Текст книги "Ермак: Начало. Телохранитель. Личник"

– Я понимаю, Владимир Анатольевич, слабость нашего положения на Дальнем Востоке, поэтому и принял решение о прокладке железной дороги через всю Сибирь до Владивостока, – император пыхнул сигарой. – Это будет железная аорта мира и войны. Только когда мы эти восемь тысяч вёрст построим?! Так что пока вся надежда на крепость Владивосток и Тихоокеанский флот, который мы сможем там собрать.

Князь Барятинский вслед за Александром III выпустил изо рта клуб табачного дыма и задумчиво произнёс:

– Владивосток – большая стройка, где из восьми с чем-то тысяч жителей только три тысячи русских. Дата, когда крепость будет полностью обустроена и в ней будет стоять полный гарнизон, под большим вопросом. Даже год определить трудно. А вот с флотом уже начинаются проблемы. Десять лет назад нам хватало пяти-шести броненосцев в Жёлтом море, чтобы Япония и Китай чувствовали жёсткую руку российского императора в Тихом океане.

– И что же изменилось сейчас? О чём мне мой брат не доложил? – император с интересом посмотрел на своего друга.

– Я не знаю, о чём тебе докладывал великий князь Алексей Александрович, но даже мне, далёкому от Морского ведомства человеку, было видно в Японии, что микадо усиленно строит флот, причём современный.

– Поподробнее, мой друг, поподробнее… – Александр III подался всем телом из кресла в сторону князя.

– На сегодняшний день у Японии имеются такие старички, как казематный броненосец «Фусо» и броненосные корветы «Хией» и «Конго», появились свеженькие однотипные бронепалубные крейсера «Такачихо» и «Нанива». В этом году введён в строй броненосный крейсер «Чиода». В восемьдесят восьмом Япония заложила ещё три типовых бронепалубных крейсера нового типа «Мацусима». Два из них, «Ицукусима» и «Мацусима», заложенные во Франции, уже спущены на воду и скоро войдут в строй. Третий – «Хасидатэ» – строится под присмотром французских кораблестроителей на верфи Йокосука. За месяц до нашего прибытия в Японию его спустили на воду.

Кроме того, Андрей Николаевич сообщил мне, что по непроверенным до конца данным Япония собирается заказать в Англии два эскадренных броненосца, а также новейший бронепалубный крейсер. С вводом их в строй нам будет уже тяжеловато создавать паритет сил на Тихом океане.

– Эскадренные броненосцы, тем более английской постройки, это серьёзный аргумент, – император запустил левую ладонь в бороду и задумался.

Князь, попыхивая сигарой, с сочувствием смотрел сквозь дым на своего царственного друга.

– Придётся барона Стааль просить узнать поподробнее об этих броненосцах, ему в Лондоне быстрее удастся получить необходимую информацию. – Александр III глубоко вздохнул. – Умеешь, Владимир Анатольевич, настроение поднять. Было две печали, получи ещё одну.

– Государь, кто не думает о будущем, тот его не имеет, – усмехаясь в бороду, ответил главный придворный охотник.

– Набрался за путешествие азиатской философии, – император добродушно улыбнулся.

– Не нравится азиатская, ваше императорское величество, получите немецкую. Будущее должно быть заложено в настоящем. Это называется планом. Без него ничто в мире не может быть хорошим. Георг Кристоф Лихтенберг.

– Немецкая пунктуальность и оrdnung. Без плана и порядка не построишь хорошего будущего. Как бы соблюсти порядок и выполнить все эти планы в нашей российской действительности? – Александр III вновь стал серьёзным. – Ещё чем-то хочешь обрадовать?

– У меня сложилось мнение, что микадо твёрдо нацелился на Корею, надеясь на наш нейтралитет в этом вопросе. Получив под свою руку королевство Чосон, Япония получит плодородные почвы и решит проблему с продовольствием, а получив неистощимые минеральные богатства на территории Кореи, получит освобождение своей промышленности от сырьевой зависимости на иноземных рынках. Но боюсь, что, получив всё это, Япония может посмотреть и на нашу территорию. Как говорится, аппетит приходит во время еды.

