Текст книги "Повелитель блох"

Заставив трейлер взмыть свечкой вверх и еще несколько раз перекувыркнуться, магистр, наконец, наигрался и мягко опустил его на землю Хотел, правда, сначала поставить на крышу, но в последний момент передумал, резко крутанул, так что изнутри раздался грохот разваливающейся мебели, и земли коснулись колеса. Джузеппе выдохнул, закрыл глаза и сел прямо в дорожную пыль. Когда испуганные Арра с Ганцем подбежали к нему, на лице магистра сияла блаженная улыбка.

– Эй, ты в порядке? – девушка осторожно потрясла его за плечо.

– Арра, – почти пропел он, – ты себе не представляешь! Два года… как калека… и вот! – Джузеппе открыл глаза и, подняв руку, посмотрел на кольцо. Перевел взгляд на Ганца и продекламировал торжественно: – Дайте мне точку опоры и я переверну мир!

– Не надо! – твердо ответил Ганц. – Хватит того, что ты эту избушку кувыркал, как хотел. Кстати, она «трейлер» называется. И еще, – вспомнил он, – у меня плохие новости!

Плохие новости, про сбежавшего третьего, будь он там черт, или бес, все равно, не произвели на магов никакого впечатления. Арру больше волновало, сколько времени уйдет на перенастройку амулета для нее и что ей увеличить, физическую силу или магическую. Джузеппе же, вообще находился в состоянии эйфории и нервничать по поводу того, что основные силы противника в ближайшее время узнают о нападении на вербовочный пункт, отказывался категорически.

– Подумаешь, – отмахнулся он, вытаскивая из кармана две, прихваченных из сейфа коробочки. – Сейчас я вас тоже амулетами обеспечу и тогда нам троим ни один черт, ни один бес, ни один, кто там у них еще?

– Про демонов, кажется, разговор был, – вспомнила Арра.

– Ни один демон, ни вся эта компания вместе не страшны будут!

Ганц сдался и, махнув рукой отошел в сторонку. Второй амулет Джузеппе с Аррой перенастроили гораздо быстрее. Девушка, которая так и не смогла выбрать между силой и магией, попросила увеличить и то и другое, поровну.

Для проверки она выбрала здоровенный, с тележное колесо, валун, лежавший метрах в ста от них. Подняла его, небрежно, перебрасывая с руки на руку, отнесла на дорогу, весело подмигнув Ганцу, у которого при виде этих упражнений, челюсть отвалилась до земли. Установила камень на дороге, отошла на пару шагов в сторону, сделала резкое движение кистью.

Камень вспыхнул. Всем известно, что камни не горят, но, этот полыхнул, словно солома, смешанная с маслом. Он горел, как хороший факел. Арра расцвела улыбкой и мягко провела ладонью в воздухе. Пламя, как по волшебству (почему «как»? магия – то же волшебство), исчезло. Теперь валун покрывала толстая корка льда. Девушка снова подошла к нему, легонько стукнула ногтем. Раздался громкий треск и камень раскололся на несколько больших кусков. Но на этом дело не кончилось. Куски продолжали дробиться, крошиться и через несколько секунд у ног Арры была только большая куча пыли.

– Бесподобно! – восхитилась девушка. – Джузеппе, ты гений!

Ганц, наконец, закрыл рот и громко сглотнул.

– Я тоже хочу. Джузеппе, побудь гением еще раз!

– Легко, – согласился магистр. – Тебе, как Арре, пополам, силу и магию?

– Не, – отказался Ганц. – Ну ее, эту магию, я ее боюсь. Давай, направляй мне все на силу. На физическую.

– Арра, ко мне! – весело скомандовал Джузеппе. – Одну физическую силу, это элементарно, это не работа! Пять минут и готово!

Положим, перенастройка амулета заняла не пять минут, а несколько больше, но не прошло и четверти часа, как Ганц, осторожно подставил палец, чтобы магистр надел на него согнутый треугольник амулета.

– И… как это работает? – неуверенно спросил Ганц. – Нужно что-нибудь говорить? Или, если кого стукнуть, то нужно целится, чтобы именно этим колечком попасть?

– Нет, конечно, – улыбка на физиономии Джузеппе оставалась все такой же блаженной. – Просто сосредоточься на том, что ты хочешь сделать. Сила сама проявится.

– Но я ничего такого не чувствую…

– А что ты можешь почувствовать? – засмеялась Арра. – Ты просто попробуй. Кинь что-нибудь тяжелое, или толкни.

