Текст книги "Римская сага. Возвращение в Рим"

Глава 47

Они уехали в самом начале последнего месяца лета. Только Дино Торчай задержался у одного из друзей отца, так как ему надо было завершить кое-какие дела. Но Лаций в эти подробности не вдавался. Только сказал Фариду запомнить, где тот остановился, чтобы не забыть. Исчезновением Клавдия Пизониса никто не заинтересовался, и когда к концу месяца в Рим вернулся Агриппа, Лацию удалось встретиться с ним и рассказать всё, что произошло. Ответ был неутешительный: ни Агриппу, ни Октавиана такие проблемы не волновали, они были заняты более серьёзными делами, постройкой настоящего моря под Остией, где во время праздников или триумфов должны были сражаться настоящие корабли. Единственное, что пообещал ему Марк на прощание, это походатайствовать в Сенате о получении какой-нибудь должности. Лацию пришлось заняться обустройством дома, чтобы хоть как-то отвлечься от этих забот. В это же время он несколько раз встречался с адвокатом Павлом Отелом, и тот однажды сказал, что недавно судили воров с той стороны Тибра, и один из них сказал, что был с Гереннием в таверне в тот день, когда тот погиб от ножа Лация. Воришка не помнил, кто кого убил, потому что его самого ударили лавкой по голове, но сказал, что их главарь, некий Лидий, очень интересовался, откуда у молодого Публия Клавдия появилось так много золота, которое он имел неосторожность тратить на этой стороне Тибра, у самого моста в Суббурском районе, там, где находились самые известные термы с египетскими кинедами и их юными рабами из разных стран. Этот главный бандит избежал наказания, так как не попался эдилам, но, судя по всему, он встречался с Публием Клавдием и знал о Лации. Пойманный воришка из его банды говорил, что Лидий с Гереннием хотели ограбить Публия Клавдия, но им приказали этого не делать. А потом Геренний погиб, и главарём банды стал Лидий. Он не раз говорил, что доберётся до того, кто убил Геренния и найдёт золото. Какое, никто не знал…

Павел Отел предполагал, что речь шла о золоте, которым Лаций расплатился с Публием Клавдием за дом. Он сказал, что на Форуме ходили слухи о сказочном богатстве, которое досталось Лацию от отца. Кто-то видел его в храме Юпитера, кто-то говорил, что слышал, как он читал завещание и там говорилось о закопанном золоте, и эти слухи, множась и приумножаясь, уже ходили между арделионами и другими праздными гражданами целый месяц. Судья предупредил его, но Лаций не принял это всерьёз, не веря, что какие-то нищие голодранцы посмеют напасть на его дом. Он только предупредил Фарида, чтобы тот проверял вечером ворота и сам закрывал все подвалы и двери. Через неделю встреча с Павлом Отелом забылась, а наступившие праздники начала осени отвлекли его от грустных мыслей о прошлом, уехавших друзьях и предупреждений судьи. Пока не произошло событие, которое он сразу же воспринял как третье предупреждение богов, о котором говорил ему Варгонт.

В тот день они с Фаридом возвращались с Марсового поля после соревнований атлетов в честь Юпитера. Лаций шёл по улице, радостно улыбаясь номенклаторам и их хозяевам, простолюдинам и даже рабам. Жаркое солнце вызывало у него только приятные ощущения. Управляющий почтительно держался в двух шагах позади. Поэтому, когда на подъёме возле моста через Тибр одна из телег с бочками вдруг оторвалась от вожжей и покатилась вниз, Фарид успел оттолкнуть его в сторону. Перепуганный полуголый раб пробежал мимо них в погоне за повозкой, но догнать её не успел. Она разбилась о камни внизу, у самой реки. А Лаций, подойдя к лошадям, поднял несколько толстых кожаных ремней с земли и показал Фариду.

– Отрезаны, – с испугом сказал тот.

– Ножом, – кивнул Лаций и огляделся по сторонам. Но кроме зевак на мосту и нескольких погонщиков волов, вокруг никого видно не было. – Кажется, всё начинается сначала, – вздохнул он и решил отправиться домой, не заходя на Форум. Там его ждал один из купцов, с которым они собирались начать совместную торговлю между Антиохией и Римом.

– Да брось ты! – с наигранной храбростью усмехнулся торговец, выслушав его рассказ. – Неужели ты думаешь, что кому-то нужен твой дом?

