Текст книги "Актуальные правовые аспекты современной практики международного коммерческого оборота"

Н.Г. Вилкова, доктор юридических наук, профессор, Всероссийская академия внешней торговли, заслуженный юрист РФ
Пока мы помним – мы живем

Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется ЖИЗНЬ

Настоящая статья посвящена памяти Владимира Сергеевича Позднякова и Михаила Григорьевича Розенберга, выдающихся людей, глубоких ученых и талантливых преподавателей. ХХ век был полон великими, славными и трагическими событиями; эти же события определили многое в жизни Владимира Сергеевича и Михаила Григорьевича, включая работу во Всероссийской академии внешней торговли и в Международном коммерческом арбитраже при ТПП РФ (МКАС).

Владимир Сергеевич Поздняков закончил Академию в 1950 г., и до последних дней преподавал в ней. Начав работать в должности ассистента кафедры правовых дисциплин, в июне 1951 г. он был назначен старшим преподавателем, в феврале 1954 г. – доцентом, в декабре 1973 г. – профессором той же кафедры. С 1951 по 1956 г. был секретарем Ученого совета Академии. С мая 1956 по август 1959 г. исполнял обязанности заместителя директора Академии по учебной и научной работе, с февраля 1960 по март 1961 г. возглавлял кафедру правовых дисциплин, затем с марта 1961 по январь 1963 г. работал проректором Академии по учебной и научной работе. В течение трех лет был заместителем торгового представителя СССР в Ираке. По возвращении из загранкомандировки был назначен заведующим кафедрой правовых дисциплин, в этой должности проработал 26 лет – до октября 1989 г. В последующем был профессором кафедры частного права.

Первая наша встреча состоялась в Договорно-правовом управлении Министерства внешней торговли, во время которой Владимир Сергеевич предложил мне работу в качестве методиста кафедры правовых дисциплин, которую он возглавлял. Прошло несколько лет, я училась в аспирантуре ВНИИ законодательства и сравнительного правоведения (в тот период – Всесоюзный научно-исследовательский институт советского законодательства), и Владимир Сергеевич пригласил меня вести семинары по курсу «Правовое регулирование внешней торговли». После защиты кандидатской диссертации в 1978 г. по его приглашению началась моя преподавательская работа сначала на нашей кафедре, которая по мере становления международно-правового факультета последовательно именовалась кафедрой правовых дисциплин, частного права и международного частного права. С благословения Владимира Сергеевича в 1988 г. я была включена в список арбитров МКАС.

Становление Владимира Сергеевича как арбитра Внешнеторговой арбитражной комиссии при ТПП СССР (ВТАК), а с 1993 г. – МКАС (как и Михаила Григорьевича, так и практически всех арбитров МКАС) происходило путем накопления в 1952–1960 гг. опыта в качестве докладчика ВТАК. В 1961 г. Владимир Сергеевич стал арбитром ВТАК, а в 1975–1993 гг. он был ее председателем.

Он участвовал в сложнейших делах, которые вошли в «золотой» фонд отечественного международного арбитража: он выступал в качестве представителя В/О «Союзнефтеэкспорт» в деле по иску израильской фирмы Джордан Инвестментс Лимитед» (решение ВТАК от 19 июня 1958 г.)[298]298
  Международный коммерческий арбитраж: опыт отечественного саморегулирования. К 80‐летнему юбилею МКАС при ТПП РФ: 1932–2013: Сб. избранных научных, нормативных, архивных, аналитических и иных материалов. Т. II / Сост. и науч. ред. А. И. Муранов. М.: Статут, 2014. С. 427–433.


[Закрыть], возглавлял состав арбитража по делу по иску В/О «Союзнефтеэкспорт», Москва, к фирме «Джок Ойл, Лтд», Бермуды, и встречному иску указанной фирмы к В/О «Союзнефтеэкспорт»[299]299
  Международный коммерческий арбитраж. 2007. № 2. С. 135–167.


