Текст книги "Амурский ангел. приключенческий роман"

Снова вместе

На ночь Ависандр забился в тумбу вытяжной вентиляции и заснул. От усталости и волнений, выпавших ему накануне, спал он так крепко, что разбудил его лишь громкий мужской голос:

– Слушай, Виктор, ты опять с похмелюги явился. Предупреждаю, если сегодня не установишь задвижку, уволю к чёртовой матери. – В ответ слышалось лишь жалкое бубнение. – Да дам я тебе прокладки, и болты дам. Что, раньше сказать не мог? Одним словом, чтобы задвижка сегодня стояла на месте. Скоро комиссия, отопительный сезон вот-вот начнётся, а ты мне зубы заговариваешь.

Юноша осторожно выбрался из вентиляционной тумбы и потянулся. Затем огляделся вокруг. Город уже ожил: кричал людскими голосами, визжал тормозами, гудел электродвигателями, рычал моторами. Дом, в котором жила Луша, ещё спал. Никого не видно было ни на дворе, ни в саду, лишь в открытых окнах колыхались от сквозняков занавеси и портьеры.

Хотелось есть, но где добывать еду в городе, он не знал, вокруг, насколько хватало глаз, были дома, улицы, деревья. И тут его взгляд привлёкла пожилая женщина, которая что-то собирала на огороде. Помидоры, огурцы, яблоки, ягода! Этого добра было много у каждого дома, но как его незаметно взять. Через час женщина вошла в дом. Ависандр несколько минут ждал, не появится ли она снова на огороде, но женщина так и не появлялась. Лететь юноша поостерёгся, он спустился по лестнице на землю, заглянул через окно внутрь котельной. Мужчина лет тридцати с обрюзгшим и обросшим лицом жадно пил из бутылки какую-то жидкость. Вот он допил её, крякнул, вздрогнул всем телом и вытер губы рукавом спецовки. Поставил бутылку рядом с сумкой и нехотя пошёл к верстаку.

Юноша пробежал метров сто открытого пространства, где валялся различный хлам, пролез в дыру бетонного забора и пересёк небольшую лужайку до деревянного забора огорода. Сквозь обрешётку посмотрел на грядки и без усилий перемахнул через изгородь на ту сторону. Ависандр торопливо бросал в рот всё, что попадалось под руку: огурцы, помидоры, ягоды земляники и малины. Яблоки были ещё недозрелые, кислые, но он ел и их.

Неожиданно скрипнула дверь. В огород вышла женщина с ведром, что-то напевая себе под нос. Юноша присел за кустами смородины. Под ногами его треснул сухой сучок. Женщина насторожилась, подслеповато обозрела свой огород из-под ладони. Ависандр не выдержал, выскочил из-за кустов, в несколько шагов достиг забора и без труда перемахнул через него. И тут же его догнал высокий, визгливый голос женщины:

– Ах ты, паразит, ах ты, вор проклятый! Ограбил! Ну, погоди, вдругорядь я всыплю тебе в задницу соли из ружья! Ах, матушки, ограбили, как есть ограбили!

Вот Ависандр снова у стены котельной. Он заглянул в открытое окно. Подложив под голову старую, замызганную телогрейку, мужчина спал на лежанке, сладко похрапывая. Интересно, а что в сумке? Юноша подпрыгнул и оказался внутри. Открыв сумку, он увидел в ней свёрток, схватил его и скоро сидел уже на крыше. Добыча оказалась богатой: кусок колбасы, сыр, два пирожка и полулитровая бутылка минералки. Съедено всё это было за пять минут. Ависандр снова залез в вентиляционную тумбу, чтобы дожидаться вечера, когда он во что бы то ни стало намеревался встретиться с Лушей.

От дремоты его оторвало грозное рычание. Юноша посмотрел сквозь решётку вниз и увидел, как мужчина роется в сумке и ругается самыми грязными словами. Затем он поостыл, сел на лежанку и задумался.

