Текст книги "Амурский ангел. приключенческий роман"

– Что так рано, дедуша, я спать хочу.

– Сбирайся, сбирайся, за напрыском поедем.

– Напрыск? – удивилась «голуба», – А что это такое?

– А это медок, первый медок так называют. Да не разлеживайся-ка!

– Ой, дедуша, я пчёл боюсь, – заныла девушка.

– А чо их бояться, пчёлки, они добрые. Это люди стервяками становятся, а пчёлки чо: ты их не тронешь, и они тебя не тронут.

Когда побросали в лодку всё необходимое, Луша ещё зевала и всё надеялась, что поход за мёдом дед отменит, но старик деловито уложил всё и сказал:

– Всё, девчуша, запрыгивай, да поплывём.

Уже под вой мотора девушка спросила:

– Далеко нам плыть, дедуша?

– Не, тут, рядом, на болотах, большой кучерган есть. Там живут мои пчёлки.

– А что такое кучерган?

– Ну, остров, значит. Вот пройдём жирун, дохлую воду, а потом по протоке и до кучергана доберёмся. Там страсть как простовольно, пчёлкам самое место: и вода рядом, и медоносу всякого полно, – рассуждал дед Устин. – И поддержиха растёт, и мать-мачеха, черноголова, серпухи, кипрея много…

Лукерья уже не спрашивала, что такое жирун, дохлая вода, речь её прадеда была такой причудливой, непонятной, но она ласкала слух девушки, как прохладный ветерок ласкал её кожу на лице и на руках. И ей было так хорошо, как не было хорошо ещё никогда. И она удивлялась сейчас, почему раньше в её жизни не было таких прекрасных мгновений. А утренняя заря, стыдливо румяная и заспанная, вдруг в одно неуловимое мгновение вспыхнула и превратилась в ослепительный день, когда солнце неожиданно вынырнуло из-за сопки и залило всё вокруг ярчайшим светом. И тут же в ноздри ударили запахи хвои, незнаемых ею цветов, волглости и чего-то ещё неопределяемого.

От восторженного созерцания девушку оторвал лёгкий толчок и тишина, наступившая после заглохшего мотора, которая постепенно стала заполняться шелестом листвы, пением птиц и голосом деда:

– Вот, девчуша, и приплыли. Помогай-ка, хватит ртом комаров ловить.

Наконец, добрались до пасеки, которая и состояла-то всего из трёх ульев. Луша предупредительно накинула на голову сетку-накомарник и надела на руки перчатки и удивилась:

– Дедуша, а где же пчёлы?

– А спят ещё. Вот солнышко пригреет, тогда и на работу полетят. Да не вошкайся ты, за час успеть надо.

Небольшую, на две рамки, медогонку установили метрах в тридцати от ульев. Дед Устин таскал рамки, вставлял их в пазы медогонки и приказывал:

– Крути давай, а то дотумкаются скоро и тогда, деваха, от них спасу не будет. Да не сильно крути-то, а то соты все повываливаются. Вот так, хорошо, – поучал старик.

Когда весь мёд слили в тарки, как дед называл бидоны, и снесли всё в лодку, старик предложил:

– Не хочешь пчёлок посмотреть?

– Не, я боюсь, дедуша.

– Как знаешь, а мне сходить надо.

И всё-таки, переборов боязнь, Лукерья пошла вслед за дедом. Он возился около ульев с дымарём и ласково с кем-то разговаривал:

– Но-но, чать, не последнее отобрали, хватит и тебе, и твоим деткам. А ты куда не в свой улей лезешь! Вот пьяница, тебя ещё не хватало тут, взбулгачишь всех. Лети, лети в свою семейку.

– А почему пьяница-то, дедуш? – спросила Луша.

Дед Устин только сейчас заметил внучку, повернул голову.

– А, пришла всё ж-таки! Антиресно? Бываю такие, внучка, пьяные пчёлы, что лезут не в свой улей, рой расстраивают, работать мешают. Таких и называют пьяными.

Следующей ночью Лукерья спала так крепко, как не спала ещё никогда в своей жизни. И снилось ей, что она пчёлкой летит над зеленком, садится на цветы и собирает с них нектар.