– Такой вариант возможен, – император поискал глазами, куда бы затушить сигару, и, чертыхнувшись, поднялся из кресла и направился к своему большому рабочему столу. Вернувшись оттуда с ещё одной пепельницей Фаберже, Александр III поставил её на столик и затушил сигару.

– Но если император Муцухито заинтересован в нашей благожелательности в отношении своих планов по Корее, почему он позволил свершиться нападению на Ники? – спросил князя самодержец всероссийский, усаживаясь в кресло.

– Не думаю, что он был в курсе. Ему этот инцидент не выгоден. Об этом говорит то, что он лично прибыл на корабль с извинениями, а такого прецедента в истории Японской империи ещё не было. Да и трюм «Памяти Азова» заполнен, наверное, на половину подарками от жителей Японии для Ники в знак извинения за случившееся. Так что моё неверие в полицейского, который из-за ненависти к чужеземцам, своей целью выбирает Ники, основывается только на предположении, что в окружении микадо есть, назовём её, партия войны с Российской империей. Но это только моё предположение. – Князь тяжело вздохнул и загасил в пепельнице сигару. – Тем более, как ты сказал, часть основных игроков партии мира с Россией, в Японии оказалась выбита. И это большая потеря для нас и удача для противоположной стороны, если она существует.

– А из Китая от вдовствующей императрицы Цыси или императора Цзайтянь в истории покушения на Ники каких-либо следов, по твоему мнению, не проглядывается? – поинтересовался император, взяв в руки рюмку с коньяком. – Тем более, второе нападение осуществили бандиты, пришедшие с территории Китая!

– Если бы мы сцепились с Японией, тётушка и племянник прыгали бы выше крыши своего дворца в Пекине от радости, – зло усмехнулся князь. – А следы могут найтись, если наша разведка и дипломаты установят связи между китайскими и японскими сторонниками необходимости войны России и Японии именно сегодня, пока мы не укрепились более основательно на Дальнем Востоке. Хотя как по мне, то плодородные земли и мягкий климат Кореи куда предпочтительней уссурийской и амурской тайги. Кстати, о хунхузах, которые напали на пароход цесаревича, что-нибудь слышно? Как там комиссия работает?

– Известно. Двадцать семь человек из нападавших бандитов пойманы и допрошены. Вся информация, которую ты мне изложил в телеграмме, подтвердилась. Сотню набрали, вооружили, привели к станице Черняева и дали команду напасть с двух сторон. После неудачной атаки и возвращения в Китай те, кто набирал сотню, уехали, а оставшиеся выбрали нового атамана и его подручных и решили дальше жить вольной бандитской жизнью, благо и снаряжение, и вооружение получили богатое, – Александр III невесело усмехнулся. – Знаешь, как их поймали?

– Нет, мне это неизвестно. Но думаю, наши казачки отличились.

– Не угадал. Рано утором перед крыльцом городской ратуши Благовещенска сторож обнаружил двадцать семь связанных бандитов и голову двадцать восьмого, через проткнутые ушные каналы которой был продёрнут кожаный ремешок с прикреплённым футляром. Внутри футляра оказалось письмо, в котором в изысканных выражениях с соблюдением всех дипломатических протоколов Шисы Яньван, или Владыка Ада, приносит извинения мне и моему сыну в том, что какие-то неизвестные ему лица воспользовались его именем при столь неприятном инциденте. В знак своего уважения к императору и его семье он передает в руки российского правосудия оставшихся в живых бандитов, которые совершали нападение на станицу Черняева и пароход Ники.

– Интересный ход со стороны бандита. Эффектный и эффективный. И себя в глазах разбойничьей братии не уронил, сдав властям, да ещё чужой страны, таких же бандитов, но которые пытались его подставить. А написав письмо самому императору и самодержцу всероссийскому – вознёсся наверняка в бандитских кругах до невероятных высот! Вот шельмец-дипломат! – главный егерь императорского двора громко расхохотался.