– Что такое, мат-ть моя женщина, неужели забыл. Или Танька не положила. Ну, приду, выдам по первое число. Надо же, мужика, кормильца без обеда оставила.

Под вечер Ависандр увидел, как к дому Веретешковых подъехала машина. Из неё долго никто не выходил. Но вот дверца распахнулась, и из салона вышел парень. Он достал телефон, набрал номер, огляделся.

– Привет, это я. Только не бросай трубку. Хорошо? Слушай, там мои ребята натворили, только я совсем не при чём. Я… Послушай… Ну, выйди на минутку, я не могу оправдываться, когда не вижу человеческого лица. Выйдешь?

Через несколько минут клацнула дверь, и в саду появилась Луша. Сердце Ависандра отчаянно забилось: наконец-то он увидел ту, к которой стремился все эти долгие дни разлуки. Ему показалось, что девушка стала ещё прекраснее. Она была в платье, в котором он ни разу её не видел, потому что девушка в тайге всегда надевала джинсовые брюки и кофточку. Макияж придавал лицу выразительность и какую-то праздничную яркость. Открытые тонкие ноги и руки придавали всему её облику воздушность одуванчика. Ему захотелось закричать от радости: «Луша, я здесь», но он вовремя сдержался.

Девушка подошла к решётке и с вызовом спросила:

– Ну, как, теперь ты видишь моё лицо?

– Вижу, – ответил Крок. – Но поверь, я не предполагал, что эти дебилы будут гонять тебя по парку. Я просто хотел, чтобы ты не уходила из клуба, вот и всё.

– И всё? Не вешай мне на уши лапшу, Крок, и не говори, что ты желал со мной просто потанцевать. А зачем ты просил Любку уговорить меня прийти? Ты что, её тоже подсадил на «колёса»? А в клуб я не приду, по крайней мере, ещё недели две. Вот, смотри.

И девушка показала ему ссадины и синяки на лице, плече, шее, ногах и руках. Ависандр почувствовал, как в нём поднимается чувство обиды, а затем и ярости. Ему хотелось прямо сейчас растерзать на части этого красивого наглеца, который с улыбкой смотрел на его девушку, словно поедая её взглядом.

– Может, покатаемся в знак примирения? – предложил Крок, показывая на свою шикарную машину. – Если хочешь, поедем вместе с твоими подругами на острова, оттянемся.

– Нет, – жёстко и твёрдо ответила Лукерья. – Так что можешь сматываться отсюда.

Ависандр заметил, как напряглись мышцы Крока, улыбка на его лице сменилась жёсткой, поганенькой ухмылкой. Он членораздельно произнёс:

– Всё равно ты от меня никуда не денешься, так и знай.

Но девушка бесстрашно бросила ему в лицо:

– И ты знай, что у меня есть защитник, который тебе не по зубам, Крокодил.

– Кто такой? Назови его имя, – потребовал Крок.

– Его имя тебе ничего не скажет, Крок. Но, может быть, он уже летает над тобой и видит тебя. – Девушка помахала рукой над головой и посмотрела в небо.

Ависандр понял, что Луша говорит сейчас о нём, и на душе стало так радостно и спокойно, как не было ещё никогда, – значит, она его помнит, она его ждёт!

Крок тоже посмотрел в небо и огрызнулся:

– Лужа, ты сумасшедшая. Но учти, такой ты мне нравишься ещё больше.

– Неужели? – с издёвкой спросила девушка, резко развернулась и пошла в дом. Подняв руку и не оборачиваясь на Крока, сказала: – Оревуар, ухаживальщик.

Она скрылась в доме, а Крок со злостью ударил кулаками по железной решётке и, скрипнув зубами, процедил:

– Всё равно ты будешь моей.

