Текст книги "Почему властвует Запад… по крайней мере, пока еще. Закономерности истории, и что они сообщают нам о будущем"

На протяжении 1990-х годов палеоантропологи спорили по поводу выводов, сделанных командой Канн. Некоторые из них выражали сомнение относительно их методов (существуют тысячи способов упорядочения данных, которые теоретически все являются валидными). Другие оспаривали их доказательства (большинство «африканцев» в исходном исследовании на самом деле были афроамериканцами). Однако независимо от того, кто составлял потом повторные выборки или заново обрабатывал числовые данные, результаты во многом получались теми же самыми. Единственным реальным изменением было смещение времени жизни Евы ближе ко времени 150 000 лет до н. э. Разрешить эти споры удалось в конце 1990 годов, когда новые технические достижения позволили генетикам изучить ядерную ДНК у Y-хромосомы. Как и митохондриальная ДНК, она не воспроизводится половым путем, а передается только по мужской линии. Эти исследования показали, что ДНК Y-хромосомы также чрезвычайно разнообразна и что ее самые глубинные линии – в Африке. Это говорит о том, что африканский Адам жил в период 60–90 тысяч лет тому назад, а неафриканские варианты появились примерно 50 тысяч лет тому назад[73]73
  Может показаться странным, что африканский Адам жил на сотню тысяч лет позднее африканской Евы. Причина этого – в том, что данные имена ничего не означают. Это не были первый мужчина и первая женщина Homo sapiens. Это были попросту самые поздние предки, до которых каждый ныне живущий может проследить свои гены. В среднем у мужчин такое же число потомков, что и у женщин (это очевидно, так как у каждого из нас имеется один отец и одна мать). Однако число детей на одного мужчину сильнее варьирует относительно среднего, нежели число детей на одну женщину, поскольку некоторые мужчины бывают отцами десятков младенцев. Относительно большое число бездетных мужчин означает, что генетические линии мужчин вымирают более легко, нежели генетические линии женщин. Поэтому выжившие мужские линии сходятся на более позднем предке, нежели выжившие женские линии.


[Закрыть]. В 2010 году генетики добавили сюда еще одну деталь: сразу же после своего ухода из Африки Homo sapiens совокуплялись с неандертальцами достаточно часто для того, чтобы в их ДНК остались следы, а затем распространили получившуюся смесь по всей остальной планете.

Тем не менее некоторые палеоантропологи все еще остаются не убеждены в этом. Они настаивают, что генетика играет меньшую роль, нежели черты сходства скелетов, которые они обнаружили между западными Homo sapiens и неандертальцами и между восточными Homo sapiens и Homo erectus. Вместо модели «из Африки» они предлагают «мультирегиональную» модель. Возможно, допускают они, что изначальные первые шаги вперед произошли в Африке. Однако последующие движения населения между Африкой, Европой и Азией способствовали столь быстрому перемещению генов, что благотворные мутации, возникшие в одном месте, затем в течение немногих тысяч лет распространялись повсюду. В результате слегка различающиеся разновидности людей современного типа развивались параллельно в нескольких частях мира. Этим могут объясняться как скелетные, так и генетические данные. Также это, вероятно, означает, что люди Востока и люди Запада действительно являются биологически различными.

Подобно множеству других теорий, мультирегионализм можно трактовать двояко. Некоторые китайские ученые настаивали, что Китай представляет собой исключительный пример, поскольку, как это было сформулировано в газете China Daily, «современный китайский человек произошел на нынешней территории Китая, а не в Африке»[74]74
  China Daily, January 28, 2008, http://www.chinadaily.com/cn/opinion/2008−01/28/ content_6424452.htm.