[Закрыть].

Им совместно с проф. С. Н. Лебедевым был подготовлен российский Закон о международном коммерческом арбитраже 1993 г., который во всем мире признан эффективным и отвечающим стандартам ЮНСИТРАЛ. Комментарии Владимира Сергеевича к этому Закону остаются актуальными и востребованными и в настоящее время[300]300
  Поздняков В.С. Международный коммерческий арбитраж в Российской Федерации: Закон; Регламент; Комментарии. М.: Международный центр финансово-экономического развития,1996.


[Закрыть]. Не утратили актуальности монографии Bладимира Сергеевича «Государственная монополия внешней торговли в СССР» (1969) и «Советское государство и внешняя торговля. Правовые вопросы» (1976).

Михаил Григорьевич Розенберг закончил Институт внешней торговли в 1948 г. и работал в В/О «Союзхимэкспорт» до 1962 г. С 1963 г. в течение 50 лет он работал во Всероссийской академии внешней торговли. Им совместно с Владимиром Сергеевичем Поздняковым разработана программа «Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации», по которой и сегодня учатся студенты, бакалавры, магистранты и слушатели Академии.

Будучи старшим юрисконсультом ДПУ МВТ, я неоднократно встречала Михаила Григорьевича, который как эксперт и член делегации страны по общим условиям поставок СЭВ, а затем по Конвенции ООН 1974 г. об исковой давности в международной купле-продаже товаров и по Конвенции ООН 1980 г. о международной купле-продаже товаров принимал участие в разработке этих документов. Его знания и авторитет вызывали восхищение.

В книжном киоске Министерства мне в 1970 г. удалось приобрести книгу «Экспортно-импортные операции. Правовое регулирование», авторами которой наряду с М. М. Богуславским, С. Н. Лебедевым и О. Н. Садиковым были Михаил Григорьевич и Владимир Сергеевич; последний был также редактором этой книги. В данной монографии в концентрированном виде изложены основы правового регулирования внешней торговли, дисциплины, которую в последующем, уже будучи старшим преподавателем Академии, мне удалось прослушать на лекциях Владимира Сергеевича и Михаила Григорьевича, а также преподавать слушателям Академии. С волнением вспоминаются свои лекции, на которых в рамках «взаимопосещений» присутствовал Михаил Григорьевич, и его замечания, направленные на совершенствование изложения сложных правовых категорий слушателям Академии (которые в тот период были специалистами различных отраслей промышленности, а не только юристами).

Огромный пласт жизни Михаила Григорьевича связан с МКАС при ТПП РФ: с 1964 по 1970 г. – он докладчик, а с 1970 г. – арбитр, который являлся не только дуайеном корпуса арбитров, но и одним из самых авторитетных и избираемых арбитров, которому спорящие стороны доверяли решение сложных вопросов правовых вопросов.

Научным подвигом Михаила Григорьевича явилась подготовка к опубликованию решений МКАС и публикация Практики МКАС в издательстве «Статут» начиная с 1995 г. Эти издания подтверждают авторитет МКАС при ТПП РФ как признанного мирового центра разрешения споров и отражают наиболее существенные подходы арбитров по сложнейшим делам. Опубликованные на английском языке, решения МКАС подтверждают его авторитет в мировой науке и арбитражной практике.

Труды Михаила Григорьевича Розенберга «Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров», «Международный договор и иностранное право в практике МКАС» и «Международная купля-продажа товаров. Комментарий к законодательству и практике разрешения споров» не только выдержали несколько изданий, они будут настольной книгой многих поколений юристов-международников.

Работы этих выдающихся ученых обогатили отечественную науку международного частного и гражданского права, служат познанию правового регулирования внешнеэкономической деятельности, включая вопросы применимого права.

Л.М. Позднякова, кандидат юридических наук, профессор Всероссийской академии внешней торговли
О незабываемом

Почти двадцать лет назад ушел из жизни Владимир Сергеевич Поздняков, и эта утрата до сих пор является невосполнимой для всех, кто его знал, безгранично уважал и любил.

