Текст книги "Город мертвецов и другие истории (сборник)"

10

После временного провала я ощутил под собой каменный холод ступени. Глаза открылись без труда, я даже чувствовал себя слегка выспавшимся, испугался, что проспал на улице до утра. Но нет – вместо ступеньки мою задницу охлаждал дорожный поребрик, а наша слегка уставшая компания столпилась вокруг подъезда четырехэтажного дореволюционного здания. В четыре часа ночи, когда намек на восход солнца уже проявлялся где-то за пределами города и небольшое количества утреннего света создавало длинную тень, этот дом походил на башню, на рыцарский сторожевой блокпост, настолько черным он был с теневой стороны.

Виктору везло, что в квартире, в которую он звонил уже минут двадцать, никого небыло, иначе пришлось бы немного размять кулаки, а состояние нашей группы почему-то не давало надежды на благоприятный исход.

Аня первой проявила благоразумие и сказала этому дылде, что он ошибся подъездом. Пять минут пьяного гомона – и мы сдвинулись на пятнадцать метров правее, с таким же требованием к домофону, что и раньше. Дверь открыли сразу же, после двух сигналов. С громким смехом, больше похожим на лай, особенно в акустике подъезда, мы все ломанулись внутрь.

Я чувствовал себя посвежевшим, но настроение слегка потемнело, я надеялся исправить это с помощью Ани.

Мы взлетели на третий этаж и вбежали в квартиру.

Хозяйка приветствовала нас в плотной непрозрачной ночной рубашке и пушистых шлепанцах. Вход в квартиру был узким, поэтому пришлось подождать, прежде чем дойдет очередь на вход, прямо как в метро. Но когда я вошел внутрь, то сразу был ослеплен ярким светом лампы, которая никому не мешала прямо над входом, пока кто-то не задел включатель своей жопой.

Передо мной появилась она…

Обычно в подобные моменты стоит подчеркнуть важность персоны фразой «та самая». И, черт бы побрал мой малый словарный запас, так оно и было. Та самая девчонка из автобуса, из бара, из воскресенья. Как давно оно было – неделю, две назад? Может сотни других воскресений уже разделили эти две встречи, а я все еще чувствовал ком в горле, приятный озноб, желание прикоснуться к ее коже, глупый и неуместный стояк…

Мы не сказали «Привет», а просто посмотрели друг другу в глаза, чтобы понять самое необходимое.

– Витек, можно тебя на минуту? – спросил я в гущу событий где-то в комнате, достаточно громко, чтобы было слышно.

Его кривое и красное лицо показалось из дверного проема.

– Да, дружище?

– Ты не прогулялся бы со мной до магазина?

Он вышел в коридор, я обратил внимание на то, что на его ногах красовалась уличная обувь. Не дожидаясь лишних вопросов и реплик, я вышел прочь.

Виктор догнал меня на улице. Я был неприятно трезв и осознавал каждое свое движение, каждую мысль, этого было достаточно – я просто смылся. Из меня не получилось тусовщика, ловеласа, гуляки и т. д. Однажды увидев лицо этой девушки, я уже представлял ее подле себя, если не навеки вечные, то на пару лет точно. И мне было противно, я ненавидел себя в этот момент, ведь я только недавно ощутил всю прелесть собственной глупости, наивной любви и бесконечной самоотдачи в руки близкого, на первый взгляд, человека.

И все повторяется. Моему существу не хватало лишь одной половины, а не мозаики безликих кусочков.

От кого я сейчас убежал? От своих представлений о будущем с этой неизвестной? От страхов, что она меня отвергнет?

Фу, ну нахуй, лучше я пойду напьюсь, чтобы даже не думать об этом.

Только маленький червяк в голове обнадежил тем, что на следующий день у меня еще будет шанс, ведь за несколько секунд встречи она еще не успела понять моего состояния. Успел ли я?