[Закрыть]. Впрочем, с конца 1990-х годов появилось свидетельство, твердо опровергающее эту идею. В Европе исследование митохондриальной ДНК неандертальцев показало, что она полностью отличается (обнаружено ноль совпадений) от нашей митохондриальной ДНК. Это, по-видимому, исключает скрещивание между неандертальцами и Homo sapiens. Даже небольшая возможность того, что неандертальцы и Homo sapiens скрещивались между собой, но в результате случайных вымираний неандертальский материал оказался устранен из нашего генетического пула, представляется невероятной: митохондриальная ДНК, которую генетики извлекли в 2003 году из найденных в Европе скелетов Homo sapiens возрастом 24 000 лет, в значительной степени совпадает с нашей собственной митохондриальной ДНК, но совершенно не совпадает с неандертальской.

Древние ДНК в Восточной Азии анализировались меньше, но те исследования, которые уже были проведены, также, по-видимому, исключают скрещивание. Авторы, проводившие исследование Y-хромосомы, пришли к выводу, что «имеющиеся данные не подтверждают даже минимального вклада гоминидов in situ [в месте обнаружения] в происхождение анатомически современных людей в Восточной Азии»[75]75
  Ke et al., 2001, p. 1151.


[Закрыть]. Таким образом, данные генетики выглядят ясными. Homo sapiens эволюционировали в Африке и не скрещивались – и, возможно, не могли скрещиваться – с обезьянолюдьми.

Тем не менее дебаты все еще продолжаются. Еще в 2007 году форма недавно извлеченного зуба в Чжоукоудяне и форма фрагментов черепа из Сюйчана фигурировали в качестве довода в пользу того, что современные люди, должно быть, эволюционировали в Китае из Homo erectus. Но как раз тогда, когда вышли публикации, извещавшие об этих находках, другие ученые привели довод, который выглядит последним гвоздем в гроб мультирегионализма. Проведенный ими сложный множественный регрессионный анализ данных измерений более чем шести тысяч черепов показал, что если брать во внимание климат, то вариации в типах черепов по всему миру фактически согласуются с данными изучения ДНК. Мы все – африканцы. Наше рассеяние из Африки за последние 60 тысяч лет начисто стерло все генетические отличия, возникшие за предыдущие полмиллиона лет.

Расистские теории, согласно которым корни владычества Запада – в биологии, фактически являются необоснованными. Люди – в больших группах – во многом подобны друг другу, где бы они ни находились. Мы все унаследовали от наших африканских предков всё тот же самый беспокойный и изобретательный разум. Биология сама по себе не может объяснить, почему Запад властвует.

Итак, если расистские теории ошибочны, то где же на самом деле начинаются Восток и Запад? Для многих европейцев ответ на этот вопрос представляется очевидным уже более чем сотню лет: даже если биология тут ни при чем, они с уверенностью утверждали, что европейцы действительно культурно превосходили людей Востока с тех пор, как появились люди современного типа. Факты, убедившие их в этом, начали появляться в 1879 году. Благодаря опубликованному двумя десятилетиями ранее труду Чарльза Дарвина «Происхождение видов» охота за ископаемыми стала респектабельным хобби джентльменов. Как и многие представители его класса, дон Марселино Санс де Саутуола принялся за поиски пещерных людей в своем поместье на севере Испании. Однажды в сопровождении своей дочери он отправился в пещеру Альтамира. Археология не очень веселое занятие для восьмилетних детей, и, пока Саутуола внимательно осматривал грунт, маленькая Мария бегала вокруг него и играла. «Неожиданно, – рассказывала она интервьюеру много лет спустя, – я увидела на потолке какие-то формы и фигуры». Она воскликнула: «Смотри, папа, быки!»[76]76
  Интервью 1923 года Марии Санс де Саутуола Герберту Кюну, опубликованное в Kühn, 1955, p. 45−46.


[Закрыть]

Все археологи мечтают о моменте «Боже мой!» – о миге, когда невозможно поверить, когда время останавливается и все рушится перед лицом неправдоподобного, вызывающего благоговейный трепет открытия. Немногие археологи действительно оказывались в такой ситуации, и, возможно, ни с одним из них не случалось когда-либо ничего близко подобного случившемуся с Саутуолой. Он увидел бизона, оленя – ряды разноцветных животных, расположенные один над другим, покрывавшие двадцать футов [примерно 6,1 м] потолка пещеры. Некоторые из них лежали свернувшись, другие прыгали, третьи весело резвились (рис. 1.4). Каждое из животных было замечательно изображено и, казалось, двигалось. Когда Пикассо посетил это место годы спустя, он был поражен. «Никто из нас не смог бы нарисовать ничего подобного, – заявил он. – После Альтамиры все прочее – это упадок».