Над городом повисла послезакатная серость. Ависандр видел, как к дому подъехала ещё одна машина и въехала во двор. Из боковой двери вышел мужчина и пошёл к входной двери. Наверно, это её отец – догадался юноша. Вот в доме зажглись огни. Ависандр не знал, где находится комната Луши, но по теням на занавеси своим острым взглядом он определил, что жила девушка на втором этаже, в комнате с длинным и широким балконом. Догадка его подтвердилась, когда Луша раздвинула портьеры и долго смотрела на вечернюю улицу. Она шевелила губами, словно о чём-то молила.

Вот девушка отошла от окна и стала раздеваться. Скоро она оказалась совершенно обнажённой. Ависандр во все глаза смотрел на неожиданную картину. Он ещё ни разу в жизни не видел обнажённой девушки. Красота и совершенство молодого тела, полные груди, извивы бёдер, голова с распущенными волосами на тонкой, длинной шее, стройность фигуры настолько поразили юношу, что он не мог отвести глаз. Вот Лукерья набросила на себя халат, завязала пояс и уселась на диван.

После этой картины Ависандру почему-то стало стыдно за то, что он тайком смотрел на обнажённый объект своего обожания и своей любви. Вот стемнело окончательно, и в сгустившейся тьме один за другим стали вспыхивать огни в окнах и уличные фонари. На улице всё стихло: ни шума шагов, ни рокота моторов, лишь лениво перелаивались соседские собаки да хрипло кричал старый петух, запоздало встречая очередную ночь.

Юноша взлетел с крыши котельной и сделал несколько кругов. Сейчас он больше всего боялся задеть крыльями провода, которые паутиной оплетали весь город. Наконец, он решился и плавно спланировал на балкон.

В комнате горел ночник, освещая желтоватым светом лишь угол, где стояла кровать и прикроватная тумбочка. Лукерья лежала и читала книгу. Вдруг ей послышалось, что за окном что-то прошелестело. Прислушалась – тихо. «Наверное, голуби», – подумала она и снова углубилась в чтение. И вдруг она услышала лёгкое постукивание по стеклу и еле слышный голос:

– Луша, открой дверь, это я.

Девушка вскочила с кровати, потушила ночник и, схватив книжку, первое, что попало ей под руку, подкралась к балконной двери. Прислушалась. И вдруг снова тот же голос:

– Лушенька, пожалста, открой дверь.

– Кто там? – испуганно спросила девушка. – Отвечай или я подниму сейчас весь дом. Предупреждаю, у нас и ружьё есть.

– Это я, я, Ависандр.

– Кто? Ависандр? А ты не врёшь? Ну-ка, отойди в угол, я сейчас включу свет и посмотрю на тебя.

Девушка включила в комнате свет, сдвинула в сторону занавеску и посмотрела на балкон. Там и на самом деле стоял Ависандр. Она ойкнула, быстро открыла дверь и бросилась юноше на грудь, крепко обняв его.

– Я знала, знала, что ты прилетишь ко мне. Я верила. Я так часто думала о тебе, что в первое мгновение не поверила, что это ты. Я думала, что это просто овеществление моей мечты, мираж. Ангел мой.

Пока девушка выговаривалась, Ависандр лишь гладил её по волосам и молчал. Ему не нужно было никаких слов, ему достаточно было держать в своих объятиях эту девушку, обонять ароматный запах её кожи и слышать частое биение её сердца.

Вот девушка оторвалась от юноши, посмотрела на него и с жалью в голосе, так, как умеют это делать только женщины, протянула:

– Милый мой, какой же ты грязный. Вон и волосы все спутались, Ты проходи, проходи в комнату.

Юноша опасливо посмотрел через окно, спросил:

– А сюда никто не придёт?

– Нет-нет, сюда без моего разрешения никто не зайдёт, дверь закрыта. Ты проходи, проходи, не бойся. – Но юноша не решался. – Почему ты не проходишь?

– Милая моя, дорогая, я привык к небу, простору и очень боюсь замкнутого пространства.

Девушка взяла его за руку и потянула за собой.

– Не бойся, милый, пойдём, пойдём. Я никому не дам тебя в обиду.