– Что я тут кину? – он выразительно огляделся по сторонам. – Единственный подходящий камушек ты в порошок стерла. Тебя я без всяких амулетов могу одной рукой поднять. Разве что Джузеппе…

– Но-но, – попятился магистр. – Ты же сейчас своей силы сам не знаешь. Подбросишь меня в воздух и буду я неделю летать, мелкой пташечкой.

– Прямо уж так, – усомнился Ганц. – Ладно, я на трейлере попробую, на избушке этой. Как ты ее магией крутил, мы видели, теперь посмотрим, что можно сделать при помощи грубой физической силы.

Все трое вернулись к трейлеру. Джузеппе и Арра остановились чуть поодаль, а Ганц, не сбавляя шага, подошел, мягко положил ладонь на короткую переднюю стенку с большим окном и коротко, без замаха, толкнул. Он, конечно, прекрасно помнил, как совсем недавно, упирался в эту самую стенку плечом, безуспешно пытаясь сдвинуть домик на колесах хотя бы на миллиметр. Именно поэтому, то что произошло потом, и явилось для него такой неожиданностью. Никакого сопротивления – только раздался негромкий свист, который издает очень быстро пролетающий мимо предмет, взвизгнула Арра, и Ганц, неожиданно лишившийся опоры, упал на четвереньки.

– Эй, куда! – заорал он, тут же вскакивая на ноги.

– М-да, похоже, это была ошибка, – Джузеппе погладил бороду. – Хотя, с другой стороны… теперь ты имеешь довольно точное представление о своей силе.

– То есть, это что же? Это я? Куда это я его? – растерянно залопотал Ганц. – Я ведь не собирался!

– Ну, не собирался… – попробовала утешить его Арра. – Ясное дело не собирался, никто не сомневается. А куда ты его закинул, этого никто не знает, может за самую Имолу!

Ганц снова сел. Посмотрел на амулет, на Арру, снова на амулет, на Джузеппе. Спросил невнятно:

– А?

– А может и дальше, – безжалостно подтвердил тот.

– Дальше Имолы! – Ганц начал стаскивать с пальца кольцо. – Ну его на фиг, этот амулет, это же даже в морду никому не дашь!

– Почему? – удивилась Арра. – Наоборот, победа тебе в любой драке обеспечена.

– Какая же это драка, если противник после первого удара за горизонт улетает? Нет уж, мы лучше по старинке, без затей, – он снял кольцо.

– Только не выбрасывай! – в один голос воскликнули Джузеппе и Арра.

– Да вы что? – Ганц повертел указательным пальцем у виска. – Разве такими игрушками бросаются? Мы его сейчас в кармашек специальный на поясе, у меня есть подходящий, на застежечке, чтобы не потерялся… Это в простой драке такой амулет ни к чему, а нам еще с этими разбираться, с «Ад Инкорпорейтед». Там, я думаю, пригодится. – И добавил озабоченно, – только аккуратнее бить придется, а то разбрызгаю эту пакость по всему Лагосинтеру, собирай их потом…

– Ты сверху вниз удар направляй, – деловито посоветовала Арра, – будешь их, как гвозди заколачивать. Можно будет даже так, мы с Джузеппе …

– Подождите, ребята, – нервно перебил магистр. – Мне показалось, что вы воевать собрались? А не забыли случайно, Лэрри сюда едет, с отрядом, и он четко приказал: «наблюдать и доложить»!

– Да я согласен наблюдать, и даже докладывать! Но ты забыл, Джузеппе, что тот субчик, который успел сбежать, кто он там – бес или черт, нам без разницы, тоже нас пронаблюдал и сейчас бежит, хвостик задрав, докладывать своему начальству! А начальству, я думаю, не понравится, что мы вербовочный пункт разгромили и неизвестно куда забросили. Не послать карательную экспедицию, в подобной ситуации, это себя не уважать.

– Это точно, – солидно подтвердила Арра, – а мы ведь еще и персонал захватили. Ганц, как они там у тебя?

– Спят, – коротко сообщил он, посмотрев в окошко фляжки. – Все трое.

– Думаете, нас захотят наказать? – состояние пленников, в данный момент, Джузеппе совершенно не волновало.

– А ты бы на их месте, что бы стал делать? – вопросом на вопрос ответил Ганц.

