Текст книги "Дешевая магия"

НАКОНЕЦ, ПЛАН

Отделаться от сотрудниц отдела соцобеспечения оказалось поразительно легко. После выражения чувств Саванной они хотели только одного – добраться до своих кабинетов и начать строчить отчеты. Я попыталась задержать их, чтобы они задали все положенные вопросы – теперь, когда Саванна пребывала в отличнейшем настроении и была готова услужить – но вопросов не оказалось. Им это не требовалось.

Через несколько минут они ушли. Кортес не предпринял ничего, чтобы убедить их задержаться. Но как только они покинули дом, он провел нас в гостиную, жестом показал, чтобы сели на софу, и принялся ходить из угла в угол. Мерящий шагами комнату Кортес – не лучший знак.

– Ты уверена? – уточнил он у Саванны.

– В том, что Пейдж хорошая опекунша? Уверена. Именно поэтому я так и сказала, хотя не думаю, что они меня слушали, Я сказала блондинке, что хочу и дальше жить здесь, но она отскочила назад, хоть я и не собиралась ее пугать.

– Я не имею в виду твои заявления этим дамам, – ответил Кортес. – Я о менструации. Ты уверена, что это именно она?

– Конечно. У девушек не начинает оттуда просто так идти кровь.

– Имеет смысл, – заметила я. – В последнее время Саванна не очень хорошо себя чувствовала. Наверное, тянуло живот. Да еще и эти перемены настроения.

– Какие перемены настроения? – спросила Саванна.

– Не обращай внимания, дорогая. С тобой все в порядке. Я очень за тебя счастлива. Мы оба счастливы.

Однако Кортес совсем не выглядел счастливым. Он казался возбужденным, на взводе – конечно, не так, как бывают возбуждены большинство людей, но Кортес на взводе – это эквивалент нервного срыва у других.

– А ты знаешь о церемонии? – поинтересовался он у Саванны.

– Я собиралась говорить о ней с Пейдж, – ответила она. – А ты откуда знаешь про церемонию, колдун?

Саванна сказала это с улыбкой, но он отмахнулся от вопроса и повернулся ко мне.

– Да, – кивнула я. – Я тоже знаю про церемонию после первой менструации.

– А о вариациях? – не отступал он.

– Вариациях?

– Насколько я понимаю, это означает: нет, – он прошелся к окну и обратно, затем остановился, провел рукой по волосам, поправил очки и собрался с силами. Перед тем, как продолжить говорить, он уселся в кресло напротив нас. – Я ранее уже упоминал, что заинтересованность Кабал-клана Настов в Саванне во многом базируется на захвате ее совсем юной. Для этого есть основания – и веские основания. Если ведьму захватить до начала первой менструации, ее гораздо легче обработать.

– Промыть мозги, – вставила я.

– Рекрутировать, убедить, промыть мозги – называй, как хочешь. Еще не достигшая половой зрелости ведьма – идеальная кандидатка. Само по себе это не удивительно, поскольку любой, знающий молодежную психологию, скажет, что это очень уязвимый возраст.

Саванна фыркнула. Кортес продолжил рассуждать.

– Однако в случае ведьмы дело не только в этом. На кон поставлено гораздо большее. Варьируя церемонию после первой менструации, возможно, сделать ведьму преданной тем, кому нужно.

– Ты имеешь в виду поработить ее.

– Нет. Нет. Изменение церемонии способно наложить определенные ограничения на силу ведьмы, что в дальнейшем можно использовать и заставить ее остаться в Кабал-клане. Это трудно объяснить. Есть нюансы и скрытые значения, которые я не полностью понимаю. А суть вот в чем: изменишь церемонию и у тебя – идеальный рекрут. Если допустишь обычную церемонию – можно обо всем забыть.

– Значит, если нам удастся провести церемонию, Саванна больше будет им не нужна? С этим никаких проблем.

– Есть два момента, которые мы должны учитывать. Во-первых, если они обнаружат, что у Саванны качалась менструация, они сделают все возможное, чтобы заполучить ее до наступления восьмой ночи.

– А откуда они это узнают? – подала голос Саванна.

– Шаманы, – ответила я. – У них есть шаманы, не так ли?

Кортес кивнул.