Уфолог. Остров

Денис Костомарь долго не мог выловить уфолога Юрия Александровича Острова, адрес и телефон которого ему дала в библиотеке Соня Рейнер. Сначала телефон просто молчал, потом трубку взяла женщина, которая пропела мягким, нежным голосом:

– Да, слушаю вас.

– Здравствуйте, – обрадованно поприветствовал Денис и представился: – Денис Виленович Костомарь, журналист областного телевидения.

– Добрый день. Рада слышать представителя столь замечательной профессии. Что бы вы от нас хотели?

– Видите ли, мне бы хотелось поговорить и, желательно, встретиться с Юрием Александровичем. Это возможно?

– Невозможного ничего нет, уважаемый Денис Виленович, – снова запела она, – но в данный момент это не представляется возможным. Он сейчас в экспедиции на Сихотэ-Алине.

– Вот как. Очень жаль, – огорчился Денис. – Я так надеялся обсудить с ним один очень важный вопрос, который наверняка заинтересовал бы его.

– Собственно, послезавтра Юрий Александрович как раз возвращается. Что ему передать?

– Будьте добры, когда он вернётся, пусть позвонит в телецентр или домой. Запишите, пожалста, мои телефоны.

Остров позвонил в обед, как раз в тот момент, когда Денис и Тимофей Качков жевали в операторской бутерброды и запивали их чаем. Взял трубку Качков:

– М-да. Какой ещё острый? Что?

– Это мне, мне! – закричал Денис и вырвал трубку у товарища. – Да, да, слушаю! Да, это я Костомарь. Вы извините, это тут мой товарищ острит. – Пауза. – Понимаете, Юрий Александрович, хотелось бы встретиться с вами непосредственно, потому что по телефону разговор будет беспредметным. Предмет разговора? Надеюсь, он будет вам интересен. Хорошо, у вас, в семь вечера. Хорошо. А можно, я приду с товарищем? Да, да с этим самым остряком. Он очень нужный, даже необходимый человек. И уверяю вас, очень хороший. Да, да, до свидания.

Денис положил трубку на аппарат и замахнулся на друга:

– Паразит, чуть не сорвал мне важную встречу.

На что Тимофей ответил с куском во рту:

– Пледуплездать надо.

Ровно в семь Денис с Тимофеем стояли у калитки старого каменного особняка, который с век назад принадлежал какому-нибудь местному чиновнику или аристократу, возможно, и купцу. Особняк был обнесён прочным кованым забором с каменными столбами, похожими на идолов. Собственно, самого особняка не было видно за густо разросшимися фруктовыми деревьями, была видна только его крыша со столбиками в виде львиных голов с густыми гривами, предназначение которых было непонятно, да часть карниза из красного, позеленевшего от сырости, кирпича. Денис нажал на кнопку, встроенную в столб и долго ждал.

Через несколько минут на дорожке из бетонных плит появился человечек, по виду, девочка-подросток. Когда она подошла ближе, гости поняли, что это была женщина среднего возраста и очень маленького роста. На их приветствие она мило улыбнулась, кивнула головой и сказала:

– Добрый вечер. – Она что-то нажала с другой стороны столба, и калитка открылась. – Проходите, пожалуйста. Юрий Александрович ждёт вас.

В саду было уютно и темно от нависающих над головами ветвей. Дорожек было три. Женщина указала на правую:

– Идите по ней, там увидите дверь, обшитую железом.

Сама хозяйка свернула налево и растворилась среди кустов. Скоро гости нашли ту самую заветную дверь, обшитую резными полосами железа, которая сама по себе говорила, что она ровесница этого дома. Они постучались. Моложавый, крепкий голос тут же ответил:

– Проходите, не заперто.

Огромная, высокая и широкая массивная дверь, навешенная на огромные крюки, открылась на удивление легко и бесшумно. У порога огромной комнаты их встретил сухопарый, стройный седой мужчина среднего роста, который быстрым взглядом серых глаз оценил гостей и пригласил к огромному овальному столу, рядом с которым стояли шесть стульев с резными спинками, похожими на царские троны.

