Текст книги "Дешевая магия"

– Нет, – он покачал головой и заглянул в почти пустой холодильник. – Я рос единственным ребенком, как и ты.

Я замерла на месте, запутавшись. Я знала, что у него есть три старших брата. О, погодите. Я вспомнила, что Лия говорила о его появлении на свет, что он… Я не могла подобрать нужное слово. О, я знала несколько: незаконнорожденный, зачатый вне брака, ну и также одно нехорошее слово, которое я не могла произнести в присутствии Кортеса. Все они казались такими негативными, такими архаичными. Может, термины и стали архаичными потому, что в таком определении совершенно нет необходимости. Если зачатие ребенка происходит во время интрижки не состоящих в браке родителей, то можно говорить о сомнительном поведении родителей, а не ребенка. Если и можно кого-то осуждать, то только их. В двадцать первом веке мы должны быть достаточно просвещенными, чтобы это понимать. Тем не менее, если судить по тому, как об этом говорила Лия, как она подбирала выражения, как бросала колкости, я знала: остальные члены мира Кабал-кланов не позволят Кортесу об этом забыть.

– Да, немного тут всего, – заметил он, заглядывая мне через плечо. – Если яйца еще не стухли, то могу сделать омлет. Да, я помню, что делал его вчера, но мой репертуар очень ограничен. Это или омлет, или сваренное вкрутую яйцо, хотя я славюсь тем, что могу доварить их до состояния мяча для игры в гольф.

– Ты уже достаточно всего сделал. Я приготовлю завтрак. Яйца, блины или гренки, поджаренные в молоке с яйцом? – я посмотрела на хлеб, по краям которого уже пошла плесень. – Про гренки забудь.

– Готовь, что легче.

– Блины, – заявила Саванна, заходя в кухню.

– Ну тогда ты накрываешь на стол, а я готовлю.

ГОЛОСОВАНИЕ

К тому времени, как завтрак – или мне следует сказать: нечто среднее между завтраком и обедом? – закончился, уже перевалило за полдень. Кортес заявил, что сам уберет со стола, и также настоял, чтобы ему помогла Саванна. Я взяла кружку с кофе и направлялась в гостиную, когда зазвонил телефон. Кортес взглянул на дисплей.

– Виктория Алден. Подождем, пока сработает автоответчик?

– Нет, я возьму трубку. После последних нескольких дней Виктория – это проблема, с которой я в состоянии справиться… Алло, Виктория, – сказала я, снимая трубку.

Молчание.

– У меня же определитель номера на аппарате. Забыли? – спросила я. – Великое изобретение.

– Сегодня утром ты больно веселая, Пейдж.

– Да, веселая. Толпа перед домом рассосалась. Журналисты прекратили звонить. Определенно все налаживается.

– Значит, угон машины Маргарет, и вызов полиции прошлой ночью на кладбище ты считаешь улучшением ситуации?

– О, ничего страшного не случилось, Виктория. Мы были очень осторожны. Полиция не знает, что на кладбище появлялась я. Они даже не звонили.

– Я звоню относительно будущего одной из членов нашего Шабаша.

Я замолчала, затем поморщилась, моя эйфория проходила.

– О, наверное речь идет о Кайли? Она решила покинуть Шабаш? Послушайте, я с ней разговаривала и еще поговорю, когда все это закончится.

– Речь не о Кайли. О тебе.

– Обо мне?

– Услышав о твоей последней выходке, мы сегодня утром созвали экстренное совещание Шабаша. Тебя исключили из Шабаша, Пейдж.

– Что… вы… – слова высохли у меня на языке.

– Мы провели голосование, восемь ведьм против твоего членства, трос за, двое воздержались. Шабаш принял решение.

– Н-нет. Восемь против трех? Этого не может быть. Вы это подстроили. Вы вероятно…

– Если хочешь, позвони Эбигейл. Я уверена: она – одна из трех, кто голосовал за то, чтобы позволить тебе остаться. Она скажет тебе, что все было честно. Ты знаешь правила исключения, Пейдж. У тебя есть тридцать дней, чтобы покинуть Ист-Фоллс, тебе запрещается брать что-либо из принадлежавших твоей матери…

– Нет! – заорала я. – Нет!

Я бросила трубку на рычаг. Не поворачиваясь, я почувствовала за спиной Кортеса.

