Текст книги "Почему властвует Запад… по крайней мере, пока еще. Закономерности истории, и что они сообщают нам о будущем"

Несмотря на хаос, охвативший западный центр после 2200 года до н. э., это все же не был «приход ночи». Коллапсы, случившиеся после 2200 года до н. э., даже не отмечены на графике, приведенном на рис. 4.2[136]136
  Отчасти так получилось потому, что наши археологические данные являются очень приблизительными, и отчасти – по техническим причинам. Поскольку данные являются очень разрозненными, я измерял социальное развитие в III тысячелетии до н. э. с интервалами в четверть тысячелетия, и точки в 2250 и 2000 лет до н. э. оказались за пределами большей части времени хаоса. Кроме того, западный регион имел два отдельных центра: один в Месопотамии и один в Египте, и коллапсы в них немного не совпадали. За 2100 лет до н. э. уровень социального развития Египта был ниже, чем за 2200 лет до н. э., но Месопотамия оправилась от первоначального коллапса; когда же ко времени 2000 лет до н. э. в Месопотамии снова случился коллапс, Египет уже восстановился.


[Закрыть]. Возможно, масштабы крушений там преуменьшены, но даже при этом вполне ясно одно: ко времени 2000 лет до н. э. социальное развитие на Западе было почти на 50 % выше, нежели за 3000 лет до н. э. Уровень социального развития продолжал расти, и общества Запада становились более крупными и более сложными и продвинутыми.

Центры менялись также и в остальном. Ни один из правителей Месопотамии после 2000 года до н. э. не объявлял себя богом, и даже в Египте сияние, окружавшее фараонов, поблекло. На статуях II тысячелетия до н. э. и в поэзии фараоны изображены более воинственными, утратившими вкус к жизни и разочарованными, нежели они изображались в III тысячелетии. К тому же – это должно быть связано с описанным выше – государственная мощь ослабевала: хотя дворцы и храмы оставались важными местами, но теперь больше, нежели ранее, земель и торговли оказалось в частных руках.

Самая важная причина, объясняющая, почему эти неурядицы не заставили стрелки истории идти вспять, заключалась в том, что на протяжении кризисов центр продолжал расширяться, охватывая периферию, которая находила все новые преимущества в своей отсталости и пролагала себе путь в центр. От Ирана до Крита люди приспосабливали дворцы в стиле Египта и Месопотамии и принципы перераспределительной экономики к условиям нестабильных окраин, где насилие было частым явлением и где сельское хозяйство питали дожди. В целом цари на окраинах больше полагались на военную силу, нежели цари в центрах с сельским хозяйством, основанным на орошении, и реже заявляли о своей божественности. Вероятно, было сложно выглядеть богоподобным, когда правители Египта и Шумера выглядели куда более величественно.

Опять-таки рост социального развития изменял значение географии. В III тысячелетии до н. э. решающее значение для развития имел доступ к бассейну великой реки. Однако во II тысячелетии жизнь на северной окраине прежнего центра стала обеспечивать еще большие преимущества. Пастухи на территории нынешней Украины одомашнили лошадей около 4000-х годов до н. э., а еще спустя две тысячи лет укротители лошадей, жившие в степях современного Казахстана, начали впрягать этих мощных животных в легкие двухколесные колесницы. Несколько степных пастухов, передвигавшихся в таких колесницах, не вызывали беспокойства в центре. Однако если бы некто, обладавший ресурсами, позволяющими заплатить за тысячи таких повозок, стал владеть ими, – это была бы совсем иная история. Повозки не были танками, прорывающимися через линии противника (как их любят изображать режиссеры фильмов на античные и библейские темы из разряда «мечи и сандалии»). Но армии с массами быстро передвигающихся на колесницах лучников сделали устарелыми прежние столкновения между пехотинцами.