– В Риме всё может быть, – с сомнением ответил Лаций, чувствуя, что на душе остался неприятный осадок. Интуиция подсказывала, что происшествие с повозкой было не случайным. Но он решил не углубляться в размышления и стал расспрашивать купца о товарах, которые надо было привезти в первую очередь. Так они проговорили до самого вечера, пока длинные тени не напомнили гостю, что ему надо успеть добраться до дома до наступления темноты. Однако не успел тот выпить последнюю чашу с водой, как со стороны атриума раздались громкие голоса и в триклинию ворвались десять человек с палками и факелами. Самое странное было в том, что Лаций даже не испугался. Наоборот, он даже улыбнулся, почувствовав непонятное облегчение, как будто именно этого ему и не хватало.

– Кто это? – растерянно спросил купец.

– Гости! Только нежданные! – успел ответить Лаций и схватил поднос с лепёшками, чтобы защищаться от ударов. – Бегите все на задний двор! Фарид, приведи людей! – успел крикнуть он управляющему перед тем, как на него обрушился первый удар. Раздался гулкий звон. Но уже через мгновение Лаций вырвал ударившую по подносу палку, а удивлённый грабитель замер от удивления и сразу получил удар по голове. Дальше оставалось только уклоняться и перебегать с места на места, пока семеро из десяти нападавших не оказались на полу. Лаций остановился у дверей, когда рядом неожиданно появился Фарид. В руках у нег тоже была длинная палка. Всё лицо было залито кровью. Видимо, ему досталось на лестнице, но он не убежал. Лаций крикнул ему: – Беги к трибунам и эдилам! Кого найдёшь! Зови их сюда! Пусть идут с охраной!

Фарид растворился в темноте атриума, а ему пришлось отходить вдаль триклинии. Остатки еды на подносах и матрасы на полу мешали свободно передвигаться, к тому же к нападавшим присоединились ещё несколько человек и теперь они вели себя осторожней. Лаций отступал и вынужден был даже выйти к бассейну во внутреннем дворе, потому что силы были неравными. Ему оставалось только радоваться, что у бандитов не было ножей и мечей. Значит, убивать его не собирались. Может, просто хотели избить, как будто это было нападение воров? Однако раздумывать над этим было некогда. Он пропустил несколько ударов, плечо и бок заныли от боли, затем досталось и ноге. Возле бассейна ему удалось выбить несколько факелов из рук нападавших и, воспользовавшись темнотой, Лаций забрался на крышу над портиком. Внизу было темно. Кто-то внизу оступился и с криком упал в бассейн. Несколько человек стали его вытаскивать. Ждать было нельзя. По крыше Лаций быстро добрался до передней части дома, но там тоже были слышны чужие голоса. Он спрыгнул с угла вниз и стащил с себя рваную тунику, оставшись в набедренной повязке. Теперь в темноте его почти не было видно. За углом были видны четыре тени: три у лестницы и одна – у фонтана. Можно было напасть на них и успеть выбежать за ворота.

Он неслышно подобрался к стоявшим у ступеней бандитам и несколькими ударами сзади сразу свалил их на землю. Их товарищ у фонтана успел убежать по лестнице в дом. Наверное, за помощью. Лаций хотел уже броситься к воротам, но оттуда послышались незнакомые голоса. Судя по всему, нападавшие оставили там своих людей для прикрытия. Он рванулся к двери в подвал, но она оказалась закрытой.

– Фонтан! Туда! – раздался сзади голос Фарида. Он показал на воду. – Я уже послал за эдилами. Лезь в фонтан! Я их задержу! – с этими словами он бросился по ступеням вверх, чтобы задержать бандитов ещё в атриуме и не дать выбежать на ступени.

Выхода не было. В наступившей темноте вода казалась чёрной, луны и звёзд на небе не было, поэтому стоило попробовать. Надо было опуститься под воду и держаться, пока хватит воздуха. Хотя…

По краям фонтана с трёх сторон торчали фигуры рыб. Можно было попробовать спрятаться под ними, чтобы не нырять…

Со стороны входной лестницы послышались крики. Одна из трёх рыб, у которых изо рта выливались плоские струи, была совсем рядом. Он прижался к стене так, чтобы голова оказалась накрыта струёй. Теперь его вряд ли можно было увидеть без факела, да и то, если знать, что здесь кто-то прячется. Нападавшие выскочили из дома буквально через несколько мгновений после того, как его голова исчезла под открытой пастью рыбы, и сразу же наткнулись на тела своих товарищей. Со стороны ворот тоже доносились крики. Бандитов было подозрительно много. Наконец шум прекратился. Нападавшие собрались у фонтана. Они знали, что за ворота никто не выходил. Значит, искать надо было возле дома. Два слабых факела, треща от пожиравшего их огня, заметались по ступенькам и вдоль подвала. На двери подвала был замок. В доме никого не было.