– Они меня исключили, – прошептала я. – Они проголосовали за то, чтобы выгнать меня из Шабаша.

Если он и ответил, я не слышала. У меня в ушах пульсировала кровь.

Каким-то образом мне удалось сделать три шага до кресла, и я в него рухнула. Кортес устроился на ручке кресла, но я от него отвернулась. Никто не сможет понять, что это для меня значило, и я не хотела, чтобы кто-то даже пытался. Когда Кортес склонился надо мной, его губы зашевелились, и я приготовилась услышать неизбежное «Мне так жаль».

Вместо этого он сказал:

– Они неправы.

Я подняла голову и посмотрела на него. Он наклонился, смахнул волосы с моего лица, используя движение, чтобы погладить меня по щеке большим пальцем.

– Они неправы, Пейдж.

Я спрятала лицо у него на груди и разрыдалась.

* * *

Я знала, что Старейшинам уже ничем не поможешь, однако всем остальным ведьмам помочь еще можно. Старейшины привыкли к своему образу жизни и никогда уже его не изменят, точно также как не изменят своего мнения ни по какому вопросу, и что бы я ни предпринимала, они останутся такими, как есть. Я даже не стану терять время, пытаясь что-то изменить в их случае. Вместо них я хотела сфокусироваться на молодом поколении, типа Кайли, которая этой весной собиралась в колледж и серьезно подумывала о разрыве с Шабашем.

Спасти молодое поколение и позволить старшему спокойно увядать. В дальнейшем я смогла бы реформировать Шабаш, сделать его местом, куда ведьмы приходят, а не тем, откуда сбегают. После того, как Шабаш заново стал бы сильным и жизнеспособным, мы смогли бы связаться с другими ведьмами, предложить обучение, членство и серьезную альтернативу для ведьм типа Евы, которые видели силу только в черной магии. Я бы сделала Шабаш более гибким, более приспосабливающимся, более привлекательным и лучше подходящим для удовлетворения нужд ведьм. Определенно, это был грандиозный план, и, вероятно, я даже не успела бы его претворить за свою жизнь. Но я могла бы начать. Я могла бы попытаться.

Это стало бы воплощением всех надежд, которые у меня появлялись с тех пор, как я достаточно выросла, чтобы формулировать надежды. Я не могла представить, как покину Шабаш, буквально не могла представить это. Ни разу на протяжении всей своей жизни я не раздумывала о том, какой могла бы быть жизнь вне Шабаша. Я никогда не хотела жить где-либо, кроме Массачусетса, я никогда не мечтала о том, чтобы влюбиться и выйти замуж. Я даже никогда не мечтала о детях. Шабаш был моей мечтой, и я никогда не рассматривала ничего, что помешало бы мне осуществить ее.

Так что мне теперь делать? Повернуться к стене и рыдать? Позволить Старейшинам выгнать меня? Никогда. Когда первая боль от новости об изгнании уменьшилась, я решила логически оценить сложившееся положение. Значит, Шабаш выгнал меня вон. Они испуганы и таким образом проявляется старый страх, который вживили в них Виктория и ее подруги. Они боятся разоблачения и таким образом выбрали самый легкий путь – избавились от причины угрозы. Жители Ист-Фоллса сделали то же самое со своей петицией. Однако после того, как угроза уйдет, и те и другие примут меня назад. Ну, может «примут назад» – это слишком оптимистично, но они позволят мне остаться, в городе и Шабаше. С нужным количеством воли и целеустремленности можно добиться всего, чего угодно.

* * *

– Где… Саванна? – спросила я, вытирая слезы.

– В кухне. Заваривает чай, как мне кажется. Я села прямо.

– Похоже, все этим активно занимаются в последнее время – заботятся о Пейдж.

– Едва ли. Ты…

– Я это ценю. Но со мной все в порядке, – сказала я, сжимая его руку, и встала. – Сегодня у нас есть дела. Для начала мне следует обсудить церемонию с Саванной. Я знаю, что до нее еще целая неделя, но я должна удостовериться, что Саванна все помнит и у нас имеется все необходимое.

Кортес кивнул.

– Хорошая мысль. А пока ты этим занята, если не возражаешь, я постираю внизу.