– У Кабал-кланов есть все.

– Шаман в состоянии диагностировать болезнь. Шаман в состоянии определить, доросла ли ты до первой менструации или нет. Все, что требуется шаману, – это коснуться тебя. Достаточно толкнуть тебя в толпе. Наверняка, они кого-то нанимали, чтобы проверить тебя перед тем, как заваривать всю эту кашу.

– Вы говорите, что мне нужно всю неделю сидеть дома? Вы шутите, да? У меня же выпускной на следующей неделе! Если конечно мне позволят перейти в следующий класс после всего этого.

– Позволят, – ответил Кортес. – Я проверю. Однако самое главное для нас сейчас – это не дать Кабал-клану Настов узнать твою хорошую новость. Пейдж, дом защищен от астральных щупов?

– Постоянно.

– Значит, переходим к другому вопросу. После того, как будет проведена обычная церемония, представители Кабал-клана потеряют к Саванне интерес. Однако, учитывая репутацию ее матери и проблемы, которые возникли из-за нее у Кабал-кланов, Насты просто так не уйдут. Если они не смогут заполучить Саванну, они постараются, чтобы ее также не заполучил и никто другой.

– Ты имеешь в виду: они меня убьют? – спросила она.

– Ей не нужно все это слушать, – заметила я.

– Думаю, нужно, Пейдж, – заявил Кортес.

– Я не согласна. Саванна, пожалуйста, посиди в своей комнате.

– Он прав, Пейдж, – тихо сказала она. – Мне нужно все это знать.

– Ей нужно точно знать, какие опасности ее подстерегают, – заявил Кортес. – А мы должны ее защищать до церемонии, а потом заявить Настам, что они упустили возможность.

– Что? – воскликнула я. – Но если они это узнают, они ее убьют. Ты же сам это сказал.

– Нет, я сказал, что они могут ее убить, если посчитают, что она прошла обычную церемонию. Однако если восьмая ночь пройдет без церемонии, то сила Саванны ослабнет и исправить будет уже ничего нельзя. Поэтому она не будет представлять для них угрозы.

– Я не намерена пропускать церемонию, – заявила Саванна.

– Ты ее и не пропустишь, – заверила я ее. – Нам просто нужно убедить Настов, что ты ее пропустила.

* * *

Мы работали над планом три часа, делились информацией, высказывали идеи, составляли списки. Последним, конечно, занимался Кортес. Саванна болталась рядом первый час, потом решила, что спряжение глаголов – гораздо более веселое занятие.

Нам предстояло ждать неделю – довольно долгий период домашнего заключения. Мы рассуждали, что лучше – остаться здесь или найти на недельку какое-то другое безопасное место. Рассмотрев варианты, мы решили, что останемся здесь, пока не догадаемся о следующем шаге Кабал-клана Настов. Они приложили немало усилий, чтобы превратить мою жизнь в ад, и Кортес подозревал, что теперь они просто отступили назад, решив подождать, пока не кончатся мои силы. А если мы сбежим, то они определенно последуют за нами. Пока самым мудрым казалось день или два оставаться на месте и посмотреть, что произойдет.

Хотя до церемонии Саванны оставалось восемь дней, в первую ночь следовало сделать несколько вещей, например, собрать можжевельник. А это означало, что нам требуется выйти из дома. Белее того, книга, в которой описывалась церемония, хранилась в доме Маргарет, и Кортес согласился, что мне необходимо как можно быстрее ее просмотреть. Тогда мы сможем составить полный список требуемого для церемонии. Лучше сделать это сегодня вечером. До тех пор будем сидеть тихо.

После обеда Кортес сделал несколько звонков, связанных с посещением представителей отдела соцобеспечения, а я решила немного потренироваться в заговорах и заклинаниях. Я достала колдовские книги из тайника, положила их в рюкзак, который тоже прятала во втором отсеке под полом в своей спальне. Я добралась до холла, когда кто-то постучал во входную дверь.

Я поморщилась и вернула рюкзак на место. К тому времени, как я дошла до прихожей, Кортес уже снимал защитные заговоры. Когда он потянулся рукой к задвижке, я остановила его.

– Я сама.