Неведомыми дорогами, переулками, пешком по газонам и клумбам, мы все-таки нашли небольшой магазин, в котором нам не отказали в продаже алкоголя. Стоит упомянуть, что к этому моменту мое желание немного поугасло, однако, я все-таки держал мысли в голове, они сгустились в сплошную дымку, оставив лишь очертания основного смысла. Витек долго отказывался, пытаясь убедить меня в недееспособности, но в итоге согласился на бутылку пива, я же решил убить организм окончательно и взял энергетический коктейль с 9% алкоголя и бутылку «Крепкого», даже не задумываясь о последствиях. О да! Их стоило еще как ожидать!

Коктейл шел противно даже для моего состояния, он был холодный и мерзкий, каждый глоток отзывался неприятным покалыванием, поэтому приходилось пить небольшими порциями, иначе был слишком велик риск вывалить все обратно. В дороге мы почти не разговаривали, не считая некоторых шуток, связанных с алкоголем и нашим нынешним состоянием.

– Блин, Анд-д-рей. Я в говно, – продекларировал Витек, каждую букву он выговаривал отдельно, чтобы я понимал смысл сказанного.

Он шел впереди, как более трезвый, но я все равно молча кивал, изредка соглашаясь мычанием. В состоянии, близком к овощу, я достиг полного катарсиса, мои мысли были белым холстом, натертым воском, чтобы краска сползала вниз и растворялась в одной бесцветной жиже под ногами художника. Все сущее сейчас только так и жило – под моими ногами.

Единственными вещами, которые меня заботили, были: сохранение равновесия и желание не уснуть прямо на улице. Второе было под прямой угрозой, ведь в полнейшем непонимании цели путешествия, мы рисковали не дойти обратно к квартире сестры моего попутчика. Я решил, что уж лучше я медленно, но верно, доковыляю до своей квартиры.

– Эй, ребят, бутылочку не оставите? – раздался голос справа.

Мы одновременно остановились и посмотрели в закоулок, узкий и короткий. В конце стояла помойка, а вокруг – разбросаны мокрые, гнилые обрывки газет, тряпки, осколки, бычки. И посреди всего этого сидел грязный бомж, с бородой до подбородка, он ел что-то из влажной то ли газеты, то ли салфетки, глядя на нас. В бороде отчетливо были видны кусочки пищи.

Я посмотрел на него, мои инстинкты, предрассудки и любые детали, составляющие человеческую личность, стали безразличны. Мне было противно смотреть на этого бомжа, на его грязный вид, на одежду, которая пахла хуже самого отвратительного запаха, подверженный описанию словами. Его гнилая улыбка вызывала еще большее отвращение, но даже это так сильно меня не цепляло.

Куда большую злость, чистейшее проявление гнева, я почувствовал по отношению к себе. Как в грязное и вонючее зеркало, я смотрел в него. Был ли он «подставным», или под утро можно было наткнуться на «настоящих» бомжей, которые днем прятались в специально предназначенных заведениях? Плевать, я видел в нем себя нынешнего, себя пять лет спустя, десять… Я ощутил свое прозябание в обществе настолько мерзким в своей бесполезности, что, если б я только мог, то непременно навалял этому жалкому и тупому себе.

Но я не мог. Поэтому я сказал:

– Какую? Эту? Конечно, держи! – и запустил ею прямо в голову бомжу.

Она разлетелась на остатки «Крепкого», осколки и маленькие, подобные кусочкам света, частицы. Витек остолбенел рядом. А я, решившись, направился твердым шагом к этому «кривому зеркалу». Кулаки сжимались сами собой.

От удара бутылкой, соперник повалился на задницу, что дало мне небольшое упреждение, я как раз собирался врезать ногой по заросшей башке. Я уже замахнулся, тело напряглось, как в момент удара по мячу… И через секунду я уже лежал на земле. Противник увернулся от удара, то ли это произошло от моего опьянения, то ли от неожиданной прыти оппонента, но факт есть факт – он повалился на меня и три раза ударил прямо в нос крепким и массивным кулаком. Я услышал хруст и почувствовал, как нос резко, в одно мгновение, перестал получать воздух, а горло сдавили сухие кисти.

– Даже не думай подходить! Пшел отсюда! – прозвучал хриплый рык бомжа, направленный в сторону Витька.