И вообще создавалось впечатление, что здесь ничего не менялось со времён первого хозяина. В углу стояли старинные куранты, которые размеренно отсчитывали время, у стены напротив входа был расположен огромный камин с ещё одними часами, каминными, а по сторонам замками высились две островерхие резные горки с посудой. Стену справа полностью занимала книжная полка, забитая книгами, у окна стоял тяжёлый диван с протёртой кожей. В комнате не было ни телевизора, никаких других бытовых приборов.

Насладившись вниманием гостей к своему жилищу, хозяин спросил:

– Что, нравится?

– Да-а, впечатляет, – отозвался Качков. – Это не дом, а музей какой-то.

– Можно сказать и так, и всё-таки это дом, мой дом, доставшийся мне по наследству от моего прадеда, Дорофея Ивановича.

– Видно, ваши предки жили зажиточно, – ввязался в разговор Денис. – Не верится, что на такие хоромы не позарились начальники.

Остров рассмеялся.

– Мой прадед был мудрым человеком. В двадцатых годах, когда здесь окончательно установилась власть советов, он рассудил так: лучше жить на родине, чем прозябать в бегах. Ведь тогда кто-то подался в тайгу, в бандиты, кто-то уехал в Харбин, а то и ещё далече. А Дорофей Иванович как был головой при царе, так и остался при советах, только председателем. Представляете, он сам пришёл к комиссарам и предложил свою кандидатуру. Вёл дела по-совести, никого не обижал, всем помогал. Сначала, конечно, на собственные деньги: начальников прикармливал, беднякам помогал. Было у него только одно условие – чтобы не разоряли его магазины и лавки. Прибыль отдавал в казну, остальное пускал в оборот. Семья его не шиковала, но и не бедствовала. Скоро прадед умер, тогда на собрании председателем сельсовета избрали его сына, Ивана Дорофеевича, моего деда. Так и пошла наша династия. Мой отец был уже председателем райсовета, в шестидесятых годах. И, можете себе представить: никого из моих предков не репрессировали, не раскулачили, и даже в тюрьму не сажали. Потому что уважали за хозяйственность и честность.

– А вы, я так понял, не пошли по их стопам, – сказал Тимофей.

– Увы. – Остров развёл руками и заразительно рассмеялся. – Сын, как говориться, пошёл ни в отца, ни в мать, стал геологом. Извините, расвспоминался. Вы же ко мне по делу?

– Я слышал, вы увлекаетесь уфологией? – спросил Денис.

– Есть такой грех, – признался хозяин. – Люблю всё необычное и непонятое. У меня целая библиотека по этому направлению. – Он показал рукой на полки. – А вы по какому вопросу? Видели что-то необычное?

– Как вам сказать, – начал Денис. – Летающую тарелку мы не видели и с пришельцами не общались. Но у нас есть интересный материал.

– Вы, Денис, кажется, на телевидении работаете? – спросил Остров.

– Да. А это мой коллега, Тимофей Качков, телеоператор.

– Приходилось видеть ваши материалы.

– Мне кажется, что вы и телевизор-то не смотрите, аппарата не вижу, – отметил Тимофей, покрутив головой.

– Это верно, телезритель я неважный, – ответил хозяин. – Но телевизор у меня есть. Иногда просматриваю программы географического общества и все познавательные программы на других каналах. Одним словом, то, что мне интересно.

– А компьютер у вас есть? – спросил Костомарь. – Надо бы показать один материал. Надеюсь, это вас заинтересует, а, возможно, и нам поможете.

– У меня есть ноутбук, иногда залезаю в интернет. Сейчас принесу.

То, что они сначала приняли за декоративные двери, оказались настоящими дверьми. Хозяин подошёл к горке, просунул руку за её заднюю стенку, что-то поколдовал за ней – и дверь вдруг отворилась. Он прошёл в неё, и дверь затворилась. Наблюдая за этим, Тимофей заключил:

– Дом с чудесами. Вот что значит старинный, делали и добротно, и с выдумкой, и с разными таинственными штучками. Мне это нравится.

Скоро хозяин вернулся с ноутбуком, подключил его к розетке, развернул.

– Прошу. Техника к вашим услугам.

Денис вынул из кофра флешку, но прежде чем вставить её в разъём, сказал Острову:

– Юрий Александрович, прежде чем это просмотреть, дайте слово, что если вас это заинтересует, вы дадите свои комментарии под видеокамеру.