– Ладно, начинайте искать золото! – раздался громкий голос, судя по всему, главаря. – Если увидите его, добейте! Но сейчас мне нужные деньги! Ищите! Сбейте все замки с дверей!

После этого со всех сторон послышался топот ног. Жёлтое пятно света приблизилось к фонтану, и блики слабо вздрагивали в воде, отражаясь на стенах. Человек с факелом стоял прямо над ним, поэтому Лаций набрал воздух в грудь и приготовился уйти под воду, следя за движением света, чтобы сделать это в самый последний момент. Пламя действительно приблизилось к поверхности, и в тот момент, когда он уже готов был опуститься с головой, человек, державший пучок горящих прутьев, вскрикнул от боли и уронил факел в воду. Засмотревшись, он не заметил, как пламя обожгло ему руку. Горящие ветки упали прямо в струю, подняв над поверхностью густое облако едкого дыма. Лаций чуть не закашлялся, но тут сверху свалилось тело человека. Он от неожиданности фыркнул, но это вряд ли кто-то услышал. Наверху послышались крики, из которых он понял, что кто-то столкнул главаря бандитов в воду. Имя «Лидий» повторялось десятки раз. Судя по шуму, возле фонтана шла драка. Значит, били того, кто столкнул этого разбойника. Сам главарь подозрительно качался на поверхности, не подавая признаков жизни. И тут Лаций почувствовал запах… Это был запах крови, которая была совсем рядом… Но это была не его кровь. Значит, ранен был тот, кто упал в фонтан. Ранен или убит… Постепенно крики наверху стихли. Разбойники исчезли так же неожиданно, как и появились. Но он не спешил вылезать, следя за неподвижным тёмным пятном на поверхности воды в двух локтях от себя. И только когда со стороны ворот послышались голоса ночной стражи и эдилов, Лаций поднялся во весь рост и с трудом перевалился через мраморный бортик фонтана. Всё тело ныло и, если бы в этот момент кто-то решился бы на него напасть, он не смог бы сделать даже шага, чтобы спастись. Четверо стражников из охраны эдилов пронесли мимо Фарида. Тот, видимо, был без сознания. Следом за ними показались сам начальник ночной стражи, эдил и трибун. За их спинами виднелась худая фигура одного из рабов. Он виновато улыбался, но Лаций одобрительно кивнул ему, и тот сразу же расплылся в счастливой улыбке. Несколько человек достали из воды тело и принесли факел. Это был мужчина средних лет, крепкого телосложения, со стриженной бородой и волосами до плеч. Из одежды на нём была только туника.

Лаций рассказал магистратам, что произошло, и даже упомянул происшествие в трактире в порту. Начальник стражи выслушал его и пообещал оставить пять человек до утра, недовольно добавив, что патрициям пора бы самим уже нанимать охрану, раз они живут в таких роскошных домах.

– Да, ввязался ты в переделку! – не слушая его, заметил устало начальник охраны. – С такими грабителями, как Лидий, лучше не связываться. А ты, наверное, кому-то рассказал, что убил его друга Геренния! Тут, наоборот, надо было молчать и найти его патронов в Сенате. Хотя вряд ли кто-то знал патронов Геренния в Сенате, – задумчиво протянул он. – Видишь, как он долго прожил? Хотя убил самого Цицерона! Даже клиентом стал, торговал, а ты взял его и прихлопнул. Так нельзя. Ты, как мальчишка… Хотя, вроде, уже старый… А теперь, вот, и Лидия убили у тебя в доме. Так ты всех бандитов один перебьёшь! – усмехнулся магистрат, хотя Лацию было не до смеха. – Ладно, до утра мои люди побудут здесь, – он оставил его прямо у фонтана и направился к воротам. Два десятка стражников уныло поплелись за ним следом. Пятеро остались сидеть на ступеньках. Один из рабов прикрыл ворота и подпёр их камнем. Затем принёс ещё доску. Теперь их тоже надо было чинить, потому что нападавшие сломали петли и засовы. Лаций с трудом добрёл до своей комнаты и, стащив мокрую набедренную повязку, голым рухнул на большую кровать посреди комнаты. На какую-то долю секунды он почувствовал лёгкий запах розового масла, который остался от тела и волос Зульфии, но это было последнее, что он помнил перед тем как провалиться в тёмную бездну сна.