Преимущества колесниц кажутся очевидными, но армии, достигавшие хороших результатов при одной тактической системе, зачастую медленно переходят на другую. Учреждение корпуса хорошо подготовленных воинов на колесницах, который мог устроить хаос в рядах выстроенной по старшинству армии, состоящей из одной пехоты, создавало совершенно новую элиту. Однако жители Египта и Месопотамии, с их прочно установившейся иерархией, по-видимому (хотя свидетельства по данному вопросу весьма отрывочны), усваивали новую систему ведения боя медленно и вяло. Новые северные государства – как, например, государство таинственных хурритов, которые, очевидно, мигрировали в Северную Месопотамию и Сирию с Кавказа после 2200 года до н. э., – были более гибкими. Связи хурритов со степью обеспечивали им легкий доступ к новому виду оружия, а их более свободная социальная структура, вероятно, создавала меньше барьеров, препятствующих его освоению. Ни они, ни касситы Западного Ирана, ни хетты Анатолии[137]137
  Древние историки обычно называли земли современной Турции греческим названием Анатолия (что означает «земля Востока»), поскольку турки – первоначально выходцы из Центральной Азии – поселились в Анатолии только в XI в. н. э.


[Закрыть], ни гиксосы из современных Израиля и Иордании, ни микенцы Греции не были организованы так, как Египет или Вавилон – город в Месопотамии, но в то время это было не важно, поскольку колесницы обеспечивали этим ранее периферийным народам такое преимущество в ведении войны, что они могли грабить и даже покорять более древних и более богатых соседей. Гиксосы неуклонно продвигались в Египет и около 1720 года до н. э. построили там собственный город, а в 1674 году до н. э. захватили там трон. В 1595 году до н. э. хетты разорили Вавилон, и вскоре касситы завладели всеми городами Месопотамии. К 1500 году до н. э. хурриты создали свое царство под названием Митанни, а микенцы завоевали Крит (рис. 4.4).

Рис. 4.4. Группа братьев: царства Международной эпохи западного центра около 1350 года до н. э., после того как хетты и митаннийцы победили Киццуватну, но до того, как хетты и ассирийцы разрушили Митанни. Серыми участками обозначены места на Сицилии, Сардинии и в Италии, где были найдены гончарные изделия микенских греков

Тогда были неспокойные времена, но в долгосрочной перспективе эти перевороты лишь способствовали увеличению центра и не толкали развитие вспять. В Месопотамии основным результатом порабощений, депортаций, массовых убийств и лишений имущества стала замена местных правителей иммигрантами с севера. В Египте, где восставшие, руководимые из Фив, в 1552 году до н. э. изгнали из страны гиксосов, мало что изменилось. Однако к 1500 году до н. э. вдоль северного края старого центра оформились новые царства, причем они развивались настолько быстро, что смогли силой вписаться в рамки более крупной версии этого центра. Эти великие государства были настолько тесно связаны друг с другом, что историки называют следующие триста лет Международной эпохой.

Торговля расцвела. Царские тексты полны фактов об этом, а письма XIV века до н. э., найденные в Амарне в Египте, показывают, как цари Вавилона, Египта и новых мощных государств Ассирии, Митанни и хеттов не стесняются в средствах для достижения цели, просят подарков и женятся на принцессах. Они создали общий дипломатический язык и именовали друг друга «братьями». Правителей второго плана, не входивших в этот клуб великих властителей, они называли «слугами», однако ранг мог быть пересмотрен в результате переговоров. Аххиява (вероятно, Греция), например, была великим государством на окраине. Никаких писем оттуда в архивах Амарны нет, но, когда хеттский царь перечисляет «царей, которые равны мне по рангу»[138]138
  Договор между хеттами и Амурру, конец XIII века до н. э., в пер. Beckman, 1999, p. 107.


[Закрыть], в договоре XIII века до н. э., он сначала назвал там «царя Египта, царя Вавилонии, царя Ассирии и царя Аххиявы», но, лучше подумав, вычеркнул Аххияву из этого списка.

Чем больше «братьям» приходилось иметь дело друг с другом, тем более жестким становилось их соперничество. Вторжение гиксосов в XVIII веке до н. э. было травмой для египетской элиты и разрушило их убеждение, что непроходимые пустыни защищают их от нападений. Настроенные не допустить их повторения, они преобразовали довольно устаревшее ополчение в постоянную армию с профессиональными офицерами и современным корпусом колесниц. Ко времени 1500 лет до н. э. они продвинулись от побережья Средиземного моря в глубь Сирии, строя крепости по мере своего продвижения.

