниции. Догнать Кирилла у них не было никаких шансов – он бежал налегке, да и хорошими спринтерами приземистых воинов Аллаха назвать было нельзя. Кирилл подскочил к двери лифта, нажал кнопку и тут понял их расчет: лифт предательски не ехал. Время как будто спрессовалось, сжалось. От отчаяния он начал бешено колотить по двери руками и ногами, представляя довольные лица преследователей, – их марш-бросок, казалось, увенчается успехом. Наконец дверь раскрылась. Потемкин заскочил в кабину и кулаком всадил кнопку третьего этажа. В тот момент, когда лифт пошел наверх, гончие достигли цели. Кирилл присмотрелся и обомлел: подбежавший бородач был на одно лицо с раздавленным поездом в московской подземке ассасином. «Вероятно, брат-близнец». – Потемкин резко согнул руку в локте, показав ему неприличный жест. Азамат сверкнул глазами, плюнул вслед ускользнувшей добыче и с досады долбанул по пуленепробиваемой прозрачной двери прикладом.

Выскочив на третьем этаже, Потемкин в несколько прыжков оказался у своего номера.

– Вставай! – закричал он, вломившись внутрь. – Беда!

– Что стряслось, Кира? – Фея села на кровати, протирая сонные глаза.

Кирилл вытащил из бара бутыль виски, налил полный стакан и выпил залпом, не запивая и не закусывая.

– На остров террористы напали. – Он с трудом отдышался. – Исламские.

Любой, кто разбудит человека в первый час сна, вызывает у него крайнее раздражение. Сказать, что Беатриче была сильно рассержена, – значит, не сказать ничего.

– Да, трава у нас забористая, – ехидно фыркнула она. – Вон как тебя торкнуло!

– При чем тут трава! – возмутился Потемкин. – Они высадились с катеров на пляже.

Беатриче смотрела на него так же, как тот таксист у «бабы с бигудями». Но она уже полностью проснулась, поэтому ее сердитый тон резко сменился. Бета имела богатый опыт обращения с людьми в состоянии алкогольного и наркотического бреда и знала, что главное в такой ситуации – ни в коем случае не перечить больному.

– Успокойся, – ласково сказала фея. – Допустим, террористы. Но наши парни очень подготовленные. Они их всех перебьют.

– Может, и перебьют… А эффект неожиданности? У Красной Армии в июне сорок первого тоже был перевес по всем статьям, в том числе по танкам и самолетам. А чем все обернулось?

– Закончилось-то все хорошо, красный флаг над Берлином. – Беатриче помахала воображаемым знаменем Победы и улыбнулась:

– Давай я буду Кантарией, а?

– Ага, только четыре года воевали. А мы сейчас с тобой в Брестской крепости.

В следующую секунду завыла сирена и раздался громкий лающий голос:

– Внимание! Уважаемые гости отеля «Эдем»! Это пожарная тревога. В здании сильное возгорание. Просим вас немедленно покинуть номера и собраться на первом этаже комплекса «Вавилон». Приносим извинения за неудобства.

Эта информация повторялась на разных языках. Беатриче бросилась к шкафу и достала свое платье.

– Побежали! Пожар, слышишь?

– Нет никакого пожара. – Кирилл забегал по комнате. – Это трюк. Они хотят выманить всех из номеров и собрать в одном месте.

– Я тебя люблю, Кирочка, но должна тебе честно сказать, что у тебя крыша поехала. Или ты меня будешь слушаться, или мы оба погибнем. Все, пошли!

– Мы погибнем, если купимся на это! Никуда мы не пойдем!

– Пойдем!!

– Через мой труп!!!

Готовый разразиться почти семейный скандал погас в зародыше – через раскрытую балконную дверь донесся треск автоматных очередей, разрывы гранат, женские вопли и мужские крики. Перестрелки, судя по всему, вспыхнули сразу в нескольких местах острова и были весьма ожесточенными.

– Теперь-то ты мне веришь? – мрачно спросил Кирилл, присаживаясь.

Беатриче смотрела на него ошалелыми глазами.

– Да, – испуганно прошептала она, закрыв руками лицо. – Но как!.. Зачем? Что им нужно?

– Почем мне знать? Ясно одно: на острове незваные гости, и это явно не поклонники Леди Гаги, а хорошо вооруженные бандиты.

