Текст книги "Дешевая магия"

НАГНЕТАТЕЛЬНЫЙ КЛАПАН

– Это возможно, – объявил Кортес, когда я закончила рассказ о колдовских книгах.

– Возможно? Ты утверждаешь, что у меня проблемы с логикой?

– Я бы не посмел. Я просто говорю, что сказанное тобой имеет смысл, поэтому возможно. Ведьмы не из Шабаша уже на протяжении многих поколений используют магию колдунов. Было бы неплохо, чтобы они получили назад собственную.

Я улыбнулась.

– Правда? Ты понимаешь, что это будет означать? Эти заговоры и заклинания сравняют силы игроков.

– Так и должно быть.

Я откинулась на подушки.

– И это говорит тог же самый парень, который что-то там болтал про «наследственные ограничения» силы ведьм?

– Я изображал из себя личность, с которой, как я думал, ты будешь чувствовать себя наиболее комфортно. Я имел дело с достаточным количеством ведьм, чтобы не недооценивать их способности. Не каждый колдун ненавидит или недолюбливает ведьм. Хотя многие ненавидят и недолюбливают, даже те, кого считают приличными и высоконравственными мужчинами.

– Приличные и высоконравственные колдуны?

– Нет, это не оксюморон.[25]25
  Оксюморон – сочетание противоположных по значению слов.


[Закрыть] Не каждый колдун злой. Говорить это сродни утверждению, что каждая ведьма слабая и трусливая, что, я уверен, тебе совсем не понравится. Стереотип становится стереотипом, когда значительный процент населения, как кажется, соответствует ему. К сожалению, нравственно коррумпированный колдун является стереотипом и это соответствует истине.

– Абсолютная власть коррумпирует абсолютно.

– Ваг именно. Те, кто гоняются за мечтой об абсолютной власти, как делают многие колдуны, находят, что это становится навязчивой идеей.

– Значит, ты не мечтаешь о большей силе? Он встретился со мной взглядом.

– Я мечтаю, как, думаю, и ты, о больших знаниях – самом лучшем из возможных наборе заговоров и заклинаний и силе, чтобы наилучшим образом их использовать. Я рад, что ты нашла эти колдовские книги, и должен признать, что смотрю на это, как возможность узнать новые заговоры и заклинания.

– А ты не думаешь, что, может, мы наивны? Раз считаем, что никогда не будем коррумпированы нашим собственным поиском силы?

– Возможно.

– Это не ответ.

– Разве не наивно думать, что я не могу быть наивным?

– Достаточно, – сказала я. – У меня от тебя голова кружится. Пришло время попробовать какой-то новый заговор или заклинание.

Кортес склонился вперед.

– А ты… не будешь возражать против зрителей?

– Совсем нет, – улыбнулась я.

* * *

Я взяла книги, и мы отправились вниз, в подвал.

Когда я говорила, что надеюсь освоить новый заговор или заклинание, я имела в виду именно это: один новый заговор или одно новое заклинание. Как бы мне ни хотелось попробовать все, описанное в книгах, даже надежда освоить за вечер один заговор может оказаться слишком смелой. Чтобы у меня получился заговор или заклинание из книги третьего уровня, вначале нужно освоить что-то из колдовской книги второго уровня, а это отнимет время.

Я еще немного приглушила собственный энтузиазм, настояв, чтобы мы продвигались вперед логически. Сегодня я хотела не только выучить что-то новое, но и попробовать на практике свою теорию. Есть ли необходимость осваивать соответствующие заговоры и заклинания второго уровня перед тем, как сможешь освоить заговоры и заклинания третьего?

Чтобы проверить это я выбрала заклинание на остановку дыхания. Поскольку я уже много часов тренировала его и безуспешно, это казалось идеальным выбором. Если оно у меня получится после того, как я освою заклинание второго уровня, то это подтвердит мою гипотезу. Заклинание на остановку дыхания относилось к стихии воздуха, пятому классу.

Я пролистала книгу второго уровня и выяснила, что не учила никаких заклинаний, связанных со стихией воздуха.