Древняя гонка вооружений разразилась ко времени 1400 лет н. э., и горе неудачникам! Между 1350 и 1320 годами до н. э. хетты и ассирийцы поглотили Митанни. Ассирия вмешалась в гражданскую войну в Вавилонии, а к 1300 году до н. э. хетты уничтожили Арцаву – еще одно соседнее государство. Хетты и цари Египта вели беспощадную холодную войну, полную шпионажа и тайных операций, за контроль над городами-государствами Сирии. В 1274 году до н. э. эта война обратилась в горячую, и при Кадеше столкнулись самые большие армии, которые когда-либо до этого видел мир, – возможно, 30 тысяч пехотинцев и 5 тысяч колесниц с каждой из сторон. Рамзес II, египетский фараон, по-видимому, угодил в ловушку. Поскольку он был богом, это, естественно, не создало для него никаких проблем, и в отчетах об этой битве, которые были помещены в не менее чем семи храмах, Рамзес рассказывает нам, что он впал в неистовство подобно Рэмбо.

«Его Величество [Рамзес II] уничтожил всю силу хаттов [другое название для хеттов], в чем ему помогли его великие военачальники и все его братья, а также вожди всех тех стран, которые пришли с ним. Их пехота и их колесницы крушили врагов одного за другим. Его Величество убивал их на месте, они валились перед его лошадьми, и при этом Его Величество был один, и никого не было рядом с ним»[139]139
  Надпись о победе Рамзеса II, в пер. Lichtheim, 1973−80, vol. II, p. 62.


[Закрыть].

После этого «ничтожный вождь хаттов», утверждает Рамзес, попросил мира (насколько это было возможно).

Выделить историю войны из этой напыщенной речи бога-царя – дело непростое, но все прочие факты позволяют предположить противоположное его хвастовству. В тот день Рамзес едва избежал засады, которую устроили хетты. Хетты вплоть до 1258 года до н. э. продолжали продвижение вдоль побережья и прекратили его только потому, что у них начались новые сражения: одно – с Ассирией в горах Юго-Восточной Анатолии, а другое – с греческими искателями приключений на западном побережье Анатолии. Некоторые историки полагают, что Илиада Гомера – греческая эпическая поэма, написанная спустя пять столетий, – смутно отражает войну, которая велась в 1220-х годах до н. э., когда греческая коалиция осадила Трою, город-вассал хеттов. А далеко к юго-востоку велась еще более жестокая осада, закончившаяся тем, что в 1225 году до н. э. Ассирия захватила Вавилон.

Эта борьба была жестокой. Поражение могло означать исчезновение: мужчин убивали, женщин и детей уводили в рабство, города разрушали до основания и предавали забвению. Поэтому ради победы в жертву приносилось все. Появилось больше военной элиты, куда более богатой, нежели ее предшественники, и это способствовало активизации внутренних междоусобиц между ее представителями. Цари укрепляли свои дворцы или строили для себя совершенно новые города, где простой народ не мог нарушить их безмятежную жизнь. Налоги резко возросли, людей гораздо чаще стали привлекать к принудительному труду. Резко возрастали долги – по мере того, как аристократы занимали деньги для роскошной жизни, а крестьяне закладывали урожай, чтобы остаться в живых. Цари называли себя пастырями людей, но они куда чаще «стригли свои стада», нежели защищали их. Они стремились контролировать работников и привлекали целые народы трудиться над реализацией их строительных проектов. Евреи, тяжко трудившиеся в городах фараона, – далекие потомки сыновей Иакова, которые мигрировали в Египет со столь большими надеждами, – были просто наиболее известным примером таких порабощенных групп.

