Текст книги "Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота"

Независимая ипотека. В связи с принятием новых правовых норм в ГК РФ и обновлением законов в сфере банковской деятельности появляются новые возможности развития банковского бизнеса.

Так, одним из новых направлений следует назвать институт независимой ипотеки. В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства в ГК РФ должно быть установлено два вида ипотеки: акцессорная и независимая. Акцессорная ипотека, которая существует в действующем ГК РФ, устанавливается на недвижимую вещь в обеспечение исполнения основного обязательства. Согласно ст. 9 Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в договоре о такой ипотеке должны быть указаны предмет ипотеки, его оценка, существо, размер и срок исполнения обязательства, обеспечиваемого ипотекой. В Проекте ГК РФ (ст. 303.1) существенные условия договора об акцессорной ипотеке сведены к данным о существе, размере и сроках исполнения основного обязательства.

В отличие от акцессорной ипотеки независимая ипотека не предполагает указывать в договоре такие данные, а согласно ст. 303.1 Проекта ГК РФ в договоре об ипотеке достаточно указать предельную сумму, которая может быть получена залогодержателем из денежных средств, вырученных от продажи предмета ипотеки, в счет удовлетворения своих требований, а также срока существования права залога. В удостоверение прав залогодержателя по договору ипотеки может выдаваться закладная. При этом закладная по акцессорной ипотеке может быть только именной ценной бумагой, а по независимой ипотеке – ордерной ценной бумагой.

В связи с предполагаемым нововведением возникает масса вопросов, связанных с пониманием принципа независимости от основного обязательства, вложенного в конструкцию независимой ипотеки, с определением стройности и четкости системы правовых норм ГК РФ, касающихся способов обеспечения обязательств.

Прежде всего понятие независимой ипотеки невозможно четко выявить в Проекте ГК РФ. Специалисты – практики и ученые, работающие и пишущие в этой области, по‐разному интерпретируют саму суть независимой ипотеки. Так, Е. Н. Демушкина подразделяет ипотеку на три вида: акцессорную, неакцессорную и с ослабленной акцессорностью. Неакцессорная ипотека определяется как ипотека, в основе которой лежит денежное абстрактное обязательство. При этом автор подчеркивает, что абстрактность денежного обязательства в неакцессорных формах ипотеки исключает его из фактического состава для возникновения ипотечного правоотношения, а основанием возникновения самого основного обязательства является по сути формальная запись об ипотеке, т. е. используется юридическая фикция признания основного обязательства существующим и действительным, пока существует ипотечное правоотношение[204]204
  См.: Демушкина Е.С. Проблемы применимости акцессорности и вещной защиты ипотеки в российском гражданском праве. М.: Юриспруденция, 2011. С. 91.


[Закрыть].

Н. Ю. Рассказова считает, что понятия акцессорности и независимости являются взаимоисключающими, поэтому автор не допускает деление независимости на степени и такое явление, как абстрактность сделки выводит за пределы понятия независимой ипотеки[205]205
  См.: Рассказова Н.Ю. Независимая ипотека в проекте изменений ГК РФ // Закон. 2013. № 3. С. 33–43.


[Закрыть]. Обращаясь к Проекту ГК РФ, Н. Ю. Рассказова обращает внимание на то, что в Проекте, по ее мнению, независимая ипотека понимается как разновидность акцессорного обеспечения и, как нам видится, не возражает, чтобы при независимой ипотеке связь с основным обязательством, пусть даже ослабленная, сохранялась.

Некоторые особенности связи ипотеки с основным обязательством проявляются при оформлении ипотеки закладной. Закладная является именной ценной бумагой, удостоверяющей права ее законного владельца, в частности право залога на имущество, обремененное ипотекой (п. 2 ст. 13 Закона об ипотеке). В действующем законодательстве ипотека с использованием закладной по российскому праву проявляет акцессорность по отношению к основному обязательству. Нормы о закладной отражают принцип публичности и достоверности, заложенный в правоотношение по ипотеке, поскольку, согласно ст. 13 Закона об ипотеке закладная выдается первоначальному залогодержателю органом, осуществляющим государственную регистрацию прав, после государственной регистрации ипотеки.