– Да, дожил. Уже с китайским бандитом дипломатическую переписку веду! – улыбнулся Александр III, а потом, не выдержав, также расхохотался, чуть не расплескав коньяк в рюмке, которую продолжал согревать в ладонях.

– По какому поводу веселье? – в кабинет тихо вошла Мария Фёдоровна, одетая в красное бархатное платье, отделанное черными кружевами и вышивкой с использованием черного агата и оникса, которое очень гармонично смотрелось рядом с мундиром Александра III на церемонии встречи наследника.

– Ваше императорское величество… – вскочил из кресла князь Барятинский. За ним грузно поднялся император.

– Владимир Анатольевич, оставь церемонии. Тем более я хотела поговорить с тобой как с нашим другом, – императрица подошла к мужу и взяла из его рук рюмку с коньяком, а потом, взяв со стола фляжку, встряхнула её.

– Судя по всему, выпить ещё не успели. Это хорошо.

Мария Фёдоровна взяла со стола звонок и позвонила. Когда на пороге комнаты появился и почтительно застыл лакей, произнесла:

– Бокал красного.

Пока лакей ходил за вином, князь подвинул ещё одно кресло к столику, в которое плавно и грациозно присела Мария Фёдоровна. Словно из воздуха возник слуга и поставил перед императрицей бокал ее любимого шато-лафит восьмидесятого года.

– Как же я сегодня устала… – Мария Фёдоровна пригубила из бокала, после чего поставила его на стол. – Надо было в Гатчине встречу Ники устраивать.

– Дорогая, мы же говорили об этом, – невесело усмехнулся Александр III. – Для очень большой группы лиц была бы неудобна встреча наследника из путешествия в Гатчинском дворце. Им пришлось бы возвращаться в ночь в столицу на поезде.

– А теперь неудобно нам. Не люблю я Зимний дворец. Быстрее бы завтра домой уехать, – императрица сожалеюще вздохнула. – И Ники какой-то странный. Я сейчас с ним почти час разговаривала наедине. Он сильно изменился. Замкнулся, стал раздражительней, и я увидела, что он чего-то боится!

– Ваше императорское… – начал Барятинский, но был прерван императрицей:

– Владимир Анатольевич, мы же договаривались?!

– Хорошо, Мария Фёдоровна. Я думаю, на Ники сильно повлияли покушения на его жизнь. Если в Оцу он ещё храбрился, делал вид, что ничего страшного не произошло, то во время нападения на пароход, мне кажется, что-то в нём надломилось. Он почти двое суток потом не выходил из номера постоялого двора в станице, где заперся с князьями Кочубеем и Оболенским. Те изредка появлялись из номера в остекленевшем состоянии, а Ники вышел только вечером третьего дня. Почти трезвым, но страх из него не вышел.

– Там было страшно?! – спросила императрица, достав из рукава и прижав небольшой кружевной платок черного цвета ко рту.

– Страшно, Мария Фёдоровна, очень страшно. Если в Японии никто и понять не успел, что произошло, то под таким обстрелом, как на пароходе, я последний раз был во время русско-турецкой войны, тринадцать лет назад. – Барятинский замолчал, а потом одним махом опрокинул коньяк из рюмки в рот. – Если бы не казачата из станицы Черняева, ещё бы больше народа погибло. А Ники и я вряд ли остались бы живы.

– Владимир Анатольевич, то есть всю информацию, которую ты мне прислал по Тимофею Аленину и ученикам его школы, ты подтверждаешь? – Император внимательно вглядывался в лицо своего друга. – И в этой информации всё изложенное – правда?! И я обязан спасением сына молодому казаку в возрасте семнадцати лет?

– Если честно, государь, то трижды обязан! – князь аккуратно поставил пустую рюмку на стол.