На следующий день пришёл в себя Фарид. Оказалось, это он убил главаря. Его сбили с ног на ступенях, но он видел, как Лидий направился к фонтану, где спрятался Лаций. Поэтому Фарид рванулся из последних сил и ударил его в спину палкой, как копьём. Она попала бандиту в поясницу, и он, похоже, потерял сознание и захлебнулся.

Фарид уже мог ходить, хотя у него ещё сильно болели спина и нога. Он принёс сирийское кедровое масло и нашёл хорошего массажиста для Лация. Массажист попался опытный и сразу понял, что от него требуется. После втирания масла он принёс сначала тёплую воду, а затем – холодную и несколько раз облил его с головы до ног. После этого уже можно было ходить и думать. Боль в мышцах отпустила, и, хотя они всё ещё ныли, Лаций был рад, что боль не отдавала в голову. В последние годы он больше всего ненавидел головную боль, потому что она лишала его возможности думать и превращала в мычащее животное.

Гостившего у него купца достали из подвала, где тот прятался от грабителей. Они нашли его там, однако не успели даже ударить. Видимо, их спугнули приближавшиеся стражники. Ничего не говоря, перепуганный торговец убежал домой сам, не дожидаясь своих слуг.

Лаций решил, что обязательно отблагодарит управляющего за то, что тот спас ему жизнь. Решив сообщить об этом Фариду сразу, он подошёл к бассейну и с сожалением покачал головой.

– Сливать воду? – спросил один из рабов.

– Да, надо сливать, – кивнул Лаций. Со стороны подвала показался Фарид.

– Все двери в подвалах сломаны, – с сожалением сказал он.

– Да, разруха… Видишь, фонтан тоже сливать надо, – устало опустившись на край мраморной облицовки, произнёс Лаций. – Ты спас мне жизнь. Благодарю тебя! Я не останусь в долгу. Дай, приду в себя и отблагодарю, – он поднял взгляд на Фарида и ему показалось, что он прочитал в его глазах одну единственную просьбу.

Вода тихо журчала внизу, сливаясь по трубам в клоаку, а Лаций сидел и смотрел вдаль, думая, что совсем недавно он сам ничем не отличался от Фарида, и у него тоже было одно единственное желание.

Глава 48

Фарид принёс воды и спросил, не хочет ли он пройти в дом. Лаций покачал головой и обвёл взглядом переднюю часть перед домом: ворота были целыми, но нуждались в ремонте, дверь в боковой подвал была сорвана, на углу виднелись обломки других дверей, наверное, из заднего подвала, на последней мраморной ступеньке лестницы были сколы, значит, придётся её менять… Хорошо, что ещё не успели установить все статуи и двух Фавнов по бокам.

Мысли плавно перетекали вслед за взглядом, который опустился вниз, на дно фонтана. Три раба ходили по кругу, стирая со стен скользкую грязь. Закончив, они взяли деревянные скребки и подошли к сточным отверстиям. В фонтане их было три. Став на колени, рабы начали двигаться по кругу, как муравьи, постепенно удаляясь от сточных отверстий всё дальше и дальше. Скопившийся под скребком мусор они то и дело отбрасывали к стене, чтобы потом собрать и убрать наверх. Подошёл Фарид и что-то им сказал. Рабы рассмеялись, показывая на следы позади себя.

– Уже смеёшься? – спросил Лаций и тоже улыбнулся одними уголками губ. – Это хорошо.

– Ну, а что плакать? – ответил Фарид. – Вон, смешно: ползут, как червяки, а за ними след. Как в форике2020
  Форика – уборная, туалет (римск.).


[Закрыть] у нас. Вот, я и говорю, что похоже очень… – он ещё что-то говорил, но Лаций уже не слушал его. В отхожем месте, которое находилось сразу за лаватриной в дальнем конце дома, были такие же круглые разводы. Он посмотрел на дно фонтана ещё раз. Рабы уже заканчивали свой недолгий путь вдоль кругов, и это так напоминало…

– Форика?! – неожиданно дошло до Лация. Он вытащил медальон, посмотрел на него, потом перевёл взгляд на рабов внизу и посмотрел на Фарида. Тот наклонил голову набок, как будто присматривался к чему-то.