– Я бы… – магистр вздохнул. Подумал и вздохнул еще раз. Потом спросил: – Будем прятаться или нападать?

– Спрятаться не трудно, но тогда карательная экспедиция выйдет прямо на деревню, – проинформировала его Арра.

Джузеппе повернулся к Ганцу и вопросительно уставился на него.

– Там, конечно, есть силы, способные оказать сопротивление, – ровным голосом сообщил Ганц. – Дядюшка Доршан с сыновьями, кузнец местный, мясник. Тетушка Корделия тоже, она когда за свою скалку берется, все окрестное хулиганье по погребам прячется.

– Это не та, про которую твои дружки упоминали, Кархенас и Вейр? Они тогда тоже что-то про погреб говорили.

– Та самая, – кивнул Ганц.

– Понятно, – магистр уже и вздыхать перестал, слушая перечисление ударных сил, которые могла выставить деревня. Только сказал тоскливо: – Я ведь, человек глубоко мирный, научный, можно сказать, работник, а тут… Ганц, раз такое дело, ты, вроде бы, парочку пирогов с собой прихватил? Надо бы подкрепиться, не драться же с этой компанией на голодный желудок.

«Наконец-то! Наконец-то кончились эти отвратительные заросли!» – Шнырок перебежал через дорогу, легко перепрыгнул узкую полоску травы и зацокал копытцами по застывшей лаве, такой удобной и привычной! – «Все опасности позади, он уже на базе. Осталось только доложить начальству о гнусном коварстве местных жителей, которые заманили доверчивых служащих „Ад Инкорпорейтед“ в ловушку… нет, лучше в гнусную ловушку! Хотя, так тоже не хорошо, гнусным было коварство… Ладно, пусть коварство остается гнусным, а ловушка тогда будет подлая. Точно, подлая ловушка – это будет звучать хорошо! Совсем скоро он вбежит в кабинет Пенделля и… только как будет эффектнее: вытянуться по стойке „смирно“ и сделать короткий четкий доклад или рухнуть обессилено на пол и слабеющим голосом сообщить о состоявшемся нападении?»

Вопрос был настолько серьезный, что Шнырок даже замедлил бег – вламываться в кабинет к начальству, не продумав своего поведения было глупо. Сама история, которую он расскажет, была готова, даже в нескольких вариантах – пока бес добирался до базы времени прошло достаточно для того, чтобы сочинить и отредактировать хоть десять докладов Пенделлю.

«Значит, еще раз: или бравый вояка, или раненый, пострадавший на поле битвы. Пенделль любит бравых вояк, но тогда возникает вопрос, почему Шнырок, если он такой лихой, не раскидал враждебных туземцев, а допустил, что Шкелета с Дымком захватили в плен? Могут даже обвинить в том, что он вовсе не тактическое отступление произвел, а вульгарно сбежал… Получается, что лучше быть раненым. Но где тогда взять ранение?» – Бес незаметно для себя перешел на шаг. Не прогулочно-неторопливый, конечно, а на быстрый, деловой, но все-таки шаг. – «Может оцарапаться о какую-нибудь железяку, вон их сколько повсюду валяется…»

– Эй, Шнырок! – окликнул его один из трех бесов, лениво развалившихся на мешках. – Ты куда бегал?

Бес не остановился, не посмотрел в его сторону. А чего смотреть, он Синеглазку и так узнает, по голосу. Даже если бы не торопился так, все равно прошел бы мимо, не о чем с ним разговаривать. Шнырок Синеглазку не любил, за вредность и ехидство, и не считал нужным скрывать это.

– Спиртяшкой нигде не разжился? – нахальный Синеглазка не огорчался столь явным пренебрежением. Его это скорее развлекало. – А то может тебе компания нужна?

Сказал бы Шнырок, что хорошо делать в одной компании с Синеглазкой, да не хотелось опускаться до его уровня. Но то, что не спирт глушить, это точно.

– А Ржавчика ты нигде не видел? – голос Кувалды звучал озабоченно.

– Нет, – Шнырок неохотно остановился. Кувалда, это бес серьезный, уважаемый, у него такие кулаки… одним словом, когда Кувалда задает вопрос, то лучше ответить. Если ты, конечно, о здоровье хоть в самой малой мере заботишься. – А что, он потерялся?

– Да нет, мы его послали у местных пошуровать, насчет выпивки. Давно уже.

– Давно?