Таким образом, после 1500-х годов до н. э. власть государства росла, а сам западный центр при этом становился более обширным. Гончарные изделия из Греции находят по всем берегам Сицилии, Сардинии и Северной Италии, что позволяет предположить, что на большие расстояния перевозились также и другие, более ценные (но реже попадающиеся на глаза археологов) товары. Археологи, занимающиеся подводными исследованиями возле побережья Анатолии, обнаружили поразительные факты, высвечивающие механизм торговли. Например, корабль, около 1316 года до н. э. потерпевший крушение возле Улу-Буруна, перевозил медь и олово в количестве, достаточном для изготовления десяти тонн бронзы, а также эбеновое дерево и слоновую кость из Тропической Африки, кедр из Ливана, стекло из Сирии и оружие из Греции и современной территории Израиля. Короче, там было всего понемногу, что могло принести прибыль. Груз, вероятно, образовался мало-помалу после заходов в каждый порт, лежавший на пути корабля. Экипаж у этого судна был столь же смешанным, как и перевозимый им груз.

Берега Средиземного моря вошли в состав центра. Богатые могилы, содержащие бронзовое оружие, позволяют предположить, что на Сардинии и Сицилии деревенские вожди превратились в царей. В сохранившихся текстах сообщается, что молодые мужчины на этих островах покидали свои деревни и отправлялись искать счастья в качестве наемников, участвуя в тех войнах, которые вел центр. Жителям Сардинии случалось оказаться в Вавилоне и даже на территории нынешнего Судана, где египетские армии продвигались на юг в поисках золота, разбивая местные государства и строя храмы там, где они проходили. Еще дальше – в Швеции – вождей хоронили вместе с колесницами (как наивысшим символом статуса из центра), а также клали в могилу другие импортные военные принадлежности – в частности, острые бронзовые мечи – для посмертного использования.

Когда Средиземноморье стало новой окраиной, то рост социального развития еще раз привел к изменению значения географии. В IV тысячелетии до н. э. рост орошения и городов привел к тому, что долины великих рек в Египте и Месопотамии стали более ценными как недвижимость, чем старый центр на территории Холмистых склонов. Во II тысячелетии до н. э. значительное увеличение торговли с дальними странами сделало доступ к широким водным путям Средиземноморья еще более ценным. После 1500-х годов до н. э. неспокойный западный центр вошел в совершенно новую эпоху экспансии.

Археологи часто страдают недугом, который я предпочитаю называть «завистью к Египту». Где бы мы ни вели раскопки или что бы мы ни выкапывали, мы всегда подозреваем, что если бы мы вели раскопки в Египте, то нашли бы вещи получше. Поэтому когда узнаешь, что египетская зависть поражает людей и в других сферах жизни, то делается легче. В 1995 году государственный советник Сун Цзянь – один из высших китайских администраторов по науке – прибыл с официальным визитом в Египет. Он был недоволен, когда археологи сообщили ему, что здешние древности старше, чем в Китае, и поэтому после возвращения в Пекин инициировал проект «Хронология трех династий», чтобы расследовать данный вопрос. На его осуществление ушло 4 года и 2 миллиона долларов. Объявленное заключение по его итогам гласило: египетские древности действительно старше китайских. Но теперь мы, по крайней мере, точно знаем, насколько они старше.

Как мы видели в главе 2, сельскохозяйственный образ жизни начал развиваться на Западе около 9500-х годов до н. э., – более чем на 2 тысячи лет раньше, нежели в Китае. Ко времени 4000 лет до н. э. сельское хозяйство распространилось на периферийные территории, такие как Египет и Месопотамия, а когда после 3800-х годов до н. э. муссоны сместились к югу, жители этих новых сельскохозяйственных территорий, чтобы выжить, создали города и государства. На Востоке также имелись в изобилии сухие периферийные зоны, но ко времени 3800 лет до н. э. сельское хозяйство едва затронуло их, а наступление более сухого и прохладного климата не привело к образованию здесь городов и государств. Но, вероятно, благодаря этим переменам жизнь стала более легкой для жителей деревень, поскольку теплые и влажные долины рек Янцзы и Хуанхэ стали суше и удобнее для обработки. Хотя это сегодня трудно себе представить, но около 4000-х годов до н. э. долина Хуанхэ была почти субтропическим лесом, и слоны трубили там, где теперь находятся улицы Пекина, задыхающиеся от автомобилей.