Он колебался мгновение, затем отступил мне за спину. Я открыла дверь. На пороге стояли двое полицейских из полиции штата. Вероятно, я видела их раньше – отдел нашего округа не такой уж и большой – но я уже не запоминала фамилии. Просто не могла.

– Да? – спросила я, так и не открыв вторую дверь полностью, только окошко в ней.

Старший из полицейских шагнул вперед, по не пытался открыть дверь и не требовал впустить его в дом. Может, ему нравилось говорить перед большой аудиторией. К сожалению, для него, большая часть толпы и журналистов уехали, хотя вернулись дети с видеокамерой.

– Городской совет попросил нас проводить этих граждан к вашему дому.

Он отступил назад. Мужчина и женщина, которых я едва знала, шагнули, вперед.

– Советник Беннетт и советник Филлипс, – представился мужчина, хотя не показал, кто из них кто. – Мы хотели бы обратить ваше внимание… – он замолчал, откашлялся и заговорил громче, явно, чтобы его слышали собравшиеся на лужайке. – Мы хотели бы обратить ваше внимание на просьбу городского совета Ист-Фоллса. – Он опять сделал паузу для большего эффекта. – Совет согласился, очень великодушно, избавить вас от этой собственности, предложив за нее рыночную цену.

– Изба… Вы сказали избавить?

– За рыночную цену, – заявил он еще громче. Он огляделся и проверил, что собравшиеся слушают его очень внимательно. – Плюс расходы на переезд. Более того, мы оценим ваш дом по состоянию до нанесения какого-либо ущерба.

– Так почему бы просто не вывалять меня в смоле и перьях?

– У нас с собой петиция. Петиция, подписанная более чем пятьюдесятью процентами жителей Ист-Фоллса, имеющих право на голосование. Они просят вас, в свете последних событий, подумать о переезде в другое место, и своими подписями подтверждают щедрое предложение городского совета.

Женщина протянула свиток бумаги, конец которого упал на землю. По виду он напоминал послание времен средневековья. На нем я увидела дюжины фамилий, фамилии людей, которых знала – соседей, владельцев лавок, тех, с кем я работала, но организации благотворительного рождественского ужина, родителей детей, с которыми училась Саванна, даже ее учителей – и все они просили меня переехать. Покинуть город.

Я схватила свиток, разорвала пополам и бросила по куску в руки каждого советника.

– Отнесите это назад в совет и скажите, куда они могут засунуть свое щедрое предложение. А еще лучше скажите всем из этого проклятого списка, что им лучше ко мне привыкнуть, поскольку я никуда не уезжаю.

Я захлопнула дверь.

* * *

Я стояла в дверном проеме между гостиной и прихожей, словно меня, там удерживал обездвиживающий заговор. У меня перед глазами стоял список, я мысленно повторяла имена. Люди, которых я знала. Люди, которые, как я думала, знают меня. Да, мы не были близкими друзьями. Но я и не была незнакомкой. Я помогала с организацией всех школьных и благотворительных мероприятий. Я покупала печенье и яблоки всем бойскаутам. Я отдавала время, деньги, силы, все, что требовалось, туда, где требовалось, и все потому, что знала, насколько важно для будущего Саванны, чтобы я здесь прижилась. И теперь они пренебрегли всем этим, и повернулись ко мне спинами. И не просто отвернулись от меня, а еще и оттолкнули меня.

Да, случившееся в Ист-Фоллсе чудовищно: обнаружение вызывающего ужас сатанинского алтаря и изувеченных кошачьих трупов, невыразимый кошмар смерти и прощания с Кари. Я не винила город за то, что его жители не бросились мне на помощь с горшочками еды и соболезнованиями. Они были поставлены в тупик, боялись. Но так прямо судить, говорить «Мы не хотим видеть тебя здесь» – такое отношение воспринималось болезненнее, чем любое слово или выражение, брошенные незнакомцем.

Наконец я вышла из транса, пересекла комнату и рухнула на софу. Саванна села рядом и положила руку мне на колено.

– Они нам не нужны, Пейдж. Если они не хотят нас здесь видеть – ну и черт с ними. Можем взять деньги и найти место получше. Тебе нравится Бостон, да? Ты всегда говорила, что хотела жить там, а не в этой дыре. Мы туда и переедем. Старейшины не смогут возразить. Это вина города, а не наша.