– О, все правильно, у тебя же только два комплекта белья. Так, давай мне грязное…

– Я все сделаю сам. Ты занимайся Саванной.

– Позднее нам нужно забрать твои вещи из мотеля и перевезти сюда. – Я замолчала. – Это если мы остаемся здесь. И это нам тоже нужно обсудить.

Кортес кивнул, и я отправилась в кухню. Саванна подняла голову. Она отмеряла нужное количество чая.

– Оставь, дорогая, – сказала я. – Спасибо, что подумала обо мне, но со мной все в порядке. Как насчет того, чтобы обговорить церемонию твоей мамы? Нужно удостовериться, все ли я правильно поняла.

– Конечно.

– Ну тогда я сейчас возьму все, что требуется, и мы отправимся вниз.

Саванна последовала за мной в мою комнату. Когда я доставала рюкзак из тайника, у меня за спиной разбилось окно. Саванна заорала, а я резко повернулась. Камень размером с футбольный мяч врезался в дальнюю стену. Он упал на ковер и один раз перевернулся, оставив за собой красный след. Думая, что это кровь, я повернулась к Саванне, но она уже бежала к окну, никак не пострадав.

– Уйди оттуда! – заорала я.

– Я хочу посмотреть, кто…

– Нет!

Я схватила ее за руку и оттащила назад. Когда я повернулась к камню, то увидела написанное красной краской слово: «СГОРИ».

Я вытащила Саванну из спальни, Кортес принесся наверх.

– Я был в подвале, – сказал он. – Что случилось? Я схватилась за телефон, набрала «911», Саванна тем временем объясняла Кортесу про камень. Лицо его стало мрачным, он прошелся к окну кухни и выглянул в задний двор. Когда я объясняла диспетчеру, что случилось, Кортес забрал у меня трубку.

– Присылайте сюда пожарных, – сказал он. – Полицию и пожарных. Немедленно.

Пока он описывал детали, я бросилась к окну. Мой сарай охватили языки пламени. Там стояли канистры для заправки газонокосилки, и еще Бог знает, какие воспламеняющиеся материалы.

Внезапно сарай взорвался. Грохот эхом отдался в доме. Когда прозвучал следующий взрыв, я подумала, что это опять что-то взрывается в сарае, но тут осколки стекла попали мне по лицу, и что-то ударило мне в плечо.

Кортес заорал и бросился ко мне, схватил за футболку сзади и потянул назад с такой силой, что я не удержала равновесия. Когда он тянул меня из кухни, я увидела, что по мне попало – бутылка с вставленной в нее горящей тряпкой. Я едва покинула кухню, когда-то, чем была заполнена бутылка, загорелось. Взметнулся огненный шар, кухня наполнилась языками пламени и дымом.

– Саванна, на пол! – заорал Кортес. – Ползи к двери!

Я услышала, как в задней части дома разбилось еще одно окно. Мой кабинет! О боже, там же вся моя работа. Вырываясь от Кортеса, я вспомнила, какая еще комната находится в задней части дома и какие более ценные вещи там хранятся.

– Моя спальня! Материал для церемонии и колдовские книги!

Кортес попытался снова меня схватить, но я отскочила вне пределов его досягаемости. Послышался звук сирен, крики, но их почти заглушал треск огня. В двух шагах от моей комнаты мне в лицо ударило облако дыма. Я отшатнулась назад, чуть не задохнувшись. Я инстинктивно стала глубже дышать, хватая ртом воздух, правда, легкие наполнились дымом. На мгновение меня охватил животный страх, но вскоре все чувства вернулись, я встала на четвереньки и поползла в свою комнату.

Моя кровать напоминала демонического огненного зверя, этакая четырехлапая масса огня, пожирающая все в пределах досягаемости. В окно ворвался порыв ветра, послал дым мне в лицо, и он ослепил меня. Но я продолжала ползти вперед, двигаясь по памяти, вытянув вперед пальцы. Вначале я нашла один рюкзак, обмотала ремни вокруг левой руки, продолжая искать второй. Когда я коснулась края люка, то стала ощупывать его. Пальцы коснулись раскаленного металла задвижки, и я отпрянула назад.