Я не видел происходящего, кровь брызнула на глаза и все, что попало в обзор – это малая толика бородатого лица. Он смотрел прямо на меня и, когда Витек убежал прочь (надеюсь, за помощью), то освободил одну руку и приспустил ненастоящую бороду. На меня смотрело немолодое лицо, мужчина, лет сорока. По лбу катилась капля крови, придававшая зловещий вид.

– Что, сучонок, думал, что если тебя порой побивают, то можешь так же выебываться?! – он кричал на меня, но тембр его голоса стал таким, что, я не сомневался, кроме нас двоих его больше никто не слышит. – Я ведь знаю, кто ты! О, ты удивлен, как я посмотрю! Именно потому, что я знаю тебя, я могу сейчас избить тебя до полусмерти, да еще и окажусь правым.

Дышать стало легче, ведь в его планах было избить меня до ПОЛУсмерти.

– Завтра же, точнее, уже сегодня, ты пойдешь в офис и скажешь куратору, что тебя отправил старший района, рапорт будет у него. Ты понял меня?! – не понять или не согласиться было сложно, потому что свои слова «старший района» подкрепил усиленным давлением на гортань.

– Отлично.

Он все еще не отпускал меня, может быть, думал, стоит ли меня еще бить. Я же чувствовал лишь свою голову, ставшую такой огромной и такой разбитой, ноги и руки давно отсоединились и не подавали обратной связи. Где-то раздался топот ног.

Я повернул голову, как мог, чтобы посмотреть в сторону прохода наружу.

Там стояла она… Опять… Та самая.

«Блять!» – только и вырвалось в моих мыслях.

Злость вскипела внутри меня. Мой оппонент, видимо, почувствовал это, потому что хватка ослабла. Я сразу же прокашлялся, не привыкнув к ощущению разбитого и сломанного носа. Но адреналин кипел, меня бесило, что я опять оказался пойман в тиски собственным бредом, что эта дура опять появилась невовремя, ведь она не должна видеть меня таким жалким, таким… «неподходящим». И опять смех накатывал вместо слез или ярости, вместо дрожи, вместо тошноты. Только смех, смех, смех. Я заржал и, все еще лежа на спине, воскликнул:

– На что ты смотришь!? Иди отсюда! Пошла прочь!

11

– Ты что, совсем, что ли, придурок?! Какого хрена ты думал?! Ты умышленно напал на одного из наших старших сотрудников! Это просто… вообще ни в какие ворота! Ты, так сказать, салага желторотый, идиот, дебил, вообще понятия не имеешь, что у нас за структура и смеешь вытворять подобное!

Давненько меня не отчитывало начальство. Хотя, какая разница, сейчас ситуация была вообще нестандартная. Если вкратце, то «товарищ Так-сказать» уже минут двадцать расхаживал по своему белоснежному кабинету, придерживаясь собственного, только ему известного, маршрута. Менялись лишь фразы, эпитеты, да обороты. От меня не требовалось ничего сверхъестественного, просто сидеть, понурив голову, и молча обтекать под потоками грязи, вполне заслуженной. Меня, вроде бы, не собирались увольнять, как я понял это в самом начале речи, перед тем, как началось линчевание. Как ни странно, но компании было нужно, чтобы минимальное число людей было в курсе происходящего на улицах, поэтому один бывший сотрудник, тем более уволенный по статье, мог раскрыть все инкогнито, неважно каким из миллиона способов.

Но мне было очень стыдно. Чертовски, бесконечно стыдно. Так сильно, что… Короче, пиздец, как стыдно. Неужели из-за самобичевания я упал настолько низко, что был готов просто избить незнакомого человека, кем бы он там не являлся? Одна лишь мысль сидела в моей глупой башке:

«Падая все ниже, я чувствовал себя королем мира…»

Эта фраза появилась совершенно внезапно, без явных причин. Она никак не была связана с тем, что меня избил бывший сотрудник милиции (майор!), который занимается «нашим, так сказать, общим делом» уже восемь лет, или с тем, что я чувствовал огромную пустоту, черную дыру вместо груди, когда вспоминал лицо девушки между кирпичных стен. Да, все осталось таким же размытым, как и в тот момент, но своеобразное «сглаживание» в мозгу, додумывание воспоминаний, сделали свое дело и на поверхности мозга навсегда, как на фотографии, отпечаталось ее выражение лица – грустное, слегка испуганное. Оно говорило о многом: о желании помочь, о разочаровании, о страхе стать свидетелем чего-то неизвестного ранее…

Эта фраза всплыла в момент отсутствия мыслей, когда я вспомнил собственные ощущения от месяцев работы. Кем я был до встречи с компанией? Кем я работал?