Вместо перехода к образованию городов и государств, как в Египте и Месопотамии, в Китае в IV тысячелетии до н. э. наблюдается устойчивый, но не бросающийся в глаза рост населения. Расчищались леса, и основывались новые деревни, а прежние деревни становились небольшими городами. Чем лучше люди умели получать энергию, тем больше их становилось и тем более сильное давление они оказывали сами на себя; и поэтому, как и обитатели Запада, они много экспериментировали, стараясь отыскать новые способы выжать побольше из земли, организовать свой труд более эффективно и захватить у других то, в чем они нуждались. Мощные укрепления из утрамбованной земли, сделанные вокруг более крупных поселений, наводят на мысль о конфликтах. Некоторые поселения устроены более упорядоченным образом, что позволяет предположить наличие там планирования на уровне общины. Дома становились больше, и мы находим в них больше предметов – что свидетельствует о медленно возраставших стандартах жизни. Но также возрастали и различия между домами, и это, возможно, означало, что более богатые крестьяне отделяли себя от своих соседей. Некоторые археологи полагают, что распределение орудий в домах показывает и возникающие половые различия. В некоторых местах, и прежде всего в Шаньдуне (рис. 4.5), для некоторых людей – по большей части мужчин – местом их вечного покоя были могилы большего размера, нежели для других, а в некоторых могилах даже имелись тщательно выполненные резные орнаменты из нефрита.

Какими бы красивыми ни были эти нефритовые предметы, археологам все равно трудно проводить раскопки в китайских местонахождениях возрастом около 2500-х годов до н. э. и при этом не испытывать хоть изредка приступов египетской зависти. Здесь они не находят ни великих пирамид, ни царских надписей. Их открытия фактически напоминают то, что археологи находят на местонахождениях в западном центре, датируемых временем около 4000-х годов до н. э., незадолго до появления первых городов и государств. Восток двигался по тому же пути, что и Запад, но отставал от него по крайней мере на пятнадцать столетий. И, в соответствии с этим графиком движения, между 2500 и 2000 годами до н. э. Восток прошел через трансформации, довольно похожие на те, что наблюдались на Западе между 4000 и 3500 одами до н. э.

Рис. 4.5. Экспансия восточного центра с 3500 по 1000 год до н. э.: местонахождения, упоминаемые в этой главе

Во всех долинах великих рек темпы изменений возрастали, но при этом возникла одна интересная закономерность. Самые быстрые преобразования происходили не на самых широких равнинах с самыми богатыми почвами, а там, где пространство было ограничено и где людям было трудно уйти прочь и отыскать себе новый дом, если они проигрывали в борьбе за ресурсы с другими деревнями или в войнах между ними. На одной из небольших равнин в Шаньдуне, например, археологи отыскали новый тип расположения поселений, оформившийся между 2500 и 2000-ми годами до н. э. Там вырос один крупный городок, где проживало, возможно, 5 тысяч человек, окруженный меньшими по размеру городками-сателлитами, у которых были свои еще меньшие деревни-сателлиты. При исследованиях в районе Суз в Юго-Западном Иране был обнаружен похожий тип расположения поселений возрастом примерно на 15 столетий раньше. Возможно, так всегда происходит, когда одна община завоевывает политический контроль над другими общинами.