Она завела его в комнату, оглядела с ног до головы и спросила:

– Ты хочешь помыться?

– Да.

– Ты хочешь есть?

– Да.

– Тогда быстро забирайся в ванну, а я побегу на кухню и соберу тебе что-нибудь поесть.

А потом они сидели на кровати. Ависандр жадно ел, а Луша неотрывно смотрела на своего ангела, словно никак не могла налюбоваться. Наконец, юноша оторвался от еды, виновато посмотрел на девушку и сказал:

– Извини, я сильно проголодался. Но теперь я сыт. Спасибо.

– Как ты меня нашёл? – спросила девушка.

Ависандр рассказал о встрече с дедом Устином, о своих приключениях и мытарства в городе, а потом сказал:

– Я весь день наблюдал за твоим домом. Скажи, что за человек приезжал к тебе на машине и что ему от тебя было нужно? Он так сильно сердился на тебя.

Луша глубоко вздохнула и начала рассказ:

– Это очень плохой человек, его так и зовут в нашем городе – крокодилом. Отец его очень богатый и влиятельный человек. Сын его руководит ночным клубом. Там же он и распространяет наркотики.

– Наркотики? – прервал её юноша. – Я слышал о них. Отец говорит, что это просто лекарства, они приносят большую пользу при лечении.

– Да, это так при умеренных дозах. Но если их принимает здоровый человек, то они приводят к привыканию. Потом человек не может без них обходиться. Этим-то и пользуется Крок. Он продаёт наркотики юношам и девушкам и обогащается за их счёт. Поэтому-то меня и привезли весной в тайгу, к моему дедуше, деду Устину. Он меня и вылечил от наркозависимости. Там я тебя и встретила, – нежно добавила девушка.

– А разве за это не наказывают? – спросил Ависандр.

– Кого-то наказывают, так, мелких дилеров. Но Кроку всё сходит с рук, он защищён авторитетом и влиянием отца.

– Тогда его нужно наказать другим способом.

– Каким? Убить, утопить? Тогда ты сам станешь преступником, и тебя посадят в тюрьму до конца твоих дней.

– Да, как же сложно в вашем мире, – протянул задумчиво Ависандр. – Человек приносит зло, а его нельзя наказать, человек пристаёт к девушке против её воли и считает это нормальным. Но почему он пристаёт к тебе?

– Он хочет, чтобы я снова ходила в его клуб и снова покупала у него наркотики.

Юноша долго раздумывал, потом посмотрел девушке прямо в глаза и сказал:

– Нет, ему нужно не только это. Это просто повод.

– Тогда что же ему нужно от меня?

– Просто он в тебя влюблён, Лушенька. И я понимаю так, что у него шансов больше завоевать твоё сердце, ведь он такой же, как и ты. А я…

– Что? Влюблён? – Глафира расхохоталась. – Да нужна мне его любовь! И шансов у него ноль. – Она посмотрела на юношу и склонила на его грудь свою голову. – Пойми, мне, кроме тебя, никто не нужен, Ависандр. Да, ты не такой, как этот надутый индюк, но мне никто другой не нужен. Понимаешь?

– Понимаю. Тогда я вправе защищать тебя. Пусть он побережётся.

В эту ночь в постель они легли вместе.

Американский русский

– И снова мне помог в этом господин великий случай, – продолжал Рубижанский. – Теперь-то я понимаю, что без него ничто не создаётся и не творится на земле. Кажется, что выхода уже нет, ты примиряешься с неизбежным и вдруг…

Вот это «вдруг» и случилось, когда я пошёл в очередной раз на охоту. И снова, как и прежде, один. Было это в предзимье, только что выпал первый снег, замёрзли озёра. Для охоты самая прелестная пора, по следам на снегу можно прочитать всю жизнь тайги. Лыжи я не брал, надел на валенки железные подошвы с шипами и привязал их ремнями. Удобно, не скользят. Прошёл тайгой несколько километров. Красота! Сказка! Да и не за дичью я шёл, так, полюбоваться, поразмышлять.