В первый момент Саутуола хотел рассмеяться, но очень быстро пришел «в такой энтузиазм, – вспоминала потом Мария, – что едва мог говорить»[77]77
  Там же.


[Закрыть]. Лишь постепенно ему удалось убедить себя, что эти рисунки действительно являются древними (согласно самым последним исследованиям, возраст некоторых из них составляет более чем 25 000 лет). Однако в 1879 году никто этого не знал. На самом деле, когда Саутуола выступил с сообщением о найденном им местонахождении на Международном конгрессе по антропологии и доисторической археологии, который проходил в Лиссабоне в 1880 году, профессионалы осмеяли его. Все они знали, что пещерные люди не могли создать такое искусство. Они сошлись на том, что Саутуола либо лжец, либо простофиля. Саутуола справедливо воспринял это как нападки на его честь. Он умер восемь лет спустя душевно сломленным человеком. Его момент «Боже мой!» погубил его жизнь.

Рис. 1.4. «После Альтамиры все прочее – это упадок…»

Здесь показана лишь часть поразительного «Потолка быков», обнаруженного восьмилетней Марией Санс де Саутуолой в 1879 году, который погубил жизнь ее отца и заставил Пикассо затаить дыхание (Kenneth Garrett/National Geographic Image Collection)

И лишь в 1902 году главный критик[78]78
  Эмиль Картальяк. – Прим. ред.


[Закрыть] Саутуолы действительно посетил Альтамиру, после чего публично отрекся от того, что говорил ранее. С тех пор было найдено несколько сотен пещер с доисторической живописью. Одна из наиболее впечатляющих из них, пещера Шове во Франции, была открыта еще в 1994 году. Она очень хорошо сохранилась и выглядит так, как будто художники просто вышли съесть на скорую руку кусок мяса северного оленя и в любой момент могут вернуться. Один из рисунков в Шове имеет возраст 30 000 лет, что делает его одним из самых ранних следов, оставленных людьми современного типа в Западной Европе.

Ничего близко подобного этой пещерной живописи где-либо еще в мире не было найдено. Миграция людей современного типа из Африки смела все различия, связанные с линией Мовиуса, а также все биологические различия между более ранними видами обезьянолюдей. Однако не следует ли нам считать, что особенная (и превосходящая другие) западная традиция берет свое истинное начало 30 тысяч лет назад в уникальной творческой культуре, которая наводнила Северную Испанию и Южную Францию доисторическими Пикассо?

Ответ – и, возможно, удивительный – залегает в замерзших пустынях Антарктиды. Там каждый год выпадает снег, погребая снег, выпавший ранее, и спрессовывая его в тонкие слои льда. Эти слои – нечто вроде хроники древней погоды. Отделяя эти слои друг от друга, климатологи могут измерять их толщину, которая говорит нам о том, как много снега выпадало. Далее, они могут установить соотношение между изотопами кислорода, что позволяет выявить тогдашние температуры. И наконец, они могут сравнивать количество углекислого газа и метана, которые служат показателями выраженности парниковых эффектов. Но, конечно, бурение кернов в толще льда – одно из самых трудных занятий в науке. В 2004 году группа европейских ученых закончила извлечение керна в Антарктиде, углубившись почти на две мили [свыше 3 км] и добравшись – поразительный результат – до слоя возрастом 740 тысяч лет, – до тех дней, когда неандертальцы существовали еще лишь в виде проблеска в глазах некоего обезьяночеловека. Ученые добились этого, невзирая на температуры, которые падали до -58 ºF [-50 ºC] зимой и никогда не поднимались выше -13 ºF [-25 ºС]. К тому же им пришлось начать все сначала, когда в 1999 году сверло заклинило, и использовать пластиковый пакет, наполненный этиловым спиртом, в качестве временного самодельного наконечника сверла, чтобы преодолеть последние сотни ярдов.