На мгновение мне показалось, что это уже слишком. Древний страх перед огнем не позволял мне трезво мыслить, заполнял мой мозг запахом, звуком, вкусом и ощущением языков пламени. Я замерла на месте, не в силах пошевелиться, уверенная, что умру здесь, приговоренная к ведьминской смерти. Ужас от этой мысли – сама мысль о том, что я просто лягу здесь и сдамся страху – вернула меня в чувство.

Игнорируя боль, я отодвинула задвижку и открыла люк. Мгновение спустя я нащупала в тайнике второй рюкзак. Я схватила его за ремни, вырвала из тайника и поползла назад, двигаясь попой вперед, подобно крабу. Я преодолела едва ли два фута, когда Кортес схватил меня за лодыжку и вытащил из спальни.

– Сюда, – сказал он, подталкивая меня. – К двери. Не вставай. Дерьмо!

Он схватил меня и бросил на пол как раз, когда я почувствовала, как языки пламени лизнули мне икры. Кортес стал сбивать пламя у меня на спине, я изогнулась и увидела, что подол юбки тоже загорелся. Я попыталась биться о стену, но от резкого движения языки пламени только сильнее разгорелись. Кортес остановил меня, отодвинулся назад, а затем руками затушил на мне огонь. Затем он выхватил рюкзаки у меня из рук.

– Они будут у меня, – сказал он. – Не оборачивайся. Просто продолжай двигаться вперед.

И я поползла вперед. Задняя часть дома была в огне. Языки пламени двигались сквозь дом к передней части, а, проползая через гостиную, я увидела, как загорелись шторы. Я дышала ртом, заставляя себя перебираться через маленькие язычки пламени, попадающиеся у меня на пути. В прихожей я остановилась и посмотрела через плечо на Кортеса. Он жестом показал мне, чтобы ползла дальше. Я добралась до открытой двери и вывалилась наружу.

Мужчина в форме поймал меня и накрыл тряпкой нос и рот. Я глубоко вдохнула что-то холодное с металлическим привкусом.

Я схватила мужчину за руку, показывая жестами, что могу дышать и без медицинской помощи. Его лицо надо мной стало расплываться. Я попыталась высвободиться, развернулась, чтобы посмотреть назад и найти Кортеса. Я увидела открытую дверь и пустой холл. Затем я рухнула, и все погрузилось во тьму.

КОМПЛЕКСНАЯ СДЕЛКА

Я проснулась с головной болью, причем ощущения напоминали долото, работающее за моими глазами. Когда я подняла голову, то к горлу подступила желчь, я склонилась с кровати, плюясь и хватая ртом воздух. И каждый раз, когда я пыталась встать, к горлу подкатывала тошнота, заставляя меня сохранять лежачее положение. Наконец я сдалась и просто рухнула на постель.

Где я? Когда я открыла глаза, то видела только тьму. Последним воспоминанием было засыпание рядом с Кортесом. Затем из памяти всплыл кошмар, и вспышки осветили тьму. Я почувствовала во рту привкус дыма, и от этого меня чуть снова не начало тошнить. Тут я схватилась пальцами за простыни и провела по ним большим пальцем. Нет, это не мое белье.

– Кортес? – позвала я, перекатываясь на бок. – Лукас?

Я прищурилась в темноте и вскоре глаза к ней достаточно попривыкли, чтобы я могла различать предметы. Еще одна, точно такая же кровать стояла слева от меня. Рядом со мной – тумбочка. Я протянула руку к выключателю и нажала на него, но ничего не изменилось. Пальцы поползли к лампочке, и нашли пустой патрон. Я резко села, и от этого движения у меня снова скрутило живот.

В другой части комнаты Саванна что-то пробормотала во сне.

– Саванна?

Она издала какой-то звук и слегка пошевелилась.

Дверь распахнулась. В дверном проеме стояла женщина, освещаемая горевшей в коридоре лампой. Я два раза моргнула, но глаза никак не хотели фокусироваться.

– Наконец-то! А то мы уже думали, девочки, что вы будете спать весь день.

При звуке этого голоса сердце у меня в груди прекратило биться. Лия. Я резко встала с кровати и попыталась добраться до Саванны. Ноги подогнулись подо мной, и я рухнула на ковер.

– Оставайся в кровати, – предупредил мужской голос. – Ты пока еще не готова ходить.