Соответствующее заклинание второго уровня, связанное со стихией воздуха, вызывало икоту. Может в начальной школе это и было бы весело, но для любой ведьмы старше десяти лет заклинание казалось очень глупым. Однако логически все имело смысл: и икота, и остановка дыхания являются видами перебоя с дыханием. Впервые просматривая эти колдовские книги, я попробовала это заклинание, просто для забавы, но остановилась, не освоив его. Если я разработала правильную теорию, она может объяснить, почему при освоении заклинания на остановку дыхания мне показалось, что оно, в конце концов, может сработать – потому что я частично освоила заклинание второго уровня.

После того, как мне в голову ударила эта мысль, я достала колдовскую книгу с санкционированными Шабашем заговорами и заклинаниями и нашла страницу почти в самом конце, где значился заговор для снятия икоты, который я освоила много лет назад. Этот относился к заговорам, задействующим стихию воздуха, класс: 5. Заговор первого уровня. Вначале учишься лечить икоту, затем вызывать ее, затем полностью перекрывать дыхание.

– Не возражаешь, если заставлю тебя икать? – спросила я у Кортеса.

– Что?

– Икать. Мне нужно заставить тебя икать. Не возражаешь?

– Не могу сказать, что когда-либо встречал девушку, которая предложила бы мне это.

– Это магическое действие, – пояснила я. – Не беспокойся. Я также знаю, как от нее избавлять.

– Тебе придется меня этому обучить. Избавлению, не вызыванию. У меня никогда не получалась задержка дыхания.

– Нет? Потерпи немного и увидишь, что я собираюсь попробовать следующее.

До того, как можно было надеяться на успех, мне требовалось попрактиковаться. Присутствие Кортеса меня не отвлекало, вероятно, потому, что он проявил предусмотрительность и устроился позади меня. Таким образом, у меня не создавалось ощущения, будто я перед кем-то выступаю.

Через двадцать минут работы я почувствовала, что поймала нужный ритм, поэтому попросила Кортеса пересесть так, чтобы оказаться передо мной. Он пересел, и смотрел в стену, а не прямо на меня. Так мне было легче. На самом деле так легко, что заклинание сработало со второй попытки. Затем, конечно, мне пришлось попробовать его еще раз шесть, чтобы удостовериться, все ли я делаю правильно. Когда я раздумывала, не попробовать ли еще разок, Кортес объявил, что я полностью освоила вызывание икоты, и попросил дать ему передышку, чтобы перевести дыхание.

Следующим этапом я перешла к заклинанию на остановку дыхания. Я начала, направляя его на саму себя. Лукас сегодня ночью и так достаточно натерпелся. Потребовалось двадцать минут, чтобы я могла произносить заклинание. Оно не было сложным. Использовалась латынь, язык заговоров и заклинаний, который я знала лучше всего. Отсрочка произошла по одной простой причине: нервы. Я возлагала такие надежды на это заклинание, что путалась в словах. Я пыталась говорить себе, что его освоение не имеет такого уж большого значения, и если у меня ничего не получится на этот раз, то я найду другой способ, но – без толку. Я знала, насколько это важно, и не могла убедить себя в обратном. Я едва смела, произносить слова, опасаясь провала, словно, если я провалюсь на этот раз, магия каким-то образом исчезнет, и я никогда не смогу восстановить свои магические способности.

Несколько раз, сделав ошибки в словах, я измелила тактику и начала со второй строки. Исключив начальную строку, я гарантировала несрабатывание заклинания, чтобы сконцентрироваться на декламации. Я много раз пыталась добиться успеха с этим заклинанием в прошлом, и поэтому быстро нашла нужный ритм.

Слова текли, изменения интонации, и тона, словно сами срывались с языка. Правильно произнесенный заговор и заклинание – это истинная музыка. Это не монотонное пение и не обычная песня, а музыка языка, музыка Шекспира и Байрона. Добавьте к этим словам эмоции и уверенность – и он приобретет силу оперы. Даже не понимая слов, вы почувствуете их значение.

Я закрыла глаза и добавила души, вливала в заклинание каждую унцию страстного желания, разочарования и амбиций. Мой голос усиливался, пока я не перестала чувствовать, как слова вырываются у меня из горла, я только слышала, как они эхом отдаются вокруг меня.