Одновременно в правовой литературе можно найти много критических высказываний относительно оформления правоотношения по ипотеке, удостоверенного закладной. Авторы считают, что закладная как ценная бумага должна выражать абстрактность денежного обязательства и не должна показывать на связь с основным обязательством. В связи с этим учеными и практиками приветствуется, что в Проекте ГК РФ (ст. 303.1) предусматривается – «независимая ипотека может быть также установлена путем обременения собственником (залогодателем) своей недвижимой вещи, удостоверенного закладной, без указания лица, в пользу которого установлено такое обременение (залогодержателя). В этом случае право ипотеки на соответствующую недвижимую вещь считается возникшим с момента внесения в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество записи о залогодержателе». Согласно п. 1 ст. 303.9 Проекта переход ипотеки может осуществляться путем передачи закладной как ордерной ценной бумаги. Новым в смысле связи с основным обязательством является п. 5 ст. 303.9 Проекта, устанавливающий правило о том, что «отсутствие на закладной отметки об обеспечиваемом обязательстве или прекращение такого обязательства не влечет прекращения независимой ипотеки». Однако в законопроекте предусматривается возможность сохранить эту связь, поскольку определяется следующее: при выдаче закладной залогодатель вправе указать в ней, что независимая ипотека прекращается, если держатель закладной не укажет в ней обязательство, обеспечиваемое независимой ипотекой, в течение определенного периода времени, но не менее года»[206]206
  Демушкина Е.С. Указ. соч.; Бевзенко Р. С. Акцессорность обеспечительных обязательств. М.: Статут, 2013.


[Закрыть].

Квазиспособы обеспечения исполнения обязательств. В условиях становления нового законодательства об ипотеке и закладной, о которых только что было сказано выше, предлагаются все новые и новые конструкции обеспечения исполнения обязательств. Так, в банковской практике появилась такая конструкция, как «обратный выкуп закладных», посредством которой через передачу прав по закладной можно передать права по кредиту. Между банком-кредитором и банком-заемщиком заключается одновременно два договора: договор купли-продажи закладных и договор (соглашение) об условиях обратного выкупа банком-продавцом закладных, по условиям которых продавец передает в собственность покупателю, а покупатель принимает и оплачивает закладные, если случится, что задолженности по кредитным договорам не будут возмещены[207]207
  См.: Летута Т. В., Летута С.С. Некоторые проблемы правового регулирования ипотечного кредитования в банковской практике // Банковское право. 2013. № 4.


[Закрыть].

Некоторые споры, связанные с такой правовой конструкцией, уже рассматривались арбитражными судами, и были решения судов, которые рассматривали такие конструкции не в качестве способов обеспечения обязательств, а как обязательства по конкретным договорам без всякой связи с кредитным договором. Например, в одном деле отмечалось, что погашение задолженности после передачи закладных не освобождает общество от ответственности, поскольку на момент предъявления требования об обратном выкупе соответствующих закладных они не были погашены, а условия, дающие право предъявить подобное требование, существовали. Обязанность по договору не ставится в зависимость от того, исполнены ли обязательства по соответствующим закладным после предъявления требования об их обратном выкупе[208]208
  Постановление Президиума ВАС РФ от 6 ноября 2012 г. № 8731/12 по делу № А40-91439/11‐32‐740 по иску ОАО «Агентство по ипотечному жилищному кредитованию» к ООО «Элит-кредит» о понуждении заключить договор обратного выкупа (купли-продажи) закладных, взыскании штрафа.


[Закрыть].

В другом случае договор купли-продажи закладных был квалифицирован как сделка с заинтересованностью, поскольку лица, занимающие руководящие должности в АКБ «Российский капитал» (ОАО), одновременно занимали руководящие должности в АКБ «Национальный резервный банк» (ОАО)[209]209
  Постановление ФАС Московского округа от 04.07.2012 по делу № А40-86644/ 11‐58‐508 по иску АКБ «Национальный резервный банк» (ОАО) к АКБ «Российский капитал» (ОАО) об обязании заключить договор купли-продажи (обратного выкупа) закладных.