– Хорошо, я даю такое слово. Я частенько выступал на разных собраниях уфологов, но ещё ни разу не был телезвездой. Нас не допускают к средствам массовой информации, не очень-то доверяют, знаете ли. Это не в обиду вам сказано.

– Тима, – обратился Денис к Качкову, – готовь свою аппаратуру.

– Вы так уверены, что меня заинтересует ваш материал? – спросил Остров.

– Конечно, надеемся, – ответил Тимофей и показал на кофр. – Иначе я не волок бы на себе эту тяжесть. А можно и интерьер поснимать? Больно уж он у вас интересный.

Хозяин засмеялся и махнул рукой:

– Валяйте. Я уж понял – если уж попал в лапы телевизионщиков, то я тут не хозяин.

Пока Качков готовил свою аппаратуру, Остров просматривал материал. После просмотра долго молчал, потом попросил повторить ещё два раза. Закурил, откинулся на свой трон, в котором сидел, и молчал несколько минут. Затем резко встал, заходил вокруг стола и стал горячо говорить:

– Вы знаете, я знал и верил, что такое существо действительно обитает в наших краях. И не только здесь, в Приамурье. Но я впервые вижу именно видеоматериал. – Остров неожиданно остановился и по очереди в упор посмотрел на Дениса и Тимофея. – Надеюсь, это не фальшивка, не монтаж и вы не морочите мне голову.

– Как можно, Юрий Александрович, – ответил Костомарь.

Остров отчаянно, словно извиняясь, замахал руками.

– Хорошо, хорошо, я вам верю. Извините, ради Христа. Но дело в том, что в наше время с развитием электронной техники появилось очень много шарлатанов, у которых лишь одна цель – прославиться. Им наплевать на открытия, на постижение тайн, им интересна только реакция публики, которая постоянно ахает при виде чего-то необычного, а потом просто об этом забывает, как забывает о своём плевке после выкуренной сигареты. – Тут он остановился и снова сел. – Извините, я забылся, увлёкся. То, что вы мне показали, это действительно очень интересно.

– Юрий Александрович, а вы знаете другие примеры существования летающих существ, подобных тому, что мы засняли? – спросил Денис.

– Таких примеров много, очень много! – взволнованно ответил уфолог. – Могу привести даже на память некоторые из них. Лет тридцать пять назад группа студентов из Приморья сплавлялась по реке. Как-то ночью, на привале, услышали они странные звуки, словно где-то рядом плакала женщина. Сначала подумали, что это кто-то из своих захандрил. Стали шарить в кустах. А звук этот всё дальше и дальше. Когда пригляделись, оказалось, что вся группа на месте. Долго гадали, кто же мог так горько плакать, а потом уснули. На следующий день студенты продолжили своё путешествие. И вдруг они снова услышали те же звуки, но только отчаянные, с подвыванием, с такими жуткими нотами, словно кого-то отпевали. Но главное – этот плач не отставал от ребят, появлялся то справа, то слева, то отставал, то снова нагонял их. Они никого не видели, но долго после этого гадали, каким образом эти вопли могли доноситься то с правого, то с левого берега. Не мог же перелетать человек с одного берега на другой. Тогда ребята так перепугались, что прекратили своё путешествие. Об этом случае, возможно, никто и не вспомнил бы, если бы один парень не вёл дневник похода.

А вспомним нашего великого исследователя Дальневосточного края Арсеньева, – горячился Юрий Александрович. – Уж Владимира Клавдиевича никто не заподозрит в выдумке или предвзятости, это был учёный и исследователь до мозга костей, он не принимал и не воспринимал никаких выдумок, он верил только фактам. Сейчас, минуточку.

Остров побежал к книжным полкам, постоял несколько секунд, подняв голову и в нетерпении пощипывая подбородок. Потом решительно открыл одну дверцу и достал книгу.