Написать воспоминания о нем оказалось большой трудностью, так как я не уверена, что смогу выразить всю масштабность его личности и широту души.

На работу в Академию внешней торговли я перешла по рекомендации моего научного руководителя, замечательной Риммы Леонидовны Нарышкиной, аспиранткой которой я являлась в УДН им. П. Лумумбы, где после защиты диссертации осталась преподавателем. У В. С. Позднякова и Р. Л. Нарышкиной были очень хорошие отношения, их связывала большая профессиональная и личная дружба.

Многие годы совместной работы нас не связывали никакие личные отношения, мы были лишь сотрудниками. Мы соединили наши жизненные пути с Владимиром Сергеевичем уже в достаточно зрелом возрасте, когда до этого у каждого из нас была своя личная жизнь, семья, дети.

Впервые я увидела Владимира Сергеевича, когда принесла ему на кафедру свою анкету. Он предложил мне сесть и, стоя у окна, внимательно ее читал. Он изучал мою анкету, а я изучала его. Прочитав анкету, он сказал только одну фразу: «Вы нам подходите». С первого взгляда сразу произвел впечатление очень серьезного и вдумчивого человека. Его ответственное отношение к делу и внимательное отношение к сотрудникам и другим людям неоднократно подтверждались впоследствии. Можно было только удивляться, как у него хватало сил и времени на все и на всех. Ответ очень простой – он любил работу, любил людей. Вспоминаю, когда кафедра правовых дисциплин (так называлась единственная правовая кафедра в Академии) стала расширяться и пополнилась нами, тогда молодыми преподавателями, защитившими кандидатские диссертации, но не имевшими большого опыта преподавательской работы. Пример такого авторитетного руководителя в солидном учебном заведении не мог не вызвать понимания необходимости роста профессионального уровня, добросовестного отношения к работе. И мы очень старались, ходили слушать лекции старших коллег В.С. Позднякова, М.Г. Розенберга, Ю.И. Свядосца и О.Н. Садикова, проявляли большой интерес к их методике преподавания.

Я слушала лекции Владимира Сергеевича в первый год работы и позже, через несколько лет. Как то, после одной из его лекций я подошла к нему с вопросом о том, как ему удается в такой свойственной ему неторопливой манере изложить большой материал, объемные по своим вопросам темы. Я его спросила не случайно, а потому, что меня часто волновал вопрос о том, что я не успеваю за отведенное на лекцию время осветить все вопросы темы. И получила ответ, который запомнила на всю жизнь: «Знаете, когда я готовлюсь к лекции, я думаю в первую очередь не о том, что слушателям нужно сказать, а о том, что им можно безболезненно не сказать». Этим он сказал очень важное – всегда следует отличать главное от менее главного.

Итак, Владимир Сергеевич читал курс гражданского права, а мы, еще раз хочется сказать, тогда молодые преподаватели, проводили семинары по его курсу. Перед каждым семинаром по предложению Владимира Сергеевича мы собирались за час до начала занятий, и он внимательно выслушивал наши варианты решения задач (рабочих ситуаций), различные подходы по спорным вопросам, делал свои аргументированные выводы и рекомендации, с которыми в силу их обоснованности нельзя было не согласиться. Он был ученым и учителем одновременно.

Однажды в первый же год работы я опоздала на семинарское занятие. От остановки я бежала так, что ничего не видела перед собой, надеясь на то, что вдруг мне повезет и на кафедре никого не будет. Открываю дверь, а на кафедре у окна стоит наш заведующий кафедрой. Задыхаясь, я смогла только вымолвить: «Владимир Сергеевич, я проспала». Он спросил, какая аудитория, и сказал: «Вы отдышитесь, а потом придете». Через несколько минут я продолжила занятия, а после их окончания стала ждать «вызова на ковер» (такая терминология была принята в прокуратуре, где я работала после окончания юридического факультета МГУ по существовавшему в то время распределению). Я прождала довольно долго, ожидая заслуженной взбучки (выговора), потом спросила у методиста, почему Владимир Сергеевич меня не вызывает, и услышала в ответ: «Владимир Сергеевич давно ушел». Я решила, что он спешил и отложил разборку на потом. Но и потом я не услышала от него ни слова упрека. Этим он меня наказал еще больше.