– Полдня сидим тут, дожидаемся, – горестно поведал Кучерявый. – И ни в одном глазу! Куда только этот болван про… – он с изумлением проводил взглядом сорвавшегося с места Шнырка, – …валился?

– Значит еще и Ржавчик, – на бегу шептал про себя Шнырок, – пошел за спиртом, наверняка нарвался на этих местных бандитов, и сейчас томится… а во время доклада – мужественная решительность и горечь от потери товарищей. И не сбежал вовсе, а избегнув хитрых… тьфу, подлых ловушек туземцев, поторопился доставить командованию важные сведения.

К Пенделлю Шнырка пропустили без разговоров и без очереди, секретари главного специалиста по ассимиляции прекрасно знали кто он такой и какие обязанности выполняет. Бес влетел в кабинет и выпалил:

– Шкелет, Дымок и Ржавчик!

Пенделль, сидящий за рабочим столом, поднял голову от бумаг, поправил пенсне и откинулся на спинку мягкого стула.

– В чэ-э-эм, собствэ-э-энно, дэ-э-эло?

– Мятеж, нападение на вербовочный пункт и вооруженное сопротивление! – четко доложил бес.

– Подрэ-э-эбности, – потребовал Пенделль.

Шнырок вздохнул поглубже, посмотрел, чтобы сосредоточиться, на чучело летучей мыши, служившее украшением массивного пресс-папье, и начал доклад. Именно за умение пересказывать ход событий не упуская самых мельчайших подробностей, Пенделль и ценил своего подчиненного. Выделил его из толпы болтающихся по стройплощадке бесов, приблизил к себе, доверил работу с тончайшей технической аппаратурой…

– Кстэ-э-эти, – перебил он Шнырка, – как микрофэ-э-эны новые работали? Тебэ-э-э в кабинэ-э-э все хорошо слышнэ-э-э было?

– Даже как у Дымка в животе бурчало, – подтвердил бес. – Сказка, а не микрофоны! Только все они, вместе с трейлером, захвачены, на данный момент, превосходящими силами противника. Прикажете продолжать доклад?

– Да, – буркнул Пенделль.

В мрачном молчании, он выслушал «Историю вероломного нападения». Впрочем, рассказывая ее, бес почти не приврал – может быть только немного сгустил краски, описывая коварных аборигенов и их злобный нрав.

Затем, без остановки, последовала «История героического побега и спасения единственного уцелевшего». Тут Шнырку пришлось немного присочинить, но очень осторожно. Пенделль, хотя и выглядел козлом в пенсне, дураком вовсе не был. Ложь, в докладах подчиненных, он допускал, по его собственному выражению: «в целях оживлэ-э-эния пэ-э-эйзажа на мэ-э-эсте дэ-э-эйствия», но в очень разумных пределах. Так что про бой, который ему пришлось выдержать с шайкой, захватившей в плен старшего черта Шкелета и беса Дымка, Шнырок рассказывать не стал, хотя состряпал про запас очень приличную, даже можно сказать, захватывающую историю. Ничего, не пропадет, он ее вечерком в палатке расскажет.

А вот на свое служебное рвение и понимание того, что он, как единственный, не замеченный злобными аборигенами и следовательно, избежавший плена, так и должен незамеченным остаться, чтобы суметь вернуться на базу и донести до старшего демона Пенделля горькую правду о трагических событиях, сделал особый упор. Про полынь ненавязчиво упомянул и про то, что бежал всю дорогу, чтобы специалист по ассимиляции смог узнать новости побыстрее.

– М-дэ-э-э… – Пенделль пожевал нижнюю губу. – За гэ-э-эроическоэ-э-э поведение в условиях приближенных к боэ-э-эвым, объявляю тебе, Шнырок, устное поощрэ-э-эние.

– Рад стараться! – вытянулся в струнку бес.

– Но кэ-э-эк все это нэ-э-эприятно… Говоришь, вэ-э-эсь запас амулетов вербовочного пункта захвачэ-э-эн? И Шкэ-э-элет с Дымком в плену? Да, а при чэ-э-эм здесь какой-то Ржавчик? Я посылал только вас трэ-э-эих, откуда взялся Ржавчик? Кто это э-э-эще такой?

– Бес из строительного отдела, – почтительно пояснил Шнырок. – Подчиняется демону Абарзелу. С нами его не было, но мне достоверно известно, что удалившись за пределы базы некоторое время назад, он бесследно исчез.