Если судить по богатым предметам, встречающимся в могилах некоторых мужчин, после 2500 года до н. э. в Шаньдуне могли уже «карабкаться к власти по скользкому шесту» настоящие цари. В нескольких могилах нашли действительно впечатляющие нефритовые предметы и один головной убор, украшенный бирюзой, довольно похожий на корону. Впрочем, самой замечательной находкой является один скромный глиняный черепок, обнаруженный в Дингуне. Когда этот невзрачный на вид фрагмент серой керамики извлекли из земли, археологи сначала положили его в корзину с другими обычными находками. Однако когда затем они очистили его в лаборатории, то обнаружили одиннадцать символов, нацарапанных на его поверхности, схожих с более поздними китайскими письменами, но все же отличающихся от них. Не было ли это, задались вопросом археологи, вершиной айсберга – широко распространенной практики письма на непрочных материалах? Не было ли у царей Шаньдуна чиновников, управлявших их делами, как у правителей Урука в Месопотамии на тысячу лет раньше? Может быть, это и так. Но другие археологи, обратившие внимание на обстоятельства обнаружения данной надписи, задались вопросом – а было ли датирование проведено правильно, или, может быть, это вообще подделка. Ясность в этот вопрос внесут только новые открытия. Было ли это письмом или нет, – однако те, кто управлял общинами Шаньдуна, несомненно, обладали властью. Ко времени 2200 лет до н. э. человеческие жертвоприношения стали обычным делом, а некоторые могилы свидетельствуют о культе предков.

Кем были эти высокопоставленные люди? Может быть, некоторые ключи к этому дает Таосы – местонахождение в 400 милях [643,6 км] от долины реки Фэнь. Это самое крупное поселение, известное для данного времени, в котором, возможно, проживало 10 тысяч человек. Здесь нашли огромную платформу из утрамбованной земли, которая, вполне вероятно, служила основанием для одного из первых дворцов Китая, хотя единственным прямым свидетельством этого является декорированный фрагмент разрушенной стены, найденный в яме (через какое-то время я вернусь к этому моменту).

В Таосы были раскопаны тысячи могил, свидетельствующих о наличии явно выраженной социальной иерархии. Почти девять из каждых десяти могил были небольшими и с небольшим числом вложенных туда предметов. Но приблизительно одна из десяти могил была больше по величине, а примерно одна из ста (всегда мужская) – огромной. В некоторых из гигантских могил содержалось по 200 предметов, в том числе вазы с нарисованными на них драконами, орнаменты на нефрите и целые свиньи, принесенные в жертву, но не съеденные. Поразительную параллель с Цзяху – доисторическим кладбищем, о котором рассказывалось в главе 2, в Таосы являет наличие в самых богатых могилах музыкальных инструментов: глиняных или деревянных барабанов с натянутой на них крокодиловой кожей; больших каменных колоколов и странно выглядящего медного колокола.

Когда я рассказывал о Цзяху в главе 2, то упомянул о теории археолога Гуан Чичана о том, что цари Востока произошли от доисторических шаманов, которые использовали алкоголь, музыку и периодически повторяющиеся ритуалы, чтобы убедить себя (и других), что они путешествуют в миры духов и общаются с предками и богами. Когда Чичан выдвинул эту идею, Цзяху еще не было раскопано, и тогда он мог отследить свидетельства только примерно до около 3500 года до н. э. Однако, указывая на Таосы и подобные местонахождения, он предположил, что между 2500 и 2000 годами до н. э. уже сформировалась древнекитайская религиозная и царская символика. Примерно две тысячи лет спустя в конфуцианском наставлении по церемониям «Ритуалы Чжоу» все типы инструментов, найденные в могилах в Таосы, перечисляются как подобающие для элитных ритуалов.

Чичан был уверен, что и другие произведения литературы, написанные в те же времена, что и «Ритуалы Чжоу», также выявляют воспоминания о периоде до 2000 года до н. э. Возможно, что одни из самых значительных, а также самых загадочных текстов можно найти на страницах книги «Весны и осени господина Люя» – обзора полезных знаний, составленного в 239 году до н. э. Люй Бувэем, канцлером государства Цинь. Люй утверждал: «Есть великий Круг в вышине и великий Квадрат в глубине; ты, сумевший это взять образцом, станешь матерью народа и отцом»[140]140
  Lü Buwei, Springs and Autumns of Mr. Lü 3.5, в пер. de Bary and Bloom, 1999, p. 239.


[Закрыть]. Эти мудрые цари, как считалось, были потомками верховного божества Ди[141]141
  Другое имя − Шан-ди. – Прим. ред.