Ни одного человеческого следа, такое впечатление, что прибыл я на необитаемую планету. Вдруг слышу шум. Притаился за кедром и вижу, выскакивает прямо на меня красивый зверь: пятнистый, с желтоватой шкурой, хвост больше метра. Дальневосточный леопард! Знаю, что в наших местах это большая редкость, думаю, откуда он взялся. Понимаю, что он не охотится, а скрывается от кого-то, потому что постоянно оглядывается, шипит, рычит. А вдали уже слышны человеческие голоса. Ну, думаю, попал в облаву, ещё пристрелят вместо зверя. В таких случаях охотнику прятаться нельзя. И зверя жалко. Что делать? Вышел я из-за дерева и будто нечаянно прикладом по стволу стукнул. Зверь от неожиданности взвился аж метра на два вверх да как заорёт диким воём. У меня аж мурашки по коже пробежали. Я на него смотрю, он на меня. Я потихоньку отошёл в сторону, даю дорогу, потому что знаю: если зверю грозит опасность с двух сторон, он предпочтёт бегство. Так и есть: леопард молнией промчался мимо меня и скрылся в густых зарослях.

Вышел я на открытое место, чтобы показать себя и чтобы не пристрелили случайно. Вижу, выходит из-за большого гольца толпа с винтовками, человек десять. Орут, руками размахивают. Ну, думаю, понаехали откуда-то горе-охотнички. Впереди всех высокий человек в мохнатой шапке, в дорогущей шубе до пят нараспашку, в каком-то заграничном охотничьем костюме с карманами и высоких кожаных сапогах.

Толпа подошла ко мне. Высокий вытаращился на меня, спрашивает:

– А ты тут откуда?

– Охочусь, – говорю.

– Зверь тут не пробегал?

– Как же не пробегал, вон следы-то, чуть меня не загрыз.

– Эх ты, жалость-то какая. Теперь уж не догнать. – Махнул рукой. – Привал, мужики.

Тут же расстелили скатерти, поставили раскладные стульчики, откуда-то взялись закуски, вина, рюмки, вилки, ложки. Высокий предложил:

– Мужик, садись с нами, выпьешь, закусишь. Ты как?

А я вижу, что среди этих горе-охотников знакомый егерь, Савельич. Думаю, значит, это не просто браконьеры. Согласился. Спрашиваю потихоньку Савельича, кто это такие.

– Веришь-нет, это русский американец, говорит, что на Аляске живёт. Перестройка, мат-ть её! Говорят, богач, Крез, будто бы хочет золото разрабатывать.

– А наши что, сами не могут?

– А хрен их знает, – выругался Савельич. – Наверно, не могут, силёнок нет, денег нет, вот и приглашают американцев. Дожили, мат-ть иху!

– А с охотой как же? Ведь зверь-то редкий.

– Разрешение на отлов дали, – Савельич ткнул пальцем в небо. – С самого верха. Будто бы у него свой зоопарк есть, редких зверей собирает и спасает.

– Эй, мужик, тебя как зовут? – вдруг зарычал американец.

– Семён.

– Да? Вот те раз! Моего деда тоже Семёном звали. Он с этих краёв рожак. Убежал от красной сволочи. – Он раскинул руки. – Расея! Теперь Кутовкины снова хозяйничать здесь будут. Зовут меня, как ты понимаешь, тоже Семёном, по деду, а по отчеству Владимирович. Выходит, мы с тобой тёзки. Чем занимаешься? Учишься? На доктора? Это хорошо. Скоро и мне доктора понадобятся.

У меня было такое впечатление, что я в один миг перенёсся на век назад: хозяева Сибири и Дальнего Востока, разработка золотого месторождения. Меня злость взяла, говорю:

– Говорят, золото хотите добывать.

Хохочет:

– А кто ж не хочет, все хотят! Вот ваши комиссары не могут, а я могу.