Я снова и снова повторяла заклинание. Затем я услышала первую строку, она появилась как бы сама по себе. Слова достигли пика, и с последней строкой у меня из горла вылетел и воздух. Я стала резко хватать его ртом и чуть не задохнулась.

Как только я снова смогла дышать, слова стали повторяться, словно сами по себе. Когда я декламировала заклинание, у меня над головой задрожало окно. Розовые кусты бились и царапались о раму. Когда слова закончились, у меня изо рта вылетели брызги слюны, я едва могла дышать.

И снова я стала повторять слова. Щеколда слетела с секционных дверей, и они застонали. Когда заклинание подходило к концу, двери внезапно резко распахнулись. В помещение ворвался порыв ветра и уронил корзины с чистым бельем. С последним словом из меня было вытянуто дыхание, причем с такой силой, что я рухнула лицом вперед и потеряла сознание.

Следующее ощущение – руки Кортеса у меня на плечах.

– С тобой все в порядке? – спросил он, когда я открыла глаза. Я медленно улыбнулась.

– Я думаю, что оно сработало.

– Сработало, – ответил он, осматривая разбросанное вокруг нас выстиранное белье. – Теперь, после того, как ты доказала, что заклинание срабатывает и ты успешно можешь его использовать, наверное, ты не станешь возражать, чтобы и я его попробовал.

Я отдернула от него колдовскую книгу.

– Нет. Моя.

Я рассмеялась и размахивала колдовской книгой вне пределов досягаемости Кортеса. Он улыбнулся и попытался ее у меня забрать, но я вырвала ее и сама чуть не рухнула на спину. Кортес прыгнул за ней. Его лицо оказалось совсем рядом с моим, он замер и моргнул. Я знала, что он думает. И я также знала, что он этого не сделает. Поэтому сделала сама.

Я приблизила свои губы к его губам и поцеловала его.

Глаза Кортеса округлились. Я рассмеялась, чуть не прервав поцелуй, но до того, как я успела отпрянуть, Кортес притянул меня к себе и удивил силой своего поцелуя. Все недостатки в технике Кортес с лихвой компенсировал рвением и энтузиазмом, и в его поцелуе я почувствовала что-то, от чего у меня закружилась голова, внутри все загорелось огнем и я вспомнила все романтические клише, над которыми когда-либо смеялась. Опьянение от магической практики все еще оставалось, и тут к нему добавилась свежая страсть и возбуждение от осознания, что на твою страсть отвечают. Голова так и кружилась, я вся сделалась наэлектризованной, и впервые за много дней я почувствовала себя такой, какой всегда себя считала – неуязвимой.

Мы рухнули на груду чистого белья. Кортес перекатился на спину, а меня положил на себя. Его руки передвинулись мне на затылок и пытались расстегнуть заколку. Я подняла руку и сама ее расстегнула. Когда мои волосы рассыпались по плечам, Кортес запустил в них пальцы и поцеловал меня еще сильнее, затем высвободил одну руку из моих волос и щелкнул пальцами у нас над головами. Свет выключился. Он прошептал несколько слов, оторвавшись от моих губ, и тут же зажглись свечи, оставшиеся после моей магической практики.

Мой смех прозвучал между наших губ.

– Выпендриваешься?

Он чуть отодвинулся и приподнял брови.

– Это называется быть романтичным, – он улыбнулся. – Ну может и выпендриваюсь. Чуть-чуть.

– Не надо. Это я тебя совращаю.

– Правда?

– Я же начала, не так ли?

– Так. Ну, тогда давай, действуй.

Используя ведьминский заговор, я затушила свечи, затем, опять же ведьминским способом, зажгла вновь. Кортес рассмеялся и снова притянул меня к себе. Мы целовались несколько минут. Когда он вытащил мою блузку из джинсов, я покачала головой и чуть отодвинулась, прерывая поцелуй.

– Я веду, забыл?

Я схватила его за рубашку спереди и потянула так, чтобы он сел. Затем я оседлала его бедра, встав коленями на пол и извивалась на нем, пока не почувствовала эрекцию. У него перехватило дыхание. Я улыбнулась и сняла с него очки.