[Закрыть].

В практике международной деятельности коммерческих банков встречаются такие правовые конструкции, как заверения и гарантии по кредитным сделкам. Заверения и гарантии (representations and warranties) определяются в англо-американском праве как заявления, которые могут повлечь за собой обязательства или ответственность. В последнее время такие конструкции появились и в договорах, которые заключают российские коммерческие банки, даже если применяется российское право. Заверения и гарантии проявляют себя как подтверждения, которые дает заемщик по кредитному договору с тем, чтобы банк принял решение о предоставлении денежных средств. Эти подтверждения относятся к юридическому, коммерческому или финансовому статусу заемщика. С юридической стороны надо подтвердить, например, статус юридического лица, поскольку кредитор не желает тратить время на установление такого статуса. Банк требует выразить подтверждение, что заемщик является юридическим лицом, созданным и действующим в соответствии с законодательством Российской Федерации или законодательством иного государства. В коммерческом или финансовом отношении надо, например, гарантировать свою платежеспособность. В результате, если случится, что гарантии или заверения окажутся недостоверными, банк вправе не предоставлять денежные средства заемщику или вправе не выплачивать очередной транш по кредитному обязательству.

Возникает вопрос: можно ли в соответствии с российским гражданским правом отнести заверения и гарантии к не поименованным в гл. 23 ГК РФ способам обеспечения исполнения обязательства? Следует ответить отрицательно, поскольку такая конструкция не вписывается в общую концепцию обеспечения обязательств. В юридической литературе пытались представить такого рода конструкции как сделки, заключенные с отлагательным условием, но ни как способ, обеспечивающий обязательство. Следует согласиться, что и к конструкции отлагательного условия такое явление не относится[210]210
  См.: Буркова А. Заверения и гарантии по кредитным сделкам // Банковское право. 2006. № 3.


[Закрыть]. Вместе с тем Законом № 42‐ФЗ в гл. 27 «Понятие и условия договора» ГК РФ введена новая ст. 431.2 «Заверения об обстоятельствах». Содержание этой статьи по сути чуждой концептуальным положениям части первой ГК РФ, в частности положениям российского обязательственного права, все же к способам обеспечения исполнения обязательств отношения не имеет.

Следующим примером попытки использования англо-американской конструкции является ковенант (covenant) – обязательство совершить какое‐либо действие или воздержаться от совершения какого‐либо действия, имеющее для обязавшейся стороны юридическую силу. В банковской практике ковенанты используются в сделках по выдаче денежных средств, например в кредитных договорах, обусловливая получение кредита предоставлением такого обязательства. В России ковенанты используют коммерческие банки в сделках с иностранными банками или дочерними банками зарубежных финансовых корпораций, квалифицируя такую конструкцию как способ обеспечения исполнения обязательства. В качестве примера можно привести финансовые ковенанты, в соответствии с которыми должник в кредитном договоре гарантирует кредитору сохранять финансовые показатели своей организации, не допускать снижения прибыли, снижения стоимости акций корпорации на фондовом рынке, словом, сделать все возможное, чтобы кредитор поверил и был уверен в платежеспособности должника.

Например, ковенанты могут гарантировать кредитору, что кредитный рейтинг должника не снизится ниже определенного показателя. Снижение рейтинга свидетельствует о падении финансовой устойчивости должника и является для кредитора своего рода сигналом о необходимости принятия тех или иных мер, например, в договоре может быть зафиксировано, что снижение рейтинга позволяет увеличить процентную ставку по кредиту, а увеличение, напротив, уменьшить процентную ставку по кредиту. Ковенант может служить своего рода обещанием или заверением, что не сменится руководитель компании или ее учредитель, председатель совета директоров и т. п., что позволит кредитору быть уверенным в платежеспособности должника[211]211
  Карапетов А.Г. Правовая природа и последствия нарушения ковенантов в финансовых сделках // Частное право и финансовый рынок: Сб. статей / Отв. ред. М.Л. Башкатов. Вып. 1. М.: Статут, 2011.