Но получив работу на самом дне, я почувствовал собственную силу манипулировать людьми, возможность делать все, что только захочу. Не стоит забывать и о бесстрашии, с которым я готов был влезть в любую драку, или устроить ее самостоятельно.

«Чем ниже падаешь в глазах других, тем выше становишься на самом деле»

Я ухмыльнулся, что не осталось незамеченным моим судьей:

– Ты вообще меня слушаешь?

– Да, конечно, Евгений Станиславович. Я искренне сожалею о случившемся событии, даже немного рад, что мне досталось по заслугам, – произнес я на автомате, стараясь придать голосу минимально насмешливый тон.

– Знаешь, Андрей! Я тоже этому рад! – он сделал паузу и продолжил. – А еще я рад, что ты включил уже, наконец, свою тупую башку!

Эта фраза выбила почву из-под меня. Я сидел на стуле, прямо посередине кабинета, и где-то внутри себя, падал в пропасть. Я никак не ожидал этой фразы, да еще и таким тоном. Вместо умудренного жизнью, вежливого и рассудительного Евгения Станиславича, эти слова произнес холодный, полный угрозы и жестких намерений голос сотрудника КГБ, не меньше.

– Ты хотя бы на секунду задумывался о том, что вообще происходит вокруг? Зачем вы одеваетесь в тряпки, изображаете из себя полное чмо, бомжей, шлюх, убогих старух? Уверен, что тебе и в голову не пришел бы даже на пять процентов верный ответ.

Я поднял голову, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, впервые за все время, пока моя задница была на стуле.

– Это ведь все для вас! – сказал Евгений, несколько раз ткнув меня в грудь.

Почему-то именно после этих слов я окончательно ощутил себя пленником Вьетконга. Да, я мог шевелить руками, но не стал бы.

Мой начальник отошел к своему столу, налил воды и медленно, смакуя, выпил большой граненый стакан.

– Что ты почувствовал, перед тем, как захотел ударить Аркадия? Точнее, захотел кинуть в него бутылкой.

– Я под… – в горле пересохло, голос стал синтетическим и хриплым. Пришлось прокашляться, чтобы продолжить, – я подумал, что… что…

Как пацан, нерадивый школьник, не подготовившийся к уроку, я пытался сформулировать воспоминания из пьяного угара, стараясь не мямлить. Так продолжалось недолго, пока не дошло…

– Меня выбесило, что занимаюсь тем же самым. Смотрел на это жалкое тело и аж отвращение брало, когда видел себя вместо него. Было противно до ужаса, до дрожи в костяшках. Вот и не сдержался по-пьяни.

Стоило выпалить это, как одно короткое предложение, так сразу же стало легче. Я поднял голову и даже постарался улыбнуться, ожидая реакции Евгения.

Он засмеялся в ответ, после чего оскалил свое умудренное опытом лицо, изобразив некое подобие голливудской улыбки.

– Вот именно. Наша программа расчитана на то, что вся молодежь будет смотреть на, так сказать, «нежелательные элементы общества» и видеть себя в максимальном отдалении от них. Ты удивишься, узнав, насколько высоко возрос уровень обучаемости молодых людей и девушек в возрасте от 16 до 28 лет. А также – уровень безработицы минимальный, ведь мы даем высокооплачиваемую работу даже тем, кто не смог устроиться, – он сделал паузу, ухмыльнувшись, глядя на меня. Оу, это больно! – Товарищам из-за рубежа мы не раскрываем всей правды, как и своим – мало кому понравится, куда уходят налоги, а объяснить такое решение очень сложно, будь перед тобой хоть выпускник МГУ, хоть тракторист из Пензенской области.

Он помолчал, глядя куда-то в пол.