– Они тебе требуются? – спросила я. Кортес покачал головой.

Я отложила очки в сторону и начала расстегивать ему рубашку. Справившись с тремя пуговицами, я прижалась губами к шее мужчины и повела по ней кончиком языка, почувствовала, как он сглатывает. Мои пальцы опустились к четвертой пуговице и расстегнули ее, язык пошел вниз, выписывая круги на груди Кортеса. Перед расстегиванием каждой следующей пуговицы я проводила пальцами по его голой груди. Добравшись до последней пуговицы, я изменила положение – отодвинулась назад и устроилась рядом с его коленями. Затем я склонилась вперед и стала дразнить его пупок губами, мой язык опускался все ниже и ниже, пока я не расстегнула пуговицу у него на брюках, а затем расстегнула и молнию. Я слышала его дыхание над собой, оно было неровным и хрипловатым, и мое собственное желание усилилось.

Я провела языком над самым верхом трусов мужчины, затем кончик языка забрался под край. После этого я переместилась вперед, опять лаская губами его грудь. Вскоре я снова его оседлала. Когда мои глаза оказались на уровне с его, Кортес запустил руки мне в волосы и притянул мою голову к своей, целуя меня. Потом его руки забрались мне под блузку, но я снова отодвинулась и улыбнулась.

– Пока нет, – сказала я.

Кортес открыл рот, но я приложила палец к его губам, отодвинулась назад, встала. Затем я сделала еще шаг назад, улыбнулась, гладя на него сверху вниз, и сняла блузку. За ней последовали носки, потом джинсы, свалившиеся кучей у моих ног. Я вышла из них и откинула их в сторону. Затем я не торопясь, стала снимать оставшееся – бюстгальтер и трусики.

Когда трусики упали, Кортес несколько секунд просто смотрел на меня, затем улыбнулся, поднялся на ноги и мгновенно преодолел расстояние между нами.

Я поднялась на цыпочки и поцеловала его, и мы чуть не рухнули на пол. Кортес подхватил меня и перенаправил наше падение на груду чистого белья. Я стянула рубашку у него с плеч, провела пальцами по спине вниз, запустила обе руки в его расстегнутые брюки и потянула вниз, оставив трусы на месте.

Он отбросил штаны в сторону, взялся за мои ягодицы и притянул меня к себе. Затем его правая рука куда-то передвинулась и уголком глаза я заметила, как он ее вытянул. Кортес что-то прошептал у моих губ – и включилась стереосистема Саванны.

– Гм! Это я тебя совращаю, – сказала я, отодвигаясь назад.

– Считай, что я уже совращен.

Кортес опустил свои губы к моим, и тут воркование мальчиковой группы наполнило помещение. Глаза Кортеса округлились, и он снова щелкнул пальцами, в поисках какой-то другой мелодии. Я рассмеялась. Он нашел джаз, затем, еще раз щелкнув пальцами, настроил звук, уменьшив его до шепота.

– Неплохо, – заметила я.

Я произнесла слова заклинания на вызов ветра, правда смягчила ударения в нужных местах, и кожу стал ласкать легкий бриз. Кортес поцеловал меня, затем провел губами у меня по подбородку и вниз по шее. Целуя мне шею, он опять что-то пробормотал и щелкнул пальцами. Пламя свечей превратилось в сотню ярких искр. Я рассмеялась и выгнула спину дугой, а его губы опустились мне на грудь. Я позволила себе наслаждаться этим минутку, затем оторвалась, изменила положение и уселась верхом ему на грудь.

Я прошептала слова заклинания – и небольшой светящийся шар возник у меня на ладони. Кортес перевел взгляд с него на меня, склонил голову набок, глазами задавая вопрос, я улыбнулась и направила на ладонь выключающий заговор, чтобы затушить шар, остались мерцать лишь мои пальцы.

– Интересно, – заметил он. – Но я не понимаю… Я прижала горячие пальцы к его груди. Кортес резко вдохнул воздух, я провела пальцами по его груди, распространяя по ней тепло, затем запустила руку ему в трусы и погладила плоть. Он застонал, закрыл глаза и откинулся назад.