Я попыталась подняться с пола, но не смогла. Лия с партнером стояли у двери, но ни один из них не сделал ничего, чтобы мне помочь. Внезапно тишину пронзила серия быстро следующих друг за другом коротких гудков, затем мужчина что-то пробормотал.

– Мобильный? – спросила Лия, когда он закончил говорить. – Боже, Фрисен, он же в соседнем помещении.

– Стандартная процедура связи. Мистер Наст хочет немедленно их увидеть.

Мужчина оказался в луче света, и я его тут же узнала – «фельдшер», который помогал мне выбираться из горящего дома. Тридцать с небольшим, «грязный» блондин, коротко стриженые волосы, слишком накачанные мышцы, типичные для ведущего игрока в американский футбол, и деформированное лицо боксера.

Но кто такой Наст? Мне следовало это знать, но мозг фокусировался не лучше, чем глаза. Я повторяла фамилию у себя в сознании, и живот скручивало при каждом повторении. Наст – это… плохо. Кто-то, с кем я не хочу встречаться. Мой организм мне это подсказывал. Но…

– У меня болит горло, – простонала Саванна.

– Секундочку, ребенок. Мы сейчас принесем тебе чего-нибудь холодненького, – ответила Лия. – Просто полежи и расслабься.

Саванна. Наст. Я вспомнила связь. Это отец Саванны, Кристоф Наст. О боже!

– Са… Саванна! – удалось выдавить мне, поднимаясь на ноги. – Мне нужно по… поговорить с тобой, дорогая.

– Никаких разговоров, – сказал Фрисен. – Мистер Наст хочет, чтобы она поберегла энергию.

Я все-таки добралась до постели Саванны и села на край. Мне пришлось сглотнуть несколько раз перед тем, как я смогла открыть рот.

– Наст… – я замолчала, поняв, что не могу просто это выпалить. Ей требовалось знать больше. – Кристоф Наст. Он – колдун. Он – глава… нет, сын главы Кабал-клана Настов.

– Как Лукас? – моргнула Саванна.

– Нет, не как Лукас.

При упоминании имени Кортеса я вспомнила, где видела его в последний раз – он полз за мной по горящему дому. Но я не видела, как он выбирался. А он?.. О боже! Я сглотнула и попыталась об этом не думать.

– Кабал-клан Настов…

– Достаточно, – перебила Лия. – Если ты до этого времени ей ничего не рассказала, то нечего начинать сейчас. Пусть будет сюрприз. Ты любишь сюрпризы, Саванна?

Саванна гневно посмотрела на нее.

– Я с тобой не разговариваю.

– Саванна, есть кое-что еще… – снова открыла рот я.

– Нет! – Лия схватила меня за плечи и потащила к моей кровати. – Это будет сюрпризом. Поверь мне, ребенок, он тебе понравится. Ты выиграла генетический джек-пот.

До того, как я смогла что-то сказать, Фрисен поднял Саванну с кровати, не обращая внимания на ее возражения, и вынес ее из комнаты. Лия последовала за ними. Я стояла в опустевшем помещении, глядя на приоткрытую дверь, и ждала, когда она закроется. Мгновение спустя Лия опять просунула голову в комнату.

– От этих препаратов ты становишься глупой? – спросила она. – Пошли.

Я только тупо смотрела на нее.

– Я говорила им, что тебе дали слишком большую дозу, – заметила она. – Чего ты ждешь? Кандалов и цепей не будет. Ты здесь не пленница. Наст хотел поговорить с Саванной и решил, что это – единственный способ.

– Значит… я могу уйти? Я свободна уйти?

– О, конечно, – Лия улыбнулась. – Если ты не против оставить Саванну здесь.

Она исчезла за дверью. Я последовала за ней.

Наст мог быть в соседнем помещения, как говорила Лия, но, вероятно, решил провести встречу в другом месте, поскольку мы направились вниз, причем немало кружили, пока добрались до гостиной.

Во время этой прогулки голова у меня прояснилась. Хотя и оставалось ощущение, будто голова и горло набиты ватой, но, по крайней мере, теперь я могла думать и осматривать помещения, по которым мы проходили. Мы находились в доме – вероятно, на ферме, судя по отрывающемуся из окон виду. На окнах отсутствовали решетки, некоторые даже были открыты. Мы миновали главный вход и боковую дверь, и ни Лия, ни ее партнер даже не обернулись, чтобы проверить, не брошусь ли я к ним. Им и не требовалось. Пока Саванна у них, я никуда не сбегу.