– Я не уеду.

– Но Пейдж…

– Она права, Саванна, – заметил Кортес. – На данном этапе это будет признанием вины. Когда все это закончится, Пейдж вполне может решить пересмотреть предложение. Но до тех пор мы даже не станем его обсуждать. – Он заговорил мягче. – Они не правы, Пейдж. Ты знаешь, что они не правы, и знаешь, что этого не заслужила. Не позволяй им расстроить себя. Не доставляй им этого удовольствия.

Я закрыла глаза и прижала пальцы к векам, не пуская наружу подступившие слезы.

– Ты прав. У нас есть работа.

– Прямо сейчас нам не нужно ничего делать, – сказал Кортес. – Я предложил бы тебе отдохнуть.

– Я пойду, попрактикуюсь в заговорах и заклинаниях.

Кортес кивнул.

– Я понимаю. Если я смогу… – он замолчал. – Да, это хорошая мысль. Магическая практика поможет тебе отключиться от грустных мыслей.

– А что ты собирался сказать?

Он взял ежедневник с края стола, где тот лежал.

– Есть парочка заговоров… Я думал… Но, возможно, позднее, после того, как я сделаю еще несколько звонков, а ты немного побудешь одна… Если ты не возражаешь, я хотел бы спросить тебя о нескольких ведьминских заговорах.

Он просматривал ежедневник и не отводил взгляда от страницы, словно не ждал ответа. Я не могла не улыбнуться. Этот парень способен невозмутимо и уверенно справляться с полицейскими, занимающимися делами об убийстве, кровожадными репортерами и гуляющими мертвецами, но если разговор переходит к чему-то отдаленно личному, типа просьбы обсудить заговоры, он внезапно ведет себя, как нерешительный школьник.

– Я покажу тебе то, что знаю, если ты продемонстрируешь мне те, которые освоил ты, – сказала я. – Заговор на заговор. Справедливый обмен. Договорились?

Он поднял глаза от ежедневника и хитровато улыбнулся.

– Договорились.

– Ну, тогда звони и дай мне час, чтобы успокоиться, затем мы поговорим.

Он согласился, а я отправилась вниз.

* * *

Прошел час. Час практики, час провала. Разве нет в мире какой-то благосклонной, доброй силы, которая вознаграждает за настойчивость и добрые намерения? Если она существует, не могла бы она сейчас взглянуть на меня, пожалеть и сказать:

– Давайте бросим кость бедному ребенку?

Я просила только об этом – одно хорошее убивающее заклинание для защиты Саванны. Хотя, если такая добрая сила и существует, она, вероятно, не собирается никого обеспечивать способностью убивать. Но мне требовалось узнать, как этого добиться. Разве не может это понять то высшее существо, которое управляет колдовством и ведьмами? Да, правильно. Если такая сущность и есть, то, наверное, она сейчас смотрит на меня сверху вниз, смеется и кричит:

– Такие заклинания не работают, дура!

– Такие заклинания не работают, – сказал голос мне в ухо.

Я подпрыгнула примерно на фут и чуть не растянулась на полу. Саванна заглянула в мою колдовскую книгу.

– Ведь не работают же, правда? – спросила она, – За исключением тех нескольких, которые у тебя получились, остальные не удаются. Правильно?

– Ты пробовала?

Она села рядом со мной.

– Нет. Я не могу найти, где ты прячешь колдовские книги. Но я знаю, что ты пробуешь, из твоего дневника. Помнишь? Я раздумывала, стоит ли тебе говорить, что они не работают, но решила: ты все равно не послушаешь. А Лукас думает, что мне следует тебе сказать, чтобы ты прекратила попусту тратить время.

Это было больно – мысль о том, что Саванна говорила с почти незнакомым мужчиной о вещах, которые не могла обсуждать со мной. Хотя я должна была признать ее правоту. Я не стала бы слушать. Я не хотела ничего слушать из того, что могло касаться ее прошлого и ее матери. Это должно измениться.

– А почему ты думаешь, что они не сработают?

– Знаю, а не думаю.

– Хорошо, откуда ты знаешь, что они не сработают?

– Потому что это магия ведьм.