Вскоре после начала работы преподаватели, которых я назвала «тогда молодыми», уже самостоятельно читали лекции в основном по гражданскому праву и другим курсам на различных факультетах, включая многочисленные группы факультета повышения квалификации. Среди них особое место занимала группа юристов внешнеторговых объединений, это были специалисты с большим опытом работы, некоторые из них начальники юридических отделов ВТО. При проведении занятий в этой группе акцент делался на обсуждение вопросов из сложных конкретных споров. Ведение курса в этой группе осуществлялось несколькими преподавателями с учетом их специализации – М. Г. Розенбергом, Ю. И. Свядосцем, Н. Г. Вилковой, мной и др. Владимир Сергеевич поручил мне быть ответственной за организацию учебного процесса в группе. В очередной раз он пригласил меня и поинтересовался ходом занятий в группе, после чего предложил мне подготовить письма – отзывы во внешнеторговые объединения о посещении и оценкам работ слушателей этой группы. Я высказала свои сомнения на этот счет, считая это нецелесообразным с учетом состава группы, в основном нормального посещения и интереса, который слушатели проявляли к занятиям. Одним словом, наши мнения не совпали. Выслушав меня, он задумался, помолчал и согласился со мной: «Пожалуй, Вы правы». Я пишу об этом для того, чтобы подчеркнуть, с какой вдумчивостью он относился к мнению подчиненных ему сотрудников. С ним можно было обсудить любой вопрос, посоветоваться, ему можно было возразить, зная, что его реакция будет адекватной. Часто он приглашал преподавателей, задавал им вопросы, в частности, о том, как идут занятия, какие возникают трудности. Он был в курсе всех происходящих на кафедре служебных вопросов.

Помню, когда после первых пяти лет работы в Академии я проходила конкурс на замещение должности на новый срок. Перед заседанием Ученого совета надо было пройти аттестационную комиссию, на которой Владимир Сергеевич представлял преподавателей своей кафедры. Когда очередь дошла до меня, он сказал только одну фразу: «Человек на месте». Тогда я подумала, что сказано было очень скупо, мог бы за что‐нибудь и похвалить. Потом поняла, что двумя словами он дал свою оценку, и никаких вопросов ко мне не было. Владимир Сергеевич не любил многословия, пустых речей. Разумеется, краткость выражения мыслей бесценна, но она не всем удается, это свойство ума и характера людей. Он часто говорил: «Жизнь коротка». Думаю, что эту фразу помнят многие преподаватели, сотрудники Академии и МКАС.

Владимир Сергеевич был большим жизнелюбом, обладал чувством юмора и любил пошутить. Когда методисты кафедры ссылались на загруженность, он мог, шутя, отмахнуться: «Одна ничего не делает, а другая ей помогает». Когда приходил на кафедру, спрашивал: «А кофе будет?» Узнав его привычки, готовили ему кофе, не дожидаясь вопроса.

Методист кафедры, тогда юная восемнадцатилетняя Галя (сейчас Галина Васильевна – методист другой кафедры), часто вспоминает, когда она после похорон своего отца вся в слезах пришла на кафедру, Владимир Сергеевич подошел к ней и молча ее обнял. Это, по ее словам, было важнее всяких слов.

Юбилеи сотрудников часто отмечали в общеакадемическом масштабе, приглашали руководителей Академии, сотрудников других подразделений и кафедр. Владимира Сергеевича всегда просили сказать тост, а он мог ограничиться двумя словами «За любовь!».