– За мэ-э-эстным спиртом, навэ-э-эрняка, побэ-э-эжал, – брезгливо поморщился специалист по ассимиляции. – Во всех мирах одна и та же э-э-эстория. Вэ-э-эрнется.

– Э-э… это если он не попал в руки враждебно настроенных местных жителей, – осторожно намекнул Шнырок.

– Ты считаэ-э-эшь? Впрэ-э-эчем, вербовочный пункт двигался в сторону дерэ-э-эвни, Ржавчик наверняка отправился тудэ-э-э жэ-э…

Пенделль глубоко задумался. Он имел немалый опыт и множество освоенных миров за плечами, ценился в «Ад Инкорпорейтед», как один из лучших специалистов компании и автор множества методических разработок и оригинальных идей по ассимиляции населения, но с подобной ситуацией сталкивался впервые. Да, разумеется, трения с аборигенами возникали регулярно, ни в одном мире не обходилось без осложнений, но открытое сопротивление? Мало того, хорошо организованное открытое сопротивление! Такого еще не бывало.

Не бывало потому, что бюрократическая система, по сути своей, неповоротлива и нерасторопна, а лица, которые имеют власть и возможность подобное сопротивление организовать, находятся на самом ее верху. И к тому времени, пока до них доходит полностью проверенная и трижды перепроверенная (в виду полной неправдоподобности) информация, пока они ее обдумывают, сопоставляют данные и принимают решение, уходит время, когда еще можно было что-то изменить. А когда база выстроена, начато инферноформирование остальной территории и большая часть населения ассимилирована, кто тогда, спрашивается, будет сопротивляться?

Но здесь, на Лагосинтере, все пошло неправильно, наперекосяк. Ассимиляция еще и не начиналась, а вербовочный пункт уже потерян. Вместе с запасом амулетов, анкетами и прочей служебной документацией. Не говоря о новейших микрофонах, за которые придется отчитываться отдельно. Неприятная мысль заставила Пенделля поморщиться. Шнырок, приняв это на свой счет, затаил дыхание и вытянулся в струнку еще старательнее.

«Или, все-таки, потерять сознание? Обессилено рухнуть? Как бы угадать, что произведет наиболее благоприятное впечатление?»

Но демон даже не смотрел в его сторону, не до мелочей. Тут план выполнения работ срывается, а кто будет виноват? Пенделль? Фигушки, кто угодно, только не он. Уж на это у него опыта хватит. В такой ситуации что самое главное? Главное успеть вовремя спихнуть с себя ответственность. В конце концов, Пенделль тоже не без начальства. Есть руководитель строящегося филиала, дьявол Ноизаил, который правомерен и полномочен принимать решения. Вот ему и надо все доложить, пусть Повелитель Блох думает, что с этими немирными туземцами делать. Именно так! Его власть, его и ответственность!

Пенделль резко поднялся, отодвинув стул, вытянув руку вперед, направил когтистый указательный палец в грудь беса:

– Сейчэ-э-эс идем к Ноизаилу.

– Повелителю Блох?! – икнул Шнырок испуганно.

Старший демон досадливо поморщился:

– Естэ-э-эственнэ-э-э. Изложишь все ему, абсолютно искрэ-э-энне и прэ-э-эвдиво. Про Ржавчика нэ-э-э упоминай, с ним дэ-э-эло пока темное. Говори тэ-э-элько про захват вэ-э-эрбовочного пункта. Аборигенов сэ-э-эмэ-э-эро было?

– Так точно! – захлебнулся от усердия Шнырок.

– Маловэ-э-это, лучше бы десяткэ-э-э два-три… Ладно, пусть будет сэ-э-эмэ-э-эро, но все с арбалэ-э-этами. Про амулеты… про амулеты тоже пока не упоминэ-э-эй. Говоря про нападэ-э-эние, упирай на то, что оно ничем нэ-э-э было спровоцировано. Всэ-э-э понял?

Шнырок старательно закивал и уточнил деловито:

– Трепетать?

– Трепещи, но в мэ-э-эру.

Бес затрепетал.

– Годится, – одобрил Пенделль. – Теперь вэ-э-эт что, – он открыл один из ящиков стола, порылся в нем, раздраженно, со стуком, задвинул. Еще более раздраженно оглядел кабинет. Наконец, взгляд его остановился на пресс-папье. Пенделль взял его, прикинул вес, удовлетворенно кивнул. Встал и подошел к Шнырку, держа пресс-папье в правой руке, левой взялся за небольшой рог на голове беса, повертел его голову, выбирая место. – Ага. Тэ-э-эк хорошо будет, – и саданул прямо по лбу, над бровью.