– Хозяин, это форика… – растерянно пробормотал он, протянув руку к медальону, а потом широко заулыбался и в его глазах засверкали искорки смеха.

– Не только! – тоже улыбнулся Лаций и кивнул на плиты в фонтане, сняв медальон и вытянув руку вперёд. Совпадение трёх кругов на талисмане и на дне фонтана поразило его. И только теперь ему вдруг бросилось в глаза, что мраморный бортик вокруг воды тоже был сделан в форме трёх лепестков. Он посмотрел на Фарида. Тот стоял с открытым ртом.

– Что, тут раньше была форика? – глупо улыбаясь, спросил он.

– Не знаю, – пожал плечами Лаций. – Пошли, посмотрим! – и они, оба хромая и кривясь от боли, направились в заднюю часть дома.

Рабы только что убрали отхожее место, и на грубых, щербатых плитах ещё блестели маленькие капельки воды. Это помещение предназначалось для большого количества людей, которые раньше проживали в доме, но сами хозяева обычно пользовались большими горшками, которые рабы регулярно меняли им в доме. Сейчас горшков ещё не было, и все пользовались этим местом. Запах в форике был не таким резким и тяжёлым, как обычно, к тому же с приходом Фарида здесь стали раскладывать расщеплённые ветви лавра и кедра. Они и сейчас лежали в углах и над глиняной трубой водоотвода.

Лаций подошёл ближе и присел на корточки перед одним из отверстий. Под ногами были видны небольшие круглые углубления. По два возле каждого сидения. Но сейчас они были залиты водой и рассмотреть что-либо было невозможно. Он отломил ветку кедра и отогнал воду в сторону. Внизу показалась круглое углубление с улиточными кругами. Но кто присматривался к таким мелочам в отхожем месте! За всю жизнь Лаций не мог припомнить случая, когда смотрел здесь под ноги… Обойдя всю форику, он увидел такой же кружок прямо над отверстием в стене, куда уходила сливная труба. Она вела к главной большой трубе и центральной клоаке. Лаций посмотрел на свой медальон.

– Что ж, получается, я консул зловонных клоак, – с улыбкой произнёс он. – И это знак моей власти, – он поднял талисман вверх. Фарид не сдержался и засмеялся.

На ступенях лестницы он положил медальон на ладонь и, глядя на него, задумался. Фонтан в форме медальона, теперь отхожее место с такими же знаками, знак на медальоне и татуировка на плече. Что это? Мысль ускользала, но его не покидало ощущение, что разгадка была где-то рядом. Однако долгие размышления так и не увенчались успехом. Тогда Лаций вышел из дома и забрался внутрь фонтана. Рабы уже отмыли все плиты, светлый мрамор блестел и, высыхая, становился матовым. В трёх местах чернели три отверстия сливных труб. Его наблюдения были прерваны голосами у ворот. Там пришёл молодой Корнелий Ората.

– Что тебя привело сюда? Ты же должен быть в Греции? – не скрывая удивления, спросил Лаций, подходя ближе. Внезапно охватившее его хорошее настроение распространилось и на слуг. Те тоже улыбались и Корнелий удивился:

– У тебя тут такой беспорядок. И все радуются… Странно… Я просто услышал, что у тебя тут убили грабителя… и дом разрушен.

– Благодарю тебя! Слухи преувеличены. Дом цел, бандит убит, а вот работы много. Подождёшь в триклинии? Я пока тут пройдусь… – он широким жестом обвёл дом, фонтан и дорожки, как будто перед ним было Марсово поле.

– Ты знаешь, у меня не очень много времени… Я бы не хотел, чтобы отец узнал, что я был здесь. Дело в том, что… Короче, я слышал, что через неделю Сенат собирается назначить новых наместников на Сицилии и в Африке. Отец сказал, что, возможно, тебя отправят туда.

– А-а… хотят избавиться? – с сарказмом произнёс Лаций. – Да ты пройди, подожди, я сейчас. Тут у меня одно дело есть… Надо закончить. Хорошо? – он чувствовал, что если уйдёт отсюда, то потеряет что-то очень важное. И хотя он не понимал, что его держит здесь, в животе появилось знакомое ощущение дрожащей струны, как будто сейчас пойдёт дождь, а ему будет негде спрятаться.