[Закрыть].

А. Г. Карапетов, горячо приветствующий проникновение ковенантов в российское право, отмечает, что «de facto по своей природе договорные ковенанты являются эффективным механизмом управления как экономическими, так и правовыми рисками». Следует заметить, что даже в экономической литературе, посвященной финансовой системе и финансовому корпоративному управлению, предлагается для правового оформления использовать институты гражданского права России, например, осуществлять куплю-продажу акций под отлагательным условием сделки или с отсрочкой исполнения[212]212
  См.: Логинов А.А. Акции, опционы, «фантомы» для менеджеров. Финансовые инновации и корпоративное управление. М.: GELEOS Publishing House; Кэпитал Трейд Компани, 2011. С. 142–149.


[Закрыть].

В своей работе А. Г. Карапетов обращается к судебно-арбитражной практике, демонстрируя, как ему представляется, что суды признают законными многие ковенанты. Например, Постановлением ФАС Московского округа от 22 октября 2009 г. № КГ-А40/10053-09 признан законным ковенант о кросс-дефолте и последовавший досрочный отказ банка от договора кредита в связи с допущенной заемщиком просрочкой по другим кредитам, выданным этим же банком, а в Постановлении ФАС Московского округа от 5 августа 2009 г. №КГ-А41/6982-09 признаны законными ковенанты о недопущении реорганизации и возбуждения против заемщика процедуры банкротства, суд удовлетворил требование о досрочном взыскании с заемщика суммы кредита, в Постановлении ФАС Московского округа от 7 апреля 2005 г. № КГ-А40/2592-05 признал законным отказ банка от договора при нарушении заемщиком ковенанта, гарантирующего банку определенный минимальный ежемесячный оборот по расчетному счету, открытому заемщиком в том же банке[213]213
  См.: Карапетов А.Г. Правовая природа и последствия нарушения ковенантов в финансовых сделках // Частное право и финансовый рынок: Сб. статей / Отв. ред. М. Л. Башкатов. Вып. 1. М.: Статут, 2011.


[Закрыть].

Обратившись к названным судебным актам, обнаруживаем, что в них не используется такое понятие и такой термин, как «ковенант», постановления приняты на основе российского законодательства, позволяющего урегулировать отношения коммерческого банка и его контрагента по досрочному возвращению кредита в случае ненадлежащего исполнения условий договора (Постановление ФАС Московского округа от 22 октября 2009 г. № КГ-А40/10053-09); по взысканию солидарно с ответчиков задолженности по кредитным договорам и обращению взыскания на заложенное по договору ипотеки имущество, (Постановление ФАС Московского округа от 5 августа 2009 г. № КГ-А41/6982-09 по делу № А41-15904/08), по взысканию задолженности по договору кредита, повышенных процентов за просрочку возврата кредита, повышенных процентов за просрочку уплаты процентов по кредиту, так как истец представил доказательства неоднократного грубого нарушения ответчиком условий кредитного договора (Постановление ФАС Московского округа от 7 апреля 2005 г. № КГ-А40/2592-05).

Можно согласиться с А. Г. Карапетовым в том, что действительно в договорах, которые обозревались арбитражными судами, содержались такие условия, которые близки в своем содержании к построениям ковенантов, предусматривающих принятие обязательств совершать или воздерживаться от совершения каких‐либо действий. Однако во всех случаях суды обходились применением российского законодательства, позволяющего урегулировать обязательственное правоотношение, и при этом суды не определяли эти условия договоров как способы обеспечения исполнения обязательств.