– А что не так с магией ведьм? Нет ничего…

– Вот видишь, я говорила Лукасу, что ты откажешься слушать.

Я снова устроилась на полу.

– Прости, Саванна. Пожалуйста, продолжай. Она улыбнулась.

– Bay. Мне это нравится.

– Не особенно-то привыкай. А теперь говори.

– Ни один из сильных ведьминских заговоров и ни одно из сильных заклинаний не срабатывает из-за отсутствия так называемых средних заговоров и заклинаний. Именно поэтому моя мама и другие ведьмы – не из Шабаша – используют магию колдунов для сильных заклинаний.

– Они используют магию колдунов?

– Ты этого не знала?

– М-м-м, ну, я… – я заставила себя произнести слова. – Нет, я этого не знала.

– О, конечно, все по-настоящему сильные заклинания относятся к магии колдунов. Мы можем использовать простые ведьминские, типа заговоров Шабаша, а также несколько других, но для сильных нужна магия колдунов. В этом и заключается проблема, понимаешь? Мою маму это очень выводило из себя. Она винила Шабаш за утрату средних заговоров и заклинаний. По крайней мере, они утверждали, что утратили их, но мама всегда считала, что они просто их выкинули. Это неправильно, говорила мама, потому что лишает ведьм…

Саванна замолчала, поскольку в дверном проеме возник Кортес.

– Простите, что перебил, – он с трудом сдержал улыбку. – У нас перед домом изменилась ситуация. Мне не хотелось мешать твоей практике, Пейдж, но я думаю, тебе стоит взглянуть. Сделай перерыв.

– Секундочку, – ответила я. – Саванна рассказывала мне нечто важное.

– Это может подождать, – заявила она, поднимаясь на ноги. – Что там происходит?

– Не думаю, что я в состоянии адекватно описать это словами, – ответил он и улыбнулся. Саванна взлетела вверх по лестнице.

ОНИ НЕ ОБНАЖЕНЫ, ОНИ ОДЕТЫ В НЕБО

Поднявшись наверх, я отогнала пребывающую в состоянии, близком к истерике, Саванну от кухонного окна, подняла жалюзи и уставилась на пятерых женщин, которые стояли кругом на коленях у меня на лужайке. Пятерых обнаженных женщин – не просто без верха или едва прикрывающих естество, а абсолютно обнаженных.

Я отпрыгнула назад так быстро, что столкнулась с Кортесом.

– Что это, черт побери? – спросила я.

– Если не ошибаюсь, то обычно их называют викканками.

– Викканками?

– Или мне следует сказать: они так представились, когда я вышел и попросил их одеться и покинуть территорию. Они заявили, что являются членами небольшой секты Викканцев из Шабаша где-то в Вермонте. Как я понимаю, они никак не связаны с вашим Шабашем?

– Ха-ха!

– Они кажутся вполне безобидными. Они проводят для тебя очищающую церемонию.

– Как… мило.

– Я так и подумал, – он широко улыбнулся, хотя я никогда не думала, что его лицо способно изобразить подобное. – И мне надлежит упомянуть еще один момент. От их имени. Просьбу. И я на самом деле советую тебе ее удовлетворить.

– И что это?

– Они попросили тебя к ним присоединиться.

Если бы только я не была уверенной противницей насилия, клянусь, я бы ему врезала. Вместо этого я рухнула на стул, прислонилась к кухонному столу и расхохоталась. Хохотала я гораздо сильнее, чем позволяла ситуация. Должна признать, что после недели ада я воспринимала голых викканок на лужайке позади дома, как забавное отвлечение.

– Насколько я понимаю, это означает «нет»? – уточнил Кортес, продолжая улыбаться.

– Боюсь, что так.

– Ну, тогда я передам им мои сожаления. И попрошу их уйти.

– Нет, я сама это сделаю.

– Ты уверена?

– Эй, они – первые, кто пришел меня поддержать. Самое меньшее, что я могу сделать, – это лично сказать им, чтобы уходили.

– А я могу пойти с тобой? – спросила Саванна.

– Нет, – одновременно ответили мы с Кортесом.

* * *

Я выглянула из двери в задней части дома перед тем, как выходить на улицу.