Все надежды на то, что мне все еще удастся рассказать Саванне про Наста, испарились, когда мы зашли в гостиную. У камина стоял Сандфорд, рядом с ним сидел высокий широкоплечий мужчина с редеющими светлыми волосами. Когда мы вошли, он обернулся, и я посмотрела ему в глаза – точную копию больших голубых глаз Саванны. У меня внутри все опустилось. Теперь я точно знала, что Кристоф Наст на самом деле ее отец.

– Саванна, – улыбнулся Наст. – Ты даже не можешь себе представить, сколько я ждал этой минуты.

– Скажите этому мужику, чтобы меня отпустил! – Саванна извивалась, пытаясь высвободиться. – Поставь меня на пол! Немедленно!

Наст жестом показал Фрисену, чтобы отпустил Саванну.

– Прошу прощения, принцесса. – Наст усмехнулся и посмотрел на Сандфорда. – Есть еще сомнения, что она моя?

– Я не ваша, – заметила Саванна, поправляя футболку. – Не ваша и не ее, – она показала пальцем на Лию. – Ничья. А теперь отвезите меня домой или у вас будут проблемы.

– Саванна, дорогая, – заговорила я. – Мне нужно тебе кое-что сказать. Помнишь, я рассказывала тебе про Кристофа Наста…

– Это он? – она осмотрела Наста с головы до ног, затем отвернулась и фыркнула. – Сын главы клана? Ему сколько, пятьдесят? К тому времени, как он станет главой, то будет уже готов выходить на пенсию.

– На самом деле мне сорок семь, – сообщил Наст с покровительственной улыбкой. – Но я уловил твою мысль. Однако для тебя ведь так даже лучше, не правда ли?

– Что для меня лучше?

– Если я такой старый. Значит, ты быстрее получишь свое наследство.

– Почему? Ты кто такой, колдун? Адвокат моей мамы?

Наст посмотрел на меня.

– Ты ей не говорила?

– Саванна, это… – открыла рот я.

– Я – твой отец, – сообщил Наст.

Он улыбнулся и протянул руку к Саванне. Она отпрыгнула назад и взмахнула руками, чтобы отгородиться от него. Девочка переводила взгляд с меня на Наста и обратно на меня.

– Это не смешно, – сказала она.

– Саванна, я… – снова открыла рот я.

– Никто не шутит, Саванна, – заявил Наст. – Я понимаю, что это тебя, наверное, шокирует, но ты, в самом деле, моя дочь. Твоя мать…

– Нет, – произнесла она тихим голосом, потом повернулась ко мне. – Ты бы мне сказала, да?

– Я… – я покачала головой. – Мне очень жаль, дорогая. Точно мы не знаем. Мистер Наст утверждает, что он – твой отец. Я не могла в это поверить. Я хотела получить доказательства перед тем, как сообщать тебе.

Наст положил ладонь на руку Саванны. Когда она ее сбросила, он склонился к ней.

– Я знаю, что ты злишься, принцесса. Я планировал нашу встречу совсем по-другому. Я думал, что ты знаешь.

– Я… не верю в это.

– Тебе и не требуется. Мы не в человеческом суде, поэтому все можно решить простым анализом крови. Я договорился, чтобы наши врачи сделали его, как только мы вернемся в Калифорнию.

– Калифорнию? – переспросила Саванна. – Я не могу… я не… я не поеду. Нет, не поеду.

– Прости, я опережаю события. Я не собираюсь куда-либо отвозить тебя, Саванна, против твоей воли. Это не похищение. Прости, что мне пришлось пойти на такие меры, чтобы доставить тебя сюда, но я опасался, что это – единственный способ представить мою версию. По-другому Пейдж не позволила бы.

– Версию чего?

– Дела об опекунстве.

Она переводила взгляд с него на меня.

– Мы будем судиться? Наст рассмеялся.

– Нет, слава Богу. Я решил обойти ужасы системы правосудия. Ни один человеческий судья не в состоянии определить, где тебе жить, Саванна. Никто не может этого решать. Это твоя жизнь и это должно быть твое решение.