Так, в материалах дела ФАС Московского округа от 22 октября 2009 г. № КГ-А40/10053-09 содержится соглашение, в котором предусмотрено право кредитора досрочно взыскивать задолженность по кредитам в случае нарушений заемщиком условий настоящего соглашения и дополнительных соглашений к нему. Однако правовые нормы российского законодательства либо предусматривают такое право кредитора (ст. 811 ГК РФ), либо не запрещают досрочное взыскание кредитных средств в случае неисправности должника. В данном деле арбитражный суд применил ст. 33 Федерального закона «О банках и банковской деятельности», которая называется «Обеспечение возвратности кредитов», и в ней предусмотрено, что при нарушении заемщиком обязательств по договору банк вправе досрочно взыскивать предоставленные кредиты и начисленные по ним проценты, если это предусмотрено договором, а также обращать взыскание на заложенное имущество в порядке, установленном федеральным законом».

В постановлении ФАС Московского округа от 5 августа 2009 г. по делу № КГ-А41/6982-09 арбитражный суд обратился к кредитным договорам, в пунктах 4.2.2, 4.2.3, 4.3.5, которых значилось, что при просрочке возврата процентов по кредиту, а также при принятии решений о реорганизации, подачи уполномоченными лицами заявления в суд о признании заемщика банкротом банк вправе потребовать от заемщика досрочного возврата кредита и уплаты процентов. Суды первой и последующих инстанций не квалифицировали условие п. 4.2.2 и 4.3.5 в качестве способов обеспечения исполнения обязательства, признали такие условия правомерными, которые в соответствии со ст. 310 ГК РФ позволили кредитору в одностороннем порядке отказаться от договора, поскольку право на такой отказ у стороны, осуществляющей предпринимательскую деятельность, предусмотрено соглашением сторон.

В Постановлении ФАС Московского округа от 7 апреля 2005 г. № КГ-А40/2592-05 отражено, что в соответствии с п. 5.1.6 договора ответчик обязывался обеспечивать ежемесячное поступление денежных средств на свой расчетный счет, из расчета, что кредитные средства, предоставленные банком, не превышают 40 % от суммы поступлений. В случае неисполнения заемщиком данного обязательства заимодавец в соответствии с п. 11.1.2 договора вправе потребовать досрочный возврат заемщиком полученного кредита. Как и в предыдущем деле, суд нашел, что требование банка о взыскании с заемщика повышенных процентов соответствует условиям договора и обстоятельствам дела.

Арбитражные дела только подтвердили, что споры, возникающие из кредитных договоров, могут быть разрешены путем применения диспозитивных норм гражданского законодательства России, позволяющим сторонам предусмотреть в договоре различные условия, не противоречащие императивным предписаниям закона. Решения судов основываются на нормах ГК РФ о свободе договора и диспозитивности соглашений сторон. В некоторых решениях суды не соглашаются с условиями договора, поскольку такие решения ограничивают правоспособность или дееспособность юридического лица, что, впрочем, заслуживает одобрения или дискуссии, если вывод суда спорен. По этой причине удивляют суждения некоторых российских юристов и экономистов о том, что в России складывается устойчивая практика предоставления ковенантам полной юридической защиты[214]214
  См.: Карапетов А.Г. Правовая природа и последствия нарушения ковенантов в финансовых сделках // Частное право и финансовый рынок / Отв. ред. М. Л. Башкатов. Вып 1. М.: Статут, 2011; Анисимов А.Н. Кредитные ковенанты: российская судебная практика // Банковское дело. 2012. № 3; Пыхтин С.В. Оборотные обязанности заемщика по кредитному договору // Юридическая работа в кредитной организации. 2011. № 3; Попкова Л.А. Ковенанты в кредитных договорах: зарубежный опыт и российская практика // Банковское право. 2013. № 4. С. 68–73.


[Закрыть].

Вопреки утверждениям некоторых современных специалистов в области права о том, что в российской «еле живой гражданско-правовой науке» не уделяется внимание таким прогрессивным категории, как ковенанты, или как заверения и гарантии, а также вопреки призывам о необходимости немедленной трансформации подобных конструкций в ГК РФ, нужно отметить, что национальное гражданское право России представляет собой исторически обусловленную стройную систему правовых норм, позволяющих при умелом их применении обеспечивать развитие современных рыночных экономических отношений.