– С земли богатства подбирать каждый может, а вы попробовали бы наукой заняться, – перечу я.

– Да какой от неё прок, от твоей науки. Работать надо, пахать, как ломовая лошадь, тогда и жить будешь по-человечески. А ты: наука, наука! Подожди, так ты этой самой наукой занимаешься?

– Хотел бы заняться, да средств нет.

– Вот и я про это говорю, – заорал Кутовкин. – Деньги – это прежде всего, они всему голова и мера.

– А про птицелюдей вы слыхали? – спрашиваю.

– Это что за зверь такой? – удивился Семён Владимирович. – Сказки, небось, рассказываете, чтоб денежки у меня сманить. Э, нет, брат, меня не проведёшь.

– А вы вот Савельича спросите.

– Это правда? – спросил Кутовкин у егеря. – Не врёт охотничек?

– Да нет, не врёт, – ответил Савельич.

– Ну-ка, садись поближе, рассказывай, – говорит мне Кутовкин и распахивает огромную полу своей шубы.

Я и рассказал: про алмысов, про свои мечты, про затруднения, про перспективы. Охотники слушали меня с час, не закрывая ртов. Кутовкин снял шапку, потрепал свои седые волосы да вдруг бросил шапку на землю и крикнул:

– Эх, брат, душу ты мою разбудил. Ведь я, как ни говори, русский, хоть родился и жил в этой проклятой Америке. Правда, в русской Америке, на Аляске. А ту Америку, – Кутовкин махнул рукой в неопределённую сторону, – Ну, большая которая, я не люблю. Ты, небось, думаешь: вот, приехал в Россию, сумасбродничает, зверей убивает. А я не убиваю, я отлавливаю, чтобы спасти то, что осталось. Что ж, вы, русские, богатство своё не бережёте! И леопардов не осталось, и тигров кот наплакал. Ты не думай, что я побраконьерничать приехал, нет, брат. У меня и с документами всё в порядке. – Кутовкин надолго задумался, потом опрокинул рюмку в рот и сказал: – Ладно, дам я тебе деньги. Америкашки ни за что не дали бы. А я дам. Цени. Только вот что: принеси мне бизнес-план, распиши всё как следует, на что и сколько…

Рубижанский надолго замолчал, вероятно, в мыслях он переживал эти моменты своей жизни заново. Юрий Александрович налил себе чаю, потрогал чашку и крикнул:

– Кнопа, нам бы кипяточку, остыло.

– Ну и что, дал тебе тёзка денег? – прервала молчание Катерина.

– Дал. Но с условием, что я сначала покажу ему этого самого алмыса, живым или мёртвым. Я спрашиваю: «Ну, хорошо, Семён Владимирович, поймаю я эту птицу, и что я делать с ней буду? Её где-то содержать надо». А он прищурился и так хитро: «Есть тут одна старинная заимка, про неё никто не знает. Её ещё мой прадед самолично рубил, соболевал и норковал он в ней. Отдаю».

И на самом деле, по какой-то старой карте нашли мы эту заимку на острове, среди болот. К ней только одна дорога была. Заимка эта от постоянной сырости вся была покрыта толстым слоем мха, но, что самое удивительное, не сгнила. Савельич долго отказывался показать место, где обитали алмысы. Тогда Кутовкин говорит: «Хочешь, Савельич, я тебе денег дам, много денег, долларами?» А Савельич отвечает: «На что мне твои деньги, грех это, живых тварей ни за что, ни про что убивать. Бог накажет. Нет, не покажу, хоть режь меня». Тогда Кутовкин подъехал к старому охотнику с другого боку. А если, говорит, я тебе дам такое специальное ружьё, шприцами стреляет. И убивать не надо, твоя птица просто заснёт, и всё. И ещё ружьё подарю, немецкое, само в дичь попадает. Только после этого Савельич согласился. Да и я рад был. Подумайте сами, зачем мне мёртвый экземпляр. О, вот и кипяточек! – крикнул Рубижанский и потёр ладонями.