[Закрыть], и последний из этих мудрых царей – Юй, как считалось, спас человеческий род, вырыв дренажные каналы, когда Хуанхэ разливалась. «Если бы не Юй, – гласит другой текст, – мы все были бы сейчас рыбами и черепахами!»[142]142
  Zuozhuan Commentary, Duke Zhao Year 1, в пер. Legge 1872, p. 578.


[Закрыть] Благодарные люди сделали Юя своим царем, повествуется в истории, и он основал первую в полной мере человеческую династию в Китае – Ся.

Люй Бувэй верил в точность своей книги, и, как говорят, подвесил тысячу кусков золота возле главного рынка своего города и предлагал эти деньги любому, кто смог бы показать, что ему необходимо добавить или убрать хотя бы одно слово из его текста. (К счастью, издатели больше не требуют этого от авторов.) Однако, несмотря на трогательную веру Люя, царь Юй выглядит примерно столь же правдоподобно, как и Ной – западная версия безгрешного человека, который спас человеческий род от потопа. Большинство историков считает мудрых царей полностью вымышленными. Однако Гуан Чичан предполагал, что в книге Люя сохранилась подлинная, хотя и искаженная информация о конце III тысячелетия до н. э. – эпохе, когда на Востоке оформлялось нечто напоминающее царскую власть.

Чичан усматривал связь между историей из книги Люя о том, как мудрые цари приняли округлость Неба и квадратность Земли в качестве образца для себя, и цун – сосудом из нефрита, который появляется в богатых могилах в регионе дельты Янцзы около 2500 года до н. э., а затем распространяется в Таосы и других местонахождениях. Цун – это квадратный блок нефрита с цилиндрическим просверленным отверстием: круг и квадрат выражают единство Неба и Земли. Эта комбинация круга и квадрата оставалась мощной эмблемой царской власти вплоть до падения последней китайской династии в 1912 году н. э. Если вы не убоитесь толп в Запретном городе в Пекине и вглядитесь в темные интерьеры дворцов, то увидите там те же самые символы – квадратное основание трона и круглый потолок, которые повторяются вновь и вновь.

Возможно, предположил Чичан, память о древних жрецах-царях, которые утверждали, что они перемещаются между этим миром и миром духов, и использовали цун в качестве символа своей власти, сохранялась еще в дни Люя. Чичан считал годы между 2500 и 2000-ми до н. э. «эпохой нефритового цун – периодом, когда шаманизм и политика объединили силы и когда появился класс элиты на основе монополии на шаманизм»[143]143
  Chang, 1989, p. 42.


[Закрыть]. Наиболее впечатляющими цун были, конечно, те, которые находились в царских сокровищницах; на самом большом из них были вырезаны изображения духов и животных. Археологи (люди с непредсказуемым чувством юмора) назвали этот цун «Кинг-Конгом»[144]144
  King Cong – буквально «царский цун». − Прим. ред.


[Закрыть].

Если Чичан был прав, то религиозные специалисты превратились в правящую элиту в период между 2500 и 2000 годами до н. э. Во многом они действовали так же, как и в Месопотамии тысячелетием ранее, используя нефрит, музыку и храмы, построенные на платформах из утрамбованной земли, которые служили «усилителями» сообщений, отправляемых ими богам. В одном местонахождении даже было святилище (как считается, небольшое: всего 20 футов [около 6 м] в ширину, построенное на низкой платформе), по форме напоминающее цун.

Ко времени 2300 лет до н. э. Таосы выглядел похожим на Урук в процессе становления, будучи полон дворцов, платформ и вождей, которые были на пути к тому, чтобы стать богоподобными. Но затем – неожиданно – этого не произошло. Элитный комплекс был разрушен, после чего единственным напоминанием о дворце остался лишь фрагмент разрисованной стены, найденный в яме с мусором, о котором я упоминал выше. Сорок скелетов – некоторые из которых были расчленены или лежали с оружием, которое торчало в них, – были свалены в ров там, где стоял дворец, а некоторые из самых больших могил на кладбище были разграблены. Таосы сократился вдвое по сравнению с предыдущим размером, а всего в нескольких милях от него вырос новый крупный город.