Как‐то, встретив меня в Академии, Владимир Сергеевич спросил, почему я не была на партийном собрании. Я ответила, что не являюсь членом партии, тем более что это партийное собрание было закрытым. Пользуясь случаем, я в свою очередь спросила его, почему партийные собрания бывают закрытыми. Меня интересовало, от кого их закрывают, ведь мы делаем одно общее дело. Владимир Сергеевич в свойственной ему манере задумался, а потом спокойно сказал: «Я никогда не думал, что это может кого‐то обижать». Принимая решения о стажировках преподавателей, Владимир Сергеевич прежде всего исходил из интересов дела. Одной из групп, где я проводила занятия, была группа работников Морфлота, и по этой причине он предложил мне поехать в Одессу читать лекции по Акционерному праву в Институте морского транспорта. Были у меня занятия и в группах иностранных слушателей – болгарских и вьетнамских. Его предложение поехать на стажировку во Вьетнам меня не очень обрадовало, так как в то время я не была ни в одной из европейских стран, куда в основном ездили преподаватели на стажировку. Владимир Сергеевич считал, что изучение основ вьетнамского права давало возможность для сравнительного анализа и улучшения преподавания в данной группе. Получив во Вьетнаме необходимые материалы, я написала учебное пособие по праву Вьетнама. К тому же вернулась полная впечатлений и до сих пор с благодарностью вспоминаю эту поездку.

Но не все на кафедре было так гладко, возникали и неприятные ситуации. Был случай, когда перед заседанием кафедры М. Г. Розенберг поставил в известность В. С. Позднякова о том, что подготовленное одним из преподавателей учебное пособие являлось полным воспроизведением его работы. На заседании кафедры Владимир Сергеевич предложил дать объяснение по факту плагиата. Преподаватель повел себя нелучшим образом: выкручивался, юлил и еще кого‐то обвинял. Владимир Сергеевич не выдержал: «Вы заставляете сказать то, о чем мы думаем и не решаемся высказать. Вы не оправдываете звания кандидата наук». Владимир Сергеевич никогда никого не унижал. Его требовательность сочеталась со справедливостью. Он был честным человеком, и нечестности в людях не выносил.

Владимир Сергеевич оставил дом во Внуково семье своей дочери, что было правильным. В нашей ситуации нельзя было ущемлять интересы детей. К тому времени, желая обеспечить семью дочери жильем (они тогда были студентами), я переехала в однокомнатную кооперативную квартиру, которая находилась в очень отдаленном районе, до работы приходилось добираться около двух часов. У Владимира Сергеевича уже тогда начали болеть ноги, я настаивала на том, чтобы он ездил только на такси. Приложив много усилий, в результате нескольких обменов нам удалось вернуться в мою прежнюю квартиру в привычном районе.

Владимиру Сергеевичу приходилось много работать и дома. Я посчитала, что ему не хватает прежней обстановки загородной жизни и с его одобрения начала искать подходящую дачу. Это оказалось трудной задачей, в тот период дома продавались редко. Наконец, мы купили дачу, нуждающуюся в основательном ремонте, и возложили на себя много дополнительных забот и трат.

В наших отношениях была еще одна трудность. Я никак не могла назвать Владимира Сергеевича на «ты». Видимо, сказывалось мое огромное к нему уважение и многолетняя дистанция между нами. У меня получалось «ты» и «вы» вперемешку. На это он обижался.

В нем было очень много доброты, чуткости и человечности. Помню, когда я уезжала на стажировку, я попросила его не приходить на вокзал (не хотела его этим напрягать). Он сказал, что придет на платформу во Внуково. Поезд проследовал ее в течение нескольких секунд, но на пустынной платформе в сумерках я отчетливо увидела одинокую фигуру Владимира Сергеевича, который держа в руке шляпу, махал ею вслед уходящему поезду. Это было очень трогательно.