Результаты, извлеченные из льда этими суперменами и суперменшами от науки, позволили выяснить одну вещь: мир, в котором жили художники Альтамиры, был холодным. Температуры начали снова падать, когда люди современного типа покинули Африку, и около 20 тысяч лет тому назад – когда больше художников, чем когда-либо прежде или потом, рисовали охрой и древесным углем на стенах пещер – наступил максимум похолодания последней ледниковой эпохи. Cредние температуры были на 14 ºF [10 ºC] ниже, нежели в настоящее время. В результате разница была потрясающая. Ледники толщиной в милю, покрывавшие северные части Азии, Европы и Америки, вобрали в себя так много воды, что уровень моря был более чем на триста футов [более 90 м] ниже, нежели сегодня. Вы могли бы пройти из Африки в Англию, Австралию или Америку, даже не увидев моря[79]79
  Но с Австралией бы так, конечно, не получилось. – Прим. ред.


[Закрыть]. Но не факт, что вам захотелось бы посетить многие из этих мест. По краям ледников завывали ветры, а в необъятных сухих степях, холодных зимой и бесплодных летом, бушевали пыльные бури. Даже в наименее негостеприимных регионах, в пределах 40º от экватора, неблагоприятные условия: короткое лето, скудные дожди и пониженное содержание углекислого газа в воздухе – ограничивали рост растений и в результате популяции животных (в том числе и людей) оставались небольшими. Словом, положение дел было так же плохо, как в наихудшие дни до того, как люди современного типа покинули Африку.

Там, где теперь находятся тропики, жизнь была легче, нежели в Сибири. Однако где бы археологи ни искали, они обнаруживали, что способы адаптации людей к ледниковой эпохе были довольно сходными. Они жили небольшими группами. В более холодной среде десяток людей уже был большой группой. В регионах с более мягким климатом могли держаться вместе вдвое больше людей. Они узнавали, когда созревают различные растения и где их следует искать, а также когда животные мигрируют в канун очередного сезона и где их можно было бы при этом встретить и захватить. В соответствии с тем и другим они сами передвигались по территории. Те же, кто не учился подобным вещам, голодали.

Таким крошечным группам, вероятно, приходилось постараться, чтобы воспроизводить себя. Подобно современным охотникам-собирателям, живущим в экстремальных условиях, они должны были время от времени собираться вместе, чтобы обмениваться брачными партнерами и различными жизненными благами, рассказывать истории, а также, возможно, чтобы говорить о своих богах, духах и предках. Эти встречи, вероятно, были наиболее волнующими социальными событиями в их календаре. Разумеется, это всего лишь наши предположения. Однако многие археологи полагают, что в основе впечатляющей пещерной живописи Западной Европы были именно эти праздничные дни: на всех изображенных там людях надеты лучшие шкуры и бусы, а их лица раскрашены. И они делали все, что могли, чтобы украсить свои священные места встреч и сделать их действительно особенными.

Правда, при этом возникает очевидный вопрос: если эти неопровержимые факты жизни относятся ко всей Африке, Азии и Европе, то почему мы находим такую впечатляющую пещерную живопись лишь в Западной Европе? Традиционный ответ – что европейцы обладали бόльшими творческими способностями в области культуры, нежели все остальные, – кажется довольно обоснованным. Однако нам лучше было бы подойти к данному вопросу с другой стороны. История европейского искусства – это не непрерывный каталог шедевров, идущий от пещеры Шове до Шагала. Пещерная живопись вымерла после 11 500-х годов до н. э., и прошли многие тысячелетия, прежде чем мы узнали о чем-либо, не уступающем ей.

Искать корни владычества Запада в 30 000-летней европейской творческой традиции будет, очевидно, ошибкой, раз эта традиция фактически иссякала на тысячи лет. Возможно, вместо этого нам следует спросить, почему пещерная живопись прекратилась. Ибо если мы так поступим, то начнем понимать, что поразительные находки из доисторической Европы, похоже, столь же сильно зависели от географии и климата, как и любая из отдельных культур Запада.