– Даже уровень патриотизма слегка возрос, если только аналитики не льстят нам. Мы же ни хрена не понимаем в их работе, да? – он подмигнул. – Поэтому, Андрюша, не обижайся, но ты находишься в категории людей, которые витают в облаках и подсознание твое не оказалось забитым видом наших «специалистов», – он специально подчеркнул последнее слово.

– Вы мне рассказываете это, чтобы я остался? Я ведь могу обидеться и уйти и, если я правильно понял, это не очень приветствуется.

– Как раз к самой сути мы сейчас и подобрались, дорогой ты мой, так сказать, человек.

Он подошел вплотную, готовый к новым истязаниям палач.

– Я искренне буду рад за тебя, если ты образумишься и выйдешь из этого кабинета безработным, чтобы начать новую жизнь. И я буду не против, если ты останешься, потому что, ты удивишься, но есть и некоторые перспективы в твоей работе, о которых я не могу пока рассказать.

– Так что ты решил?..

Эпилог

Меня так бесил этот писклявый мужской голос в углу автобус, что даже слов не хватало!

Хотя встать я решил только в момент, когда слова, испускаемые им, стали содержать явную угрозу одному из пассажиров, миловидному мужичку в больших очках. Через несколько секунд у меня не осталось никаких сомнений, что носитель голоса – невысокого роста субъект в спортивных штанах и черной футболке, – просто провоцирует попутчика.

– Закрой уже свой рот, наконец! От твоего голоса уже уши кровоточить начинают, ты баба что ли?

Он сразу замолчал, оставив, при этом, рот открытым, а глаза – круглыми и большими, аж до размера юбилейного советского рубля.

– Ты совсем охерел что ли? Ты че базаришь-то?!

– Да потому что нечего докапываться до товарища моего. Иди лучше на рынок повыпендривайся.

Кулак прилетел мне в скулу, потом в нос, но, кроме звезд в глазах, не было больше ничего. Бьет, как баба.

Я толкнул его к двери, отчего он курьезно шлепнулся задницей прямо о поручень на выходе. Оказывается, у него был попутчик, которому нравилось происходящее ничуть не больше меня.

– Пойдем, Саня. Завязывай!

«Саня» зыркнул на меня своим дерганым взглядом и пошел мимо меня. Автобус остановился, и дверь рядом с нами открылась.

Внезапно, он развернулся и врезал мне прямо в переносицу, глаза отказали на несколько секунд, я лишь вестибулярным аппаратом почувствовал, что лечу из автобуса. Ударившись о тротуар, к боли в глазах и носу присоединилась и обидная боль в жопе.

Открыв глаза, я увидел, как автобус уезжает прочь, издавая крики «Будешь знать! Урод!» и так далее.

Я сидел на тротуаре, под стеклянным навесом остановки, и разглядывал свои брюки. А я ведь их только вчера купил…

На мне была моя старая ветровка, которая еще не была слишком холодной для сентября, хотя ветер иногда все же настигал тела, синие брюки из недорогого молодежного магазина и любимые кроссовки.

Кровь капала на ветровку, окрашивая синий в красную крапинку разного размера. Вкус крови был мерзким, но с особым привкусом осознания причины, по которой я так опиздюлился. Я откинул голову назад, уперевшись в жесткую скамейку, и рассмеялся в полный голос. Хорошо, что людей вокруг не было.

– Черт, какой сегодня день?..

04.14

Схватка

01

«Вот девушка, Сидит в кафе, одна, хотя не похоже на то, что она кого-то дожидается. Скорее просто зашла перекусить в обеденный перерыв.

Так, время, время! Половина третьего. Хм, Версия одиночного обеда подтверждается.

Так, ее мобильник, это – раскладушка с фотокамерой, отлично, нужное фото она сможет сделать. Разговаривает довольно тихо, значит, микрофон исправен и даже более – она сможет говорить незаметно.

Она – та, кто мне нужна!»

День сегодня не задался. Погода уже дважды залила меня своими противными дождями, хорошо, что второй раз вовремя был остановлен навесом этой привлекательной кафешки, в которую я зашла перекусить.

Дождь ко мне неравнодушен.

Вот бы нашелся какой-нибудь парень, который также отнесся ко мне, как и эта природная стихия мужского пола.