– Отлично. Тогда я остаюсь с Пейдж.

– Разве я не могу представить свою версию? У Пейдж был почти год, определенно ты можешь дать мне тридцать минут на представление моих аргументов. Это все, что я прошу, принцесса – тридцать минут на объяснения, почему тебе следует остаться со мной.

– А если я не захочу?

– Тогда ты свободна, возвращаться в Ист-Фоллс вместе с Пейдж.

– Чушь собачья, – сказала я.

Наст в удивлении поднял голову, словно заговорили стены. Когда он повернулся ко мне, его взгляд остановился где-то поверх моей головы, словно он считал, что я недостойна его внимания.

– Ты сомневаешься в моем слове, Пейдж? – из его голоса исчезла вся веселость, снисходительность и терпимость. – Я – Наст. Я всегда, держу слово.

Я почувствовала на себе взгляд Саванны. В это мгновение я поняла, что должна сделать: заткнуться. Наст прав, это ее выбор. Шабаш или Кабал-клан. Белая магия или черная. Если я повлияю на ее решение, то всегда буду чувствовать, как другая сторона тянет одеяло на себя, работая против меня. Пусть Саванна выслушает, что предлагает Наст, и поймет, что Ева приняла правильное решение, отправив ее в Шабаш. Хотя я сомневалась, что Наст позволит Саванне так легко уйти, я буду преодолевать этот барьер, когда он поднимется передо мной. Если же я потяну ее прочь, лягающуюся и кричащую, то потеряю ее навсегда.

* * *

Перед тем, как начать представление дела, Наст предложил накормить нас. Он заказал пиццу. Ее вскоре привезли на дом и мы все видели разносчика, таким образом Наст еще раз подчеркивал, что нас не держат в плену в каком-то удаленном, скрытом от глаз людских месте.

Хотя Лия и Фрисен ели вместе с нами, Наст смотрел на пиццу так, словно ожидал, что грибы станут двигаться и ползать. Он заверил нас, будто нас это волновало, что пообедает позднее, во время деловой встречи в Бостоне.

Значит, мы все еще в Массачусетсе? Когда я об этом подумала, то вдруг поняла, что он сказал «обед», а не ужин и не завтрак. После этого я с ужасом осознала, что мы проспали всю среду и оставались в отключке почти сутки. И снова я подумала о Кортесе, но знала, нет смысла спрашивать, они скажут нам только то, что мы хотим услышать.

– Мы можем начать? – спросила Саванна. – Пицца отличная, но мне бы хотелось покончить с делом.

Наст кивнул.

– Вначале позволь мне сказать, что твоя мать была удивительной женщиной, и я ее очень любил. Просто… у нас не сложилось. После твоего рождения она велела мне держаться подальше, и я так и делал, но всегда плакировал когда-нибудь стать частью твоей жизни. После смерти твоей матери это случилось раньше, чем я ожидал.

– А почему она никогда не упоминала тебя?

– Не представляю, Саванна.

– Давай продолжай рассказывать, чтобы я могла вернуться домой.

Наст откинулся на спинку кресла, причем сделал это так, что на костюме не появилось ни одной складки.

– Я едва ли знаю, с чего начать. Ты понимаешь, как организован Кабал-клан?

– В некотором роде.

Наст вкратце ей это объяснил, концентрируясь на важности главы семьи колдунов.

– Как моя дочь, ты станешь важным членом этой семьи, со всеми правами и привилегиями, которые дает такое родство.

– Я могу задать вопрос? – подала голос я.

– Я не думаю…

– Это разумный вопрос. Я ничего не оспариваю, не высказываю ни с чем несогласия. Я просто хочу прояснить один момент. Насколько я понимаю, у колдунов обычно рождаются только сыновья, а это означает, что Саванна оказывается единственной девочкой – или женщиной – в семье. Как это повлияет на ее положение?

– Это не повлияет, – Наст замолчал, затем заговорил вновь. – Позвольте мне объяснить это поподробнее. Я хочу быть полностью откровенным с тобой, Саванна. Внутри нашего Кабал-клана семья Настов пользуется абсолютной властью. Если мы скажем, что тебя принимаем, то тебя примут все. Теперь, что касается вопросов наследования и преемственности. Скорее всего, какой-то спор все-таки будет – насчет того, можешь ли ты стать главой клана. Однако этот вопрос нет смысла обсуждать. У меня есть два очень способных сына, и я уже назвал старшего своим наследником.