У меня было много вечерних занятий. К моему возвращению Владимир Сергеевич, не очень приспособленный к ведению домашнего хозяйства, всегда пытался приготовить что‐нибудь на ужин, например пожарить рыбу. Получалось довольно вкусно.

Владимир Сергеевич был щедрым и внимательным человеком. Приезжая из командировок он всегда мне что‐нибудь привозил, а также сувениры для других. Почти ежедневно приносил цветы. Когда я ему сказала, что не надо так часто их покупать, он признался, что ему очень жаль старушек, которые их продают. Я посмеялась над этим, но нисколько не огорчилась.

Мы говорили обо всем, и прежде всего о работе. Некоторые идеи, предложенные Владимиром Сергеевичем, я постаралась выполнить. Он мне посоветовал писать учебные пособия по каждой теме курса, подготовить методическое пособие для ведения семинаров (вопросы, задания, рабочие ситуации).

Что касается политики, Владимир Сергеевич тяжело переживал распад СССР. Говорил, что последствия этого будут самые тяжелые. Во многом его прогнозы подтвердились. Владимир Сергеевич категорически отказался голосовать за Ельцина Б. Н., я тоже не собиралась за него голосовать, но меня уговорили, в чем я потом раскаивалась. И в этом случае он оказался прав.

О войне Владимир Сергеевич рассказывал немного, а фильмы про войну смотреть не мог, просил переключить телевизор на другую программу.

Отношения с детьми. Иногда ездили во Внуково в гости к его дочери, были у старшего сына на даче. У нас не было много денег, но достаточно на нормальную жизнь. Владимир Сергеевич материально помогал своим детям. Очень любил своего брата Бориса Сергеевича, бывший журналист проживал с женой в Славянске Донецкой области. С большим уважением относился к жене брата, считал ее преданной брату подругой. Они были на пенсии, Владимир Сергеевич ездил в Славянск и регулярно отправлял им денежные переводы. Они писали друг другу очень теплые письма. Письма от них я получала и после ухода Владимира Сергеевича. Вот некоторые выдержки из них: «Вспоминали его жизненный путь от ребенка до последних лет пребывания в Славянске»; «Трудно понять, как в таком человеке хватало доброты для всех окружающих… А мы не будем терять надежды встретиться с Вами в Славянске в том доме, где Володя проводил отпуск многие годы, где много осталось биографических данных о нем».

К моим детям и родственникам Владимир Сергеевич относился замечательно. В шутку мою дочь Анну называл – Аню, ее дочь Алину – Али, меня – Лю. Видимо, сказывались воспоминания о его первой поездке в Китай.

Когда Алина пошла в школу – забирать ее приходилось всем по очереди, включая Владимира Сергеевича. Он с удовольствием потом рассказывал о возникающих между ними диалогах. Алина никогда напрямую не просила что‐то ей купить. У нее был свой подход. К примеру, она спрашивала Владимира Сергеевича, есть ли у него деньги, он отвечал: «Допустим». Затем она спрашивала мало или много у него денег. Он задавал встречный вопрос, зачем ей это нужно знать. А сводилось все к тому, что она выясняла, хватит ли денег на мороженое.

Когда мы были в загранпоездке, он всегда мне напоминал, чтобы я в первую очередь купила сувениры Славе – это мой зять и моему брату Володе. О Славе он всегда говорил, что он не просто умный, он талантливый человек. Брата моего просил меня почаще приглашать к нам в гости. Мне было приятно слышать, когда он говорил, какая у меня хорошая родня. Владимир Сергеевич сблизился с Василием Яковлевичем Дмитренко – мужем моей старшей сестры. У них было много общего – оба с Украины, оба юристы, оба участники Великой Отечественной войны. Честные и порядочные люди, преданные стране и своему делу, они во многом были единомышленниками. Мы и другие родственники часто были у них в гостях. Моя сестра замечательно пела. Когда‐то она была принята в Большой театр, но вместо карьеры оперной певицы уехала с мужем – военным юристом на Дальний Восток. У них всегда было очень весело.