Кнопа внесла электрический самовар, поставила его на стол, предложила:

– Пейте, дорогие гости, воды не жалко.

Рубижанский засмеялся.

– Вода – это не просто жидкость, это жизнь. Да. Так на чём я закончил? Ага, вспомнил. Одним словом, показал нам Савельич место, где видели алмысов. Не буду рассказывать, как мы на них охотились. Приметили место, куда чаще всего прилетали алмысы, сделали шалаш и стали ждать. Думали управиться за сутки-двое. Ан, нет. Они словно чувствовали что-то неладное, не летят, и всё. Это теперь я понимаю и знаю, что они обладают интеллектом. Видать, заприметили они, что здесь появились чужие. Целую неделю мы просидели в скрадке, пили, вот как сейчас, одну воду. И всё-таки дождались.

Как-то поутру смотрим, летит алмыс. Молодой совсем. Сделал несколько кругов, сел на самом берегу озера, у мелководья. Огляделся и стал ловить рыбу у берега. Мы наблюдаем, не шевелимся, ждём, когда он увлечётся охотой, ослабит внимание. Зашёл он в воду почти по пояс и замер. Стоял, не шелохнувшись, минут десять. Потом словно выстрелил короткими руками. Глядим, а у него в руках бьётся сазан килограмма на два. От радости алмыс завизжал, вышел на берег и стал пожирать эту рыбу. Я толкаю Савельича: пора, мол. Он выстрелил. Алмыс не понял, в чём дело, крутится, визжит. Потом бросил недоеденную добычу, побежал, распахнул крылья, чтобы улететь. Ну, всё, думаем, упустили добычу! И вдруг алмыс неловко упал на бок, застонал, задёргался, а потом затих.

Принесли мы добычу на заимку, показали Кутовкину. Он посмотрел на добычу, потрогал руки, ноги, крылья, перекрестился и сказал: «Всякого я в жизни навидался и насмотрелся, но такого чуда ещё не видел. Ну что, тёзка, дам я тебе деньги, экспериментируй». К сожалению, алмыс оказался неполовозрелым самцом. Пришлось его отпустить. Причём, в сонном состоянии, чтобы он нас не увидел и не предупредил других.

– А они что, и разговаривать могли? – спросила Катерина.

– Нет, – ответил Рубижанский, – разговаривать они, конечно, не могли, но звуковая сигнализация у них точно есть.

– Так, а что же дальше-то было? – не утерпел Денис.

– Дальше? – Рубижанский на минуту задумался. – Потом я с Савельичем поймал ещё троих алмысов, но все мои эксперименты скрещивания ни к чему не приводили. А дальше мне опять помог случай. Однажды я купил в киоске местную газету и прочитал, как на одну девушку напало неведомое существо. Я сразу понял, что это был именно алмыс, потому что сходилось и место, где они обитали, и описание неведомого существа. Я нашёл семью, в которой она жила, чтобы поговорить с очевидцами этого происшествия, но меня и на порог не пустили. Можно сказать, просто выгнали: надоели, мол, вы все со своими расспросами. Я знал, что девушка находится в больнице. Знакомая медсестричка провела меня к ней.

Девушка лежала в отдельной палате. Увидев меня, она спросила:

– Вы из милиции?

– Нет-нет, что вы, я просто будущий врач, учусь ещё.

– Что вам от меня надо?

– Просто мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Мне уже столько их задавали! Я ничего не помню, ничего не знаю и ничего не понимаю. Оставьте меня в покое. У меня голова кругом идёт.

– А у меня будут совершенно другие вопросы, – убеждал я.

– Да? И какие же?

Я спросил:

– На вас напал летающий человек?

Она сделала страшные глаза, потом закрыла лицо руками. Долго молчала.

– Откуда вы знаете? Я никому-никому об этом не говорила, – взволнованно ответила она.