Есть один момент в археологии, который оставляет чувство досады: мы часто видим результаты того, что люди сделали, но не причины. Мы можем плести небылицы (Таосы сожгли варвары! Таосы разрушен в результате гражданской войны! Из-за внутренних распрей Таосы разделился надвое! Таосы опустошили новые соседи! И т. д.), но мы редко можем сказать, что тут является истинным. Самое лучшее, что мы можем сделать, – это отметить, что падение Таосы было частью более обширного процесса. Ко времени 2000 лет до н. э. самые крупные местонахождения в Шаньдуне также были заброшены, и общая численность населения в Северном Китае сократилась. И в это же самое время засухи, голод и политические крахи терзали Египет и Месопотамию. Возможно, изменение климата вызвало кризис в масштабах всего Старого Света?

Если бы в Таосы записывали уровни наводнений при помощи специального «хуанхэмера», подобного египетскому ниломеру, или если бы китайские археологи провели микроморфологические исследования наподобие тех, которые были проведены в Телль-Лейлане в Сирии, мы были бы в состоянии что-то сказать. Однако свидетельств такого рода здесь не существует. Мы можем изучить письменные источники, написанные через две тысячи лет после указанных событий ради информации, но, как и в отношении историй о мудрых царях, мы не можем сказать, насколько много их авторы реально знали о столь ранних временах.

«Во времена правления Юя, – говорится в «Веснах и осенях господина Люя» – в Поднебесной было десять тысяч го»[145]145
  Lü Buwei, Springs and Autumns of Mr. Lü, p. 239.


[Закрыть]. Переводя иероглиф го как «вождество», – небольшое политическое образование, в основе которого находился небольшой город, окруженный стенами, многие археологи считают, что это – вполне хорошее описание долины Хуанхэ между 2500 и 2000 годами до н. э. Некоторые ученые идут еще дальше и утверждают, что реально существовал царь Юй, который покончил с эпохой десяти тысяч го и подчинил их власти династии Ся. Письменные источники даже предоставляют климатическое обоснование, хотя вместо «пылевой чаши» в стиле Месопотамии они говорят о проливных дождях, лившихся на протяжении девяти из десяти лет, которые были причиной того, почему Юю потребовалось осушить долину Хуанхэ. Что-то в этом духе, несомненно, могло произойти. Вплоть до двух десятков лет назад, когда Хуанхэ кое-где начала снижать свою водность, люди регулярно называли ее «горе Китая», потому что почти каждый год она разливалась и в среднем раз в столетие изменяла свое русло, разоряя и убивая тысячи крестьян.

Возможно, что в основе истории Юя была реальная катастрофа, случившаяся около 2300 года до н. э. Или, может быть, это всего лишь фольклорное произведение. Мы просто не знаем. Однако опять-таки хотя причины изменений для нас темны, но их последствия совершенно очевидны. Ко времени 2000 лет до н. э., пока города провинции Шаньдун и долины реки Фэнь восстанавливались (в Таосы даже соорудили монументальную платформу высотой 20 футов [чуть более 6 м] и шириной 200 футов [чуть более 60 м]), проявили себя преимущества отсталости, столь важные в истории Запада. Долина реки Ило – прежнее захолустье – стала заполняться даже более величественными монументами.

У нас нет достаточно фактов, объясняющих причины этого, но жители долины Ило не просто копировали Таосы. Напротив, они создали совершенно новый архитектурный стиль, заменив большие здания, которые легко увидеть и к которым легко подойти с любой стороны, – обычные на протяжении тысячи лет в Северном Китае, – на огороженные со всех сторон дворцы, где внутренний двор окружен крытыми коридорами, со всего несколькими входами. Затем они упрятали эти дворцы за высокими стенами из утрамбованной земли. Толкование архитектуры – дело непростое. Однако данный стиль долины реки Ило может означать, что отношения между правителями и подданными изменились в новом – и, возможно, более иерархическом направлении, по мере того как власть жрецов распространялась вплоть до границ разливов в этой долине.