У нас также бывали гости. Приходил М. Г. Розенберг с женой. Приезжал Р. Джурович из Белграда. Часто был у нас дома И. М. Павлов, бывший слушатель ВАВТ, затем начальник отдела одного из ВТО, с которым Владимир Сергеевич много ездил в загранкомандировки. У них сложились дружеские отношения. И. Павлов относился к Владимиру Сергеевичу с большим почтением и очень любил вспоминать о том, как у него получил «неуд.» на экзамене.

Владимир Сергеевич предложил мне ездить с ним в загранпоездки, поскольку появилась такая возможность. Очень хорошее впечатление осталось от наших поездок, особенно совместных с Сергеем Николаевичем Лебедевым и его женой, интеллигентными и очень хорошими людьми. Мы были в некоторых городах Италии, Нью-Йорке и Вене. Про каждую из этих поездок можно было бы многое вспомнить. Вот один из курьезных случаев. Сразу после прилета в Вену мы пошли в ресторан, торопились и не узнали адрес и название гостиницы. Из окна номера я случайно обратила внимание на рекламный щит, на котором на фоне шкафа был изображен почти обнаженный мужчина, оказывается, это была реклама шкафа. Из ресторана мы с Владимиром Сергеевичем решили уйти пораньше. Мы ходили по центральным улицам, и вскоре поняли, что не можем найти гостиницу. Мы зашли в кафе Владимир Сергеевич объяснился с хозяйкой кафе, она предложила нам сесть в ее машину и стала объезжать ближайшие улицы. Похожей гостиницы долго не было. И вдруг я увидела знакомого мужчину на рекламном щите. Мы его восприняли как нашего спасителя. Вышли из машины, поблагодарили даму, Владимир Сергеевич достал бумажник, считая, что нужно расплатиться. Но дама решительно запротестовала и сказала: «Это Вена». На следующий день мы сфотографировались на фоне этой рекламы.

В 1994 г. на юбилей Владимира Сергеевича в ноябре я предложила ему собрать у нас дома всех наших детей. Тогда я не предполагала, что этот день рождения окажется последним в его жизни.

Теперь о самом трудном. В марте 1995 г. мы узнали, что Владимир Сергеевич тяжело болен. Возникло недоверие к поставленному диагнозу, казалось это чудовищной ошибкой. Физически крепкий, такой мощный человек, и такая болезнь. В результате проведенного дополнительного обследования в госпитале г. Копенгагена диагноз подтвердился. На вопрос о возможности операции врач ответил отрицательно. Увидев мою реакцию на это, Владимир Сергеевич очень спокойно сказал: «Кто кого должен успокаивать. Мы все преодолеем».

В этой тяжелой ситуации очень многие проявили внимание, поддержку и чуткое отношение. Михаил Григорьевич Розенберг помог организовать консультацию еще одного специалиста в Кунцевской больнице. Евгений Трофимович Усенко принял большое участие в решении вопроса о госпитализации в эту больницу. С его помощью я получила от Совета Федерации соответствующее письмо. По просьбе Александра Сергеевича Комарова ТПП РФ выделила сумму на оплату очень дорогостоящего лекарства.

Находясь в больнице, Владимир Сергеевич продолжал курить. Чтобы как‐то сократить курение, я предложила ему чередовать сигарету и конфету. Услышала строгий ответ: «Прошу не давать мне указаний». Врачи посоветовали не ограничивать его. Ежедневно, после возвращения домой, до поздней ночи звонили родственники, сотрудники и знакомые. Все интересовались здоровьем Владимира Сергеевича. Многие хотели его навестить в больнице, на это он отвечал: «Позже, когда мне станет лучше». Видимо, не хотел, чтобы его видели слабым.

3 июля 1995 г. Владимира Сергеевича не стало. Память о нем осталась только светлой. Его уважали и любили. Это был человек большого ума и широкой души.

Январь 2015 г.