– И что тогда получаю я? – спросила Саванна.

– Все остальное, – Наст склонился вперед, к ней. – Я очень богатый и очень могущественный колдун, Саванна. Я могу дать тебе все, что ты когда-либо хотела. Я уверен: Пейдж делала все, что в ее силах, но она не в состоянии обеспечить тебе все, что могу я. Это больше, чем деньги, Саванна, я говорю о возможностях – о лучших учителях, лучших колдовских книгах, лучших материалах.

– Конечно – в обмен на мою бессмертную душу. Я не глупый маленький ребенок, колдун. Я знаю, почему ты меня захватил. Из-за церемонии.

Я лишилась дара речи и жестом показала ей, чтобы молчала.

– Все в порядке, Пейдж. Мы знаем о менструации Саванны со вчерашнего утра.

– До того, как захватили нас? – уточнила я. – Кто вам сказал?

– Мы можем обсудить это позднее. Дело в том…

– Дело в том, что вы схватили меня для изменения церемонии с целью сделать меня рабыней Кабал-клана, – заявила Саванна.

– Рабыней Кабал-клана? – рассмеялся Наст. – Это тебе Пейдж такое сказала?

– Не Пейдж.

– А, Лукас, как я предполагаю. Как бы я ни уважал Кортесов, должен заметить, что Лукас Кортес – запутавшийся в жизни молодой человек. У него было несколько… неудачных опытов в отношениях с Кабал-кланами, и это сформировало у него несколько дикие представления. Что касается церемонии…

– Погоди, – Перебила Саванна. – Я вначале хочу узнать про Лукаса. С ним все в порядке?

– Да, с ним все в порядке, Саванна. А теперь…

– Что с ним случилось?

– Это не…

– Я хочу знать.

– Мы задержали его, но дали возможность спастись. В последний раз, когда мы видели Лукаса, он находился в руках врачей. Он потерял сознание от дыма, которым надышался, но больше никак не пострадал.

Пока Наст говорил, Саванна бросала на меня обеспокоенные взгляды, оценивая мою реакцию. Габриэль Сандфорд с интересом следил за этим взглядами.

– Значит, вы не принесли ему вреда? – уточнила Саванна.

– Если бы мы нанесли какой-то вред Лукасу Кортесу, то это вызвало бы грандиозный дипломатический скандал. А его убийство повлекло бы за собой кровную вражду, причем такую, какой Кабал-кланы не видели больше ста лет. Сын главы Кабал-клана пользуется абсолютной неприкосновенностью. И это я предлагаю тебе, Саванна. Тебе больше никогда не потребуется прятаться. Наст сделал паузу, проверяя, завладел ли полностью ее вниманием. Ему это удалось.

– Теперь, что касается церемонии, – продолжал Наст. – Да, есть версия, усиливающая привязанность ведьмы к Кабал-клану, но это не имеет ничего общего с порабощением. Однако ты не станешь проходить церемонию в этой версии. Есть еще несколько, из которых ты можешь выбрать.

– Я хочу ту, которую собиралась провести Пейдж. Ту, которую хотела моя мать.

– Решено.

Саванна моргнула, затем пришла в себя и села прямо.

– И я хочу, чтобы ее проводила Пейдж. Никто другой.

– Решено, – Наст встал, пересек комнату и сел рядом с Саванной. – Я – твой отец, Саванна. Я хочу делать то, что лучше для тебя, а в ведьминских делах я полагаюсь на мнение твоей матери. Если ты захочешь, чтобы церемонию проводила более опытная ведьма, я это организую. Но если ты хочешь Пейдж, значит, будет Пейдж. Она может остаться с тобой до следующей среды и проведет церемонию, которую для тебя выбрала мама.

– А что потом будет с Пейдж? После церемонии?

– Она свободна. Саванна посмотрела на меня.

– А если я не хочу, чтобы она уходила? Наст колебался.

– Я уверен, что у Пейдж есть обязанности перед Шабашем…

– Они ее выгнали. Они все глупые и бесполезные. В любом случае она слишком хороша для них. Если я останусь, то и Пейдж тоже остается. Она может быть моей учительницей.