На протяжении большей части ледниковой эпохи Северная Испания и Южная Франция были превосходными охотничьими землями, куда с летних пастбищ на зимние мигрировали стада северных оленей, а затем отправлялись обратно. Однако когда около 15 тысяч лет тому назад температуры начали расти (более подробно об этом будет рассказываться в главе 2), северные олени перестали мигрировать зимой так далеко на юг, и охотники последовали за ними на север.

Не может быть случайным совпадением то, что западноевропейская пещерная живопись пришла в упадок как раз в это же самое время. Все меньше и меньше художников пробиралось под землю со своими лампами, заправленными жиром животных, и с палочками из охры. В какой-то момент, где-то около 13 500 лет тому назад, ушел прочь самый последний художник. Возможно, он (или она) этого не осознавал, но в тот день умерла древняя традиция. В пещерах настала тьма, и на протяжении тысячелетий лишь летучие мыши и капающая вода нарушали их могильную тишину.

Почему прекрасная пещерная живопись не двинулась неуклонно на север по Европе после 11 500-х годов до н. э., по мере того как охотники следовали за уходящими северными оленями? Возможно, очень веская причина – в том, что северные европейские охотники не имели столь удобных пещер для рисования. В Северной Испании и Южной Франции есть огромное число глубоких известняковых пещер. В Северной Европе их намного меньше. Старания, которые доисторические люди прилагали, чтобы украсить свои места встреч, редко сохранялись так, чтобы мы могли их обнаружить, – исключая случаи, когда на охотничьих землях имелись глубокие пещеры. А когда такого счастливого сочетания не было, люди собирались не столь глубоко под землей или даже на поверхности. И, будучи под ветром, солнцем и дождем на протяжении 20 тысяч лет, уцелели лишь немногие следы их художеств.

Впрочем, «немногие следы» – это не то же самое, что и «никаких следов», и порой нам везет. В пещере с примечательным названием Аполлон-11 в Намибии были найдены каменные пластины с рисунками носорогов и зебр, которые откололись от стены, упали на пол и сохранились под отложениями, образовавшимися 19–26 тысяч лет тому назад. А некоторые австралийские образчики даже еще старше. В Сэнди-Крик возраст минеральных натеков, которые наслоились на часть резьбы на стене пещеры, может быть определен примерно как 25 тысяч лет тому назад, а фрагменты красителя имеют возраст от 26 до 32 тысяч лет. В ущелье Карпентера (Carpenter Gap) часть разрисованной стены пещеры упала в отходы обитания людей возрастом 40 000 лет, – что делает это местонахождение даже еще более ранним, нежели пещера Шове.

Ни один из этих африканских или австралийских образчиков не может сравниться в эстетическом отношении с лучшими французскими и испанскими работами, – хотя за пределами Западной Европы довольно мало глубоких пещер, где бы не было рисунков (наподобие Чжоукоудяня, вновь заселенного 20 тысяч лет тому назад). Было бы глупо утверждать, что все люди одинаково усердно занимались пещерным искусством, а тем более считать, что все художественные традиции были равно успешными. Однако, учитывая проблемы сохранности и тот факт, что в Европе археологи проводили свои изыскания дольше и более интенсивно, нежели где-либо еще, сохранение чего-либо вообще на других континентах говорит о том, что все люди современного типа повсюду стремились создавать произведения искусства. Там, где условия для пещерной живописи были не столь хороши, как в Западной Европе, люди могли применить свою энергию с иными средствами или на ином материале.