– Поясни… – Александр III посмотрел на князя с недоумением. Мария Фёдоровна также недоумённо и вопросительно смотрела на Барятинского.

– Когда Аленин обнаружил засаду на острове, он крикнул «ложись» и каким-то приёмом уронил Ники на палубу и закрыл его собою сверху. Я потом смотрел следы пуль на стене каюты, напротив которой стоял Николай. Если бы его не сбили с ног, то в него попали бы. Это раз! – князь показал императору и императрице оттопыренный указательный палец. – Кстати, и меня, и барона Корфа по этой команде казачата также сбили с ног. Если бы молодой казак Верхотуров Антип не уронил барона и не принял на себя пулю, то тебе, Александр Александрович, пришлось бы искать нового генерал-губернатора Приамурья.

– До сих пор не могу поверить, что молодые люди, почти дети, смогли такое совершить, – произнесла Мария Фёдоровна, промакивая платком слезинки в уголках глаз.

– Мария Фёдоровна, я видел всё собственными глазами, но и мне до сих пор не верится. Можешь себе представить, пятнадцатилетний малец, который ниже меня на голову и легче пуда на два, одним движением сбивает меня на палубу. А через две-три секунды после этого уже ведёт ответный огонь из винтовки по напавшим бандитам. При этом высунулся из-за борта, прицелился, выстрелил и спрятался. Сделал, пригнувшись и присев, вдоль борта два-три шага вправо или влево, высунулся, выстрелил. А в это время атаманцы конвоя только глазами хлопают! Троих из них убили, когда эти горе-охранники ещё винтовки с плеча не скинули!

Князь в раздражении замахнулся, чтобы ударить кулаком по столу, но сдержал удар и после глубокого выдоха продолжил:

– Второй раз Аленин и цесаревича, и нас остальных спас, когда корабль из-под обстрела вывел. О покойных плохо не говорят, но капитан парохода Самохвалов, как и многие гражданские люди под обстрелом, впал в оцепенение, из которого его оригинально растормошил Тимофей, перед этим сбив с ног и спася от пуль. В общем, молодой казак заставил капитана исполнить все необходимые действия по выведению парохода из зоны обстрела, да ещё и не забыл в рубку корабля направить запасных рулевых. Жаль Аркадия Зиновьевича, он, когда пароход уже за остров скрылся и на заливные луга выскочил, дал команду на реверс машины. В этот момент ему в висок пуля прилетела. Царствие ему небесное!

Барятинский перекрестился, за ним осенили себя крёстными знамениями император и императрица.

– А третий раз Аленин спас Ники, когда закрыл его собой от пули, – продолжил рассказ князь. – У меня и сейчас перед глазами стоит эта картина. Тимофей пошёл в капитанскую рубку, чтобы по моему приказанию решить вопрос об эвакуации с парохода, и тут панический крик одного из казачат: «Ермак, на два часа дерево!» Тимофей повернул голову, кажется, крикнул, чтобы стреляли, а сам, оглянулся на нас, сделал два шага назад и прыгнул. Я ещё ни разу в жизни не видел, чтобы человек с места мог так высоко и в бок прыгнуть. Этим прыжком Аленин перекрыл направление выстрела бандита, и пуля, которая предназначалась Ники, попала в него.

– Боже мой, милостивый, благодарю Тебя, что спас моего сына… – императрица наложила на себя крест и начала тихо читать молитву Деве Марии о спасении от беды.

– И как же Аленин остался жив? – спросил император.

– Я уже телеграфировал, государь, чудом, только чудом. Пуля попала в металлический нож, который вместе ещё с двумя были прикреплены у него на плечевом ремне ранца слева на груди. Под ножом оказались часы, которые Ники вручил Тимофею за показательные выступления его учеников. Кстати, Ники эти часы и нож поменял на хронометр Патека, которые, Александр Александрович, ты ему на совершеннолетие подарил. Не ругай его, это благородный поступок.