– Теперь все понимаешь? – спросила я.

– Научи меня этому, – хрипло сказал он.

– Может, и научу, – улыбнулась я.

Я стянула с него трусы и подвела одну горячую руку ему под яички, стала их гладить, другой рукой гладила его плоть.

Он изогнулся дугой, застонал. Я продолжала, прислушиваясь к его дыханию, пока не уловила как раз нужный темп, остановилась и крепко сжала его плоть.

– Я выиграла? – спросила я.

– Да. Боже, да, – он замолчал, затем высвободился, и его глаза открылись. – Нет.

– Передумал? – я улыбнулась, – Все в порядке. Ты прав, может это и не такая уж хорошая мысль. – Я стала с него слезать. – Нам стоит сохранять чисто профессиональные отношения. В конце концов…

Кортес бросился на меня, повалил на спину и растянулся на мне.

– Когда я сказал «нет», я имел в виду, что не признаю поражения. Пока нет.

Он сбросил трусы, затем схватил меня за бедра. Мы перекатились на бок и запутались в белье – оказались среди мягких простыней, вдыхая запах лимона. Когда мы целовались, я почувствовала движение губ Кортеса, открыла глаза и увидела, как его рука по дуге идет над нами. Послышалось тихое бренчание гитары, затем с пола поднялся туман пурпурного и голубого цветов.

– Скажи мне, что это не койут, – прошептала я у его рта. Кортес рассмеялся и завел пальцы между моих бедер, дразня меня.

Я изогнула спину и закрыла глаза. Когда я их открыла, туман плыл к нам. Вначале он коснулся моей руки, послав по ней покалывание энергии. Я резко вдохнула воздух. Кортес снова усмехнулся и ввел в меня пальцы. Туман окутал нас. Все волоски у меня на теле встали дыбом, я прижалась головой к простыни, наслаждаясь ощущением.

– Это… – я опять хватала ртом воздух. – Ты должен меня этому научить.

Кортес улыбнулся, вынул пальцы и лег на меня.

– Я научу тебя всему, что ты захочешь.

ДОБРОЕ УТРО

Прошло время – и я выпуталась из белья и его объятий и встала. Кортес поднял голову и нахмурился.

– Подожди, – сказала я.

Я отправилась в холодный погреб и достала оттуда бутылку вина. Когда я вернулась, Кортес все еще лежал, обернувшись чистыми простынями, и наблюдал за мной.

– Пойдет? – спросила я, протягивая бутылку.

– М-м-м? – он моргнул, затем посмотрел на бутылку. – О, да. Вино. Хорошо. Отлично.

Я рассмеялась.

– Наверное, я бы оскорбилась, если бы ты на самом деле смотрел на вино.

Тогда он улыбнулся, это была ленивая, медленно расплывающаяся по лицу улыбка, от которой у меня внутри вновь возникли приятные ощущения.

– Похоже, я все еще в шоке.

– Только не рассказывай, что я – первая попавшая в беду дамочка, которая тебя совратила.

– Я могу сказать с полной уверенностью, что ты – первая женщина, которая попыталась меня совратить во время ведения дела – да и вне работы тоже, – он протянул руку к бутылке. – А штопор для этой бутылки требуется?

– Конечно, нет, я же ведьма, – я произнесла несколько слов, и пробка вылетела из бутылки. – Не думаю, что ты умеешь создавать стаканы. Или подзывать их к себе.

– Прости.

– До кухни так далеко. А нам стаканы вообще требуются?

– Нет, совсем ни к чему.

Кортес обнял меня за талию и притянул к себе, потом усадил к себе на колени. Мы по очереди хлебнули из горлышка.

– Мне жаль, что так получилось с твоим мотоциклом, – сказала я.

– Моим?.. О, да. Нет проблем. Он застрахован.

– Все равно мне жаль. Я знаю, что замена будет уже не тем, если ты сам его отремонтировал.

– Если я его отремонтировал?

– Я не имела в виду… Он усмехнулся.

– Не нужно объяснять. Я прекрасно понимаю, что вряд ли похожу на типа, способного разобраться с коробкой передач и карбюраторами. Если честно, за исключением именно этого хобби, мои способности к механике равны нулю.