– Что же мы будем делать? Может, быстро выберемся отсюда на вертолете? Я знаю одного пилота, Марио, могу ему сейчас позвонить.

Она потянулась к телефону. Кирилл остановил ее:

– На вертолете нельзя. Они не зря ПЗРК притащили. Будут сбивать тех, кто попытается эвакуироваться.

– Ну, тогда можно добраться до катера.

Потемкин отрицательно покачал головой:

– Пирс эти чебуреки первым делом захватили.

Беатриче растерянно опустилась на кровать, так и не одевшись.

– У тебя есть план?

– Я только одно точно знаю: сейчас нельзя ни в коем случае никуда выходить. Надо затаиться здесь, как будто в номере никого нет. Не думаю, что дети гор будут тут все двери вскрывать. Заебутся. В общем, сейчас главное – сидеть тихо и не рыпаться.

– Мы же не можем здесь бесконечно сидеть!

– Не бесконечно. Где у вас узел связи?

– Узел связи?

– Откуда вы с внешним миром общаетесь – телефон, Интернет?

– А… Это в Мусейоне. Там вся администрация.

– Тогда план такой. Сейчас ждем тут. Потом попробуем пробраться туда и вызвать помощь.

– Молодец. – Фея одарила Потемкина поцелуем. – Ты правильно все придумал.

Они помолчали, прислушиваясь к перестрелке, сопровождаемой взрывами.

– Ты мне лучше про другое скажи, – буркнул Кирилл. – А где же ваш хваленый защитный купол? Как они сюда проникли?

– Сама удивляюсь… Может, его кто-то отключил?

– Сообщники?

– Ну да, агенты.

Потемкин сразу вспомнил вчерашнюю встречу с Кураевым и Али. Матюгальник под потолком продолжал монотонно призывать людей покинуть номера. Кирилл встрепенулся:

– Кстати, а откуда идет трансляция?

– Наверное, из администрации…

– Значит, они уже там. Поход на узел связи отменяется. Будем сидеть здесь.

Беатриче легла на бок и свернулась калачиком. Кирилл разделся, прилег позади нее и мягко обнял. Они лежали и слушали стрекот очередей, разрывавших пространство над райским островом. От этих трелей веяло смертью. Но Потемкин вдруг обнаружил, что запах смерти необыкновенно возбуждает. Фея слегка повернула голову и улыбнулась. Они оба явно подумали об одном и том же – о том, что за все время их феерического романа они еще ни разу не занимались любовью. Ощущение близкой гибели подталкивало их друг к другу, заставляя не откладывать на завтра то, что потом, возможно, они уже никогда не смогут сделать.

Через полчаса, совершенно мокрый, Кирилл упал на Бету и лежал, подергиваясь и втягивая в себя ее сладкий запах.

– Остановись, мгновенье, ты прекрасно! – прошептал он ей на ухо. – Вот теперь не страшно и умереть – все равно ничего лучше этого в жизни больше не будет.

Беатриче хихикнула:

– Ладно тебе, доктор Фауст! У нас с тобой еще много чего впереди…

Он сполз с нее и лег рядом. Потом сел и сказал:

– Я курить хочу.

– Только на балкон не выходи, ладно?

– Не дурак. – Кирилл вскочил с постели и отправился в гостиную.

Внезапно раздался резкий и назойливый стук в дверь. Потемкин подкрался к входу и заглянул в глазок. Оттуда на него смотрело небритое лицо известного дизайнера Артемия Лебедева, одетого в черную майку с надписью Everything sucks[111]111
  Все сосёт (англ.).


[Закрыть] и белые трусы в горошек. Тёма выглядел жалко – его правый глаз украшал огромный фингал, левая бровь была рассечена, лицо перепачкано кровью. Лебедев постучал еще раз и тут же получил прикладом в ухо. Прихрамывая, он перешел на противоположную сторону коридора и начал стучать в номер, выходящий окнами на Эдемский сад. Дизайнера «пас» рослый абрек – он вставал так, чтобы не попадать в поле зрения тех, кто смотрел в глазок из номера. Не дождавшись ответа, Артемий, сопровождаемый своим конвоиром, двинулся дальше. «Используют постояльцев, чтобы вытащить тех, кто не повелся на сигнализацию», – догадался Кирилл.