Передовая российская наука исходит из необходимости продвижения реальной диспозитивности российского гражданского законодательства. Этой благородной задаче посвящены работы отечественных цивилистов, в частности А. Л. Маковского, А. С. Комарова, М. Г. Розенберга, С. А. Хохлова, В. Ф. Яковлева и многих других. Так, А. С. Комаров отстаивает позицию о закреплении в общих положениях о договорах ГК РФ правила, устанавливающего, что положения Кодекса и других законов о договорах предполагаются диспозитивными, если иное прямо не предусмотрено соответствующей нормой либо не вытекает из ее существа[215]215
  См., например: Комаров А.С. Гражданский кодекс России как источник частного права // Развитие основных идей Гражданского кодекса России в современном законодательстве и судебной практике: Сб. статей, посвященный 70‐летию С. А. Хохлова. М.: Статут, 2011.


[Закрыть].

М. Г. Розенберг, памяти которого посвящен настоящий сборник трудов, на протяжении всей своей научной жизни провозглашал принцип свободы договора и защищал принцип диспозитивности. В своих работах, в основном посвященных анализу практики разрешения международных коммерческих споров, М. Г. Розенберг показывал, как с помощью правовых норм Гражданского кодекса РФ совершенно справедливо могут разрешаться споры между коммерческими организациями разных стран[216]216
  Розенберг М.Г. Два актуальных вопроса из практики разрешения международных коммерческих споров // Там же.


[Закрыть]. М. Г. Розенберг, в частности, отметил: «В современных условиях международный коммерческий оборот, в котором участвуют субъекты российского права, по преимуществу осуществляется в рамках рыночных отношений. Применительно к внешнеэкономическим сделкам при определении степени обязательности норм ГК РФ, в которых прямо не установлен их императивный характер, использование презумпции их диспозитивности отвечало бы провозглашенному в Кодексе принципу свободы договора и характеру экономических отношений»[217]217
  Розенберг М. Некоторые актуальные вопросы практики разрешения споров в МКАС при ТПП РФ // Хозяйства и право. 2011. № 4. С. 52–64.


[Закрыть].

Л.М. Позднякова, кандидат юридических наук, профессор Всероссийской академии внешней торговли
Исковая давность в российском гражданском праве

Защита гражданских прав в государственных судах и арбитражах, в третейских судах осуществляется в определенные, установленные законом сроки. В соответствии со ст. 195 Гражданского кодекса РФ срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, признается исковой давностью.

Установление таких сроков вносит определенность в отношения участников гражданского оборота в случае возникновения между ними спора и направлено на то, чтобы спорящие стороны обращались с требованиями о защите своих прав без излишнего промедления[218]218
  Поздняков В.С. Сроки. Исковая давность: Учеб. пособие. М., 1981. С. 4–5.


[Закрыть]. В. С. Поздняков указывает также и на то обстоятельство, что с течением времени становится труднее доказать исковые требования, так как могут не сохраниться необходимые доказательства, а показания свидетелей могут утратить свою достоверность. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что установленные законом сроки исковой давности являются вполне достаточными, чтобы реализовать свое право на защиту нарушенных прав.

Вопрос о том, истек срок исковой давности или нет, является одним из первых и важных при обращении с иском в суд, арбитраж или третейский суд. Вопрос о сроках исковой давности возникает применительно и к отношениям, проистекающим из внешнеэкономических сделок. При предъявлении иска российским участником контракта к иностранному контрагенту, а также при предъявлении иска иностранным контрагентом к российскому участнику необходимо обратить внимание на вопрос, не был ли пропущен срок исковой давности. Этот срок будет определяться в соответствии с нормами права страны, применимыми к заключенному договору. При этом нормы национального законодательства имеют большие различия по вопросам продолжительности общих и специальных сроков исковой давности, порядка их исчисления и применения.