Черт! Что за бред?! Вот так-то, мадам Иванова, оказывается, от одиночества тоже сходят с ума. Так легко и ненавязчиво, примерно как я – погружаясь в сумасшествие сразу, еще находясь в рассудке, без внешних признаков.

Надо успокоиться…

– Простите девушка, у вас не занято?

Я подняла голову и увидела парня. Ничего, симпатичный, одетый в принципе как все, хотя… Черная рубашка поверх белой водолазки, черные джинсы, кеды.

– А если я скажу, что занято? – «Дура, что ты делаешь?!»

– Я все равно сяду, – сказал он, выполняя свое обещание. Его улыбка была изумительна.

Как хорошо, что он не такой застенчивый, как я. А он ничего – уверенный, голос приятный.

И как только он сел за мой столик, его лицо сразу же изменилось – стало… нет, не испуганным… скорее каким-то озабоченным, в глазах сразу появилось странное волнение… Что же с тобой?

– Девушка, я понимаю, что это звучит странным, но… – он сделал передышку, словно подготавливая меня к чему-то. – Вы должны мне помочь.

Ну вот, я-то думала, что он подсел ко мне чтобы просто познакомится, а тут такое.

Сейчас скажет, что он тайный агент, потом попросит что-нибудь сделать, это окажется просто подставой, а потом, воспользовавшись моей наивностью и славой Джеймса Бонда, переспит со мной и – поминай, как звали!

«Нет, надо меньше читать всякой проходнухи».

– Я не буду представляться суперагентом, – «Хоть на этом спасибо», – потому что сейчас для меня есть только смысл идти ва-банк – то есть просто попросить помощи, рассказав часть правды.

– Интересно. – «Интересно – это то, что сейчас творится с моим лицом».

– Я сел к вам не только потому, что вы очень красива, хотя вы просто сногсшибательны, – добавил он, доказывая свою галантность, поглощающую меня все глубже. – Я понаблюдал за вами и понял, что вы подходите все больше для некоторой услуги.

– Я слушаю.

– Я уже пять дней таскаюсь по Питеру, боясь задержаться в одном месте больше чем на определенное время, очень маленькое, кстати. А все это из-за погони, которую устроил тот, кого я считал своим другом больше трех лет. А на самом деле он просто следил за мной.

– О Боже! – это вырвалось как-то случайно, хотя очень вовремя передало то, что творилось у меня в голове.

– И вот когда я узнал это… – он прервал рассказ и посмотрел мне за плечо, словно разыскивая кого-то взглядом, что, в принципе, понятно. – Не оглядывайся. Когда я узнал это, случайно, то мне пришлось бежать.

Он замолчал, оставив меня в раздумьях. Сейчас он просто ждал…

Чего? Либо моего решения помочь ему, либо своего таинственного преследователя, что было более вероятным.

А я даже не знала, о чем мне думать. Симпатичный парень лет двадцати трех, который мог бы быть очень галантным кавалером в миру, и вдруг такое. Что страннее – я ему, кажется, поверила.

– Я согласна помочь, – сказала я на свой страх и риск.

– Спасибо.

В следующую минуту он рассказывал мне о той помощи, которую я могла ему оказать. Почему-то он был уверен, что его преследователь появится здесь и будет разговаривать со мной. Потом мой странный знакомец достал мобильник и попросил записать его номер.

– Прости, я купил себе новую SIM-карту, чтобы по старой меня не могли выследить. Запиши мой номер, чтобы ты могла связаться со мной, когда выполнишь мою просьбу.

Пока он копался в хитросплетениях своей телефонной книжки, я совершенно бесстыдно представляла, как выглядит его тело под этой рубашкой, под этими джинсами, без одежды. Он был счастливым обладателем спортивного телосло…

Нет-нет!!! К черту такие мысли!

– Записываешь? – спросил он, выводя меня из комнаты своего бесстыдства.

– Да, – он продиктовал номер, но мне не хотелось, чтобы он уходил. Еще пять минут, ну же, побудь со мной. – Может тебе и мой номер стоит записать?

– Отличная идея, тогда я сам свяжусь с тобой, если только у тебя не получится раньше.