– Вот-вот, послушайте, что он пишет. Ага, вот. «Собака моя плелась сзади. На тропе я увидел медвежий след, весьма напоминающий человеческий. Альма ощетинилась и заворчала. И вслед за тем кто-то стремительно бросился в сторону, ломая кусты. Альма плотно прижалась к моим ногам. В это время случилось то, что я вовсе не ожидал. Я услышал хлопанье крыльев. Из тумана выплыла какая-то масса, большая и тёмная, и полетела над рекой. Собака выражала явный страх и всё время жалась к моим ногам. В это время послышались крики, похожие на вопли женщины. Вечером удэгейцы принялись оживлённо обсуждать версию о том, что в этих местах живёт человек, который может летать по воздуху».

Здесь Остров захлопнул книгу и с победным видом, подняв свой острый нос, спросил:

– Ну, как, впечатляет? Понимаете, и студенты и писатель рассказывают о женском крике.

– Да, мы тоже его слышали, – поддержал его Денис. – Такое впечатление, что при его звуках ты превращаешься в сталагмит, а кровь замерзает в жилах. Жуткое чувство.

– Кстати, – перебил его хозяин. – У меня есть свидетельство одного проводника-охотника, который сопровождал нас в экспедиции. Оно так похоже на вашу историю. Однажды в сильный дождь он укрылся в Синем зимовье.

– А почему зимовье так странно называется? – неожиданно спросил Тимофей.

Остров недовольно посмотрел на него, но всё же ответил:

– Потому что зимовье расположено у самой сопки, а предгорье рядом с ней местные жители называют сингорушкой, оттого и Синее. Так вот, я продолжаю. По его рассказу, дождь лил, не переставая, дня три. Чтобы согреться, ему приходилось подтапливать печь. Выходил за дровами. А как только выходил, набирал охапку поленьев и чувствовал, что ему в спину кто-то смотрит, прямо сверлит спину. Оглядится – нет никого. Подумал, что ему чудится. Однажды поутру вышел и вдруг услышал странный шелест. Боковым зрением заметил, что на него планирует что-то чёрное и большое. Сначала подумал, что ветром сорвало со ствола сухого дерева кусок коры – такое бывает, упал на землю, чтобы его не ударило. И тут услышал страшный крик, а по щеке что-то царапнуло. Когда посмотрел вслед, то увидел, что над землёй на бреющем полёте летит человек. Он сначала, как вы рассказывали, остолбенел, а потом опрометью бросился в дом. Его обуял такой страх, что он забился в чулан и сутки оттуда не вылезал. Вот что делает страх с человеком, он превращается в животное. А когда всё-таки решил выйти из своего убежища и обследовал все окрестности, то ничего и никого не обнаружил. Подумал, что ему это померещилось А когда решил побриться и посмотрел на себя в зеркало, то увидел на щеке длинный глубокий шрам, которого раньше и не заметил. Этот шрам так и остался у него на всю жизнь.

– А проводник этот жив? – спросил Денис.

– Наверно – ему тогда было лет около сорока. Но с тех пор я ни разу с ним больше не встречался. – Внезапно хозяин закричал: – Кнопа, принеси нам, пожалста, чаю. Только таёжного!

Гости не поняли, слышал ли кто его, но хозяин продолжал:

– Могу привести вам и ещё несколько случаев появления этого амурского хоморниса.

– Подождите, Юрий Алексаныч, – перебил его Костомарь. – А почему хоморнис? Раньше я ни разу не слышал такого названия этого существа.

– И не могли слышать, – с гордостью ответил Остров, – потому что это название придумал ему я. Понимаете, когда я начинал собирать сведения об этом феномене – вы уж поверьте, это самый настоящий неопознанный и непознанный природный феномен, – я стал думать, как же его назвать, и решил пойти старым и испытанным способом: соединил два слова хомос и орнис, в результате получил новое слово хоморнис, что означает человек-птица. А я всё-таки продолжу. Однажды туристы увидели, как с сопки опускается дельтаплан. Ещё удивились – кто мог забраться на такую высоту с тяжеленным грузом да по заросшим склонам. Была и ещё одна странность: этот «дельтаплан» время от времени словно взмахивал крыльями. Когда кто-то из туристов догадался посмотреть на дельтапланериста через бинокль, то он в ужасе отшатнулся: прямо на него смотрело крылатое существо с человеческим лицом, на котором были два светящихся глаза величиной с чайную чашку, две дырочки на месте носа и длинные стреловидные уши с кисточками на концах. Парень закричал от страха и упал от неожиданности на землю. Пока его допрашивали, что его так напугало, существо уже опустилось куда-то в тайгу. А вот ещё одно свидетельство…

В это время открылась дверь и в комнате появилась та самая низенькая женщина, которая встречала их у калитки. Перед собой она толкала резной столик на колёсиках, на котором стояли чашки, чайники, вазочки, лежали салфетки и ложки. Плотоядно глядя на угощение, Тимофей облизнулся и скромно сказал:

– Это, пожалуй, лишнее, могли бы потерпеть и до конца съёмки.