Если не считать викканок, двор оставался пустым. Когда я шагнула на улицу, викканки прекратили церемонию, одновременно повернулись и широко мне улыбнулись. Я медленно приблизилась к ним. Кортес следовал по пятам.

– Сестра Винтербурн, – поприветствовала меня старшая.

Она раскрыла объятия, прижала меня к себе, поцеловала меня в губы, потом в левую грудь. Я вскрикнула. Кортес издал некий сдавленный звук, который подозрительно напоминал с трудом сдерживаемый хохот.

– Мое бедное, бедное дитя, – говорила старшая, прижимая обе мои руки к своей груди. – Они так тебя напугали. Не беспокойся. Мы пришли сюда предложить поддержку Богини.

– Хвала Богине! – произнесли другие.

Старшая сжала мои руки.

– Мы уже начали церемонию очищения. Пожалуйста, избавься от земных одежд и присоединяйся к нам.

Кортес снова подавился, затем склонился к моему уху и прошептал:

– Я пойду, проверю Саванну. Если ты решишь согласиться с этой просьбой, Пейдж, то дай мне знать.

Он отправился назад в дом, сотрясаемый внезапным приступом кашля. Я схватила с земли ближайший ворох брошенной одежды.

– Не могли бы вы одеться? Не могли бы все одеться? Пожалуйста!

Женщина только спокойно улыбалась мне.

– Мы одеты так, как требует Богиня.

– А Богиня требует, чтобы вы обнажались у меня на лужайке?

– Мы не обнажены, дитя. Мы одеты в небо. Одежда мешает ментальным вибрациям.

– А, правильно. Послушайте, я знаю, что все это очень естественно, человеческое тело и все такое, но вы просто не имеете права раздеваться здесь. Здесь нельзя. Это запрещено законом.

Еще одна красивая улыбка.

– Нас не волнуют законы людей. Если они придут за нами, мы не уйдем без борьбы.

– О боже!

– Богиня, дорогая. И не произноси Ее имя всуе.

– Хвала Богине, – пропели остальные.

– Это все… з-э-э… очень… я имею в виду…

«Ты должна быть вежливой», – напомнила я себе. Ведьмы должны уважать викканок, даже если мы до конца и не понимаем все это почитание Богини. Я знакома с несколькими викканками и они очень хорошие люди, хотя должна признать: они никогда не заявлялись обнаженными ко мне на задний двор и не целовали мою грудь.

– Вы… э-э-э… из Вермонта, как я слышала? – удалось вымолвить мне. Это ведь вежливо, да?

– Мы отовсюду, – сказала старшая. – Мы – странствующие миссионеры, свободные души, не порабощенные никакой традиционной системой вероисповедания. Богиня прямо разговаривает с нами и отправляет нас туда, куда посчитает нужным.

– Хвала Богине, – пропели ее подруги.

– О, ну, все это очень мило, – выдавила я. – Я, конечно, очень ценю вашу поддержку…

«О боже, пожалуйста, уберитесь с моего двора, пока вас кто-нибудь не увидел!»

– Но сейчас не самое лучшее время для беседы.

– Мы можем прийти позднее, – сказала старшая.

– Да, правда? Это было бы отлично. А как насчет следующего понедельника? Например, в восемь?

Я схватила одежду и раздала женщинам, чуть не подвернув ногу из-за поспешности. Вскоре викканки оделись и направились к боковой двери в заборе.

– М-м-м, наверное, вам лучше выходить из задней калитки, – заметила я. – И идти через лес. Получится великолепная прогулка. Там отличная… э-э-э… природа.

Старшая кивнула и улыбнулась.

– Очень интересно. Мы так и сделаем. О, подожди, – она опустила руку в карман и протянула мне визитку. – Вот номер моего мобильного и адрес электронной почты, если ты захочешь связаться с нами до понедельника.

– Хорошо. Спасибо.

Я отодвинула щеколду на калитке, открывающейся в лес, и придерживала ее, пока они выходили, выстроившись в затылок. Как раз когда выходила последняя, мимо них проскочила фигура и схватила калитку до того, как я успела ее закрыть. Во двор шагнула Лия, повернула голову и последила за уходом викканок.

– Какие милые у тебя друзья, – заметила она. – Ведьмы, как я предполагаю?

– Вали отсюда.