Российская Федерация не является участницей Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г., согласно которой общий срок исковой давности определен в четыре года (ст. 8). Конвенция 1974 г. была подписана СССР, но не была им ратифицирована и поэтому не вступила для него в силу. К Протоколу об изменениях Конвенции, подписанному 11 апреля 1980 г. в Вене, СССР не присоединялся. Конвенция не была ратифицирована и Россией. Тем не менее к контрактам международной купли-продажи с участием российских организаций Конвенция 1974 г. может быть применима, но не в качестве международного договора Российской Федерации, а в силу того, что ее участником является иностранное государство, право которого применимо к данному контракту. При этом данное государство должно быть участником не только Конвенции, но и Протокола 1980 г., а также при условии, что участник Протокола не сделал оговорку, исключающую применение Конвенции к контрактам, коммерческие предприятия сторон которых находятся в государствах, не участвующих в Конвенции. Если в отношении контрактов российских организаций действует право государств, участвующих в Конвенции, без поправок, внесенных Протоколом 1980 г., то в этом случае к таким контрактам Конвенция не применяется[219]219
  См.: Розенберг М.Г. Международная купля-продажа: комментарий к правовому регулированию и практика разрешения споров. 4‐е изд. М., 2010. С. 373–375.


[Закрыть].

Что касается других международных договоров, то в Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Венская конвенция 1980 г.), в которой участвует Российская Федерация, отсутствуют положения об исковой давности. Общие условия поставок товаров между организациями стран – членов СЭВ (ОУП СЭВ) 1968/1988 гг., включающие регулирование исковой давности, с 1 января 1991 г. не носят нормативного характера.

В российском гражданском законодательстве исковой давности посвящена гл. 12 ГК РФ, включающая ст. 195–208, а также ряд статей из других глав по отдельным видам требований (ст. 181, 308, 411, 725, 797, 966, 1109). Регулирование вопросов исковой давности содержится в транспортных уставах и кодексах.

Истечение срока исковой давности, если об этом заявила заинтересованная сторона в споре, является основанием для отказа судом в иске. Это важное правило установлено в п. 2 ст. 199 ГК РФ. Итак, значение исковой давности состоит в том, что пропуск такого срока является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске даже по обоснованному требованию. По истечении срока исковой давности сторона лишается судебной защиты своего права, но само нарушенное право сохраняется[220]220
  См.: Гражданское право: В 4 т. Т. 1. Общая часть: Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3‐е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 630–631.


[Закрыть]. Поэтому суд не может отказать в приеме искового заявления и рассмотрении заявленного требования. В соответствии с п. 1 ст. 199 ГК РФ требование о защите нарушенного права принимается судом независимо от истечения срока исковой давности, т. е. в суд можно обратиться и по истечении срока исковой давности. Поэтому исковая давность не является сроком, в течение которого заинтересованное лицо может обратиться в суд за защитой своего права. Исковая давность – это срок, при соблюдении которого суд общей юрисдикции, государственный арбитражный суд или третейский суд в случае обращения к ним с иском обязаны предоставить защиту лицу, право которого нарушено[221]221
  Розенберг М.Г. Исковая давность в международном коммерческом обороте: практика применения. М.: Статут,1999. С. 20–22.


[Закрыть].

Сроки исковой давности регулируются императивными нормами. Статья 198 ГК РФ устанавливает недействительность соглашения об изменении сроков исковой давности. В абз. 1 указанной статьи содержится предписание о том, что сроки исковой давности и порядок их исчисления не могут быть изменены соглашением сторон. Таким образом, стороны не вправе установить иные сроки исковой давности, чем те, которые предусмотрены законом.

Статья 1208 ГК РФ устанавливает, что исковая давность определяется по праву страны, которое является применимым к регулированию соответствующего отношения. Императивный характер норм ГК РФ об исковой давности не исключает применения норм иностранного государства к отношениям по контрактам с участием российских организаций, включая и международные договоры, когда они являются частью правовой системы такого государства, даже если Россия в них не участвует, в частности, как уже отмечалось, Конвенция об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г.[222]222
  См.: Розенберг М. Г, А. С. Комаров А. С. ГК РФ в практике МКАС // эж-Юрист. 2004. № 46, нояб. С. 2.