– Прошу к столу подкрепиться, дорогие гости, – пропела хозяйка и стала выставлять всё на стол. – А ваши съёмки подождут.

– Правильно, Кнопа, – поддержал жену Остров. – У нас в университете бытовала студенческая поговорка: «Пусть лопнет никчемное брюхо, чем сгинет бесценный продукт».

Все засмеялись. А Денис добавил:

– А на нашем курсе говорили, что кроме обязательных дисциплин студенты изучают лапшевешание, литроведение и девологию.

И снова все грохнули дружным смехом. Юрий Александрович пригласил хмурого оператора за стол:

– Садитесь, Тимофей, успеете ещё заняться своими съёмками. Я чувствую, что нам не раз ещё придётся встретиться. А пока пейте таёжный чай. Не бойтесь, рецепт испытан годами, в нём всё самое полезное.

Кнопа степенно развернулась и ушла, а хозяин сказал:

– А я, с вашего позволения, пока пьём чай, приведу ещё несколько примеров присутствия в нашей амурской тайге хоморниса. Однажды в экспедиции мы встретили охотников на тигра. Охотники, конечно, не вольные, не браконьеры, они по заданию какого-то зоопарка искали молодого тигрёнка, оставшегося без родителей. И вот что они мне рассказали.

Как-то (а дело было зимой) они остановились на ночёвку у озера. Развели костёр и сели у него отдохнуть, отогреться, кондёр сварить. Вдруг собаки забеспокоились, выть стали, к ногам прижиматься. Охотники подумали, что где-то рядом бродит тигр. Решили проверить, в чём дело. Обследовали с фонариками всё вокруг – никаких следов. И вдруг наверху, над головами, что-то зашуршало. Посветили фонариком наверх, а там, в огромной развилке стоит человек. Человек неожиданно завизжал и стал падать. Охотники присели, ожидая нападения. В этот момент за его спиной вдруг развернулись крылья, и он полетел. Сделал над ними два круга и куда-то пропал. Охотники утверждали, что они видели вместо хвостового оперения две человеческие ноги, только очень длинные и как будто без пальцев. И что их поразило больше всего: существо совершенно не махало крыльями, как будто в воздух его поднимала не сила мышц, а сила левитации. Подобные случаи были в Приморье, в Амурской области и Хабаровском крае. Если обо всех рассказывать, то и недели не хватит.

Юрий Александрович откусил печенье, сделал несколько крупных глотков чая, снисходительно посмотрел на слушателей и спросил:

– Ну, как, интересно?

– Ещё бы, – отозвался Тимофей, не забывая закидывать в широкий рот угощение.

Денис подтвердил:

– Очень интересно. А меня интересует, а были ли подобные факты в других местах планеты, или этот хоморнис живёт только у нас, в Сибири и на Дальнем Востоке?

Остров посмотрел на куранты и с извиняющейся ноткой сказал:

– Вот что, мужики, я вам очень благодарен за ваш визит, за наш разговор. Мне очень приятно, что кто-то ещё, кроме меня, интересуется этой темой. Вы меня извините, мне завтра рано вставать, по делам надо кое-куда съездить. И вот что ещё: давайте переходить на «ты», не привык я по-волчьи выть с людьми, которые близки мне по духу, по интересам. Договорились?

– Замётано, Юра, – первым откликнулся Качков, встал и протянул хозяину руку.

Остров тоже встал, пожал руку Тимофею, потом Денису.

– Замётано, мужики. А сейчас извините, мне пора на покой. Пташка я ранняя, что вечером, что утром – походная привычка. Так что встретимся завтра.