– Это неважно, считайте, что я просто догадался. А теперь ещё один вопрос, совсем нескромный вопрос, но вы постарайтесь на него ответить честно. Хорошо? – Она кивнула мне. – Вы девственница? – И она снова смутилась, покраснела и закрыла глаза. Наконец, ответила: нет.

– Прошу вас, никому не говорите об этом, я вас умоляю. Если родители об этом узнают, то… То они просто выгонят меня из дома. Они у меня из староверов и очень строгие.

– Будьте спокойны, – отвечаю, – об этом никто не узнает. Ещё вопрос. Вы не против?

– Чего уж теперь, спрашивайте.

– Вы перестали быть девственницей после нападения на вас этого летающего существа?

– Да, – тихо ответила она. – Понимаете, я обнаружила это совсем недавно. У меня должны были быть месячные, но они не приходили и не приходили. Я знала, что такое иногда бывает, но когда про…

В этот момент в палату вошла медсестра, чтобы сделать девушке укол. Я ждал в коридоре. Когда медсестра вышла, она сказала, что девушка снова зовёт меня. Она была в панике, она снова просила меня никому ничего не рассказывать.

Семён долго молчал, прихлёбывая из бокала чай. Юрий Александрович заметил:

– А ведь мы догадывались, что вы как-то связаны с этой девушкой.

Рубижанский слегка поперхнулся, закашлялся, поставил бокал на стол. Удивлённо спросил:

– Правда? Расскажите-ка.

И Остров рассказал о том, как разговаривал с семьёй Курулёвых, как расспрашивал соседей, как догадался обо всём, сопоставив все факты. В конце своего рассказа уфолог спросил:

– Вы знаете, где сейчас находится эта девушка?

Рубижанский долго молчал, потом решительно хлопнул по столу и ответил:

– Вот что, друзья мои… Да-да, не удивляйтесь, я действительно считаю вас своими друзьями и верными помощниками. Я верю вам. Поэтому пора выложить все карты на стол. Я знал, что такое время рано или поздно наступит, но я всегда почему-то этого боялся. Не знаю, почему. Может быть, это была просто ревность к моему открытию, к моим трудам; возможно, это была боязнь того, что кто-то разрушит плоды моих трудов; может быть, я боялся самого себя. Не знаю. С некоторых пор я чувствую, что моему делу, мне, моим питомцам грозит непонятная опасность. До тех пор, пока о моём эксперименте никто не знал, я был защищён, спокоен и уверен. Но сейчас… Невозможно, живя среди людей, удержать всё в тайне. Во-первых, об этом знаете вы; во-вторых, вы сами видели своими глазами, что за мной кто-то постоянно следит; в-третьих, лучших защитников, чем вы, я вряд ли сейчас найду. Одним словом, я предлагаю вам совершить большую экскурсию в мир неизвестного, неведомого и прекрасного будущего. Я хочу показать вам свою лабораторию, которую я, впрочем, давно называю своим домом, своим эдемом. Так что готовьтесь к путешествию.

После такого предложения все слушатели вскочили с мест и забросали Рубижанского вопросами:

– Когда? Это надолго? А что можно с собой брать? Можно ли производить съёмку?

Семён поднял руку.

– Тихо, тихо, друзья мои! Не всё сразу. Скажу только одно: о времени и месте отбытия я вам сообщу дополнительно, за час до данного мероприятия. Так что будьте в любое время готовы к путешествию. С собой нужно брать только самые необходимые вещи. Аппаратуру для съёмки нужно взять обязательно, только не громоздкую. Пора людям узнать, что жизнь на земле гораздо более разнообразная, чем они думают.

Никитка всё так же молча сидел на пороге в обнимку со своей винтовкой и смолил одну сигарету за другой. Денис обратился к нему:

– Никитка, а ты чего молчишь, поедешь с нами?

Никитка, как всегда, долго раздумывал, а потом, бросив сигарету в пустую консервную банку, ответил:

– Нет, я не пойду. Дел много.