– Но ты же умеешь замыкать накоротко провода в машинах для запуска двигателя без ключа зажигания.

Кортес снова усмехнулся.

– Да, у меня есть такая способность. Что касается мотоциклов, то один из приятелей моей матери заинтересовал меня их ремонтом, когда я был в возрасте Саванны. И вначале я усердно этим занимался, надеясь, что это приятно выделит меня среди других молодых людей.

– Ты надеялся, что это поможет тебе знакомиться с девчонками? И как?

– Едва ли. Я быстро избавился от иллюзии. Или, по крайней мере, я так думал, хотя должен признать, что, выбрав мотоцикл для поездки к похоронному бюро, я частично руководствовался полубессознательным желанием представить себя в более привлекательном свете.

– Это произвело на меня большое впечатление. Он завалился на белье и расхохотался, чем удивил меня.

– О, да, я это видел. Это произвело на тебя на самом деле очень большое впечатление. Примерно такое же, как когда ты обнаружила, что я – сын известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.

– Наследник известного и пользующегося дурной славой главы Кабал-клана.

Я сказала это шутя, но из его глаз ушло веселье. Он кивнул и потянулся к бутылке с вином.

– Прости, – поспешила извиниться я. – Меняем тему. Так, где ты живешь?

– Вначале вернемся к вопросу о наследстве. Это правда и я не намерен избегать эту тему. Я хочу быть с тобой честным, Пейдж. Я хочу… – он колебался. – У моего отца есть очень веские причины называть меня наследником, причины, которые ко мне самому не имеют никакого отношения и связаны только с политикой наследования и преемственности. Он также использует это, чтобы держать в узде моих старших братьев.

– Чисто стратегическое решение? Не могу, а это поверить.

– Мой отец несколько заблуждается относительно природы моей мятежности. Он неправ. Я никогда не стану нанятым сотрудником – или главой – какого-либо Кабал-клана. Я также не наивен, чтобы брать на себя бразды правления в надежде реформировать Кабал-клан или преобразовать его в действующую только по закону организацию.

– Это правда?.. – я покачала головой. – Прости, я не хочу лезть не в свое дело…

– Ты не лезешь не в свое дело, Пейдж. Меня бы гораздо больше беспокоило, если бы тебе было наплевать. Спрашивай. Пожалуйста.

– Насчет награды. Это правда? Я имею в виду, если тебе угрожает опасность…

– Нет, не угрожает. А если и угрожает, то постоянно и никак не влияет на сложившуюся сейчас ситуацию, как и она на нее. Никто из организации Наста не посмеет обращаться за этой наградой. Должен сказать, что Лия склонна путать факты. Не все мои родственники – а Лия называла жену моего отца и трех сводных братьев – назначили за меня награду, В последний раз я слышал, что ее предлагали только Делорес и мой старший брат. Карлос, младший из сыновей Делорес, одно время тоже предлагал, но теперь он набрал долгов и поэтому ему пришлось снять предложение. А Уильям никогда не пытался никого нанимать, чтобы убить меня – вероятно потому, что у него просто не хватит мозгов это придумать.

– Ты серьезно?

– Об Уильяме? К сожалению да. Он достаточно умен, но абсолютно безынициативен.

Я ткнула его кулаком в плечо.

– Ха-ха! Ты знаешь, что я имела в виду. Ты серьезно говоришь, что твои братья назначили награду за твою голову?

– Да, хотя не советовал бы тебе упоминать это моему отцу. Он уверен, что разобрался с этим вопросом много лет назад. Убивать незаконнорожденного наследника категорически воспрещается. Любой член семьи, который попытается это сделать и будет пойман, подвергнется суровому наказанию. Отец пытался угрожать им смертью, но это не сработало, поэтому он заменил смерть на самое худшее из возможных наказаний: лишение наследства.

– Да, вы подняли взаимоотношения в семье на совсем новый уровень, не правда ли?

– Кортесы всегда были во всем в первых рядах. Мы снова сделали по глотку из бутылки.

– Ты спрашивала, где я живу, – напомнил он.

– Спрашивала.