– О-о, вижу, раздражаешься. Тяжелая неделя?

– Что ты хочешь?

– Я пришла… – она схватила с земли прутик и угрожающе им размахивала – вызвать тебя на дуэль. Нет, погоди, не так. Я пришла поговорить, хотя сразиться на дуэли было бы весело, не правда ли?

– Убирайся с моей территории.

– Или ты… – Лия бросила взгляд через мое плечо и замолчала. – О, вы только взгляните, кто здесь – малыш Кортес.

Кортес встал рядом со мной.

– Твое присутствие здесь неуместно, Лия. Она рассмеялась.

– О, как мне нравятся твои выражения. Не «удивляет», не «нахально», не «глупо». Нет, он выбирает «неуместно». Он так здорово умеет пользоваться словами! Ты согласна, Пейдж?

– Ты прекрасно меня поняла, – заметил Кортес.

– Да, конечно я поняла, но возможно нам следует кое-что объяснить нашей подруге не из Кабал-кланов. Лукас имеет в виду, что мое присутствие здесь, без сопровождения Габриэля Сандфорда, колдуна и таким образом руководителя проекта, является прямым нарушением установленных Кабал-кланами правил, – она улыбнулась. – Да, выражаюсь очень похоже на него? Между нами, девочками, Пейдж, у этих ребят слишком много правил. Итак, Лукас, твой папа знает, что ты здесь?

– Если и не знает, не сомневаюсь: узнает, хотя, как тебе известно, это едва ли повлияет на сложившуюся ситуацию.

Лия повернулась ко мне.

– Он хотел сказать, что папе Кортесу просто наплевать… пока его дорогой мальчик не пострадал. Если ты считаешь меня сумасшедшей, тебе стоит познакомиться с его семьей, – она покрутила пальцем у виска. – Все невменяемые. Этот бегает по свету, словно последний из тамплиеров. И как на это реагирует папа? Хвастается сыном. Ребеночек наносит урон прибыльным предприятиям, даже собственной семье, а папа им гордится. Затем есть еще мачеха… Можно ли называть мачехой женщину, которая была замужем за твоим отцом, как до, так и после твоего зачатия? – Лия склонилась ко мне и произнесла громким шепотом: – Знаешь ли, этот парень родился не совсем так, как положено…

– Насколько мне известно, это называется незаконнорожденный ребенок, – заявил Кортес. – Так, если ты закончила…

– А на сегодняшний день, каковы размеры вознаграждения, Лукас?

– Я прошу тебя уйти.

– Позабавь меня. Сколько? Миллион? Два? Знаешь, мне на самом деле не помешало бы такое количество наличных.

– Не сомневаюсь. А теперь…

– А Пейдж знает про вознаграждение? Готова поспорить: не знает. Ты не посчитал нужным про него рассказать, как, вероятно, не посчитал нужным объяснить и почему оно назначено. Вот тебе подсказка, Пейдж. Если когда-нибудь захочешь разбогатеть, поговори с Делорес Кортес. Или одним из братьев Лукаса. Они все готовы очень хорошо заплатить, чтобы от него избавиться. Можешь догадаться, почему?

– Потому что отец назвал меня своим наследником, – ответил Кортес. – Политическая хитрость, как тебе прекрасно известно, Лия, поэтому, пожалуйста, прекрати создавать проблемы. Я уверен, что Пейдж наплевать на мои личные обстоятельства.

– Ты не думаешь, что у нее будут проблемы, если окажется в долгу перед будущим главой Кабал-клана?

– Я уверен, что она понимает: эта коронация никогда не состоится. Даже если мой отец и настаивает на продолжении этого курса, меня самого положение главы клана не интересует.

– О, прекрати. Мы все смотрели «Крестного отца». Мы все знаем, как разрешаются такие ситуации и что выходит в конце.

– Проваливай вместе со всеми своими сплетнями, – сказала я. – Меня это не волнует.

– Нет? А что если я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться? – Лия улыбнулась и подмигнула мне. – С этими ребятами из Кабал-кланов нужно разговаривать на том языке, который они понимают.

Нужно признать, в Лие было что-то обезоруживающее, детское – рядом с ней почти забывалось, насколько она опасна. Пока она улыбалась и шутила, я постоянно повторяла себе: эта женщина убила мою мать.