Но стоило ему записать последнюю цифру моего номера, он привычным незатейливым движением поднял голову и бросил взгляд за мое плечо… Его глаза резко округлились и, с неимоверной скоростью, он прямо-таки соскочил с кресла и, пробормотав: «Прости», бросился бежать.

– Стой! – окликнула я, не соображая, что делаю.

Он остановился и развернулся ко мне лицом, держа правую руку в кармане джинсов, готовясь к какому-то действию.

Он тратит драгоценные секунды, чтобы выслушать мои слова, какими бы они ни были – все у меня внутри как-то сжалось и провалилось внутрь.

– Меня зовут Саша, – и одними губами я добавила: «Беги!».

Он вытащил из кармана небольшой предмет из металла черного цвета… Пистолет!

Я даже не сомневалась, что он настоящий.

Грохот раздался по всему павильончику этого кафе, и сразу запахло противной гарью. Запах показался странно знакомым, однако я сразу перестала его чувствовать, когда обратила внимание на то, с какой красотой бежит мой новый герой.

Жаль, что он так и не назвал своего имени.

– Подождите девушка, не уходите, я хочу задать вам парочку вопросов.

«Ну, давай же, задавай, раз нашел меня».

Я уже ушла из той забегаловки, когда мой новый парень (я уже не держала сомнений по поводу того, как его называть) убежал. Собравшись, я обратила внимание на того, кто за ним гонится. В его беге тоже присутствовала своеобразная красота, и я предположила, что это из-за общих интересов, которые тот отыгрывал, притворяясь другом моего сегодняшнего незабываемого знакомого.

И вот сейчас он стоял передо мной – тип немного привлекательной внешности, хотя у меня уже сложилось некое предвзятое мнение по поводу этого подонка.

– Итак, я вас слушаю.

– Некоторое время назад вы были в компании этого человека, – сказал он, показывая фотографию. Я чуть не прыснула от смеха, когда вместо ожидаемой карточки из оперы «Разыскиваются», я увидела обычное домашнее фото, где очень отчетливо можно было увидеть как моего нового знакомого, так и то, что там он был основательно навеселе.

– Возможно.

Он врезался в стену моего безмолвия, я почувствовала это тогда, когда горе-следователь-преследователь просто смотрел в мои глаза, пытался склонить на свою сторону.

Вдруг он приблизился ко мне настолько близко, что я почувствовала жар его разгоряченного после бега дыхания, и сказал:

– Может, не будем играть в молчанку? Я знаю, что ты была там и знаю, что ты с ним разговаривала, – зло бросил он эти слова. Шепота почти не ощущалось, будто он кричал эти слова лишь мне. – И я хочу знать, что он тебе сказал.

Не буду врать – я очень испугалась. Но желание помочь ТОМУ пересилило страх, на какое-то время…

– Так, мелочь всякую. Я думаю, что ему просто нужно было исповедаться. Если бы вы видели его лицо, то поняли бы. Ничего особо важного он не сказал.

– Вы уверены? – сказал он, снова вернувшись к любезно-учтивому тону.

– Вполне, – сказала я и, прислонившись к ограде набережной, скрестила ноги и сложила руки на груди, тем самым показывая, что считаю свою партию разговора оконченной.

Он постоял немного, размышляя, наверное, о том, сможет ли он еще что-нибудь из меня выудить, но потом вымолвил:

– Что же, спасибо за помощь.

Он уже начал отходить прочь.

«Итак, теперь надо выполнить просьбу!»

– А вы не хотите оставить мне свой номер. Ну, вдруг, я что-нибудь важное вспомню?

Он улыбнулся и подошел чуть поближе.

«Зря улыбаешься», – подумала я, открывая вместо телефонной книги своего мобильника встроенную камеру.

Телефонный номер состоит из семи цифр, и из одиннадцати, если это номер мобильной связи, поэтому у меня получилось одиннадцать отличных снимков этого человека. Прямо, как и просил меня…

– А вы хоть скажите, как зовут человека на фотографии.

– Дмитрий Арканов.

– Спасибо.

Я пошла прочь, теперь уже открывая телефонную книгу.

«Дима».