– Наверное, в анкетах мою ситуацию описывают как: «Не имеет постоянного адреса». С тех пор, как я закончил учиться, я нигде не жил достаточно долго, чтобы снять квартиру. Моя работа – как юриста, так и другая – заставляет меня постоянно переезжать с места на место. Из-за своих дополнительных занятий я, очевидно, плохо подхожу для постоянной работы в какой-то юридической фирме. Вместо этого я выполняю какие-то разовые работы для представителей мира сверхъестественного, которым требуются услуги юриста.

– Юрист для паранормальных явлений.

– Звучит также отвратительно, как «супергерой», не правда ли? Но это дает мне достаточно денег, на которые я могу жить, не больше и не меньше. А что еще важнее, это дает мне возможность делать то, что я на самом деле хочу.

– Спасать мир?

– Уверен, что ты об этом ничего не знаешь.

– Эй, я не хочу спасать весь мир, только свой уголок в нем.

Кортес рассмеялся и покрепче обнял меня. Мы целовались несколько минут, затем я с неохотой отодвинулась.

– Я хочу узнать побольше, – заявила я. – О тебе, о том, чем ты занимаешься. Но, наверное, нам следует немного поспать.

– Да, конечно. Судя по двум последним дням, нам предстоит еще немало испытаний, поэтому отдых нам определенно требуется. – Кортес протянул руку и дотянулся до очков, затем посмотрел на меня. – А возможно ли на сегодняшнюю ночь избежать отдельных спален? Я знаю, что нельзя забывать о Саванне…

– Этот вопрос легко решается при помощи запирающего заговора. Или парочки.

* * *

Когда я проснулась утром, рядом никого не оказалось. Вначале я подумала, что Кортес встал ночью и отправился на софу. Я посчитала бы это плохим знаком. Но потянувшись, я почувствовала, что место, где он лежал, все еще теплое.

Я посмотрела на часы. Одиннадцать утра? Я так долго не спала со времени учебы в Университете. Неудивительно, что Кортес уже встал.

Я поднялась, все еще с дурной головой, надела кимоно и направилась в ванную. Дверь оказалась открыта, поэтому я ее толкнула и врезала ею по Кортесу, который склонялся над раковиной и брился.

– Прости, – сказал он.

– За что? За то, что стоял у самой двери?

Он легко улыбнулся.

– За то, что не запер дверь, поэтому заставил тебя считать, будто ванная свободна, – он кивнул на зеркало, запотевшее после того, как он принимал душ. – Я открыл дверь, чтобы открыть доступ воздуху. Я не мог найти…

Я нажала на рычаг за дверью и в ванной тут же послышалось гудение.

– А, вентилятор, – понял он.

– Устроено не очень удачно. Я буду у себя в комнате. Просто постучи, когда закончишь.

До того, как я успела уйти, Кортес схватил меня за руку, затащил в ванную и закрыл дверь. Затем он притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Вся неловкость, которая бывает «утром после», тут же исчезла.

Я тоже его поцеловала, обвив шею руками. Я перебирала влажные пряди, в нос мне ударил запах мыла. Когда мой язык проскользнул ему в рот, я почувствовала запах мяты. Зубная паста.

Я отпрянула назад и шлепнула себя по губам.

– Мне нужно почистить зубы. – В зеркале я увидела свою прическу. Волосы растрепались так, что можно было только сказать «как у ведьмы». – Кошмар! Мои волосы!

Кортес запустил в них руку и склонился, чтобы поцеловать меня в шею.

– Я люблю твои волосы.

– Но про мое дыхание ты этого сказать не можешь. Когда я потянулась за зубной пастой, он меня развернул.

– С твоим дыханием все в порядке.

Словно чтобы доказать это, Кортес снова меня поцеловал, на этот раз глубже, приподнял меня, посадил на полку и прижался ко мне. Я засунула руки ему под расстегнутую рубашку и попыталась скинуть ее с плеч, но мужчина схватил меня за запястья.