– Господи! Какие часы?! О чём вы? – Мария Фёдоровна, закончив молитву, энергично вступила в разговор. – Да я этого мальчика, который спас Ники, хоть всего часами увешаю. Саша, мы должны достойно наградить Тимофея Аленина. При покушении на твоего отца Комиссаров только руку подбил вверх с пистолетом у Каракозова. Тем не менее Александр Второй в тот же день наградил его орденом Святого Владимира и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии Комиссаров-Костромской. А здесь, как Володя говорит, этот молодой казак нашего Ники трижды спас. Один раз вообще собой закрыл от пули. Времени-то сколько уже прошло?! А мы не наградили!

– Государь, я тоже считаю, что Аленина надо достойно наградить, и остальных казачат тоже. Особенно ещё Верхотурова Антипа, который барона Корфа собой закрыл. Все ученики из школы Аленина достойно себя вели во время боя. А самое главное, все живыми остались, при этом врага победили. А из десяти атаманцев пятеро погибли, двое ранено и ничем в бою не помогли, да и остальные мало в отражении нападения поучаствовали. Того, кто в Ники стрелял, либо я, либо казачок Селевёрстов Роман убил или подранил. Под деревом, откуда он стрелял, трупа не нашли, но крови много было. О винтовке с телескопическим прицелом и о том, что из неё вернее всего японец стрелял, я уже сообщал по телеграфу.

– Какой ещё японец?! – вскинулась императрица.

– Об этом, Минни, я тебе потом расскажу. Это один из фактов для одной из версий, кто мог организовать покушения на сына и наследника. – Император последним из присутствующих за столом осушил рюмку. – А по награждению Аленина и других казачат я думал. Сейчас я могу казачат наградить только серебряной медалью «За храбрость» с ношением на груди. Но считаю такую награду, особенно для Аленина и Верхотурова, недостаточной. Поэтому буду собирать Георгиевскую думу и ставить перед ней вопрос о возможности достойного награждения молодых казаков.

– И что хочешь просить? – поинтересовался князь.

– Святого Георгия. А там как Дума решит.

– Саша, но ты же можешь наградить, никого не спрашивая, орденом Святого Владимира и возвести Аленина в потомственное дворянство? – утвердительно спросила императрица.

– Минни, дорогая, я думал об этом. Даже попросил, чтобы мне собрали информацию о потомственном дворянине Комиссарове-Костромском.

– И что интересного представили? – спросила мужа Мария Фёдоровна.

Князь Барятинский также с интересом и тем же вопросом в глазах посмотрел на императора.

– Хорошего ничего. Не пошло шляпных дел мастеру потомственное дворянство впрок. В тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году его определили юнкером в Павлоградский второй лейб-гусарский полк. В этом элитном полку новоиспечённого дворянина не приняли. Поставить себя и завоевать уважение тот не смог. Запил, прославился как бесшабашный кутила. Через десять лет в чине ротмистра вышел в отставку. Живёт в пожалованном отцом имении в Полтавской губернии. Продолжает пить. Сейчас у него большие проблемы со здоровьем.

Император грустно усмехнулся. Взял со стола фляжку, взболтнул и с глубоким вздохом поставил на место.

– Вот и боюсь, как воспримут вновь испечённого дворянина Аленина?!

– Государь, а может быть, Тимофея, после того как он оправится от раны, пригласить в столицу? Устроить в гимназию или кадетский корпус, чтобы он закончил восемь классов. А потом в Николаевское училище, во вновь созданную казачью сотню. В ней-то ему будет легче войти в дворянскую среду, – предложил императору князь. – Тем более Аленин, возможно, потомок Ермака Тимофеевича. Тогда среди казаков-дворян у него дополнительно авторитета прибавится.

– Владимир Анатольевич, неужели ты в эту нелепицу поверил? – удивлённо спросил император.