– Да, хорошо. Только недолго, ладно? – согласился Корнелий, и слуга проводил его в дом. Лаций потёр нывшее плечо и посмотрел на Фарида. Тот собирался спуститься в фонтан, потому что один из рабов никак не мог вытащить из стока палку с тряпкой. Он прочищал верхнюю часть, и тряпка прочно вошла в отверстие вместе с палкой, не выпуская её наружу. Лаций чувствовал, что его тянет вниз, и позвал управляющего, чтобы тот помог ему спуститься.

– Может, не надо, господин? – спросил Фарид. – Рабы сами справятся. Я ему сам помогу… – предложил он, думая, что Лаций недоволен нерасторопностью раба.

– Давай, помогай! Сейчас посмотрим, что там застряло! – думая совсем о другом, приказал Лаций. С трудом спустившись вниз, он сначала осмотрел два других сливных отверстия. Они были чёрного цвета и немного утоплены между плитами, поэтому сверху их почти не было видно. Застрявшая палка сначала не поддавалась, а потом стала раскачиваться вместе с трубой. Приложив силу, он стал качать её из стороны в сторону, а затем – по кругу, время от времени поддёргивая вверх, пока внизу что-то не захрустело и край трубы вышел немного вверх. Лаций прижал трубу подошвой сандалии и вытащил палку. К его удивлению, узкая труба не сломалась и не треснула, хотя любая глиняная труба должна была рассыпаться, ещё когда он качал палку. Лаций наклонился и потрогал её пальцем. Поверхность была скользкая и грязная от многолетних стоков, длиной не больше локтя и ещё очень тяжёлая. Снаружи на поверхности виднелись потёртости. Он постучал по ней костяшками пальцев и опешил. Это была не глина. Потёртости казались странными – они были зеленовато-красного оттенка. Но рассмотреть было трудно. Это была либо медь, либо бронза. В голове сразу закрутились вопросы «зачем» и «почему», и, подобрав небольшой камень, он снова постучал им по трубе. Звук был глухим. Пришлось поскрести по круглой поверхности. Через какое-то время царапин стало много, и, протерев их рукой, он почувствовал, как лицо само расплывается в улыбке. Во втором и третьем отверстии были точно такие же трубы. Рабы быстро достали их и передали ему. Лаций выбрался из фонтана и присел на край бордюра. Мысли были заняты только сливной клоакой. Он быстро прошёл от фонтана к дому и дальше – на задний двор и обратно. Наконец, решение было принято.

В открытом подвале стояли несколько лопат и небольших кирок. Лаций схватил одну из них и пошёл в отхожее место. Два раба, собиравшиеся справить нужду, с удивлением замерли, увидев его с лопатой. Фарид сразу прогнал их и стал в проходе, наблюдая за действиями хозяина.

Ещё раз осмотрев пол в форике, Лаций обратил внимание, что сливные канавки, которые шли от каждого отверстия к главному стоку, находились между плитами и были вставлены в каменный пол отдельно. По ним вода, огибая каменные сиденья, стекала в последнюю клоаку. Именно на этих вставках и находились круглые знаки, напоминавшие его медальон. Несколько ударов не оставили больше сомнений – эти полукруглые узкие желоба тоже были сделаны не из глины. Лаций вытер пот со лба и рассмеялся. Как долго он ходил вокруг да около, а всё было так просто!