[Закрыть]

Гражданский кодекс РФ различает общий срок и специальные сроки исковой давности. Статья 196 в п. 1 устанавливает общий срок исковой давности три года. Ранее этому правилу указанная статья была посвящена полностью, теперь оно содержится в п. 1 этой статьи. Федеральный закон от 7 мая 2013 г. № 100‐ФЗ (далее – Закон № 100‐ФЗ) дополнил ст. 196 п. 2, который включает новое важное положение, согласно которому срок исковой давности не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого этот срок установлен, за исключением случаев, установленных Федеральным законом от 6 марта 2006 г. № 35‐ФЗ «О противодействии терроризму» (в ред. Федерального закона от 2 ноября 2013 г. № 302‐ФЗ). Общий срок исковой давности применяется, если законом для соответствующего требования не установлен специальный срок. Так, в случае применения российского законодательства к контракту российского предпринимателя с иностранным контрагентом применяется общий срок исковой давности продолжительностью в три года.

Для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком (данного Закона ст. 197). Статья 181 ГК РФ предусматривает по сравнению с общим сроком исковой давности сокращенный срок. В соответствии с п. 2 этой статьи по искам о признании недействительности оспоримой сделки срок исковой давности составляет один год. По искам о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной срок исковой давности установлен в три года (п. 1 ст. 181 ГК РФ). В этом пункте установлено, что «срок исковой давности для лица, не являющейся стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки» (в ред. Закона № 100‐ФЗ). Сокращенные сроки исковой давности действуют по требованиям из отдельных видов договоров. По транспортным обязательствам из договора перевозки груза предусмотрен сокращенный срок в один год (п. 3 ст. 797 ГК РФ). Сокращенные сроки установлены также по требованиям из договора имущественного страхования – два года (ст. 966 ГК РФ), из договора подряда в связи с ненадлежащим качеством работы – один год (п. 1 ст. 725 ГК РФ). А для требований, связанных с ненадлежащим качеством работы по договору подряда на строительство зданий и сооружений, в том же пункте указанной статьи предусмотрен трехлетний общий срок исковой давности по правилам ст. 196 Кодекса.

Ранее действовавший ГК РСФСР 1964 г. в ст. 79 предусматривал установление в ряде случаев только сокращенных сроков. Сокращенный срок давности продолжительностью в шесть месяцев применялся, в частности, по искам о взыскании неустойки и о недостатках проданных вещей. ГК РСФСР 1964 г. в соответствии со ст. 78 предусматривал два общих срока исковой давности: один год – по искам государственных, кооперативным и общественных организаций друг к другу и три года – по другим искам. К отношениям из контрактов по внешней торговле подлежал применению общий трехлетний срок давности. С введением в действие части первой ГК РФ с 1 января 1995 г. приведенные положения ст. 78 и 79 ГК РСФСР 1964 г. утратили силу.

Гражданский кодекс РФ предусматривает, что исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре (п. 2 ст. 199). Это положение, содержащееся в законодательстве большинства стран, является новым в российском гражданском законодательстве. Ранее вопрос о применении исковой давности регулировался ГК РСФСР 1964 г. в ст. 82, согласно которой она применялась независимо от заявления сторон, т. е. по инициативе суда или арбитража. Стороны были не вправе исключить применение исковой давности. Ныне действующее законодательство учитывает заявление заинтересованной стороны в споре (как правило), ответчика как основание его возражения против иска и один из доводов его защиты. Это соответствует предписаниям закона большинства стран, правилам международных договоров и документов, а также правоприменительной практике рассмотрения споров. Согласно имеющемуся в ГК РФ правилу о применении исковой давности в случае, если срок исковой давности истек, а заинтересованная сторона при рассмотрении спора не заявляет об этом, суд рассматривает дело по существу, не принимая во внимание истечение срока исковой давности, т. е. выносит решение без учета того, что срок исковой давности истек.