– Государь, все старейшины станицы подтвердили, что Аленины свой род от Ермака ведут. Тимофей в Черняевском округе уже прозвище Ермак получил. А ты знаешь, что в казачьей среде шутить такими вещами не принято. Надо будет через донцов попытаться выяснить, какая есть информация об Алениных на Дону. В принципе, это не особо важно! Важно то, что мальчик, точнее юноша, очень перспективный. Он видит новое в привычных нам предметах.

– И что же такого нового он увидел? – поинтересовался император.

Мария Фёдоровна хотела что-то сказать, но, передумав, молча посмотрела на Барятинского.

– Александр Александрович, даже не знаю, с чего начать, – князь задумался. – В первую очередь хотел бы отметить, что у каждого из учащихся школы станицы Черняева в ранце охотника, который также представляет интерес для внедрения его в войска, есть набор для оказания медицинской помощи. В него входит бинт с подушечкой из паутины и перетёртой коры ивы, которые, по мнению, доктора Рамбаха, способствуют заживлению ран. Кроме этого, травные и ягодные сборы от простуды и различных воспалений. Этими наборами уже год, как пользуются почти все казаки Черняевского округа на Амуре. И без них, я имею в виду подготовленных бинтов, доктор Рамбах не смог бы оказать быстро медицинскую помощь раненым. Возможно, барон Корф и раненый Антип Верхотуров истекли бы кровью до того, как доктор смог добраться до своих медицинских запасов в каюте под выстрелами бандитов.

– Об этом ты мне не телеграфировал, – произнёс Александр III.

– Государь, я много чего интересного увидел у Аленина и его учеников. Понимаешь, всё это как бы и есть в войсках, но здесь всё продуманней, эффективней, я бы сказал. И ранец, и пехотная лопатка, и плащ-палатка, и котелок, и система физической подготовки. Именно система. А его полосу препятствий, пусть и в упрощенной форме, надо вводить в подготовку солдат. Все ученики школы выглядят значительно крепче своих ровесников, которых я видел в других станицах Приамурья.

– Так, дорогие мои, – вмешалась в разговор Мария Фёдоровна, – давайте-ка мы все эти тонкости военного дела отложим на потом. Со спасителем сына что думаешь делать, Саша? Что решил?

– А он сам всё решил, – усмехнулся Александр III, глядя, как на него в недоумении уставились друг и жена. – Владимир Анатольевич, где, ты думаешь, сейчас находится Тимофей Аленин?

– Ты хочешь сказать, что этот пострел, несмотря на рану, умудрился поступить в училище? – неверяще спросил императора Барятинский.

– Да! Четыре дня назад пришла телеграмма, в которой мне сообщили, что Тимофей Васильевич Аленин, сдав письменный экзамен по русскому языку на восемь баллов, зачислен в Иркутское юнкерское училище в казачий взвод. – Император взял левую ладонь жены и ласково погладил её. – Поэтому, Минни, до августа следующего года ничего я предпринимать не буду. Пускай Аленин закончит, если сможет, училище. Получит звание хорунжего. А до этого времени решим, как наградить и его, и других казачат. Награда, клянусь тебе, будет очень щедрой и достойной!

– Хорошо! – Мария Фёдоровна ласково улыбнулась, став обычной домашней женщиной, а не императрицей. – Тогда давайте думать, что делать с Ники.

– Мария Фёдоровна, если вы о его страхе, то он скоро пройдёт. – Барятинский своими словами попытался успокоить переживающую мать. – Такой страх смерти у многих появляется после первого боя. И у меня он был. Ники справится. Должен справиться.

– Маша, пойми. До этого все Ники любили, боготворили, – вступил в разговор император. – И вдруг есть люди, которые хотят его убить! Ничего, переживёт это. Пройдет у него этот страх! Пройдет!

– Ладно, этот страх пройдёт. А вторая проблема?! – императрица раскраснелась, глаза её начали гневно сверкать. – Проблема с его любовью к этому «гессенскому цветочку» Алисе?! Хватит нам сестрицы Эллы замужем за твоим братом!

– Машенька, успокойся! – Александр III хотел взять в свои ладони ладонь жены, но та выдернула руку.