На рис. 1.5 хорошо показано, что пещерное искусство сконцентрировано на западе Европы, а скульптуры людей и животных из камня, глины и кости более обычны дальше к востоку. Если бы это было возможно по соображениям публикации, я мог бы показать изображения десятков весьма незаурядных фигурок, найденных повсюду от Германии до Сибири. Но поскольку такой возможности нет, то я ограничусь лишь самым недавним открытием – найденной в 2008 году в Холе-Фельсе в Германии (рис. 1.6) двухдюймовой [около 5 см] статуэткой женщины без головы, но с гигантским бюстом, вырезанной 35 тысяч лет тому назад из бивня мамонта. Примерно тогда же охотники в Малой Сыи близ озера Байкал в Сибири, – наверное, одном из самых негостеприимных мест на Земле, – потратили время на то, чтобы выгравировать изображения животных на костях. Ко времени 25 000 лет до н. э. группы до 120 человек собирались в хижинах из костей и шкур мамонтов в Дольни-Вестонице в Чешской Республике, где они изготовили тысячи глиняных фигурок животных и – опять-таки – женщин с большим бюстом. В Восточной Азии остатки продуктов художественной деятельности встречаются редко. Однако самая ранняя находка – крошечная скульптура птицы, вырезанная, возможно, 15 тысяч тому назад из оленьего рога, обнаруженная в Сюйчане в 2009 году, – кажется настолько изысканной, что мы можем быть уверены в том, что будущие раскопки выявят процветающую художественную традицию ледниковой эпохи также и в Китае.

Люди ледниковой эпохи за пределами Западной Европы, – не имея тех условий, благодаря которым пещеры Шове и Альтамира стали тем, чем они являлись, – по-видимому, нашли иные пути творческого самовыражения. Очень мало что говорит о том, что более ранние обезьянолюди вообще испытывали хоть какие-нибудь творческие потребности. Но вот Homo sapiens, как представляется, внутренне присуще воображение. Ко времени 50 тысяч лет тому назад люди обладали умственными способностями, позволявшими им искать в мире смысл, и они умели отобразить этот смысл в изобразительном искусстве, а также (что вероятно, хотя мы и не можем этого наблюдать) в поэзии, музыке и танце. И опять-таки все люди (в больших группах), по-видимому, во многом подобны друг другу, где бы они ни находились. Несмотря на все свое великолепие, Альтамира не делает Запад иным относительно остального мира.

Рис. 1.5. Начало западной культуры? Светлые кружочки показывают пещерную живопись возрастом 12 000 и более лет, а темные кружочки показывают находки мелких предметов искусства той же эпохи

Технологические, интеллектуальные и биологические отличия, накапливавшиеся на протяжении более полутора миллионов лет после того, как первые обезьянолюди покинули Африку, разделили Старый Свет на Запад с его неандертальцами и Homo sapiens и Восток с его Homo erectus. Около 100 тысяч лет тому назад для Запада были характерны относительно продвинутая технология и даже намеки на человечность, в то время как Восток выглядел все более и более отстающим. Однако когда 60 тысяч лет тому назад из Африки вышли люди полностью современного типа, все это было ими сметено. И, когда 20 тысяч лет тому назад наступил максимум последней ледниковой эпохи, «восток» и «запад» были всего лишь направлениями, откуда всходило и куда садилось солнце. Они скорее объединяли, нежели разделяли маленькие группы людей, что были разбросаны от Британии до Сибири и которые (относительно) скоро должны были переправиться в Америку. Каждая группа занималась собирательством и охотилась, скитаясь по огромным территориям в соответствии с тем, как приходили и уходили животные и созревали растения. Такая группа должна была глубоко знать свою территорию, и в ней должны были рассказывать истории о каждой скале и о каждом дереве. У каждой группы было свое искусство и свои традиции, свои орудия и оружие, свои духи и демоны. И члены ее наверняка знали, что их боги любят их, поскольку они, вопреки всему, все еще были живы.

Рис. 1.6. Стремление творить: безголовая статуэтка «Венеры» с огромным бюстом в два дюйма высотой возрастом 35 000 лет, вырезанная из бивня мамонта, найденная в 2008 году в Холе-Фельсе в Германии

(Copyright © University of Tübingen, photo by H. Jensen)

Люди заходили настолько далеко, насколько это было возможно в таком холодном и сухом мире. И следует предполагать, что положение дел таким бы и оставалось, если бы Земля под ногами людей не совершала колебательные движения.