– Сейчас, насколько я понимаю, совращаю я, – объявил Кортес. – Конечно, я не собираюсь отбивать у тебя охоту брать на себя инициативу в будущем. Не хочу отбивать у тебя охоту раздевать меня или раздеваться самой, в особенности… таким завлекательным образом, как ты сделала прошлой ночью, но…

– Ты меня совращаешь или только болтаешь об этом?

Он улыбнулся.

– Я мог бы об этом поговорить, если хочешь. Выбирая слова, более подходящие к ситуации.

– Искушает, – заметила я. – Очень искушает. Если бы я не беспокоилась, что Саванна проснется…

– Все правильно. У нас еще будет достаточно времени на разговоры.

Его губы опустились к моим, он развязал мой пояс. Затем Кортес завел руки мне под кимоно и медленно провел пальцами по бокам вверх, потом взялся за мою грудь. Когда его большие пальцы нашли мои соски, я выгнула спину и застонала.

Что-то ударилось в дверь, причем достаточно сильно, и мы оба подпрыгнули, потом я рухнула в объятия Кортеса.

– Есть тут кто-нибудь? – спросила Саванна между ударами кулаком в дверь.

Кортес взглянул на меня. Я жестом показала, чтобы он ответил.

– Я, – сказал он.

– Ты заканчиваешь?

– М-м-м, нет, боюсь, что нет, Саванна. Я только начал.

– О боже, – застонала она.

Дверь заскрипела, затем послышались скрежет и глухой удар – Саванна опустилась на пол. Мы подождали еще минуту. Саванна не только не ушла, но издаваемые ею звуки, выражающие нетерпение, лишь усилились и участились.

Кортес склонился к моему уху.

– Ты уверена, что хочешь оставить ее у себя?

Я улыбнулась, покачала головой и жестом показала ему на дверь.

– А ты? – спросил он одними губами.

Я соскользнула с полки, отступила в уголок у унитаза и прошептала слова заклинания, делающего тебя невидимой. Кортес кивнул, затем открыл дверь.

– Наконец-то! – воскликнула Саванна. – Знаешь ли, в этом доме только одна ванная!

Он прошел мимо нее, не произнося ни звука, его шаги эхом отдавались в холле.

– Мы сегодня утром не в духе, – крикнула она ему вслед.

Саванна закрыла дверь и занялась собой. Но то, что она делала, не имело никакого отношения к утреннему туалету, как следовало бы ожидать. Вначале она расчесала волосы – моей щеткой. Затем она попробовала новую помаду – мою. Потом она пошуровала в нижней части шкафчика и достала мой припрятанный запас дорогого шампуня и кондиционера – причем продукции, хочу заметить, предназначенной для вьющихся волос. Наконец девчонка схватила мои духи и побрызгалась ими так, словно это был освежитель воздуха. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не заорать.

Затем она решила принять душ. Когда Саванна начала раздеваться, я отвела взгляд и стала смотреть в другую сторону. Через несколько минут в таком положении у меня на глаза навернулись слезы. Когда я наконец снова посмотрела на Саванну, она стояла перед зеркалом. Просто стояла там, рассматривала себя и хмурилась. Я снова отвернулась.

– Ну, теперь я женщина, – пробормотала она своему отражению. – Эх, скорее бы у меня стало нормальное тело! Ну, сколько еще ждать?!

С этими словами она шагнула к ванне и забралась в нее. Когда она включила душ за занавеской, я выбралась из укрытия, рванула к двери, остановилась, шагнула назад, быстро прополоскала рот и ушла.

Одевшись, я зашла в кухню и увидела там Кортеса, изучающего содержимое холодильника. Когда я вошла, он поднял голову, посмотрел за мою спину в поисках Саванны, затем притянул меня к себе, чтобы поцеловать.

– Как я предполагаю, это последний поцелуй на сегодня, – сказал он, затем принюхался. – Приятно пахнешь.

– Непреднамеренно, – пробормотала я. – Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я не использовала заклинание, делающее тебя невидимой, с целью по шпионить за кем-то – или можешь увидеть что-то, чего не хочешь. Я только что узнала, почему мой шампунь и духи исчезают так быстро. И теперь я знаю, почему мои друзья всегда жаловались, что их сестры или братья пользуются их вещами. – Я схватилась за дверцу холодильника. – Ты с этим сталкивался?