– Не успокоюсь! Я не хочу, чтобы у будущего наследника российского престола была склонность к смертельным кровотечениям.

– Маша, но у нас мало доказательств того, что принцесса Алиса Гессенская является носительницей этого заболевания, – примиряюще начал император, но был эмоционально прерван своей женой:

– Смерть её брата Фритти от внутренних кровотечений, когда он упал из окна, это не доказательство?! – императрица с вызовом посмотрела на мужа. – А письмо брата матери герцога Олбани, где Леопольд утешает великую герцогиню Гессенскую словами, что он рад тому, что мальчику не придётся испытать тех мук, которые испытывает герцог из-за своего заболевания? И что умер герцог от простого ушибы колена, после которого не смогли остановить внутреннее кровотечение. Этого тебе мало?! Ты такой судьбы для внука желаешь?!

– Государыня, содержание письма герцога Олбани к своей сестре мы знаем со слов и недостоверно. Факт того, что брат Алисы умер от гемофилии, тоже под вопросом. Официальная версия смерти Фритти – летальный удар виском о перила лестницы во время падения. – Барятинский говорил тихо и размеренно, пытаясь сбить накал императрицы. – Достоверным является только то, что дядя Алисы герцог Олбани являлся носителем гемофилии.

– Дорогая, мы втроём читали копию диссертационной работы Фридриха Хопфа «О гемофилии, или наследственной склонности к смертельным кровотечениям», – так же тихо и спокойно начал говорить император. – Да, есть возможность того, что Алиса больна и является носителем этой болезни. Но возможно, и нет?!

– А я не хочу такой возможности! – на грани истерики воскликнула Мария Фёдоровна. – Понимаете, не хочу!

– Минни, успокойся! – Александр III чуть-чуть повысил голос. – Мы же не допустили, чтобы Ники и Алекс встретились, когда этот цветочек приехал на шесть недель к сестре в гости. А потом сына отправили в путешествие в надежде, что он забудет своё детское увлечение.

– Не забыл! – всхлипнула императрица.

– Не забыл, – как эхо, повторил Барятинский. – В каюте на корабле постоянно ее портрет в рамке на столике стоял. Да и потом Ники его везде носил с собой. На расстоянии любовь только сильней становится.

– Господи, помоги! – Мария Фёдоровна истово перекрестилась. – Сделай так, чтобы королева Виктория, как она хочет, соединила браком принцессу Алису Гессенскую с другим своим внуком, старшим сыном принца Уэльского Альбертом-Виктором. Сделай так, господи! Помоги королеве! Пускай они свою гнилую кровь между собой смешивают!

– Дорогая, не говори так! Девочка ни в чём не виновата! – Александр III встал из кресла и приобнял жену. – Тем более, про Эдди каких только слухов не ходит. Некоторые его Джеком-Потрошителем считают.

– Вот и пускай между собой разбираются! – Мария Фёдоровна прижалась к мужу. – Дыма без огня не бывает. Слухи на пустом месте не родились бы, и они сами по себе характеризуют отношение подданных британской короны к юному принцу. А нам в семье такой крови не надо!

– Минни, может, мне с Сергеем поговорить, чтобы он на жену повлиял? – поглаживая плечи жены и целуя её в макушку, спросил император. – А то мне её активность не нравится в этом сватовстве. Да и бабушка Элли недовольна.

– Что он может сделать! – императрица зло усмехнулась. – Он жену принять православие семь лет не мог заставить. А вот то, что Элла, или теперь Елизавета Фёдоровна, это недавно сделала, меня настораживает. Лишь бы не уговорила сестру сделать такой же шаг. Ники-то считает, что единственным препятствием в его женитьбе является нежелание Алекс перейти в Православную церковь. Он мне сегодня об этом сказал.

– Может быть, Ники всё рассказать?! – князь Барятинский глубоко вздохнул. – Должен же он понять всю свою ответственность, как государя наследник, перед престолом?