– Эй, Фарид! Завтра начинаем менять трубы под домом! – радостно сообщил он управляющему, который растерянно смотрел на него и не знал, что отвечать. – Надо купить лопаты и нанять рабов. Ещё нам нужна будет печь. Хорошая печь! Купишь плиты, туф и найдёшь мастера по печам. Или даже две… – приказал он рабу, который сразу же записал всё на восковую табличку и исчез. – Эх, старый друг, жаль, что тебя здесь нет, – иронично усмехнувшись, пробормотал он, мысленно обращаясь к Варгонту и вспомнив их мучительное блуждание в клоаке под домом наместника Сицилии. – Похоже, боги давно намекали нам на эту работу, но мы как-то не поняли их… – обойдя заднюю часть дома, он вышел к плитам, которые прикрывали широкую сливную трубу всего дома. Здесь она выходила к большой городской клоаке. Приподняв палкой край плиты, Лаций сначала фыркнул, передёрнулся от зловонного запаха, но потом преодолел себя и отодвинул её в сторону. – Только не говорите мне, что эта черепица тоже со знаком… – уже через прижатую к носу тряпку добавил он и несколько раз ударил по вывернутой плите киркой. Та ответила глухим звоном, но не раскололась, и острый конец кирки слегка ушёл внутрь. Более того, в середине плитки оказалось небольшое круглое углубление. Небольшой камень снова помог отскрести зловонную грязь, и под ней показались знакомые три круга. – Феб, ты посылаешь мне знак? – Лаций поднял глаза к небу, но там не было ни облачка. Набрав воздух в грудь, он спустился вниз. Кальцеи погрузились в скользкую жижу, и в голове мелькнула мысль, что их теперь придётся выбросить. Морщась и фыркая, он ударил по стене – сначала один раз, затем другой. Результат был таким же – мягкий, железный звук. В этот момент со стороны портика послышались чьи-то шаги. Выпрямившись, Лаций увидел идущего к нему сына. Когда тот увидел его, стоящего по пояс в вонючей клоаке с радостным выражением лица, то даже остановился, не веря своим глазам. Корнелий явно собирался что-то сказать, но слова застряли у него в горле и он так и стоял, открыв рот и вытянув руку вперёд, как бы обращаясь с немым, но понятным вопросом.

– Помочь не хочешь? – предложил Лаций.

– Ты хочешь прочистить клоаку? – осторожно спросил сын, стараясь, чтобы это прозвучало, как шутка, но в его голосе была слышна тревога.

– Да! И не только эту. Все в этом доме! Начинаю сегодня же! – в тон ему весело ответил Лаций, улыбаясь и фыркая от пропитавшего его запаха. – Пора обновить их. Разве ты не знаешь, что для римлянина самой большой честью является постройка городских клоак?! – он сел на край плиты и осторожно развязал ремешки кальцей.

– О, да! Каждый римлянин посчитал бы за честь… Но ты так сияешь, как будто они сделаны из золота, а не камня и глины… – всё ещё не в силах понять, что происходит, пробормотал тот.

– А если даже и из золота, то что? Разве это плохо? Ты бы отказался от золота из клоак? – продолжая с сарказмом смотреть на сына, спросил Лаций.

– Ты шутишь? – вспыхнул Корнелий. – Это же… Это воняет, и я бы не хотел… чтобы моё золото так воняло… Если, конечно, допустить… что там плавает золото…

– Ладно, ладно! Не бойся, я не попрошу тебя помогать. Ведь тогда тебе придётся отказаться, а ты бы не хотел отказывать мне, так? – он смотрел, как Корнелий никак не может выбраться из лабиринта его шутливых мыслей, и сказал более серьёзно: – Ты говорил, что тебе надо спешить. Ты что-то хотел мне сказать? Говори, потому что я собираюсь продолжить это благородное занятие.

– Хорошо. По поводу Сената… Отец узнал, что произошло с Клавдием Пизонисом и Герением. Когда начнутся слушания по твоей должности, он не хотел бы, чтобы… – неловко замялся Корнелий.

– Чтобы я думал, что это он хочет от меня избавиться? – закончил за него Лаций.

– Да, – с облегчением выдохнул Корнелий и, покраснев, поднял на него взгляд, полный раскаяния и стыда.

– Чего ты так раскис? Прямо, как краска на щеках щёголей на Аппиевой дороге. Я всё понял.

– Понимаешь, ты не пришёл перед отъездом, и это было странно, потому что ты не такой человек. Мы не знали, что всё так произошло… что ты смог выкупить дом. А потом эти события с Клавдием и Гереннием. И вчера тоже…

– Короче, Квинт попал в щекотливую ситуацию, когда я мог заподозрить его во всех грехах. Я понял. Иди и скажи, что я так не думаю. Скажи, что я занят благородным занятием – чищу свою клоаку, чтобы моему городу было лучше. Как тебе такое объяснение?

– Странно, но сойдёт, – впервые улыбнулся Корнелий.

– Кстати, спроси у него про печника. Мне срочно нужен печник. Надо сделать хорошую печь. Быстро. Чтобы восстановить черепицу для труб.

– О, да, понятно! – с пониманием произнёс Корнелий и кивнул головой. – У отца есть такой человек. Я уверен, что он с радостью пришлёт его к тебе.

– Завтра, пусть пришлёт его завтра. Слышишь? – настойчиво повторил Лаций, и сын на мгновение замер, поразившись произошедшей с ним перемене.

– Да, завтра, – сказал он, и они распрощались.