– Я иду в дом, – объявила я вслух.

– Мы оба идем, – добавил Кортес и положил руку мне на локоть. Лия закатила глаза.

– Ой, ребята, как с вами скучно. Ну, как хотите. Значит, я буду серьезной. Я хочу поговорить.

Я пошла прочь. Кортес последовал за мной. Когда мы оказались в доме, я допустила ошибку, выглянув из кухонного окна. Лия стояла во дворе и махала мобильным телефоном. Я увидела, как у меня на аппарате мигает красная лампочка, и взяла трубку.

– Так лучше? – спросила Лия. – Радиус действия воло – примерно пятьдесят футов, что, как я не сомневаюсь, ты уже выяснила. Такая гениальная девочка, как ты. А как насчет того, чтобы я сейчас начала отходить назад и ты скажешь мне, когда почувствуешь себя в безопасности?

Я бросила трубку на рычаг и постаралась взять себя в руки.

– Я не могу, – прошептала я. – Она… она убила мою мать.

– Я знаю, – Кортес положил руку мне на спину. – Позволь мне с ней разобраться.

С лужайки перед домом донесся крик. Взяв себя в руки, я вышла в гостиную и отодвинула занавеску. По лужайке, словно перекати-поле, катилась видеокамера, ее владелец, подросток, пытался ее догнать. Примерно дюжина зрителей наблюдала за ним и смеялась. Затем с головы одной женщины слетела шляпа.

– Эта су… – я прикусила язык, резко развернулась и вышла на кухню. – Она хочет поговорить? Отлично, поговорим. Я сейчас выйду и покажу, что ей меня не испугать.

– Нет, – донесся спокойный голос Саванны из-за моей спины. – Пусть она войдет в дом. Покажи ей, что мы на самом деле ее не боимся.

* * *

Мы впустили Лию. Как сказал Кортес, внутри она сможет принести не больше зла, чем снаружи. Грустно, но так. Если бы Лия хотела нас убить, то смогла бы убить, находясь в радиусе пятидесяти футов. Ее не остановят стены. Все, что мы могли сделать, – это постоянно оставаться начеку.

– По ней можно определить, когда она соберется действовать, – сказала я Кортесу. – Все воло подают какой-то знак. Предупредительный сигнал. Если она соберется сдвинуть с места какой-то предмет, она себя выдаст. Следи за нервным подергиванием, судорожными движениями, внезапными движениями – всем подобным.

Он кивнул, затем отправился на задний двор, чтобы провести Лию в дом. Минутой позже открылась дверь в задней части дома. Лия зашла и огляделась. Затем ее взгляд остановился на Саванне, и она улыбнулась.

– Саванна, – воскликнула она. – Как ты выросла! Ты почти такого же роста, как я.

Саванна смотрела на нее десять долгих секунд, затем развернулась на пятке и отправилась к себе в комнату, Лия уставилась ей вслед и нахмурилась, словно такое приветствие ее удивило.

– Что ты с ней сделала? – спросила она у меня.

– Я? Именно ты… Кортес решил вмешаться.

– Как заметила Лия, мы, колдуны, очень любим всякие правила. А главным правилом общения, как и посредничества, как, я уверен, знает Лия, является запрещение для любой из сторон упоминать прошлые обиды. Также запрещается порочить или относиться с пренебрежением к другой стороне. Это понятно?

– Почему ты смотришь на меня? – спросила Лия. – Она первая начала.

– Нет, я считаю, что начала ты. Пейдж, бесспорно, является пострадавшей стороной. Если ты ее расстроишь, то переговоры прекратятся.

– А почему ты решил, что я пришла на переговоры?

– Если нет, то можешь немедленно покинуть дом. Она закатила глаза.

– Боже, как с вами скучно! – она проследовала в гостиную и опустилась на софу. – У тебя уютный домик, Пейдж. Наверное, получила неплохое наследство.

– Вон, – сказал Кортес. – Убирайся немедленно, Лия.

– Что я еще натворила? Я просто сделала комплимент Пейдж, похвалив ее дом, и заметила, что… – она улыбнулась. – Да, теперь я вижу, что последнее замечание, наверное, было… э-э-э… неуместным.