– Боюсь, это не поможет, – императрица потерлась щекой о ладонь мужа, лежащую на правом плече. – Он слеп и ничего не видит из-за своей любви.

– Ладно, подумаем ещё над этой проблемой, – Александр III горько вздохнул. – Владимир Анатольевич, ты завтра с нами?

– Ваше императорское величество, я почти год семьи не видел…

– А я по тебе и твоим советам за год соскучился, – невесело усмехнулся император. – Ладно, неделю тебе на встречу и отдых с семьей, а потом жду в Гатчине.

Александр III взял со столика фляжку и налил по полной себе и князю.

– Маша, Володя, давайте выпьем за то, чтобы всё в наших семьях было хорошо, поменьше огорчений и побольше радостей…

– Хитрюга ты, Саша, хитрюга, – усмехнулась Мария Фёдоровна. – Нашёл же слова, за которые разрешу тебе выпить ещё одну рюмку.

Император, императрица и князь Барятинский подняли свои ёмкости и опустошили их.

– Александр Александрович, а почему такие жёсткие ограничения? – шутливо продолжил разговор Барятинский, поставив пустую рюмку на столик. – Чем ты свою дражайшую половину разгневал, что она такое наказание ввела?

– Ох, Володя, если бы я. Врачи ругаются. А Саша их гонит от себя, – с упрёком произнесла императрица.

– Да ну их, клистирных трубок. Не переутомляйте себя, ваше императорское величество, не курите, не пейте спиртного, меньше ешьте. Скоро дышать запретят?! А это?! Больше отдыхайте. Вам надо на воды! А работать кто будет?!

– Саша… Посуду не порть. А то сейчас, чувствую, ещё одной рюмки лишимся. Не нервничай. – Мария Фёдоровна успокаивающе погладила руку мужа, в которой тот держал рюмку. – Вот, Владимир Анатольевич, посмотри на этого мальчишку. Такое ощущение, что он до сих пор боится докторов. Гонит их от себя, а сам иногда за сердце держится. Думает, что этого не вижу. А обследоваться не хочет!

– Кстати о докторах и лекарствах. Государь, Ники не говорил, какой подарок Аленин просил передать для тебя? – спросил императора Барятинский.

– Нет. А что за подарок?

– Настойку из корня женьшеня, которому больше двухсот лет. Доктор Рамбах, когда аптекарскую бутыль с этой настойкой и корнем увидел, впал в какой-то мистический экстаз. Потом к нему князь Ухтомский присоединился. Всю обратную дорогу они на эту бутыль как на икону молились.

– И что, действительно ценная вещь? – заинтересовалась императрица.

– Рамбах говорил, что это панацея от всех болезней. Ухтомский вторил ему. А по ценности?! Оба утверждают, что цена этой настойки соответствует стоимости золотого песка, если его насыпать в эту бутыль. А это больше пары пудов получится.

– Интересный подарок! Аленин что, настолько богат, что может себе позволить такие подарки дарить? – нахмурился император.

– Откуда, государь. Он же сирота. А в последнем нападении на Николая хунхузы его хутор сожгли. Ники мне рассказал, что когда Тимофей передавал ему этот подарок, он как-то очень многозначительно посмотрел на твоего сына. При этом Ники почему-то подумал, что эта настойка очень скоро пригодится в вашей семье.

– Может быть, Георгию поможет? – с затаённой надеждой спросила Мария Фёдоровна.

– Не знаю, тут я не советчик, – князь задумчиво почесал шрам. – А вот думается мне, что твой, государь, крестник Бадмаев в этом вопросе должен лучше всех разбираться. Он сейчас в столице?

– Нет, в экспедиции. Но к концу сентября должен вернуться, – ответил император.

– Ничего страшного. Настойка всё равно будет готова только к концу ноября. Так Аленин сказал.

– Да, казак Аленин, ты меня заинтересовываешь всё больше и больше… – задумчиво произнёс император и самодержец всероссийский.