Шнырок дернулся, но взвизгнуть не посмел. Пенделль сделал шаг назад и небрежно бросил пресс-папье снова на стол. Потом осмотрел перекосившуюся физиономию беса.

– Прекрэ-э-эсно! Даже кожу ссадил – кроме шишки еще и крови нэ-э-эмного есть. Это ты получил прэ-э-эдательский удар в спину…

– Спина с другой стороны, – боязливо напомнил Шнырок.

– Да? Ну ладнэ-э-э. Тэ-э-эгда это будет просто прэ-э-эдательский удар, который ты получил, пытаясь собственной грудью защитить непосрэ-э-эдственного начальника, старшего черта Шкелэ-э-эта. Э-э… на арбалэ-э-этную рану это похоже?

Шнырок не удивился такому вопросу, он знал, что в оружии, его шеф разбирается слабо и вряд ли представляет себе, как вообще выглядит арбалет.

– Никак нет, – бес позволил себе слегка коснуться здоровенной, на глазах набухающей шишки. – Это больше всего похоже на последствия удара хорошей дубинкой.

– Тэ-э-эгда, пусть у них, кроме арбалетов, будут ещэ-э-э и дубинки, – принял решение Пенделль. – На вэ-э-эпросы Ноизаила отвечай, но аккуратнэ-э-э. Если чтэ-э-э, хватайся за шишку и стони.

– Сознание потерять можно? В случае чего?

Прежде чем ответить, старший демон подумал.

– Можно, но только в крайнэ-э-эм случае, – наконец разрешил он. – Вообщэ-э-э-то, должно хватить жалобных стонов и судорожных подэ-э-эргиваний хвостом. Будь проще и убэ-э-эдительнее, не перэ-э-эбарщивай.

Пенделль снова осмотрел жертву коварных аборигенов, и остался доволен. Он коротко кивнул бесу, приказывая следовать за собой и двинулся к выходу. Шнырок послушно потрусил следом, проверяя шишку, которая уже переставала умещаться на лбу.

– Что?! – взревел Ноизаил. Поскольку находиться в кабинете в образе огромного пса было довольно неудобно, Повелитель Блох вернулся к обыденному, так сказать, облику дьявола. – Что ты сказал! – он стукнул кулаком по столу так, что чучело летучей мыши на стене закачалось и сложило крылья. – Повтори!

Шнырок, без всякого напряжения, очень натурально затрепетал.

– И всяческие оскорбления, – повторил он дрожащим голоском. – Старшего черта Шкелета, беса Дымка и меня оскорбили действием, – он слегка коснулся огромной шишки, – а вас, Повелителя Блох, словесно. – Попятился, от вскочившего из-за стола дьявола, но мужественно продолжил: – Обзывали разными нехорошими словами, всячески унижали и угрожали.

Пенделль, топтавшийся у дверей (Ноизаил принципиально никогда не предлагал посетителям присесть, даже стульев в своих кабинетах никогда не держал), испуганно замер. Это был уже явный перебор, ничего такого, про оскорбления и угрозы самому Повелителю Блох в сценарии не было. Однако… однако ход вполне разумный. Теперь Ноизаил взбешен настолько, что наверняка не станет поручать Пенделлю разобраться своими силами. А вполне мог сказать что-нибудь вроде: «Ты вербовочный пункт потерял, ты его и возвращай». Нет, теперь он захочет лично руководить усмирением мятежного мира! Молодец Шнырок, умен, бес! И вообще, надо отдать ему должное, блестяще держится, а ведь впервые дьяволу докладывает. Когда эта заваруха с Лагосинтером закончится, надо будет, по результатам, оформить ему документы и подать на повышение в звании, на старшего беса. И подыскать работенку на должности младшего черта, чтобы перспектива была… С кадрами надо работать, это давно известно. Дельные сотрудники сами собой, из ниоткуда, не появляются, их надо выращивать. А Шнырок очень даже стоит заботы – сообразителен, инициативен, деловит… зарывается иногда, не без этого, но исключительно от старательности и от молодого, глупого нахальства.

Ноизаил тем временем притомился топать ногами и орать, плюхнулся обратно в кресло и рыкнул повелительно:

– Всех заместителей ко мне! Я этих туземцев… живыми брать! Я лично с ними разговаривать буду!